Худшая миссия Какузу

      Тело было все еще зыбким, и Хидан не шевелился, слушая, как напарник плещет на себя водой, пытаясь стереть уже загустевшую кровь. Затем Какузу отжал свой плащ и целиком окунул его в пруд.       - Ты решил загубить источник, чтобы простирнуть шмотье?       - Кровью будет нести за километр. Когда войдем в город, нужно хотя бы попытаться не выделяться. К тому же вода настолько соленая, что уже к утру все осядет илом, - Какузу поднес мокрый плащ к носу и, не удовлетворившись, окунул его обратно. – Тебе повезло, что ты решил раздеться, плащ будет хорошо скрывать твои кровавые штаны.       - О да, я такой везунчик, - фыркнул Хидан, силясь поднять голову. – Кстати, я срастаюсь в штанах или поверх них?       Какузу невольно обернулся, скользнув по нему взглядом.       - В штанах.       Хидан расслабленно обмяк, вновь принявшись изучать звездное небо.       - Кстати, о каком городе ты говорил? Я думал, мы до самого Облака будем идти скалами.       - О городе, в котором мы завтра заночуем. Планы изменились, теперь идти придется по суше.       - Черт, через деревню этих чудиков в доспехах, - Хидан скривился. – Почему нельзя двигаться по воде, как планировали?       - Потому что судно, на которое я рассчитывал, ушло сегодня с заходом солнца.       - И? Не говори, что оно ходит раз в месяц?       - Два.       Священник утомленно уставился ему в спину.       - Что это за судно такое? Очень, блять, полезный маршрут.       - Не ной. В конце концов, это из-за тебя мы опоздали.       - Из-за меня?! – Хидан по привычке собирался вскочить, но получилось лишь конвульсивно дернуться. – А кто тебя просил так издеваться надо мной? Я охренел, когда очнулся!       - В следующий раз будешь думать, кого пытаться убить, - Какузу меланхолично продолжал стирать плащ.       - Я не!.. Аргх. Забудь.       Какузу полоскал плащ в мутном пруду, нарушая ночную тишину плеском воды. Где-то в кустах запели цикады. Некоторое время Хидан молчал, насупившись, но неуемные мысли жгли язык, и хватило его ненадолго:       - Тебе совсем не понравилось?       Какузу даже обернулся, чтобы заглянуть ему в глаза.       - Ты что, издеваешься? Ты мне дыру в груди сделал, - последнюю фразу казначей произнес почти по слогам.       - Совсем небольшую, она ведь зарастет, - неуверенно возразил священник. Какузу бросил плащ в воду и развернулся целиком.       - Давай я проясню одну вещь. Боль – это предохранитель. Она не дает нам делать то, что может навредить. И если ты можешь себе позволить путать ее с удовольствием, изучать ее, находить в ней что-то стоящее, что тебе может нравиться, то я – нет.       - Почему, ты ведь бессмертный?       - Сколько раз повторять, я не бессмертный, - казначей невольно повысил тон.       - Ты можешь потерять сердце, это ли не бессмертие? – вторил ему Хидан.       - Сделаю это пять раз, и мне крышка.       Священник возмущенно приоткрыл рот.       - Пять?! Черт возьми – пять?! И ты еще чем-то недоволен? Я думал, твой предел два или три, но пять! – Хидан поперхнулся воздухом. – Какого хрена ты меня так избил?!       - Потому что ты сделал то, что не следовало. И прекрати орать, всех цикад распугал.       Хидан вслушался в затихший лес и перешел на гневный шепот.       - Да какая разница! Я могу понять, что ты выходишь из себя, но у тебя не было на это причин! Я твой, блять, напарник, неужели ты действительно думал, что я решил тебя убить? Когда я неделями выслеживал вашего сраного Лидера, когда тащился в какие-то ебеня, ночуя на земле, когда даже выкрасил ногти на ногах, просто чтобы попытаться – даже не сделать, а лишь попытаться, – убить? Ты важная шишка, а, Какузу?       Речь лилась из его рта нефильтрованным ядом. Но возмущение его было настолько искренним, что казначей, наконец, начал понимать.       - Я понимаю, почему ты готов доверять мне, - спокойным голосом произнес он, - потому что что бы я ни сделал, ты соберешься обратно. Но у меня на то причины нет.       Хидан, нахмуренный, застыл с приоткрытым ртом, но говорить внезапно перехотелось. Он досадливо закрыл глаза и опустил голову на камень.       - Так вот почему ты убил всех предыдущих. Ты же просто до усрачки боишься кому-то довериться.       - А ты, я смотрю, нет. Кажется, даже у твоей регенерации есть предел, ты все еще похож на освежеванного кролика.       Хидан осмотрел себя, насколько хватало глаз. Раны кровили даже в тех местах, где поработал Какузу.       - Это потому, что я голодный.       - Я же сказал тебе есть пилюли.       - Я и ел, они кончились еще на пути к источнику.       Какузу оторопел.       - У тебя был недельный запас, ты что, сожрал его за день?       - А что оставалось? Они не помогали, сколько бы я ни ел, голод был адский. Кажется, тело воспринимает их, как яд, и просто выводит. А мой резерв благодаря тебе подходит к концу.       «Только не сейчас», - мысленно простонал Какузу. Только теперь он понял, что прошел целый день и уже даже успело стемнеть, а Хидан едва обрел узнаваемые черты лица, не говоря уже обо всем остальном.       Священник почти не удивился, когда напарник, не удостоив его ответом, вновь отвернулся полоскать свой плащ. Хорошенько отжав, он встряхнул его и набросил на одну из веток. Затем он полез в свой набитый мешок, что-то там разыскивая. Хидан невольно сравнил его со своей худосочной сумкой и запоздало подумал, что запасных вещей можно было взять и побольше. Наконец, Какузу вытащил что-то приятно шуршащее и направился к священнику. Хидан удивленно проследил, как он опускается на землю рядом с ним, усаживаясь. Развернув бумажный сверток, Какузу опустил его рядом с его головой.       - Галеты? – изумился священник, скосив на сверток глаза. – Разве у тебя нет пилюль?       - Есть. Но ты прав, жрать их каждый день невыносимо, - Хидан посмотрел на него, сомневаясь, правильно ли он понял. Зеленые глаза слегка отсвечивали в темноте, как у кошки, а складка между бровями почти исчезла. – Ешь.       Хидан снова попытался согнуть руку, уже зная, что не выйдет, и скептично фыркнул.       - Очередная изощренная пытка? Я даже с земли не смогу поесть, как собака, мне и перевернуться не под силу, - он гипнотизировал галеты глазами, но решил, что поймать взгляд Какузу будет эффективнее. – Да помоги же мне, я не кусаюсь.       Какузу переводил взгляд с Хидана на галеты, не уверенный, что правильно понял. Тот глазами указал на сверток, и сомнений не осталось. Закатив глаза, Какузу взял кусочек и положил его в раскрытый рот священника, поспешив убрать руку. Хидан прожевал сухую лепешку и с трудом проглотил ее, прислушиваясь к ощущениям. Затем снова раскрыл челюсти, заглядывая напарнику в лицо, но тот намеренно избегал его взгляда. Хотя кормить продолжал исправно.       Галеты кончились быстро, и Какузу сгреб бумагу в карман, украдкой наблюдая. Хидан заметно расслабился и задышал ровнее. Какузу осмелился провести по его плечу большим пальцем – среди кровавых разводов засветилась полоска белой кожи, она цепко держалась за мышцы.       Наконец-то стало спокойно. Вновь запели цикады, в кустах тихо шелестели какие-то ночные лесные жители. Нукенины молча переводили дух, смотря каждый в свою сторону.       - Спать не собираешься? – нарушил молчание Хидан.       - Дежурить буду до рассвета. От тебя пользы маловато этой ночью.       Священник попробовал перебрать пальцами, но слушались они плохо.       - Поспи хоть пару часов, иначе завтра от тебя не будет никакой пользы. Я разбужу, если что-то замечу, - Хидан поймал его недоверчивый взгляд и скривился. – Только не заводи свою шарманку про доверие. Тебя, скорее, ежи сожрут, чем я смогу тебе что-то сделать.       