Поздний цветочек

– Шото, что за шутки такие? – с беспокойством спросил Изуку, послушно не открывая глаз. Омега был занят делами по дому, когда альфа прибежал к нему с просьбой выйти в сени, закрыв ладонями глаза. Мидория растерялся, но послушно вышел. – Никакие не шутки, – серьезно отозвался Тодороки, осторожно подталкивая его за талию вперед. – Всё, можешь открыть глаза! – радостно воскликнул он. Изуку растерянно убрал ладони от лица, посмотрев на Шото. Тот глупо улыбался, пытаясь скрыть свою нервозность. Мидория медленно моргнул, его глаза привыкли к свету. Он перевел взгляд вперед и нервно вздохнул. Посреди сеней около выхода стояла детская кроватка, сколоченная из какого-то светлого дерева. Омега дернулся и оглянулся на мужа, удивленно приподняв брови. Тот отвел смущенно глаза. Шото никогда не обладал хорошей фантазией. Отец подкинул ему идейку сколотить кроватку для скорого ребенка и подарить её Изуку. А Шото решил этой идеей воспользоваться. Такой подарок хотя бы в хозяйстве пригодится. Он не успевал доделать её к вечеру на празднество свадьбы, поэтому пришлось дорабатывать ночью, чтобы вручить на утро, когда все и Мидория в том числе находились в приподнятом расположении духа. – Э… Шото, – Изуку медленно обошел кроватку, прижимая ладони к груди, – это… это зачем? – тихо спросил он, закусив губу. Тодороки вздрогнул. Неужели Изуку совсем не рад? – Как зачем? На будущее! – альфа подскочил к нему, положив ладони на плечи. – Неужели тебе совсем не нравится? – забеспокоился он. – Н-нравится, – Мидория пожал плечами. Высокие стенки – малыш, даже когда научится стоять, не вывалится, изогнутый низ – кроватку можно будет легко качать. Хорошая работа. – Мм, – Шото поморщился, изучая глазами его напряженное лицо. – Что-то не так? – забеспокоился он. Изуку дернул плечами. – Ты сам сделал, верно? – уточнил тихо. – Я! – горделиво подтвердил Тодороки, задрав нос. Он, как и все другие альфы, всегда любил хвастаться своими талантами. – М, ты молодец, – Мидория повернулся к нему и осторожно обнял, положив голову на плечо. Шото радостно прижался к нему в ответ, готовый довольно заурчать. Но он всё-таки успел заметить, какое встревоженное веснушчатое лицо. Это его обеспокоило. – Изуку, я вижу, ты не рад, – тихо сказал Тодороки. Совсем не такой реакции он ожидал. – Почему? – М-м, я рад, – выдавил из себя омега, помотав головой. Он ощутимо вздрогнул, а у альфы от беспокойства внутри всё сжалось. – Я хотел как-то тебя порадовать, сделать тебе приятно. Но… кажется, получилось наоборот. Изуку, что такое? – спросил он с болью в голосе. Тодороки, пусть и не говорил этого вслух, очень сильно мучился из-за того, что не знал, как сделать своего любимого омегу счастливым. – Нет, мне правда нравится, – улыбнулся Мидория. И всхлипнул. – Просто… я ведь не беременный на самом деле… и ребенка скоро у нас не будет… – он вздрогнул. Шото напрягся. Он погладил мужа по спине, с беспокойством посмотрев ему в глаза. – Будет. Я уверен! И совсем скоро! – он поцеловал Изуку в лоб. Тот сдавленно засмеялся. – Я уверен, – повторил тише Тодороки, потершись носом о его щеку. Мидория оттаял. Он успокоено вздохнул, прикрыв глаза. – Твоя уверенность заражает меня, – тихо сказал он. – Спасибо, мне правда… понравилась кроватка. Поставишь её в комнату? – уточнил омега. Шото весь залоснился от похвалы. Радостней прижался к Изуку, еле сдерживая довольное урчание. – Конечно. – Я… вернусь