Худшая миссия Какузу

      - Тебе вообще не жарко?       - Терпимо. Я же не нытик.       - Что?! Ты кого это нытиком назвал? – Хидан вскинулся, тыкая в напарника пальцем. Какузу иронично поднял брови.       - Я не называл, ты сам отозвался.       - Аргх, бесишь!       Они шли бок о бок по пыльной дороге, Хидан, шаркая, поднимал в воздух песок. Время от времени он заглядывал под плащ, проверяя, рубцуется ли рана, и скучающим взглядом обводил однообразный пейзаж. Насупившись, он косился на напарника, но даже сейчас у него не было веской причины хранить это невыносимое молчание.       - Просто хотел сказать, что тебе не обязательно носить маску, - пробурчал он вполголоса.       - Это мое решение.       - Разве ты не говорил, что носишь ее из-за шрамов? – возмутился Хидан.       - Так и есть. Что ты прицепился?       - Жарко нереально, - Хидан запрокинул голову. – Здесь ни единой души, сними ты это, черт возьми!       - Я не нуждаюсь в твоей неумелой заботе.       - Это не забота! Это… - Хидан оборвал возмущенный возглас. Поймав на себе скептический взгляд Какузу, священник прикусил язык. – Забей. Долго еще топать?       - Думаю, километра два. Дорога стала гравийной.       Хидан изумленно опустил голову – под ногами действительно хрустел гравий.       - Ты такие вещи подмечаешь, я прям поражаюсь.       - Головой можно не только есть, если ты не знал.       - Эй!       Пока Хидан возмущенно пялился на него, чего-то ожидая, Какузу вслушивался в едва слышный лесной ропот. Внезапно от него отделился отчетливый стрекот, и из-за поворота вылетел велосипед. Священник оторопело позволил схватившей его руке развернуть себя и недоуменно смотрел в хмурые зеленые глаза, пока мягкое клацанье спиц вновь не сошло на нет где-то за спиной казначея.       - Какого хрена? – тихо спросил он.       - Такого, что ты, как послушный пес, носишь ошейник, кричащий всем, что ты отступник, - опомнившись, Какузу убрал руку с его плеча.       - И что с того? Скрытой деревни больше не существует, естественно, что я ее отступник.       - Это лишняя причина обратить на тебя внимание. Из прохожего ты превращаешься в мишень, - Какузу ткнул пальцем в протектор на его шее. – Сними это.       - Щас. Имею полное право носить его, - Хидан задрал нос, наблюдая, как съезжаются к переносице брови.       - Ты нас под удар ставишь своим тупым упрямством, - прошипел казначей. – Или снимаешь его сам, или я срежу его вместе с твоей головой.       - А ты попробуй, - прищурился священник.       Какого было его удивление, когда Какузу действительно нырнул рукой под плащ и вытащил кунай.       - Бляха, ты серьезно?! А ебаные черно-красные плащи тебя не смущают?       У Хидана перехватило дыхание, когда Какузу навалился на него, прижав к дереву. Стерев оторопь с лица, священник отвел глаза и просипел, ухмыльнувшись:       - Какой же ты здоровый. Аж дышать тяжело.       Кунай нырнул к шее, но даже не коснулся белой кожи – лезвие одним движением рассекло ткань протектора, и казначей дернул его на себя, отстраняясь.       - Плащи – причуда Лидера.       Хидан потер шею, внезапно почувствовав себя обнаженным. Какузу спрятал протектор Скрытого Источника в карман.       - Все еще не понимаю, чего ты так взбесился, - проводил протектор взглядом беловолосый нукенин. Только сейчас он заметил, что кретинская повязка на капюшоне напарника тоже была свернута протектором внутрь.       - Пока мы не достигли Кумо, имеет смысл скрывать, что мы шиноби. Так гораздо проще получить ночлег, еду и информацию.       - Шиноби, - фыркнул Хидан. – Мы же в гражданский город идем. Этим неженкам нет дела до шиноби.       Какузу поднял на него насмешливый взгляд:       - А до того, что ты перебил здесь уйму народа, им тоже нет дела?       - Не тебе упрекать меня, а. Учитывая, какой ты кровожадный псих.       - Да ты ведь не менее кровожадный.       - Не сравнивай меня с собой! Мне так велит моя религия, - Какузу закатил глаза на нотки гордости в его голосе и развернулся спиной. – А к тебе я даже пальцем не прикоснулся!       - Извини. Просто ты раздражаешь.       - А уж как ты меня раздражаешь, - мрачно пробурчал Хидан удаляющемуся напарнику. – Какого черта ты опять уходишь посередине разговора?!       ***       Хидан с удовольствием разглядывал яркие вывески, облепившие шумную улицу. Каждая из них звала его выпить, пообедать или развлечься. Город ему нравился.       Какузу тревожно смотрел в его восторженное лицо.       - Бывал здесь раньше?       - Только ребенком. Наверное, поэтому мне здесь так нравится.       Казначей несколько расслабился. Даже если тот ребенок чего и натворил в этом городе, его будет не узнать в теле этого здорового идиота.       Когда Какузу уверенно свернул в сторону неприметного крыльца, абсолютно потерянного среди моря кричащих надписей, Хидан притормозил и озадаченно оглядел мрачный низкорослый домик.       - Куда мы идем?       - Снять номера.       В гостиничном холле оказалось душно и сыро, как в теплице. Вентилятор на ресепшене лениво гонял по комнате густой воздух.       - Добро пожаловать, - приветливо отозвался мальчишка за стойкой.       - Два номера на одну ночь, - прогудел Какузу, доставая бумажник.       - Один момент, - зашелестели страницы гигантской книги, лежащей где-то в столе. – Прошу прощения, но осталось два последних номера, и они находятся в разных концах коридора, - мальчишка состроил страдальческое лицо и переводил взгляд с одного нукенина на другого. – В качестве извинения могу предложить вам бесплатный обед.       Хидан выжидающе смотрел на Какузу. Упоминание обеда его воодушевило.Казначей впечатал в стойку купюры:       - Устроит.       Получив ключи, Какузу забрал со стойки свой и молча проследовал через холл. Уже в коридоре его догнал Хидан.       - Ты не слышал? Комнаты в разных концах коридора, - недовольно обернулся он.       - Слышал. А еще пацан сказал, что принесет обед, - скользнул по нему взглядом священник.       - И? Явно же не только мне.       - Терпеть не могу есть в одиночестве.       Какузу возвел глаза в потолок и резко развернулся, почти заставив Хидана налететь на него.       - Прекрати таскаться за мной, - почти по слогам произнес он. – Я тебе не дружок.       - Ты все равно от меня не избавишься, как бы сильно ни хотел, - меланхолично задрал голову Хидан.       Какузу задышал, чувствуя закипающее бешенство. Спокойный тон давался с трудом.       - Зачем ты выводишь меня?       - Я? – священник искренне удивился. – Я даже не пытаюсь. Тебя бесит само мое существование.       Какузу опешил, не ожидав, насколько близкой к истине может быть эта фраза.       - И ты все равно липнешь, как банный лист. Зачем?       - А на кой черт я вообще здесь, по-твоему?       Хидан спокойно смотрел ему в глаза, наблюдая, как беспокойно дергаются его зрачки. Внутренности казначея сжались. Эта фраза ему не нравилась.       Вновь развернувшись, он продолжил путь по длинному коридору. Невольно вслушался и с досадой отметил присоединившиеся после паузы чужие шаги. «Черт с тобой».       Комната оказалась всего лишь участком, отделенным сёдзи. После того, как Какузу отодвинул створку, нукенины замерли, оглядывая убранство.       - А я надеялся, что они только косят под рёкан, - подал голос священник.       Скромное убранство представляло собой чайный столик, шкаф и футон, положенный прямо на татами. Картину довершала гигантская балконная дверь, сквозь которую просматривался обросший куцей зеленью задний двор.       «Как в аквариуме», - уныло подумал Какузу и, скользнув взглядом по циновкам, обернулся в коридор. Тот был устлан разномастной обувью, приставленной к бумажным перегородкам. Вздохнув, казначей стянул ботинки, аккуратно прислонил их к сёдзи с внутренней стороны и только после этого ступил на татами. Обернувшись, он одарил Хидана мрачным взглядом:       - Створку задвинь.       Логично рассудив, что напарник не уточнил, с какой стороны это сделать, Хидан стащил свои ботинки и прислонил их к обуви казначея. Сёдзи с тихим шорохом плотно сомкнулись.       Пространство вдруг сразу стало уединенным. Хидан позволил комнате окружить их и расслабленно сполз вниз по стене, опускаясь прямо на циновку. Какузу уселся на футон и принялся рыться в мешке.       Едва он достал карту, как снаружи неуверенно поскреблись, пытаясь сымитировать стук по хлипкой деревянной раме.       - Да, - пригласил гостя Хидан.       