Кровавые коридоры

— В чём дело? — Хистория говорит встревоженно, недоверчиво разглядывает друга. — Дело в том…,— Эрен теряется, в глубине его разума таится липкий ужас, а неприятное осознание произошедшего сковывает. Чёртов призрак добрался до Рейс. Йегер в замешательстве, в прострации собственных мыслей. Он недоумевает, откровенно боится, и мысленно задаёт себе тысячи вопросов, содержание которых сводится к элементарному: зачем незримой Джессике понадобилось втягивать непричастную девушку к своим делам? Неужели их с Риваем недостаточно для выполнения её сумасшедшего пожелания? Нет. Эрен зол, он в чёртовой ярости, и он совершенно точно не позволит своей подруге участвовать в этом цирке с приведениями, астралом и жуткими ритуалами. —..дело в том, что это лютая жесть, Хис! Как такое могло привидеться? — Йегер нервно посмеивается, выливая придуманное на ходу оправдание своей взволнованности. — Да пошёл ты, Йегер! — Хис говорит осуждающе. — Мало ли что покажется от недостатка сна? — Полегче, подруга. — Йегер невозмутимо продолжает, хотя в голове воет сигнализация, оповещая о тревоге мирового масштаба. — Я всё понимаю. Тебе просто следует поспать часиков десять, а лучше двенадцать. — Без тебя знаю, умник. Я и собиралась, пока ты не вломился. — Рейс раздражённо трёт глаза. — Извини, извини. Я пожалуй пойду. — Йегер поднимается, направляясь к двери комнаты. — Спокойной ночи, подруга! — Иди уже. Входная дверь закрыта на верхнюю щеколду. Разбудишь мать — убью. — Хис вертит в руках зеркало, а когда за Эреном закрывается дверь, ложиться на кровать, дабы провалиться в тревожный сон. Йегер не бежит, он, мать его, летит по предрассветному Колдуэллу. Осенняя утренняя прохлада проникает под толстовку, пробирает до костей, но Эрену кажется, что дрожит он совсем не от холода. Иррациональный страх за подругу впивается в сердце, норовит вырвать его из груди, подталкивает бежать как можно быстрее. Именно сейчас, впервые, Эрен злится и жалеет, что забил на сломанной телефон и не имеет возможности позвонить. Мысли в голове генерируют по несколько десятков идей в минуту, составляют план действий, почти все — доходят до абсурдности. Внезапное озарение отрезвляет, и Йегер срывается, несётся в другую сторону, отчаянно вдыхая рассветную свежесть. Дом Кирштайна маячит впереди, выделяясь на фоне посветлевшего неба. Эрен останавливается возле калитки, безуспешно пытается восстановить сбившееся дыхание, и не преуспев, быстро идёт к задней двери. Та, ожидаемо, открыта — Кирштайн никогда не запирает. Не то, чтобы ему плевать на собственную безопасность, вряд ли кто-нибудь вообще захочет увидеть в собственном доме незваных гостей. Но Жан систематически забывает о существовании двери, ведущей на задний двор, и о том, чтобы её закрыть, соответственно. А Эрен переодически этим пользуется, довольно часто практикуя ночные визиты к другу, когда слушать вопли родственницы совсем невмоготу. Йегер проходит по коридору в гостиную, умело лавирует между валяющимися на полу бутылками, дабы не создавать лишнего шума, и не разбудить знакомых и незнакомых людей, что мирно отсыпаются после очередной попойки. Сам Кирштайн обнаруживается на диване — парень спит, сжимая в одной руке недопитую бутылку пива, а рядом, чуть-ли не в обнимку с Жаном, лежит Флок Форстер. Умилительная картина, думает Йегер, посмеиваясь. Особенно Кирштайну понравится, когда тот проснётся. Вспоминая о цели визита, Эрен осматривает комнату. Пробегается взглядом по столам, комодам и тумбочкам, заставленным алкоголем и газировкой. Мобильник друга находится на столе возле дивана, и Йегер, облегчённо выдохнув, хватает телефон. Список контактов Жана — долбанное месиво, состоящее из номеров, кажется каждого второго подростка