Поздний цветочек

– Изуку, просыпайся! Изунька! – Шото теребил мужа за плечо. Он проснулся около часа назад, умылся, приготовил завтрак и уже подмел пол. А омега всё спал, да спал, и просыпаться, очевидно, не собирался. Тодороки не собирался его будить, но такое нехарактерное для Мидории поведение настораживало. Он никогда не принадлежал к числу ленивцев, любящих поваляться подольше в постели. Напротив, часто подскакивал с самыми первыми петухами. Альфа был бы рад дать ему возможность поваляться, но он волновался, может, что-то случилось. Ведь легли они одновременно… – М? – омега вздрогнул и открыл один глаз. Но удивленно посмотрел на мужа и перекатился на другой бок, чуть не свалившись с кровати. Благо, Шото его поддержал. – Ты вставать не собираешься? – весело спросил Тодороки и, не удержавшись, наклонился и поцеловал его в лоб. Изуку блаженно прикрыл глаза, ожидая, что будет дальше. Но альфа лишь посадил его, встряхнув за плечи. Не понимал такой реакции. – М… вставать? – омега сонно посмотрел на Шото. – Могу я еще поспать? – попросил он, расплываясь в тёплых руках альфы, что придерживали его. – Можешь, – растерянно отозвался Тодороки. Он не мог сопротивляться, если Изуку чего-то хотел. – Но уже много времени, а ты всё спишь, да спишь. Заболел? – Шото наклонился, легко коснувшись губами его лба. Мидория блаженного прикрыл глаза. – Не-ет, – промычал он и протянул к мужу руки, обняв его за шею. Тот вздрогнул, удивлённо на него уставившись. Ему нравились прикосновения. Да! Да! Да! Альфа не мог не думать, что Изуку становится ближе к нему, что начинает доверять. И поэтому страшно радовался. – Жара вроде нет, – пробормотал Тодороки и сел рядом с ним. – У тебя слабость? Утомился вчера? – предположил он. – Да нет, – Мидория улыбнулся, склонив голову набок, и как-то даже игриво пихнул его плечом в плечо, весело подмигнув. Шото вздрогнул, в спине точно что-то стрельнуло. Он весь вытянулся по струнке, напрягшись. Изуку странно себя вел. Тодороки забеспокоился и уже был готов бежать к отцу, чтобы спросить, что с омегой могло случиться. Но вовремя себя одернул, вспомнив, что Энджи ничего дельного ему не скажет. Наверняка предположит, что Мидория такой утомленный из-за вымышленной беременности! – Там дела ждут, – глухо заметил Шото, но встать не решился. Изуку смотрел на него внимательно. Его чисто зелёные глаза приманивали взор, альфа не мог оторваться. Омега смешно улыбался, совсем расслабленно сидя рядом. Тодороки не мог не радоваться тому, что Мидория теперь такой открытый. Доверяет ему. Вспомнить хотя бы их первую брачную ночь… – Дела ждут, – повторил Изуку. – Ну, пусть ждут, подождут – улыбнулся он и положил свою голову мужу на плечо. Тот задрожал, весь напрягшись. В горле пересохло, альфа замер, ожидая, что же будет дальше. Но омега ничего не сделал. Лишь сонно прикрыл глаза. – Кажется, ты заболел, – забеспокоился Шото, через огромное усилие воли отлипая от него. – Я позову знахаря. – Нет! – резко взволновавшись, Мидория схватил его за руку. – Нет, не уходи… – тихо попросил он. Тодороки обомлел. Он послушно замер, не понимая, что происходит. Изуку, кажется, тоже не понимал. Шото практически увидел, как собственные слова дошли до сознания омеги. Он вспыхнул. – Работа… важное это… Мне в поле пора и в огород. Урожай собирать, – пробормотал Тодороки. Хотя и знал, что это пустые слова. Всё важное и значимое для него находилось здесь. В этой комнате, на этой кровати. – Я странно себя чувствую, – честно признался Мидория. – Не знаю… – он закусил губу, – не хочу, чтобы ты уходил. – Э… – альфа опешил. Что это должно значит? Изуку влюбился? Чувства наконец стали взаимны? Или у него что-то случилось? Он о чем-то волнуется, но сказать боится?! Страшные мысли закружили в голове Тодороки, он встряхнулся, пытаясь их отогнать и лишний раз не нервничать. – Шото, – омега поднялся, взяв мужа за руку, – м… – Что-то случилось? – заволновался тот. – Нет, – Мидория тяжело вздохнул, медленно моргнув. – Ты можешь уделить мне несколько минут? – тихо спросил он. – Конечно! – горячо