Кровавые коридоры

Школьный архив встречал всех своих посетителей, включая Эрена Йегера, пыльными облаками,мирно летающими меж бесконечных покосившихся стеллажей, доверху забитых пожелтевшей макулатурой. Йегер поморщился, едва не чихая от количества пыли. Настроение было паршивым и на данный момент хотелось лишь уткнуться лицом в мятое, неаккуратно заправленное постельное белье, что покоилось на скрипучей кровати в комнате, выделенной Эрену. Голова трещала, будто вместо парочки банок пива Йегер опустошил бутылку крепкого коньяка, причём залпом. Может так оно и было, спасибо чёртовому Жану и его предложению: «разогнаться перед тусовкой». Йегер, зная о предстоящем походе в школу, стоит уточнить, в девять утра, благоразумно захотел отказаться, но не желая дальнейших расспросов, согласился. Конечно, сам Эрен Йегер, тот при ком и пикнуть боялась большая часть школы Геймвелл, мог спокойно послать Кирштайна на все четыре стороны и свалить домой, но в так называемом «доме» его ждала сумасшедшая жирная тётка, которая наверняка заставила бы парня вылизывать каждый сантиметр её проклятого пристанища. Когда Эмилия Йегер злилась, а злилась она зачастую на племянника, которого не имела права выгнать, лучше ей было не попадаться на глаза. Эрен, конечно, не шелковый, с достоинством ответит уродливой старухе, но и она не промах — запрёт пацана в комнате на несколько суток, и хер сбежишь, не попавшись. Эрен был убеждён — пришибленной тётке бы укольчик от бешенства, сам бы с удовольствием вколол ей в заплывшую жиром ягодицу. Именно поэтому, взвесив все «за» и «против» Йегер предпочёл бухло в компании Кирштайна, обещая себе выпить банку и уйти спать, дабы вовремя подняться следующим утром. Естественно, всё полетело к чертям, стоило лишь зайти домой к Жану. Домой, где взрослые бывали от силы раз в неделю, с завистью думал Эрен. А всё потому, что родители Кирштайна — люди обеспеченные и, соотвественно, занятые. По словам самого Жана, предки пропадают в командировках, разъезжая по всей Америке, и появляются дома лишь для того, чтобы проверить, жив ли сын и кинуть на тумбочку внушительную сумму тому на развлечения. Не трудно догадаться — Кирштайна всё, более чем устраивало. А в те редкие дни, когда родители появлялись на горизонте, Жан едва ли не на коленях просил Йегера помочь свернуть притон, образовывающийся раз за разом в доме Кирштайнов. Иронично, ведь для предков сынок до сих пор оставался едва ли не святым. И плевать,что в вашем собственном доме по всем возможным углам раскидана шмаль, а то и похуже что. Кстати Жан дурью не торговал, но увлекался весьма основательно. И на хранение оставлять разрешал, за дополнительную плату, конечно же. Так вот, заходя в слишком роскошный для городка в глуши особняк, Эрен не прогадал, в глубине души осознавая, что одной банкой это не кончится, также как не кончится и тремя, и пятью. А ещё не кончится парой косяков и таблеткой, намеренно запитой уже не пивом, а взятым из родительского мини бара виски. А когда пьяный в хламину Кирштайн позвонит Трейси, единственной, кого запомнил Йегер из многочисленных шалав Жана, а та, предвкушая горячую ночку позовёт своих подружек и завалится вместе с ними к Жану домой, лишь тогда, Эрен, ссылаясь на плохое самочувствие покинет комнату, пропахшую травой, и уснёт на диване в одной из гостевых комнат, не забыв каким-то чудом завести будильник, на который совершенно случайно было обращено внимание. Уснул он в четвёртом часу, а «разгон перед тусовкой» продолжался до утра. От головных болей Йегер готов был лезть на стену, похмелье не отпускало, а организм требовал ещё минимум четыре часа сна. Эрен проснулся, будто в тумане, напрочь