Спектр цвета

Признаться честно, Тэхён никогда не любил воду. Не любил речки, озера, моря, океаны. Вид воды доставлял ему жуткий дискомфорт. Но сейчас, видя полуобнаженного Чонгука, счастливого до ужаса, и невероятно игрового, будто ребенок пятилетний, Тэхён ловит себя на мысли что вода – не такая уж страшная вещь. Он окунает одну руку в теплую реку, второй придерживаясь за песок, чтобы не свалиться. Чимин с Чонгуком уже давно разделись и кто как прыгают в воду с небольшого горба: кто бомбочкой, кто ласточкой, кто щучкой, кто еще какой зверюгой. Юнги и Джин расстилают покрывало, на котором остаются сидеть уже добрых двадцать минут, весело о чем-то болтая. Бабушка сразу выложила всю еду которую брала с собой, а дед брассом поплыл куда-то на середину реки, перед этим не забыв надеть очки, он что-то высматривает в воде. Все чем-то заняты, один Тэхён сидит на берегу, воду пальцами перебирает, всматриваясь куда-то в глубину зеленой бездны. Что он там хочет увидеть, одному Тэхёну известно. – Долго еще так сидеть будешь? – из-за спины слышится уже привычный уху голос. Тэхёну даже поворачиваться не надо, сразу ясно кто это. – Я не уверен, хочу ли купаться. – басит Тэхён, все же оборачиваясь на собеседника, осматривая его снизу вверх. Подкачанные ноги, как и предполагалось идеальный пресс, каждый кубик отчетливо видно на плоском животе, редкие капли воды стекают вниз, сталкиваясь с дорожкой черных волос ниже пупка, чуть скрываемых красными шортами, в которых плавал Чонгук. Ким тяжело сглатывает. Кажется, что в этом человеке идеально все, но так только кажется. – Боишься? – Чонгук приседает, ровняясь с Тэхёном, и заглядывает в его блестящие на солнце глаза. Такое чувство, будто там вся вселенная отражается, все звезды, все планеты, весь космос. В такие красивые глаза Чонгук прежде никогда не заглядывал. Такого красивого голоса Чонгук с рождения не слышал. Такого красивого человека Чонгук в жизни не видел. Неизвестно, помешательство это, или просто интерес, возможно мозг дал сбой, раз Чон уже несколько минут молчит, о чем-то своем думает, уставившись на парня напротив, ведь он так и не прекращает изучать чужое лицо. Мама говорила, что идеальных людей не существует, но тогда кто такой Ким Тэхён? Пришелец или волшебник? Фея или русалка? Об этом можно вечность размышлять, не отводя взора от двух пучин, что затягивают похуже водоворота. – Да… – отвечает на вопрос Тэхён, первым прерывая долгий зрительный контакт и тишину, вновь уставившись на воду. Чонгук что-то бубнит себе под нос. Когда Тэхён вновь оборачивается Чона уже и след простыл, но спустя несколько секунд Ким слышит громкие вопли откуда-то со стороны, где постелен плед. Он встает, чтобы получше рассмотреть что там происходит, но и разогнутся не успевает, тут же чувствует как его крепко перехватывают поперек живота и безжалостно тащат в воду, не реагируя на все попытки сопротивления. Конечно же догадаться кто, труда не составляет. – Как водичка? – издевается повернувшийся на шум Чимин. Он прекрасно знает, как Тэхён ненавидит воду, и прекрасно знает, что Тэхён плавать не умеет, видит, как Ким задыхается и барахтается в воде, но всё равно смеется, даже не скрывая этого. У Чимина нет ни капли сострадания, и это его самый главный минус – черта фиолетовых. – Я рядом. – шепчут на ухо, в момент когда вода потихоньку наполняет желудок. Тэхёну кажется, что сегодня он напился на несколько лет вперед, но это не точно. – Не бойся, я не отпущу тебя. – его все еще крепко держат за талию, прижимая к себе. Тэхён доверяет. Он доверяет практически незнакомому человеку разбившему собственную машину и собственное лицо. Он доверяет даже несмотря на то, что нет ни одной причины доверию. Но Чонгуку хочется верить. Тэхён полностью расслабляется лишь тогда, когда понимает что может свободно стоять на ногах и доставать до дна. Он оглядывается, осматривая территорию. Вроде бы не так далеко от берега, можно спокойно дойти, но ноги почему-то совсем не слушаются. Он позволяет Чону руководить своим телом, лишь бы не сердцем. Гук подхватывает Тэхёна так же, как делал это раньше, под ноги, но в этот раз он оказывается куда легче. За счет воды можно стоять так хоть до смерти, смотря в чужие глаза и считая звезды в космической бесконечности. Чонгук не понимает почему его так влечет к глазам Тэхёна. Тэхён не понимает почему его так влечет к Чонгуку. Ближе к вечеру все собрались около покрывала. Там еда, вода, сухие полотенца, и светлые улыбки, появившиеся за счет веселых рассказов из юношества Юнги и Джина. Как оказалось, они знакомы с детства, вместе ходили в один садик и школу, вплоть до выпуска со старших классов. Но позже жизнь раскидала их по миру, и общение сошло на нет. Джин отправился на учебу в Сеул, отучился на юриста, но дальше по профессии не пошел. Вернулся в родной город, где и стал работать главным менеджером в магазине мебели. Работа так себе, зато судьба свела его с прекрасной девушкой, когда-то купившей бракованный диван. Юнги