Маленькие секреты

      За последние годы у команды Дрима набрался целый список необычных способов начать утро. Когда являешься заядлым путешественником с лидером, у которого пятая точка не любит сидеть на одном месте, неизбежны странные, дурацкие или даже опасные ситуации. Простенькое — проснуться из-за сошедшей на голову лавины. Открыть глаза и понять, что лагерь стал пристанищем стада коров — точно необычно. Так закончить свой вечер, чтобы на следующий день обнаружить себя с разрывающейся от боли головой в небольшой клетке под рингом для гладиаторских боев — экзотика с примесью слишком реальной опасности. Несколько лет назад решение Джорджа остаться с этой пёстрой группой в основном было спонтанным. Даже странно, что он вообще захотел задержаться с ними. Да, блондинистый парень в маске спас его жизнь, вытянув за шкирку из смертельной ловушки, провёл его через несколько кругов ада, подарил нарушенный режим сна, а потом ещё и заплатил Джорджу за предоставление не самых профессиональных услуг провожатого. И, казалось бы, всё. Закончили сделку, поблагодарили друг друга и разошлись. Не разошлись. Сблизились. Раньше Джордж всегда любил покой и умиротворённость. Это был его стиль жизни. Неспешное течение времени без прикрас, идентичное его виденью мира. Монотонно, просто, без изысков. Даже его увлечение древним и загадочным не сильно перечило этому, ведь девяносто процентов развалин были именно тем, чем их называли. Развалинами. Грудой старых пыльных камней и таких же пыльных, никому не нужных книг, покрытых непонятными письменами. Только заядлые ботаники и помешанные на древней магии могли заинтересоваться подобным хламом. На тот период времени Джордж уже носил очки, ходил в обносках и видел солнце реже своего отражения. Вполне подходил под оба варианта. А потом со звуком взорвавшегося динамита, неразборчивыми криками и матом в его жизнь влетела команда из двух оболтусов и одного демона. Яркие, как солнце, громкие, как буря. Их решительность и энергия жгли. Энтузиасты, которым понадобился проводник в неприступную пирамидную крепость, по самое основание нашпигованную ловушками, секретными ходами и скелетами. Джордж вызвался им помочь. Согласился на предложение. Потому что тоже давно грезил заглянуть в этот манящий кусочек неизведанного. Но была загвоздка. Для удачного исполнения или хотя бы простого проникновения внутрь необходима сплочённая команда, которой до того момента у Джорджа и в помине не было. Хотя бы потому, что люди, торчащие дни напролёт в тёмных углах библиотек и таких же тёмных катакомбах, редко находят друзей по интересам. Да какие идиоты согласятся полезть в смертельную мышеловку ради уже сгнившего и заплесневелого сыра? То, что этот сыр мог оказаться куском золота, многие недооценивали. Неудивительно, что, узнав о чужих планах, Джордж вцепился в предоставленный шанс зубами. Пренебрегая своим не лучшим физическим состоянием и ещё более плачевными социальными навыками. Кроме внушительной платы за предоставление услуг у Джорджа было ещё одно условие. Полная внимательность и послушание. Он ведёт, он говорит, он командует. А иначе они не смогут преодолеть и несколько коридоров. Джордж был очень наивен, когда принял чужое согласие за чистую монету. Ага, как же. Команде Дрима было плевать на установленный порядок. Тогда их не волновал и строгий голос, и авторитетное мнение, особенно если это авторитетное мнение исходило от дряхлого сноба с очками в пол-лица. Они не пытались избежать опасности. Они искали её. Стоит ли говорить, что тот спуск в неизвестность превратился в настоящую катастрофу? В игру наперегонки со смертью и множеством запущенных в спину отравленных стрел. Один долгий день в пределах узких коридоров и смертельных ловушек наедине с командой Дрима. Это оказалось достаточным для многих вещей. Достаточным, чтобы Джордж потерял половину своих нервных