***
Тони нежно улыбнулся, сидя на кровати Питера, одной рукой нежно расчесывая волосы сына. После волнений дня было приятно просто посидеть со своим ребенком. Питер свернулся калачиком под одеялом, лениво моргая веками, глядя на отца, и Тони продолжал свои заботы, тепло разливалось по нему от того, как Питер наклонялся к нему. Ему так повезло, что он мог назвать Питера своим, и мальчик принял это требование, не дрогнул, не отвернулся. Вместо этого мальчик обдумал новость и шагнул ему навстречу. — Папа? — это было сонное бормотание, но это слово вызвало в нём тот же трепет, что и несколько часов назад. — Да, Тесоро? — пробормотал он в ответ, стараясь говорить шепотом. — С Мистером Роудсом всё будет в порядке? — Почему ты спрашиваешь об этом, ребёнок? — Он не помнит, а он твой лучший друг. Тони мягко улыбнулся, и его пальцы принялись мерно перебирать волосы мальчика. — С ним всё будет в порядке, приятель. Мы с Роуди уже со многим разобрались, и с этим тоже разберемся. Он почувствовал, что Питер немного расслабился от его слов, но всё ещё была напряженность в чертах его ребенка: — Что тебя беспокоит, малыш? — мягко спросил он. — Ты хочешь спросить совсем не о Роуди, не так ли? Питер покачал головой, отводя глаза от Тони, но не раньше, чем тот заметил предательский блеск слез. Тони тут же подвинулся, чтобы притянуть мальчика поближе и прижать к себе. — Что случилось, Тесоро? — мягко спросил он, одной рукой обнимая сына за плечи, а другой успокаивающе проводя по его голове. — Тётя Мэй и дядя Бен. Он не может вспомнить, а что, если она тоже не помнит? Я уже не тот Питер, каким был неделю назад. У меня есть суперспособности, и я знаю и помню то, чего они не могут. Я буду чужим, и они тоже не будут теми людьми, которых я помню, — слова Питера звучали всё быстрее, сбиваясь в кучу по мере того, как он становился всё более взволнованным. — И я даже больше не их племянник, дядя Бен был братом моего отца, а что, если я слишком отличаюсь от них, и что, если они больше не хотят меня? — последние слова прозвучали шепотом: — Я не хочу потерять и их тоже. Тони услышал достаточно. В одно мгновение он изменил их положение так, что Питер оказался полностью заключенным в его объятия, уткнувшись лицом в изгиб его шеи. Он слегка покачал ими взад-вперед, надеясь, что это движение успокоит его ребенка. Он положил щёку на макушку сына, позволяя физическому контакту успокоить Питера и собраться с мыслями. — Я никогда не встречался с твоим дядей, — начал он, по-прежнему сохраняя низкий голос, — но, судя по тому, что вы с тетей говорили, он тебя очень любил, а познакомившись с твоей тетей, я могу с уверенностью сказать, что она тебя страстно любит, — он глубоко вздохнул. — И, детка, такая любовь не зависит от крови. Ты их племянник, независимо от того, кто тебе приходится родственником. Это была самая легкая часть страхов Питера. Второе было бы гораздо сложнее, потому что эти страхи имели под собой реальную основу. Если Мэй и Бен не вспомнят, они столкнутся с племянником, который будет отличаться от семилетнего мальчика, которого они знали. Питер по-прежнему реагировал и вел себя в основном как семилетний ребенок, но у него были знания и травмы, о которых они не знали или не понимали, и иногда он реагировал неожиданным образом, со страхами и импульсами, к которым они были не готовы. Это разъединение повредит всем. И они не будут теми тётей и дядей, которых знал Питер. Слишком много знаний будет потеряно, слишком многое придется объяснять. Это будет настоящая семья, но не та, которую он знал, и это будет больно. Это было лучше, чем потерять их полностью, но всё уже никогда не будет таким, как прежде. Это не значит, что всё не может быть хорошо, но это займет время и будет болезненно. Он вздохнул и притянул Питера