ДЖЕЙКОБ
Уже минула проклятая среда. Дни на календаре мучительно медленно сменяли друг друга, и с того момента, как Айрис пропала, прошло почти пятьдесят часов. Сначала я лишь смутно беспокоился, но теперь волнение достигло своего апогея, и я места себе не находил, меряя помещение быстрыми широкими шагами. От одних лишь мыслей о ней я сходил с ума, теряя трезвость разума. Вечером понедельника я нанёс визит в дом Айрис. Рут и Джейн всё ещё были там, ни о чём не подозревающие и радостно встретившие меня на пороге дома. Я привык к тому, что Джейн враждебно ко мне относится, но в тот вечер её нрав даже показался мне мягким и доброжелательным. Обе девочки не знали, где же могла быть Айрис. Она только и делала, что пропадала на многочисленных однодневных заработках, практически не бывая дома, так что Джейн, привыкшая к её длительному отсутствию, успокоила меня, заверив, что у неё, возможно, нет времени отвечать на мои звонки, и ночью она уже вернётся домой. Даже понимая, что это вполне разумное объяснение, я всё же решил остаться на ночь в их доме, чтобы встретить Айрис и лично убедиться, что она в порядке. Ранние сумерки принесли с собой осенний холод. Ночь была долгой, бессонной и невероятно беспокойной. Я простоял у окна несколько часов, настойчиво вглядываясь в непроглядную темень, на которую легла бледная тень одинокой луны. Но ближе к рассвету я уже не выдержал и с колотящимся сердцем сидел за рулём, нарезая круги по городу, пытаясь отыскать её в тех местах, где она прежде работала. Кафе и рестораны, бары и парки, бензозаправки и проклятые бесчисленные магазины. И нигде её не было. Чёртовы долгие гудки, которые тянулись до бесконечности, пока звонок не прерывался голосом виртуального оператора. И моя всё разрастающаяся тревога, которая приобретала уже катастрофические размеры и казалась беспросветной бездной потери. Бостонское слабое солнце осветило каменные тротуары и сухие асфальты. Тонкие, словно сотканные из шёлка, лучи грели кожу. В воздухе плавали редкие пылинки. Я вновь вернулся к дому, пытаясь заглушить острое чувство беспокойства. Отвёз Рут и Джейн в школу, чтобы убить время, которое, в свою очередь, убивало меня. И даже, как сторож, чутко охраняя ворота как университета, так и дома, не увидел и следа Айрис, пропавшей так внезапно и стремительно, словно её никогда и не было. Она пропадала и раньше, гоняясь за деньгами, но всегда давала о себе знать, хотя бы заранее предупреждая своих сестёр. Это совсем не было на неё похоже: молча исчезнуть. Весь вторник я безвылазно просидел в машине, пытаясь вспомнить все её слова, сказанные в нашу последнюю, вместе проведённую ночь с воскресенья на понедельник. В ту встречу Айрис казалась особенно счастливой, а наш визит в Нью-Йорк совсем взбодрил её, устранив всю накопившуюся усталость. Я пытался читать между строк, но в её поведении ничего не намекало на усталость и беспокойство. Это была привычная Айрис, любящая хорошо пошутить и посмеяться. Поговорив с мистером Фостером, я убедился, что в понедельник она так и не посетила утреннюю лекцию, а значит и в университет в этот день не приходила. В то утро я неохотно выпустил её из своих тёплых объятий, глядя на неё прищуренным правым глазом. Она медленно одевалась, стоя у кровати, позволяя мне любоваться её красивым загорелым телом. Я сонно наблюдал за каждым её гибким движением, улыбаясь краешком губ. Айрис тихо засмеялась, заметив выражение моего лица. — Ты выглядишь как довольный сытый кот, Эванс. Она наклонилась, касаясь губами моего лба, и на мгновение я с наслаждением прикрыл веки. Запах её тела, весны и цветущих ирисов, заполнил всё моё пространство. Айрис мягко отстранилась. — Побудешь сегодня здесь? — её васильковые глаза оглядели комнату общежития, и я кивнул, в уме пересчитывая мелкие веснушки вокруг её маленького носика. — Тогда встретимся позже. Нет, нет! Лежи, не вставай. Я на мотоцикле. — Удачи, — пробормотал я, проваливаясь в крепкий сон. Расплывающееся зрение уловило удаляющийся силуэт её тела, а затем дверь за ней тихо закрылась. Я чертовски хотел тогда спать. А теперь адски проклинал себя за то, что даже не спросил, куда же она направлялась. Что силой не поднял своё тело с кровати и упрямо не подвёз её в то место, в которое она и ехала. Что отпустил её так просто, так глупо, не думая ни о чём. Она всегда напоминала мне свободолюбивую птицу, которую нельзя удерживать на одном месте. Я привык к тому, что она высоко ценит своё свободное время и всегда тратит его с пользой. Но почему, почему я, дьявол бы меня побрал, не удосужился спросить её хотя бы о том, куда она идёт? — Боже, Джейкоб! — прошептала Николь, которая врезалась в моё плечо, когда я уже выходил из здания общежития. Её округлившиеся глаза лихорадочно прошлись по всему моему телу. — Ты ужасно выглядишь. Мыслями я был не здесь, поэтому даже не подумал о том, что должен ответить девушке. — Твои глаза… Они очень покраснели… Господи, когда ты в последний раз спал? Джейкоб… Я провёл ладонью по лицу, прогоняя усталость. Глаза словно горели, но уснуть я совсем не мог. Николь с беспокойством коснулась моего плеча. — Это касается Айрис? — Когда ты в последний раз её видела? — словно со стороны услышал я свой оживший голос. Она нахмурилась, пытаясь восстановить её образ в своей памяти. — Кажется, неделю тому назад… Очередная надежда тут же оборвалась. Я кивнул, спеша к машине, но Николь удержала меня. — Идём со мной. Ты совсем осунулся. Тебе необходимо поесть. Еда… Я питался, чтобы не терять силы, но совсем не чувствовал вкус еды, одолеваемый разными мыслями. Мне пришлось нанести визит в полицию ещё во вторник, чтобы они могли поскорее возбудить розыскное дело и начать поиски, но пока мой телефон молчал. Никаких новостей не было. Я знал, что полиция работает эффективно, но дежурный коп с недоверием заметил, что прошло слишком мало времени, чтобы начать бить тревогу. Несмотря на всё своё самообладание, я едва сдержался, чтобы окончательно не выйти из себя. Уходил я из здания уже с неугасаемым желанием уничтожить что-нибудь. Николь сжала мою руку. — Джейкоб! Я вернул взгляд на её лицо. — Что ты сказала? — Что тебе необходима помощь. Тебе нужно отдохнуть. Посмотри на меня. Её глаза выражали искреннее сочувствие, но глядя в них, я вдруг ухватился за мысль, которая едва не разорвала мне сердце, буквально столкнув с самого края погребальной ямы. Я схватил Николь за плечи, вспомнив ту ночь, когда она так нелепо пыталась со мной переспать, оправдывая это тем, что об этом её просил старый друг Айрис. Колин. Николь испуганно