Колдуэлла и соседнего города, поэтому на поиски нужного номера уходит несколько долгих минут. Заметив требуемое имя, Эрен нервно жмёт на кнопку вызова и удаляется в конец коридора, выискивая свободную комнату. Гудки тянутся бесконечно, напрягают, нагнетают обстановку. Эрен, обнаружив пустующее помещение, запирает дверь и обессилено садится на кровать. В первый раз никто не отвечает, и парень, раздражённо сбрасывает вызов, не в силах слушать размеренный голос автоответчика. Во второй раз всё также —«Попробуйте дозвониться позднее.» А в третий — гудки обрываются и сонный, раздражённый голос прерывает томительное ожидание: — Кирштайн, ты совсем охренел? — Аккерман, это я. — Вопрос всё тот же, Йегер, ты совсем охренел? — Ривай говорит тихо, раздраженно, и Эрену почти жаль, что он разбудил придурка, но не настолько, чтобы за это извиняться. — Это важно, послушай меня, будь добр. — Минута, Йегер, у тебя есть минута.— с некой обречённостью произносит Ривай, а по голосу слышно — если разговор затянется на несколько секунд дольше, парень сразу же сбросит звонок и спокойно уйдёт спать, каким бы важным не было сообщение. — Сейчас я был у Рейс, знаешь её, конечно. Мы разговаривали, обсуждали всякое… не важно. В общем ей привиделось кровавое месиво. — Эрен нервничает, теребит край толстовки и чересчур сильно сжимает корпус мобильника. — И? Мне передать поздравления? — Ты не понимаешь! Она, блять, увидела надпись на стене, кровавую надпись! Херня из астрала решила втянуть наших друзей в эту чертовщину. — Эрен срывается, орёт в трубку, а внутри снова колышется неизмеримый страх за Хисторию. — Успокойся! — Аккерман повышает голос. — Да, хреново, я понимаю. Но что мы можем сделать? Хочешь поговорить с Джес ещё разок? — звучит едко, раздраженно, но, мать его, разумно. — Я понимаю что мы ничего не сделаем с этим, но мы можем начать поиски того парня как можно быстрее. Соответственно избавиться от проблемы также — как можно быстрее. — последние слова Эрен выделяет голосом. — Пойдём в архив завтра. — Ты сдурел, Йегер? Время сейчас сколько? — Да потом поспишь, блять. — Эрен снова переходит на крик. — Заткнись, господи! Перебудишь сейчас всю свору Кирштайна и вылетишь оттуда прямиком в свои любимые архивы. — Аккерман цыкает. — Ещё раз повторяю, сколько сейчас времени? — Чего ты прицепился с этим временем? — раздраженно переспрашивает Эрен, но в крошечный дисплей телефона всё же смотрит. — Половина пятого. — Половина пятого, значит. Так вот, Йегер. Ты не спал всю ночь, шлялся чёрт знает где, вымотался ужасно, это факт. А теперь представь как ты в таком состоянии перебираешь бумажки с непонятными значениями и огромным количеством информации в пыльном подвале. Как думаешь, на долго тебя хватит? Эрен молчит. Прокручивает слова Ривая в мыслях, и понимает, что тот чертовски прав. — Пошёл ты. — горечь обиды окутывает сознание, переплетается с чувством вины за то, что он не в силах помочь. Ничего не может сделать для своей подруги. Самого близкого человека. — Иди спать, Йегер. Мы со всем разберёмся в понедельник, а пока даже не думай о нашей новой знакомой из потустороннего мира и обо всём, что с ней связано. — Ладно. — Эрен нервно выдыхает, и тянется к кнопке сброса вызова, но медлит, и перед тем, как прервать разговор, что затянулся на гораздо большее время, чем обусловил Аккерман, произносит тихое: — Спасибо. Ривай лишь усмехается и сбрасывает сам, а Эрен ещё несколько минут неподвижно сидит на краю кровати в чужой комнате и вслушивается в короткие гудки, повествующие о конце телефонного звонка, пока усталость не одолевает его, а решение возвращаться домой начинает казаться совершенно абсурдным. Засыпает он в этой же комнате, отложив мобильник Жана на тумбочку.