же улетел учиться в Канаду. Он жил там около восьми лет, но вскоре пришлось вернуться на родину, когда пришла весть о гибели единственного брата. Смерть единственного близкого человека сильно подкосила Мина, он долго сидел в своем доме, не покидая его месяцами. Под действием грусти сами стали сочиняться какие-то стихи, а позже и старое фортепиано разразило пустой дом громкими басистыми аккордами. Жизнь Юнги снова приобрела краски, поэтому, чтобы опять не впасть в пучину самобичевания, он устроился на работу фрилансером. Теперь работает из дома, параллельно ухаживая за садом, маленьким огородом, и небольшим загончиком с курами и кроликами. Когда начало совсем темнеть заквакали жабы. Отдыхающие стали потихоньку собираться, складывая пледик, и переодеваясь, по старике держа друг другу полотенце, громко хохотали каждый раз когда чьи-то мокрые плавки прилетали кому-то в голову из-за “быстрой сушки”, раскручивая их над головой как пропеллер. – Тэхён, – зовет Гук, когда все уже сложили вещи в багажник жигуля, – подержи мне полотенце, я не успел переодеться. – Чонгук стоит перед Тэхёном и в тысячный раз заглядывает в глаза, в миллионный раз хитро ухмыляется, и в миллиардный раз не упускает возможность оглядеть оголенное до живота тело, красиво поблескивающее в последних лучах заходящего солнца. – Хорошо, пойдем. – Ким соглашается. А что ему остается сказать: «Извини Чонгук, но я буду рад если ты будешь ехать с голой задницей»? Да, но нет. Чонгук ведет Тэхёна в сторону кустов. Маленьких, низеньких, но хотя бы остальные посетители пляжа не увидят того, чего им не очень хотелось бы видеть. Он торжественно вручает Киму полотенце, которое тот и открыть нормально не успевает, тут же натыкается на снимающего с себя шорты Чона и резко поднимает голову вверх. – Почему отворачиваешься, разве у тебя не тоже самое? – интересуется Чонгук, делая самый невинный в мире вид, а Тэхёну сквозь землю провалиться хочется. – Нет. – бормочет Ким, смотря куда угодно лишь бы не на источник всех его проблем. – А что тогда? – ведет бровью Чон. – Покажи. – он нескрываемо издевается над бедным Тэхёном, который резко приобрел помидорный цвет. Ким закатывает глаза. Вот что с этим дурацким Чонгуком не так? Может у него переходной возраст не закончился, или в детстве мало внимания уделяли, раз он такой… Такой… Вот такой он. Своеобразный. – Не покажу, ослепнешь. – Он у тебя что, как в яой мангах светится умеет? – смеется Чонгук, все еще стоя в чем мать родила. Кажется, этот парень никуда не спешит. – Чонгук, – тяжело вздохнув говорит Тэхён смотря тому прямо в глаза. – ты хотел чтобы я помог тебе, или чтобы мы сейчас вели дискуссию на тему моего члена? Чонгук снова смеется. И смех у него красивый, и эмоции на лице, и складочки у глаз, и улыбка, яркая, светлая, как сегодняшнее солнце. Тэхён не скрывает своей симпатии, но и не показывает ее. Просто красивый надоедливый парень. Просто. – Вилкой в глаз или в жопу раз? – вызывающе смотрит Чонгук и играет бровями. Он игнорирует поставленный вопрос, дальше продолжая донимать раздраженного младшего. – Неси вилку. – чеканит Тэхён, продолжая смотреть на Чона. – Нет. – несколько секунд подумав отвечает Гук, – У тебя слишком красивые глаза, не хочется их портить. Вот теперь Тэхён искренне удивляется. А еще больше удивляется, когда его резко притягивают к себе, крепко держат за талию, прямо как в воде, не отпускают, и как еле слышно выговаривают: – Я ни за что не сделаю тебе больно. и притягивают еще ближе, сталкиваясь губами. Чонгук целует аккуратно, не спеша, дав возможность Тэхёну понять что сейчас происходит. Он зарывается в чужие черные и, как предполагалось очень мягкие кудри, перебирает их руками, осторожно надавливая на затылок. Тэхён так и стоит как вкопанный, даже глаза не закрывает. Шок и паника. Вот какие чувства он сейчас испытывает. А еще немного стыд, потому что это его первый поцелуй. Даже не смотря на то, что в младшей и средней школе у Кима не было отбоя от поклонниц, он до сих пор никогда не заходил дальше легких смущенных поцелуев в щечку и держание за руки. У него были отношения с парой девушек, но что-то более – боже упаси. В таких делах он был и остается слишком скованным и до ужаса стеснительным. Такое девочкам не нравится. По крайней мере не тем, с кем он имел отношения. Спустя пару долгих секунд, Тэхён слегка приоткрывает рот и прикрывает глаза, медленно расслабляясь в сильных руках. Хоть и не комфортно слегка, но в то же время очень хочется быть к Чонгуку ближе, ощущать его рядом, чувствовать его сердцебиение, его легкий аромат одеколона с нотками цитрусовых, смешавшимся с запахом реки, хочется чувствовать его тепло, прикасаясь к обнаженной коже на груди своими холодными руками. Из рук невольно выпадает полотенце, сваливаясь им обоим на ноги, а поцелуй прерывает писклявый и давно изученный голос Чимина: – Вы там ебетесь что ли? Долго вас ждать еще? Слышен громкий скрипучий смех Сокджина, крик бабушки о том, какой Чимин