***
— Схуяли я должен тебя ждать? — Фёдор хмурился и возмущался, пряча свой нос в ворот лёгкого пальто. — На улице уже не май — холодно вообще-то! — Ну сорян, я забыл, что на метро быстрее, да и вообще, ты сам виноват: на звонки нужно отвечать! — Дазай фыркнул и вытащил из пакета два молочных коктейля, протянув один другу. — Спасибо… — пробурчал брюнет, взяв коктейль. — Пошли. Парни прошли пару метров и зашли в маленькое здание, где приятно пахло булочками и чаем. Невысокая девушка с русыми волосами и милым личиком, стоящая за прилавком, сразу же увидела знакомую фигуру. — Федя! — крикнула она и махнула ему рукой. Достоевский подошёл к прилавку, Осаму поплелся за ним, как верная собачка. — Здравствуйте, Василиса Константиновна, — мило улыбаясь, поприветствовал парень, и Дазаю показалось, будто Достоевского подменили. Его постоянно удивляло, насколько быстро Фёдор мог менять свое поведение в тех или иных местах. — Здравствуйте, — тихо сказал Осаму. — Привет-привет, Федя, хотела у тебя спросить, почему ты вчера не пришёл? — Простите, вчера дела были — не смог приехать, — соврал брюнет и кинул убийственный взгляд в сторону Дазая, чтобы тот случайно не издал лишнего звука и не раскрыл ложь Фёдора. Бинтованный знал, что вчера Федя не пошёл работать, потому что его резко охватила лень идти куда-либо, поэтому весь день он с Дазаем, лежа на диване, играл в онлайн шахматы. — Ох, понятно, а нам вот вчера обновили униформу, — она указала на кепочку с кошачьями ушками и на фартук, где были нарисованы кошачьи лапки. На лице у парня появилось отвращение. — Мне нравится, — разглядывая фартук Василисы, отозвался Дазай. — А тебе, Федь? Брюнет ничего не ответил, лишь фыркнул и ушёл в подсобку. Через пару минут он вышел, и его выражение лица говорило о том, что ему максимально некомфортно и стыдно. Шатен молча подметил, что ещё ничего милее не видел, чем Фёдора в кепочке с кошачьими ушами. — Вау, Федя, ты такой миленький! — мягкий женский голос раздался сзади Дазая. Осаму сразу понял, кто это. — Спасибо, Ань… — смущаясь, отвёл взгляд Достоевский. Анна — постоянный посетитель этой пекарни, а также предмет воздыхания Фёдора и причина для злости Дазая. — Привет, Анюта, — чуть ли не мурча, проговорила Вася. — Тебе как всегда? — Да, — кивнула брюнетка и посмотрела на парня, который уже складывал в пакетик её любимое печенье. Федя протянул ей его и мило улыбнулся. Его всегда чаровали эти васильковые глаза, эта обаятельная улыбка, этот мелодичный голос. При виде её его сердце начинало биться быстрее, а щёки покрывались еле заметным румянцем Раньше он испытывал неприязнь к любви, потому что чаще всего из-за чувств рождались ужасные и труднорешаемые проблемы, но после встречи с ней все его слова про любовь полетели в мусорку. Аня оплатила печенье и забрала пакетик. — Спасибо за покупку, — на автомате сказал Достоевский. — Спасибо вам за такое вкусное печенье. Ещё увидимся, Федя! — девушка последний раз посмотрела в его аметистовые глаза, подмигнула и ушла. Дазай смотрел на влюбленного Фёдора и незаметно кусал губы от злости. Эта Аня раздражала его в сто раз больше, чем Гоголь. — Федь, может в шахматы? — предложил парень, чтобы хоть как-то унять свою злость. — Прости, Дазай, но давай завтра, я сегодня не настроен на игру, — пробурчал Достоевский, обслуживая покупателя. — А… Ладно… — немного опешил Осаму. Он ещё пару минут потоптался на месте, а потом, купив булочку, ушёл и даже ничего не сказал на прощание.***
Утро Гоголя почти всегда начиналось с раздражающего звука будильника и хлопка входной двери. Мама Николая уходила ровно тогда, когда прозвенит будильник, и её сын недовольно замычит, будто это было сигналом, что пора на работу. По будням Коля ненавидел утро. Его так раздражала эта утренняя рутина. И ладно бы в доме присутствовали ещё люди, с которыми можно было бы вместе собраться и поговорить, но родители парня постоянно работали. Мать уходила утром и приходила ближе к вечеру, а отец работал сутки через сутки. С ним у Гоголя были натянутые отношения. Хмурый родитель часто осуждал своего сына за поведение и внешность, называя шутом гороховым. А Гоголь в ответ лишь хмыкал, тонко подшучивал над ним и смеялся, когда мужчина не понимал шутки. Матушка пыталась помирить их, но её попытки всегда заканчивались ссорой и нервным срывом Коли. Николай вышел из дома за десять минут до начала уроков. По пути в школу, он встретил сонного Сигму и удивился. «Вчера он выглядел бодрее, чем сегодня…» — подметил Коля. — Хэй, Сигма! — махнув рукой, блондин подошёл к другу. — О, привет, Коль, — зевнул парень, потерев глаз, будто только проснулся. — Ты чего такой вялый, не выспался что ли? — юноша с интересом разглядывал Сигму и про себя подмечал, что тот довольно милый. Мальчик вновь зевнул. Казалось, будто он еле-еле держал глаза открытыми и если закроет их хоть на секунду, то уснёт прямо тут. — Я не спал всю ночь, — пробурчал Сигма. — Только под утро заснул. Николай свёл брови к