ДЖЕЙКОБ
Чашка с кофе опрокинулась, когда я локтем смахнул её со стола, как только резкая телефонная трель внезапно разорвала утреннюю тишину. Я не спал всю ночь, и только под утро решил спуститься в тренажёрный зал, чтобы выбить жизнь из боксёрской груши. Это не помогало притупить душевную боль, но отвлекало от разных мыслей. Помню, в детстве мама рассказала мне легенду про скалолаза, который каждый месяц почти целый день с трудом добирался до самой вершины горы только ради того, чтобы позабыть про все свои земные тяготы. На несколько часов. Останется на вершине, дрожа от холода. И только там поймёт, что всё сущее с высоты птичьего полета кажется таким… никчёмным. Таким бессмысленным. Однако когда скалолаз вернётся домой, спустится на землю, то вся его боль вернётся с утроенной силой. Вновь возляжет на его плечи, заставляя гнуться от тяжести бремени. И скалолаз начнёт снова мечтать ещё раз побывать на вершине горы. Так продолжалось довольно долго. И всё же ничто в этом мире не бесконечно. Это длилось до самой его смерти. Перед своей кончиной скалолаз умоляет свою дочь забраться на вершину вместо него, а после возвращения описать, что же она увидела и почувствовала, побывав на его излюбленном месте. И вот после целого дня отсутствия девушка наконец-то возвращается домой, измотанная, злая, измученная и вся продрогшая. Скалолаз тут же слабо приподнимается с постели, просит девушку описать всё то, что она видела и чувствовала. Его дочь отвечает, что на вершине было чертовски холодно, и все земные проблемы не только не исчезли, а стали только ещё более мучительными. Что избавиться от боли, которая мучила её все эти годы, она не сумела даже на долю минуты. Что не важно где, на вершине высокой и неприступной горы или под крышей их тёплого дома, она всё равно остаётся несчастной. «Конечно, — отвечает ей отец, почти испуская последний вздох. — Ты забрала с собой боль даже на самую вершину. А я всегда оставлял её у подножия горы.» Эта девушка… Мы с ней очень похожи. Вот кем я был. Тем, кто тащил на себе труп счастья. Привёз его с собой даже в Бостон, вместо того, чтобы оставить в Нью-Йорке. И я ненавидел себя за эту уязвимую часть. Я ненавидел Джейкоба Эванса, всё ещё пытающегося жить в тени тех, кого подвёл. Довольно ныть. Кто же ты такой? Кто я? Ты думаешь, что я действительно это знаю? После тренировки я вернулся в комнату, захватив с собой по пути кофе из автомата. До первой лекции оставалось ещё три часа, и я собирался потратить их с пользой. Университетская газета лежала передо мной, открытая на случайной странице. Новости волновали меня меньше всего, но Бостонский университет славился обилием своих еженедельных нововведений. Меня привлёк яркий заголовок на последней странице. Костюмированная вечеринка для студентов, которая состоится сегодняшней ночью. В полночь. До самого рассвета. Я задумчиво приподнял брови, думая только об Айрис. Мне хотелось надеяться, что она тоже будет там, но эта девушка была занята двадцать четыре на семь. Она работала, а когда не работала, то училась. И этот замкнутый круг повторялся изо дня в день. Такая недоступная, необычная, уникальная. Единственная в своём роде. Безумная, смешная, понимающая. У неё душа Чарли Чаплина, но мужество тысячи воинов. Такой несгибаемой и весёлой была Айрис Мейтнер, внезапно ворвавшаяся в мою жизнь в свадебном платье, и без смущения раздевающаяся в моей машине. Такой была девушка, привычно заполняющая бензобаки машин, а позже под покровом ночи прокрадывающаяся к старой яблоне. Я не ждал её… Но чёрт меня возьми, как же я был рад, что тогда остановил машину на обочине дороги, чтобы затянуться сигаретой. Последней сигаретой на дне смятой пачки. Словно сама Вселенная способствовала этой встрече. Нашей встрече. Я подыскал ей место рядом с собой в тренажёрном зале университета, и собирался предложить ей поработать со мной. Залу требовался хороший администратор, и дочь декана, «случайно» оказавшаяся вчера в мужской раздевалке, охотно предложила мне это место. Меня не привлекала должность администратора, я рассматривал лишь роль инструктора, но всё же попросил девушку пока что не нанимать кого-то на это место. Учитывая упрямость Айрис, и её желание делать всё только по своему, я сомневался в том, что она примет моё предложение, но попытаться всё же стоило. Мне бы хотелось, чтобы она была рядом со мной. Чтобы я мог присматривать за ней. Заправка, в которой она ютилась совсем одна, вызывала у меня смутное беспокойство