к делам? – уточнил Изуку. – Секунду, – Тодороки сдавил его руками крепче. Он поцеловал мужа в щеку, снова и снова проводя носом по его шее. С губ не спадала улыбка – он смог порадовать своего омегу. Пусть тот тоже начнет считать, что у них скоро будет малыш. Мысли-то материальны. Шото прижимался к нему ближе, вдыхая любимый грушевый аромат. Нежный, легкий, ненавязчивый, но такой приятный! Он вжимался в Мидорию носом и дышал им. Изуку не сопротивлялся, лишь гладил его доверительно ладонью по голове. На его губах играла легкая, беззаботная улыбка. – М, секунда ведь уже прошла? – тихо уточнил Мидория. Он осторожно отстранился. Тодороки с болезненным стоном отпустил его. Он ощущал практически физическое недомогание, когда Изуку находился далеко. Далеко, значит, не прижатым вплотную. А когда Шото не имел возможности даже видеть его, у него начинала болеть голова, а к горлу подкатывал озлобленный рык. Страшно думать, насколько Тодороки стал зависимым от него. От его голоса, запаха, улыбки, прикосновений… – Да-да, – Шото вздрогнул, – меня тоже ждут дела, – он улыбнулся и через силу развернулся и направился на улицу. Тут в дверь кто-то энергично застучал. Супруги удивленно-растерянно переглянулись. Сегодня в гости они никого не ждали. Кто вообще это может быть? Только родня? Тодороки нахмурился, тут же заволновавшись, и открыл. На пороге с широкой улыбкой стоял Юга. Омега соседский. Сын дровосека. – Доброго вам дня, – он смело прошел в сени. В его руках был большой кувшин. – Доброго, – Шото кивнул. Он расслабился, увидев омегу, но беспокойство всё ещё никуда не ушло. Чего это он пришел? – Проходи, – Изуку улыбнулся и несмело открыл перед ним дверь в избу. Аояма смело прошагал внутрь. Тодороки неуверенно перемялся, но всё же зашел следом. Его ждут дела, но вряд ли Юга надолго. Шото встал у окна, серьезно наблюдая за неожиданным гостем. Мидория же подскочил к столу, предлагая ему присесть. В голове Тодороки сразу же всплыли странные воспоминания. Помнится, Аояма был самым завидным омегой, когда они все были младше. Половина альф того возраста бегала за ним. Юга был красивым, смелым, с пышными формами, пророчащими хорошее потомство. Шото ещё помнит, как отец науськивал ему начать ухлестывать именно за Аоямой. Мол, хорошая партия. Но уже тогда Тодороки ни на кого другого кроме Изуку смотреть не хотел. Юга долго не думал и женился на прекрасной альфе задолго до первой свадьбы Шото. Сейчас у него уже подрастало двое славных детишек, но былых красоты и форм он не потерял. – Как у вас дела, соседи дорогие? – поинтересовался весело Юга. В его семье точно всё было хорошо, они никогда не жили впроголодь. Значит, он явно не за солью зашел. – У нас вот всё замечательно! Изуку, и у меня для тебя кое-что есть, – радостно проговорил Аояма, поставив большой кувшин на стол. Мидория быстро глянул на Шото, тот растерянно пожал плечами. – Для меня? – Изуку робко подошел к столу поближе, – а чего? – полюбопытствовал он. – Мы тоже неплохо живем, уже привыкли друг к другу, – рассказал Мидория. – Ну и славненько. Оно и понятно, – Юга весело ему подмигнул, – слышал, у вас пополнение скорое в семье? – уточнил он. Изуку вздрогнул, но кивнул. Свою ложь они пока что не опровергли, приходилось её поддерживать. Тодороки скрипнул с беспокойством зубами. Кто же знает, что там у соседей на уме. Нехорошо, что вся деревня так об этом треплется. – Ага, – для правдоподобности