сжалась, когда я низко наклонился к ней, вплотную сближая наши лица. — Где он сейчас находится? — Что? — почти беззвучно прошептала она одними губами. — Колин. Где он? От её лица отхлынула кровь. Николь быстро замотала головой, с ужасом глядя на меня. Её щеки покрыла болезненная бледность. — Не знаю! Правда, не знаю! Клянусь! Только сейчас я заметил, что мои пальцы с силой впились в её кожу, а глаза безумно загорелись от одного лишь предположения, что я набрёл на верный путь, поймав краешек новой надежды. Отогнав нахлынувшее отчаяние, я медленно отпустил девушку. Николь попятилась назад, прижимая скрещенные руки к груди. — Джейкоб, я правда не знаю… В последний раз Колин сам приезжал сюда, ко мне. После этого он больше не показывался. Я не лгу тебе, клянусь. Я коротко кивнул, уже направляясь к машине и крутя в голове бесконечный поток бушующих мыслей. Как же я сразу не подумал о нём, не вспомнил..? Это ведь Колин… Он связан с грязным делом касаемо продажи наркотиков. Насколько я помнил, он пропал надолго, едва ли не залёг на дно. Если Колин замешан в пропаже Айрис, то это… похищение? Я впился заледеневшими ладонями в руль, спешно направляя машину в сторону полицейского участка, но когда ударил по тормозам на светофоре, то тут же потянулся к карману кожаной куртки. Копы могут опоздать, и к тому времени я могу уже многое потерять. Расследование может замедлиться, а сейчас мне дорога каждая минута. Мои пальцы машинально набрали номер, высеченный в моей памяти. Уставившись на дорогу, я поднёс телефон к уху, и слегка сжал челюсти, услышав на том конце провода твёрдый голос отца. Мускул на моей щеке нервно дёрнулся. — Мне нужна твоя помощь, — пробормотал я, невидяще глядя на красный кружочек света на светофоре. Сзади протяжно засигналила машина. Отец не заставил себя ждать. После короткой паузы, он ответил: — Я слушаю. Что случилось? Моё сердце пропустило глухой удар. — Это касается Айрис. Она пропала. Он помолчал, и я услышал треск закрываемой двери, словно отец вышел из какого-то помещения. — Её похитили? — Возможно, — я вдавил ногу в педаль газа, и шины жалобно заскрипели, оставляя следы на асфальте. — Это неизвестно. — У неё были причины сбегать? — Нет. — Расскажи, как это произошло, — его голос был спокойным, но в нём угадывались знакомые тёмные нотки. Я заставил себя связно рассказать ему о событиях последних дней. Отец несколько раз задавал вопросы, уточняя некоторые моменты, но в концу моей речи тихо поинтересовался: — Ты уверен, что этот наркодилер имеет к этому делу отношение? Перед моими глазами предстал смутный образ Колина. Я чуть помедлил с ответом. — Нет. Не уверен. Но из её окружения именно он является наиболее подозрительным. Если это он, то я… Своими руками разорву ему горло. Эти злые слова так и не были озвучены, но я знал, что отец меня понял. На том конце провода повисла минутная тишина. — За ним велась слежка? — Нет, — ответил я. — Возможно, полиция разыскивает его, но… От слова «полиция» он раздражённо выдохнул, но всё же решил не комментировать это обращение. — Какие у него были отношения с Айрис, кроме дружеских? Ты не замечал, что он заинтересован ею? Некоторое время я молчал. — Я не исключаю этот момент. Колин предостерегал её касательно меня. Именно он рассказал ей про моё прошлое и семью. Он едва ли не первым узнал про то, что я твой сын. Отец вновь замолк, обдумывая всё. Я потянулся к пачке сигарет, метаясь между противоречивых мыслей. Наконец он подал решительный голос: — Через полтора часа я буду в Бостоне. Я замер, слушая его размеренное дыхание. — Ты собираешься прилететь сюда? — удивление в моём голосе притупило недоумение. Он словно бы кивнул. Я не видел его, но, клянусь, почувствовал этот короткий и не терпящий возражения кивок. — Не предпринимай никаких действий. Если они ещё в Бостоне, то мы найдём её. А если нет? Моя грудная клетка неприятно сжалась. Я повесил трубку с тяжким чувством вины и злобы. Мне стоило вспомнить о Колине раньше, и начать искать именно его. Но что, если Колин ни при чём? Тогда куда бы могла деваться Айрис? Голова ныла от разных теорий и неотвеченных вопросов. Чтобы не бездействовать, я связался с Генри и другими парнями, знакомыми с Колином. Никому ничего о нём не было известно. Последний раз его видели три недели тому назад, именно когда он загадочно и столь внезапно пропал из виду, уволившись из кафетерия университета. Голова вдруг взорвалась оглушительной болью. Я вспомнил, как пару раз видел патрульную машину перед корпусом. Тогда я не обратил на неё особого внимания, но если копы ждали, что Колин появится там и выдаст себя, то это раскрывало многие размытые детали. Я помассировал виски, глядя на колонку бензозаправки. Через час самолёт авиакомпании «JetBlue Airways» приземлится на территории Бостона. Это казалось безумной идеей, но я едва сдерживался от намерения перевернуть весь город вверх дном, заглянуть хоть под каждый камень, но отыскать их, если они ещё здесь. Если она ещё здесь. И если с ней всё хорошо.АЙРИС
При свете одинокой электрической лампочки его лицо казалось прозрачным. Он напоминал живого мертвеца, груду костей, обтянутых тонкой кожей с выступающими прожилками на шее и колотых предплечьях. Пару раз, когда Колин переодевался, стыдливо повернувшись ко мне спиной, я замечала крошечные точечные следы от иглы на потемневшей, почти обесцветившейся коже его бедёр, и холодная дрожь пробегалась под моей кожей, парализуя конечности. Его худощавое и иссохшее тело настолько преобразилось, что я не могла сравнивать прошлого Колина с идеальной мышечной массой с этим Колином, ставшим призраком и моим кошмаром, не зависящим от времени суток и сна. Видеть разрушение старого друга, с которым я провела всё своё детство, и с которым мы с сёстрами годами кочевали по всей Северной Америке, было невыносимо. Сначала я безудержно злилась и выплёскивала свою агрессию сильными пинками и ударами, пытаясь опустить вниз повязку на рту, и задыхаясь от накопившихся в горле слёз, но сейчас, когда я видела его меняющееся состояние, мне становилось всё хуже и хуже от лицезрения его медленной и мучительной погибели. Он своими руками рыл себе могилу, и мне ничего не оставалось, как беспомощно наблюдать за этим со стороны. Когда Колин втащил меня в кладовую университета и рассказал о своём плане побега, то я искренне сочувствовала ему, молясь, чтобы он смог незаметно скрыться и начать новую жизнь вдали от всех. Прошло достаточно времени с того дня, как Колин решился заняться нелегальной торговлей наркотиков, перепродавая студентам заветные «порошки» по двойной цене. У него не было бесчисленного количества клиентов, но пока оставались самые преданные, Колин не напрягался, когда дело касалось финансовых затруднений. Но один из них всё же разболтался кому-то о роде деятельности Колина, и эти слухи, как семена одуванчика, разлетелись по воздуху и вскоре дошли до ушей как декана, так и полиции. Я знала, что когда-нибудь его раскроют. В самом начале расцвета его бизнеса я безнадёжно просила остановиться, пока не поздно, и ещё не всё потеряно. Нас обоих привела в Бостон нужда, и сколько я помнила Колина, он всегда нуждался в деньгах, оставшись совсем один на Мичиганских улицах. Мы познакомились с ним на тесных улочках улиц, в которые обычно подростки не смели забредать. Нас объединяло многое, самое горькое и печальное, что только могло быть, и мы обрели друг в друге долгожданную поддержку, показавшуюся нам спасением. Колин был рядом, когда я шутила и смеялась, но ещё он был рядом, когда я плакала втайне ото всех. Именно его рубашки намокали от моих слёз, и именно его руки обнимали меня за плечи, когда я смертельно уставала. Став дилером и устроившись на работу в университет, чтобы незаметно продавать свой товар, Колин только укрепился в позиции моей вечной опоры. Теперь у него всегда имелись деньги, и он пытался всучить половину мне, даже осознавая, что я их не приму. Тогда Колин и придумал наши «забавные» споры. Он бросал мне вызов, ставя на кон деньги, и я смело принимала все его побуждения к действиям. Свадьба с Аланом и побег из церкви… Всё это было лишь одним из множества наспех заключённых споров. Именно в тот день, убегая из-под алтаря, я села в машину Джейкоба. Заметила его высунутую руку с сигаретой между загорелых сильных пальцев, почувствовала внимательный взгляд его оливковых глаз. Порой мне становится даже смешно. Я могла шутить сколько душе угодно, но у жизни чувство юмора было определённо лучше моего. Она соединила две заблудшие души, совершенно непохожие друг на друга, но нашедшие в своей разрушительной близости некое успокоение. И когда я думаю об этом, то моё горло словно сдавливает невидимая рука Бога. Джейкоб стал моим вечным пристанищем. Моим наваждением, лёгким, как прикосновение ребёнка, и настойчивым, как застрявшая в голове мелодия. Но даже в моменты нашей с ним близости я часто вспоминала о Колине, переживая и тоскуя по нему, хотя даже не это было самым губительным. Тот, кто продаёт наркотики — не должен пробовать его сам. Это золотое негласное правило всех, кто замешан в этом порочном бизнесе. Сейчас же я видела следы от иглы на предплечьях и бёдрах Колина, и мысленно ужасалась. Зуд на руке усилился. Я не имела понятия, что он вколол мне в вену, когда забирал меня из университета в полуобморочном состоянии, но одна лишь мысль о возможной дозе наркотика выворачивала меня наизнанку. Я смутно помнила, какими ватными стали мои конечности, пока Колин вёл меня к выходу в западном крыле, который не был виден полицейским, сидящим в машине. Едва я рухнула на сиденье, как забылась в голосах и цветах, меняющих частоту и палитру. А очнулась уже здесь, прикованная к изголовью кровати, в маленькой квартирке на тринадцатом этаже в одном из высоких домов Бостона. Издалека я словно видела силуэты городских зданий, но мне ещё не удавалось пробраться к окну слишком близко. Я чувствовала себя пленницей, истерично бьющейся в ужасе, и мой страх всё разрастался, видя масштабы зависимости Колина. Как физической, так и психологической. В моменты, когда он не вводил внутривенно дозу кокаина, растворённую в воде, он казался слабым и уязвимым. Мне казалось, что я смогу выбраться, когда он так измождён. Что вырубить его и сбежать, чтобы позвать на помощь — легче лёгкого. Но стоило ему касаться шприца и вводить под кожу очередную маленькую дозу, как его зрачки расширялись, и Колин становился угрожающе активным и радостным. Он возбуждённо расхаживал по комнате, посвящая меня в свои грандиозные планы. В минуты короткой эйфории его глаза оживали и мерцали зелёными огнями, и хотя бледные руки всё дрожали, он казался бодрым и полным жизненной энергии. Но стоило этому эффекту исчезать, как его раздражение усиливалось, и злить его в эти моменты казалось настоящим безрассудством. Я не допускала мысли об избиении, но пару раз он замахивался с сумасшедшим блеском в глазах и тут же отстранялся с испуганным и виноватым лицом. Его речь была бессвязной, обезумевшей. Он клялся, что скоро перестанет колоться, и в Орегоне нас с ним ждёт новая славная жизнь. Я знала, что Колин видит во мне человека, который поможет ему жить без этой зависимости, но чем сильнее он привязывался ко шприцу, тем стремительнее отдалялся от меня. В моменты воздержаний его беспокоила мысль лишь о наркотиках, и даже еда не смогла бы вернуть его прежний интерес. Ранним утром вторника его вырвало на пол. Он молча просидел на полу более получаса, пытаясь не глядеть на мою сторону. Я в ужасе смотрела на его бессильно содрогающиеся плечи, не имея возможности даже заговорить. Пару раз он снимал повязку с моего рта, чтобы напоить меня водой, и я тут же двигала онемевшей челюстью. Колин замер, когда я прижалась лбом к его руке, умоляя отпустить меня в уборную. Он позволял мне удаляться в ванную только после очередного впрыскивания, когда сил у него было более чем достаточно, чтобы удержать меня, если я предприму попытку побега. Если кокаин, хотя и временно, снабжал его энергией, то мои силы испарялись от неподвижности и голода. Один раз он заказал еду на дом, но после моей бесполезной попытки привлечь внимание курьера лязганьем металла, его параноидальный страх, что его поймают и упекут за решётку, усилился, и Колин старательно игнорировал мой умоляющий взгляд. Он лежал рядом, без сна ни в одном глазу, бледный и потливый, и в такие моменты я давилась слезами, жалея и ненавидя его так сильно, что это почти разрушало меня. Мысли о Джейн и Рут не покидали моё сознание, и мне оставалось слепо верить, что Джейкоб позаботится о них в моё отсутствие. Дальнейшая жизнь казалась туманной дорогой в лесную чащу, и я часто глядела на потолок в ужасе от наиболее пугающих предположений. Джейкоб... Наверное ты места себе не находишь от беспокойства. Ближе к самому рассвету Колин обречённо подошёл ко мне, опуская повязку с моего рта. Я облегчённо выдохнула, запрокидывая голову назад и облизывая губы, которые покалывало. Челюсти болезненно заныли. — Прости, Айрис, — его холодные губы коснулись моего лба, взмокшего от пота. — Но я не могу улететь один. Ты должна быть рядом, милая, родная, ну