и неясное чувство тревоги. Я был бы спокоен только зная, что смогу её защитить. А это возможно только в том случае, если Айрис будет находиться в поле моего зрения, а не за сотни миль от меня. Я поднял невредимую упавшую чашку с пола и наклонился к телефону. Кто мог звонить мне так чертовски рано? Мой раздражённый взгляд упал на экран, и я вновь уронил чашку. В этот раз чуда не произошло. Чашка аккуратно раскололась надвое, встретившись с полом, но я всё не отрывал глаз от телефона. Ханна. Моё чертово сердце застучало ещё громче, а пальцы дрогнули. Мне пришлось несколько раз прочитать её имя, даже произнести его вслух, чтобы поверить в то, что мне не мерещится. Я без колебаний нажал на вызов, поднося трубку к уху. Её голос был не плачущим и не подавленным, и это заставило меня резко выдохнуть от облегчения. Я закрыл глаза, заставляя себя расслабиться. — Что сделал Мэлоун? — прохрипел я, поворачиваясь к часам. Семь утра. Она бы не позвонила мне так рано по собственной инициативе. Я всегда звонил Ханне первым, и порой она даже игнорировала мои звонки. Мы говорили холодно, без былых чувств. Я так и не смог преодолеть стену, выросшую между нами. Да и она не пыталась. На конце провода раздался её тяжёлый усталый вздох. — Мэлоун ничего со мной не сделал. Мы любим друг друга. Если это только можно назвать любовью. — Тогда почему ты… — Звоню тебе? Чтобы ты поговорил с отцом. Я с силой сжал челюсти. — Почему я должен это делать? — Потому что это невыносимо. С каждым днём папа ненавидит Луи всё больше. После того, как ты уехал в Бостон, его отношение к Мэлоуну стало хуже в тысячу раз. Я буквально разрываюсь на части. Когда-нибудь они убьют друг друга. Я пнул осколки чашки и поднялся со стула, медленно шагая по комнате. — Думаешь, я имею к этому какое-то отношение? Ханна замолчала. Затем медленно протянула: — Ты помнишь Джейкоба? Младшего брата нашего отца. — Погибшего. — тихо дополнил я. — Ты знал о том, как он умер? Конечно. Его убили. — К чему ты ведёшь? Она вновь вздохнула. Затем нервно фыркнула. — Дело в том, что вчера я подслушала разговор папы с мамой. Он был вне себя от ярости, когда говорил об этом. Я подошёл к окну, невидящим взглядом уставившись на рассвет. — Об этом? — Прежде чем его… Прежде чем Джейкоба жестоко убили, ему сломали обе ноги. Это ничего тебе не напоминает? Я на интуитивном уровне дёрнул правой ногой, но ничего не ответил. Это напоминало меня. Наша судьба с Джейкобом была почти идентичной. Вот только Мэлоун не добил меня, вырвав из меня жизнь. Но пощада была куда хуже смерти. Порой милость бывает тяжелее безжалостности. Ханна тихо кашлянула. — Папа никогда не простит Мэлоуну то, что он причинил тебе боль. Он вспоминает своего брата, когда думает о тебе. Ему болезненна мысль, что он может потерять и тебя. Он не потеряет меня. Даже прячась от своего прошлого, я остаюсь его сыном. — Ханна… — Джейкоб, я бы не стала просить тебя о пустяке. Мне это важно. Мэлоун является для меня всем, и ты это знаешь. Я никогда не стану выбирать между ним и вами. Но если ты поговоришь с папой… Если простишь Луи, то… — Я не держу на Мэлоуна зла за бой. — хрипло прошептал я. — Всё было справедливо. Она замолкла. Затем вновь тяжело вздохнула. Мне было больно слышать этот вздох. Я со всей силы сжал телефон. Не грусти, маленькая Ханна. Когда-то я обещал тебе, что ты будешь счастлива. А сам стал нерушимой горой на пути к твоему счастью. — Я поговорю с отцом. Ханна издала короткий смешок. — Приезжай в Нью-Йорк. В следующем месяце, если получится. Это не телефонный разговор. Знаю. Я только не хочу покидать Бостон, Ханна. Здесь я впервые чувствую себя другим человеком. Здесь я не сын и не брат. Здесь я это… я. — Я приеду. — пообещал я. Ханна замолчала. Ей больше не о чём было со мной говорить. Но мне было. — Как ты? — с беспокойством прошептал я, стискивая телефон в кулаке. — Ты знаешь, как я. — тихо пробормотала она в ответ. — Мы всегда чувствовали друг друга. Да. Ты обеспокоена. Тебя что-то гнетёт. Ты часто грустишь. Ты до сих пор прячешься от всех, когда идёшь к Луи. Ты живёшь не так, как хочешь. Мэлоун может и любит тебя, но эта извращённая связь стоила вам обоим слишком многого. Прости меня. Мысль о том, что я причина всего этого, самая худшая пытка, какая только может быть. — Ханна? — Мне пора, Джейкоб. — её голос стал тише, глуше. Она словно отстранила телефон от уха, не в силах слышать моё дыхание. Нет. Я поспешно шепнул: — Я скучаю по тебе, сестрёнка. Она устало вздохнула в ответ. — И я по тебе скучаю, Джейкоб. Скучаешь, даже если я этого не стою. В трубке раздались короткие гудки. Я злобно бросил телефон на кровать, и вновь уставился на небо. Может, Айрис и была права. Может, Ханна была давно для меня потеряна.АЙРИС