клеток, повторно обдумал все свои решения вместе с выбранной религией и точно прибавил седую прядку где-то глубоко в своей причёске. Достаточным, чтобы едва знакомые парни ворвались в его уютный порядок жизни. Выбили дверь, перевернули всё вверх дном, раскидали мусор, а после этого ещё невинно улыбнулись и сказали спасибо. Но вместе с этим, протоптав привычные устои, раскрыли занавески. Пустили свет, свежий воздух, стерли пыль. Они пренебрегали всеми правилами и наставлениями. Конечно, активировали каждую вторую ловушку, чтобы потом со смехом нестись от орды нечисти. И при этом всё равно умудрились добраться до заветного центра храма и его сокровищ. И каким-то образом это заразило. Проникло под кожу Джорджа и вплелось в вяло бьющееся сердце, заставив его колотиться в ушах. И прошлый Джордж понял, что он хочет ещё. Хочет с ними. Он попросился. Они посмеялись и приняли. Из искренних побуждений или просто на спор, как долго этот затхлый домашний очкарик протянет за пределами цивилизации на дикой природе сервера, уже не важно. За последние несколько лет все они повзрослели. Возмужали. Стали серьезнее, внимательнее, менее рисковей. Уже не неслись в жерло вулкана, чтобы перед самым извержением заглянуть в его центр. Стали решать проблемы перед тем, как они возникали. Как прекратить пополнять список «Странные способы начать день», тоже поняли. Изобретать велосипед не пришлось. Самое банальное — оставить кого-то на стрёме. Проверенная практика, которой пренебрегли именно прошедшей ночью. Оказавшись в безопасном во всех смыслах гнезде, этого, конечно, никто и не сделал. Как результат — стоит Джорджу открыть глаза, он понимает несколько вещей. Первое — он снова не выспался. Второе — на его лбу, устроившись в волосах, лежит блоб, свесивший свою голову прямо на переносицу парня. Третье — ещё более десятка блобов благополучно разлеглись на всём его теле, уютно устроившись на груди, между рук и на животе. С таким же успехом были оккупированы рядом лежащий Сапнап и Бэд. Про Дрима и говорить не нужно. И вишенка на торте — Дриста, зависшая в воздухе и неотрывно пилящая их статичным, жутким взглядом маски. Есть ощущение, что она занималась этим на протяжении всей ночи. Из-за того, что на маске нет зрачков, кажется, что она смотрит именно на Джорджа. Полежав неподвижно несколько секунд, Джордж закрывает глаза, делая вид, что всё ещё спит. — Хватит притворяться! Ты не спишь. У тебя изменилось дыхание, — капризно бурчит Дриста, спустившись ближе и облетая всех лежащих, едва касаясь их подолом своего плаща. Джордж каким-то образом, даже не открывая глаза, ощущает движение ткани в нескольких сантиметрах от своей кожи. Через несколько секунд он уже чувствует, как пальцы Дристы касаются его век и беспрепятственно открывают их, то ли с животным любопытством, то ли с детской любознательностью заглядывая прямиком в разноцветные радужки. — Утро? Доброе утро? У вас же так говорят? Доброе утро, Джордж. Вставай. Ты не спишь. — Да, да, да, это так. Доброе утро, Дриста, — осипшим голосом отвечает Джордж, отводя голову в сторону, избегая когтистых пальцев, что находятся слишком близко к его глазам. Дриста отстраняется сама, отправляясь тормошить и поднимать остальных. Подобные неожиданности бодрят лучше холодной воды на голову. Вот только проснуться — это одно, а встать — другое. Здесь то же, что и с кошками: блобы выглядят слишком умиротворенно и совершенно не хочется тревожить их покой. Даже хотя многие из маленьких существ уже давно не спят, а просто довольно щурятся на растерянного человека. К их очарованию Джордж остается стоек и непоколебим. Поднимается, отодвигая блобов в сторону, а того, что на голове, аккуратно берёт на руки. Бэд — главная жертва этого вторжения. Лежит побеждённым без единого движения и выглядит так, словно теперь в жизни не сдвинется с места. Сапнап почему-то всеми силами