***
Яркие огни горок, фонарей и каруселей отражались в красивых глазах Гоголя. Его губы растянулись в радостной улыбке, а на щеках засветился лёгкий румянец. Он посмотрел на Сигму и весело запрыгал на месте, хлопая в ладоши. Сейчас Коля был похож на счастливого восьмилетнего ребёнка. И Сигма не мог оторваться от лица Николая. Он только сейчас заметил, что у Коли глаза были разного цвета, точнее один глаз был зеленый, а другой чуть светлее. Почему же он раньше этого не замечал? Парень задумался и совсем забыл, что пришёл сюда веселиться, а не рассуждать. Николай же метался из стороны в сторону: искал самую высокую горку и самый экстремальный аттракцион и просто хотел прокатиться на всём, что здесь имелось. — С чего начнём? — задорно спросил Гоголь, прожигая внимательным взглядом разноцветных глаз. — Давай начнём с чего-нибудь лёгкого… — Сигма глянул на самую высокую горку и сглотнул. Он очень сильно надеялся, что их не пустят туда из-за возрастного ограничения, но смотря на блондина, казалось, что первым делом они пойдут именно туда. — Давай договоримся, что наше веселье закончится на колесе обозрения, а не на той горке… Коля посмотрел на колесо и усмехнулся. Красивый аттракцион переливался нежными красками и медленно двигал кабинки, в которых сидели парочки. Николай и сам думал закончить их поход там, его всегда привлекала атмосфера этого места. Как говорили его подруги, которые бывали на колесе со своими парнями: «Там всегда романтично и уютно». А значит, что это прекрасное место узнать Сигму получше. — Хорошо! Сигма выдохся, прокатившись лишь на половине аттракционов. Огорчать Колю небольшой остановкой и не пришлось, ведь он сам заметил его уставший вид, предложил немного передохнуть и прикупить сахарной ваты. Парень такому предложению только обрадовался и с милой моськой пошёл искать продавца. Через двадцать минут они уже сидели на скамейке в тихом месте и ели большую сахарную вату. Сигма думал, как бы начать разговор и разбавить обстановку, пока Гоголь с удовольствием поедал вату и наблюдал за людьми, которые катались на горках. — Коль… — тихо позвал юноша и тыкнул Николая в бок. — М? — сияющие на солнце глаза метнулись в сторону Сигмы. — Что такое? — Да ничего… Просто… — Сигма не понимал с чего начинать. В голове было тысячи мыслей, но не одна из них не была нормальной темой для разговора. — Ну, говори, если уже начал! — Э-э… Хотел поинтересоваться: ты чем-нибудь занимаешься? Ну-у есть ли там у тебя своё хобби или что-то типа такого? — Хм, ну Фёдор говорил, что из меня отличный актёр получится, а сам я ничем конкретным не занимаюсь. Чуть-чуть музыкой увлекаюсь, в карты умею играть, рисую и даже петь могу. — Интересненько, а я вот на гитаре играю иногда… — Воу, сыграешь мне как-нибудь? — Я ещё только учусь… Да и вообще играю плохо. — Ну пожалуйста! — Эх, ладно, тогда ты научишь меня играть в карты. — Договорились! Блондин встал со скамейки и протянул руку Сигме. Парень кинул озадаченный взгляд на руку и продолжил есть сахарную вату с невозмутимым лицом.***
Он капризничает, хнычет, словно дитё, которое ведут туда, куда он не хочет, и Гоголю это почему-то нравится. Коля успокаивает Сигму, говорит, что эти горки ему понравятся, смеётся на его бурчания и знает, что Сигма будет за ним идти, как бы сам этого не хотел. Ведь это — Коля Гоголь — солнце, вышедшее из-за тёмных туч. Звонкий смех этого солнца согревает душу, а игривый взгляд помогает забыть о всех проблемах, которые существуют. И не идти за ним просто невозможно. Но проблемы всё же не уходят, наоборот, появляются слишком неожиданно, наваливаются тяжёлым грузом на солнце и закрывают его яркие лучи. Они не успели дойти до нужной горки, как где-то впереди раздался неприятный злой свист. Гоголь резко