Поздний цветочек

Шото перетаскивал дрова и раскалял камни, готовясь париться. Время близилось к вечеру, самая пора. Изуку в этот момент обламывал молодые веточки берез для веников. Мысли альфы расплывались, он не мог сосредоточиться. Омега сам предложил это, мол, здорово будет. Он выглядел таким спокойным, даже радостным. И этот его настрой распространился и на Тодороки. За исключением того, что тот всё же переживал, что что-то может пойти не так. И в глубине души стеснялся париться вместе с Мидорией… – Всё готово, – объявил Шото, когда они пересеклись у дома. – У меня тоже! – похвастался веничками Изуку. Он выглядел страшно счастливым и довольным собой. – Только ещё… м, кое-какое дело закончу и приду! – пообещал он. Помахал ладонью и куда-то убежал. Тодороки проследил за ним удивленным взглядом. Сегодня весь день Мидория был в делах и заботах. Решив его не ждать, альфа вернул на место ведра, в которых он носил с реки воду, и отправился в баньку. Небольшая, но уютненькая. Он разделся, ополоснулся и, повязав на пояс полотенце, забрался на лавку, ожидая Изуку. Тот явно не торопился. Бегал по своим делам, бегал, а Шото думал и волновался. Он никогда себя не стеснялся. Напротив, отец постоянно говорил ему, как он хорош собой! Но перед Мидорией… всё по-другому. Страшно предстать перед ним в дурном свете. Омега появился только через полчаса. Его шаги были слышны в предбаннике. Он неуверенно постучал и вошел. Тодороки секунду смотрел на него, а после сразу же отвернулся. В помещении уже было довольно темно, но последние лучи солнца, светящие в окно, освещали присутствующих. Изуку чем-то шуршал, мылся, но ничего не говорил. Шото тоже молчал, с тревогой покусывая губы. – Ух, жарко здесь, – выдохнул Мидория, его голос прозвучал неожиданно весело. – Я старался, – чуть нервно отозвался Тодороки. – А ну, подвинься, – омега навис над ним, альфа послушно освободил место. Изуку сел и положил на бедра полотенце, прикрыв гениталии. Повисло молчание. Шото во все глаза смотрел на объект воздыханий, пытаясь в потемках различить его черты. Мидория слегка улыбался, прикрыв глаза. – Тебе это нравится? – шепотом спросил Тодороки. – Что? Ах, сидеть тут… ну, конечно, нравится. Тепло… м… – А дышать не тяжело? – альфа с беспокойством на него посмотрел. – Шото, ты чего? Всё хорошо, – Изуку улыбнулся. – Перед сном самое то. А тебе… не нравится? Ну, если так не любишь, можешь идти… – растерянно пробормотал он. – Нет-нет, просто… – Тодороки сглотнул и замолчал. Он скользил взглядом по телу Мидории, медленно облизывая губы. Его взор остановился у омеги на груди. Тот заметил это и отстранился, тут же боком вжавшись в стену. – Т-тесно тут, – улыбнулся он. Шото кивнул, щурясь в темноте. – Это же хорошо… – Что? Почему? – Извини, – Тодороки отвернулся, медленно моргнув. То ли пар вскружил ему голову, то ли ещё что. – Я просто никогда не видел тебя без одежды. – А? – Мидория сдавленно захихикал. – А что там смотреть? – улыбнулся краешками губ он. – Шото, – и погладил альфу по голой спине. – И вообще, никогда не видел омег без одежды… – смущенно пробурчал Тодороки. Изуку снова захихикал. Он прижался к мужу, обхватив его руку и положив голову на плечо. – Не придавай этому такого значения. Шото резко обернулся. Всё его тело напряглось от осознания, что сейчас его локоть касается Мидории в районе живота. – Не могу. Ох, – он шумно вздохнул, ладони сжались в кулаки. – Я… очень смущен, – признался альфа тихо. – Эм… – Изуку отстранился от него, быстро заправив прядь взмокших от пара волос за ухо. – Почему? – Потому что ты мне очень… я тебя очень люблю, и мы здесь… обнаженные только вдвоем, – Тодороки облизнул губы. – И что? – невинно спросил Мидория. – Ты же сам сказал, – он насупился, – что и пальцем меня не тронешь. – Сказал, – подтвердил Шото. – И от слов своих отказываться не собираюсь, – уверенно проговорил он. – Но… одно другому не мешает, интересно… прикоснуться к тебе, поцеловать. – Ты меня смущаешь, – Изуку надул губы и поспешил отвернуться. – Плесни на камни ещё воды, – попросил