Кравец

Новый день, новые вопросы. Или новые ответы? Алекс подошёл к окну, прижался лбом к холодному стеклу. Шесть утра, над морем туман, сумрачно и зябко. Вчера он переспал с Роаном. Да ладно, что там. Роан его поимел, причём Алекс подставился сам. Сам хватал его за руки, прижимался и потирался, ловил губами что попадётся: розовую мочку уха, коричневый сосок с редкими волосками, головку крупного, перевитого выступающими венами члена. Кажется, Роан даже пытался его притормозить, Алекс помнил неясное бормотание: «Шеш-шеш, потише, откусишь… не дрожи, всё будет. Не спеши, порву ведь». Не порвал. Дискомфорт ощущался не в том самом месте, а в паху, где правая нога крепилась к телу. Потянул, видимо. Алекс тогда был как в бреду, как в горячке, но запомнил всё до последней детали. Как вцепился в хвост Роана, распустив по плечам длинные рыжие пряди. Как встал на колени и лёг грудью на постель, как крепкие руки обхватили его бёдра и вздёрнули вверх, как позволил сильным и уверенным пальцам хозяйничать там, где и сам брезговал касаться. Как промелькнула жуткая мысль: «Там же грязно, может всякое быть, а вдруг?..» Как исчезли любые мысли, а лёгкая боль прошлась наждачкой по нервам и сменилась чувством наполненности, удушающе приятным. Как поднимался всё выше на горячей волне, а потом его смыло на песок, где остался он обессиленным и… немного разочарованным? Чего он ждал от секса с Роаном, какого божественного откровения? Дурак, дурак… Всё было примерно как с Милой, разве что боль в паху стала новостью. Всё было хорошо, он кончил и получил удовольствие. Но, как говорится, осадочек остался. Как будто экзамен сдан на троечку. Как будто последняя дверь так и осталась неоткрытой, и что там за ней — тайна. А ещё появилось подозрение, что именно там, за последней дверью, ждёт его то, ради чего и стоит жить. А следом пришёл вполне логичный вывод: это он, Алекс, ущербный мудак. Секс с очень привлекательной женщиной его не удовлетворяет, как и секс с мужчиной, который вообще кажется воплощением соблазна. Которого он хотел до одури, на которого повесился, как дешёвая поблядушка. Значит, некоторым людям не помочь. Ну так и сделай вывод: дрочи себе потихонечку и не приставай к нормальным людям… На кухне, как в кают-компании, собралось всё общество. Председательствовала Сейинвин, собранная и серьёзная. Она приветствовала Алекса коротким кивком и сразу перешла к делу: — Вы все знаете, что произошло. Армия Развития бросила нам открытый вызов. Они похитили Алекса, человека, находящегося под нашим покровительством, применили к нему отравляющие вещества подавляющего воздействия, удерживали его против воли и, наконец, опустились до применения грубой физической силы, причём нанесли нашему подопечному повреждения средней тяжести. Мы не можем этого так оставить. Вчера Алекс дал на них показания. Но это лишь первый шаг. Мы должны предъявить иск. Их будут судить и признают виновными. Но для этого Алексу придётся задержаться, чтобы выступить в суде. Он слушал не слишком внимательно. Его отвлекал Роан. Роан, беззаботно усевшийся на подоконнике, покачивающий длинной ногой. Роан, обнимающий приклеившуюся к нему Радмиру с привычной отстранённостью. Будто ничего и не было между ними прошлой ночью. Будто дальнейшая судьба Алекса и вправду не его забота. Подал голос лекарь Бойд: — Я снял с Алекса побои, готов засвидетельствовать в суде. Всё задокументировано. Сейинвин лишь рукой махнула: — Полицейский врач бумаги выправил. Есть также запись телефонного звонка о драке на пустыре. Так мы и нашли тебя, Алекс. Кто-то увидел, как тебя схватили и насильно утащили, увидел и позвонил в полицию. К тому времени мы уже заявили о пропаже, начали и сами тебя искать. Фелан видел, как ты пошёл по дороге в Камбрию. Когда ты к вечеру не вернулся, он поднял тревогу. Алекс лишь кивнул в ответ. Странная апатия накатила на него и оставила равнодушным к борьбе с этим самым Развитием. Катись они все. И Роан в первых рядах. Сейинвин между тем продолжала: — У нас наконец-то появился шанс привлечь их к ответу. В этот раз они не просто нам дорогу перешли, они закон нарушили и теперь… — Прежде всего надо спросить Алекса… Негромкий голос отчего-то услышали все. Он прошёл по комнате, как электрический разряд. Все повернулись туда, где стоял в углу Фелан, кутаясь в свою безразмерную хламиду. — Я вот о чём, — он смотрел куда-то себе под ноги, и лица его видно не