* * *
Каждый следующий амулет находился по-разному. Шестой вот, например, Юджи получил даже случайно и очень легко: он отправился на задание с Мегуми в одну из деревень, которая уже давно страдала от повышенного внимания проклятий. Палец обнаружился на дне заброшенного колодца — пришлось слегка запачкаться. Седьмой он буквально выгрыз из лап другого проклятия, которое тоже пришло на заманчивый «зов» проклятой энергии. Изначально туда отправился Итадори с Нобарой, но на помощь им пришел Мегуми, а после подоспел и Годжо-сенсей. Они с Кугисаки были знатно потрёпаны к его приходу, ведь смерть того проклятия привлекла очень много третьих и четвёртых рангов, которые путались под ногами и мешали им в битве против пяти первых рангов. А после и двух особых. Они разнесли едва ли не целый квартал на окраине Токио. Хорошо, что потерь среди гражданских не было: все успели убежать и покинуть дома в начале потасовки. Годжо как только увидел серьезно помятых студентов, разнес особые ранги в клочья — и окончательно доломал «алым» жилые дома. После этого он носился с каждым из учеников, угощая различной едой: «Для поддержания боевого духа». Именно тогда Юджи стал замечать, что поведение Годжо к нему едва заметно изменилось. Сенсей был тактильным человеком, несмотря на то, что владел Бесконечностью, которая на атомном уровне замедляла любые движения, направленные на него. А с тех самых пор как Годжо прямо заявил о своем желании, чтобы Юджи стал его супругом — стал контактировать с ним вдвойне чаще. Случайные частые и намеренные касания во время тренировок, множественные пересечения взглядами (и это с учётом того, что Сатору носил повязку и очки!), они стали больше времени проводить вместе. Не только за совместными тренировками, но и за завтраками, а встреча в обед — уже традиция. Учитель стал больше уделять ему внимания. Это заставляло Итадори смущаться. А «омежью» сторону Итадори поведение Годжо приводило в восторг: за ним ухаживает сильный, ласковый альфа; Сатору вызывал у внутренней омеги лишь положительные эмоции. Как и у самого Юджи — он стал чаще краснеть в присутствии учителя. Итадори всё ещё испытывал сложности с изменением восприятия запахов; теперь он мог учуять полную палитру «ароматов» проклятий, а пахли они весьма и весьма омерзительно; запах паленой резины — самое приятное, что он смог ощутить. Но зато теперь ни один из монстров не оказался незамеченным. С восьмым пальцем мороки было больше, чем с седьмым. На одном из популярных для туризма островов стали происходить очень странные убийства: у всех тел были вырваны зубы, сломаны нижние челюсти, словно рот пытались открыть намного шире, чем позволяет физиология; да и вся ротовая полость представляла собой развороченную мясную кашу — страшно представить, как это произошло. Полиция не могла раскрыть это дело на протяжении уже четырех месяцев. На это задание он отправился с Мегуми, Маки и Инумаки. Около трёх дней они просто бродили по острову, стараясь найти зацепки или следы проклятой энергии — и ничего. По запаху тоже определить не удавалось: словно каждый клочок земли был пропитан зловонием. Но проклятие само выдало себя на четвертый день: будто оголодав, оно набросилось на их сопровождающего, когда тот отошёл; хорошо, что его успела спасти гончая Фушигуро. Проклятие было действительно омерзительным: фиолетовое, округлое, оно могло легко менять свою форму, «перетекая» как желе, а также отвердевать. Оно было покрыто мелкими пупырышками-ворсинками, которые и не оставляли следов; Мегуми долго покрывал ласковыми словами эту «особенность» проклятия. Но, как оказалось, таких тварей было больше — они около недели отслеживали еще шесть таких же. Они практически сразу нашли причину того, почему все эти проклятья были так сильны и скрытны: их источником являлись эмоции людей, которые заметили своих возлюбленных за изменой. Не зря же каждое проклятие верещало: «З-зачем… Я же люб-бил…», «Нена-авижу-у его…» и много чего ещё такого же ужасного. В середине острова они нашли храм с восьмым пальцем, вточеным в камень; Юджи только взял его в руки, чтобы Сукуна смог пожрать его через новый созданный рот на ладони. После этого задания Юджи долго не хотел выходить из комнаты; исковерканные слова проклятий про любовь и измену будто эхом повторялись у него в голове. Было страшно