безобразный, и как дед хлопает себя рукой по лбу – тоже слышно. – Уже идем! – отвечает Чонгук, ведь Тэхён не в силах не то что разговаривать, он стоять на ногах не может, без поддержки чоновых рук так и сваливается на землю мешком. – Быстрее давайте, комары сожрут сейчас! – прилетает ответ от Юнги. Чонгук вошкается заметив пропажу и опускает взгляд вниз. Лучше бы он этого не делал... Снизу вверх на него смотрят своими большими нереальными глазами находясь совсем близко к собственному достоинству. Как порядочный джентльмен Чонгук закрывается рукой, хоть и погодя. Не из-за стыда или смущения – боится чтобы от такого Тэхёна ничего не встало. – Ч-чего расселся, вставай давай. – заикаясь, что необычно для Чонгука, говорит он, и отворачивается, как бы невзначай разглядывая фиолетовое небо. Тэхён ничего не отвечает, молча встает и закрывает полотенцем, пытаясь сделать самый непринужденный вид. Чонгук быстро переодевается и они возвращаются обратно к машине. В ней уже все расселись так как и было, только теперь бабушку и Джина поменяли местами. Додумались наконец-то. – Простите за ожидание, – извиняется Чон, вскинув бровь, когда понял что что-то изменилось. – О, вы местами поменялись. – Мне сказали что у меня слишком большая задница. – обиженно бурчит бабушка, косясь на мужа. – Кто посмел сказать такие ужасные слова, такой прекрасной леди? – хмурится Чонгук, переводя взгляд на деда. – Ай-ай-ай, как не стыдно своей жене такое говорить? – Да это комплимент был! – оправдывается дед, заводя жигуль. – Садись давай, жополиз. – смеется Юнги, похлопывая по сиденью. – Пока не лизал. – шутит Чонгук (или нет), все же присаживаясь на свое место. Ключевое слово: пока. Тэхён чернее грозовой тучи. Безмолвно сел, безмолвно ехал. Безмолвно вышел из машины, даже не попрощавшись ни с кем. Вот такой он безмолвный и тихий, о чем-то своем думающий. Даже на плановый звонок Намджуна не отвечает, сбрасывает и быстро печатает смс: «извини, позже поговорим.». Даже телефон на зарядку не ставит, так и засыпает с ним в руках, с открытым диалогом с Чонгуком, в котором новое смс: jjkook: у меня нет вилок, так что придется все-таки в… :-р

+.+

– Я жду подробностей, Ким-черт-тебя-дери-Тэхён! – орет в трубку осипшим голосом Намджун. То-ли заболел, то-ли на очередной тусовке голос сорвал, Тэхён не знает. В восемь утра ему и знать ничего не хочется, лишь тихо нежиться в теплой постели и думать о планах на день. – Каких подробностей, Джуни~? – охрипшим ото сна и притворно милым голосом спрашивает Ким, – Ты, ебаный засранец, позвонил мне в восемь сраных утра чтобы загадки загадывать? На том конце трубки громко смеются. Намджуна раскусили. – Мне вчера Чимин писал, сказал что вы на речку ездили, а потом сказал, что вы с каким-то Чонджуком в кустах зажимались. – Чонгуком… – гулко выдыхает младший. – Не зажимались мы, я просто помогал ему трусы снять. – Опа! Жопа. Вот и все. В кого ты такой тупой, Ким Тэхён? Точно не в мать, работающую в сфере медицины, и точно не в отца, управляющего одной из крупнейших корпораций в Корее. Может ты приемный, а? С этими мыслями Тэхён идет на кухню. Он все еще молчит, не отвечает чему-то радующемуся Намджуну, не отвечает на приветствия Сокджина, который встал с утра пораньше, не отвечает даже козе, о чем-то своем бекающей на улице. А что говорить то..? – Я имел ввиду, что помогал ему переодеться в сухое. – чеканит Тэхён спустя минуты две молчания. На том конце все еще слышатся громкие вопли радости, а еще… – Инсон, представляешь, Тэхёна местный мачо подцепил! – голосит старший, а потом тоже затыкается. Вот те бля, еще один спалился. – Так вот чего у тебя голос осипший… – Тэхён на секунду задумывается, а потом резко кривится и трясет головой. Это надо было такое только что надумать… Намджун с Инсоном… – Да ладно, я хотя-бы не партизан. – в привычно радостном тоне отвечает Намджун, – Я тебе завтра перезвоню, сейчас надо курсовую дописывать. Скоро уже к вам приеду. Тэхён чему-то своему ухмыляется. Радуется и за соседа по комнате, и за друга. Все таки Тэ не первый год наблюдал как Инсон смотрит на лучшего друга, как провожает его взглядом, как уходит якобы курить с пустой пачкой сигарет, лишь бы объект воздыхания рядом не шастал. – Скажу бабушке, чтобы пирог пекла, она же еще не знает какой ты проглот. – Так все, пока. – быстро бросает старший и завершает звонок. Вот и поговорили. Тэхён утром завтракать не любит. Кофе с молоком – его максимум, так что сейчас он идет на свое любимое место отдыха – гамак, вместе с горячей чашкой капучино в руках. Он очень надеется что сегодняшнее утро будет куда лучше вчерашнего, что никакие там Чонджуки поблизости бегать не будут, никакие Чимины не будут высматривать соседа из дома напротив, и никакие Сокджины не начнут рубить дрова с утра пораньше. – Привет, Кухока! – громкий низкий голос откуда-то из-за спины. Побыл, блять, в тишине. – Чонгук, хоть это утро дай спокойно посидеть, я тебя умоляю. – Тэхён нехотя оборачивается и сразу сталкивается