посмотри на меня. Я открыла отяжелевшие веки. С трудом прохрипела: — Колин… Он опустился на одно колено, касаясь моей руки, жалостливо шепча: — Прости, прости меня... Я перестану, клянусь, перестану. Уменьшу дозу, а затем и вовсе прекращу. Его била крупная дрожь. — У меня больше никого нет, Айрис. Я хочу жить. Хочу избавиться от этой проклятой зависимости. Мне больно глотать этот проклятый воздух... я умираю, если долго воздерживаюсь. Помоги мне. Я слабо покачала головой. Говорить было тяжело из-за онемевших челюстей. Моё пересохшее горло с трудом извергало хриплые слова. — Нас всё равно поймают в аэропорту… — Поедем на машине. Я найду способ перевезти нас в другой штат. Умоляю, Айрис, обещай, что будешь рядом. Рано или поздно я брошу, клянусь. Брошу. По щеке медленно скатилась слеза. — Тебе нужно лечиться, Колин. Медицина поможет. Я буду рядом. Отпусти... меня... Он судорожно выдохнул. — Ты не понимаешь… После дозы я чувствую… Это не объяснить… Я слышу и вижу иначе, Айрис. Но затем воздействие исчезает, и я начинаю ненавидеть весь мир… Я отравлен, знаю, знаю, но я брошу, обещаю. Не плачь, не плачь… Айрис, не плачь… Его прозрачные дрожащие руки коснулись моего лица, с трудом вытирая бегущие слёзы, и я увидела, что он и сам плачет, а затем усмехается уголком губ, но так болезненно и криво, словно это последствие от пережитого инсульта. Я зажмурилась, в полутьме едва чувствуя запах его кожи. Его худощавое тело прижалось к моему, обнимая за талию, но мои прикованные запястья даже не шевельнулись. Колин опустил голову на моё плечо, дыша с таким свистом, словно в его лёгких появилась невидимая брешь. — Клянусь, я брошу. — Почему ты начал… — медленно прошептала я, пытаясь отыскать взглядом нужный предмет, чтобы лишить его сознания. Нужно было действовать. — Из-за болей. Боли в сердце не прекращались и… Хотел только почувствовать передышку от приступов и вколол… Совсем немного, клянусь. А затем не заметил, как… Его руки крепче сжались вокруг меня. Колина словно бил озноб. Волоски на моей шее встали дыбом. — Эта злость… Она не исчезает, Айрис. Я должен колоться, иначе могу даже убить тебя в приступе злобы… Потерпи ещё немного. В пятницу мы уже будем в пути. Я должен запастись кокаином на месяц, не то… Моё сердце ощутимо дрогнуло. — Колин, моя семья… Он передёрнулся. — Мы оставим им денег. Они будут мешать нам, нельзя брать их с собой. Риск быть пойманными слишком велик. Во мне поднялась сокрушительная волна из гнева и боли, но Колин тут же отпрянул, быстро возвращая плотную повязку на место. Я глухо застонала от возобновившейся боли в челюстях. Его тело напряглось от злобы, лицо исказила жуткая гримаса раздражения. — Хватит, заткнись. Я уже сказал, что всё устроил, молчи. Чёрт… Он торопливо скрылся в ванной, и вскоре из-за приоткрытой двери раздалось шуршание упаковки одноразового шприца. Я быстро и с утроенной силой задёргалась, но результата это не принесло: металл лишь крепче впился в кожу, оставляя кровоточащие следы.ДЖЕЙКОБ
Самолёт прибыл пятнадцать минут назад. Я стоял, оперевшись бедром о капот, сминая между пальцев помятую сигарету, которую так и не зажёг. Никотин вряд ли бы помог мне успокоить расшатанные нервы. Здесь не пригодились бы ни крепкий бурбон, ни сильное успокоительное. Разрушенный покой могла вернуть только моя Айрис. За эти полтора часа я объехал все бостонские дыры, где только могли собираться люди, помешанные на наркотической зависимости. Половина времени ушла именно на то, чтобы разведать информацию, где же они обитают. А затем я посетил каждое место, стараясь никого не упускать из виду. И всё же, каких бы медленно разлагающих людей и гниющих мест я не видел, Айриса нигде не было. И чем дольше я искал её, тем чернее становилось моё сердце. Я бы сделал всё, чтобы замучить Колина до смерти. Что-то во мне, тёмное и дьявольское, ожило и теперь настойчиво крутилось в голове, оседая жарким пеплом на висках. Я был готов спуститься в ад и потребовать у дьявола шанс причинить боль тому, кто причинил боль ей. Разве не должен был я думать о другом, кроме желания убить его? Но чем больше я думал об этом, тем легче мне становилось. Переживать за Айрис я больше не хотел — ещё пара минут, и я бы окончательно потерял рассудок, представляя её заплаканное лицо. Кулаки сжались сами собой, и сигарета превратилась в мелкий бумажный комочек. Если бы не вовремя появившийся отец, то я бы продолжал кипеть от несдерживаемой ярости, бурлящей в области сердца. Моё нутро горело от мрачных мыслей, но потрясение смыло всё мощной волной, когда я увидел рядом с отцом Мэлоуна и ещё одного мужчину. От неожиданности я быстро оттолкнулся от машины, глядя на двух главных бойцов Нью-Йорка, славящихся своей необузданной жестокостью и кровожадностью. Моя сестра выбрала мужчину под стать папе. Они были похожи, хотя оба не признали бы этого вслух. Отец сжал мою ладонь, и его крепкое рукопожатие вернуло мою жажду пролить кровь. Его чёрные глаза сверкнули угольным пламенем, и этот молчаливый обмен поддержкой и пониманием заставил меня незаметно вздрогнуть. Он казался, как и всегда, сдержанным, но я слишком хорошо знал, что за этим ледяным спокойным скрывается его истинный облик. Отец словно излучал контроль и силу. Мой взгляд метнулся к Мэлоуну, и он широко ухмыльнулся, приподнимая бровь. — По-прежнему не выношу вид твоего угрюмого лица, Джейкоб. Я сжал челюсти, но Луи невозмутимо продолжил, кивнув стоящему рядом с ним брюнету. — Знакомься, это Марк. Его единственный друг. Я едва знал его. Именно он отвёз Луи в больницу, когда Ханна попросила его об этом. Марк. Да, такой же боец в клетке. Более слабый, менее жестокий. — Марк — настоящий специалист по наркотикам, так как в прошлом долгое время просидел на марихуане. — Ещё на экстази и амфетаминах, дружище, уточняй такие заслуги сразу, — бодро отозвался Марк, энергично пожимая мне руку. — Рад вживую созерцать врага моего друга. Не каждый осмелится враждовать с Мэлоуном. Выглядишь невероятно уставшим… Что ж, ты ищешь дилера, а у меня хорошие связи в этой области. Как видишь, с нами Арчер Эванс и его прекрасный зять, так что этого чёртового Колина мы хоть из-под земли вытащим, не беспокойся. Живым или мёртвым. — Девушка нужна живой, — коротко сказал отец, и Луи украдкой усмехнулся. Я заметил, как он смотрел на моего отца. С уважением и надеждой, словно хотел вернуть его былое расположение. У меня не было желания думать о нашей вражде. Как известно, горе объединяет. — Сделаем всё, что в наших силах. Мы сели в машину, и я заметил, что Марк с любопытством