избегает того, чтобы взять блобов к себе на руки. Неловко отодвигает их тыльной стороной ладони, возмущаясь и пыхтя, когда блобы не замечают его стараний и игриво запрыгивают обратно. Здесь могла спасти только полная капитуляция. И Дриста вновь приходит на помощь. Несложно представить, как она закатывает несуществующие глаза, заметив чужое смятение, и издаёт уже знакомый гул. По команде все блобы как один схлынули с команды. Даже те, что ранее спали, скатываются бочонками на землю, плюхаясь в траву со звонким писком, собираются вокруг Дристы. Тот блоб, что сидит на руках Джорджа, задерживается. Прежде чем направиться за остальными, заглядывает в глаза парня и звонко чирикает, маша головой в разные стороны. Джорджу нужно несколько секунд, чтобы понять — это Рубин. К сожалению, его маленький знакомый блоб уж очень сильно похож на всех своих собратьев. А может, это просто у Джорджа плохая память на лица. Неожиданностью становится то, что на гул реагирует и Дрим. Резко поднимается со своего места, неловко встаёт и ковыляет к Дристе. Оказавшись рядом, издаёт звонкую короткую трель, за что получает в ответ схожий набор звуков и поглаживание когтистой рукой, к которой он в открытую льнёт. Вся команда наблюдает за происходящим с выражением полного непонимания и смущения, переглядываясь, чтобы убедиться — они видят одно и то же. То, что началось прошедшей ночью — не разовое событие, а всё ещё существующая проблема. Хотя не похоже, что поведение Дрима смущает хоть кого-то, кроме них. Но прежде чем хоть кто-то успевает спросить, их перебивают. — Вы же голодны? — спрашивает Дриста, тут же быстро решая за них. — Вы голодны. Вставайте! Все очень постарались и уже собрали еду. Рубин рассказал, что вы вчера ели, поэтому вам должно понравиться! Вы же придёте? — Да, мы придём. Только вот… — договорить Сапнапу не дают. — Отлично! Тогда ждём вас! Приходите. Дриста, не дожидаясь ответа, разворачивается и уплывает в глубь рощи, таким образом указывая необходимое направление. Все блобы следуют за ней. Кроме Дрима, что остаётся на месте и просто провожает их взглядом. После оборачивается и выжидающее смотрит на свою стаю. Его лицо всё ещё пустое, но глаза удивительно выразительные. Следующие несколько минут команда тратит на то, чтобы привести себя в презентабельный вид и отправить постель с другими вещами в свои инвентари. Дрим за этим неотрывно наблюдает, стоя недвижимой статуей, не помогая и не вмешиваясь. — Я, честно говоря, надеялся, что всё придёт в норму, как только он отоспится, — ворчит Сапнап, кивая головой на Дрима. Он встаёт прямо перед парнем, заглядывая тому в лицо и растягивая слова, словно говорит с годовалым ребёнком. — Дрим, ты же меня понимаешь? Ты ведь можешь говорить? Давай, чувак, это не так уж и сложно. Дрим слегка клонит голову в бок и издаёт негромкий гул, даже не открывая рта. Идентичный тому, который издают все остальные блобы. — Бесполезно, — вздыхает Сапнап и качает головой, но, заметив на себе неотрывный взгляд Дрима, хлопает того по плечу, — но это всё равно была хорошая попытка. Наблюдать за таким Дримом кажется неправильно. Словно дурной сон, и непонятно, кто из них действительно спит. Джорджу хочется, чтобы он мог просто подойти, схватить Дрима за плечи и растрясти его со всей силы, возвращая парня в его привычное шумное, оживленное состояние. Если понадобится, он и всё излечивающую пощёчину готов влепить. И чего уж, как крайняя мера, сказочный поцелуй. — Дрим, ты хотя бы узнаешь нас? Знаешь, кто мы? Я? — подойдя ближе, спрашивает Джордж, заглядывая в зелёные глаза. Замечает ещё одну интересную деталь — зрачок статично расширен, занимает собой почти всю радужку. Вопрос, как ни странно, привлекает внимание. И вызывает реакцию. Но это не типичный кивок головы или любой другой человеческий жест. Дрим подходит вплотную к Джорджу и без предупреждения прижимается