Дом

Все происходит слишком быстро. Вот она еще в шоке, оцепеневшая и изумленная, а вот уже трясется в карете по дороге в столицу, кутаясь в синий кафтан эфиреала с огненным рисунком по вороту. Сначала сбывается самый страшный кошмар большинства людей в первой армии — человеком, который по мнению Марии, должен ей все объяснить, оказывается генерал Кириган. Конечно, она отдает себе отчет в том, что всю информацию про него, рассказанную словно страшилку нужно делить хотя бы на два, но даже этого хватает, чтобы не ждать ничего хорошего от первого человека в армии гришей. Под темным взглядом ей стыдно и за булочки, и за собственную неаккуратность, но голод все равно пересилил. Ана Куя вечно на нее ворчала, что она ест больше чем иные мальчишки, и Алина привыкла к вечно-сосущему чувству между ребер, но сейчас оно стало невыносимым. Что ж, то, что генерал ее накормил прежде чем вывалить «объяснения», прежде чем взять ее за руку — помогло, как и то, что Мария осталась рядом. — Ну, тише-тише, не плачь. — Я не плачу. — Буркнула Алина, но лица от плеча Марии, не оторвала. В животе снова предательски заурчало. Генерал, одно только присутствие которого заставляло ее трястись, хотя тот по здравому размышлению, был с ней куда более вежлив и осторожен, чем она могла предполагать, ушел, и Алина смогла позволить себе осесть на кровать и разреветься. — Плачешь. По прошлой жизни плачешь. — Честно сказала, что думает Мария. И Алина не могла не признать, та была права. Алину пугало будущее. То самое где ее увезут непонятно куда. — Но быть гришем не так уж и плохо. — Почему это? Мария аккуратно высвободилась и шагнула к сундуку, выдвинула нижнее отделение, достав какой-то тяжелый мешочек. Вернулась к кровати, развязала тесемки у своей ноши. Внутри оказался шоколад. Настолько одуряющее пахнущий, что Алина сглотнула. — Хоть одну причину, кроме всей этой светящейся мути, дай мне хоть одну, Мария? Та высыпала на блюдо из-под булочек кругляшки шоколада и поставила Алине на колени, жестом предлагая попробовать. — Гришам нужно больше энергии. — Пояснила Мария. — Так что ты можешь есть сколько угодно и не толстеть! — И подмигнула, цапая с блюда одну конфету. — Хороший аргумент. — Хлопнула ресницами Алина, осознав. Вот откуда бралось это вечно преследующее ее чувство голода, не находящее насыщения в тех скудных запасах, что она могла себе позволить. Еще одно подтверждение, что она была гришем, ну кроме этого солнечного столба, что рванул из ее раны. Шоколад был действительно вкусным, вкуснее, чем тот, который они с Малом стащили в лавке, и чей аромат до сегодняшнего дня Алина помнила, как самое лучшее, что она когда-либо ела. Зашелестели полотнища, и Алина нервно оглянулась, в проходе появился незнакомый гриш. Алый кафтан сердцебита, высокие скулы и брови вразлет, и немного торчащие уши. Он улыбался, держа в руках стопку вещей, на верху которой лежал синий кафтан. — Я Фёдор. — Представился гриш, взгляд его лучился интересом и радостью встречи. — Ого! Заначку генерала грабите? — Весело спросил он, кивнув на шоколад. — Все равно скоро уезжать. — Беспечно отмахнулась Мария. — К тому же, это была самая очевидная. До не очевидных нам не добраться. Святые! Алина с ужасом посмотрела на шоколад, от которого остались жалкие три конфеты, на Марию, а потом на Фёдора. Гриш подтверждающе кивнул, и Алина осмотрелась еще раз. Ну конечно, у кого еще в шатре могло быть несколько личных комнат с нормальным очагом и ковром на полу? И она… ее… сюда? Мысли буксовали, стало ужасно стыдно и за собственные дерзость и нахальство, и за крошки в