***

Пыль, что витает в воздухе нескончаемым потоком, подсвечивается утренним солнцем, что пробивается сквозь узкие окошка под потолком. Частички кружатся в неизвестном танце, оседают на стеллажи и книги. Характерный, слегка душноватый запах старой бумаги и подвальной сырости ощущается гораздо приятнее, чем в первый раз, когда Эрен пришёл в архив впервые, дабы написать доклад. Может сегодня просто выдался ясный, тёплый осенний день, а может Йегер пришёл отдохнувшим и выспавшимся после относительно спокойных выходных, но помещение сейчас не напрягало, даже располагало к продуктивной работе, если, конечно, забыть какого рода работа предстояла. Эрен затянул волосы в небрежный хвост, и шагнул вглубь архива, нервно перебирая многочисленные цепочки и кулоны, что неизменно болтались поверх растянутой футболки с логотипом рок-группы. Проснувшись в субботу утром, Йегер обнаружил, что народу в доме Кирштайна поубавилось, а сам хозяин всё-также спал на диване в одиночестве. Рыжий дилер, что ночью лежал рядом, также покинул дом, оставив после себя лишь тлеющую самокрутку в пепельнице. Эрен воспользовался моментом, удалил из истории вызовов свой недавний звонок, и вернул телефон на прежнее место, радуясь, что не придётся оправдываться перед другом и выдумывать причину своего звонка такому человеку, как Ривай. Не дожидаясь, пока Жан проснётся, парень свалил домой. Всю субботу и воскресенье Эрен провёл дома отсыпаясь и анализируя недавние события. Родственники уехали, не оставив Йегеру ключей, поэтому домой он попал через заднюю дверь, предварительно открытую на всякий случай несколько месяцев назад. Отсутствие тётки и её мужа подарило Эрену желанный комфорт, и безопасные передвижения по дому, поэтому основную часть времени он проводил в гостиной перед стареньким телеком, то и дело щёлкая каналы, в надежде наткнуться на более или менее интересную программу. Все выходные Эрен изводил себя мыслью об опасности, которая угрожала Хистории, и каждый раз представлял всё худшие варианты развития событий, безрезультатно пытался себя успокоить и обосновать тот факт, что Хис не будет втянута в дальнейшие действия мучившего их духа. Сама подруга, с которой Эрен общался по домашнему телефону, вела себя более чем обычно: смеялась, рассказывала об Имир и очередной их прогулке по соседнему городу, болтала обо всем на свете и в целом не казалась встревоженной и обеспокоенной чем-то. Это немного, но всё же успокаивало Йегера, и к вечеру воскресенья он смог полностью контролировать собственные тревожные мысли и даже смириться с сложившейся ситуацией. Ночью субботы случилось очередное видение, которое парень перенёс довольно стойко, уже не так сильно пугаясь залитых кровью стен и тихого голоса, который шептал о том, что им нужно найти загадочного парня как можно скорее. Видение длилось всего несколько секунд, и когда резко прервалось, Эрен, тяжело дыша поднялся с кровати и дрожащими руками достал одну из таблеток, припрятанных на чёрный день в дырке между подоконником и стеной. Таблетка подействовала мгновенно, унося сознание Йегера в глубины наркотического опьянения, и позволяя не вспоминать голос девчонки из астрала. Всё воскресенье также прошло в приятной неге длительного эффекта наркотика, и даже отхода показалось относительно спокойными и быстрыми. Местами прогнившие половицы неприятно скрипят, пока Эрен неспешно двигается вдоль рядов стеллажей, столов и стопок газет на полу. Аккерман обнаруживается возле одного из шкафов, напряжённо вчитывающийся в, вероятно, журнал с учётными записями. Ривай замечает товарища по несчастью прежде, чем тот успевает обозначить своё присутствие, махает рукой в сторону стопки одинаковых, потрёпанных и когда-то белоснежных журналов, которые аккуратно лежат на столе: — Учётные ведомости учеников восьмого класса за восемьсот девяностый. Открывай, перечитывай, ищи имя. — обозначает план действий Аккерман, снова уткнувшись в свои записи. — Поразительная оперативность. — хмыкает Йегер, подходя ближе к столу. Парень рассматривает верхний журнал, проводит пальцами по ободранному титульному листу. Разобрать убористый почерк практически невозможно, так как слова, выведенные неимоверно давно, потускнели, местами стёрлись и растворились под разводами от воды. Ясно просматривается лишь год ведения записи и порядковый номер класса. — Почему именно восьмой и именно за этот год? — Не тупи, Йегер. Год — самый первый с открытия школы, класс — самый младший из возможных. — Аккерман поправляет чёлку, что лезет в глаза, и приблизившись к Эрену, поясняет: — Чтобы ничего не пропустить, начнём с самого