отозвался альфа, всё еще не понимая, чего Изуку хочет. – Хоть всю жизнь! – пообещал он. Омега смущённо захихикал. Он медленно обвил руками шею мужа, осторожно к нему прижавшись. Тот замер, как столб. По спине побежали мурашки, в голове появился сладкий дурман. Лёгкие заполнил любимый грушевый аромат, Шото весь замер. Его организм подготовился к активным действиям. Не ясно, правда, каким именно. Мидория привстал на носочки, положив голову на его плечо. Он шумно и глубоко вздохнул. Изуку… нюхает? Дышит моим запахом? Дышит мной? Тодороки от этого задрожал. От одной мысли, что Изуку его аромат может быть приятен, становилось хорошо. До чертиков хорошо. Альфа не постеснялся бы признаться, что в глубине души он мечтал, что Мидория однажды его полюбит. Хотя в одну десятую так же, как Шото любит Изуку… – У тебя, – омега быстро облизнул губы, – такой приятный запах, – тихо прошептал он. – Что? – хрипло переспросил Тодороки. Сознание отчаянно отказывалось верить в привалившее счастье. – Что ты имеешь в виду? – Ой, – Мидория смутился и отстранился, опустив медленно руки. Но не до конца: его ладони остановились у альфы на груди. Дурак! Вот дурак! Зачем ляпаю, что не попадя? Рушу такой волшебный момент! Шото еле сдержался, чтобы не стукнуть себя по голове. – Нет, извини, прости, я ничего не буду говорить, – быстро затараторил Тодороки, надеясь вернуть Изуку его хорошее расположение духа. – Продолжай, пожалуйста! – взмолился он. Мидория с секунду удивлённо смотрел на него, а после захихикал. Шото почувствовал себя жутким дураком и покраснел. Но ради такого веселого выражения на лице Изуку он готов был выставить себя дураком еще раз. Мидория приподнялся на носочки и поцеловал осторожно мужа в щеку. Тот разомлел, благоговейно мурча. От неожиданно привалившей ласки со стороны любимого омеги у него резко поднялось настроение. И не только настроение. Тодороки вздрогнул, почувствовав, как резко кровь приливает к паху. Его глаза скользили по шее омеги и забирались под вырез его длинной спальной рубахи. Под ней он мог видеть плавные изгибы такого желанного тела. А руки ощупывали мягкие, гладкие бока. Он испуганно посмотрел на Изуку. Тот растерялся. – Прости… – омега неуверенно улыбнулся. – Я сам не знаю, почему сегодня я такой любвеобильный, – смущённо признался он. – И не надо! – воскликнул Шото. – Мне так это нравится! – признался он и покраснел. Мидория снова глупо захихикал. – Это здорово… – тихо сказал он. – Что именно? – шепотом уточнил альфа. – Что ты… такой честный и открытый со мной, – улыбнулся омега. – О… – Тодороки нахмурился, – ты правда считаешь, что это здорово? Тебе нравится… это? – Конечно, – Изуку солнечно заулыбался. – То есть… тебе не напугает, если я буду говорить всё, что чувствую? – Ну… нет… это будет хорошо, – Мидория неопределенно качнул головой. – Наша с тобой жизнь и так довольно непонятная. Полна вранья, – он грустно вздохнул. – Поэтому я бы хотел, чтобы хотя бы между нами не было никаких секретов и тайн, – тихо признался омега. Шото горячо закивал головой. – Я тоже! – И чтобы… мы друг другу доверяли, – Изуку перемялся с ноги на ногу. Он как-то странно стоял и двигался, чуть неестественно выгибаясь в пояснице. Или Тодороки это только казалось. – М, полностью поддерживаю, – Шото с любовью в разноцветных глазах осмотрел его лицо, а после невесомо поцеловал в макушку, пользуясь случаем. Всё чаще и чаще последнее время ему подворачивался такой «случай». Мидория вздрогнул и снова крепко обнял его за шею, прижавшись изо всех сил. Тодороки от удивления тяжело выдохнул. – Прости, – пискнул Изуку, уткнувшись носом в его шею. – М… это же ничего, да? Я могу так сделать? – Конечно, – Шото медленно и крепко обнял его в ответ. – Мне очень… это приятно, – прошептал он, опаляя ухо омеги горячим дыханием. Тот из-за этого задрожал. Странно было делать что-то такое утром. При свете дня. Обычно они обнимались вечерами, лаская друг друга. Сейчас такие действия казались противоестественными. От воспоминаний о горячих ночах, щеки обоих запылали. – Мне