с ним взглядом. Ну вот опять это чувство… – Кухока, в поход пойдешь? – игнорируя закатывающиеся тэхёновы глаза Чонгук беспрепятственно перепрыгивает низкий заборчик и подходит к гамаку. – Какая еще Кухока? – вскинув брови вверх Тэхён нехотя подвигается, и Чон садится на свободное место. – Обычная. – пожимает плечами Гук. На его лице та самая ослепляющая улыбка, те самые огромные изучающие глаза, которые прямо в душу смотрят, и тот самый шрамик на щеке, который Тэхён успел заметить совсем недавно. В общем, Чонгук как всегда идеальный, притягивающий, и последнее чувство очень пугает. Тэхёна не должны привлекать парни. Не. Должны. Не должны, и они его не привлекают. Лишь один, с кроличьими зубами, черными глазами и шрамом на щеке. До одури красивый и до одури круто целующийся. – Что за поход? – Тэхён прекращает залипать на рядом сидящего и смотрит в свою чашку, в которой кофе совсем немного осталось. – А Чимин разве не говорил? – удивляется Чонгук. Снова он это делает. Это выражение лица, эта складочка между бровями, этот взгляд задумчивый, эти губы… Губы… Стоп. Тэхён целовал эти губы? – Мы завтра в поход собрались идти, на пару дней всего. Палатки, шашлыки, Юнги вкусный глинтвейн варить умеет. – Чонгук забирает тэхёнову чашку допивая остатки кофе. – А мы завтра собрались коров пасти, ни о каком походе речи не было. – безэмоционально отвечает Тэхён прекращая смотреть на губы напротив, и забирает свою чашку назад. Офигевший тип этот Чонгук. Чон продолжает улыбаться. Почему, только ему известно, но хочется эту улыбку выключить. Потому что слепит, потому что манит, потому что желание поцеловать парня – неправильное. – Дед с Юнги пасти будут, потом вечером Мин вернется и мы пойдем. – И мы будем жить в палатках? – Ну, хочешь, можем под деревом спать? – шутит Чонгук. Для Тэхёна это не шутки, а знак того, что, скорее всего, они с Чонгуком будут спать вместе. Чимин сто процентов к соседу побежит, а у Джина своя палатка и свое личное пространство. – Ладно, я пошел, у меня дела. Надеюсь, вечером увидимся. – Надеюсь нет. – прокручивается в мыслях, но Тэхён лишь кивает и машет рукой уходящему Чону. Чонгук красный. Импульсивный, инициативный, без стеснения и комплексов, язык подвешен, легок на подъем. Но что-то в нем не так. Будто что-то еще есть, будто есть еще какая-то сторона, которая до сих пор не раскрылась. У Чонгука есть какой-то секрет, Тэхён это чувствует, это что-то важное, но что, Киму понять не дано. Он гулко вздыхает и ложится на гамак слегка покачивается, прокручивая в голове события вчерашнего вечера. Тэхён странный, он сам так считает. Тэхён странный, потому что снова хочет почувствовать прикосновение теплых губ своими. Мужских губ. Чонгуковых.

+.+

Чимин уже несколько часов стоит на огороде в позе поваленной березы, которая вот вот рухнет на землю либо от обезвоживания, либо от солнечного удара, либо и от того и от того. Полоть грядки это конечно очень увлекательно (нет), но еще более увлекательно смотреть на соседа, тоже вышедшего что-то копать. Тут Пак и шортики сразу натянул, и позу раскоряки в более сексуальную сменил, выгнувшись в спине насколько гибкость позволила, и панамку повыше поправил, чтобы получше видеть что там на соседнем огороде происходит. А сосед… А что сосед, жопой к Чимину повернулся и роется в своей земле, не обращая внимания на изгибающегося Пака. Все старания коту под хвост. – Так жарко! – не зная как еще начать диалог вдруг заговаривает Чимин. – Наверное надо пойти футболку намочить... – и говорит как можно громче, чтобы его за тридцать метров услышали. Но Юнги не слышит. У него там свои мысли какие-то, свои заботы, хлопоты, ему не до Чимина. – Блять, ну что ж ты такой неприступный… – бубнит себе под нос Пак. – Мин Юнги, как погодка? Чимин не останавливается. Если он задумал получить расположение Мина, он этого добьется. И это срабатывает. Сосед оборачивается на пару секунд и тут же отворачивается. – Хуйня. – ровно отвечает Мин, продолжая работу. Даже с такого расстояния Чимин слышит. Не это он хотел услышать конечно, но, это уже прогресс. – Юнги, пойдешь с нами завтра в поход? – все не унимается Пак. – Не знаю пока. – Как же? А с кем же я буду спать? – младший наконец-то разгибается и потягивается, спина ужасно ноет, колени болят, суставы хрустят. Даже у бабушки такого нет, а двадцатидвухлетний парень разваливается на глазах. – А кто сказал, что мы будем спать вместе? – хмыкает Мин тоже разгибаясь, и поворачивается к Паку лицом. – Я вообще-то к Джину пойду. – Ааа...– и сказать то нечего… Чимин негодует. Он не позволит себе проебать такой шанс. Они обязательно будут в одной палатке, и это не обсуждается. – Это мы еще посмотрим. – напоследок фыркает Пак и забирает все свои атрибуты работы в огороде, уходя во двор с высоко поднятой головой, по пути пару раз споткнувшись о грудки земли. Ну, главное что с высоко поднятой, все остальное не важно. Если бы не отвернулся, заметил бы улыбку старшего, и долго провожающий его взгляд.