игнорируя разрывающийся будильник, кое-как привёл себя в порядок, и всё так же непонимающе оглядываясь по сторонам, покинул особняк, направляясь к школе. Проходя мимо комнаты Кирштайна, он заметил с десяток незнакомых людей, видимо пришедших ближе к утру. Разгон удался на славу. Ужасало и одновременно приводило в восторг то, что настоящий движ начнётся только сегодня, и народу будет примерно в семь раз больше, чем накануне. Уже сейчас, ясное субботнее утро, и последующую за ним неделю предки Жана проведут где-то в Калифорнии, бегая по деловым встречам и выпивая по стаканчику американо в обеденный перерыв. А значит это то, что ровно в двадцать один час сегодняшнего дня в особняке появится добрая сотня народу, созванная со всех уголков Колдуэлла и соседних городков. А ещё появится невъебическое количество алкоголя и дури. Мысль об этом заставила Йегера довольно улыбнутся и шагнуть в завалы пыльной бумаги. Желание как можно быстрее разделаться с ненавистными докладами достигло апогея, поэтому Эрен благоразумно принял решение углубится в изучение информации, и на несколько часов забыть о предстоящем веселье. Добрых двадцать минут парень пытался сосредоточиться на учёбе, но написать что-то кроме заголовка и фамилии в верхнем углу пока не выходило. Идиллию нарушил знакомый, к сожалению, голос, до чёртиков надменный и раздражающий: — Оказывается, даже таким неотёсанным придуркам как ты, Йегер, не чуждо стремление к знаниям. —Аккерман, остановившись где-то рядом, усмехнулся. — Похвально. Стремление к знаниям, как выразился Ривай, мгновенно пропало, уступая желанию проехаться одной из увесистых стопок трухлявых газет по смазливой физиономии Аккермана. Раздражённо выдохнув, Эрен также насмешливо ответил: — Благодарю за похвалу, великий Аккерман. — Йегер заметил, как Ривай закатил глаза. — Что-то я понять не могу, какого хера ты забыл здесь? Тоже оценки хромают? — Какого же ты низкого обо мне мнения, Йегер.. Аккерман подошёл ближе и пробежался незаинтересованным взглядом по листку, лежащему перед Эреном, скучающе продолжая говорить: — Мне по статусу положено хотя бы иметь представление об истории, в частности этой дыры, что зовётся городом, а ты... — Взгляд стальных глаз выражал подобие сочувствия. — А ты учебник не открывал со второго класса, верно? Йегеру оставалось лишь злобно прошипеть: — Пошёл ты. Потому что слова Аккермана не сильно отличались от реальности, учебник по истории Эрен не открывал с третьего. Дабы побыстрее избавиться от нежелательной компании, парень вытащил первую попавшуюся фотку из ближайшей стопки, и с выражением крайней заинтересованности стал рассматривать снимок библиотеки, как он понял, сделанный лет сорок назад. Из-за спины снова раздался смешок: — История Геймвелла в той стопке, придурок. Йегер, услышав это, сначала недоверчиво покосился на стопку фотографий, перевязанную красной ленточкой, а потом перевёл взгляд на Ривая, который с выражением полной отстранённости, как впрочем и всегда, рассматривал книгу на одной из полок. Выдохнув, Эрен всё-таки вытянул из стопки фотографию и изумленно моргнул несколько раз — на обратной стороне фото значилась информация о школе конкретно в указанное десятилетие, напечатанная очень давно ещё на машинке. Придвинув стопку к себе, Эрен тихо проговорил: — И без тебя бы нашёл. — Нихрена. Йегер прислушался к звуку удаляющихся шагов и мельком взглянул на Ривая, неспешно идущего в строну других стеллажей. Всё как обычно — такой же идеально подчёркивающий фигуру чёрный костюм, явно недешёвый. Ривай, в отличии от того же Кирштайна, всегда клал на моду. Ему и в классическом костюме шло. Не зря же за ним вся школа хвостиком