Когда я сбегала с алтаря, то осознавала, что губительные последствия скоро дадут о себе знать. В свободные минуты меня настигала мысль о моём несостоявшемся женихе. Он пропал на долгое время. Всего лишь затишье перед бурей. Это не пугало меня, но бежать от последствий — всё равно что уговаривать ребёнка не шуметь. Бесполезно. За мной уже больше часа настойчиво следовал хвост. Серый джип. Машина Алана. Я прибавила скорость, слегка качая головой. Этот чокнутый и одержимый мной парень когда-нибудь точно пожалеет, что увязался за мной. Мне не хотелось вновь вспоминать об этом, но моё сознание всё же помнило счастливое выражение его лица, когда я согласилась стать его женой. Как он мог так легко поверить мне, великой шутнице Бостона? Профессиональной и азартной девушке, готовой ради хорошего спора опрокинуть и пять бокалов водки? Остановив мотоцикл на парковке универа, я спрыгнула на тротуар и сняла с головы шлем, терпеливо поджидая своего верного поклонника. Алан вышел из машины, сильно шатаясь и сжимая в руках помятый букет роз. О небеса. Я приподняла брови, когда парень подошёл ко мне вплотную. Запах перегара едва не сжёг мне ноздри. Удивительно, что по пути его не задержали копы. Он едва держался на ногах. Ответ на первый вопрос. Вот что он делал всё это время. Запивал своё горе. Как предсказуемо и банально. — Айрис… — заплетающимся языком пробормотал Алан. — Мисс Мейтнер к твоим услугам. — отвесила я шутливый поклон, прижав ладонь к сердцу. Он вздрогнул. — Ты всё ещё шутишь… Издеваешься надо мной. — Как и в старые добрые времена, друг мой. — Я слышал, что это была идея сукиного сына Колина… Проклятый спор на деньги. Дорогая, ты могла попросить эти деньги у меня. Я бы всё тебе отдал. Тебя я не виню… — он икнул и протянул мне растрёпанный букет. Выглядел он весьма паршиво. И букет, и сам Алан. Я уже серьёзнее взглянула в его осоловевшие глаза. — Алан, мы обсуждали это. Между нами возможна только дружба. — Но с идиотами я обычно дружбу не вожу. — Мы всё решили. Если тебе станет легче… Мне жаль. Прости за этот спор. Он был дурацким, но когда на кону деньги, то даже самый абсурдный спор приобретает для меня смысл. В следующий раз не будь так наивен и примитивен, доверяя пустым обещаниям девушки, которая смертельно любит пошутить. Алан поспешно замотал головой, качая в воздухе указательным пальцем. — Я не злюсь на тебя, любимая… Мне кажется… Кто… Мне важно только то, что ты посмеялась. Тебе было весело? — Сбегать с алтаря? Очень. — честно ответила я, широко улыбаясь. — Вот видишь… Я стал причиной твоего смеха… Причина моей насмешки, а не смеха. Всё-таки есть существенная разница между этими понятиями. А между унижением и забавой всего несколько дюймов расстояния. Я сочувственно посмотрела на него. — Прекращай, Алан. Ничего не получится. — У меня есть деньги… — А у меня мозги. — я коснулась своей кепки. — Бывай. Алан сделал ко мне шаг, но пошатнулся и тут же тяжело приземлился на свою задницу, громко ойкнув. Его очки в тонкой изящной оправе съехали набок, делая его лицо ещё более жалостливым. Я вздохнула, помогая ему подняться с тротуара. Он вцепился в моё плечо железной хваткой. Проклиная себя за сочувствие, я повела парня к машине и усадила его на капот. Алан не отпускал моё плечо, зачарованно глядя на меня, и взмахивая своими ресницами. — Люблю тебя, сколько себя помню... Мои брови взлетели вверх в очередной насмешке. Сомневаюсь. Мы знакомы всего два месяца. Я кивнула, пытаясь оторвать от себя его клешни, а не руки. Не отпускал, проклятый. Он глухо застонал от боли, когда я невозмутимо впилась зубами в его кисть. — Ай, Айрис! Ты что… Цапнула меня..? — Убери свою руку. Опоздаю на лекцию. Алан медленно разжал руки с моего плеча. — Моя любимая не должна опоздать на лекцию… — Вот спасибо. — почти искренне ответила я. У меня чесался язык выплеснуть очередную остроту, но я лишь молча отвернулась и побежала в универ, оставив его потерянно сидеть на капоте своей машины. По пути в аудиторию, на меня почти набросилась группа из трёх взволнованных девушек, окружив тесным кольцом. — Это же к тебе приходил Алан Харди? Я закатила глаза. — Может быть. Одна девушка даже подпрыгнула от возбуждения, размахивая маленькой сумочкой. — Это