переносице и упер руки в бока. — Так-так-так, это не пойдёт. — У Коли в голове родилась прекрасная идея. Парень резко взял за руку Сигму, развернулся и повёл его в другую сторону. — Хэй, нам же в школу надо! — недовольно воскликнул юноша, немного взбодрившись. — Подождет! Мы идём в кафе: тебе нужно проснуться, иначе все остальные уроки будешь носом клевать. — Коля был настроен серьёзно. — Не волнуйся, мы пропустим всего один урок, я напишу Фёдору, чтобы он нас прикрыл. — А почему ты думаешь, что он нас прикроет? — проворчал Сигма, прожигая блондина возмущённым взглядом. — Потому что он староста нашего класса! Ты не знал? Ах, да, он ведь не говорит, что у него должность старосты. Странно, что тебе классная не сказала, — весело рассуждал вслух Гоголь. Сигма наблюдал за этим и сам не заметил, как радостное и беззаботное настроение друга перепало и на него. — Знаешь, Фёдор вообще не похож на старосту, — усмехнулся парень. — Ты, наверное, не поверишь, но он самый ответственный у нас в классе, — Коля завёл друга в кафе, заказал им кофе с пирожным, и, найдя хороший столик, продолжил разговор. — А ещё у него мама наша учительница по литературе. — Что? Правда? — Сигма был немного поражён. — Угу, учительница добрая, но требовательная, особенно к Фёдору, — Николай тихо посмеялся. — Все сначала завидовали Федьке, но, когда Мария Фёдоровна задала именно ему сделать доклад, вся зависть в миг пропала. Ух, как после урока Достоевский возмущался! — Гоголь посмотрел на парня и огорченно вздохнул. Сигма, подперев голову рукой, дремал. Ему так нравился голос блондина: он не слишком звонкий, мелодичный и приятный. Его слова были, словно колыбель для Сигмы. Не уснуть под рассказ было просто невозможно. — Хэй, Сигмушка, а почему ты не спал всю ночь? — Коля аккуратно тыкнул пальчиком в нос парню. Вопрос застал его врасплох. Сигма, почувствовав любопытный взгляд на себе, открыл глаза. — Эм… ну я… — он растерялся и забегал глазами по кафе, будто ища помощь в людях. Что ему ответить? Соврать или лучше сказать правду? А вдруг Гоголь подумает о нём как-то не так? А может, и вовсе перестанет с ним общаться! — Ваш заказ. — Голос официантки вернул Сигму в реальность. — Приятного аппетита! На столе стояло пирожное и два стакана с кофе. Парень посмотрел на Николая, тот в свою очередь уже поедал кондитерское изделие, и только Сигма хотел облегчённо выдохнуть, как на него вновь устремился взгляд. — Ты не ответил на мой вопрос. — Я… ну мне… мысли спать не давали. — Что за мысли? Сигма нахмурился, он, конечно, понимал, что Коля по своей натуре был любопытным, но чтобы настолько! Это уже переходило все границы. — Ты забыл написать Фёдору, — перевёл тему парень, чтобы хоть немного отвлечь Гоголя. — Ох, точно! — блондин достал телефон, и его длинные пальцы забегали по экрану. Сигма наблюдал за ними, попивая кофе. Залипательно. Такие красивые с небольшими царапинами и ноготочками. У Сигмы они все в мозолях от игры на гитаре, ногти покусанные из-за того, что он часто нервничает — некрасивые. У Гоголя лучше, у Гоголя изящнее. — Всё, нас с тобой не наругают, — хитро заулыбался Коля и убрал телефон. — Так какие мысли тебе не давали спать? Может быть, я могу помочь тебе? Сигма засмеялся, чуть не подавившись кофе. — И как ты мне поможешь? Дашь мне подзатыльник и скажешь, что я дурак, раз привязался к людям, с которыми и неделю не знаком? — парень хохотал, но через секунду понял, что ляпнул, и покраснев, закрыл рот рукой. — Ой! Гоголь не сразу сообразил и глупо захлопал глазами. И если бы здесь сидел Фёдор, он бы точно сказал: «Коль, ты тупой?» И Коля бы согласился с этим, потому что лишь через минуту он понял, что ему сказал Сигма. — Ты вовсе не дурак. И с чего ты взял, что раз ты привязываешься к людям, то автоматически становишься дураком? — Николай был тих и чуток растерян, но даже так пытался поддержать друга. — Привязываться к людям очень даже прикольно. — Прикольно, если ты, конечно, каждый год не переезжаешь из города в город. — Парень нервно застучал пальцем по столу. — Отпускать людей довольно больно, особенно если они тебе дороги, ты будто часть души отрываешь. Тебе-то все равно будет, когда я уеду, а вот мне… — С чего ты взял, что мне будет всё равно?! М? — во взгляде Гоголя промелькнуло недовольство и непонимание. — Почему все люди решают за других людей, что им чувствовать? Никогда этого не понимал! Сигма смотрел в глаза Коле и молчал. Он не знал, что ему ответить. Парень пытался подобрать слова, но мысли путались. — А знаешь что? — Коля накрыл своей рукой руку Сигмы, успокаивая его. — Давай сделаем так, чтобы мы друг к другу сильно привязались, дабы при расставании страдали вместе? — Что за бред? — рассмеялся Сигма, допивая кофе. — Да ладно тебе, не такая уж и плохая идея была, — заулыбался блондин, радуясь, что его друг повеселел. — Тогда предлагаю сходить в парк аттракционов после школы и узнать друг друга получше, как тебе такое предложение? — Эх, ладно, я согласен.