своим лбом к чужому плечу и издаёт ряд трелей. Джордж машинально гладит Дрима по спине, растерянно переглядываясь с Сапнапом. Бэд же хмурится, пока его уши едва подёргивается. Неожиданно он удивленно вздыхает. — Так, слушайте, — энергично выпаливает Бэд, после чего начинает тараторить, взволнованно маша хвостом. — Помните, Дрим вчера представлял нас блобам? То, как вместо наших имён блобы произносили эти странные звуки. Так вот. Джордж. — Бэд указывает на Дрима. — То, что он сейчас произнёс — твоё имя. — И как ты это вообще понял? — Сапнап скептически приподнимает бровь. — Всего лишь слушал, — пожимает плечами Бэд. — Для вас это может быть немного сложно, уловить различие и запомнить весь этот писк и трель, но говорю вам, это было имя Джорджа. Хотя, признаюсь, я смог запомнить только из-за того, что они повторяли их вчера по несколько раз подряд. Это было открытием, которое, к сожалению, никуда не вело, кроме как к ещё большему количеству вопросов. Выход и возможный источник информации оставался прежним — Дриста. И поскольку она ждала всех где-то в глубине гнезда, было решено не оттягивать и наконец-то отправиться на «званый завтрак». Дрим несколько секунд выразительно упирается, не желая убирать голову с чужого плеча или вовсе притворяясь, что заснул. — Дрим, давай, нам нужно идти, — тихо просит Джордж — Пожалуйста. Издав странное ворчание, Дрим поднимает голову, несколько секунд без отрыва смотрит в глаза Джорджа и только после этого покорно делает шаг в сторону. Но всё равно не отходит далеко. Словно всё ещё хочет облокотится на чужое плечо. Когда они выдвигаются, быстро вскрывается ещё одна проблема. Дрим, хоть и упорно семенит следом за своей командой, но отстаёт. Двигается небольшими шагами, словно боится упасть и то смотрит с надеждой на свою стаю, то себе под ноги, избегая каждый камень и корягу. Подобное поведение не раздражает. Наоборот, заставляет Джорджа чувствовать себя неловко. Словно он и остальные упускают что-то из виду. Взяв Дрима за руку, Джордж утягивает его за собой, пытаясь дать ту самую опору, которой Дриму сейчас, кажется, так не хватало. Тот послушно идёт следом, не вырываясь или отстраняясь. Взять чужую ладонь в ответ тоже не пытается. Зато Джордж чувствует, как Дрим пристально смотрит в его затылок. Есть ощущение, что он идёт к нему почти вплотную и можно даже почувствовать дыхание на своей шее. Вот только да, сейчас Дрим не дышит. Не дышит, не говорит, не моргает, не отображает эмоции, едва ходит и говорит только с помощью трелей и писка. В Дриме словно отключилась его человеческая часть. Осталась только оболочка и то, что было внутри. Дриста и блобы действительно ждут около показанного вчера главного входа в гнездо. Собрались все вместе полукругом, около небольшой цветастой горки. При более близком рассмотрении это оказываются ягоды, фрукты и грибы, сложенные вместе. Припоминая то, что они собрали всё это, основываясь на наблюдении за их вчерашним ужином, Джордж подозревает, что в общей куче могут быть припрятаны мёртвые мыши и кролики. Что также подтверждалось вполне реальным пристрастием блобов к мясу. Жуткий контраст. Удивительно, но Дриста больше не парит в воздухе. Она сидит на траве, расстелив вокруг свой плащ и расслабленно опустив на землю крылья. Чем пользуются блобы, кутаясь в зеленой ткани и катаясь в чистейших перьях, которые блестят на солнце. Дриста не проявляет какого-либо дискомфорта. Наоборот, она играется с блобами. Ловко приподнимает крылья и скатывает с них существ как с горки. Особо ловких и настырных, которым удаётся удержаться, она ловит в свои ладони. Ранее окружавшее её как туман ощущение непостоянной силы и энергии, кажется просто испаряется. Здесь больше нет ничего противоестественного. Божественного. Несмотря на облик, сейчас Дриста как никогда похожа на простого человека. На девушку, что играет со своими