правда, что он отшил тебя?! Я вскинула брови, с притворным изумлением глядя на неё. Девушка слегка покраснела. — Откуда ты это узнала? — Так это правда! — быстро заверещали между собой девушки. Я хмыкнула, благодаря двери лекционной, которые отгородили меня от этих безумных девушек. Сидящий в конце последнего ряда Джейкоб махнул мне рукой, приглашая присоединиться к нему. Я скинула с плеч тяжёлый рюкзак, усаживаясь рядом с ним. Он читал газету, надвинув чёрную вязаную шапку на свой лоб. Его непослушные каштановые пряди волос украдкой выглядывали из-под шапки. Настоящий бунтовщик и мятежник. Я старалась не глядеть на него так, как смотрят на него другие девушки, совершенно очарованные им. Он и без того хорошо знал, как его внешний вид влияет на противоположный пол. Джейкоб чуть приблизился ко мне, думая, что я не замечаю этого. Его глаза вспыхнули, внимательно разглядывая меня. — Выглядишь потрясающе. — Не знаю, что же такого потрясающего ты нашёл в старой куртке и джинсах, но спасибо, мистер Эванс. — сделала я изящный реверанс, и он расплылся в улыбке. — Мне только в радость делать вам комплименты, миссис Эванс. — Что-то интересное? — кивнула я на газету. — Декан наконец-то понял, что в местном кафе контрабандой продаются заплесневелые сухари, или то, что мистер Фостер причина тысячи несовершённых самоубийств? Джейкоб тихо засмеялся. Мне нравилось слышать его смех. Он ткнул пальцем чересчур яркий заголовок в конце последней страницы. Тот, кто оформлял это маленькое объявление, не скупился на все цвета радуги. Сюда бы немного блёсток и единорогов, и это стало бы полноценным приглашением на день рождения трёхлетнего малыша богатого нефтяного денди. — В клубе «Вегас» сегодня состоится костюмированная вечеринка. В полночь. Я встретилась с ним взглядом. — Я там буду. Он широко улыбнулся, не скрывая своей радости, но я поспешила погасить его преждевременную эйфорию. — В качестве официантки. Вечеринка займёт почти шесть часов. Платят за каждый час работы. Выгодная сделка. Его улыбка быстро погасла. — Снова работаешь? — Каждая моя минута… — Стоит целый доллар. Я помню. — он слегка нахмурился. — Я только хотел, чтобы ты немного отдохнула. — Отдохну, когда куплю особняк в центре Нью-Йорка. — весело ответила я, и Джейкоб едва заметно вздрогнул. Я перевела на него удивлённый взгляд. — Тебе настолько не нравится Нью-Йорк? — Нет. — Нет, не нравится, или нет, нравится? — Просто нет. — отрезал он, надвинув шапку на глаза, тем самым пряча от меня свой взгляд и заканчивая разговор. — Люблю тебя всем сердцем, несговорчивый Эванс. — отозвалась я, перебирая смятые доллары в кармане джинсов. Джейкоб приподнял край шапки, игриво сверкнув из темноты прищуренным левым глазом. — Правда? — Догадайся. Он медленно улыбнулся. — Ты первая девушка, которая… — Я буду просто первой. Этого мне достаточно. Джейкоб ухмыльнулся. — Верно. Для меня ты будешь первой во всём. Я громко расхохоталась и ударила его локтем в бок. Он театрально поморщился. — В самое сердце... — Льстец. Нет, сегодня сэндвичи за твой счёт, даже не мечтай. — Ты жестокая девушка. — Кто-то же из нас должен таким быть. Джейкоб угрюмо поджал губы. — Я могу быть таким человеком. — Не стоит. Ты настоящий маршмэллоу, вот и оставайся им. — Я не… — Ну хорошо, очень мужественный и очень накачанный маршмэллоу с вечно хмурыми бровями. Он тихо засмеялся, но нашу идиллию прервал мистер Фостер, шаркающей походкой добирающийся до кафедры. Я была почти уверена в том, что его путь составил почти полчаса. Джейкоб широко зевнул, подтверждая все мои мысли. Лектор начал вытаскивать бумаги из своего дипломата, бросая в мою сторону косые взгляды. Сегодня без опозданий. Я мило улыбнулась, и он нахмурился. — Тема нашей лекции… На этой ноте половина студентов тут же вырубилась в двухчасовую спячку. Джейкоб не был исключением. Он откинулся на спинку стула, надвинув шапку на лоб, и тут же отключился. Я подперла щеку рукой, внимательно слушая лекцию. Меня могли называть прилежной студенткой, но ни один мой цент не уйдёт на ветер. В словах Фостера я искала разумное зерно, любую новую информацию, которая могла бы впоследствии помочь мне сдать экзамены. Но ближе к концу я чувствовала, что мой мозг размяк как печенье, давно забытое в кружке горячего чая. А вот Джейкоб выглядел свежим и выспавшимся, когда мы добрались до кафетерия. — Уделишь мне десять минут своего бесценного времени? — поинтересовался он, ставя передо мной тарелку с горячим сэндвичем. Я