и неприятно: как любящее сердце вообще способно на такой проступок? — Люди на многое способны, сопляк, — пророкотал голос Сукуны из его щеки. — Измена — не самое худшее. Насилие, убийства, войны — все это порождение людских пороков. Человечество омерзительно и уродливо. Проклятие не часто говорило с ним так: без подколов, грубости и угроз смерти вообще всему живому. А как этот демон отыгрывался на нем после «затыкающего» амулета — вспоминать страшно… Сейчас Итадори даже удивился: — Что это с тобой? — Я в прекрасном расположении духа. — Проклятие оскалилось. — Поэтому могу терпеть даже твое нытье. И разве у тебя сейчас не обед с тем шаманом? Наконец-то он отлип. Мне не нравится, как он к нам клеится. И почему ты радуешься этому как невеста на выданье? Сукуна ничего не знал про их уговор с Годжо о помолвке, и становлении Юджи его супругом. Итадори сначала слегка завис — демон догадался?.. — К «нам»? — запнулся Итадори, начиная разговор крайне осторожно. — Мы в одном теле, дурачьё. Конечно, он делает это по отношению к тебе, но я-то тоже в твоём теле. — Сукуна слегка цыкнул. — Не хочешь ничего рассказать? — Нет, не хочу. — Итадори качнул головой и задумался. На самом деле выбор Юджи в этой ситуации очевиден. Если он согласится на предложение Годжо, они вдвоем убьют сразу несколько зайцев. Первое: клан Годжо обзаведётся наследниками — при этих мыслях Юджи снова покраснел и приложил холодные ладони к щекам. Второе: Юджи останется в живых, и он не умрет как только съест двадцатый последний палец. Третье, и самое важное по мнению Юджи: Сукуна больше не сможет никому навредить. Сатору не позволит этого. Однако Годжо даёт Юджи выбор даже сейчас: Юджи может отказаться и умереть после съеденного двадцатого пальца. Итадори не считал себя эгоистом: он готов пожертвовать собой ради благополучия остальных не задумываясь. Но если он все-таки скажет «да» Годжо-сенсею, то зло в лице Сукуны будет сидеть в нем до конца. Проклятие проросло внутри него как сорняк, который уже не выкорчевать; демон будет сидеть внутри него. Но когда Юджи умрет от старости, Сукуна ведь тоже погибнет. Просто это произойдет позже, лет через пятьдесят, но не сейчас. Сомнения качали внутреннее состояние Юджи, он разрывался между противоречиями. Что если Сукуна все-таки найдет способ освободиться и навредить остальным? А если… — Юджи! — На его плечи резко упали чужие ладони, и Итадори даже подпрыгнул. — Го-годжо-сенсей! — вскрикнул парень и обернулся. Учитель широко улыбался и, убрав одну из ладоней, задрал повязку, обнажая один сверкающий глаз. — Я буквально чую, что ты себя накручиваешь. Что случилось? — Годжо сел с ним рядом на ступень лестницы и подпер его плечо своим чуть более высоким. — Нет-нет, все нормально. — Парень неловко скрестил руки на груди. — Юджи испытывает интерес: почему это ты так прилип к нему, как к жопе банный лист? — Проклятие вылезло под глазом, также присоединившись к неловкому разговору. — Сукуна, идиот! — Юджи кричит и заливается краской, после чего с маху хлопает себя по щеке с лишним ртом. — Какого хрена?! — Да, какого хрена, шаман? — рот тут же появился на другой щеке и оскалился. Итадори поспешил прикрыть и его. — Хм… — Сатору сделал вид глубокой задумчивости. — Вроде, все как обычно. Верно, Юджи? — Да, верно. — Парень поспешно закивал. Но проклятие тоже не сдавалось: — Спелись, блять. — Ах, да, Ю-юджи, — протянул Годжо-сенсей и слегка толкнул его плечом. — Я принес тебе новый палец. Учитель потянулся к карману своей куртки и завозился в бездонном кармане рукой. После этого в ладонь Юджи была вложена… Целая пригоршня пальцев?! — Сенсей! — Итадори с огромным удивлением смотрел на амулеты. — Их… Откуда столько?! — Надо знать места! — Сатору солнечно улыбнулся и показал большой палец вверх. — Ешь, пока не отобрали. — Кто… — Сказано — жри давай!.. — Его ладонь тут же стала носителем второго рта, но проклятие в одиночку не справлялось. Юджи вздохнул и стал отправлять гниль в себя. Это не картошку фри жевать… На вкус ужасное, да и по языку шершавая поверхность едва скользит, когда проскальзывает внутрь горла. — Шесть пальцев… — прокряхтел Итадори и засунул в рот последний, зажмурившись. — Откуда столько? — О, мне не стоит это говорить, но я наконец взломал некоторые хранилища нашего колледжа. — Сатору приложил ладонь к