ближе, прижавшись поцелуем к темным кудрям. — Они живы, приятель, — тихо сказал он. — Не знаю, помнят ли они, а если нет, то не могу обещать, что это будет легко и почти наверняка будет больно. Он не станет лгать Питеру. Только не на чем-то подобном. — Но они живы, — тихо повторил он, — и они любят тебя, и ты любишь их. Многое можно решить, если это правда. Он наклонился и осторожно приподнял лицо Питера с того места, где оно было прижато к его плечу, встретившись взглядом со слезящимися карими глазами. — И, Тесоро, что бы ни случилось, у тебя есть я, у тебя есть Пеппер, и мы поможем, чем сможем. В одиночку ты с этим не столкнешься. — Обещаешь? — голос Питера был тихим и робким, но Тони был более чем рад дать это обещание. — Обещаю, — торжественно произнес он, — я всегда буду с тобой, и Пеппер тоже. Мозолистые пальцы осторожно вытерли последние остатки слез мальчика, прежде чем снова положить голову сына на своё плечо. Лицо Питера расплылось в зевке, и Тони улыбнулся. — Спи, Тесоро, — ласково прошептал он. — Остальное мы решим утром. Ответом ему был ещё один зевок, и Тони начал что-то напевать, нежно укачивая Питера, как будто тот был младенцем. Тяжесть в его руках становилась всё тяжелее по мере того, как сын прижимался всё ближе, и не прошло и пяти минут, как мальчик крепко заснул. Двигаясь медленно и осторожно, чтобы не разбудить его, Тони устроил Питера под одеялом. Он провел рукой по волосам мальчика, давая себе ещё мгновение поразиться, что это его ребенок, прежде чем повернулся и направился вниз, мысленно готовясь к предстоящему допросу своего лучшего друга. Роуди не разочаровал. — Что, черт возьми, происходит? — это были первые слова, которыми его встретили: — У тебя есть сын, и, если ты не скрывал его существования, ты только что познакомился с тем, кто сейчас находится под твоей опекой. Ты только что вернулся после того, как был захвачен террористами, а затем объявил о расследовании производства оружия в SI и исчез из поля зрения. О чем ты думаешь, Тонс? Это ужалило. Он знал, что этот Роуди не видел его последние пятнадцать лет, не видел, как он взрослеет и растет, и что, если бы он был Тони 2009 года, эти опасения были бы обоснованными, но, несмотря на это, всё равно было больно. Он не смог скрыть холодности в своём голосе когда ответил: — Я думал о том, что я не из тех отцов, которые оставили бы своего ребенка, которого они любят, одного и страдающего, когда я могу дать ему дом. Я думал о том, что моё оружие использовалось террористическими организациями, чтобы убивать и калечить невинных людей, и что это была моя вина. Я думал, что смогу построить мир, в котором Питеру будет безопасно расти, — его голос повысился, хотя он сдерживал его ниже крика, помня о мальчике, спящем этажом выше, и он мог видеть шок и недоумение на лице Роуди, но в этот момент он не мог заставить себя волноваться. — Ты хороший отец, Тони. Этот ответ лишил «ветра его паруса». Роуди увидел это и сразу же воспользовался случаем. — Я мог видеть это, просто наблюдая, как вы двое взаимодействуете. Этот ребенок смотрит на тебя так, будто ты повесил луну, и я никогда не видел, чтобы ты вел себя с кем-то так нежно. Но, Тонс, ты изолировал себя после ужасных трёх месяцев и исчез с радаров, ты не можешь обвинять меня в том, что я беспокоюсь. Тони не смог сдержать искривления губ. На этот раз он был гораздо более сдержан в своих действиях, но было бы бесполезно указывать на это. Тем не менее, некоторая защитная сила просочилась из его позы. — У меня есть Пеппер и Питер, — отметил он: — Это вряд ли изолирует меня. Роуди смерил его равнодушным взглядом. Тони вздохнул и честно ответил: — Я могу пересчитать людей, которым доверяю в данный момент, по пальцам одной руки. Пеп, Питер, Джарвис, ты и Хэппи. Глаза Роуди сузились, осознав