Створка отодвинулась. В проеме показался мальчишка с ресепшена, в руках его был поднос с двумя дымящимися чашами.       - О, и Вы здесь, - непонятно к кому обратился он, бегая взглядом между напарниками. – Отнести второй в тот номер?       - Не, оставь оба, - Хидан протянул руки к подносу.       - Я поставлю.       Оставив поднос, мальчишка откланялся и быстро слинял, захлопнув створки.       Хидан взялся за чашу, но, увидев, что напарник не планирует отрываться от дел и расстилает на полу карту, со вздохом поднялся.       Казначей неохотно поднял глаза на молча протягивающего еду Хидана. Решив не обострять, он так же молча принял тарелку и палочки из его рук. Стянув указательным пальцем маску, Какузу вдохнул запах исходящего из чаши жара и недоуменно уставился на лапшу в желтоватом бульоне. «На вид, как рамен быстрого приготовления». Хидан с влажным звуком уже втягивал лапшу, вновь усевшись в углу.       - На вкус, как рамен быстрого приготовления, - недоуменно резюмировал он.       Какузу меланхолично дернул бровями и последовал примеру напарника. Было глупо строить какие-то ожидания от дешевой гостиницы. Казначей ел, косясь в карту, и все равно не мог не замечать, как священник следит за ним, пусть и не так открыто, как обычно. Совершенно беззлобно он проворчал, отрывая взгляд от карты:       - Что за привычка.       Хидан даже не сразу понял, о чем именно идет речь, но когда понял, состроил крайне невинное лицо:       - Да что тебя это так напрягает? Ты тоже можешь смотреть, если хочешь.       - Да кто тебе сказал, что я вообще хочу на тебя смотреть? – в ответ проскользнула нотка угрозы. Хидана это только развеселило.       - А не ты ли всю дорогу на мою грудь пялился?       - У тебя ж там кровавая мишень. Только слепой бы не смотрел.       - А, так, значит. Ну, если заглянешь мне под плащ, когда она затянется, я верещать не буду.       Наглая ухмылка тормошила едва улегшуюся ярость, и Какузу поспешил уткнуться в миску, не позволяя себя провоцировать. Жгучая тяга к насилию съедала слишком много их общих ресурсов, а облегчение после приступов было очень уж скоротечным. Пора было искать новые способы осадить эту белобрысую бестолочь. Мозг со скрипом пытался выдать решение по вопросу, с которым столкнулся впервые.       Какузу то и дело бросал на священника беглый взгляд, впервые присматриваясь к напарнику. Хидан выглядел крайне расслабленным. Возможно, так и было, будучи бессмертным немудрено отвыкнуть от чувства страха. Или… «Или ему комфортно именно здесь и сейчас», - пронеслось в голове, и внутренности неприятно кольнуло. Какузу отогнал эту мысль и прекратил плодить варианты, остановившись на очевидном.       Размышление успокаивало, и гнев внутри осел и затаился. Казначей продолжал обшаривать глазами человека перед собой, ища зацепки. Очень не вовремя проснулось сожаление по поводу горделивых отказов на предложение пообщаться. Напарник и впрямь был ему абсолютно чужим, и читать его было трудно. «Что я знаю о нем? Ничего. Нет, стоп, что-то все-таки знаю, - напрягал извилины Какузу. – Он бессмертный. Религиозный фанатик. Помешан на убийствах и смерти, садист... Нет, точно не садист. Мазохист? Кто знает. Но на боль жалуется, как любой нормальный. Увечить его, не убивая? Было бы выходом, но хватит с меня пыток на благо организации». Какузу поморщился и утомленно прервал ход мыслей. Внезапно в голове прозвучало: «Терпеть не могу есть в одиночестве», - и казначей устыдился тому, что эта информация до сих пор делает в его голове. Нужны были рычаги, болевые точки, но в память врезались только бесконечное желание трепаться и немигающие малиновые глаза.       - Кажется, иногда я действительно сам тебя провоцирую. Звиняй, мой косяк.       Казначей удивленно застыл с лапшой во рту. Откусив, палочками он отложил остаток пшеничных нитей обратно в тарелку и только после этого поднял голову, непроизвольно хмурясь. Хидан, не глядя на него, неспешно допивал бульон. Поймав его взгляд, священник картинно развел руками, а серьезное его лицо скорчило какое-то идиотское извиняющееся выражение. Какузу сжал палочки, абсолютно растерявшись. Не дождавшись никакой реакции, Хидан отставил чашу и поднялся на ноги, заявляя как бы в продолжение разговора:       - Похоже, надо сходить снять стресс.       