Кравец

Проснулся Алекс в настроении хорошем и злом. Видимо, климат изнанки действовал на него возбуждающе, так что захотелось если не скандал устроить, то хотя бы права покачать. Где обещанный ужин от домоправительницы? Или — как альтернатива — кто ему объяснит, как здесь заказывать еду с доставкой, особенно без денег? Пока этот хвалёный специалист по решению всех проблем устраивал свою личную жизнь, он, Алекс, нажрался неизвестно чего, вот и в животе как-то тяжело. Эту проблему тоже специалист будет решать? Ему нужны вещи, хоть самые простые: бельё, в конце концов, зубная щётка, бритва, шампунь какой-нибудь! Впрочем, проблема с вещами решилась довольно просто. Алекс обнаружил в старинном резном шкафу аккуратные стопки одежды и, обнаглев от весёлой обиды, выбрал трусы и подходящие по размеру шорты, футболку с яркой абстрактной картинкой и большое, удивительно мягкое полотенце. Захватив добычу, отправился в туалет, по счастью никем не занятый. Душ включился автоматически, стоило Алексу только встать на дно кабинки. На стене засветилась полоска, на которой синий цвет слева плавно переходил в красный справа, а мигающая точка поместилась ровно посередине. Алекс, довольный собственной догадливостью, пальцем сдвинул точку немного правее, душ пролился потеплевшим дождём. Настроение ещё улучшилось, но злость осталась. С первого этажа доносились неразборчивые голоса. Алекс пошёл на звук и оказался на кухне. Вчерашняя девица сидела на широком подоконнике, держа в руках небольшую пиалу, над которой поднимался пар. У плиты хлопотал пожилой мужчина, обернувшийся к Алексу с приветливой улыбкой, неожиданной на лице типичного английского колониального полковника из фильма, снятого на Одесской киностудии. Алекс решил пока не скандалить. То, что готовил полковник, пахло вполне съедобно. — Доброе утро! — сказал он вполне миролюбиво. — Я — Алекс, потеряшка, как здесь говорят. Вчера только приехал. — О, утро доброе, Алекс! — обрадовался полковник. — Эту молодую даму звать Радмирой, я же — целитель Бойд. Можете звать меня просто целитель или же просто Бойд, как на язык ляжет. Не желаете ли поджарков? У нас вполне достаточно на троих. — Если это вас не обременит, — ответил Алекс, усаживаясь за стол. Почему-то с целителем Бойдом хотелось говорить со старомодной учтивостью, которую он за годы эмиграции значительно утратил. Да и невелики были запасы, если честно. Тотчас же пред ним оказалась тарелка с двумя огорчительно маленькими шариками, облитыми чем-то белым. Соус походил на сметану, а шарики с мясной начинкой напоминали жареные пельмени. Он мог бы съесть десяток. — Замечательно вкусно, — похвалил он целителя. — Не могли бы вы научить меня их жарить? И вообще… мне стоило бы разобраться с продуктами. Вероятно, я задержусь здесь на неопределённое время. — Да, конечно! — кивнул Бойд сочувственно. — Наш юный Фелан ещё не скоро оправится. Большая радость, что он выбрался, большая радость. Я только от него. Теперь только отдых, хорошее питание и никаких нагрузок, но-но! Радмира спрыгнула с подоконника, при этом плеснув из пиалы себе на кофту, которую она почему-то носила задом наперёд. Прошипев что-то непонятное, она выскочила прочь, от души хлопнув дверью. — Очень порывистая дама, чрезвычайно, — укоризненно покачал головой целитель. — Но это и понятно: уже больше года никак не можем вернуть её домой. На Фелана надежда была, а он не справился и сам едва не сорвался. А ведь он среди наших кравцов наисправнейший! — За год можно было и язык выучить, — проворчал Алекс, невзлюбивший взбалмошную особу с первого звука за дверью. — Это что-то идейное! — охотно поделился впечатлением Бойд. — Жестовое, понимаете? Протест такой: шег вас с вашим языком. С пожилым целителем оказалось легко и спокойно. Алекс всегда завидовал таким людям, способным ненавязчиво и незаметно к себе расположить. Сначала поджарили и съели целую пачку изнаночных пельменей, потом разобрали все продукты в гигантском холодильнике. То, что Алекс принял за сыр прошлым вечером, оказалось закваской для теста, и целитель, пряча улыбку, посоветовал сегодня далеко от дома не отходить. Потом Бойд показал, как заказывать на дом еду, пользуясь встроенным в дверцу холодильника экраном, и Алекс совершенно самостоятельно заказал доставку двух пачек таких же пельменей, колбасы, сыра и