начала. Затем просмотрим девятый, десятый, одиннадцатый и выпускные классы. Такая же схема с каждым последующим годом. — Пиздец. — выдохнул Эрен, осознавая количество информации, которую придётся просматривать более, чем тщательно. — Точнее и не скажешь. — устало соглашается Ривай, также ясно осознающий масштаб предстоящей работы. — Можно с каждым новым годом просматривать только восьмые, остальные будут повторяться. — Нихрена. — голос полон отчаяния. — Тот парень мог перейти в Геймвелл в выпускном классе, или в десятом, например, хуй поймёшь. — Эрен опускается на ближайший стул, обречённо выдыхая. — Справедливо. — Аккерман садится рядом. — Ну погнали, Йегер. — Вперёд, Аккерман. Первые журналы дались тяжело. Разбирать чужой почерк было невероятно сложно, а если учесть, что разглядеть необходимо каждую фамилию, сложность возрастает в несколько раз. Эрен щурился, вглядываясь в пожелтевшие от времени листы, с особым вниманием вчитывался в имена. После порядка сорока учеников, имена в сознании перемешались, а концентрация начала медленно, но верно ускользать. Эрен изо всех сил старался сосредоточиться и упорядочить мысли, но раз за разом терпел поражение. После второго журнала взгляд затуманился, а даты, оценки и фамилии периодически двоились, плыли и сливались в месиво синей ручки на старой бумаге. Йегер видел, что у Аккермана дела обстоят не лучше: тот переодически массировал виски, надеясь заглушить головную боль. Кажется, они оба не ожидали такой нагрузки. А нужно было лишь смотреть на имена и искать нужное. Последние пять фамилий Йегер не разглядел. Пытаясь привести сознание в норму, он невидящим взглядом уставился на лист, пребывая во временной прострации, и очнулся лишь от прикосновения к плечу. Резко подняв прояснившийся взгляд, он столкнулся со стальными глазами, которые смотрели прямо в душу холодным, но беспокойным взглядом: Аккерман оказался слишком близко, сжимая чужое плечо. — Ты главное в обморок не упади, до медпункта не понесу. Так и сдохнешь среди пыли и макулатуры. — Ривай криво усмехнулся и убрал руку, но отходить не спешил, всё также пристально смотря в зелёные глаза напротив. — Весьма заманчивая перспектива, не думаешь? — Эрен улыбнулся и приподнял бровь. — Мечтаю. — Ривай наконец отстранился. — Пора заканчивать эту пытку. Эрен перевёл взгляд на стол: три журнала были отложены в сторону, один он держал в руках, а стопка уменьшилась в два раза. Неплохо, если не думать о том, что посмотреть они смогли только параллель восьмых классов. Аккерман, проследив за его взглядом, заговорил: — На первый раз достаточно. Будем складывать в отдельную стопку всё, что уже просмотрели. — в подтверждение своих слов, парень забрал из рук Эрена четвёртый журнал, и сформировав новую стопку, отодвинул её на край стола. — Оставим всё это здесь? — поинтересовался Йегер. — Да. В архивах никто не появляется херову тучу времени — нет смысла их убирать или прятать. — Точно. — Эрен поднялся со стула, ощущая дикую боль в спине и затёкшие ноги. Кажется, за всю жизнь он ни разу столько времени не проводил в сидячем положении за книжками. — Сколько мы просидели? — Пропустили первый урок и половину второго. — Ривай взглянул на дорогущие часы, что покоились на запястье. — Прошло полтора часа. — Самый популярный и умный парень в школе прогулял два урока, какой кошмар! — наигранно возмутился Эрен. — Как ощущения? — Переживу. — Значит не всё потеряно! — усмехнулся Йегер. — Пошли отсюда. — Аккерман закатил глаза и направился к выходу. Йегер последовал за ним, разминая всё ещё ноющие конечности. Уже на лестнице, соединяющей затхлый подвал и родной первый этаж школы, Ривай спросил: — Как дела у Рейс? — Пока в порядке, наверное. На новые видения не жаловалась. — вмиг посерьёзнел Эрен. — Прекрасно. Не говори ей ничего. — проговорил Ривай, медленно шагая по ступенькам. — Пока не буду. Но если видения будут повторяться, мне придётся всё рассказать. — голос звучал тише, чем обычно. — Посмотрим. Первый этаж встретил их блаженной тишиной, что отличалась от гнетущего молчания архивов. И свежестью. Дышать стало гораздо легче, а удушающий запах пыли постепенно канул в небытие. Обернувшись, Ривай махнул Эрену на прощание, и обозначил: — Встречаемся до первого урока здесь же, послезавтра. — А завтра тебе что мешает? — возмутится Эрен. — Идиот ты, Йегер. Я бы посмотрел как ты каждый день справляешься с такой нагрузкой. — Аккерман привычно закатил глаза. — Не сдохну. — агрессивно отрезал Эрен. — Проверим? — Иди к чёрту. — Вот и договорились. — Ривай ослепительно улыбнулся и развернувшись, направился к своему классу.

