***
Когда Дрим наконец-то почувствовал себя достаточно комфортно и уверенно, чтобы отпустить все свои внутренние рычаги и ограничители, мир не разделился до и после. Не было потери контроля и сознания. Он всё еще прекрасно понимал ситуацию, свои действия и решения. Лучшее описание состояния, в котором находился Дрим прошедшие дни — всепоглощающий комфорт и уют. Настолько плотный, расслабляющий, что становилось абсолютно лень делать хоть что-то, требующее лишних затрат и старания. Лень вспоминать произношение чужой речи. Лень потакать человеческим правилам и границам. Лень сдерживать себя от маленьких спонтанных желаний, таких как вновь уткнуться в плечо Джорджа, развалиться под боком Сапнапа и выпрашивать у Бэда порцию почесываний за рогами. Лень обдумывать каждое своё действие и сопоставлять его с человеческими нормами. Лень даже вспоминать их. Зачем, если никто от него это не потребует? Эта лень походила на тёплую, обволакивающую дымку, которая постепенно рассеивалась. Дрим набирался сил и энергии, возвращая себе отброшенные ранее кусочки человеческого, лишь когда этого хотелось. Чувствовал, что наконец-то готов. Он вновь мог решать и выбирать, без необходимости подстраиваться под кого-то, кроме себя. И Дрим так благодарен своей стае за эту возможность. Они не торопили, не подталкивали, помогали и направляли там, где это было необходимо. А иногда просто оставались рядом. Позволяли всему идти своим чередом. Существовало множество человеческих слов для описания всей степени благодарности и обожания, которое Дрим испытывал к своим друзьям. Но в тот период времени ему было слишком лень рыться и искать сложные речевые обороты в своей голове. Поэтому он использовал более простые и действенные способы выразить свои мысли. Когда прижимался к ним и мурчал. Когда приносил найденные ягоды. Когда особо прохладными ночами отдавал собственное одеяло и сторожил их сон от слишком любопытных плутающих вокруг гнезда овец. Прислушивался к каждому их вдоху, невольно отсчитывая. Дрим уверен, что они понимали и знали. Слов всё равно недостаточно. Дрим наслаждался неторопливыми днями, пока его стая приспосабливалась к жизни в гнезде и тоже отдыхала от всех невзгод и проблем, существующих за пределами леса, сбрасывая накопившийся стресс. Нет опасных мобов. Нет необходимости в поиске еды и постройке оборонительных сооружений. Не за чем беспокоиться о случайном воришке, который может обчистить все сундуки, оставив только блоки грязи и сломанные инструменты. Можно забыть о мстительных группировках, решивших наконец-то поквитаться с неприятелями посреди глубокой ночи. Жизнь в качестве охотников, а затем искателей приключений принесла им немало эмоций, историй и незабываемый опыт. Но примерно столько же проблем, врагов и неприятных воспоминаний. Если честно, вся стая Дрима давно заслуживала возможности расслабиться. И если уж они не могли позволить себе дорогостоящий пятизвёздочный курорт, гнездо — лучшая альтернатива. Тут тебе и девственная природа, и богатые на минералы водные источники, и свежий воздух, и общение с животными, и интересные активности, и культурное обогащение. И это всё совершенно бесплатно, вместе с входящей в путёвку божественной сущностью и сотней местных маленьких обитателей! Изначально Дрим хотел самостоятельно знакомить стаю со всеми аспектами и особенностями жизни блобов, но когда за дело взялась Дриста, он не противился. Просто наблюдать, как его стая так старательно пытается вникнуть во всё, даже если никто и не ждёт от них полной отдачи — достаточно. Как они внимательно слушают все правила и условия, а потом так решительно участвуют, зная, что удача не на их стороне. В какой-то момент Дриста даже заставила их принять участие в тренировках. Тех самых, где блобы оттачивали свои навыки маскировки. И если раньше его друзья просто предлагали предметы из личного инвентаря, оставаясь в стороне и наблюдая за чужими успехами, тут им не дали отсидеться. Заставили наравне со всеми подражать мобам. То, что ни один из них не умел создавать себе оболочку, а маскировка ограничивалась подражанием бревну или кусту — никого не останавило. Друзья Дрима всеми