Мидория погладил себя по животу и, опустив взгляд, улыбнулся. – Шото, наверное, хорошо постарался, – весело сказал Аояма и засмеялся. Изуку смутился и покраснел. Тодороки, наблюдавший со стороны за этим, не знал, как должен себя вести. Ему нравилось наблюдать затем, как Мидория смущается, но так же он и волновался, что такие разговоры его огорчат. Ведь Изуку, пусть и не часто это говорит, очень волнуется из-за того, что им не удается забеременеть. Волнуется, переживает. Такие вот беседы его наверняка расстроят. Стоит ли вмешаться? – Так, что у тебя? – замял паузу Шото, решив все же поторопить Югу. – Да вот, – Юга снял с кувшина белый платок, что прикрывал широкое горлышко. – Молока свежего для Изуку принес. У вас же пока своей коровы нет, а молоко ох, как нужно! – уверенно проговорил Аояма. Мидория неловко улыбнулся. – Спасибо… – он отвел глаза. – Да ты не теряйся так! – Юга похлопал его ладонью по плечу, – о ребеночке подумай, – он улыбнулся, – может, пока не чувствуешь, но скоро он точно молочка-то попросит. Ты не стесняйся, если чего, обращайся! – быстро проговорил он. – Спасибо, – Изуку тепло на него посмотрел. – Что ж, – Аояма оглянулся на Тодороки, – не буду мешать семейной идиллии, – улыбнулся он и скорее вышел. Шото вздрогнул и тоже крикнул ему напоследок благодарности. Супруги остались одни с большим кувшином молока. – Наше вранье зашло слишком далеко! – сокрушенно воскликнул Мидория, плюхаясь на стул. – Ну почему же? – альфа осторожно улыбнулся, медленно к нему подходя, – не волнуйся ты так, всё же хорошо! – Нет, – Изуку схватился ладонями за голову, – он был первым. Скоро и все остальные начнут обо мне печься. Ты же знаешь, рождение и взращивание детей – коллективный процесс. Не по-божески их всех обманывать! Как мы потом выйдем из этой ситуации? – Ох, – Тодороки присел рядом с ним на лавку, – что-то придумаем, – постарался он успокоить Мидорию и чмокнул его в щеку. Тот зарделся и отвернулся. Надо что-то придумать. Надо что-то срочно придумать. Изуку волнуется – это плохо. Шото ободряюще снова его поцеловал. Он понимал, что вряд ли они смогут просто сказать, что случился выкидыш. Энджи ведь с него шкуру спустит! Да и вопросы начнутся, почему так. У Мидории здоровье хорошее, все знают. Значит, просто так выкидыш произойти бы не смог. И винить во всем Шото начнут. Тому этого совсем не хотелось. – А с этим что делать? – спросил печально Изуку, качнув головой на большой кувшин. – Как что? – Тодороки поднялся, – выпьешь! – Ты хотел сказать «выпьем»? – уточнил омега, вздрогнув. – Нет! Выпьешь! Ты! Тебе полезно, – Шото достал из шкафа чашку, налил Мидорию до краев молока. – Ну, давай-давай! Я даже как-то слышал, – он понизил голос до шепота, – что это способствует скорому зачатию, – улыбнулся альфа. – Шото! – Изуку покраснел, но чашку выпил. Тодороки утвердительно кивнул. Он поставил кувшин в погреб, чтоб молоко не скисло, поцеловал снова Мидорию на прощание и побежал по делам. Отчего-то его окрыляло вдохновение. Приход Аоямы почему-то вселил в него надежду на скорое пополнение в семье. Вечером, вернувшись домой, он поделился своей радостью с Изуку. Но тот его оптимизма не разделял. – Ты устал сегодня? – поинтересовался тихо омега, протирая пыль. – Не больше обычного, – отозвался Шото, доедая свой ужин. Он внимательно наблюдал за Мидорией, не в состоянии отвести от него глаз. Тот был чрезвычайно красивым в свете одинокой