усмехнулась. — Семь, и мы в расчёте. — Девять. — хмуро запротестовал он. Я скорчила рожицу. — Восемь. — Восемь с половиной, иначе я рискую остаться здесь в гордом одиночестве. Я откусила кусочек от сэндвича. — Всё время лукавишь. Ты довольно быстро и легко нашёл общий язык с местными студентами. Здесь многие тебя знают. Когда я уйду, то моё кресло тут же займут. Здесь достаточно красивых девушек, так что хорошенько подумай о восьми с половиной минутах. Моё место готова занять любая. — Но это будешь не ты. Джейкоб подмигнул мне, и я со вздохом отвернулась к окну. Нутро сжалось от его потемневшего взгляда, но это было не впервой. Мне бы научиться лучше контролировать свои мысли и эмоции. Мой взгляд зацепился за Колина, который почти истерично махал мне рукой из-за стойки. Я поспешно поднялась с места, не обращая внимания на заметно побледневшего Джейкоба. Он хищно взлетел с кресла следом за мной, резко хватая меня за руку. Его глаза горели от гнева и волнения. — Не смей, Айрис. — Прости? — возмутилась я, пытаясь высвободить руку из его цепких длинных пальцев. На нас смотрели почти все сидящие в кафетерии, но Джейкоб игнорировал их взгляды, уставившись лишь на меня. Меня едва ли не пугал этот взгляд. Он говорил о том, что Эванс не всегда бывает таким добрым и вежливым, каким старается быть. Отголоски тьмы заплясали в его глазах. Он легонько встряхнул меня за плечи. — Я узнал, чем занимается этот парень. Колин. Он толкает наркоту среди студентов. Я приоткрыла рот. Холодок пробежался по моей спине. — И в чём же проблема? Меня это не касается. Джейкоб прищурился. — Я видел, как он передал тебе деньги в день нашего знакомства. Между нами повисла пугающая тишина. Я саркастически нахмурилась. — Ты считаешь меня клиентом или дилером? Он наклонился ко мне. Его дыхание согрело мои губы. Я замерла. Кончик его носа задел мою щеку, когда он шепнул: — Кем бы ты ни была… Ты должна осознавать, что некоторые вещи не стоят тех денег, которые за них дают. — Я не настолько алчный человек, Джейкоб. Я знаю грань между запретным и разрешённым. Он ни в коем случае не должен был узнать про споры. Это его не касалось, но всё же это всегда настораживало близких мне людей. Я действительно была готова на многое ради денег. Невольно в голове зазвенел дрожащий от отвращения голос Джейн. «Ты просто посмешище, Айрис. Жалкое посмешище». Мне бы не хотелось видеть в глазах Джейкоба то же отвращение и недоумение. — Доверься. — пробормотала я, поднимая на него взгляд. Он помедлил, пристально глядя на меня, но затем медленно кивнул, усаживаясь обратно на место. Мне пришлось подавить вздох облегчения. Если бы он вызвался поговорить с Колином, то это ничем хорошим для меня бы не кончилось. Только Колин и знал про все наши договоры, споры и тайны. Но он бы ни за что меня не выдал. Я подошла к барной стойке, опираясь на кривую стопку меню. — В чём дело? Колин заправил пряди своих длинных светлых волос за ухо, наклоняясь ко мне вплотную. — Как старый друг верную подругу… Хотел предупредить тебя, Айрис. — О чём? Он направил тревожный взгляд на Джейкоба, жадно следящего за нами глазами, и перегнулся через стойку, чтобы прошептать: — Это младший Эванс. — Младший… — вопросительно протянула я. — В чём соль? Колин закрыл глаза и выдохнул. Сжал моё запястье, и я тут же встревожилась. Мы дружили ещё со времён старшей школы, вместе росли и зарабатывали покраской стен на старых Мичиганских улицах. Я ценила нашу старую дружбу, и знала, что Колину пришлось гораздо сложнее, чем мне. Он приехал в Бостон раньше нас. Начал продавать крэк, чтобы немного подзаработать, а позже перешёл и на серьёзные наркотики. Сам он не употреблял, и это меня успокаивало. Каждый выбирал свой путь. Несколько раз я пыталась уговорить его бросить этот грязный бизнес, но это было не так то и просто. Система наркоторговли слишком сложная. Выбраться из этой дряни с чистыми руками было не так легко, как казалось в самом начале. Колин увяз в этом по уши, но сейчас, когда у него наконец-то появились деньги… Большие деньги… Всё стало запутаннее в сотню раз. Это не спорт, чтобы просто впасть в хандру и забросить это дело. Здесь всё изощрённее. Ответственность больше. А риск быть посаженным в тюрьму невероятно велик. — Соль в том, Айрис, что здесь замешаны подпольные кровавые бои без правил. Каждый, кто побывал в Нью-Йорке больше месяца знает про Арчера Эванса. Отца этого Джейкоба. Это не самый хороший человек, подруга. Он славится своей жестокостью. У