Какузу внимательно всмотрелся в его лицо, размышляя, и, наконец, поднялся на ноги.       - Не верю, что говорю это, но ты прав, - он отошел к источнику и прислонился спиной к теплому камню. – Двух часов мне хватит. И без глупостей.       Хидан только закатил глаза, не удостоив его ответом. Как только казначей замолчал, стало довольно скучно – ночное небо и шорохи в кустах не отличались разнообразием. Спустя время священник повернул голову к напарнику: тот сидел, как прежде, ни разу не шелохнувшись. Хидан был уверен, что тот притворяется, пока не расплелись его сложенные в замок руки, упав по обе стороны от тела. Его брови были все еще нахмурены, но совсем не так, как обычно – это было словно легкое недовольство от слишком яркого солнца или пересоленого супа. Спящий, Какузу странным образом выглядел гораздо более будничным, чем обычно. Хидан впервые ощутил неловкость и отвел глаза.       Сон казначея был ни приятным, ни тревожным, он просто провалился в него, словно огретый по голове, и не сразу услышал, как кто-то тихо говорит рядом с ним.       Сквозь закрытые веки пробирался свет, настойчиво пытаясь вернуть его в сознание. Сонный разум отгонял назойливый голос, пока его невнятные звуки не сложились в его имя – это моментально выбросило Какузу из сна, и он распахнул глаза.       Склонившись над ним, Хидан сидел на корточках и опирался локтями в колени. Казначей от неожиданности дернулся, но лишь уперся спиной в камень. Священник усмехнулся.       - Что, все настолько плохо?       - С утра пораньше увидеть тебя – да, так себе, - проворчал Какузу, осматриваясь. Небо окрасилось в розовый, солнце постепенно заливало округу, первые несмелые птицы начали щебетать. Какузу залез рукой в вещмешок и достал карманные часы. Брови тут же съехались к переносице.       - Я сказал, два часа.       - И как я должен был отмерить два часа, гений? – съязвил Хидан, все еще пялясь на него. – По крайней мере, ты выспался.       Какузу шумно выдохнул и хрустнул затекшей шеей. Украдкой он оглядел напарника: его тело было цельным, но все еще носило багровые полоски шрамов, перечеркнутых швами.       - Есть шанс, что к полудню следов не останется?       - Ты о шрамах?       Какузу кивнул, и Хидан ущипнул себя за рельефный след на руке.       - Вряд ли. Нужно еще еды. Но я в норме, это всего лишь кожа.       - Мы направляемся в город, забыл? – Какузу поднялся на ноги. – Нам не надо, чтобы каждая шавка разглядывала тебя в лицо, а шрамы этому весьма способствуют, - поморщившись, казначей размял плечи.       - И что предлагаешь? Зажарить здесь кого-нибудь?       - Нет, - Какузу присел у вещмешка и запустил в него обе руки. Хидан молча смотрел, как он перебирает вещи. Наконец, он нашел, что искал, и в Хидана полетела какая-то одежда. – Наденешь это, когда будем близко.       Жрец скептически осмотрел какой-то грязно-бежевого цвета капюшон, к которому был пристегнут черный намордник.       - Это еще что?..       Хидан поднял глаза на казначея и осекся. Он еще раз оглядел выданную экипировку, и сомнений у него не осталось. Какузу мрачно отвернулся, принявшись сдергивать с дерева плащ.       - Так ты носишь это из-за шрамов?       - Вроде того, - неохотно ответил нукенин.       Плащ был чуть влажным, но Какузу осмотрел его со всех сторон и натянул на себя. Ткань сырой прохладой легла на плечи. Лишь застегнув все кнопки, он развернулся к напарнику и слегка удивился, обнаружив того уже в плаще и капюшоне. Малиновые глаза внимательно смотрели на него из-под маски.       - Можешь снять, пока мы в лесу, - сказал он, стряхнув секундную растерянность.       - Да ладно. Ты же ее не снимая носишь.       - Как знаешь. Тогда выдвигаемся.