косится по сторонам. — Три года здесь не был. Бостон совсем не изменился. Отец бросил на него колючий взгляд. Его тон совсем не изменился. В отсутствие моей мамы, он произносил слова так, что каждое из них раскалённым клеймом жгло слух. — Ты сообщил? Марк слегка смутился под его пристальным взглядом. Чуть покраснел. — Да, он нас ждёт, — живые глаза Марка нашли меня в зеркале. — Видишь этот адрес, Джейкоб? Направляйся прямиком туда. — Кто там нас ждёт? — спросил я, превышая скорость. Отец коснулся экрана своего телефона, проверяя количество пропущенных звонков, прежде чем повернуться ко мне. — За дилерами стоят поставщики. Марк смог разузнать, кто же торгует кокаином в Бостоне, и откуда именно он берёт свой товар. Тот тихо хмыкнул. — Крупная шишка. Благодари свою почётную фамилию, так как он узнал Арчера и согласился на встречу. Обычно, такие, как Мел, не выслушивают просьбы обычных смертных. — Мы не идём просить его, — с кровожадным блеском в глазах возразил Луи, откидываясь на спинку сиденья. — Давно мечтал выбить дерьмо из таких ребят. Это было больше похоже на общее яростное желание уничтожения, а не спасательную миссию. — Как Ханна? — невольно сорвался с моих губ беглый вопрос. Отец бросил на меня взгляд, словно оценивая мой внешний вид. Выражение его лица посуровело, и я вспомнил о том, что не спал уже третьи сутки. — Она в порядке. Мэлоун иронично скривился, хотя секунду назад его усмешка была больше похожа на лёгкую тень улыбки. — Расцветает, как весенняя роза. Марк от души расхохотался. — Скорее кактус с… — он вдруг вспомнил о присутствии нашего отца, и тут же прикусил язык, вплотную прижавшись к окну. — Надо же, фонтан построили… Я молчал всю дорогу, но когда мы почти приехали по адресу, и машина сворачивала на нужную улицу, Мэлоун поинтересовался: — Она того стоит? Мои пальцы сжались вокруг руля. В моём голосе прозвучало нескрываемое покровительство. — Больше, чем я могу ей дать. Марк присвистнул. — Не играй с такими громкими фразами, младший боец. Ты готов отдать за неё жизнь — это предел. Больше не бывает. Краем глаза я заметил, что губы отца разошлись в знакомой кривой ухмылке. Машина остановилась у небольшого опрятного здания, совершенно не походившего снаружи на логово крупного наркодилера. Я бы больше поверил, что здесь живёт добропорядочный юрист, вовремя платящий свои налоги, а не глава дилеров. Отец вышел из машины первым, и без колебаний зашагал вперёд. Мы все последовали за ним, и Марк ласково коснулся рукой блестящего от смазки пистолета, надёжно спрятанного за его ремнём. Как он пронёс его в самолёт? Мэлоун, как и Арчер Эванс, больше доверял своим инстинктам и боевым силам. Я не отставал от них, но чувствовал, как перенимаю от них их извращённое желание причинять боль. Отец не стал стучать в дверь. Он дёрнул ручку и оттолкнул дерево, без лишних слов заходя внутрь. Повеяло ароматом дорогого английского табака. Я ожидал увидеть богатое убранство, так что не был удивлён. Холл помещения практически пустовал, только шлифованный до блеска паркет отражал на себе золотистый свет от массивной люстры. Ботинки заскрипели на полу, когда я повернул налево, откуда широкий коридор вёл в обширный кабинет, дверь которого была чуть приоткрыта. Именно оттуда в коридор проникал запах табака. Мужчина в классическом пиджаке и серой рубашке, аккуратно заправленной в брюки, стоял у окна, пыхтя сигарой. У него были длинные, до плеч, светлые волосы. Он обернулся ко мне, и уголки его губ расползлись в стороны, словно подражая акульей улыбке. Я заметил, что его горящий азартом и востором взгляд был обращён только в одну сторону, только на одного человека. — Арчер Эванс... В висках вдруг резко загудело. Сквозь густую пелену я видел отца, который неторопливо подошёл к мужчине. Их губы шевелились, и взгляды, острые, как наточенные колья, скрестились в невидимом поединке, но чем дольше я смотрел на них, тем сильнее гудела моя голова. Я моргнул, отгоняя туман как сон, но он только уплотнился и вырос белоснежной стеной передо мной. Марк приблизился к переговаривающим мужчинам, быстро жестикулируя руками, и обрывки его фраз почти коснулись моего слуха, но едва я мотнул головой, чтобы прояснить зрение, как почувствовал, что мои ноги больше не держат тело. К моему удивлению, я не рухнул на пол. Только смутно почувствовал крепкую хватку Мэлоуна, схватившего меня за плечи, и почти бесшумно выведшего меня из кабинета. Отец не обернулся в нашу сторону, но заигравшие желваки на его резких скулах подтвердили мою догадку, что он всё видел. Чёртов позор. Мэлоун довёл меня до капота машины, где я почти прижался к металлу, чтобы устоять на ногах. Тёмно-зелёные глаза Луи сощурились. Было чертовски ироничным то, что именно он подставил мне своё плечо. — Когда ты в последний раз спал? — холодно осведомился он. Я не ответил, контролируя своё сбившееся дыхание. — Ты и в аэропорту выглядел паршиво, но сейчас и вовсе напоминаешь труп. Садись в машину. У меня не было желания спорить с ним. Я сел в машину, запрокидывая голову на спинку заднего сиденья. Слабость, охватившая тело, насторожила меня. Именно тогда, когда я только напал на след, и ответ так близко… Мне нужны были силы. Мэлоун навис над распахнутой дверью машины. Бритые виски придавали ему особо угрожающий вид. И знакомый голос оказался на удивление спокойным, без тени привычной насмешки: — Ты вернёшь её. В ответ я коротко кивнул. — Я знаю. Луи оттолкнулся от машины, и вскоре скрылся за дверью, оставив меня разрываться между самых противоречивых догадок. Пару раз я рвался вскочить с места и ворваться в кабинет, пропитанный сигаретным дымом. Но затем усталость победила, и я рухнул в объятия тьмы.ЛУИ МЭЛОУН