подбородку будто в задумчивости. — Только никому ни слова. Это секрет. — Так колледж имел ещё шесть? — Удивился Итадори. — Почему мне их сразу не отдали? — Тебе не доверяют, милый. — Сатору с сожалением вздохнул и положил ладонь на макушку, после чего разлохматил волосы парня. — Но я доверяю. — Учитель тепло ему улыбнулся. Спустя время они никак не обсуждали с сенсеем этот инцидент — однако Итадори ясно понял намек, что посвящать Проклятие в их планы пока точно не стоит. Юджи понимал логику: меньше этот дьявол знает, значит лучше спит, а не сидит на костлявом троне и размышляет. Времени оставалось все меньше — Юджи съел уже четырнадцать пальцев. Осталось лишь шесть. Это пугало до чертиков, но Годжо-сенсей не давал ему унывать — тренировки, миссии и ещё раз тренировки, счет которым парень потерял конец.* * *
— Юджи… — прошептал Сатору. — Надеюсь, ты уже принял решение. Годжо стоял весь в крови, откинув голову назад. Большая часть крови на нем от его врагов, но кровоточили и свои раны — он вынуждено выключил Бесконечность, чтобы не попасть в самую опасную ловушку, которую подготовил им их враг — бывший товарищ Годжо, Гето Сугуру. Фушигуро и Нобара были едва живы и уже находились на пути к госпиталю. Итадори же после битвы с Махито, которого наконец смог убить, поспешил на выручку своему сенсею; он смог выбить планы соперников на «запечатывание Годжо» от Махито — хотя, это Проклятие просто смеялось ему в лицо и говорило, что слишком поздно. Юджи был готов переломать ноги, но добраться к сенсею как можно скорее; Итадори не переставал молиться про себя: «Только бы успеть», когда раздирал костяшки в мясо, только чтобы добраться до Годжо. Итадори едва смог пробраться на парковку — она вся заполнена паникующими гражданскими, невинными людьми, ставшими вынужденными заложниками этой битвы. Успел. Едва не в последний момент, когда непонятный куб был уже в руках Гето. — Куб вас запечатает! Сенсе-ей!!! — заорал Юджи что есть мочи. — Бегите, прошу! Сатору кинул на него быстрый взгляд — мальчишка еще никогда не видел на его лице не то, что испуга — ужаса. Однако взгляд Годжо снова перешел на его бывшего товарища, а на лице взамен расцвел безумный оскал. Итадори, глядя на него, безумно испугался, и даже не понял, чего: ситуации, в которой оказался учитель, или самого Сатору. Люди мигом стали пробираться к выходу, который проделал Юджи, а он сам тут же поспешил расправиться с Проклятием, которое решило этому помешать — тот самый вулканоголовый. Именно его Годжо практически успел изгнать в прошлый раз, но Проклятие спасли. Дзёго — как назвал его Махито. — Я думал, что убил тебя! Хотя, ты... Ты точно не Сугуру! — С лица Сатору не сходила безумная улыбка, когда он говорил с Гето. — А теперь… Дальнейшее происходило будто в тумане — Юджи ни черта не понимал, а очнулся лишь когда вокруг никого и ничего не было — только разруха. Это была снова территория Годжо? — Юджи… Надеюсь, ты уже принял решение… — Мужчина пошатнулся и обернулся на Итадори. Его лицо было в потеках и брызгах крови, а с расширившимися зрачками выглядело помешанным. — Я знаю, что тебе уже скормили почти все пальцы — Проклятие вулкана постаралось. Остался один… — В его протянутой руке был зажат двадцатый. — Я был так напуган, когда ты ввалился сюда — думал, что сейчас ты умрешь… Но ты сильный, Юджи. Намного сильнее меня. Сатору сделал к нему шаг. — Ты выйдешь за меня, Юджи?.. Ты станешь моим супругом? — Лицо его застыло в напряжении, словно маска, глаза потеряли свою глубину и казались стекляшками из-за безумия, полнившегося в них. Годжо смотрел в упор, предлагая палец словно обручальное кольцо. Из-за такой ассоциации беспокойная дрожь прошлась по телу Юджи. — Сенсей… — Итадори медленно подошёл вперед и взял проклятый палец, касаясь до безумия горячей кожи Сатору. Тот не снимал с него взгляда, пока парень с дрожью проглатывал последний амулет. Сукуна внутри него резко начал хохотать, не сдерживая громкого и дикого гогота: — Наконец-то, блять! А то я уже заебался ждать и терпеть это! — Юджи чувствовал, как постепенно теряет контроль над телом — конечности словно онемели, не подчиняясь желанию парня потянуть ладони вверх и свернуть себе шею. — Я люблю вас, сенсей, — шептал Итадори со слезами. На лице уже проявлялись проклятые метки Сукуны. — Прошу, убейте меня.