свечи. – М, это хорошо, – Изуку слегка улыбнулся, – а я сегодня… что-то притомился, – вздохнул он. Тодороки испуганно вздрогнул. Он подскочил, подбежав к омеге. В голове всплыли слова Энджи о том, что он должен лучше о нем заботиться. – А чего так? – Шото осторожно обнял его со спины. Мидория вздрогнул. Он замер, не оборачиваясь. – Не знаю, – вздохнул. – Ох, у тебя есть какие-нибудь планы на завтра? – поинтересовался тихо. Тодороки покачал головой. Он прижался щекой к щеке Изуку, блаженно прикрыв глаза. Его запах был всё такой же мягкий, нежным и приятным. Кислых ноток в нем не было – он не волновался. Но отчего же такой удрученный голос? – Никаких планов, – тихо сказал Шото. Он мягко поцеловал омегу в висок, тот задрожал. – Совсем никаких, всё, как обычно. В поле с остальными поработать, прополоть огород, дров наколоть, в кузницу зайти… – альфа улыбнулся. Ему нравилась такая жизнь. Раньше он и не думал, что его детские мечты сбудутся, что они с Мидорией всё же будут вместе. – Тогда… – Изуку улыбнулся уголками губ, – может, займемся чем-нибудь вместе? – тихо спросил омега. Тодороки напрягся. Займемся? Займемся чем? Вместе? Что Изуку имеет в виду, чего он хочет? – Чем? – хрипло спросил Шото. – Ну… чем-нибудь… может, сходим вместе на реку? – тихо спросил Мидория. – Пока мы ещё молоды, надо больше брать от жизни. Верно? – в его голосе зазвучала надежда с примесью тоски. – Я бы не сказал, что мы сильно молоды, – усмехнулся нервно Тодороки. Он волновался. – Но, конечно, сходим, если ты хочешь. – Ну-у, – Изуку улыбнулся, медленно поворачиваясь в его кольце рук, – пока у нас нет детей, пока мы так свободны. Лето уже практически кончилось, хочется насладиться последними теплыми деньками. – Конечно, – Шото с любовью уставился в его глаза. – Конечно-конечно, – повторил он, прижавшись к Мидории лбом ко лбу. Тот неуверенно улыбнулся. – Я помню, – начал он тихо, а Тодороки весь обратился вслух, приготовившись слушать, – когда несколько лет назад… прочие омеги, уже подобрав себе бравых альф, вместе с ними постоянно куда-нибудь бегали. В лес, на реку… Веселились, пускали вместе венки, – Изуку вздохнул. Тон его голоса стал совсем грустным. Шото забеспокоился. Он вздрогнул, удивленно посмотрев на своего суженного. Неужто Изуку переживает из-за того, что у него всего этого не было? Огорчается и ходит такой смурной? – И чего? – Тодороки погладил его по спине, – ты тоже так хотел? – с любовью уточнил он. – Ну-у, – Мидория слегка улыбнулся, – в то время у меня было очень много работы. Мама горевала, я совсем один должен был справляться со всеми делами. Поэтому мне было не до того. Но сейчас, когда я уже не один… когда у меня есть ты, – Изуку поднял голову, столкнувшись со светящимся нежностью взглядом Шото. Тот крепче обхватил его своими руками. – Конечно, мы сходим! – пообещал он, радостно чмокнув омегу в нос. Тот захихикал. – И в лес, и на реку. И я сплету для тебя венок из самых красивых цветов! – пообещал Тодороки. Мидория заулыбался. Он покраснел и отвел глаза, осторожно обняв альфу за шею. – Скажи, ты правда меня любишь? – тихо уточнил он. Шото вздрогнул. Он не раз говорил это, но по своей воле. А ответить вот так вот на вопрос. Слишком неловко… – Д-да, – хрипло отозвался он. – Да! – повторил уже горячо, пламенно. Изуку захихикал. Он отвернулся, пряча глаза, и крепче обнял его, сильнее прижавшись. Тодороки счастливо зарылся носом в его пушистые, мягкие