Было даже лучше, что Джейкоб теперь не с нами. Ему сейчас не стоило тратить оставшиеся клочки сил на таких жалких ублюдков, как Мел. Мелвин, если уж точнее. Мелвин Ледер. Один из крупных наркодилеров в Бостоне. Марку было непросто отыскать его контакты и связаться с ним напрямую, без вмешательства посредников. Прославленное имя Арчера сыграло свою роль, вызвав любопытство и восторг Ледера. Оказалось, что он преданный зритель подпольных кровавых боёв, делающий крупные ставки на наиболее кровожадных. Меня крайне забавляло, что он искренне верил в то, что мы приехали к нему за дозой хорошего и бесплатного кокаина. Что мы чёртовы торчки, которые хотели воспользоваться своим положением. Живот от смеха надорвать можно. Я ухмыльнулся, неспешным шагом заходя в кабинет. Живот мы ему действительно вспорем, но уже не от смеха. Арчер уже прижимал Мела к стене, давя локтем его горло, когда я молча захлопнул за собой дверь. Марк стоял чуть поодаль, с настороженным выражением лица наблюдая за ними. Я едва успел подойти к нему, как Арчер с тошнотворным хрустом сломал Мелвину нос, а затем рывком швырнул его на скользкий пол. Горячая кровь быстро, как осенний дождь, закапала на паркет. Я с удовольствием опустился на корточки и прижал нож к его горлу. Арчер посмотрел на меня, как и в старые добрые времена, когда я резко приподнял голову мужчины за волосы. Кровь заливала его подбородок и губы, капая на мою ладонь. Нечего Арчеру Эвансу марать об него руки. У него теперь был я. — Некий Колин Хэмилл очень любит покупать у тебя кокаин, — лениво пробормотал я. Мелвин медленно расплылся в кровавой улыбке, воображая себя в роли крутого ублюдка. Обычно, такие продерживаются лишь первые десять секунд, а затем молят о пощаде. — Не припомню такого... — Вспомнишь, — уверил я его, поднося нож к его лицу. — Скоро вспомнишь. Первый удар ножом всегда чувствуется лучше, чем оргазм и эйфория. Он подсаживает с первого раза и подпитывает всё моё существо. И моё желание резать трепещущую плоть до тех пор, пока на нём не останется живого места, всегда доминирует надо мной. Я почувствовал тёплые брызги крови на лице, игнорируя крики своей жертвы. Рука Марка легко легла на моё плечо, останавливая, и нож замер в моей руке. Арчер бесшумно и плавно подошёл к нам, наклоняясь над телом, лежащим в тёмной луже собственной крови и стонущим от боли в изрезанных длинными полосами щеках. Тихий голос Эванса задел мой слух, и я широко улыбнулся от усиливающегося желания истерзать тело Ледера. Марк медленно покачал головой, уставившись на меня: — Безумец. — Где сейчас находится Колин Хэмилл? — тихо пробормотал Арчер, и Мелвин дёрнулся подо мной. Кровь булькнула из его рта и щёк. Слипшиеся ресницы и волосы отогнали с его лица намёк на прежнюю самодовольную улыбку. Теперь он глядел на нас широко распахнутыми глазами. Знакомься с болью, чёртов ублюдок. — Он не говорил мне… Арчер выпрямился и кивнул мне, и я с готовностью прижал острие ножа к его скрюченным пальцам. — Раз уж ты любишь смотреть бои, то наверняка знаешь, каким я могу быть и как далеко я могу зайти. Ты правша? Тогда я начну с правой руки. Мелвин тут же завопил в голос, барахтаясь подо мной: — Стой, стой, стой! Колин может скоро приехать! У него заканчивается кокаин, так что рано или поздно он навестит меня, чтобы пополнить свои запасы! Марк широко улыбнулся. — Так он ещё в Бостоне! Это хорошо… — Он покупает товар лично у тебя? — с недоверием в тёмном взгляде спросил Арчер, и я надавил на нож. Острое лезвие вонзилось в кожу между указательным и средним пальцем, мучительно медленно отделяя их друг от друга. Мелвин тут же закричал и затряс головой, пытаясь избежать его пронзительного взгляда. — Нет, нет! Раньше он приходил сам, но сейчас просит отправлять к нему кого-то, кому я доверяю и кто может его не выдать. — Адрес. — Сейчас… — он зажмурился, словно напрягал память. Я засадил нож глубже, и Мелвин вновь крикнул, извиваясь всем телом. — Вспомнил, вспомнил, хватит, остановись! — Адрес! — прорычал я. Марк прищурился и тут же достал телефон, в точности записывая адрес, этаж и номер квартиры. — Я могу тебе верить? — тихо поинтересовался Арчер, чуть наклонив голову. Мелвин истерично закивал. — Да, да, конечно! Я бы не стал тебе лгать! Я никому… никому не расскажу о том, что видел вас здесь. Никто не узнает… — Но ты будешь помнить, — медленно возразил я, касаясь острием ножа его горла. Кадык дрогнул под окровавленным ножом. Мелвин уставился на меня с ужасом в глазах. — Не убивай меня! Клянусь, я буду молчать! Умоляю вас! Умоляю… Я бросил вопросительный взгляд на Арчера, и тот кивнул после секундной паузы. Проглотив разочарование, я разжал руку, выпуская сжатые в кулаке волосы Ледера и вытер нож о лацканы его пиджака. Вполуха я слушал слова, брошенные Эвансом про то, что второй раз его мольба останется неуслышанной. Марк напоследок пнул Мелвина в бок, с трудом сдержав рвотный позыв. Уже на улице он прижал носовой платок к губам. — Жалкое создание. Чёрт, ботинок в крови… Я ожидал увидеть в машине спящего Джейкоба, но едва коснулся двери, как почувствовал запах горького табачного дыма. Он сидел на заднем сиденье с покрасневшими от недосыпания глазами и взлохмаченными волосами, сжимая между губ тлеющую сигарету. Арчер замер на секунду, оглядывая его с головы до ног. Я сделал то же самое, и заметил многочисленные пятна от пролитого кофе на помятой рубашке Джейкоба, и тёмные круги под его глазами. Если внимательно вглядеться, то его скулы уже покрылись лёгкой щетиной. Он потерянно глядел на улицу через стекло, витая мыслями за тысячи миль от нас. Несмотря на всё, что произошло между нами в прошлом, я поймал себя на мысли, что мне неприятно видеть его в таком опустошённом состоянии. Услышав звук открываемой двери, он резко встрепенулся и обернулся в нашу сторону. В помутневших и запавших глазах вспыхнула безмолвная надежда. Джейкоб поколебался, словно опасаясь услышать то, что не хотел бы знать. — Нам известно, где он сейчас, — Арчер сел за руль и бросил взгляд в зеркало. — Тебе нужно отдохнуть. — Отдохну, когда найду Айрис, — только и ответил заметно ожившийся Джейкоб. Марк сел на переднее, и я опустился на сиденье рядом с младшим Эвансом. Машина тронулась с места. — Я думал, что ты заснул, — глухо проронил я. Он взглянул на меня, и отчаянное выражение его лица заставило меня сжать челюсти. — Она мне снилась. — Если девушка рядом с Колином, то уже через несколько минут ты её увидишь. Джейкоб кивнул в знак согласия, и выпрямился на сиденье, хрустя костяшками пальцев. Мои мысли тут же закрутились вокруг аггела моего сердца. Если бы долбанный дилер, помешанный на кокаине, похитил Ханну, то я бы… Меня замутило от одной лишь мысли, что она будет от меня оторвана. Каким бы больным не было начало наших отношений, я не представлял своё будущее без неё. Повинуясь секундной слабости, я набрал её номер и поднёс трубку к уху. Ханна знала, зачем я здесь, но Тара оставалась в неведении, поэтому аггел заговорила шёпотом, уходя в другую комнату. — Как Джейкоб себя чувствует? — Терпимо, — тихо ответил я, стараясь не привлекать внимание остальных. В салоне раздавался оживлённый голос Марка, и мой разговор по телефону остался неуслышанным. — А как себя чувствуешь ты? — спросила она с тревогой в голосе, и я ухмыльнулся. Ханна чертовски боялась, что мы опять повздорим с её близнецом. — Я слышу твой голос и мои руки в крови. Что ещё может быть лучше? Она хмыкнула. — Снова кого-то покалечил? — Я хорошо это делаю. — Не сомневаюсь, — она шумно вздохнула. — Береги себя. — Аггел… — коротко пробормотал я. В её голосе мне почудилась улыбка. — Мэлоун. Арчер остановил машину у крупного многоэтажного дома. Достаточно далеко от центра, но всё же внутри города. Дом был жилым. Закричи она — её бы услышали. Если этот ублюдок и держал рядом с собой девушку, то либо связанной, либо под действием наркотиков. Те же мысли, видимо, пронеслись в голове и у Джейкоба. Он заметно побледнел, и сонная усталая пелена вокруг него словно осыпалась в пыль, оставив лишь разрушительную ярость.ДЖЕЙКОБ