***

Успешно просидев в уединённом закутке, куда вела та самая медленно разваливающаяся лестница, до конца уроков, Йегер отыскал в толпе уставших, но довольных концом учебного дня подростков, мечтающих как можно быстрее вернуться домой, оставить вещи и сбежать шляться по дождливо-осеннему городку с дорогим сердцу человеком, Кирштайна и, ухватив того за плечо, вывел во двор школы. Погода с утра успела испортиться — яркое утреннее солнце затмили грязно-серые тучи. Ветер стремительным потоком пронзал насквозь, задувая под расстегнутую безразмерную ветровку, которую Эрен отыскал в старом тряпье мужа тётки. Ледяные капли противной мороси попадали в глаза, на лицо и стекали по шее под одежду. Лето безвозвратно покинуло Колдуэлл, оставляя его скованным цепями тоскливой осени. Жан, с выражением крайнего недовольства на лице, то и дело стряхивал со своего кожаного пиджака, который приобрёл за огромные деньги, и которым не уставал выёбываться, ссылаясь на высокую моду, капельки воды, пока они вдвоём шагали по опустевшему двору. — Твою ж мать, Йегер, куда ты меня тащишь в такую погоду? — крайне обречённо высказался Кирштайн, прикрывая руками волосы в надежде сохранить хотя бы призрачное подобие былой укладки, над которой успешно поиздевался дождь. — В магазин современной техники, прямо по улице через два квартала. — усмехнулся Эрен, вытягивая пачку из кармана. — Нахер? — Жан остановился, и скосив взгляд на друга, упорно пытающегося поджечь сигарету, возмутился: — Ты идиот? Не зажжётся же, только сигу проебёшь… В ответ Йегер ослепительно улыбнулся, затягиваясь слегка промокшей, но всё же тлеющей сигаретой, и пошёл вперёд, наступая протёртыми кедами в образовавшиеся мелкие лужицы на треснувшем асфальте. — Ну так нахрена? — повторил вопрос Кирштайн, догнав друга. — Телефон мне будем покупать. — Да ладно! Твою ж налево, сам Эрен Йегер соизволил снизойти до бренного мира сего, связанного с цивилизацией… — театрально развёл руками Жан, хотя реальное удивление имело место быть. Не каждый же день твой друг, который таскает раздолбанную моторолу больше полугода и радуется жизни, решает приобрести нормальный телефон? — Это в честь чего такое желание? — В честь личного комфорта.— пожал плечами Эрен, мысленно воспроизводя последний разговор по телефону с Аккерманом: его хриплый голос и нелепые угрозы, такие забавные, даже абсурдные. И Йегеру совсем не хочется ещё раз услышать их через динамик, категорически нет. — С тех пор как вернулась Хис, мы возобновили телефонные разговоры, да и с тобой какие-то моменты проще по звонку обсудить. Но к сожалению домашний телефон вечно занят тёткой, так что возможность позвонить резко сокращается. Сечёшь? — Ага. Правильное решение, чувак! — Жан радостно хлопнул друга по плечу. — Только пошли быстрее, а? Меня дождь этот убивает.. — Переживёшь. — протянул Йегер, специально замедляя шаг. — Пошёл ты, Эрен. — отвел Кирштайн, подстраиваясь под темп Йегера. До магазина они дошли относительно быстро, минут за семь, но за эти минуты неприятная морось переросла в адский ливень, поэтому в магазин современной техники два парня вошли промокшие и растрёпанные. Даже кожаный пиджак не спасал положение. Жан тотчас же помчался к зеркалу, и дорвавшись до собственного отражения, раздосадовано выругался, проклиная ёбаный дождь и безнадёжно пытаясь привеси в порядок отнюдь не короткие волосы, что лишившись укладки, мокрыми прядями свисали на лоб, а те, что длиннее, прилипали к шее, вызывая мурашки от холода. Эрен же, не обращая внимания на промокшую одежду и влажные волосы, что сейчас обрамляли лицо, прошёл вглубь магазина. Вокруг него на стендах сверкали отполированными корпусами новенькие раскладушки, чуть поодаль красовались не менее роскошные небольшие Нокиа самых разных форм и расцветок. На ближайшей витрине Йегер заметил только