бегает. Эрен снова вернулся к докладу, рассматривая фотографии собственной школы. Действительно, нихрена бы он не нашёл без надменного придурка, даже не подумал бы эту стопку проверить.. Потом как-нибудь поблагодарит, сначала чёртов доклад написать нужно. Спустя долгие, медленно тянущиеся полтора часа, написание доклада близилось к завершению. Эрен решил соблюдать хронологическую последовательность в соответсвии с фотокарточками, и это заметно облегчило работу. А всё потому, что с момента основания школы, то есть с тысяча восемьсот девяностого года, отсчёт главных произошедших событий шёл по десятилетиям. Восемьсот девяностый, как самая значимая дата, был выделен красным, но от времени чернила выцвели, да так, что парень едва ли смог разобрать дату основания. На остальных фотках также бледно,но вполне различимо значились важные числа и парочка абзацев с общим описанием событий. Их то Эрен и переписывал, обозначая отдельной строчкой годы, когда они произошли. Ничего необычного, лишь упоминания посещения школы мэром города, несколько выигранных матчей по бейсболу, кстати говоря, в прошлом году команда расформировалась, так как игроки постепенно выпускались, а у нынешнего поколения бейсбол не вызвал интереса, и события наподобие указанных, тоже. Эрен заканчивал писать о пятидесятых, когда заметил, что следующая фотография отличалась от остальных. Здание школы на ней было размазано, а поверх фото будто нечаянно разлили кофе, только пятна были немного другого оттенка. На обратной стороне, где по факту должна была быть информация о шестидесятых, виднелись обрывки слов и отодранный слой бумаги, будто кто-то монеткой стирал верхнее покрытие, дабы посмотреть выигрыш в лотерее. Единственным уцелевшим куском был абзац, в котором значилось пара предложений: 1961 год. — загадочное убийство пяти человек в стенах школы. Без вести пропавшими считаются ещё трое. Эрен перевернул фотографию. После прочитанного пятна от кофе уж слишком напоминали кровавые разводы. Парень с отвращением кинул фото на стол. Оно приземлилось аккурат перед листом с докладом. Йегер же, чувствуя как биение сердца учащается, вертел в руках остальные фотокарточки, но не на одной из них подобного не было. Девяностые, последняя фотка, отличалась ото всех лишь новизной и яркостью текста, так как была сделана относительно недавно. Эрен вновь взглянул на размытое изображение. В голове все никак не складывалось: шутка ли это, или самая настоящая реальность? Откинувшись на спинку стула, который жалобно скрипнул, норовя упасть, подросток думал: «Если чёртова фотка — неудачная шутка, то чья, вашу ж мать? Кому нужно заниматься подобного рода приколами?» Да и мало вероятно, что странная фотография была шуткой, в архиве-то за всё его существование побывало человек пять, включая уборщицу. Кстати таковая не появлялась здесь второй десяток, судя по количеству пыли. Но и на реальность похоже не было, ведь шестьдесят первый - не тридцатый, не так уж давно и был. Ну, сорок лет назад. А разговоров о «загадочном убийстве в школе» не ходило. Йегер например, первый раз слышал об этом. С учётом того, что тётке его лишь бы поговорить о происходящем в городе, а такие события в маленьких городах вспоминают не одно десятилетие, Эрен должен был знать. Анализируя информацию ещё несколько минут одновременно качаясь на стуле, который по счастливой случайности не сломался, Эрен решил продемонстрировать угнетающую фотографию Риваю, мало ли что ещё знает «знаменитый историк». Искать Аккермана пришлось недолго, он в соседнем ряду стеллажей читал какую-то книжку, точно также опасно откинувшись на стуле и водрузив ноги на стол. Эрен который раз