вопиющие упущения в этом списке. — Это имеет отношение к Афганистану или к тому, что ты сказал о том, что твоё оружие находится в руках террористов? Тони просто кивнул в ответ и кивнул в сторону лифта: — Мы продолжим этот разговор в лаборатории. Джей, дай Пеппер знать, что она может присоединиться к нам, как только закончит работу. Поездка в лабораторию прошла в молчании, но как только они добрались до безопасной лаборатории, Тони не стал останавливаться, прежде чем пуститься в объяснения, жестом приказав Джарвису включить соответствующие визуальные эффекты, хотя и опустил любое упоминание о путешествиях во времени. На этот раз доверчивость Роуди зашла бы слишком далеко. К тому времени, как он закончил, на лице Роуди проступил ужас. — Так это голубое свечение… — мужчина слабо указал на грудь Тони. — Это единственная причина, по которой у меня нет сердца, полностью пробитого шрапнелью, да. — А причина, по которой ты никому не доверяешь, заключается в том, что твой собственный крестный отец… — Заплатил террористам, чтобы они убили меня, правильно. Роуди резко сел. — Господи, Тонс. Это… Боже. Его ответная улыбка была горькой и резкой. — Я также уверен, что именно он продавал моё оружие террористическим группировкам, и потому, что я был слепым идиотом, я не знал, что происходит. Тогда Тони перестал подбадривать, и его следующие слова были пронизаны сталью. — И когда твоё начальство спросит, ты можешь сказать им, что Stark Industries никогда больше не будет производить любое-другое оружие. Что характерно, Роуди не стал спорить. — А что ты будешь делать вместо этого? — спросил он. — SI или лично? — И то и другое. В случае с SI было достаточно просто — большая часть этой информации в любом случае скоро станет достоянием общественности, поскольку новые диапазоны появятся на рынке, но как только эта тема была исчерпана, Тони пригвоздил своего друга серьёзным взглядом. — Всё, что ты услышал, не должно покидать стены лаборатории. Нет, пока я не объявлю об этом, медвежонок. Он подождал, пока Роуди кивнет, и перевёл взгляд на потолок. — Джарвис, Марк II. Тони увидел благоговение, которое отразилось на лице его лучшего друга, когда костюм собрался вокруг него, и отметил, как взгляд его друга стал острым и оценивающим, когда он оценил некоторые возможности костюма. — Если хочешь, сделаю и для тебя, — робко предложил он. — Что он делает? Вопрос застал его врасплох, на мгновение он забыл, что этот Роуди не был знаком с костюмами Железного Человека и их возможностями. Тем не менее, улыбка медленно появилась на его лице, его природные инстинкты шоумена вышли на первый план. Улыбка, которую он бросил Роуди, была дикой и беззаботной, полной волнения и обещания. Ему нравилось летать в костюмах, особенно когда не было никакой угрозы. Всегда было приятно, когда его творения ценили, особенно люди, которые понимали некоторые трудности, связанные с их созданием. Он потратил слишком много лет на то, чтобы его творения не замечали, или просто ожидали, что он будет творить чудеса по первому требованию, очень мало ценя работу, которая на самом деле их создавала. Старая команда Мстителей и Щ.И.Т. были особенно плохи, когда дело доходило до последнего, в то время как его отец и Стейн специализировались на первом. — Смотри и учись, утконос, смотри и учись.Глава 11.
4 мая 2021 г. в 09:47
Несколько долгих мгновений Роуди просто смотрел, сосредоточившись на этом совершенно неуместном заявлении. Сын Тони. У Тони был сын.
Он бы подумал, что спит, если бы не доказательства, смотрящие прямо на него. Теперь, когда он искал их, он определенно мог видеть черты Тони в мальчике, пару совершенно знакомых карих глаз на гораздо более молодом лице, волосы того же оттенка, что и у Тони, и тот же блеск интеллекта, смотрящий на него.