братьями и сёстрами. — Вы пришли! Присаживайтесь! — заметив команду, Дриста зазывает их к себе, маша одновременно рукой и свободным крылом. Блобы громко щебечут и в нетерпении качаются в разные стороны как неваляшки. Бэд слегка наклоняется, чтобы оказаться на одном уровне со своими друзьями. — Кажется, они очень старались, чтобы собрать столь большое количество еды, — шепчет Бэд, кивая в сторону подготовленного пиршества. — Игнорировать это и отказываться от их труда будет грубо. Давайте… давайте сперва поедим. И только потом будем спрашивать. Если сравнивать гору еды с размерами блобов, то можно понять, что маленьким существам действительно пришлось очень сильно постараться, чтобы собрать столько. Хотя у Джорджа есть предположение, что всё это могла без проблем наколдовать Дриста. Но спорить с Бэдом не хочется, а Дрим, заметив других блобов с Дристой или просто еду, удивительно ускоряется, резво утягивая Джорджа за собой. Последнее слово всё ещё оставалось за лидером. Так что все соглашаются.

***

— Я не совсем понимаю, что ты имеешь в виду. Голос Дристы звучит монотонно. Отстранено даже. Резкий контраст с совсем недавно пестрящимся волнением и радостью. Сама Дриста вытягивается, властно прижимает к себе крылья и теперь смотрит на высказавшего свое мнение Сапнапа сверху вниз. Улыбка безучастно скалится на керамической поверхности маски. Даже хотя в воздухе не ощущается напряжения, а в её голосе нет злобы, получить подобную реакцию от божественной сущности — опасный звоночек. Сперва Джордж хочет ударить ладонью по лицу себя. Потом Сапнапа. Именно это было причиной, почему все переговоры оставались за ним. Завтрак проходил прекрасно. Выше всяких похвал. Свежие лесные ягоды и фрукты, сочившиеся соком превосходили в изыске всякий богато накрытый стол. Ели все вместе, блобы и люди, наслаждаясь компанией друг друга. Что может быть лучше для сближения, чем разделение общей еды? Что могло пойти не так? Что-то не так пошло ещё с прошедшей ночи. «Что-то не так» сидело рядом с Джорджем, с аппетитом заглатывая горсти голубицы, пачкаясь в липком соке и периодически довольно урча в такт другим блобам, которые вновь, как и вчера, собрались вокруг него плотным кольцом, пируя в его компании. Все прежние идеально отточенные правила человеческого приличия и поведения за столом полетели в топку. Дрим почему-то даже не сразу понимает, что он должен и может есть руками. Для Джорджа это даже забавно. Для Сапнапа — красная тряпка, за которой он пристально наблюдает. Доказательство, что всё принятие пищи лишь фасад, который отдаляет их всех от главного разговора. Сапнап не умел ждать. Не умел прятать свои эмоции и очень часто это становилось проблемой. А Бэд действительно хотел, чтобы они все хорошо провели время в ответ на чужую доброту. Это малость, которую они могли отдать в качестве благодарности за гостеприимство. В какой-то степени Джордж согласен с Бэдом, но он, так же как и Сапнап, слишком пристально наблюдает за поведением Дрима и не может избавиться от вертящихся на языке вопросов. Закончив с едой, Дрим издаёт негромкое посвистывание. Сидящие вокруг него блобы (как предполагает Джордж, это была та же группа, которая вчера облепила Дрима, пока тот безвольно валялся на земле), свистят в ответ и расползаются в разные стороны, освобождая пространство. Дрим же утыкается лбом в плечо Джорджа, отрывая того из задумчивого жевания яблока, и снова что-то урчит. Джордж растерянно моргает, надеясь, что Дрим всё же пояснит на более знакомом, человеческом языке, чего, конечно, не происходит. Дриста на молящий взгляд не реагирует, слишком увлечённая игрой и вознёй с другими блобами: кидает в воздух ягоды, а маленькие существа ловят их наперегонки. Так что Джордж поступает как и раньше — слегка поглаживает Дрима между рогов, вороша светлые волосы. Для Дрима этого оказывается достаточно. Удовлетворённый