меня хорошие связи. Это точная информация. Я задумчиво нахмурилась. — Это его отец. Сам Джейкоб… — Джейкоб недалёк от него. Это проклятая семья. Не приближайся к нему. Не подпускай его к себе слишком близко. Я улыбнулась. — Его отец меня не волнует. Только если он, конечно, не собирается баллотироваться в президенты США. Колин ухмыльнулся. — Ты права. Но всё же будь осторожней. Этот парень не такой простой, каким кажется. — Он и не кажется простым. Парень покачал головой и склонил голову набок. — Это взаимно? — Что именно? — Достаточно одного только взгляда Джейкоба на тебя, чтобы понять это. Он влюблён в тебя. Что-то внутри меня сжалось, задев самые нервные окончания. — Эй… — шутливо ударила я его в плечо. — Не усложняй ты так всё. Мы дружим. Нам приятна компания друг друга. Только и всего. Даже если бы всё и было наоборот… Ещё слишком рано для проявления каких-либо чувств. Колин начал размешивать коктейль, старательно не глядя на меня. — Для этого не требуются месяцы. Мы оба знаем, Айрис, как к тебе тянутся парни. Не пытайся обмануть себя. Он к тебе неравнодушен. Осторожней. Бойцы хуже наркоторговцев. — Неужели? — ухмыльнулась я, забирая из его рук бокал с коктейлем, и делая глоток. Колин прыснул. — Это банановый коктейль. Это правда. Бои без правил как… Может, этот парень даже успел кого-то убить. — И почему же он приехал в Бостон? Что бы ни случилось с ним в Нью-Йорке, это осталось в Нью-Йорке. Он совсем не говорит о своём прошлом, не кичится репутацией своей семьи, и это первый знак того, что, возможно, ему просто хочется чего-то нового. Возможно, Джейкоб приехал сюда за индивидуальностью. Никому не нравится жить в тени своих родителей. Колин недоуменно пожал плечами. — Будь осторожна. Мне не нравится этот парень. — Что ж, в этом ваши чувства взаимны. Спасибо за предостережение, Колли. Запомню каждое твоё словечко. Он с улыбкой кивнул, но затем удержал меня за руку. — Как там малышка Джейн? Я тяжко вздохнула, опуская голову. — С каждым днём мне всё сложнее устанавливать с ней контакт. У неё такой эмоциональный диапазон, что даже уронив ложку, Джейн начинает буквально рыдать. Колин прищурился, взмахивая пустым стаканом в воздухе. — Как же я её понимаю… Совсем нервы сдают. — Ты же ничего не употребляешь? — забеспокоилась я, заметив дрожь в его пальцах. Друг перевёл на меня мёртвый взгляд. — Мне хреново, Айрис. Такое чувство, что я уже на самом дне, и никак не могу доплыть до поверхности. Что уже настолько увяз, что останусь на дне до конца своих дней. Приспосабливаюсь жить без кислорода. Паршиво, скажу тебе. Я протянула руку и сжала его плечо через рубашку. Он устало улыбнулся и накрыл мою ладонь своей. — Тогда позволь мне стать твоей подводной лодкой. — пробормотала я. Колин засмеялся. — Ты всегда ею была, Ирис. Улыбка тронула мои губы. Я перегнулась через стойку и крепко обняла его. Огненный взгляд Джейкоба сверлил мне спину, но я не выпускала Колина из своих объятий ещё несколько секунд. Он заметно похудел и осунулся, но тщательно скрывал всю свою боль за приветливой улыбкой. — Предложи мне спор. Если это поднимет тебе настроение, то я приму любой твой вызов. — отчаянно предложила я. Колин покачал головой. — В следующий раз, Айрис. Сейчас я хочу лишь поехать домой и принять ледяной душ. Съесть большое буррито и забыться десятичасовым сном. Я мечтательно вздохнула, улыбаясь. — Звучит, как самая настоящая сказка. Но после смены на заправке меня ждёт работа в клубе «Вегас». С шести до десяти утра у меня появится возможность поехать домой и немного поспать. В одиннадцать утра состоится родительское собрание у Рут, а в полдень начнутся пары. Каждый час был уже заранее расписан. Я зевнула, и попыталась приободрить себя. Жизнь состоит из таких маленьких незначительных событий. Они создают собой вечность. По крайней мере, у меня интересная жизнь. Всё могло бы быть куда хуже. Всё могло… А могло быть и лучше. Папа мог быть жив. Мама могла бы нас любить. И Джейн бы улыбалась, а Рут не плакала по ночам. Я позволила себе опечалиться лишь на минуту. А затем резко выдохнула, собираясь с мыслями, и направилась обратно к Джейкобу. Он приподнялся с кресла. — Всё хорошо? Не совсем, Эванс. Но тебе лучше этого не знать. Я красноречиво улыбнулась. — А бывало иначе? Он встревоженно подался вперёд, касаясь моей щеки. — Ты не обязана всегда быть сильной. На мгновение я прижалась щекой к его широкой ладони, позволяя себе секундную слабость, сбрасывая на время весь груз с сердца, а затем хмыкнула, с болью отстраняясь от него. Джейкоб молча глядел на меня. В его взгляде была поддержка, тот самый бледный свет, который всегда жил в сердце моего отца. Мне нельзя было сравнивать его с Эвансом, но между ними было что-то общее, и это разбивало мне сердце. Почему же меня всегда окружали такие хорошие, но такие разрушительные люди?ДЖЕЙКОБ