остановился, закрыл собой Сигму, и тот почувствовал всем телом, как теперь на серьёзном лице Коли появилась тень, взгляд налился кровью, а расслабленное тело напрягалось и появилось ощущение того, что спина блондина стала шире. Она закрывала практически всё, что было впереди — словно стена. Из-за этого Сигма совсем не мог разглядеть обидчиков. — Эх, Николяша, что-то ты совсем распидорасился. — Брюнет криво улыбался, пытаясь сдержать всё отвращение и злость. — Заметь, я простил тебе то, что ты ушёл от нас к Достоевскому, постоянно закрывал глаза на твои косички и наряды, но это… — он замолк на минуту, перевёл взгляд на свои ботинки, о чём-то думая, затем сделал шаг вперёд и издал нервный смешок. — Это уже перебор, Микола. — Какая тебе разница что я делаю? — Колин голос совсем изменился. Стал таким отчужденным, холодным, более грубым, пропала та звонкость, и это так пугало Сигму. — Я больше не твоя собака, Олег! — Да-а, Микола, с нами ты был намного лучше. — Олег разочарованно осмотрел Гоголя и наконец-то заметил свою цель. Этот любопытный, но перепуганный взгляд, метающийся из стороны в сторону, был для Олега, как хорошее мясо для хищника. — Хах, вы посмотрите, баба защищает бабу! — Ты кого бабой называл, еблан?! — Николай выглядел сейчас, как злой пёс на цепи и казалось, что цепь вот-вот порвётся. — Тебя походу на место давно не ставили, или ты думаешь, что тебя в этом мире все боятся? А вот хуй тебе! — блондин чуть ли не рычал на парня, совсем не замечая, что на него уже идет банда Олега. В его глазах горел огонь ярости, и он был готов разорвать любого за Сигму. Но вот Сигма ещё был в здравом уме и прекрасно понимал, что Коле шестерых накачанных парней не одолеть, каким бы сильным тот себя не считал. Поэтому пришлось думать очень быстро. Он стал лихорадочно искать подходящий путь для отступления, и как только его взгляд заприметил нужную дорогу, мозг дал сигнал удирать. — Коля, блять! — Сигма дал лёгкий, но отрезвляющий подзатыльник другу, взял его за ворот рубашки и потянул на себя, уже начиная отступать. — Бежим! Николай окончательно вернулся на землю лишь тогда, когда они бежали к выходу из парка, сливаясь с людьми. Куда Сигма так быстро бежит, таща его за собой? Куда делся Олег? Что вообще происходит? Он ничего не понимал, шум людей и злые крики сзади сливались воедино и противным эхом раздавались в голове у Коли. Они выбежали из парка и скрылись в первом попавшемся магазине. Сигма остановился, снял с себя рюкзак и кинул его в ноги. Он склонился, упёрся руками в колени, пытаясь отдышаться, но выходило у него довольно плохо. Ему казалось, что сейчас он упадёт в обморок, но этого не случилось. Не смотря на всю усталость, Сигма нашёл силы собраться с мыслями и начать жёстко бранить Гоголя, так жёстко, что люди не добро косились на них, а Коля охуевал от того, что этот милый парень знал столько ругательств. Но сейчас утомлённый, весь лохматый и немного помятый юноша совсем не считал себя милым. Он с возмущением в голосе отчитывал и ругал Колю за такое поведение — за безрассудство. Но как только блондин начал оправдываться, Сигма замолк, нахмурился, взял рюкзак, надел его на одно плечо и устало посмотрел прямо в глаза Гоголю. Между ними образовалась неловкая и напряженная пауза. Парень опустил виноватый взгляд, закусил губу и ждал, что скажет ему Сигма. — Научись контролировать себя, а иначе мы не сможем нормально сдружиться, Николяша… У Коли то ли от непривычного холода в голосе, то ли от столь неожиданной фразы сердце пропустило удар. Он проглотил всю свою тревожность и собрался нормально объясниться перед Сигмой, но от того уже след простыл. Ему ничего не оставалось делать, кроме того, чтобы идти к человеку, который отлично разбирался в чувствах людей…