волосы. Он вздыхал любимый аромат, упивался им. Держать Мидорию в своих объятиях – абсолютное счастье. Его тело подрагивает от каждого вздоха, в нем теплится жизнь. – Я рад, Шото, я… – Изуку отстранился, смутившись ещё больше, – я… ну… – Что? – альфа с любовью уставился в его изумрудные глаза. Он готов был провести так всю ночь. Стоять, обнявшись, прижав омегу к себе. В такие моменты Тодороки чувствует, что они одно целое… – Не важно, – Мидория отвернулся. – Мы уже довольно давно вместе, – протянул он, положив вновь голову альфе на плечо, – ты такой… хороший, – его голос стал добрее, казалось, будто теплее. – Мм, – Шото радостно замурчал, прижимаясь к нему ближе. Ему хотелось быть ещё ближе, обнимать его вечно. Слишком уж грушевый аромат приятный. Он, ведущий себя самоуверенно с другими, превращался в безобидного котенка рядом с Изуку. Всегда. А когда омега начинал его хвалить, Тодороки просто готов был растечься лужицей по полу. – Спать? – тихо спросил Мидория, аккуратно от него отстранившись. Альфа печально вздохнул. Не хотелось отпускать Изуку даже на мгновение. Омега потушил свечку и прошел к кровати, быстро переодеваясь. Тодороки напрягал глаза, пытаясь рассмотреть хоть что-то, но не мог. Ему страшно хотелось вновь посмотреть на Мидорию без одежды, уж слишком тот был красивым. Но Изуку, увы, его мнения не разделял. Омега сел на край кровати, а после завалился набок, как мешок с картошкой, устало выдохнув. Он сдавленно застонал, лениво перебираясь на свою половину постели. – Ты плохо себя чувствуешь? – забеспокоился Тодороки, к нему подпрыгивая. Он схватил мужа, начиная спешно его ощупывать. Положил ладонь на лоб, нахмурился. Мидория захихикал. – Щекотно-щекотно, – он постарался отстраниться, – всё хорошо, не надо переживать. Я просто устал. – Ох, – Шото тяжело выдохнул. – И что же… – в его горле резко пересохло, он напрягся, – сегодня… то есть, сейчас перед сном… мы будем совершать наш обычный ритуал? – осторожно уточнил альфа. – Чего? – Изуку не понял, – какой ритуал? – Ну-у, – голос Тодороки стал хриплым. Он страшно любил Мидорию, боялся его огорчить или расстроить. Но он уже так привык перед сном касаться своего омеги, влажно целоваться с ним. Теперь это уже необходимо, как воздух. Внутри его разрывает желание, сердце от одной мысли начинает стучать быстрее. Прикоснуться к Изуку. Поцеловать Изуку. Шото вздрогнул. Ему до сих пор не верится порой, что они вместе. Остаются постоянно наедине, альфа может прижаться к нему, обнять. Он стал таким зависимым от Мидории за эти недели, таким нуждающимся в нем. Если Изуку вдруг исчезнет, если разведется с ним или, упасите боги, умрет, Тодороки не сможет жить. Всё начнет валиться из рук, голова пойдет кругом. Он не сможет существовать без его манящего запаха. Совсем недавно альфа очень остро начал это ощущать. – М, я… – Мидория нервно вздыхает, его грудная клетка приподнимается быстрее обычного, – я устал, но… это… – он быстро заправил волосы за ухо. Шото медленно подался в его сторону. Облизнул губы и мягко, осторожно поцеловал Изуку. Тот прикрыл глаза, сразу же обняв его за шею. Это хороший знак. Можно считать, Изуку дал добро. Тодороки облегченно выдохнул прямо в поцелуй. Его руки быстро обвились вокруг талии Мидории, крепче его прижав. – Я волнуюсь, – сказал Шото, отстранившись на мгновение. – Что? – омега открыл глаза, – почему? – За тебя, – Тодороки прижался носом к его щеке, – ведь