Тогда определённо его отец Тони. Но это не объясняло, почему мальчик был здесь, или какой идиот решил, что его друг, который не мог позаботиться о себе даже в лучшие времена, был лучшим человеком, чтобы смог бы позаботиться о ребёнке.
— А где его мать?
При этом вопросе лицо Тони напряглось.
— Мертва, — ответ был резким и кратким, часть тепла исчезла с лица его друга, даже когда он притянул мальчика ближе к себе. Роуди внутренне поморщился, это определенно объясняло, почему мальчик был здесь.
Он глубоко вздохнул, окидывая взглядом пару перед собой, на этот раз оценивая. Питер, конечно, выглядел очень уютно рядом с Тони, если судить по тому, как мальчик наполовину прятался за мужчиной, и Тони обращался с мальчиком с нежностью, которую он никогда не ожидал увидеть у своего дикого друга-плейбоя.
Это было хорошо.
У него всё ещё были проблемы и вопросы, на которые он хотел получить ответы, но допрос мог подождать, пока Питер не уйдет. Он уже ошибся с вопросом о матери, и у него не было намерения позволить ребёнку услышать разговор, который он хотел провести с Тони.
В своем шоке он также был невероятно груб, и хотя он знал, что Тони всё равно, его мать дала бы ему по голове за пример, который он подавал впечатлительному ребенку.
— Привет, Питер, — тихо сказал он, присаживаясь на корточки, чтобы быть ближе к ребенку, и краем глаза заметил, что Тони немного расслабился. — Приятно познакомиться. Я Джеймс Роудс, но твой отец зовет меня Роуди.
— Здравствуйте, Мистер Роудс.
Это вызвало у него смех, и он бросил веселый взгляд на Тони.
— Ты уверен, что он твой? Мини-ты никогда не был таким вежливым.
— Определенно мой, — последовал гордый ответ, — хотя вся вежливость принадлежит ему, — пока он говорил, Тони взъерошил волосы мальчика, мягко подталкивая его встать из-за своей ноги. — Почему бы тебе не показать Роуди, над чем ты работал, малыш?
Роуди услужливо шагнул вперед, только сейчас заметив, что в лаборатории появилось удобное для детей рабочее пространство. Это было больше предусмотрительности, чем он ожидал от своего друга, хотя, честно говоря, это вполне могло быть делом рук Джарвиса или Пеппер.
Миссия номер один была завершена.
Тони был цел и невредим, трезв и даже, казалось, спал и что-то ел. Без немедленного кризиса он мог расслабиться и познакомиться с сыном Тони, а также попытаться понять, что же привело к такому сценарию. Он не должен был вернуться на базу раньше 23:00, так что у него будет достаточно времени, чтобы поджарить Тони, как только паренёк ляжет спать.
Следующие несколько часов были яркими.
Роуди прибыл в особняк около 16:00 и провел следующие два часа, просто болтаясь в лаборатории со своим лучшим другом и его сыном.
Это дало ему место в первом ряду, чтобы увидеть, насколько сильно изменился его друг.
Исчез «плейбой», а на его месте появился образ любящего отца. О, Тони всё ещё мог быть язвительным и саркастичным, и это было что-то успокаивающе знакомое в этом совершенно странном сценарии, в котором он оказался, но эти комментарии были неизменно направлены на Роуди или Джарвиса.
Общаясь с Питером, Тони был добрым, нежным и терпеливым, всегда готовым подарить ласковую взъерошенную шевелюру или похлопать по плечу, его глаза светились любовью, которую, как утверждало большинство людей, он не мог чувствовать.
Это его устраивало. Роуди не мог точно определить, что именно, но в Тони было что-то более осмысленное. Он обладал уверенностью, которую раньше Роуди не замечал в своем друге, и было очевидно, что независимо от того, как это произошло, Питер определенно помог Тони.