полученным вниманием, отстранятся, неуклюже встаёт. Сперва добирается до застывшего Сапнапа, одаривая того аналогичным тычком в бок. После оказывается около Бэда, чтобы без какого-либо предупреждения плюхнуться около него и положить голову демону на колени. Для Сапнапа это почему-то оказывается искрами, которые зажигают фитиль динамита. «— Дриста, нам нужно поговорить. С Дримом что-то не так. Он ведёт себя не нормально.» И вот они здесь. С ощетинившейся Дристой, явно не следящим за своей речью Сапнапом, открыто расстроенным Бэдом и всё так же довольно лежащим рядом с демоном Дримом, которому только виляющего хвоста не хватало. И да, Джордж тоже здесь. И блобы, что с виду не сильно беспокоились о складывающейся ситуации. С виду. По тому, как все они притихли, становилось понятно — слушают. И очень внимательно. Даже если сказанное Сапнапом могло показаться слишком резким и прямолинейным, едва ли ясно, что именно заставило Дристу так насторожиться. Что задело её в чужих словах. — Дриста, — игнорируя и так напряжённую ситуацию, продолжает разговор Сапнап, за что Джордж тут же стреляет в него недовольным взглядом. Все надежды на то, что Сапнап наконец-то поймёт, что сейчас самое подходящее время сперва думать, а потом говорить, несбыточны. — Заметила ты или нет, но со вчерашнего дня Дрим перестал говорить. На все наши вопросы он только и делает, что гудит да пищит! А ещё он странно себя ведёт, мурлычет, ходит криво-косо. Как ни странно, от слов Сапнапа Дриста не взрывается потоком сжигающей силы. Она негромко фыркает и вздёргивает голову. Всего лишь несколько последовательных движений, а в них читается возмущение и несогласие с произнесенными словами. Полное презрение к услышанному. — Говорит он прекрасно, ведёт себя нормально, а то что ходит криво, так конечно. У него же две ноги! Голос Дристы наполняется энергией и эмоциями. Она мастерски парирует претензии, словно отбивает удар меча. На последнем предложении пушит крылья и выразительно указывает рукой на неловко раскинутые по земле те самые ноги Дрима. Удивительно, но некоторые блобы подтверждающее кивают головами её словам. Словно осознав, что только что вышла из образа, Дриста приглаживает перья и складывает руки перед собой, но вернуть прежнюю стойкость в голосе у неё всё равно не выходит. — Кто вообще с двумя ногами способен нормально передвигаться! Так что ваше «с Дримом что-то не так» и «он ведёт себя ненормально» не принимается. Повторяя слова Сапнапа, Дриста копирует и его голос, но с интонацией не справляется, из-за чего складывается ощущения детского передразнивания. Кажется, прижатый к стенке и не знающий как ответить, Сапнап взглядом ищет поддержки у своих друзей. Уже начатый разговор невозможно замять как и нельзя вернуться к прошлому комфортному, беспечному завтраку, поэтому Джордж вздыхает, готовый перенять эстафету. Кто-то же должен разгребать весь этот беспорядок. Но в последний момент замечает, как Бэд постукивает несколько раз хвостом по земле, привлекая к себе внимание. Знак, что он хочет попробовать. Джордж кивает. — Прости, если Сапнап прозвучал грубо, но он просто неправильно выразился. Мы имеем в виду что… Бэд опускает взгляд на лежащего у него на коленях Дрима, словно ища у него подсказки, правильные слова. Тот безэмоционально щурится и тыкается лбом демону в бок. Бэд остаётся Бэдом, и несмотря на странность ситуации (ведь когда твой лидер в облике парня двадцати лет нежится около тебя как щенок, это никак нельзя назвать приличным, даже в отношении Дрима), видно, как он тает. Смягчается его поза и его голос. — Да, Дрим говорит, но со вчерашней ночи он ни слова не сказал на человеческом. У него полностью отсутствует мимика, как будто его лицо застыло, и ходит он действительно… неаккуратно. — Ага. Делает всё, что делают блобы, — кивает головой Дриста. — Коим он и является. Это звучит одновременно