вышедшую моторолу какой-то конкретной серии, поражающей не только своим вишнёвым цветом и удивительно широким для нынешних телефонов дисплеем, но и ахренительно высокой ценой. Именно такой моделью телефона обзавёлся Жан, и Эрен не понаслышке мог оценить крутизну мобильника. В итоге, взглянув на все предоставляемые модели телефонов, Йегер остановил свой выбор на дешевом, не самом новом, зато вполне нормальном Сони Эриксоне. Жан, конечно, выбор не поддержал, раз десять заявляя, что с таким кирпичом даже бездомные уже не ходят, но был благополучно проигнорирован. Уже на кассе Кирштайн аккуратно коснулся плече Эрена, привлекая внимание, и обеспокоено спросил: — Эй, откуда деньги-то? — Потом. — отмахнулся Эрен, пересчитывая купюры, прежде чем оплатить покупку. Когда друзья вышли из магазина, дождь прекратился, оставив после себя лишь характерный запах, лужи, и влагу на всех поверхностях. Эрен, довольный, рассматривал новенький мобильник, а Жан беззлобно критиковал простоту телефона. Когда они отошли на приличное расстояние от магазина, Эрен заговорил: — Короче, мне считай повезло: вчера залез на чердак, поискать шмотки приличные у родственничков, видишь — ветровка огонь. — Йегер дотронулся до приятной ткани рукава спортивной ярко-красной ветровки, что смотрелась на парне, будто он долбанная модель с обложки журнала восьмидесятых. — Так вот, лазил я там по коробкам и прочему мусору, и нашёл конвертик в старой тёткиной куртке. Открыл, а там долларов двести мелкими купюрами. Я, блять выпал просто, сразу про телефон подумал. Сейчас там долларов пятьдесят сдачи. В выходные пригодятся. — Эрен усмехнулся, предвкушая грядущую тусовку. — Чувак, да тебе чертовски повезло! На досуге прогуляйся по чердаку ещё раз, мало ли сколько там этих конвертиков. — подмигнул Жан. — Уже в планах. Теперь каждый, сука, метр просмотрю. — Отличный настрой, Эрен. — хмыкнул Кирштайн, доставая свой мобильник. — Не хочешь номера себе записать? — Точно. Сейчас на бумажке запишу, симку лень переставлять. — ответил Эрен, останавливаясь возле лавочки. Вытащив из рюкзака первую попавшуюся тетрадь, он небрежно вырвал лист из середины, нашёл ручку, и устроившись возле лавочки, опустил на неё тетрадь, для удобства, а сверху вырванный лист. Открыв уже знакомый список контактов, Эрен стал переписывать номера друзей, знакомых и других людей, чьи контакты могли бы пригодиться. Мысль о том, что вечером придётся звонить всем этим людям и обозначать собственный номер, напрягала, но Йегер уверенно переписывал цифры и имена на помятый лист. Когда в глаза бросился знакомый номер, парень замер. Контакт Аккермана ему был просто необходим, поэтому Эрен быстро кинул взгляд на Жана, который, к счастью, отошёл к краю тротуара покурить, и быстро стал переписывать номер. Почему-то рука немного дрожала, а сердце безумно колотилось в груди, но когда контакт был успешно перенесён, удовлетворение охватило Эрена, заставив его даже слегка улыбнуться, рассматривая лист. Свою реакцию он решил успешно проигнорировать, быстро складывая лист и всё остальное в рюкзак и подзывая Кирштайна к себе. — Проводи до дома, мальчик моей мечты. — ухмыляется Эрен, отдавая мобильник Жану. — Ладно уж, но ты особо не надейся, я давно нашёл любовь всей своей жизни. — в тон другу отвечает Жан. — Так вот про неё поподробнее. — Йегер щёлкает пальцами, будто вспомнив о чём-то важном, — Что у вас с Микасой? — Всё отлично, можешь за меня порадоваться. — Ага, порадуюсь, только за неё, и только тогда, когда она тебя кинет. — Эрен осуждающе качает головой. — Без обид, друг. — Да завали ты, у нас реально всё хорошо. — голос Кирштайна становится особенно возмущённым за сегодняшний день. — Докажи. В конце концов мне интересно, что творится в личной жизни у лучшего друга. Кирштайн на это лишь усмехается и начинает говорить.