убедился, что манерам самого популярного парня в школе не научили, но промолчал. — Эй, что это за херня? На раздражённый голос Йегера Ривай страдальчески выдохнул и спросил: — Даже с жалкой стопой фотографий не справился, как я и думал. Эрен подошёл ближе и, всеми силами удерживаясь чтобы не столкнуть собеседника со стула, впихнул ему фотографию: — Хорош выёбываться. Посмотри. Аккерман сверил фото незаинтересованным взглядом, но перевернув его, заметно напрягся, видимо вчитываясь в предложения. Оторвавшись от рассматривая, Ривай начал говорить, но голос его звучал едва ли так уверенно как в начале разговора: — Не бери в голову, кто-то остроумно пошутил. Фотография опустилась на стол, перевернувшись. — Я тоже так думаю.— Йегер соврал. Незачем говорить о своих подозрениях человеку, сидящему перед ним. — Вот и прекрасно. Избавь меня от своего присутствия. — Ривай махнул рукой и снова сосредоточился на книге. Эрен вернулся к своему месту и благоразумно решил пропустить шестидесятые в своём докладе. Дописывал его Йегер в спешке, находиться в архиве вдруг стало максимально неуютно. Пыльный воздух будто сгустился, нагнетая, а стеллажи угрожающе поскрипывали. Предложения на листе стали в разы небрежнее, что Эрен списал на усталость. Наконец, поставив последнюю точку, мальчик запихнул лист в рюкзак и в спешке покинул школьные архивы. Через пять минут вслед за ним вышел Ривай, нервным взглядом провожая фотографию, что осталась в тишине, меж многочисленных стопок бумаги. *** Эрен смог незамеченным пробраться домой и наспех переодеться, дабы сменить футболку, на которую вчера нечаянно было пролито пиво. Образ Йегера остался таким же , лишь название рок-группы на чёрной ткани футболки поменялось. Взглянув в зеркало перед уходом, мальчик заметил, что синяк на скуле не прошёл, продолжая синеть на бледной коже. Замазывать его Эрен не стал, в свете неоновых гирлянд не будет видно. Проверяя наличие последних денег в кармане, Йегер покинул дом, направляясь в сторону особняка, где уже во всю гремела музыка, несмотря на только-только темнеющее небо. Открывая дверь Эрен непроизвольно улыбнулся, чувствуя направленные на него взгляды. Подхватив красный стаканчик, Йегер прошёл внутрь, и лишь устроившись на диване, осмотрелся: всю гостиную заполонили люди, несуразно двигающиеся в такт музыке под действием алкоголя. Пьяные девчонки в вызывающих майках и обтягивающих мини-юбках хлестали коньяк прямиком из бутылки, не удосужившись налить спиртное в стакан, и прижимались бёдрами к парням, стоящим у стены и прикуривающими очередной косяк. Кто-то, подобно Эрену, сидел на кожаных диванах в компании обдолбанных подростков и вёл непринуждённые разговоры, стараясь перекричать строчки из песни. Народ здоровался, проходя мимо Йегера, а парень отвечал им лишь кивком головы и слабой улыбкой. Шлюховатые одноклассницы садились рядом, протягивая Эрену очередной стаканчик, и параллельно шепча ему о том, как было бы здорово уединиться в туалете прямо сейчас. Йегер ценил внимание в его сторону, но девушек довольно грубо отталкивал, всё-таки не за этим он посещал подобные вечеринки. Отогнав особо приставучую шалаву, что пьяно дышала ему в губы, пытаясь устроиться на коленях, Эрен взял стакан, всё это время стоящий на подлокотнике дивана. По запаху невозможно было отличить определённый вид выпивки, так что непонятная мешанина вылилась на дорогущий ковёр под разочарованные вздохи Йегера. За ковёр он, кстати, не переживал, Кирштайну полезно будет с уборкой помучаться. Поднявшись с дивана Эрен ещё раз обвёл взглядом гостиную и направился на кухню, так и не найдя среди танцующих пьяную рожу друга. Видимо Жан уже занял одну из