он. Тодороки послушно поднялся, взял таз с водой, опрокидывая его на камни. Горячий пар столпом поднялся к потолку. Мидория блаженно что-то замычал. – Извини, я не хотел тебя смутить, – быстро извинился Шото и сел. – Могу я… – он сглотнул, виновато опустив голову, – потрогать… – Что? – омега нахмурился. – Сразу нет, – недовольно сказал он. – Э… – альфа скуксился, – прости, – быстро сказал он и отвернулся. – Мне просто стало любопытно, какая она наощупь… Я не хотел… то есть, не имел в виду ничего… – мысли покинули его голову, язык заплелся. Изуку искоса на него посмотрел. – Я знаю, – тихо сказал он. – Ты… Шото, ты правда очень хороший, – его щеки порозовели. – Но… меня смущают такие вещи, давай не будем… их обсуждать. – Почему? – удивился Тодороки. Его самого смущало и интриговало практически всё, что так или иначе связано с Изуку, с его телом. Он ведь жгуче влюблен, всё ясно. Но почему смущается Мидория? – Ну как почему, – омега хихикнул. – Прикосновения, поцелуи, – он слегка закачал головой. – Сама мысль, что мы с тобой женаты очень странная, – Изуку обернулся и улыбнулся. Альфа тоже улыбнулся. Это произошло само собой, непроизвольно. Уголки губ приподнимаются каждый раз, только он видит Мидорию. – И для меня, – шепотом согласился он. – Я… думаю, может, это сон? Может, мне всё это лишь кажется? И я проснусь, а ты… женат на ком-нибудь другом. – Хи-хи, – Изуку захихикал, вся романтичность ситуации мгновенно сошла на нет. – Ух, забавные вещи ты говоришь! Можешь не сомневаться, это всё реальность! – уверенно заявил омега, навалившись боком на мужа. Тот весь напрягся, вытягиваясь по струнке. Они замолчали, прикрыв от удовольствия глаза. – Жаль, что сейчас не зима, – сказал через несколько минут Тодороки. – В свежий снег из бани… м… – Ммм, – замычал в ответ что-то утвердительное Мидория. – Это было бы чудно, – согласился он. – Ой, – и поднялся, вскочив с лавки, – про венички-то забыли совсем. Я зря, что ли, их собирал? – Венички? – переспросил Шото. Он внимательно следил за Изуку, склонив голову набок. Его губы чуть приоткрылись, клыки явственно зачесались. Он сглотнул, моргнув, зрачки вмиг увеличились в несколько раз. Омега замер, глядя в ответ. Он поежился, неловко взмахнув руками, держащими березовые веники, улыбнулся. – Тебя ими… побить? – спросил он нерешительно. Тодороки встряхнул головой. Его лицо всё залило краской, он отвернулся. – Позже! Я выйду! – заявил он, выбегая, как ошпаренный, за дверь. Мидория в недоумении за ним проследил. Шото уперся ладонями в стену, пытаясь отдышаться. Сердце в мгновение ускорило ритм в несколько раз. Он сглатывал, пытаясь прийти в себя. В голове роились какие-то странные мысли, он не мог сфокусировать зрение. Взял таз с холодной водой и облился им, мгновенно покрывшись мурашками. Но и это не помогло. Закаленное с самого детства тело никак на это не реагировало. Лишь приятное покалывание прошлось по всеми телу. Ледяная вода обжигала. Тодороки осел на корточки, зажмурив глаза. В груди появилось странное ощущение, дышать стало тяжелее. Он языком огладил десны, те зачесались. По спине волнами проходила дрожь. Изуку выглядел таким красивым. Изуку… Его взмокшие волосы, раскрасневшиеся от пара щеки… Шото затряс головой. Ему нужно держать себя в полном контроле, вести себя смиренно. Только так Мидория сочтет его хорошим и влюбится. Но альфе дается это с огромным трудом. Он вернулся к омеге, что всё ещё сидел на лавке, весело болтая ногами. Вид у него был очень уставшим. – Ух, как здесь жарко, – сказал Тодороки, его передернуло. Он занял свое место рядом с мужем, блаженно прикрыв глаза. Изуку вопросительно на него посмотрел. – М… почему ты так быстро убежал? – пояснил он своё удивление. – Это… так, решил, пора уже холодненькой водичкой облиться! – воскликнул весело Шото, пытаясь звучать убедительно. Мидория одобрительно кивнул. – Это правильно, – он улыбнулся, а Тодороки с искренним наслаждением уставился на его счастливое лицо. – Эм… ты очень красивый, – альфа медленно наклонился, приблизившись носом к