***
Не стоит сомневаться в изобретательности Глэйпура. Его отец влиятельнейший человек, директор завода приборостроения. Конечно же, гены инженерии передались и сыну, только от матери вместе с тем ему досталась творческая составляющая, которую он в конце концов и избрал для себя, начав обучение на факультете архитектуры. Гланни, так звали старшего Глэйпура, был с самого начала озадачен выбором сына. С детства он пытался привить ему любовь к технике, математике, физике и любой науке, а потом наблюдал, скривившись от злобы, как Робби рисует на бумаге для чертежей цветными восковыми мелками животных, людей, разные предметы, хотя иногда очень даже четкие фигуры. По той же причине выбора сына произошёл развод родителей. Творчество вызывало ссоры в семье. Гланни ожидал, что у него будет преемник, а получил он никчемного отпрыска. Брак и так был без любви, а тут ещё такое. Тем не менее, Робби он оставил себе, воспитал как мог. Все попытки переделать сына потерпели крах, но оставили шрамы на маленьком мальчике... Всё-таки отцовство не было его коньком, от того жизнь ребенка наполнилась непониманием, попытками абсолютного контроля и унижением его мнения. Однако развитию таланта мальчика он мешать не стал, всячески спонсировал, дарил дорогие подарки, хоть и вечно намекал на другие его пути в жизни, грезил ему будущее, которое тот никак не хотел выбрать. Парень вырос тревожным, мучимым чувством вины и долга, к тому же эмоциональным от того, что часто приходилось хоть чем-то привлекать внимание родителя, едкие высказывания стали защитой от любого вмешательства в свою жизнь, это пришло с возрастом, как защитный механизм.***
В общем то, звуки дождя не сильно помогали, опустив взгляд, он всё ещё мог разглядывать сидящего так долго, как вздумается. Спортсмен ещё в помещении накинул на себя синюю куртку, на которую сейчас иногда прилетали капли воды, тут же впитываясь в ткань. Робби наблюдал почти неотрывно. Он делал это, пока в голове не всплывали более компрометирующие образы. "Как долго он будет возиться с замком?" - Что так долго? – Держащий зонт хотел ещё потоптать носком в ожидании, но вовремя вспомнил, что асфальт мокрый и брызги могут долететь до соседа, хотя опять одернул себя, вспоминая, что не должен был об этом задумываться. - Замок заедает уже давно, прости. – Руки спешно крутили ключ, и в итоге жалкая железка поддалась. Тогда Магнус со вздохом встал рядом с Роттеном, который от скорости действа отшатнулся в сторону и повернул голову в недовольстве, показывая в сторону домов, мол, "туда идём". Зонт был достаточно широк, чтобы не стоять так близко, чем и следовало воспользоваться. Они шли без слов, Атальвурин не сразу понял, что идёт тем же путём, как обычно шёл к своему дому, хотя дорогу не говорил... - Погоди... – до спортсмена всё-таки дошло, – откуда ты знаешь где я живу? - Хм, – Робби, не останавливаясь, посмотрел в лицо спутнику, усмехаясь в размышлениях что сказать, – я твой сосед напротив.***
Магнус очень удивился. Он вспомнил как при переезде разговаривал со всеми соседями на улице и к этому дому не осмелился подходить вообще. Во-первых, когда он спрашивал о жильце напротив, каждый встречный отзывался о нем никак не лестно и советовал держаться подальше. Во-вторых, каждый раз, проходя мимо этого дома, не замечал ни единого признака жизни, но всё в нём выглядело достаточно опрятно, так что это пугало, словно за жилищем присматривал призрак. Роттен. Это был тот самый Роттен. Но сейчас, когда рядом с ним шёл этот парень, у него ломались все шаблоны. Где жестокость? Ну да, допустим, грубое пробуждение в кафе можно счесть за её проявление... Где злословие? Казалось, большую часть времени брюнет был нем. Призрак дома напротив обрёл лишь милые очертания тревожного студента, который ночами пропадает в работе. Минимально он ощутил на себе всё то, что говорили люди, лёгкое недовольство и неловкость чувствовалось, словно аурой, наполняя всё вокруг.***
- Что ты рот раззявил? – Роттен смутился от такого взгляда со стороны, но нахмурился для приличия, ведь смотрели на него отнюдь не с отвращением, а что ни на есть самыми изумленными глазами, причем блестящими чем-то таким незнакомым... Интересом? - Ты оказался гораздо приятнее, чем тебя пишут, – продолжал парень в синем. - Что? А как это меня пишут? - Ну, ты, наверное, знаешь о прозвище и.. - Всё. – Перебил его Робби, понимая о чем речь, эту похвалу его нелюдимости было необходимо прервать. "Значит Магнус уже наслышан и точно можно констатировать нулевой процент шанса... Стоп. Какого шанса?" - мыслительный процесс тоже было принято прекратить. – Ни слова больше. – В этот момент ветер поднялся и дождь полил