Едва я ступил за двери клуба, как перед глазами засияла вспышка камеры. Я тут же прищурился и прижал ладонь к левому глазу. Перед взором расплывались бесформенные мутные пятна. Ко мне подлетела Николь в соблазнительном костюме ведьмы. Её рука неуверенно обвила мою руку, но девушка уже была под воздействием спиртного, что придало ей немного смелости. — Ты пришёл вовремя! — прокричала она в моё ухо. — Сейчас будет вальс! Я лишь кивнул, нетерпеливо блуждая глазами по просторному залу. Сотни студентов, наряженные в разные костюмы, сновали повсюду. Николь не отпускала мою руку, что-то быстро говоря мне на ухо, но всё моё внимание было на девушках, которые проносились мимо нас. Я искал её, но не находил. — Джейкоб, ты слушаешь? Я не слушал. Я пришёл сюда только ради Айрис, но не видел её. Николь повела меня к барной стойке, на минуту отпуская мою руку, чтобы заказать два «Секса на пляже». Я повернулся к бармену, чтобы спросить у него про официантку, но осёкся, когда она сама первой нашла меня. Девушка тронула меня за левое плечо. Я молниеносно обернулся, чертовски радуясь её желанному появлению. Это было похоже на те самые школьные вечеринки, на которые ты идёшь только ради одного человека. И вот ваши взгляды встречаются, и ты понимаешь, что не зря наряжался и ехал туда. Один лишь взгляд окупает все твои тревоги. Один лишь взгляд возносит меня на тысячи футов над землёй. Айрис была в форме официантки, коротком чёрном платье с маленькими белыми пуговичками и воротником. Её волосы были собраны в небрежный пучок, но она ярко подкрасила глаза и губы. Её веснушки почти светились в мерцании вращающегося диско шара. Она издала тихое и насмешливое: «Вау!», внимательно оглядывая меня с головы до ног. — Кимоно? — шепнула девушка в моё ухо, касаясь чёрной шёлковой ткани, обтягивающей моё тело. Её пальцы пробежались по моему поясу, восхищённо ощупывая узорчатую ткань. — Ханьфу. — со смехом ответил я, задев декоративный меч, висящий на моём поясе. — Традиционный китайский костюм. Её глаза расширились. — Как так получилось, что в этом одеянии ты выглядишь намного мужественнее и сексуальнее самого Капитана Америки? Она кивнула в сторону Генри, стоящего чуть поодаль в костюме Капитана Америки. Я засмеялся. Айрис поставила свой пустой поднос на барную стойку и потащила меня за собой на танцпол. Николь ошарашенно взглянула на меня, но Айрис невозмутимо перебила её, подмигивая. — Я украду его. Буквально на один танец. Блондинка осталась растерянно стоять у барной стойки, когда Айрис повела меня за собой. Вопреки всем моим ожиданиям, девушка выбежала на задний двор клуба. Звёзды пьяно заплясали на осеннем небе. Я вдохнул побольше холодного воздуха, поднимая голову к небу. Айрис бросила задумчивый взгляд на полную луну. — Занятно, верно? На эту луну смотрели наши предки, а позже будут смотреть и наши внуки. — Меня волнует только то, что происходит сейчас. Прямо сейчас на эту луну смотрим лишь мы с тобой, Айрис. Она повернулась через плечо, одарив меня непроницаемым взглядом. Я шагнул к ней. — Ты хотела потанцевать со мной? Девушка с улыбкой мотнула головой. — Подумала, что это будет выглядеть забавно. Китайский император и американская официантка танцуют. Безумие, да и только. Я смело обхватил её талию руками, одним резким рывком прижав к себе. Айрис издала тихий стон, когда её грудь ударилась о мою. Впервые я не беспокоился, что посею в ней тревогу, разрушая хрупкую дистанцию между нами. Девушка вскинула голову. — Мне сказали, что ты опасен. Я безрадостно улыбнулся, наклоняясь к ней, сближая наши тела и лица. — В самом деле? А что думаешь ты? Она провела ладонями по моим плечам, и моё горло тотчас же пересохло. Я взглянул на неё по-новому, не желая прерывать эти прикосновения. — Я думаю, что это правда. Боль отразилась на моём лице, но эта боль была другой, от того, что я нахожусь в такой близости от её губ, но всё никак не осмелюсь завладеть её ртом, боясь испугать её. Боясь оттолкнуть. Боясь лишиться её так же внезапно, как и обрёл. Айрис слегка качнула головой. — Я сказала что-то не то? Хочешь шутку? Я сжал её талию, наклоняясь ещё