+.+

Утро следующего дня наступает быстро. Весь вчерашний день Тэхён провел на гамаке, читая какую-то книгу, которую нашел совершенно случайно, и заливался, казалось, десятой чашкой кофе. Скучно. Чимин, бабушка, дед, Сокджин, Юнги, и даже Чонгук полностью в работе. Почему Тэхён не работает? Все просто, так сказала бабушка. Тэхён конечно внук, но условно, все же он гость, а гостям что-то делать в семье Паков не принято, и Кима это до ужаса бесит. Сегодня он собирается готовиться к походу. В лесу они проведут как минимум дней пять, от деревни далеко, высоко в горах, среди леса, озера, и диких зверей, без электричества и газа, в полной гармонии с собой и природой. Тэхён мечтает обрести эту гармонию, разложить все по полочкам в своей голове, понять, стоит ли привязываться к Чонгуку, и что вообще означают те чувства, которые он к нему испытывает. Тэхён знает, это обоюдно, и, возможно, стоило бы поговорить об этом с Чоном, но это слишком неловко. Настолько, что Ким готов до конца жизни терзать себя мыслями, лишь бы не начинать этот разговор. С кухни Тэхён сгребает все что видит, в особенности консервы, крупы и рамен – на нем еда. С Юнги обещанный глинтвейн, Джин сказал что добудет палатки, Чонгук мангал и мясо, а Чимин… А Чимин просто красивый. И в походе на замухрышку не хочет быть похожим, поэтому взял себе триста баночек со всякими кремами, маслами, гелями для душа, масками для волос, и еще много всякой херни, в которой Тэхён не разбирается. Не удивительно, что у Чимина самый тяжелый рюкзак, набитый всяким барахлом, и не удивительно, что ему тяжело подниматься на гору, потому что помогать никто не собирается. Чонгук несет пару палаток, которые они сейчас поставят, себе Сокджин принесет отдельно, когда придет вместе с Юнги. Парни решили идти утром, не дожидаясь пастуха-Юнги и Сокджина, которого утром вызвали на работу, но он обещал вернуться к вечеру. – Долго нам еще идти? – еле шевеля ногами и языком ноет Чимин. – Я устал, мне тяжело, я хочу сесть. – Надо было еще больше всякой херни набрать, может тогда было бы легче. – язвит Тэхён, идя впереди. Они с Чонгуком идут плечо к плечу, нога в ногу, но за это время словом не обмолвились. Все просто: Чонгук ведет, Тэхён следует. – Я посмотрю на тебя к концу похода, будешь похож на местных жителей. – огрызается Пак, и садится на пенек, некогда бывший деревом. Тэхён закатывает глаза и уж было собирается сказать что в горах никто не живёт, но останавливается, окликая рванувшего вперед Чона. – Привал? – зачем-то спрашивает Чонгук, снимая с плеча рюкзак и достает оттуда воду, – На вот, попей. – и протягивает Тэхёну. А у Кима глаза на лоб полезли. Зачем ему чужая вода, если своя есть? Но он ничего не говорит, принимает протянутую бутылку и отпивает немного, стараясь не касаться губами горлышка. – Долго нам еще? – Чимин повторяет заданный несколько минут назад вопрос, на который так никто и не ответил. – Еще километра два. – спокойно отвечает Чонгук, отпивая воду из бутылки отданную Кимом. – Вгору?! – неожиданно громко выпаливает Чимин. Над его головой можно заметить грозовые тучи, которые сгущаются с каждым метром. Кажется, идея с походом ему больше не так импонирует, как в начале. Чонгук угукает и смеется. Тэхён залипает. От чоновых глаз ни один тэхёнов взгляд не скроется, ни одна эмоция на его красивом лице не упустится. – Кухока, готов к новым приключениям? – Чонгук щелкает его по носу, отчего Ким резко дергается и замирает, смотря в большие глаза. – Мошка. – пожимает плечами Чон и закидывает рюкзак на плечо. – Пошли. Чимин негодующе улюлюкает, а Тэхён в привычном темпе следует за Гуком. Даже усталость Пака не так сильна, как его желание понять, что же происходит между соседом номер два и драгоценным, хоть порой и невыносимым, другом. Даже глядя на спины, Чимин понимает насколько они… Подходят друг другу? Ещё час и наконец-то виднеется место назначения. Чимин так не радовался даже когда узнал что Тэхён поедет с ним к бабушке. Какие-то непонятные силы и энергия наполняют его тело, из-за чего он добегает до поляны даже быстрее чем сам сопровождающий. Он облегченно валится на землю тяжело дыша и, достав из своего рюкзака воду (благо хоть что-то нужное взял) быстро делает пару больших глотков, сразу осушая всю бутылочку. – А здесь можно где-то воды набрать? – отдышавшись интересуется Пак. Его как всегда игнорируют. Он наблюдает как две персоны таращатся друг на друга и не понимает что там можно вечно высматривать. Как не посмотришь - постоянно залипают, рассматривая один другого. Бесит, но сердечко бьется быстро от осознания того, что, кажется, Тэхён нашел себе симпатию. – Ау? – В ста метрах на юг – ручей, на восток – озеро. – быстро выпаливает Чонгук и принимается ставить палатку. Чимин кривит губы. – Я тебе географ, что-ли? Нормально объяснить можешь? – Пак откровенно недоволен. Странного