Лифт в доме не работал, и пока я поднимался на тринадцатый этаж, меня так распирали тревожные мысли и чувства, что я едва видел ступени под собой. Лестница казалась бесконечной, и перила всё скользили под моими ладонями, пока я глядел лишь вперёд. Позади меня слышался топот ботинок отца и Мэлоуна. Марк решил остаться в машине. Номер квартиры эхом отзывался в моих ушах, и пока я не увидел заветные цифры, выгравированные на пластине у двери, этот гул не прекратился. Но едва я достиг тринадцатого этажа, как невероятный прилив сил заставил меня ускориться в два раза. Я сжал металлическую ручку двери, готовый смять её. Ну конечно, дверь была заперта. Оттолкнувшись назад, я занёс ногу, чтобы пинком вышибить дверь. Она не поддалась с первого раза, и я молниеносно повторил удар, чувствуя, как кровь прилила к моему лицу, и вены вздулись, лихорадочно пульсируя. Теряю чёртово время. Лишь бы она была здесь. Спиной я чувствовал присутствие членов моей семьи, но они не мешали, оставаясь в стороне. После третьего удара, замок звучно слетел с петель, и дверь подкосилась, со скрипом обнажая бледную полоску серой стены коридора. Я тут же влетел внутрь, почти не чувствуя собственного тела, с таким сильно бьющимся сердцем, что оно грозилось разорваться. Дом утопал во мраке. Жалюзи были плотно задёрнуты и казалось, что здесь царит вечная ночь. Мои ноги понесли меня в маленькую гостиную, но она оказалась пуста. На журнальном столике валялись использованные шприцы, миска с водой и куски ткани, испачканные чем-то тёмным и засохшим. Почти умирая от боли в затылке, я ворвался в крошечную спальню, лелея последнюю надежду. Больше комнат в квартире не было. Только гостиная и спальня. По спине пробежался холодок. Моё чёртово сердце остановилось, когда я увидел… её. Айрис. И прежде чем мой взгляд коснулся её рук, прикованных к изголовью крови, как в проклятых фильмах, но хуже в тысячи раз, я сначала заглянул в её глаза. Под ложечкой засосало. Это были её глаза. Васильковые, всегда живые, только её. Айрис тут же задёргалась, пытаясь опустить с губ повязку, и я увидел, как в её глазах блестят слёзы. На ней была та же одежда, которую она надевала при мне, но края рукавов рубашки были испачканы кровью. Я молниеносно метнулся к ней, чувствуя глухие удары сердца в висках. Мои руки крепко обхватили её заметно обессилевшее тело, сжались тесным кольцом вокруг её талии, и Айрис тут же затряслась от рыданий. Мои ладони касались её спутанных волос, ушей, лица, не веря в происходящее. Я быстро развязал повязку, и она вздрогнула, шумно вдыхая ртом воздух. Её сухие губы коснулись моей кожи, когда я прижался своим лбом к её лбу. — Джейкоб… — и ещё раз, громче. — Джейкоб… Джейкоб! Она разрыдалась, и я судорожно провёл руками по её голове, гладя волосы. — Всё закончилось, Айрис, всё закончилось. Я здесь, здесь... Её горячие слёзы обжигали моё лицо, и я чувствовал, как болезненно сжимается моё сердце. Я пытался освободить её руки, продолжая обнимать её одной рукой, но дьявольски закрученная цепь, которую обычно продают в качестве поводка для опасных собак, впилась в кожу на её запястьях. Айрис тихо застонала от боли, когда я попытался разорвать цепь. Ярость закипела внутри меня, и не будь я таким счастливым в эту минуту, то забыл бы, как дышать. Нутро горело от тёмной злобы. Только сейчас я вспомнил про существование Колина, и резко обернулся в сторону ванной комнаты, находившуюся по соседству со спальней. Дверь была распахнута настежь: оттуда выходил мрачный Мэлоун. Краем глаза я видел отца, опустившегося на корточки в ванной. Он молча смотрел на пол, где что-то лежало, но отсюда я не сумел разглядеть, что же именно. Айрис всё ещё прижималась ко мне дрожащим телом, и я не мог позволить себе отпустить её. Луи подошёл к нам. — Он там? — злобно прохрипел я. Мэлоун чуть качнул головой. — Мёртв. Передозировка. Айрис сильнее затряслась в моих объятиях, и я потрясённо замер. Она знала. Знала об этом. Как долго она просидела так, осознавая, что в соседней комнате лежит чёртов труп? Я чуть отстранился, чтобы взглянуть в её глаза, и едва не умер, когда увидел их. Её лицо было мертвенно бледным, глаза мерцали, как два погасших огня. Айрис прикрыла веки, и серебристые дорожки от её слёз засияли во тьме. Я ласково коснулся её лица, и услышал, как цепь на её руках жалобно зазвенела. Мы оба вскинули головы. Отец без слов сжал упрямые железные узлы. Линии его челюстей очертились, выдавая его тёмные мысли. Я тут же присоединился к нему, помогая, и вскоре цепь ржавой змеёй упала на пол. Руки Айрис с покрасневшими от кровоподтёков запястьями обесиленно повисли вдоль тела. Она слабо попробовала пошевелить руками, и нахмурилась от боли. Я поднялся с кровати, молча подхватывая её на руки. Её глаза в страхе метались по сторонам, и я поспешил вынести Айрис из дома, оставив труп отцу и Мэлоуну. Пока я спускался по лестнице, девушка мелко дрожала, но когда мы вышли наружу, её глаза сощурились от слишком яркого света. Она спрятала своё лицо на моём плече. — Айрис. Её губы медленно зашевелились. — Он умер ещё на рассвете. Я слышала, как он упал на пол. И больше не поднялся, — она вновь расплакалась, и её лицо исказилось. — Я думала… Я не знала… Мне казалось, что я умру вместе с ним в этой квартире… Мучительной смертью, не имея возможности пошевелиться и даже закричать… Я думала, что больше никогда не увижу солнце… Никогда не увижу тебя… Я крепче сжал её в своих руках, с трудом сохраняя спокойствие. — Ты со мной. Ты жива. Всё будет хорошо, мой цветок ириса. Ты здесь, — я мягко коснулся губами её лба. Айрис взглянула на моё лицо, и я увидел на свету, как побледнела её кожа, лишённая солнца и сил, и как потрескались её губы и погасли её удивительные глаза. Только веснушки проступали на носу, как звёзды цвета корицы. — Как ты нашёл… — Мне помогли, но сейчас это неважно, — ответил я, покрывая её лицо жаркими поцелуями. — Сейчас тебя осмотрят. Моё сердцебиение участилось, но глядя в зеркало и видя на заднем сиденье осунувшуюся и погасшую Айрис, я нашёл в себе силы не только доехать до больницы и внести её в палату, но и дождаться, пока она очнётся после долгого двенадцатичасового сна.АЙРИС