постели и за то что… Святые! Она ж его ужин съела! Образ властного, но усталого от проблем свалившихся на голову, мужчины, жертвующего собственным жильем и ужином, чтобы она была здорова и сыта, никак не хотел сходиться в ее сознании с тем демоном из преисподней, которым его представляли в первой армии. — Так, дамы. — Фёдор беззастенчиво плюхнулся рядом, оставшиеся конфеты сгреб с блюда и съел, вручил Алине вещи. — Это тебе. Одеваемся, собираемся и на выход. Сон сегодня придется пропустить. Кареты будут через полчаса. Лагерь свернут позже. — Откуда спешка? — Мария нахмурилась. — Шквальные птиц потеряли. С гор спускаются фьерданцы, так что нужно сваливать, пока у них еще ни людей, ни подготовки. — Но… я то вам зачем? Может мне все же стоит вернуться, меня же никто не знает, и все вскоре всё забудут. — Алина нервно сжала стопку с одеждой. Мария вздохнула. Так, словно Алина была ее не очень умным, но все равно бесконечно любимым ребенком. На мгновение Алина задумалась, а сколько Марии лет? Гриши могли жить очень долго, сохраняя молодость и силы. И еще поэтому, а не только из-за того, что могли есть и не толстеть, были так не любимы обычными людьми. — Милая, они спускаются сюда, чтобы убить тебя. Ты — Заклинательница Солнца, первая за многие сотни лет. Потенциально ты очень сильна, и уже одно это рисует на твоей спине огромную красную мишень. — Мария присела рядом, взяла ее руки в свои. — Позволь нам помочь? — Но я… Алина привыкла быть одна, решать свои проблемы в меру возможностей и сил. У нее, конечно, был Мал, но чем старше они становились, тем прозрачнее была их связь. Крепче, но и невидимей. С годами Мал возмужал, осознал то, какие двери может открыть бесстрашие и сила… он шел дальше, изредка оглядываясь на нее, словно убеждаясь — Алина все еще там, все такая же, как раньше, в безопасности, но так же это означало, что он оставлял ее на долгое время одну, тогда, когда она хотела идти рядом. В чем-то он и был прав. Ее попытка встать рядом окончилась плачевно, но это не значило, что Алина не устала любоваться его спиной. Устала, но все равно беспокоилась. Она думала у нее есть время… хотя бы навестить его. Алина в чем-то была ужасно наивна, но понимала, что если будет нужно, ее за шкирку, как котенка потащат во дворец, а сбежать от гришей невозможно. С ней добры пока она, по их мнению, не желает себе навредить. Но это было уже больше, чем Алина могла себе когда-нибудь представить. — Мальен Оретцев. — Попросила она Марию, вставая с кровати. Бедра и икры все еще болезненно дрожали, но в глазах, по крайней мере, не темнело. — Я бы хотела знать, что с ним. И адреса для писем… — Узнаю. И адреса у тебя будут. — Серьезно пообещала Мария, так, что Алина ей поверила и расслабилась. — А теперь давай собираться. — Она оглянулась. — Фёдор, брысь отсюда! Тот поднял руки перед грудью в жесте капитуляции, и еще раз ослепительно улыбнувшись, вышел. Вскоре Алина уже сидела в карете, которую гриши явно позаимствовали у начальника гарнизона, одетая, как эфиреал-инферно, и старалась не обращать внимания на генерала, сидящего рядом. Тот тоже переоделся, чтобы не привлекать внимания узнаваемой чернотой ткани, правда в кафтан сердцебита, и Алина подумала, сколько же людей частенько обманываются в оценке противника, просто глядя на униформу. Мысль показалась ей важной, но сбилась, потому что возница — шквальный крикнул. — Птица от почтовой кареты. Впервые Алине довелось увидеть такого почтальона и она едва сдержала порыв протянуть руку и коснуться прохладного тельца из воздушных потоков. Птица была похожа на