Тэхён парня выбрал, однако. Безусловно красивый, безусловно харизматичный, но все равно странный. Ну, Тэхён себе подобных ищет. – Вот, – Ким протягивает другу маленький круглый предмет. – компас. Если заблудишься, будешь идти по нему. Чимин как ребенок быстро выхватывает "подарок" и принимается изучать его, вертя из стороны в сторону. – Не потеряюсь. – уверенно заявляет Пак, но компас в карман кладет. – Потому что я всегда буду с Юнги. Тэхён хмыкает и уходит раскладывать вторую палатку, в которой, вероятно, они будут спать с Чонгуком. Место ночлега еще не оговорено, но Ким уже понимает, что ночевать ему доведется точно не с лучшим другом, у него другой напарник. – Кухока, ты не против спать вместе? – он мысли читает что-ли? – Против, – признается Тэхён, – но другого выбора у меня нет. – он пожимает плечами и отворачивается, а на лице улыбка от чего-то (кого-то). Тэхён глупый, а его чувства еще глупее. Ставить палатку Чонгуку пришлось не только за себя, но и за Кима, у которого руки из одного места растут. От греха подальше он отправляет их с Чимином к ручью за водой, а сам принимается мариновать мясо: близится вечер, а кушать что-то надо. – Тэхён, – зовет Пак, как только они скрываются из поля зрения соседа, – а почему он тебя Кухокой называет? – Да кто этого Чонгука знает. Новое слово выучил, вот и говорит что попало. – пожимает плечами Ким, уходя вперед. Чимин притихает, думая о чем-то своем. Он ломает голову пытаясь разгадать странную кличку, но сдается. Потом надо обязательно спросит Гука об этом. – А тебе подходит. – говорит Пак уже тогда, когда Тэхён присев набирает воду из ручья. – Кличка? – Он.

+.+

Когда на лес обрушились сумерки, а на поляну туман, все потихоньку начали сходиться около недавно распаленного костра. Юнги с Джином пришли еще час назад, очень уставшие, заебанные, но несмотря на это, все равно предложили помощь в приготовлении ужина. Мин, как и было запланировано, варил глинтвейн, Чимину сказали следить чтобы костер не погас и мясо не сгорело (между прочим, это очень ответственное задание!), Сокджин ставил свою палатку, а Чонгук с Тэхёном стелились. За все время они так ничего друг другу и не сказали, иногда неловко переглядываясь между собой. На Чонгука это не похоже, он всегда активный, много болтает по делу и без, шутит какие-то свои шутки, которые только Сокджин понимает, и вечно подкалывает Тэхёна, накаляя обстановку. А сейчас он тише воды ниже травы, может язык прикусил, а может задумал что, Тэхён не знает. Да ему и не до этого сейчас, голову терзают мысли о предстоящей ночи, думы о том, как они будут спать, и не будет ли никаких казусов, которые обычно случаются. Тэхён ненавидит чувство смущения, которое преследует его с тех пор, как в его жизни появился Чонгук. Он ненавидит и одновременно любит их частые переглядывания, его какие-то случайные (или нет) касания, смех, голос, его… – Все готово! – оповещает Юнги, зайдя в свою палатку в которой хозяйничал Тэхён. – Вам долго еще? Из соседней палатки выходит Чонгук. Он отодвигает в сторону Юнги, которого почему-то игнорируют и просит Кима о помощи с пододеяльником. – Пять минут и мы идем. – Чонгук улыбается Юнги, на что тот взводит брови вверх и хмыкает. – Не поебитесь только. – в привычном спокойном тоне бросает Мин и уходит к остальным, которые уже окружили маленький столик у костра. Тэхён закатывает глаза. С кем, с Чонгуком поебаться? Нет уж. Вот этого точно никогда не будет. Он парень, а Ким вроде бы пока что цепляется за последние ниточки гетеросексуальности. Вроде бы. – Что тут у тебя? – Тэхён залезает в палатку и достает оттуда перекрученное одеяло в пододеяльнике, а потом высовывается, протягивая его Чону. – Доставай это чудо, буду учить тебя как постель стелить. Чонгук улыбается. Специально он так сделал или действительно руки не из того места растут, одному ему известно. Но каждый хорош в своем. Он палатку поставил за Тэхёна, теперь пусть тоже помогает. – Держи за эти два конца, – командует младший выворачивая пододеяльник наизнанку. – Теперь давай мне и бери с другой стороны. Чонгук внимательно смотрит. Он запоминает каждое тэхёново движение, подолгу залипает на его ладони. Красивые, большие, с длинными аккуратными пальцами и плавными уверенными движениями. Такие руки и в памяти не грех отпечатать. А еще лучше, попробовать на деле. – Чонгук, прием. – Тэхён щелкает пальцами у его лица и смотрит исподлобья усталым взглядом. Логично что он устал, ведь путь сюда был длинным и сложным, так что сейчас больше всего ему хочется покоя, а не летающего в облаках старшего, который совсем не старший, а ребенок еще. – Давай в палатку зайдем. – говорит Чонгук и двигается к Тэхёну ближе, берет того за руки и тянет за собой. Раздраженный вид Тэхёна сменяется удивленным, когда вместе с одеялом его валят на пол и нависают сверху. Постеленное ранее