силами старались изобразить загаданных животных, пока группа судей из собравшихся блобов оценивала их попытки. Бэд без каких-либо проблем влился в роль скалистой кошки. Джордж страдал, когда пришлось показывать овцу, беспомощно блея и не решаясь засунуть в рот пучок траву. Сапнап же подошёл к своему заданию полный энтузиазма, он с особым уровнем актерского мастерства жевал предоставленный бамбук и валялся на спине ради точной передачи образа панды. В итоге каждый безоговорочно получил десять из десяти. Любое старание всегда ценилось. Несмотря на всё кряхтение, возмущение и бурчание, Дрим мог сказать, что его друзья в восторге. Да не только они. Его маленькие родственники тоже поглощены новыми членами их семьи. Если бы стая Дрима могла понимать, о чём так активно пищат блобы, то узнали бы — центром половины активных обсуждений являются они сами. То, какие они необычные, интересные, высокие, как хорошо пахнут, насколько мягко и приятно чешут длинные пальцы, и как же весело слушать их истории, принесённые из-за дальних земель. Уже к третьему дню блобы единогласно вынесли самые главные плюсы наличия людей и других двуногих в стае. Высокие. Могут носить на плечах и голове. Обладают руками. Всегда готовы почесать. Делятся едой. Тёплые и хорошо греют. Так же, как и Дриста, умеют делать вещи. Если судить по уровню популярности, наибольшим кругом фанатов обзавёлся Бэд. Венки из цветов и вкусно приготовленная еда как всегда вне конкуренции. Но восторг блобов — не слепое следование. Едва ли хоть кто-то из них, завидев в лесу или за его пределами человека, бросится к незнакомцу с распростёртыми объятиями. Люди всё ещё едва ли заслуживают доверия. Стая Дрима в глазах блобов теперь не равняется с людьми и остальными игроками сервера. Наблюдая за сближением некогда оторванных друг от друга миров, за тем, как постепенно стирались границы, Дрим действительно жалел, что не может включить в этот праздник единства Паффи. Она пришла бы в восторг. Она заслуживает такого же уровня доверия и принятия и без проблем могла бы вписаться в общую картину. Так прошла неделя. Наступила вторая. А потом из ниоткуда без предупреждения появился ИксДи. Все знали, что рано или поздно божество наведается на общую семейную встречу. Какой съезд родственников без главы всего этого сборища? Встреча, мягко говоря, прошла странно. Но Дрим точно может сказать, что не планировал завести Джорджа в тёмное, пустое место ради знакомства с ИксДи. Изначально всё проще. Найти, спрятаться, дождаться, когда найдут их. Ничего включающего в себя внезапное появление божества и всё за ним следующее. Несмотря на обстоятельства, Дрим действительно очень ждал этой встречи. Последняя финишная черта гонки, начатой ещё два месяца назад, когда ИксДи впервые заинтересовался его стаей. Почувствовав его присутствие рядом, Дрим инстинктивно обрадовался. Блобы не должны испытывать негативных эмоций к своему божеству. Их задача служить, любить и восхищаться. Соглашаться с каждым решением, потакать каждому действию. Это простое правило, простой образ жизни и мысли. Именно поэтому, когда ИксДи притянул его к себе и лёгким поглаживанием по голове изъявил желание, чтобы Дрим просто находился рядом и наблюдал, он послушал. Сосредоточился на ощущении чужого присутствия, что вспенивало сознание и превращало мысли в клейкий, сладкий сироп. Было приятно, хорошо и столь безопасно, что хотелось мурчать. Забыться, отстранившись от всего происходящего в реальности. А потом ИксДи пошёл на контакт с Джорджем. Грубые слова, грубое обращение. Неаккуратные, властные действия, заставляющие Джорджа вырываться и приводящие к кровоточащей ране. Его беспомощный, ошеломленный взгляд. То, как он с немой просьбой и надеждой смотрел на Дрима, зажатый в руках ИксДи, подобно пойманной мушке. Как мольба сменилась на злость. И Дрим просто наблюдал, просто слушал, не способный действовать, думать. И тогда появился зуд. Отвлекающий, мешающий следовать приказу. Дрим захотел вмешаться. Тогда, находясь в контакте с ИксДи, под его мягким поглаживанием и вниманием, от столь спорного желания было легко отвлечься. Тёплая энергия божества