комнат, развлекаясь с той девчонкой, которую подвозил вчера до школы. Уже в дверях не самой маленькой кухни Йегер столкнулся с кем-то, и содержимое стаканчика этого кого-то практически оказалось на одежде Эрена. К счастью неприятной ситуации избежать удалось, но парень всё равно собирался возмутиться, ибо: «Смотри по сторонам и следи за своим бухлом, придурок.» Однако подняв глаза на стоящего напротив парня, Йегер столкнулся с самодовольной улыбкой хорошего, но до жути надоедливого и имеющего странные замашки, знакомого: — Какая неожиданная встреча — растягивая слова и хитро улыбаясь, начал диалог Флок Фостер: — Детка, я очень рад тебя видеть! — Не могу ответить взаимностью. —Йегер говорил ровно, но в голосе слышалось нескрываемое раздражение. — У тебя есть что? Флок, продолжая улыбаться, схватил Эрена за руку, буквально таща его за собой обратно в гостиную и старательно игнорируя гневные комментарии последнего, в конце концов остановившись у дальней стены, где народу было меньше всего. Со стороны они выглядели как смущённая обществом парочка, пожелавшая поворковать отдельно ото всех. Стояли они слишком близко, всё-таки. Не дав Йегеру возмутиться на этот счёт, Фостер осторожно дотронулся горячей ладонью до чужой скулы, как раз той, где красовался злополучный синяк, мягко разворачивая лицо Эрена к себе. Когда губы застывшего в недоумении Йегера остановились в паре сантиметров от губ рыжеволосого подростка, последний тихо заговорил, глядя в изумрудные глаза: — Для тебя, детка, найдётся всё, что угодно. — Фостер практически дотянулся до чужих губ, но Йегер, к которому вернулось самообладание, довольно грубо отстранил от себя знакомого, брезгливо проводя тыльной стороной ладони по губам. — Прекращай с этим, идиот. Фостер победно усмехнулся: — Ладно, извини. Когда-нибудь обязательно прекращу. Тебе как обычно? — Ага, и гони скидку за моральный ущерб.— Эрен вытянул несколько помятых купюр из кармана, вкладывая их в ладонь Флока, параллельно ощущая заветную упаковку меж своих пальцев. Быстро спрятав покупку в карман, Йегер улыбнулся старому знакомому и направился в кухню, куда и собирался изначально. — Развлекайся, детка. — Проговорил Фостер вслед уходящему, сверяя его выразительным взглядом с озорным огоньком. Кухня предстала Эрену империей бутылок самых разных форм, размеров и ,конечно, содержимого. Стеклянные тары возвышались буквально на всех горизонтальных поверхностях, и Йегер мысленно помолился Жану. Уж на что, а на алкоголь тот денег не жалел. Подхватив первый попавшийся и вроде как пустой стаканчик, Эрен пробежался взглядом по многочисленным бутылкам и заметив нужную, с нескрываемым удовольствием сделал несколько глотков любимого виски. Крепкая жидкость огнём разлилась по организму, оставив после себя горьковатый привкус. Стаканчик так и остался уныло стоять на столе. Не желая находится в прокуренном помещении, где незнакомая девчонка поджигала, вероятно, пятую по счёту сигарету, оставляя на фильтре след от бордовой помады, Эрен покинул кухню, прихватив заветную бутылку с собой. На мгновение стало жалко депрессивную девчушку, дымящую как заводные трубы. Только слепой не заметит чёрные разводы под глазами и трясущиеся руки с неаккуратным маникюром. Впрочем, жалость пропала также быстро, как и появилась, всё-таки жизнь той несимпатичной брюнетки его не касается. Впустую прошлявшись по первому этажу, где все комнаты были закрыты, скрывая внутри пьяную страсть и грязную похоть, Эрен остановился возле лестницы, поставив опустевшую бутылку на одну из ступенек. Алкоголь слабо кружил голову, наконец позволяя Йегеру расслабится. Ступеньки, что вели к приглушённым голосам второго