тоже приятно, – тихо признался Изуку. Он крепче сдавил шею альфы. На мгновение тому показалось, что сейчас он начнёт задыхаться. Но он ни слова не сказал, никак не попытался отдалить Мидорию. Уж слишком было приятно. – Ты сказал, что тебе нравится моя честность… – тихо проговорил вдруг Тодороки. – И… мне есть, что сказать. Ты только, прошу, не напрягайся, это просто ощущения, которыми я хочу поделиться с тобой. – М? – Изуку повёл носом вдоль его шеи. Шото от этого задрожал. – Когда ты стоишь так близко, когда обнимаешь меня… я… не могу ни о чем другом думать. Я… имею в виду, что… – альфа страшно смутился от собственных слов. – Меня очень возбуждает эта ситуация. Твой запах, твои прикосновения… – он задрожал, упиваясь любимым ароматом. – Ох, – Изуку вздрогнул. Тодороки напрягся, подумав, что испугал его. Дурак! Вот дурак! Зачем ляпнул это! Изуку наверняка подумает что-то не то! – Прости, я глупость сморозил, – виновато пробормотал Шото. Ему страшно хотелось поделиться впечатлениями, но он знал по опыту, что Мидория таких разговоров не любит. Пугается, когда альфа начинает вещать о том, как же сильно он любит, как сильно хочет… Но вопреки его ожиданиям, сейчас Изуку не напрягся. Кажется. Он не попытался отстраниться, лишь спокойно продолжал прижиматься. – Честно говоря, Шото, – сдавленно пробурчал омега, – я чувствую, – он захихикал. – Что чувствуешь? – насторожился альфа. – Что тебя… – Мидория поднял на мужа глаза, хитро улыбаясь, – что тебя это возбуждает и ты думаешь всякие непристойности, – объяснил быстро он и покраснел. Тодороки тоже страшно покраснел. Эти же слова, произнесенные кем-то другим, начали казаться еще более смущающими и стыдными. – А как, – альфа нахмурился, – ты это чувствуешь? – задумался он. Изуку закусил губу. Странное выражение появилось на его лице, а после он сказал. – Ты упираешься мне в живот. До Тодороки долго доходил смысл этих слов. Но всё же дошёл. Он опустил глаза, вдруг поняв, что бугорок в его штанах упирается, как омега и сказал, ему в живот. Шото не обращал до этого момента на это внимание, ведь упивался сладким ароматом. Таким любимым, желанным. Его щеки вдруг резко запунцовели, альфа виновато отстранился. – Прости! – воскликнул он в шоке. – Я не хотел, я не… это случайно получилось, – Тодороки засуетился, отойдя от омеги. Тот страшно удивился его поведению. Он нервно усмехнулся, а после весело захихикал. – Всё хорошо, Шото, – Мидория взял его за руку, снова притянув к себе, – ты меня не напугал, не надо переживать. М… всё хорошо… – Да?.. – растерялся Тодороки. – Ох, – он покраснел еще гуще. Его лицо готово было спокойно конкурировать с его красными волосами по насыщенности цвета. – Честно говоря, меня тоже такой контакт… будоражит, – пробормотал Изуку и тоже смутился. Шото удивлённо уставился на него, анализируя взглядом. – Прости! Я… я не знаю, что на меня нашло! С самого утра… и вчера вечером, я сам не свой. Не знаю, я… – он вмиг стал прежним. Таким же смущенным и растерянным. Тодороки неуверенно улыбнулся. Он крепко обхватил его, вновь к себе прижав. – Изуку, всё хорошо, мне нравится, что ты стал таким тактильным! – воскликнул Шото, поспешив его успокоить. Мидория замер, удивлённо на него посмотрев. – Хотя… честно говоря, я не понимаю, что случилось. Ты в один миг стал таким любвеобильным. Мне нравится это, жутко нравится, но заставляет задуматься! Понимаешь? – Угу… – Изуку устало покивал головой. Он тяжело вздохнул и всё-таки отошёл от альфы, присев на край высокой кровати. – Понимаю. И я тоже озадачен. Не знаю, что на меня нашло… – пробормотал он. – Твой запах… теперь особенно мне нравится. И я не хочу, чтобы ты уходил, – протянул он. Тодороки нахмурился. На его лице появилось серьёзное, озадаченное выражение. Он думал несколько секунд, а после лик его просиял. Да! Да! Да! – Изуку! – он схватил любимого за руки. – Я знаю! – альфа прижался к нему, начав целовать в губы и щеки. Мидория задрожал, но не попытался отстраниться, напротив, подставляя лицо тёплым поцелуям, такой нежной и необходимой