расслабляла, мешая думать здраво, и избавляться от неё совершенно не хотелось. Но как только чужое влияние перестало стягивать его разум, а рука ИксДи исчезла с его головы, Дрим оказался выброшенный в холодную, колючую реальность, где все мысли, все сомнения, ещё свежие и горячие, поднялись чёрным роем. Даже на поверхности Дриму не удаётся избавиться от них. Это заноза. Колит, зудит, распространяет свою заразу по ещё чистой кровеносной системе сознания. Жизнь каждого блоба принадлежит одному божеству. Они служат только хозяину, а значит, ставят его интересы и желания выше собственных. Это правило больше не работает с Дримом. Он слишком долго прожил отдельно, вдали от гнезда, своего предназначения и необходимости служить. Жизнь Дрима теперь принадлежит не только одному ИксДи. И это разрывает его на две части. Встреча с остальными участниками стаи проходит прекрасно. Выше всяких похвал! ИксДи принимает его друзей в свои владения, одобряет, а значит, Дрим должен почувствовать облегчение. Но у него только и получается, что подарить им неуверенную улыбку, когда они радуются. Ведь наблюдая за ИксДи и Джорджем, он неожиданно понимает простую вещь. То, почему он продолжает испытывать это чувство тревоги каждый раз, когда видит их рядом или понимает, что взгляд ИксДи слишком долго задерживается на Джордже. Дриму не нравилось видеть их рядом. Он боится, что произошедшее недавно там, под землёй, где Дрим только и мог, что наблюдать, как его друг истекает кровью, не способный вырваться из чужого захвата, повторится вновь. Интерес ИксДи к Джорджу слишком очевиден.***
Самым последним возвращается человеческая речь. Это середина второй недели, когда глубоко за полночь Дрим неожиданно понимает, что его губы непроизвольно двигаются, а глотка воспроизводит ритмичные звуки. Он ворчит на храпящего над ухом Сапнапа. Несколько секунд он неверующе пялится вперёд, по-новому ощущая давно созданный человеческий рот. Зубы, язык, нёбо, туго натянутые связки. А потом, он тихо, соединяя свой голос с подувшим ветром, зовёт. — Сапнап. Воздух наполняет отчётливые, реальные слоги. Его друг ворчит через сон, обещает принести пирог с кухни и опять проваливается в свой внутренний мир. Дрим со спокойной улыбкой закрывает глаза. В отличие от других прорывов, он не торопится сообщать об этом своей стае. Ни на следующее утро, ни через день. Ждёт, продолжая урчать и пищать вместе с остальными блобами, делая вид, что ничего не изменилось. Это не так уж и сложно, пусть и сдерживать слишком человеческие звуки и привычный свистящий смех даётся с некоторой натяжкой. Прячет он не из-за лени или каких-то скрытых побуждений. Всё чуточку интересней. Вся его стая, уставшая постоянно искать перевод и пояснения у Дристы, взялась за изучение чужого языка. Спонтанная, амбициозная идея, ставшая центром внимания всех обитателей гнезда. Ради придания столь необходимой мотивации не знающим, во что они ввязываются, Дрим решает держать рот на замке чуточку дольше. Как и всякая активность, уроки проводятся под открытым небом глубоко в зелёном поле вместе со стадом овец, которые добродушно подставляют свои мягкие бока. Обязательно полным составом. А это Дриста, Дрим, его стая, ИксДи и около сотни блобов, что либо участвуют, либо заинтересованно наблюдают за процессом, либо беспечно носятся вокруг, гоняя куриц и друг друга. Удивительно, но даже в столь неспокойной обстановке уроки проходят максимально продуктивно и увлечённо. Хоть и с некоторой… Сомнительной степенью успеха. Хотя бы потому, что человеческое горло просто не способно с полной точностью повторить всё то, что издают блобы. Простая анатомия. Единственный вариант — искать наиболее похожие аналогии. Дрим вместе с повисшей рядом Дристой внимательно наблюдает, как сидящий напротив Джордж делает глубокий вздох. На несколько секунд сосредоточенно задерживает дыхание, чтобы на одном выдохе с твёрдой уверенностью выдать гортанные щелчки, похожие на попытку откашляться, оканчивающиеся сдавленным свистом. После взволнованно смотрит на своих судей, ожидая результата. Окружающие блобы переглядываются, негромко и смущенно переговариваясь. Дрим же отрицательно