сегодня ничего не произошло. Почему ты переутомился? Я боюсь, что ты мог заболеть, – тихо сказал он. Изуку хихикнул. – Всё хорошо, – он поцеловал альфу в лоб, тот мгновенно разомлел. Мидория потянул его к себе и вдруг повалил спиной на кровать. Шото шумно выдохнул, а омега смело забрался на него верхом, сев на живот. Тодороки неловко улыбнулся. – Ты чего? – спросил он завороженно, поглаживая Изуку по бедру. Ему нравилось это. Нравилось, каким смелым и инициативным стал его муж. Он больше не вздрагивает, не ежится, не прячется. Редко отстраняется, когда Шото пытается его поцеловать. – Ничего, – Мидория склонил голову набок, – ничего, – повторил он, вздохнув. Омега медленно заскользил ладонями по своему животу, задирая вверх ночную рубаху. Разноцветные глаза в миг округлились. Он сглотнул, облизнувшись, и удивленно уставился на Изуку. Раньше тот не хотел раздеваться. – Тебе жарко? – предположил тихо Тодороки. Мидория закусил губу и покачал головой. – Не сейчас, – тихо отозвался он. – Мне жарко, когда ты… меня касаешься, – шепотом объяснил Изуку. Шото густо покраснел. С ним давно этого не было. На губах сама собой появилась пошлая улыбка. Сердце стучало быстро, альфе казалось, что вся деревня слышит, как оно отбивает неровный ритм о его ребра. – Изуку, ты так… – Тодороки осекся. Его язык вдруг начал заплетаться, а мысли поплыли. Мидория откинул свою ночную рубаху в сторону и уперся ладонями ему в грудь. Альфа весь напрягся, кровь резко прилила к паху. – Шото, – омега трепетно вздохнул. Его грудь вздымалась вверх отчего-то особенно быстро. Тодороки заскользил ладонями по его бедрам, остановив пальцы в районе тазовых костей. Он неожиданно даже для самого себя сжал их слишком сильно. Изуку испуганно вздрогнул, раньше альфа никогда не проявлял грубости, но ничего не сказал. Шото заскользил взглядом по его лицу, мягкой шее, в которую хочется впиться клыками, ключицы. Он нервно вздохнул, клацнув зубами, когда его глаза упали омеге на чуть выпирающие вперед розоватые соски. По опыту Тодороки знал, что его грудь мягкая, несмотря на зрительную плоскость. К ней вновь захотелось прикоснуться. – Стыдно в этом признаваться, – хрипло проговорил Шото, – но меня… последнее время страшно возбуждают такие ситуации, – тихо признался он. – Странно, но… я почему-то не могу сдерживать себя так хорошо, как раньше… – Ох, – Мидория вздрогнул. Он неуверенно улыбнулся. – Ну, это… – омега качнул головой, – больше меня совсем не пугает. Я… уже начал тебе во всем доверять, – честно признался он. Тодороки вздрогнул. – Я рад! – счастливо и горячо воскликнул он, резко сев. Изуку испуганно от неожиданности дернулся. Альфа обхватил его крепко руками и быстро поцеловал в щеку. – Я так тебя люблю, – шепотом добавил он. – М, – Мидория слегка улыбнулся. Он не нашел, видимо, что ответить. Шото опустил голову и уткнулся носом в его слегка мягкую грудь. Он тяжело выдохнул, опаляя соски горячим дыханием. Те почему-то из-за этого затвердели. Омега сдавленно захихикал и поспешил отстраниться, приговаривая, что ему щекотно. Очень щекотно. – Ты такой теплый, – тихо отозвался Тодороки, не желая отстраняться. – Ну, щекотно, – Мидория продолжил тихо смеяться, положив ладони на его голову. Шото облизнул губы и вдруг припал ими к розоватому соску, слегка потянув его зубами. – Ай! – Изуку испугался, и альфа сразу же получил по голове. – Извини, – пробурчал он, виновато отстранившись.