ласке. – Что? – сдавленно спросил он, когда Шото наконец отстранился. К этому моменту они оба уже были жутко красные. – У тебя скоро течка! – торжественно объявил Тодороки. Изуку вздрогнул, его лицо от удивления вытянулось. А после счастливо просияло, ровно так же, как у альфы минуту назад. – Да! – с радостным выдохом воскликнул он. – Да! Да! – Мидория вскочил и кинулся к Шото на шею. Тот зажал его в железных объятиях и легко прокрутил по комнате. – Наверное, ты прав, – радостно пропел он. Тодороки принялся целовать его, тоже радуясь. – Как ты чувствуешь себя? – обеспокоенно спросил он. Шото остановился, поставив мужа на пол, и бережно коснулся рукой его живота. Тот замер, растерянно перемявшись. – Нормально, – удивлённо ответил он. – Я слышал, – Тодороки неопределенно качнул головой, – что за несколько дней до… – он смутился, – могут быть неприятные ощущения. – М, никаких ощущений нет, – Мидория неуверенно пожал плечами. – Мама говорит, что… иногда бывает лёгкий дискомфорт и мурашки внизу живота, как предвестник. Но когда течка непосредственно начинается, всё проходит. Шото уже не ответил. Он заулыбался и выглядел довольным, как кот, объевшийся сметаны. Наклонился, вновь поцеловав омегу за ухом. – Я так надеюсь, что это именно оно, – тихо прошептал он. – Почему? – шепотом поинтересовался Изуку. – Ты поскорее хочешь ребёнка? – предположил он. – Э… да! – горячо воскликнул Тодороки. – Но ещё… – на его лице появилось виноватое выражение, – я хочу тебя, – глухо сказал он. Мидория вздрогнул. Его щеки запунцовели, а глазки быстро-быстро забегали. – Я-ясно, – только и выдавил он из себя. Шото обеспокоенно на него посмотрел. – О, прости, это было лишним? – заволновался он. – Прости, я тебя обидел? – Нет-нет, – Изуку покачал головой, – всё хорошо. Нет ничего обидного в том, что ты меня хочешь, – смущённо проговорил он. – И я даже рад, что ты делишься со мной своими мыслями… – Но кажется, всё же, я тебя напугал? – тихо спросил Тодороки. Он посадил его на кровать и сам сел рядом. – Изуку… – альфа тяжело вздохнул, – я правда очень тебя люблю. Очень-очень, – он с нежностью в разноцветных глазах улыбнулся. – И я не хочу сделать что-то, даже… я боюсь сделать что-то, что тебе не понравится. – М, это очень мило, Шото, но о чем ты говоришь? – Изуку, твоя течка… – Тодороки тяжело вздохнул, – когда бы она не пришла, не обязывает тебя… – он поджал губы и тихо сказал, – совокупляться со мной. Я имею в виду, если ты против этого, то… Мидория удивился. Это явно читалось на его лице. Он медленно вздохнул, переваривая услышанную информацию, задумчиво кивнул. – Шото, – его губы растянулись в скромной улыбке, – спасибо, ты… я… мне приятно, что ты так внимателен к моим чувствам, – тихо сказал Изуку. Он подался в сторону альфы, чмокнув его в щеку. Почему-то такие случайные, невинные и трепетные поцелуи будоражили Тодороки и вгоняли его в краску куда сильнее, чем горячие ночные прикосновения в самых интимных местах. «Изуку такой милый! У нас такой тёплый и близкий контакт! Все мои мечты сбываются!» – По-другому не может быть, – улыбнулся Шото. На самом деле, если бы он захотел взять Изуку против его воли даже во время течки, это бы горько ему аукнулось. Мидория бы побежал к суду старейшин, чтобы Тодороки наказали. Тогда, конечно, вскрылось бы, что Изуку не беременный и что течка эта его первая. Но за вранье наказание над Мидорией было бы куда менее строгое, чем над Шото. Редко, но в их деревне случалось, когда зареванные омеги прямо в первую брачную ночь выбегали из домов и спешили пожаловаться окружающим на своих альф, что удумали их к соитию подталкивать и принуждать. Заканчивалось обычно это всё разводом и большим скандалом между семьями. Но происходило такое крайне редко, ведь родители женили своих детей чаще только после того, как те сами друг друга присмотрели. Был, наверное, и один случай на памяти Шото, он сам был тогда еще маленьким, когда высокий и сильный альфа, что считался одним из самых завидных женихов в своё время, после брачной ночи пошел решительно к суду