покрывало смягчило приземление, но это не уступает тому факту, что ударился головой он неплохо. И даже перевести дыхание не успевает как его резко целуют. Вот так, без лишних вопросов, слов и действий, просто целуют и все, а он и не против. Лишь глазами огромными клипает, боясь закрыть их. А как на это реагировать где-то написано? Чонгук зарывается руками в мягкие черные кудри, сжимает их, и целует Тэхёна с напором, оттягивая нижнюю губу. Он выглядит так, будто насытиться не может, будто это последний поцелуй в его жизни, а Ким медлит, не до конца осознав происходящее. Он приоткрывает рот, в который тут же нагло проскальзывает чужой язык, сплетаясь с собственным. Тэхён очерчивает пальцами чонгуковы скулы, отчего тот сжимает пряди волос еще сильнее, еще напористее целует, сминая припухшие красные губы своими. Этим летом в тэхёновы планы не входили поцелуи с парнями, но Чонгук любит рушить все что запланировано, он ставит свои условия, которые Киму по душе. Они целуются долго, иногда забывая что воздух в легких имеет свойство заканчиваться, и только когда голова начинает кружиться останавливаются, но всего на секунду, потому что времени мало, а впитать в себя частичку каждого и насладиться моментом хочется обоим. – Вас долго ждать? Сейчас костер потухнет, будем в темноте сидеть! – и снова прекрасный момент прерывает громкий писклявый голос Чимина. Чонгук отстраняется, завороженно осматривая красное лицо напротив: – Красивый… – шепчет он, легонько целуя родинку на конце тэхёнового носа. – Безумно. Тэхён улыбается. Тот кто напротив тоже до одури красивый, но признаться в этом страшно. Не ему – самому себе. – Пошли, а-то подумают что нас белки украли. – Чонгук вздыхает и поднимается. Не хочется, но надо. Следом встает и Тэхён, безмолвно следуя за ним. – Что, поебались все-таки? – ухмыляется Юнги, а Сокджин смехом заливается. Красные лица, взъерошенные волосы, губы припухшие, все признаки на лицо, но никто ничего не говорит, молча усаживаясь друг напротив друга. Темнота, вокруг лес, сверчки на каком-то своем языке песни поют, легкий ветерок, из-за которого прохладно становится, легкое потрескивание дров в костре, глинтвейн и хорошая компания – это та самая атмосфера в которой чувствуешь себя хорошо. Уютно, беззаботно, даже в какой-то степени умиротворенно. Это все, чего Тэхёну так давно не хватало. – Самое время для откровений! – возбужденно вопит младший Пак, который уже под градусом. От глинтвейна Юнги даже самый стойкий быстро пьянеет, это неизбежно. – Я буду задавать вопросы, на которые вы покругу будете отвечать, идет? – Идет. – за всех отвечает Сокджин, поудобнее умостившись на своем стуле. – Только без вот этих твоих: «сколько раз в неделю ты дрочишь» или «кого из присутствующих здесь ты бы поцеловал», ладно? – Вообще-то на этом построен весь смысл игры! – Чимин делает недовольное лицо и вздыхает. – Так и быть сегодня без моих любимых вопросов. Начинаем! Прочистив горло Пак встает, чтобы его было лучше видно, наливает себе еще выпивки, и задает первый вопрос: – Расскажите один факт о себе, о котором никто из присутствующих не знает. Все задумались. А больше всего (как ему кажется) ломает себе мозг Тэхён, потому что особых фактов он о себе не знает. Он бы мог ответить про особенность распределять людей на цвета, но об этом вроде бы все знают, кроме… – Когда я общаюсь с человеком я пытаюсь определить его тип личности, характер, манеру поведения и общения, из чего делаю вывод и даю ему определенный цвет. – тараторит Ким, часто поглядывая на Чонгука, а тот брови вверх вздымает, и по глазам как пять копеек Тэхён понимает что он заинтересован. – Ух ты! – громко вопит Чонгук, из-за чего рядом сидящий Юнги дергается. – А какой у меня цвет? Тэхён не знает что ответить. Он просто не понимает, Чонгук слишком сложный, слишком закрытый и одновременно открытый человек. Чересчур “слишком”. – Я не определил еще. – честно отвечает Ким, но Чонгук не обижается, блеск в его глазах никуда не пропал, он лишь понимающе кивает и смотрит в ответ. – А я какой? – включается в разговор Мин. – Черный какой-то? – Как раз наоборот – белый. – И что это означает? – Прямолинейность, в какой-то мере честность, ты не против помочь другим, но только если прежде помогли тебе, сдержанность, осознанность, частые смены настроения. Я не психолог, но, почему-то мне кажется что ты не до конца понимаешь свою роль в этом мире, это противоречит с пунктом осознанности, но я уверен, что ты трезво мыслишь по отношению к чему-то, а не к себе. Тэхён закусывает губу, когда замечает раздраженный взгляд Мина. Что плохого он сказал – неизвестно. – Ты мало меня знаешь. – ухмыляется Юнги отпив напиток из стаканчика. – Как ты можешь делать такие выводы, пообщавшись со мной всего пару раз? – Ты прав, я тебя совсем не знаю, но вижу насквозь. – Тэхён смотрит прямо в глаза