качает головой и наблюдаяет, как Джордж мгновенно сдувается. Издаёт протяжный вой и побеждено падает назад. — Хорошая попытка, Джордж, но «испорченная еда» едва ли похожа на «помогите», — объясняет Дриста, подлетев ближе и склонившись над лицом Джорджа. — Но ведь я сделал всё, как мне объяснил Бэд! Три коротких щелчка и свист! — Джордж вскидывает свои руки к небу и машет ими в воздухе. — Да, но ты произносишь слишком резко и раздельно, из-за чего звучание и значение меняется, — пытается помочь своему другу Бэд, пододвинувшись ближе. — Надо, чтобы всё звучало вместе, как будто ты пытаешься пропеть. Вот так. — И Бэд сразу, налегке, без каких-либо трудностей демонстрирует всё ранее сказанное. Выходит очень звучно и едва ли отлично от говора настоящего блоба. Сами существа, услышав знакомую речь, радостно поднимают ворох щебечущих оваций. Джордж на этот успех фыркает. Дрим точно знает, что он закатил глаза за очками. — Тебе ли говорить, — беззлобно парирует Джордж, на что Бэд лишь смущенно опускает уши и дёргает хвостом. Среди всей группы Бэд действительно лучше остальных справлялся с произношением слов, состоящих из разных вариаций свиста, писка, урчания, трели и щелканья. Во-первых, у него уже был опыт изучения чужих языков, ведь покидая Нижний мир, он начинал знакомиться с культурой людей с нуля. Во вторых, его собственный, родной язык во многом состоял из различных вариаций животного рычания, шипения и завывания. Бэд не хвастается своими навыками. Наоборот, использует имеющийся опыт, стараясь помочь своим друзьям, став для них кем-то вроде проводника. Когда Джордж или Сапнап просто не могут сообразить, как произносится тот или иной звук, он доходчиво объясняет, упрощая и сводя до более знакомых человеческому уху звучаний. Это помогает разобраться и запомнить, но едва ли спасает от проблем в произношении. За последние несколько уроков Джордж худо-бедно научился имитировать разборчивое «да», «нет» и «дай», хоть на слух Дрима это больше походило на попытки говорить с забитым ртом. — Ничего, ещё пару десятков раз повторим, и всё у тебя получится, — подбадривает Джорджа Дриста, хватая его за руку и заставляя вновь сесть прямо. Парень в очках не особо полон энтузиазма продолжать. — А теперь моя очередь! Моя очередь! — врывается в разговор Сапнап, перенимая эстафету, готовый поразить всех своими навыками. Получив подтверждающий кивок, делает наиболее серьезное выражение, и, по недавнему совету Бэда, пытается пропеть заданное слово. Но, слишком торопясь, проглатывает первую половину, а во второй выдаёт писк спускающегося воздушного шарика, который в итоге срывается на кашель. Окружающие блобы заливаются добродушным смехом-свистом, а Сапнап, осознав, что не попал, лишь пожимает плечами и улыбается, не сильно расстроенный неудачей. Он, в отличие от Джорджа, так и не смог произнести ни одного слова правильно, но это не могло подавить его решительно повторять и ошибаться из раза в раз. Дриста негромко шикает на блобов, заставляя тех приструнить свой смех. Одни виновато опускают головы, пока другие бросаются к Сапнапу с желанием подбодрить. Тот даёт существам забраться к нему на колени и на плечи, но всё ещё отказывается брать на руки и прикасаться ладонями, ограничиваясь поглаживаниями тыльной стороной руки или мизинцем. — Это всё бесполезные попытки и трата времени, — холодно комментирует ИксДи, впервые после долгого молчания. Он всё это время находился здесь, безучастно паря над землёй. Не пытался помочь или подсказать, вместо этого наблюдал, то ли искренне забавляясь от происходящего, то ли считая саму идею неперспективной. За последние дни отношения между ним и стаей Дрима, если оценивать в самом позитивном ключе, улучшились. Неловкое напряжение после первой встречи постепенно растворилось, особенно когда они поняли, что ИксДи едва ли требователен. Всё, что он делал, это наблюдал, слушал и иногда, заинтересованный происходящим, вступал в диалог. Но чаще просто находился рядом. В гнезде, лесу, во время завтрака, обеда ужина, и даже когда Дрим и остальные ложились спать. Проснуться и обнаружить застывшую фигуру в плаще рядом, даже во второй раз уже не