этажа, скрипели, изнеможённые годами громких вечеринок. Второй этаж, окутанный тусклым светом настенных ламп, встречал вошедших дурманящим запахом, проникшим в коридор из пространства между дверями и полом, выпускавшим ,помимо запаха, синеватый свет, что мерцал в комнатах. Здесь было значительно тише, и главным источником звуков были музыка и крики в такт словам песни, слышимые с первого этажа и оглушающие даже в тишине закрытых дверей. Давние слова Кирштайна, обещавшего сомнительным знакомым организовать притон на верхнем этаже роскошного места жительства, оказались далеко не пустым звуком. За прикрытыми дверями целые компании детей, жаждущих заработать, крутили наркобизнес, разложив перед собой таблетки в прозрачных баночках и многочисленные пакетики, весом в два грамма. Юные дилеры сами были не прочь поразвлечься, получая дозу адреналина от продажи, и дозу чистого кайфа от употребления. Лицемерные мрази. Эти ублюдки увлечены лишь деньгами и порошком, который, видимо, заставил гнить их мозг, пожирая остатки пресущей людям человечности. Они могут лишь слащаво улыбаться, придвигая поближе заветный пакетик, заведомо зная, что покупатель сегодня ночью будет мучиться в агонии, желая лишь завершения затянувшегося трипа, потому что порошок был смешан с дешёвыми таблетками, химический состав которых поражает опасными для жизни метками, завуалированно пропечатанными на обратной стороне баночки. Эрен никогда не сыпал обвинениями впустую. С людьми, расположения которых с заметным усердием ищет владелец места проведения тусовок, Йегер знаком ближе, чем с кем-либо. Ему пришлось взирать на ту сторону дольше, чем кому-либо из них. Невзначай опустив ладонь в карман и дотронувшись до гладкой упаковки, Эрен думает о Фостере. Рыжеволосый пацан в корне отличается от спрятавшихся за дверями людей. И у Йегера есть все основания доверить ему, если не жизнь, то большую ее часть. Воспоминания туманом мелькнули перед глазами. Очертания тёмного коридора на миг помутнели, но вскоре Эрен снова мог наблюдать за стелющимся по полу синеватым светом. В настоящем нет места прошлому. Коридор всё не кончался. Йегер скучающим взглядом провожал двери, пока не застал одну, слегка приоткрытую. Проходя мимо, Эрен, скорее непроизвольно, осмотрел тот кусок комнаты, не скрытый дверью. Знакомые люди сидели вокруг небольшого стола, что-то обсуждая. Музыка играла фоном. Ничего необычного, та же выпивка на столе, те же косяки меж пальцев. Кто-то стоял чуть поодаль, прислонившись к стене. Стальной взгляд встретился с изумрудным. Йегер мысленно выругался, остановившись, наконец, возле нужной комнаты. Он совсем забыл, что Аккерман никогда не пропускает вечеринок. Ванная успокаивала своей тишиной и прохладой. Приятный полумрак приглашал внутрь, и Эрен, не раздумывая, принял приглашение, шагая в темноту. Щеколда затворилась с характерным звуком. Пребывание здесь других людей ранее выдавала одиноко стоящая бутылка с недопитым спиртным, оставленная кем-то, может, пару часов назад. Лунный свет, струящийся из крошечного окошка, играл бликами на мутном стекле. Йегер не тронул выпивку, полагая, что алкоголя достаточно на сегодняшнюю ночь. Огонёк зажигалки ярким всполохом озарил тьму. Подожженный кончик сигареты мелькнул в малахитовых глазах Эрена. Никотин приятно разлился по лёгким, а струйка сероватого дыма вереницей замысловатых узоров устремилась к приоткрытому окну. Эрен наконец чувствовал должное удовлетворение. Здесь, сидя на кафельной плитке и опираясь на бортик ванны в полумраке, вдали от перевозбуждённых подростков, и раскуривая тлеющую сигарету. Йегер, вопреки относительной популярности среди ровесников, не любил шумных