собеседника, который тоже не прерывает зрительный контакт. – Я думаю что верно обозначил тебя, но ты не зацикливайся на моих словах. Все же, это просто мой прикол, так что не бери в голову. Обстановка накаляется. Становится жарче чем было, из-за чего Тэхён даже снимает накинутый на плечи плед, ложа его рядом с собой. Юнги вспыльчивый – тоже черта белых. Чимин кивает в сторону Гука, оповещая его о том, что он следующий отвечает. – Я синестет, у меня хроместезия, иными словами цветной слух. Я вижу цвета когда слышу звуки: чем выше звук, тем светлее и ярче цвет, чем ниже, тем темнее. Таких как я называют “проекторами”. Это когда человек видит цвета глазами, а не мыслями. Те, кто воспринимают цвет только мысленно зовутся “ассоциаторы”. От огромного количества новой непонятной информации и откровения Чонгука все резко затихают. Даже сверчки и шелест листьев на ветру, лишь дрова в костре нарушают гробовую тишину. А пара глаз напротив выглядит очень испуганно. Он все понял. Теперь Тэхён понял что Чонгук имел ввиду, когда говорил что его голос выглядит красиво. Все стало на свои места, секрет разгадан, цвет определен. – И ты... ты… с рождения с этим живешь или это пришло со взрослением? – не зная как подобрать слова Чимин пытается выразиться как можно корректнее. В данной ситуации действительно не знаешь что говорить. – Я родился таким и привык к этому, так что мне это особо не мешает, ведь я вижу лишь часть звуков. Слишком высокие, тихие, неразборчивые, либо многозвучные для меня невидимы, а также я вижу голоса только некоторых людей, не всех. – Чонгук рвано выдыхает, полностью осушая свой стаканчик. Он замечает что теперь Тэхён смотрит на него иначе. Испуг пропал, остался только интерес и понимание. Он не один такой. Хоть Тэхён и не видит цвета, но в его голове они всегда присутствуют, что и объединяет их. Он искренне верит что встретил Кима не случайно, и после его откровения убедился в этом на сто процентов. Не случайно его заинтересовал парень, когда-то мирно сидевший на диванчике на террасе у Хосока. Его рука потянулась к Тэхёну тоже не случайно, это был знак. Ужасный поступок, но именно из-за этого начался их спектр цвета. – Какого цвета мой голос? – заговаривают все как один и переглядываются. Все, но не Тэхён. – Из вас троих я вижу только голос Юнги, он синий. – Чонгук набирает себе еще глинтвейна, снова полностью осушая стакан. – Ха! – победно радуется Мин, переводя взгляд на приунывшего Чимина. – Ну, булка, ты чего расстраиваешься? Ну не видит он твоего голоса, что теперь, убить за это? Пак отрицательно мотает головой. На самом деле он согласен с Юнги, одного “цветного” ему в жизни уже достаточно. Может и хорошо, что для Чонгука его голос невидимый. – Иди обниму. – вздохнув, протягивает руки Юнги в сторону Пака. Тот вылупился на него, не веря своим глазам. Да чтобы сам Мин Юнги обниматься лез? Вот это нонсенс. Чимин несмело подходит к Мину и становится напротив, а тот сгребает его в охапку, крепко обняв за талию. И они стоят так, пока остальные неловко переглядываются. – Я спать. – Тэхён резко встает со стула, приобнимает клюющего носом Сокджина, прося чтобы он не сильно обижался что его не послушали, переглядывается с Чонгуком и уходит в палатку. – Я тоже пойду, спокойной ночи. – Чонгук идет следом за Тэхёном, Джин тоже уходит, оставив недопарочку наедине.

+.+

Чонгук залезает в палатку к уже умостившемуся Киму. Тот почему-то лег под самой стенкой, еще и пледом накрылся, оставив Гуку одеяло. – Замерзнешь ведь. – Чонгук смотрит на повернутый к нему спиной комок в углу и кивает головой. – Я тебя напугал, да? – Нет, ведь я почти такой же как ты. – проносится в мыслях, но Ким молчит. – Я понимаю, не каждый день такое услышишь, но это не смертельно, все же хорошо? – Чонгук аккуратно ложиться, прижавшись совсем близко, и стягивает с Тэхёна тонкий плед, накрывая их обоих одеялом. – Просто, это было… неожиданно. – так и есть. Тэхён поворачивается, чуть ли не сталкиваясь с чонгуковым носом. – Какого цвета мой голос? – все же интересуется. – Когда ты говоришь на французском, твоя речь становится голубой. – очерчивая контур тэхёнового лица шепотом отвечает Чонгук. – А как обычно выглядит моя речь? – Нереально. Из-за чего-то хочется улыбаться. Тэхён такой дурак, ведь у него сердце бьется как у влюбленной семиклассницы, которой понравившийся мальчик подмигнул. Симпатия к парню – это необычно для парня. Это сложно принять, осознать тоже сложно. Труднее всего, когда симпатия перерастает во что-то большее. Тэхёну трудно, ведь его неприязнь к Чонгуку держится на тех же ниточках, что и натуральность. – Я разве что-то не то сказал? – с дрожью в голосе и легким испугом спрашивает старший. А Тэхён смотрит на него долго и молчит. Хочет что-то сказать, но не может, поэтому еле слышно на выдохе выговаривает: – Просто заткнись и поцелуй меня.