жаловаться на своего омегу, на вид страшно хрупкого, мол, тот к нему приставал, домогался. Долго смеялась вся деревня над тем альфой. Хотя старейшины из суда к его словам отнеслись со всей серьёзностью и велели омеге тому возвращаться обратно в дом родителей. Никакого более сурового наказания вынести они не смогли, ведь люди простые заступаться за омегу начали, мол, не мог он, такой слабый, сделать что-то серьезное мужу новоиспеченному. Слишком уж силы не равны. Разве что ладонью больно муженька за причинное место схватил, но это случайно ведь, от неопытности. После тот альфа нерадивый сам бегал и еще вымаливал у омеги прощения за свои глупые поступки. Вроде как и по сей день они душа в душу живут. – Но, Шото, – мягкий голос Мидории вывел Тодороки из весёлых воспоминаний, – всё в порядке, я не против… – веснушчатые щеки порозовели, – провести с тобой ночь. Я… даже хочу этого… в какой-то степени, – смущённо протянул он. – О! – альфа вздрогнул. – Я счастлив! – горячо воскликнул он, удивляясь такому со стороны омеги. Да! Да! Да! Да! Он никогда не говорил о любви, однако последнее время всё чаще и чаще признавался в таких смущающих и приятных вещах. – Если она и вправду придет, то я скоро забеременею, – радостно проговорил Изуку. – И у нас будет ребёнок! – вторил ему Тодороки. – Малыш с такими же дивными кудрями, как у тебя, и веснушками по всему лицу! – он радостно чмокнул омегу в щеку. – Угу… и не придётся ничего придумывать и врать про выкидыш, – тихо заметил Мидория. – Все просто решат, что моя беременность немного затянулась. – Ага, – Шото носом проскользил вдоль его шеи, остановившись губами на плече. Поддавшись странному порыву, он быстро лизнул нежную кожу. Изуку вздрогнул. – Только! – альфа дернулся, – теперь тебе нужно будет тщательно следить, чтобы никто другой о течке не догадался! – О… ты прав, иначе все узнают, что я не беременный, – рассеянно кивнул Мидория. Его глаза отчего-то заволокло лёгкой дымкой. – И смотри… – Тодороки смутился, – не гуляй один с альфами другими, – пробубнил он. Изуку отмер и весело рассмеялся. – Ну ты чего! Они, даже если течка начнётся при них, и не подумают меня трогать, ну ты чего! Другие тоже думают о моих чувствах, – улыбнулся он. – Да и у многих свои омеги есть, чего им на меня-то смотреть, – Мидория продолжил весело смеяться. Шото смутился. Ему казалось странным, что другие альфы не смотрят на Изуку такими же влюбленными глазами, как он сам, и не думают о нем те же вещи. Порой, непристойные. Изуку ведь самый лучший! Самый самый! – Я тебя люблю, – зачем-то сказал Тодороки. Мидория прекратил смеяться, неловко улыбнувшись. – Шото, – он склонил голову набок, оголяя шею, – ты знаешь, я тут подумал… – омега смущённо потупил взгляд. – Что? – альфа внимательно уставился на оголенную шею, чувствуя, как во рту отчего-то начинает скапливаться больше слюны. Он и раньше это испытывал, но старался не обращать внимания. – Может… ты поставишь метку на мне? – тихонько предложил Изуку. Тодороки вздрогнул. Что он предложил? – Что? – голос в мгновение охрип. – Ну… или я на тебе, – пробормотал Мидория. – В нашей деревне всё равно нет альфы лучше тебя, – как бы невзначай заметил он. Можно ли это считать косвенным признанием? – Ты на мне! – воинственно воскликнул Тодороки. И тут же смутился собственных слов. – О… – Изуку его выбору удивился. – Я и раньше об этом думал, – неловко признался Шото. – Но не хотел тебя просить об этом… Мидория уже не отозвался. Он приблизился к альфе, неуверенно и нежно поцеловал его в шею. Тодороки напрягся, ожидая. Изуку быстро облизнул губы, открыл рот и крепко укусил альфу, впившись клыками в его теплую кожу. Через пару секунд уже отстранился, быстро зацеловывая образовавшиеся ранки. – Тебе не больно? – обеспокоился Мидория, наблюдая за одинокой кровавой каплей, скатившейся по ключицам Шото. – Нет, – Тодороки покачал головой, – я чувствую лишь жар от твоих влажных поцелуев, – прошептал он. – Ну! Дурачок! – смутился Изуку, отвернувшись. – Теперь твой запах вечно со мной, – счастливо выдохнул альфа.