компаний и навязчивых знакомых. Именно поэтому он отказывался от предложений выпить и раствориться в танце с незнакомой девчонкой внизу, от предложений забыться, вдыхая белый порошок за одним из стеклянных столиков второго этажа. Один хер, чтобы расслабится ему не нужны сопровождающие. Пепел оседает на глянцевой поверхности плитки, горевшей белизной от лунного света. Окурок летит в раковину, оставив на бортике ванной тёмную линию. Распаковать туго намотанную изоленту сложно, но нет ничего невозможно в этом мире, так ведь? Давно выученная схема вновь повторяется. Сначала потускневшая дисконтная карта неизвестного магазина, Эрен забрал её со стола, когда тётка отвлеклась. Затем мятая купюра, свёрнутая в своеобразную трубочку. И конечно, сверкающие белым кристаллы. Свёрнутый доллар был последней купюрой, что откладывал Йегер со дня рождения. Но мысль об этом теряется, ведь скоро голова будет пуста, и назойливые картинки прошлого перестанут проносится перед глазами. Знакомые ощущения, стук в висках, нехватка дыхания. Но всё прошло. Теперь есть лишь абстрактный мир собственных эмоций и полное абстрагирование от реальности. Очертания предметов плывут, но на душе так легко, будто нет ничего. Голова раскалывается, тошнота подступает к горлу. Эрен кое-как поднимает голову, дабы взглянуть в окошко. Рассвет алыми тонами разливается по небу, предвещая о скором завершении ночи. Значит, четвёртый час утра. Музыка всё ещё слышится откуда-то снизу, но парень больше чем уверен, второй этаж пуст. Те ребята не задерживаются долго. Никогда. Абсолютная тишина давит, налегает, не отпуская. Попытка встать не совсем удачна. Затёкшие позвонки с характерным хрустом возвращаются на места. Голова кружится, поэтому приходится схватиться за раковину, отзывающуюся приятным холодом керамики в ладонях. Все действия монотонны, будто организм отказывается работать. Вдруг дверь распахивается, приводя Эрена в чувства. Развернувшись, он удивлёнными глазами смотрит на Аккермана, стоящего в дверном проёме и смотрящего не менее удивлённо. Взглядом Ривай обводит комнату, зацепляясь за свёрнутую купюру и карточку на раковине. В это время Йегер думает о том, что точно закрыл дверь ванной комнаты, перед тем как войти. — Я так и думал. — Аккерман улыбнулся, а в глазах читалось презрение. — Бывших не бывает, так, Йегер? Фантомная боль ударила в душу. Эрен не ответил, отвернувшись к раковине. Тошнить стало сильнее. Ухватившись за края раковины мальчик склонился над ней, позволяя мерзостной жиже покинуть организм. Ривай подошёл ближе, а затем грубо схватил чужие волосы, кстати очень мешающие, зажав их ладонью в подобие хвоста на затылке. — Хоть бы блевал аккуратнее. Эрен прохрипел какое-то ругательство. Вскоре закончив очищать желудок, он облегченно выдохнул, умываясь ледяной водой. Все это время Аккерман любезно держал чужие волосы, отпустив лишь когда Йегер выпрямился, оборачиваясь: — Какого ты здесь делаешь вообще? — Зашёл помыть руки, ненавижу запах сигарет на них, проблемы? — А я люблю. Запах сигарет всмысле. — Эрен говорил ровным, в какой-то мере подавленным голосом. Теперь такое состояние на три дня обеспечено. Отхода — не шутки. — Не волнует. — Ага. Спасибо за помощь. Ривай кивнул, а мгновение спустя уже заходился руганью, ошарашено всматриваясь в зеркало: — Твою мать, это что за хуйня? — Взор пасмурных глаз метается с зеркала на Эрена и обратно. Йегер тоже заметил. — Блять, боже. — Практически отпрыгивает от раковины. — Пока я здесь был, этого, сука, не было. — Когда я зашёл, тоже нихрена. Оба замерли, вглядываясь в свои отражения. Зеркало было забрызгано бордовыми разводами, капли которых бежали вниз по стене.