наискось, попав холодной россыпью по ногам, затекая в кеды, вызывая возглас. – Ч-чёрт! - А ведь ты мог меня оставить там без зонта. - И всё ещё могу оставить здесь, если ты не перестанешь нести бред, – отряхивая ноги в стороны от подступающей влаги, говорил легко одетый студент. - Нет, – второй с некоторым интересом наблюдал за соседом. На самого спортсмена, даже если попала вода, кожи не коснулась, синие джинсы были достаточно длинными, чтобы закрывать верх кроссовок, куртка тоже была хорошей защитой. – Мы уже у дома, не можешь. Двое остановились где-то на середине, посмотрели в разные стороны на противоположно лежащие дома, и направились к дому Спортакуса, чтобы потом Робби смог со своим зонтом пойти обратно. Над входной дверью в дом Магнуса был балкон, который вполне мог защитить от дождя, поэтому, доведя до двери соседа, брюнет молча отдалился от него ещё дальше шага на два. Тот расстроился от подобной реакции, подумав, что сделал что-то не то. А студент наблюдал за его реакцией сквозь тьму, подсвеченную лишь уличными фонарями и не понимал его грустного вида, будто с ним хоть сколько-нибудь приятно проводить время. - Кстати, какое твоё настоящее имя? – со вздохом спросил Спортакус. - Робби... Робби Глэйпур. – Он ответил, пребывая в мыслях, почти неосознанно, а потом слегка встрепенулся. – Мы знакомимся заново? - Думаю да... Магнус Атальвурин. – Он выставил руку для рукопожатия и второй на него ответил, слегка вложив свою свободную. Сильная рука, тёплая коснулась его, холодной и слабой. Контраст испытали обе стороны. - Я только хотел сказать, что ты можешь быть лучше. Я вижу это. – Магнус позволил себе сказать, ещё не отпустив его ладонь, а когда тот начал вырываться, накрыл второй рукой. Глаза Робби возмущённо блестели, отражая свет фонарей. Слова зацепились за старые шрамы, ком в горле казался огромным. - Ты что в психологи заделался? – Он ответил грубо и таки отобрал свою руку, чуть не выронив при этом зонт, от чего пришлось встать под этот самый балкончик. - Нет, но... – спортсмен замолчал, глядя вниз. Нужно идти домой, пока он не ляпнул ещё чего, что он и сделал, быстро отперев дверь и вбежав внутрь, цокнув языком. Что происходило в его голове, он и сам не понимал, но это стоило обдумать. - Блядство... – Глэйпур отошёл на несколько метров, не оборачиваясь, а потом застыл. Неопределённое чувство толкало его назад, приговаривая, что сквозь почтовое отверстие двери было бы хорошо отправить тот самый рисунок. Вздохнув, он поддался и этой идее. Вернулся к двери чёртового соседа, закрыл зонт и, поставив его у стены, стал открывать рюкзак. Сто раз он пожалел, что спрятал лист меж других листов работ и тетрадей.***
Атальвурин открыл дверь, будто подгадал момент, ведомый навязчивым порывом выглянуть на улицу именно через неё, чтобы проверить идёт ли дождь, ушёл ли Роттен или ещё раз взглянуть в ночное тучное небо. Так как Робби был слегка наклонен и стоял перед дверью, вышедший оказался с ним лицом к лицу. Только брюнет успел нащупать что-то в своей сумке, спортсмен подался вперёд, опираясь на проём, склонив голову так, чтобы дотянуться до лица студента. Магнус лишь слегка коснулся, почувствовал шершавость искусанных губ, тёплое дыхание, которое тут же прервалось. От удивления парень задержал его и открыл рот в ступоре, что только сыграло бы на руку, рассчитывай Спортакус на что-то. К тому же, он только что понял, что находится без кепки... Глаза перед ним водили по его, явно в замешательстве, но точной интерпритации этим эмоциям он не находил. Поэтому отдалился так же быстро, как совершил этот опрометчивый поступок. Волосы его тоже заметили, в свете из приоткрытой двери было хорошо видно каждую эмоцию Робби. У спортсмена кудрявые светлые волосы, сейчас уложенные в стиле гранж, хотя обычно он убирал их в пучок. Такие открытия явно не были ожидаемы, но пусть этот парень будет здесь первым, кто это увидит. Иронично, что Спортакус никогда не любил свои волосы, ему казалось, что они непослушные и страшные. В руку трясущимся жестом вложили листок бумаги и, еле дыша в попытках закрыть рюкзак, ошеломленный парень побежал в сторону своего дома. Зонт так и остался лежать у порога Магнуса.***
Весь мокрый, Глэйпур ввалился в свой дом и обессиленно осел у закрытой двери, приглаживая водонепроницаемую поверхность рюкзака. - Что это только что было...? Тьма прихожей обволакивала, но взгляд вдруг сфокусировался на проёме в кухню-столовую. Оттуда лился свет и Робби в панике, закрыв лицо руками, чтобы успокоиться, догадывался кто там мог быть. Как он не заметил свет из окна? Ужасная оплошность. Он судорожно вздохнул, услышав стук поставленной на столешницу чашки.