миниатюрную версию ласточки, перья ее клубились воздушным дымком, на и очертания скорее были обтекаемо-схематичны, она села на раскрытую ладонь Киригана, глазки ее, молочно-белые, окрасились в черный, когда тот поднес птицу на уровень своего взгляда. — Хорошо. — Удовлетворенно приподнял уголок губ он. — Разведка и часть бойцов ушла за ней. Нас уже не догонят. Если кто-то и пойдет за нами, то не больше пятерых-семерых бойцов. Фёдор кивнул, Мария едва заметно расслабилась, но бдительности они не теряли. Ее интерес к птице от генерала не укрылся. — Смотри. — Сказал он, беря ее за руку и поворачивая ладонью вверх, пересаживая птицу. — Пока она не растаяла растеряв всю память. Гляди прямо ей в глаза. Алина вздрогнула от прямого обращения, ей все еще было неловко, но любопытство победило. Она поднесла птицу к лицу и поймала взгляд прозрачных глаз. Это было, как воспоминание. Алина все еще видела своими глазами, то как засветились глазки птицы двумя хрустальными солнечными бусинами, и одновременно помнила, как летела над пущенной по окольной дороге карете. Видела сверху, как обросшие, одетые в грубые одежды из шкур люди, следовали за повозкой, а потом что-то видимо поняв, подотстали, вскоре исчезнув, растворившись в лесу. Птица в ее ладони потихоньку пропадала, размывалась в воздухе словно краска, и вскоре от нее осталось только ощущение прохлады и две каменных бусины — ее глаза. — Занятно, правда, Алина? — Спросил ее генерал. Она бы и хотела сказать, что нет, ей вовсе не интересно, но черному взгляду напротив было невозможно солгать. — Очень. А как это работает? Не удержавшись спросила Алина и тут же прикусила язык, но генерал только улыбнулся довольно и достал из-под сидения карандаш и тетрадь для записей, в которой в начале поездки что-то писал, пока не стемнело. Что он собирался с ним делать сейчас, Алина не понимала. — Я мог бы объяснить. — Сказал он, черный внимательный взгляд сверкнул подначкой. — Если ты мне немного поможешь. Фёдор, зашторь окна. Сердцебит послушался, с шелестом сошлась ткань, отрезая их от молочных сумерек и погружая в еще большую темноту. — Помочь? — Ты Заклинательница Солнца. — В темноте она едва могла различить его силуэт, кажется генерал пожал плечами и склонился чуть ближе, так, что теплое дыхание задело ей ухо. — Но то, что ты уникальна не значит, что тебе нужно раниться каждый раз, чтобы призвать свет. — Тогда, что мне нужно делать? — Спросила Алина искренне надеясь что никто не понял сколько усилий она вкладывала в то, чтобы заставить себя говорить без дрожи в голосе. И она не знала сколько в этой дрожи было неуверенности, а сколько странного неуместного предвкушения, такого похожего на ожидание чего-то важного. Теплые ладони в тонких перчатках коснулись ее лица у висков, и Алина зажмурилась. — Вот так. Верно. — Его пальцы аккуратно коснулись ее век так там и остались. –Держи глаза закрытыми и представь, что сейчас день, и светло. Настолько, что можно рисовать и писать. Попробуй. И Алина честно попробовала. На долю секунды ей даже показалось, что она ощущает теплоту солнечных зайчиков на своем лице, а потом пальцы с ее век пропали. — Открой глаза. — Мягко приказал генерал. — Думаю, теперь мы можем поговорить о птицах. Алина послушалась и изумленно охнула. Вокруг был разлит теплый дневной свет. Небольшое пространство кареты было залито им, и он не шел откуда-то из одного места — ни от нее самой, ни он какого-либо светильника. Он просто был, словно кто-то перенес их из вечера в летний день. Все демоны и твари каньона, она действительно была Заклинательницей Солнца. Да.