Наглая ухмылка не оставила возможности трактовать эту фразу как-то иначе.       - Спустишь деньги на девок в Веселом Квартале – убью, - на автомате выдал угрозу Какузу. Хидан снисходительно усмехнулся, уже раздвигая сёдзи.       - По-твоему, я не смогу получить это бесплатно?       Схватив обувь, священник вывалился в коридор и тут же задвинул створку, оставляя казначея наедине. «Твоя правда», - Какузу задумчиво продолжил тянуть лапшу из чашки.       Закончив с паршивым обедом, казначей обнаружил, что все еще облачен в плащ. Гигантские аквариумные окна действовали на нервы, но желание избавиться от сковывающей одежды было сильнее – на футон отправились и плащ, и капюшон. Нукенин с удивлением отметил, как стало тихо. Никто не кряхтел, не стонал и не ныл над ухом. Не шарился в сумке, не рвал листья, не окликал его по имени. Было спокойно. «Неужели так и было раньше? – удивленно подумал он. – И когда я успел привыкнуть?».       Желая быть продуктивным, казначей запретил себе думать о напарнике и склонился над картой. Пару минут мысли бунтовали и не желали идти в нужном русле, заставляя Какузу пожевывать кончик карандаша, но вскоре была прочерчена первая линия, и все наладилось.       Поймав вдохновение, нукенин рисовал стрелки и писал пометки, затем возвращался на два шага назад и стирал все подчистую. Карта медленно покрывалась вариантами, постепенно исчезающими под натиском резинки, и к закату была уже исчерчена вдоль и поперек.       Только когда затупившийся грифель коснулся Кумо, Какузу оторвался от бумажных гор и обернулся. Желтый свет заходящего солнца затопил их маленький аквариум, бросая на татами длинные тени. Казначей вскинулся, внезапно осознав, что Хидана не было целый день. Скривившись, Какузу потер переносицу. «Стоит ли начинать беспокоиться?». Перед глазами услужливо всплыли события прошедших трех дней. «О, блять, конечно, стоит».       Мешок священника валялся в углу, значит, далеко тот не ушел. Спрятав карту под футон, Какузу спешно накинул плащ и, уже вылетая из комнаты, натянул капюшон, закрывая маской лицо.       - Где здесь Веселый Квартал? – бросил он мальчишке за стойкой, заставив того вздрогнуть от неожиданности.       - М, Вы о девочках? – пацан отвел глаза, - В конце улицы, перед онсеном Хироями.       Едва он договорил, как Какузу уже исчез в дверях.       Стараясь не срываться на бег, нукенин быстрым шагом преодолевал брусчатку, напряженно вращая глазами в поисках онсена. На одной из веранд двое пьяниц оторвались от попойки, уставившись на него во все глаза. Один из них начал тыкать пальцем. «Черт, этого мне еще не хватало», - подумал Какузу прежде, чем до него долетел обрывок пьяного возгласа:       - …точно такого же чувака. Плащ был – один в один.       Нукенин резко остановился, заставив пьяниц напрячься. Когда он повернул к ним голову, те трусливо вжались в стулья. По мере приближения казначея глаза их становились все круглее и беспомощнее.       - Что ты сказал? – в своей привычной манере прорычал Какузу.       - Ничего, плащ у Вас красивый, - промямлил любитель потыкать пальцем.       - Ты видел парня в таком же плаще? – нетерпеливо давил на него нукенин, не сбавляя тона.       - А… э… - мужик трясся и пытался угадать, за какой ответ ему не прилетит в морду.       - Да быстрее же!       - Да! Да! – пьянчуга поднял раскрытые ладони. – Белобрысый парень. Смазливый такой. Момо уходила с ним в обнимку.       - Куда?!       - Тупик за магазином фейерверков. Она всех туда водит.       Какузу рыкнул и устремился дальше по улице к несказанному облегчению тех двоих.       Иероглифы на вывесках прыгали перед глазами, сливаясь в разноцветный винегрет, и было чудом, что абсолютно безликая вывеска «фейерверки Гирико» попалась Какузу на глаза. Здание действительно скрывало в своей длинной тени узкий проулок, в котором два взрослых человека точно бы не разошлись. «Выглядит, как идеальная ловушка», - подумал Какузу, но все же шагнул в темноту. Стремительно продвигаясь в тесноте проулка, казначей то и дело оборачивался, но не переставал внимательно следить за ярким пятном впереди, явно означающим обещанный тупик. По мере приближения картинка становилась четче, на залитом солнцем пятачке уже явно угадывались силуэты людей, стоящих близко друг к другу и вяло шевелящихся. Какузу летел, не издавая ни звука, но в одно мгновение остановился, четко разглядев в стоящих длинноволосую девицу и Хидана.       