пугало. Его молчаливое присутствие скоро и вовсе перестало давить, и даже если некая настороженность сохранялась, дружелюбный настрой и открытость Дристы прекрасно сглаживали углы. Бэд, как и к каждому, относится к ИксДи максимально доброжелательно. Сапнап перестает шугаться и постепенно сводит своё отношение к простому терпению — достаточного, чтобы спать рядом. А Джордж… Был ещё Джордж. Отношение Джорджа из тихой агрессии трансформировалось в настороженный нейтралитет. Такой, что он ещё с опаской поглядывает на божество, но даже готов принимать участие в небольших разговорах и иногда задавать отстранённые вопросы. Если бы он ещё замечал, с каким рвением ИксДи готов на них отвечать, и как часто выбирает его сторону и компанию при любой имеющейся возможности. Дрим бросает взгляд на ИксДи. Жуткий образ неподвижно левитирующей фигуры в плаще рушится из-за аккуратно пристроенного на голове венка из подсолнухов. Трудоёмкий подарок Дристы. После нескольких кропотливых уроков под присмотром Бэда, она довела свою технику плетения венков до совершенства. Дриста гордится тем, что теперь умеет создавать вещи с помощью собственных рук, используя уже существующую материю. Не упускает ни одну свободную минуту, каждый день создавая всё более сложные и необычные творения. Теперь все блобы важно носят на своих головах маленькие цветочные коронки. После настойчивых уговоров ИксДи не смог избежать общей участи и покорно склонил голову, принимая собственный венок. Может казалось, что он относится к нему пренебрежительно, но по тому, как ровно он держит спину и незаметно проверяет положение цветов крыльями, становилось понятно — ценит больше, чем показывает. — Даже то, что они говорят, едва можно разобрать, — тем временем продолжает ИксДи. — Бессмысленно копируют, не способные понять и вникнуть. Язык не рождается из простых звуков. Язык рождается из образа, способа мышления и осознания окружающего мира. Даже осознавая, что ИксДи во многом прав, не отрицая его ход мыслей, Дрим не может не заметить, что божество выдвинуло свою критику только после провальной попытки Сапнапа. Ни слова после столь же "удачного" хода Джорджа. — В первую очередь они хотят научиться понимать и переводить, — заступается за своих учеников Дриста, даже закрывая их от чужого взгляда собственными крыльями. — Говорим мы так, для общего развития. Как получится. — Какой смысл учить, если они запоминают только отрывки? — возмущенно парирует ИксДи. — Ты совершенно своими заумными речами не помогаешь! Вот лучше бы принял участие в обучении, со своим то многовековым опытом, а не отсиживался в стороне, весь такой важный, и не ворчал, бумер, — без запинки чеканит Дриста. Бесстрашие, глупость, а может уже привычная для них рутина. Ведь Дриста не подчиняется и не служит. Она с ИксДи на одном уровне и вполне способна диктовать свои условия. Даже такие. Услышав, Дриста как только что нарекла ИксДи, Дрим едва сдерживается, чтобы не залиться громким, свистящим смехом, что грозило бы ему полным срывом всего прикрытия. То, как реагирует само божество, делает ситуацию только лучше. Явно оплошавший, даже покачнувшийся в воздухе от неожиданности, не зная, как ответить на что-то столь «вульгарное», ИксДи растерянно смотрит на Дристу. То ли ища у неё подсказку, то ли не веря в то, что только что произошло. За маской улыбка Дристы точно превращается в звериный оскал. — Где ты… Где ты набралась столь резкой… грубой человеческой речи, — наконец собравшись, потеряв свой напускной тон, вполголоса интересуется ИксДи. Дриму действительно становится интересно, знает ли он значение современного сленга или действует наугад. — В деревне. Ну, ты знаешь, я иногда туда заглядываю, — беззаботно пожав плечами, отвечает Дриста. Отлетев в сторону, она делает вид, что выбирает новую порцию цветов для будущего венка. Дрим же прекрасно видит, как на мгновение она и отстранённо сидящий Сапнап переглядываются. Ухмылка последнего становится только шире, и он гордо вскидывает подбородок. Пока Дриста настойчиво учила людей своему языку, те тоже не скупились поделиться тайными знаниями. Оставалось радоваться, что по старой человеческой