как самая доступная истина и как удивительное открытие. Всего несколько слов, которые помогают Джорджу наконец-то сформировать мысль, за которой он гонялся всё это время. Необходимое озарение. Дрим действительно ведёт себя как блоб. Идентично всем своим маленьких родственникам. Его общение с помощью щебетания и других звуков, тычки лбом, как жест привязанности, неприкрытое урчание да и столь же неприкрытая нежность. Да и его лицо… Если подумать, у блобов нет мимики. Они никогда не меняют своё выражение, и всё что они делают, это улыбаются. Улыбка — их маска. То, что им не нужно контролировать. — Но раньше ведь такого не было! Он вёл себя как обычно. Как человек, без всего… этого, — подавленно бормочет Сапнап, кажется, пришедший к тому же заключению, что и Джордж. В этот раз он более аккуратен в своих словах. — Всё это началось после того, как Дрим пролежал несколько часов в окружении блобов. Отдыхая, — Джордж выделяет последнее слово, задумчиво хмурясь и продолжая собирать пазл. Последние недостающие кусочки общей картины почти найдены. — Это же был отдых? — Да. Отдых. Но ваше слово слишком ограниченно для этого понятия, — задумчиво тянет Дриста, склонив голову. — Как я и говорила, для блобов, которые слишком долго провели за пределами гнезда, это способ расслабиться. Наконец-то почувствовать себя в безопасности, полностью доверившись остальным. Никаких беспокойств. Никаких тревог. — Значит, Дрим отдыхает, — заключает общую мысль Джордж. — И это просто его способ расслабиться. Как для блоба. — А ты догадливый, — хмыкает Дриста, с явным сарказмом, кажется, наконец-то полностью расслабившись. — В его поведении нет ничего странного. Отличие Дрима лишь в том, что он отказался от заботы всех остальных и пришёл к вам. Не смог почувствовать себя в безопасности, пока не оказался рядом со своей стаей. — Но почему это так повлияло на него? — растерянно переспрашивает Бэд, — Почему он так резко перестал вести себя как человек? Дриста отвечает не сразу. Через лёгкое движение крыльев она поднимается в воздух и плывёт к Бэду. Оказавшись рядом с ним, она издаёт уже знакомый приказной гул. Беспечно лежащий Дрим тут же реагирует, приподнимается и, словно только заметив появление Дристы, радостно чирикает. — Возможно, вам трудно это понять, но Дрим никогда не был человеком. И никогда бы не смог им быть. Как бы он этого не хотел. — Дриста опускается что бы оказаться на одном уровне с лицом Дрима. Кажется, она впервые действительно внимательно осматривает его. Касается пальцами прядей волос, проскальзывает кончиками когтей по поверхности рогов, останавливается у ярко-зелёных глаз, едва оттягивая нижние веки. — Вся эта человеческая часть для него чуждая. Посторонняя. Не его. Как и каждое превращение, каждое подражание, оно требует постоянного, прицельного внимания. Контроля. Каждое человеческое слово, каждый человеческий жест и поведение. Каждый вздох. Голос Дристы наполняется странным звоном, дополнительной глубиной, как голос рассказчика, способный взбудоражить воображение слушателя. И это срабатывает. Джордж вздрагивает, невольно ёжась от представляемых образов, которые словно кто-то вкладывает ему в голову. Он представляет, каково это, оказаться в окружении совершенно других, противоположных ему существ, под поведение и образ жизни которых ему бы пришлось подстраиваться. Делать то, что он фактически не должен, даже физически, по своей природе. И как мучительно и тяжело бы это ощущалось. Насильно перешивать себя под чужие нужды и требования. А ведь он никогда об этом не задумывался. О том, что даже простая улыбка на лице Дрима, любая хмурость требует у него постоянных усилий, контроля. И осознание этого заставляет Джорджа чувствовать себя паршиво. Потому что для самого Джорджа это было естественным, даже не требующим внимания. Получив возможность отдохнуть, наконец-то расслабиться, Дрим