Священник нависал над прислонившейся к стене девчонкой, набросившись на ее рот. Та в ответ жадно раскрывала губы и старательно дышала грудью, вздымая округлый бюст. Какузу застыл, пытаясь разглядеть в этом что-то, ради чего он сюда притащился, но двое лишь продолжали самозабвенно обмениваться слюной. «Он действительно просто снимал девок», - казначей ощутил укол стыда. Девчонка осмелилась распускать руки и нырнула к бедру священника, но тот перехватил ее запястье и положил ее ладонь себе на ширинку. На этом моменте Какузу приказал себе уходить и, уже развернувшись, краем глаза зацепился за едва уловимое движение белой с темными ногтями руки – она откинула подол расстегнутого плаща, легла на бедро, обтянутое форменными штанами, и ухватила черный жезл. Сердце нукенина замерло: напарник, не отвлекаясь от девчачьего языка, снял с ремня телескопическое копье.       Обдумывать решение не было времени: Какузу вылетел на залитый закатным солнцем тупичок.       - Хидан!       Казначея трясло от ярости и осознания того, что он едва успел вовремя. Священник ошарашенно повернул голову, девица тоже смотрела на него.       - Ты что, следишь за мной?!       Какузу стремительным шагом направился к ним. Девчонка перепуганно дергалась, но Хидан крепко держал ее за запястье, второй рукой все еще сжимая копье.       - Отпусти ее.       Малиновые глаза смотрели с лютой ненавистью, пока Какузу не подошел вплотную. Ярость зеленых глаз была в разы сильнее.       - Отпусти.       Священник неохотно разжал руку. Девчонка бегала взглядом по их лицам, слишком напуганная, чтобы соображать.       - Спасибо, - проблеяла она, толком и не понимая, кому и за что она благодарна.       - Проваливай, - Какузу скосил на нее глаза. Этого оказалось достаточно, чтобы девица рванула в темноту переулка, сверкая сандалиями.       Торопливые шаги уже стихли, но нукенины продолжали молча играть в гляделки. Каждый считал, что вправе ненавидеть напарника сильнее.       - О чем ты думал, - прошипел, наконец, Какузу, сохраняя остатки самообладания. Он знал, что если Хидан снова станет прикидываться дураком, то это хрупкое равновесие полетит к чертям. К счастью, Хидан был абсолютно серьезен.       - Да что опять не так? – шипел он в ответ.       - Думаешь, я не видел?! – Какузу ударил его по сжимающей копье руке, зная, что схватить за нее священник не даст.       - И чё? И чё с того?! – вскинулся беловолосый. – Какого хрена ты лезешь?!       - Ты совсем тупой?! – заорал казначей, но тут же поспешно сбавил тон. – Мы в огромном городе, мы у стольких людей на виду, ведем тайную миссию, а ты пытаешься прирезать девку?! Средь бела дня! В проходном месте! Засветив перед всеми свою смазливую рожу!       - Какой день, Какузу?! Специально ждал, пока сядет блядское солнце, чтобы никто не шарился! И в какой реальности тупик в четырех стенах является проходным местом?!       - Да ты совсем идиот! Будь это место настолько тайным, как ты думаешь, я бы в жизни тебя не нашел! А тебя сдал первый же алкаш!       - Да не будь здесь тебя, прошло бы все как по маслу! Мы же завтра отсюда сваливаем, какое тебе дело, кого я убью?       Какузу вытаращил глаза и, уже замахнувшись, в последний момент передумал и впечатал кулак в стену. Штукатурка пошла мелкой сеткой и ссыпалась на землю.       - Нахуя тебе убивать гражданских, ты, мясник?! Когда у нас работы непочатый край, и резни будет – в крови будешь по колено!       - Да когда это будет, а? Мы уже которые сутки просто тащимся через лес! А мне нужны жертвы для Джашина-сама!       - Вот именно – тебе нужны! Плевать твоему Джашину на жертвы, а вот ты – больной фанатик! – ядовито шипел Какузу, наблюдая, как Хидан меняется в лице и сникает.       - Знаешь. Лучше заткнись.       Оттолкнув нависшего над ним казначея, Хидан стремительным шагом скрылся в темноте переулка. Какузу тяжело дышал, смотря ему в спину. На скрытый от людских глаз пятачок медленно опускались сумерки.