лицу мужа. Тот не отстранился. Напротив, чуть подался вперед, быстро заправив прядь за ухо. – Ты тоже, – Изуку улыбнулся, медленно моргнув. – Ты просил меня не целовать тебя, – тихо и вкрадчиво проговорил Шото. – И… несмотря на то, что это подобно пытке, я воздержусь, – он улыбнулся в ответ. Искренне и чисто. Нельзя быть более счастливым, чем находясь вместе с любимым человеком. – Ну-у, – Мидория скосил взгляд. Он что-то неразборчиво пробормотал и медленно обхватил шею альфы руками. – Ты чего? – напряженно спросил тот, сглотнув. – Ну, ох, – Изуку потянул Тодороки к себе, мягко чмокнув его в губы. Тот весь напрягся, позвоночник пробила дрожь. Сердце подпрыгнуло до горла. Его руки сами собой взметнулись, желая заключить омегу в объятия и никогда-никогда не отпускать. Но Мидория, очевидно, этого мнения не разделял. Он поспешно отдалился, опустив глаза. Хотя рук не убрал. – Это что такое было? – тихо спросил Шото. – Как я должен это расценивать? – он слегка нахмурился, не зная, как реагировать. Это слишком хорошо, чтобы быть реальностью. Слишком хорошо, чтобы требовать продолжения. Слишком хорошо, чтобы надеяться на повтор. Слишком хорошо для него одного. Слишком хорошо, черт возьми! – Ну… ты выглядел таким грустным, – Мидория улыбнулся. – Но... м… есть ещё кое-какая причина, – он закусил губу, потупив взгляд. Тодороки заботливо заглянул в его глаза, осторожно перехватил руку, переплетая их пальцы. Изуку слегка покачал головой. – Сестра моей матушки… ну, ты знаешь, знахарка… мне кое-что посоветовала, – он поежился. – Что? – воодушевленно спросил Шото. – И насчет чего? У тебя что, проблемы какие-то? Зачем ты к ней ходил? – М… ну… – Мидория нежно улыбнулся, – ты знаешь, какие у меня проблемы, – тихо проговорил он. Альфа думал секунду, а после, сообразив, быстро кивнул. – И вот… она и раньше знала, что… ну… у меня сложности… – он затих, видимо, не желая дальше говорить. Тодороки не собирался его торопить. Лишь с удовольствием осматривал красное лицо, множество веснушек. Вблизи Изуку ещё красивее. Намного. И его запах… такой приятный… Каким же он должен стать в будущем! Если, конечно, течка Мидории когда-нибудь придет. Но омега продолжал молчать пять минут, семь. Любопытство распирало Шото и он, не выдержав, спросил: – И чего? Что она тебе сказала? – Ну… ох, – Мидория зажмурился и всё быстро проговорил: – Она сказала, что моя течка может прийти скорее, если я вступлю… во взрослые… ну, брачные отношения. Тодороки моргнул. Ему показалось, он ослышался. А, если не ослышался, то что-то не так понял. А, если уж и правильно понял, что Изуку ошибся. Или сказал что-то не то. – Что? – одними губами переспросил альфа. Омега смутился. Он отвернулся и встал. – Я сейчас, тоже хочу… м, водичкой ледяной, – быстро бросил он и убежал. Смутился, наверное. Шото продолжил сидеть, ожидая. Рой мыслей закрутился в голове, он медленно начинал хмуриться, а в груди разгорался пожар. Что же такое Мидория имел в виду? Может, он пошутил? Или ошибся? Где он там ходит! Пусть возвращается скорее! Ожидание утомляло, альфу разрывала тревога, предвкушение. Изуку появился минуты три спустя, быстро шмыгнул на лавку, отодвинулся от мужа подальше. За окном уже совсем потемнело, так что Тодороки больше не мог рассматривать его лицо и тело. Но это его не останавливало: он продолжал вглядываться, впустую расходуя силы. – Изуку, – альфа медленно к нему наклонился, боясь сделать что-то не то. – Изуку, что ты имел в виду? Я… я ведь правильно тебя понял? – спросил он тихо, осторожно проводя ладонью омеге по спине. Тот задрожал и замотал головой. – Нет. Я не закончил! Да, знахарка сказала мне это, но… я засомневался в её словах. И решил спросить, чего это такого она имеет в виду. И она… ну… ох, – Мидория, кажется, жутко разволновался. – Она пояснила, что… не нужно заходить до конца, – быстро проговорил он. Альфа наморщил лоб. Он крепко задумался, желая скорее понять, что омега пытается до него донести. Хотелось задать вопрос, но он боялся ляпнуть что-то не то. Изуку и без того кажется очень