Роуди, в свою очередь, тоже полюбил мальчика. Питер был несколько застенчив, но оживлялся, когда говорил о науке, и было ясно, что он унаследовал мозги Тони. Парень был остер, как хлыст, и временами только то, что он специализировался на инженерном деле в Массачусетском технологическом институте, позволяло ему не отставать. Но при всей его застенчивости было очевидно, что мальчик обожал Тони, смотрел на него так, словно он мог решить все мировые проблемы, и буквально сиял, когда Тони предлагал похвалу или поддержу.
Возможно, это было именно то, что нужно было Тони, размышлял Роуди, обмениваясь с ним словесными препирательствами. Видит Бог, он никогда раньше не был ответственен за кого-то другого, и уж точно никогда ни от кого не получал такого безоговорочного обожания и веры.
Как бы то ни было, это был хороший знак, и если это изменение было постоянным, то оно могло быть только к лучшему.
Он испытал ещё один шок, когда Тони объявил, что пора ужинать, упаковал свой проект и добровольно покинул лабораторию. Однако это было, очевидно, чем-то вроде рутины, потому что Питер последовал его примеру, быстро шагая рядом с отцом, а Тони, в свою очередь, нежно держал руку на плече мальчика.
— Ты останешься на ужин, медвежонок? — донесся до него вопрос Тони.
— Это зависит от обстоятельств, — поддразнил его Роуди. — Что у нас будет?
— Ничего особенного, — последовал ответ. — Просто макароны пекут.
— Ты готовишь? — в его голосе звучало сильное сомнение. — Я думал, тебе запретили появляться на кухне после катастрофы с омлетом в 2005-м?
— Я компетентен, — тут же последовал протест, — И в любом случае кто-то должен кормить чудовище, которое завладело желудком Пита. Как ты думаешь, малыш, макароны — это приемлемая дань уважения?
Мальчик задумчиво наклонил голову:
— А с сыром будет?
— Конечно, будет, приятель. Ты можешь помочь, натерев его, — Тони повернулся к Роуди, обвиняюще тыча пальцем в его сторону. — И ты тоже не выберешься отсюда, утконос. После того как ты оклеветал мои кулинарные способности, тебе придется рубить овощи, чтобы заработать себе на ужин.
Роуди приподнял одну бровь, но новизна видеть, как Тони на самом деле делает нормальное взрослое умение, была слишком заманчивой, чтобы сопротивляться, и в любом случае он был достаточно компетентен на кухне, чтобы, вероятно, остановить это от превращения в катастрофу.
Ему не следовало волноваться.
Тони был расслаблен и уверен в себе на кухне, быстро готовил простой ужин и получал слишком большое удовольствие, приказывая Роуди. Он немного поворчал, в основном для вида, и просто наслаждался временем со своим лучшим другом. Прошло слишком много времени с тех пор, как они могли просто тусоваться, и в течение трех ужасных месяцев он думал, что Тони полностью проиграл.
Обед прошел на удивление непринужденно. Пеппер присоединилась к ним, и это была ещё одна хорошая перемена, потому что, откровенно говоря, тоска Тони была нелепой до Афганистана, хотя он и не признался бы в этом, даже если бы на него надавили. Возможно, те месяцы в плену означали, что Тони переоценил некоторые вещи?
Он, конечно, молчал о том, что на самом деле произошло в пустыне, всё, что у Роуди было, это отчеты о ранениях, когда они нашли его. Были некоторые странные вещи, такие как его отказ позволить медикам приблизиться к его груди, но он был в достаточно хорошей форме, так что, возможно, с ним обращались относительно хорошо?
Вопросов было слишком много, но, судя по полуприкрытым глазам мальчика, сидевшего напротив него, ему не придется долго ждать ответов.
И действительно, не прошло и десяти минут, как Тони встал. Ответом ему был кивок и зевок, и мужчина начал подталкивать ребенка к двери.
— Когда ты должен вернуться на базу, Роуди? — спросил он через плечо.
— Не в ближайшие несколько часов.
Тони коротко кивнул:
— Позволь мне разобраться с этим, а потом мы сможем поговорить, я знаю, ты умираешь от желания начать.