Джейн сидела на самом краешке больничной скамьи, тщательно пересчитывая жёлтые ирисы. Она то и делала, что сбивалась со счёта, и Рут смеялась, помогая ей восстановить в памяти количество ирисов. — Сто двадцать четыре… Я поднесла забинтованную руку к губам, пряча улыбку. — Курьер сказал, что их две сотни. — Он мог и соврать, — не согласилась Джейн, касаясь жёлтых лепестков. — Здесь явно больше двух сотен. — Джейкоб мог купить на эти деньги целую гору шоколадных конфет, вместо того, чтобы осыпать тебя цветами… — горестно вздохнула Рут, сдувая с лица пряди волос. Её косы пшеничного цвета болтались до самого пояса. Сёстры ворвались в мою палату рано утром, обрадовав меня до щемящей боли в сердце. Я никак не могла налюбоваться их широкими улыбками. Мне думалось, что больше никогда я не коснусь их рук, не обниму и не поцелую их перед сном. К горлу подступил горький тяжёлый ком. Я протянула Рут руку, и сестрёнка с готовностью нырнула в мои объятия. Джейн неохотно оторвалась от подсчёта ирисов, и присоединилась к нам. — Ты так и не расскажешь нам, где пропадала? — Это была одна из моих самых тяжёлых работ, — пробормотала я, уткнувшись лицом в их худые плечи. Джейн тяжко вздохнула. — Что же это за работа, на которой человек становится похожим на мертвеца? Рут хихикнула. — Натурщик? У них самая занудная профессия на свете. Ни нос почесать, ни улыбнуться. Как они только на одном месте по несколько часов сидят... Я бы уже заснула. Я засмеялась. Если бы существовала секта, поклоняющаяся сну, то Рут была бы их самой преданной частью. — Почти, солнышко. Дверь чуть приоткрылась, и я увидела Джейкоба. Он улыбнулся и деликатно постучал по косяку. — Я пришёл не вовремя и вторгся в семейную идиллию? Мои губы разошлись в широкой улыбке. Джейн фыркнула. — Спасибо, что пришёл. Мы думали, что она никогда нас не отпустит. — И я люблю тебя, Джейн, — отозвалась я, когда Джейкоб сел рядом со мной, а Рут присоединилась к Джейн, поспешно вылетевшей из палаты. Через приоткрытое окно в помещение проникал лёгкий ветер, от которого занавески едва заметно колыхались. Джейкоб сжал мою руку. — Тебе лучше? — Нет. У меня болит сердце из-за бездействия. Я лежу целыми сутками и думаю о самых невозможных вещах. Вчера я пересчитала количество прямоугольных дырок на вентиляционной трубе. Эванс улыбнулся и чуть приблизился. — Тебе идёт бездействовать, — он внимательно оглядел меня. — Твои щёки снова румяные. Руки болят? Я коснулась ладонью его скулы, и Джейкоб прижался к моей руке, прикрыв глаза. — Я прекрасно себя чувствую. Ты поблагодарил за меня Арчера и Луи? — Они улетели рано утром. Отец приказал не отходить от тебя ни на шаг. Я смутилась. Пока я пребывала в забытьи под действием успокоительного, то засыпая, то просыпаясь, я пару раз видела лицо Арчера, стоящего у кровати. Он заходил сюда несколько раз, и его жестокие чёрные глаза словно оценивали каждое моё нервное движение. Луи ни разу не заходил в палату, но я знала, что он находился снаружи. Отец Джейкоба по-прежнему внушал мне тревожное чувство страха и трепета, но чувство благодарности за то, что он был здесь и помог меня отыскать, заставило меня посмотреть на него иными глазами. Я понимала, что он прилетел сюда только ради своего сына, но это не ослабило моё чувство благодарности. — Я благодарна им не только за то, что они прилетели… — я поджала губы, лаская его скулу. — Я благодарна им за то, что именно они расспрашивали того человека и не вмешивали тебя в это дело. Тебя не должны были коснуться насилие и злоба, Джейкоб. Это бы пробудило спящих демонов из твоего прошлого. Его взгляд потемнел. — Всё позади. Я согласно кивнула, и он потянулся к моему лбу, чтобы оставить на нём свой поцелуй. На полпути я поймала его губы своими. От него потрясающе пахло, но когда Джейкоб завладел моими губами, и я почувствовала его вкус, то тут же затрепетала. Он обвил мою талию руками, осторожно прижимая к себе ближе, и я невольно вспомнила наш первый поцелуй при свете луны на заднем дворе бара. Вспомнила, как мы сидели под яблоней, как внезапно столкнулись в лекционной. Моё сердце защемило. Я становилась чересчур сентиментальной, вспоминая обо всём, что мы вместе пережили. Джейкоб вздохнул, когда оторвался от меня. Его влажные покрасневшие губы коснулись моей шеи, целуя зудящую кожу, а затем и плечо, оголившееся из-за просторной больничной пижамы. Я погрузила пальцы в волосы на его затылке, и он приподнял голову, оставляя горячие поцелуи на моём подбородке, щеках и ушах. Зарывшись лицом в мои волосы, он вдохнул их запах. — Как только тебя выпишут из больницы, мы полетим в Нью-Йорк. В этот раз заберём Джейн и Рут. Хочу познакомить их с мамой. Я улыбнулась. — Они очень обрадуются. Джейкоб… Может, погуляем снаружи? Мне очень хочется посмотреть на небо. Джейкоб выдохнул, с жаром поцеловав меня в висок. — Ты не устала? — Устала лежать? — сострила я. Он слабо улыбнулся, поднимаясь. — Хорошо. — Я умею ходить! — запротестовала я, когда Эванс наклонился, чтобы подхватить меня на руки. — Тогда держись за мою руку. Вот так… Мы вышли во двор, освещаемый солнечным светом, и я вдохнула запах осени, радуясь своему возвращению в настоящий мир. На мои плечи легла тяжёлая кожаная куртка Джейкоба. Он неторопливо повёл меня вдоль тротуара, где кусты уже завяли, оставив голые сплетённые ветви. Я опиралась на его руку, так как моё тело ещё недостаточно окрепло. Джейкоб поднял глаза к небу. — Скоро может пойти дождь. — И пусть, — с облегчением вздохнула я и закусила губу. — Мы можем навестить могилу Колина? Он нахмурился, и мимолётная тень пробежалась по его лицу. Его голос был холодным и отчужденным. — Как только ты поправишься, мы туда сходим. — Он был хорошим человеком, — тихо сказала я, пытаясь погасить его злобу.— Эта зависимость его погубила. — Ничего не оправдает его в моих глазах, — резко отрезал Джейкоб. — Он мог унести с собой и тебя. — Но я здесь — Как и я, — его рука крепко сжала мою. — Без тебя эта жизнь потеряла бы свою значимость, моя разрушительная Айрис. Я не позволю этому повториться и… — он резко прервал самого себя и улыбнулся. — Один человек очень хочет с тобой встретиться. Как только ты окрепнешь, я вас познакомлю. Главное... — его тело вплотную прижалось к моему, и тепло окатило меня с головы до ног. — Живи, моя Айрис. Живи.