традиции Сапнап не попытался научить её материться как сапожник. — Так, а теперь давайте продолжим, — вернувшись обратно с охапкой ромашек, призывает Дриста — Дрим, хватит бездельничать, тоже помогай! У меня заслуженный перерыв. Сказала, развернулась и отлетела, чтобы в нескольких метрах опуститься на землю, привлекая к себе окружающих блобов. Через пару секунд рядом с ней появляется и ИксДи, что теперь уклончиво наблюдает за созданием очередного венка. Дрим тут же занимает её место, готовый перенять эстафету, но заметив, как Джордж пытается улечься обратно на землю с явным намерением покемарить, хватает того за рукав и тянет обратно. — Ладно, ладно, хорошо. Только никаких произношений! Только перевод, — вымаливает Джордж, с печалью наблюдая, как его любимая преданная овца, необходимая в столь тяжелый час, встаёт с налёжанного места и отправляется искать траву посочнее. Дрим соглашается. Дальше всё проходит про уже прокатанной схеме. Дрим просто ведёт с ними прямой диалог, насвистывая что полегче. Бэду всегда нужно меньше, чем несколько секунд, а все его ответы идеально правильные. Сапнап действует более инстинктивно, чаще ошибаясь, но всё ещё хорошо улавливая общий смысл. По очкам он сильно отстаёт от Бэда, но идёт наравне с Джорджем, из-за чего постоянно подначивает того, желая посоревноваться. Джордж первое время отнекивается, но слишком легко попадается на слабо. Подражая образу гордого ученика, чьи знания теории аккуратно разобраны по полочкам, он всё ещё затрудняется в практике и дольше, чем остальные, размышляет над ответом. А потом Дрим по глупости решает издать звук, не имеющий никакого конкретного значения. И перед ним разворачивается настоящее поле битвы. — Это был один короткий и два длинных, а не наоборот, значит говорит, что устал и хочет спать! — настойчиво доказывает свою точку зрения Джордж. — Сам ты устал и хочешь спать, вот и перевираешь! — громко парирует Сапнап, маша рукой перед носом своего оппонента. — Это была похвала — один длинный и два коротких! Уши свои прочисти! — Сам свои чисти! Кажется, они сейчас перейдут от бросания фактов и оскорблений на кулаки. Пока Бэд смиренно наблюдает, дожидаясь, когда у спорщиков закончится энергия и они додумаются попросить повторить сказанное, Дрим заглатывает вырывающийся смех. И не выдерживает. Лопается, прерывисто смеясь и давясь воздухом. От столь широкой улыбки сразу непривычно тянет щёки. — Идиоты. Тут даже нет коротких и длинных тонов! Здесь вообще ничего нет! Дрим настолько поглощён смехом, что не замечает, как произносит это вслух. Но его это уже и не волнует. Он даже не пытается себя сдержать или исправить. Даже когда лёгкие начинают болеть, он продолжает глухо хихикать, выпуская из себя весь накопившийся смех, как из сдувающего воздушного шарика. Он должен признать, что соскучился по этому звучанию и щекочущему чувству как в глотке, так и на языке. Над ним нависает тень. Три тени. Дрим приоткрывает один глаз, наблюдая три удивленных, но одинаково радостных выражения лица. — И… Ты снова говоришь? — неловко спрашивает Джордж. — Ага. Если честно, уже как три дня. Но вы так увлеклись изучением нового языка, что я не хотел сбивать настрой, — после недолгих раздумий решает сдать себя Дрим. — Если честно. Мы как бы знали, — смущенно признаётся Бэд. — Откуда? — Знаешь, у меня вообще-то чуткий сон и слух, — замечает Сапнап, сразу давая понять Дриму, где он прокололся. — И чтобы я не узнал голос своего дорого бро, по чьему звучанию уже успел соскучиться — никогда! — Он рассказал нам на следующий день, — добавляет Джордж. — Мы же решили, что раз ты продолжаешь молчать и пищать, тебе нужно ещё чуточку больше времени. Столь простые слова, столь простое напоминание, но от них вновь становится так тепло. — И как тебе отдыхалось? — тут же интересуется Бэд. — Чуствуешь себя полным сил и энергии? — А то! Ещё никогда не был настолько отдохнувшим! — Дрим запрокидывает руки за голову и тянется, словно зевая. После подскакивает и тыкает пальцем в грудь Джорджа. — Но даже если вы меня раскрыли, от урока это вас не освобождает! — Жестоко, — бросает Джордж, но чужому энтузиазму не противится.