напряженным. – В смысле? – Ну… как там обычно начинают, – омега качнул головой и хихикнул. – Начать, но… не… не закончить, – он закусил губу. – По её словам, это может быть полезно. – Ты хочешь сказать?.. – Шото сглотнул, схватив его за руку и крепко её сжав. Мидория вздрогнул, повернувшись к нему. – Я хочу сказать, да. Именно это, Шото, – он уверенно нахмурился, – мы можем начать, но… до конца не зайдем. Вот так. Тодороки медленно, задумчиво кивнул. Сердце каждую секунду замирало, его бросило в жар. В горле пересохло, мысли вновь спутались. – Это… да! Хорошо! – он усмехнулся, удивленно глядя на мужа. Теперь понятно, чего Изуку выглядит напряженным весь день! – М… я не хотел тебе говорить, честно признаться, – негромко выдал Мидория. – Почему? – страшно удивился альфа. – Ты всё мне можешь рассказывать, – горячо заверил он омегу. – Я же… всегда тебя поддержу, помогу… – Я знаю, ты хороший, – Изуку улыбнулся уголками губ. – Но… меня очень напрягают такие вещи и смущают. Даже зная, что до конца мы не зайдем, я всё равно переживаю. Вот. Я это и знахарке сказал, а она мне посоветовала с тобой… пойти попариться. Ну, что я и сделал. Мол, меня это расслабит, настроит на нужный лад. Но… меня это не расслабляет, – признался омега. Тодороки серьезно кивнул. Пусть так со стороны и не выглядело, ко всем словам Мидории он относился предельно серьезно. – Всё хорошо, – альфа искренне улыбнулся. Внутри что-то раздувалось, хотелось всего и сразу. Но он сдерживал себя, боясь, сделать Изуку неприятно или дурно. – Я… правда лучше, чем ты думаешь, – уверенно проговорил он. – В смысле? – Если тебя это тревожит, мы… можем ничего и не делать, – Шото вздохнул. – Правда, не нужно делать из этого такую большую… проблему, что ли. Я не сделаю ничего, что тебе не понравится, – улыбнулся он. – Честно. Поэтому, не волнуйся. – Ты действительно лучше, чем я постоянно думаю, – Мидория хихикнул. – Спасибо, – он потянулся и чмокнул мужа в щеку. – Но я уже настроился… то есть, нацелился, ну… с силами душевными собрался. Я… это ведь может быть полезно, поэтому… – Ох, вот как, – Тодороки сглотнул, его голос задрожал. – Как ты скажешь, – быстро проговорил он, но сам был не в состоянии сдержать дурацкую улыбку. – Ага… – Изуку вздохнул. – Ну, так что, побить тебя веничками? – спросил он, поднявшись. – Э… твои слова… то есть, не подразумевали сиюминутное исполнение? – насторожился Шото. – Ну нет. Как так резко… нет. Да и здесь не надо. Вот придем домой, – тихо протянул омега. – А… ой, да. Дом, – альфа усмехнулся, смутившись собственным мыслям. Они в бане, это место не для этого. Мидория обернулся к нему, размахивая вениками. Тодороки с любовью на него посмотрел и засмеялся. Уж слишком забавным это выглядело. Он лег на живот, согнув ноги в коленях, чтобы поместиться: лавочка не была рассчитана на его рост. Изуку навис над ним, хитро улыбаясь. – Ну что, готов? – спросил он игриво. – К чему? – Шото резко обернулся, прищурившись. – Звучит так, будто ты решил избить меня! – Вовсе нет! – омега обиженно надул губы. – Ты что такое говоришь! – возмутился он, а у самого в глазах запрыгали веселые бесята. Альфа нахмурился, но послушно лег обратно. Мидория легко ударил его веничком по спине, затем ещё раз. Ещё-ещё, каждый удар был чуть более сильным, чем предыдущий. Но как раз в самую пору, доставляя только удовольствия. Тепло разносилось по телу Тодороки, он слегка порыкивал в собственные руки, на которых покоилась его голова. Удары постепенно становились сильнее. Кажется, Изуку вошел во вкус. Березовые веточки тонкие, гнущееся. Листочки колючие, прохладные. – Ай, не так сильно! – воскликнул в итоге Шото. Мидория сдавленно хихикнул. – Лежи-лежи, это полезно, – уверенно проговорил он, улыбаясь. Тодороки покорно продолжил лежать, не двигаясь. После всего этого его спина наверняка будет вся красная ещё несколько дней. Но так вот всегда после хорошей баньки. Он снизу-вверх смотрел на Изуку, любуясь им. Жар распространялся по телу от ударов, в воздухе повис аромат березы. – Всё-всё, достаточно, – промычал