сразу ею воспользовался. И выкинул из своего сознания всё, что мешало. — Но ведь сейчас ты делаешь то же самое и у тебя это не вызывает проблем? — вполголоса спрашивает Сапнап, словно он не уверен, имеет ли он право задавать этот вопрос после всех объяснений. Лишь на мгновение тело Дристы покрывается помехами. Сама она как-то слишком задумчиво, неторопливо постукивает пальцами по человеческой коже. Дрим покорно остаётся рядом, прикрыв глаза. Это мгновение между ними двумя похоже на натянутую струну. Словно они разделяют что-то, о чём не могут поведать никому из окружающих. Странное единение. — Я другой случай. Особый случай. Одно большое исключение на сто миллионов, — голос Дристы звучит неожиданно тихо и столь же неожиданно трепетно, подобно проскользнувшей исповеди перед священником. Но именно Дриста, среди всех них, больше всех приближена к статусу божества. Это они должны исповедоваться перед ней, а не она перед ними. — Дрим тоже когда-то был этим исключением. Именно поэтому он смог так искусно воссоздать и перенять человеческое поведение и порядки, без каких-либо проблем. Но те времена уже прошли. Сейчас он просто блоб, который маскирует и подражает чуточку лучше, чем все остальные. Один маленький, слишком настойчивый блоб. Никто не решается уточнить. Кажется, сказано и того больше, чем это позволено. И вот они здесь. Со всеми полученными ответами, раскрытыми картами и всё так же не решёной проблемой. Которую, как оказалось, и не нужно было решать. Никто бы из них теперь точно не осмелился, ведь это вновь одна из многих вещей, которую нужно осмыслить и просто принять. Все прошедшие годы, Дрим подстраивался под них, так может теперь они могут подстроиться под него? — И это навсегда… Так? — интересуется Бэд. — Что за глупости! — хихикает Дриста. Прежде чем убрать руку, она напоследок лохматит волосы Дрима, заставляя того фыркнуть. — Вот ты бы смог спать всю свою жизнь? Я нет. Он снова начнёт вести себя как человек, как только восстановит силы и почувствует себя достаточно отдохнувшим. — Значит, мы подождём, столько, сколько потребуется, — заканчивает за неё Бэд, взглянув на остальных членов своей команды. Никто из них не возражает, хоть на лице Сапнапа и сохраняется едва заметная мрачность, пока он задумчиво смотрит в землю и барабанит пальцами по своей ноге. Настолько сосредоточен в себе, что не замечает, как Дрим оказывается рядом с ним. Просто садится напротив, наклоняется и ловит чужой взгляд. Пристально смотрит, словно действительно ожидает ответа. Подначивает. Лишь не хватает знакомой, дерзкой улыбки. Сапнап на это закатывает глаза, фыркнув. — Да-да, не беспокойся. Можешь отдыхать сколько хочешь и сколько тебе нужно. Уж будешь ты вести себя полностью как блоб или человек, мне не важно. Всё равно никуда не денусь. Всяким тебя люблю. Дрим отвечает Сапнапу звонким чириканьем. Дриста же удовлетворённо кивает головой, словно учитель, гордый решением своих учеников. Несмотря на столь большой разрыв в возрасте, она явно смотрела на простых игроков сервера как на несмышлёных, забавных детей. — Раз Дрим теперь у нас во внеплановом произвольном отпуске, кто же тогда будет вести развлекательную программу? — наигранно вздыхает Джордж, особо выразительно зевая и скучающе откидываясь на землю. Раз он решил перевести тему, то сделает это наилучшим образом. — Он же так хотел показать нам все интересные места и необычные занятия. А ещё нахваливал увлекательный культурный обмен. Дриста без какой-либо задней мысли ловит закинутый крючок. — Пха, ещё спрашиваете! — восклицает она и указывает на оживившихся блобов, что теперь взволнованно подпрыгивают. — Я и ребята познакомим вас с самыми лучшими источниками веселья во всём лесу. Ха, нужен вам Дрим. Столько лет дома не был уже и забыть всё успел. Будет вам всем культурный обмен. Последнее предложение прозвучало как угроза.