ниже, пока между нашими губами не остался один единственный дюйм. — Нет. Хочу тебя. — хрипло прошептал я. Она шумно выдохнула, блуждая прохладными ладонями по моей шее. Её дрожащие пальцы зарылись и запутались в прядях моих волос. Айрис повела носом, сталкивая кончики наших носов, играясь со мной, почти дразня. Я тихо засмеялся, ловя губами её нос. — Слишком рано, знаю. Но я так сильно хочу поцеловать тебя, что это убивает меня… — Так замолчи и целуй меня. — сдавленно пробормотала она в мои губы. Это была последняя нить, сковывающая мои движения, удерживающая от стремительного падения. Я рухнул вниз, уже потерянный, забытый, отчаянный, чертовски возбуждённый, жаждущий её, дорожащий ею. Её мягкие губы смело раскрылись мне навстречу, и я почувствовал её запах, её головокружительный вкус, толкающий меня на ещё больший грех. Я прижал её к себе намного ближе, чем раньше, наклоняя голову, меняя угол наклона при каждом движении, чтобы почувствовать её всем своим телом. Каждой чёртовой дрожащей клеточкой. Кончик её языка коснулся моего, и я вздрогнул, уже поражённый ею. Меня обдало жаром, и мои губы властно накрыли её, лишая возможности дышать. Раньше мне не приходилось так сильно сдерживаться, в подобной боязни оттолкнуть партнёршу. Все девушки, с которыми я проводил ночи, желали от меня именно физической близости, ещё в первую же встречу давая знать о своих тайных желаниях. А Айрис шутила, смеялась, болтала, делала всё, что угодно, но только не заигрывала со мной, упрямо загоняя меня в старую добрую клетку дружбы. Она тихо застонала мне в рот, её колени подкосились, и я уверенно подхватил её под бёдра. Девушка обвила ногами мою талию, мягко обнимая меня за шею. Меня изумило её смущение, чередующееся с дерзостью и страстью. Она хрипло выдохнула, когда я оторвался от её губ, оставляя влажные поцелуи на изящной шее. Её кожа пахла так, как по моему представлению должно было пахнуть лишь в раю. Я совсем потерял голову, блуждая онемевшими губами по её уху, щеке, горлу. Айрис закрыла глаза, покорно подставляя своё лицо под мои горячие поцелуи. Я вернулся к её губам, молчаливо прося входа, и она слегка приоткрыла опухшие губы. Малейшая вспышка отзывчивости с её стороны заставила меня вновь забыться. Я погрузил язык в её рот, поглощая её в себя. Её вкус опьянял получше любого виски, и я был уверен в том, что становлюсь пьяным с каждой секундой, пока она в моих руках, здесь, такая низкая, совсем миниатюрная, бойкая, всегда занятая. Ставшая на эти секунды лишь моей. И каждая её минута стоила не доллар, а... Проклятие, даже все сокровища этого мира не смогут возместить цену минуты её близости. Айрис тяжело задышала, когда я неохотно отстранился, почувствовав, что она начинает задыхаться. Её глаза округлились и ярко вспыхнули. Она взглянула на меня почти с ужасом, почти с испугом, словно я сделал это силой, без её разрешения. Меня словно ударило током. — В чём дело? — осипшим от возбуждения голосом прошептал я. Айрис заморгала, поднося пальцы к своим покрасневшим губам. — Это был мой первый поцелуй. Меня распирал дикий смех, но увидев искреннее выражение её лица, я ошеломлённо застыл. — Правда? Она отрывисто кивнула, пристально глядя на меня. Моя грудная клетка сжалась. Первый. Её первый поцелуй. Я не сумел скрыть широкую улыбку, и Айрис тихо засмеялась, прижимаясь своим лбом к моему. — Ты так собой доволен? Нет. Я только счастлив, что идиот, которому ты решила подарить право быть твоим первым — это я. У меня перехватило дыхание. Она овладела всеми моими мыслями, но сейчас завладела и той моей частью, что втайне делала меня собственником. Айрис была моей. В обычных ситуациях после первого поцелуя может и следовала неловкость, но я не посмел нарушить этот важный для неё момент глупыми словами. Я крепко прижал её к себе, и Айрис молча обняла меня в ответ. Чистое совершенство. — Поцелуй всегда снимает всю усталость? Тогда я буду стараться целоваться с тобой как можно чаще. — всё же не выдержала и пошутила она. Я заглянул в её васильковые глаза. Для меня это не было шуткой. Я был готов унять её усталость и тревогу любыми способами, но сейчас, когда она произнесла эти слова вслух, то осознал, что никогда ранее не чувствовал себя более полноценным. В этот момент я не был Джейкобом Эвансом. Не был идиотом, который изо всех сил старался поступать правильно. Не был отвергнутым братом, опозоренным сыном, неоправданной надеждой. Я был мужчиной, которому Айрис Мейтнер доверила свой первый поцелуй.