лепёшек. Колбаса была отчего-то белого цвета, зато сыр — зеленоватого. Ни адреса, ни платежа вводить не пришлось, умный холодильник всем распорядился сам. Алекс даже подумал: «Удобно же как! Только посмотрел, какие продукты закончились, сразу же и заказал, не отходя от кассы. Вот вернусь домой и оформлю заявку на патент». И погрустнел, ведь всё уже придумано до него, да и удастся ли вернуться — это ещё большой вопрос. — А не позволите ли осмотреть вас? — оживился целитель. — Вдруг у вас выявится какой-нибудь недуг? В его голосе явно слышалась надежда. — Нет, спасибо, я здоров, — поспешил с ответом Алекс. — Тогда не расскажете ли мне о вашем мире? Я, знаете, всех спрашиваю. Мне всё интересно: землеустройство, общественный уклад, история, технические открытия, знания —  всё, чем вы пожелаете поделиться. — Охотно, — ответил Алекс. — Особенно если и вы расскажете мне об этом мире. Наверное, мы близки, язык практически один и тот же, океан там, где ему и положено быть, кедры эти знакомые, многие продукты те же. С закваской вот только не повезло… — Фох, о закваске не печальтесь, я вам сейчас микстуры принесу, так, на случай конфуза… Целитель бодро вскочил на ноги, но выйти не успел. В дверях показался некто, похожий на подростка, прочно вжившегося в готический идеал. Этакий андрогинный вампир, восставший из гроба, но не до конца проснувшийся, и оттого занавесивший бледный лик длинной чёрной чёлкой с вызывающей седой прядью. — Оу, Фелан, драгоценный, зачем же вы встали! — засуетился целитель. — Ведь я же вам указал… — Пить хочу… — прошелестел призрак, стягивая на груди безразмерную чёрную хламиду. Алекс вгляделся в тонкие белые пальцы, заметно подрагивающие в складках чёрной ткани, и застыдился. Всё же как он поспешно судит о людях, принял больного человека за фрика. Между тем целитель подхватил Фелана под руку и заботливо усадил за стол. Тем временем Алекс, пользуясь свежеприобретёнными знаниями, нацедил из холодильника воды и поставил стакан перед кравцом. Тот поднял голову и взглянул на Алекса. Мелькнула мысль, что, быть может, Фелан слеп: такими беспомощными показались его глаза с неестественно расширенными зрачками в тонком ободе очень светлой радужки и с белками, рассечёнными красными прожилками лопнувших капилляров. Вероятно, Алексу не удалось скрыть свои чувства. С тихим «спасибо» Фелан опустил голову, снова спрятавшись за чёрно-белыми прядями, но Алекс успел ещё заметить кривоватую ухмылку на тонких потрескавшихся губах, совсем не весёлую и очень понимающую. Неожиданно ляпнул: — Хрустиков хочешь? У нас остались. — Каких хрустиков? — отозвался Фелан, чёрной птицей склонившийся над стаканом воды. — Поджарков! — подсказал Бойд. — Алекс имел в виду поджарки! Но вам нельзя, диета! — Да, хочу поджарков. Два, — раздалось неожиданно твёрдое. — Фох, — огорчился целитель, — каждый — протестная натура. Алекс подсуетился, нашёл тарелку, трёхзубую вилку, облил шарики местной сметаной, поставил на стол. — Спасибо… Разговор увял. Стало вдруг очень неловко. Алексу захотелось уйти, но и это показалось ему невежливым. Он сделал вид, что заинтересовался экраном холодильника. На его поверхности отражался Фелан, заправивший свою нелепую чёлку за ухо. У него оказалось милое и очень юное измученное лицо с высокими скулами и впалыми щеками. Неловкая пауза не затянулась. Фелан едва поковырялся в еде, с трудом встал и, пробормотав: «Ладно, пойду», исчез за дверью. Целитель подхватил стакан воды и кинулся вслед за больным. Впрочем, вскоре он вернулся, Алекс едва успел убрать со стола и помыть посуду. Бойд сел за стол, вздохнул и по-бабьи подпёр ладонью щеку. Очевидно, ему хотелось поговорить. Алекс сел напротив и сочувственно покачал головой, всем своим видом выражая готовность к беседе. Долго ждать не пришлось. — Оу, какой юноша, так богато наделённый, и вовсе себя не бережёт! Вздохнул и Алекс, молчаливо поощряя собеседника. Тот наклонился ближе и продолжил заговорщицким тоном: — Правду сказать, наша дама Радмира попала сюда из очень удалённой реальности! Насколько я понял по словам Роана, который взял на себя труд выучить ее язык, их общество устроено по правилам вассальной зависимости, причём высший класс — каста жрецов. И именно к этой касте она и принадлежала. Для неё сама идея помыть за собой посуду или застелить постель — экстравагантность, граничащая с безумием. Или же с унижением немыслимым. А раз её мир так от нас далёк, то и достигнуть его непросто. Кравец Варден сразу отказался, он, знаете ли, бывший служивый, человек прямой натуры. Кравец Бренна, очень достойная дама и специалист высокого уровня, некоторое время обдумывала такую возможность, но потом отказалась и она. Только юный Фелан и согласился, отважный мальчик. И едва не поплатился жизнью. — А что именно с ним случилось? — поинтересовался Алекс. — То есть, очевидно, он получил какую-то травму, но какую? Похоже на отравление… — Как вы сказали? — с удивлением переспросил Бойд и тут же ответил: — Оу, нет, не отравление. Я даже не знаю, как вам это описать. Но попробую. Представьте себе, что наши реальности — это льдины, плывущие по реке мироздания. Кравец перепрыгивает с нашей льдины на вашу и потом стягивает их вместе. Когда они соприкоснутся, вы сможете без труда перейти в вашу реальность, а кравец — вернуться в свою собственную. После этого льдины снова разойдутся, чтобы никогда уже больше не столкнуться. Но если льдины слишком друг от друга отстоят, кравец может не допрыгнуть. Сорваться в эту самую реку. На моей памяти такое случилось дважды. Кравец Аннуит и девица Мавелла, которая и кравцом-то не была, но отчего-то сочла, что сможет сделать такой же прыжок. Девица просто упала замертво. Кравец Аннуит умер у меня на руках после двух дней небывалых страданий. Его организм выглядел так, будто его разобрали на органы, а потом собрали снова, но с крайней небрежностью. Нашему юному Фелану повезло много больше: образно говоря, он лишь коснулся вод этой реки. Его нарушения в основном носят гормональный характер на фоне крайне низкого уровня гемоглобина. Но он исцелится, я твёрдо в это верю! Помолчали. Небо за окном заволокло тучами, кипарисы, стоявшие на страже вдоль подъездной дороги, замахали короткопалыми корявыми ветвями. Алекс хотел спросить о Роане, но не решился. Вместо этого заговорил о другом: — Так что же, теперь Радмира не сможет вернуться? — Решение принимает верховная палата, — пожал плечами целитель. — Но, вероятно, так оно и будет. Сделают ей Пи-Ай, назначат куратора. А нам придётся распроститься с этой на редкость страннообразной молодой особой. «С превеликим удовольствием», — подумал Алекс, но вслух ничего не сказал. — Так не поговорить ли нам о вашем мире, молодой Алекс? — встрепенулся Бойд. — А прочее, от нас не зависящее, оставим судьбе. — Конечно, — с облегчением согласился Алекс. — Но для начала не будете ли вы любезны показать мне, как пользоваться коко-машиной? Вернулись за стол с чашками дымящегося ароматного напитка, Бойд достал из кармана уже знакомый Алексу чёрный приборчик и потрёпанного вида блокнот с грифелем. — Приступим? — радостно проговорил Бойд. Приступили. После получаса беседы Алекс понял, что согласился напрасно, а также ужаснулся бездне своего невежества. Он довольно бодро заявил о пяти земных континентах, но запнулся уже на океанах. Сколько на земном шаре стран и на скольких языках говорят люди, он не знал. Не знал и многого другого. Немного лучше дело обстояло с наукой, но и то лишь в узкоспециальной области: информационные технологии, немного физики и математики, основы генетики и молекулярной биологии. Перешли к истории, и картина печального невежества повторилась. — Так в котором, вы говорите, году состоялось норманнское завоевание? — вопрошал Бойд, делая заметки в блокноте. — Вот как… А каково к этому времени было население Британии? Хотя бы приблизительно? Ни того ни другого Алекс не знал. Даже очень приблизительно. Вопросы целителя в основном касались именно Британии. — Так Англия — это страна? И Шотландия тоже? А сколько же там стран, в Британии? — Три, — не совсем уверенно предполагал Алекс. — А, нет, четыре. Ещё же Ирландия. Бойд удивлялся, черкал что-то в блокноте, приговаривал: — Порядок, порядок… Перейдём к Семидесятилетней войне. Оказалось, так в этом мире называли Столетнюю войну, более короткую и закончившуюся победой Англии. Не случайно в ходу была имперская система измерений: мили, дюймы и фунты. Метрическая тоже существовала, но использовалась в сугубо научных целях, а также чтобы повыпендриваться. Продираясь через дебри истории, они дошли уже до Первой мировой, когда на аллее, бегущей к дому, показался автомобиль.