альфа, приподнимаясь на локтях. – Перебарщивать ведь тоже не стоит. – Ну-ну, – омега напоследок несколько раз с особой силой хлыстнул мужа по пояснице. Тот резко сел и вскочил, возмущенно нахмурившись. Мидория быстро отпрыгнул назад, прижавшись спиной к стене. Шото выхватил у него из рук веники, насупившись. – Давай теперь ты ложись, – разгневанно потребовал он. – Нет-нет-нет! – Изуку быстро замотал головой, выставив вперед себя руки. – Я не люблю такое, – пробурчал он. Тодороки нахмурился. – Ложись-ложись. Это полезно. Улучшает кровообращение. – Ну, нет! – Мидория закусил губу, – я не хочу, – он неловко улыбнулся. Шото не мог сопротивляться этому его взгляду. Он вздохнул, потирая свою поясницу. – И зачем было так лупить? – Извини, – Изуку сдавленно хихикнул. – Ну, тебе же не очень больно? – виноватым голосом спросил он. – Не очень, – подтвердил Тодороки. – Но больше так не делай! – потребовал он. – Конечно! – Мидория солнечно заулыбался. Но по его хитрым глазам было очевидно, что это его обещание ничего не стоит. Они присели на лавку, замолчав. На небе уже проступили тысячи звезд, солнце давно село. Изуку смотрел в потолок, болтая ногами, а Шото смотрел на него, с нежностью улыбаясь. Каждый из них ещё по разу вышел ополоснуться ледяной водой. С послушных волос Тодороки всё стекало очень быстро, они высыхали практически мгновенно. А у Мидории напротив, волосы тяжелели, прилепляясь к лицу и шее. Обычно они летели во все стороны, из-за чего их обладатель походил на зеленый одуванчик. Но только не сейчас. Однако альфа смотрел на это с искренней любовью, отдаленно думая, что он вошел в круг тех немногих лиц, что видели Изуку таким. Это приятно. – Уже очень поздно, – альфа зевнул, – нам пора… – протянул он. Омега вздрогнул и кивнул. – Пора, – согласился он. – Но… давай всё же ещё немного посидим, – предложил Мидория, нервно глянув на мужа. Тот словил этот взгляд и, нахмурившись, сказал: – Если ты пытаешься отдалить момент того, как мы с тобой… ну… начнем делам любовным предаваться и не закончим… то, зачем он вообще нужен? Мы можем ничего не делать, Изуку. Я не хочу, чтоб тебе было некомфортно. – Шото, – омега надул губы, – всё будет. Только ещё немного посидим, – серьезно заверил он альфу. Тот кивнул. Не менее серьезно. Хотя у самого внутри всё ликовало. Мысль о том, что сегодня он вновь будет целовать Изуку в губы и щеки, жутко его будоражила. Через некоторое время они собрались, закончили париться, вновь облились холодной водой, оделись, отправились домой. В избе стояла кромешная тьма: ставни были закрыты. Но Мидория отказался их открывать, сказав, что и так хорошо. Шото мысленно согласился: он своего тела перед Изуку стесняется. Они переместились на кровать, омега сразу же забрался вглубь, прижавшись спиной к стене. Альфа робко сел на краю. – Если ты передумал, – он склонил голову набок, – я вовсе не настаиваю, – и облизнул губы, предвкушая. Сердце учащенно забилось. У обоих. – Н-нет, я не передумал. Знахарка сказала, это может быть полезно, я… ох, ведь не хочу остаться совсем без детей, – пробормотал Мидория. Он протянул руку, положив её Тодороки на плечо, и притянул его к себе, обняв за шею. Шото сглотнул, прижавшись носом омеге к шее. Тот вздрогнул, выдохнув. Его это так напрягает… Альфа не двигался несколько секунд, наслаждаясь нежным грушевым ароматом, а после не выдержал, поцеловав Изуку в губы. Руками обнял его за талию, потянул к себе. Мидория прижался ближе, пальцами зарываясь мужу в волосы. Тот воспринял это как хороший знак, углубляя поцелуй. – Ух, – омега выдохнул, только они отстранились. Шото лишь секунду медлил, вздыхая, и вновь притянул Изуку к себе. Тот что-то замычал, и Тодороки послушно отстранился. – Изуку, – он облизнул свои губы, – что значит… начать, но не дойти до конца? – серьезно спросил он. – На каком моменте мы должны остановиться? – Э… – Мидория нахмурился, – ну… зачем ты спрашиваешь? – Боюсь сделать что-то не так, – альфа медленно выдохнул, успокаиваясь. Уж слишком взбудораженным он себя чувствует.