было. — Дело может затянуться на месяцы. Мы все знаем: чем дольше ждём, тем труднее вернуть. Я готов взяться прямо сейчас. — Фелан, милый, ты едва на ноги встал, — запричитал возмущённый Бойд. В ответ раздалось твёрдое: — Я готов. Алекс, чего хочешь ты: вернуться домой поскорее или остаться и поквитаться с этими ёлупнями из Развития? Фелан вскинул голову, блеснули светлые глаза, и Алекс внезапно понял, почему с этим эмо подростком спорить не решался никто. Боковым зрением он также заметил захныкавшую Радмиру и Роана, пророкотавшего что-то успокаивающее ей на ухо. Это решило дело. Дня он здесь больше не останется, если будет на то его воля… — Хочу домой! — заявил он твёрдо. — Решено, — бросил Фелан и, чуть сгорбившись, направился к выходу. Его никто не задерживал. Говорить стало не о чем. Алекс догнал Фелана в коридоре, когда тот, налетев на угол, прислонился к стене. — Ты как? Действительно в порядке? — Работать могу, — последовал прохладный ответ. — Завтра с утра поедем в Аламеду. Возьмём там отель. Пару дней поездим, присмотримся. Справимся. Повинуясь неясному желанию, Алекс отвёл от лица Фелана чёрно-белые пряди. Поймал немного расфокусированный взгляд светлых глаз. Сказал, вглядевшись в милое лицо: — Спасибо. Ты один подумал обо мне. Странный парень ушёл от прикосновения, закрылся так ощутимо, что Алексу послышался звук захлопнувшейся двери. Голос — шорох сухих листьев, голос-привидение зашелестел неживым эхом: — Отдыхай. Хочу завтра уехать, пока никто не вклинился. И в самом деле уехали на рассвете. Дом спал. Алекс порадовался, что больше не увидит ни Роана, ни придурковатую Радмиру. И правда, так было лучше. Ни с кем не нужно прощаться, говорить ничего не значащие слова, изображать признательность, находить вежливые обороты, когда хочется обматерить, двинуть в челюсть, разораться. Но если разобраться, что он имел против Роана? Ничего. На какой-то момент Алекс стал для него проблемой, которую Роан и решил, как мог. А то, что мечтал Алекс о другом, никого не касается. Никто и не подряжался исполнять мечты. Только решать проблемы. Пара сумок заброшена в багажник старомодного кабриолета. Фелан сел за руль, деловито подвинул сиденья, поправил зеркала. Заурчал мотор, Алекс поймал в зеркале заднего вида холодный отблеск серебристых глаз. Проскользнула мимо заброшенная клумба, исчез за поворотом аллеи так и не проснувшийся дом, побежали рядом корявые кедры и тоже пропали, когда машина миновала аллею и с низким рокотом покатилась по шоссе. Вот и все. Если повезёт, он никогда больше не увидит этого дома. И всех в нём живущих. Фелан вёл машину уверенно и как-то бесстрастно, скупо, никого не пытаясь обогнать, без нужды не меняя полосу. Вероятно, именно так должен ездить самоуправляющийся автомобиль. Странный парень. Как будто жизненных сил в нём так мало, что приходится расходовать их чрезвычайно экономно, не размениваясь на лишнее слово, улыбку или движение. Говорить короткими, скупо отрезанными фразами. Но машина шла ровно, будто парила над асфальтом, и Алекс откинул спинку сиденья, вытянул ноги и закрыл глаза. Проснулся лишь на мосту, потянулся с детской непосредственностью, протяжно простонал. Огляделся, похлопав глазами, сморгнув дрёму. Выдал информацию: — У нас мост трёхполосный. Здесь две. Фелан сдержанно кивнул: — Да, здесь всё прочно. Никакой щели. Но ты всё равно смотри по сторонам. Скажешь, если что. Алекс кивнул. И неожиданно заговорил, будто про себя: — Вот улица Кловитер, у нас так же называется. Я здесь пару раз выходил на заправку. Вон она, видишь? Вроде такая же, но видно, что другая, только не пойму, в чём разница. То ли цвет другой, то ли колонок больше. Или меньше? Я не очень наблюдательный. Вот супруга моя могла бы шпионом работать: глаз-алмаз. Фелан вдруг усмехнулся: — У вас так говорят? Глаз-алмаз? Гладко. Надо запомнить. Улыбнулся и Алекс. Хороший пацан этот Фелан, такой ас в своей области, а не задаётся. Спросил: — А как ты узнаёшь щель? Как замечаешь. Тот пожал узкими плечами: — Это трудно объяснить. Как будто через один рисунок просвечивает другой. Но не на глаз. Я не вижу этот рисунок, я его чувствую. Сам не знаю как. Но чувствую: накладывается. Больше одной плоскости. Надо же, целая речь, к тому же совершенно бесполезная. Накладывается. Безусловно, для этого нужен талант, шестое чувство. Научиться этому нельзя. — Но ты говори, — напомнил о себе Фелан. — Может, что заметишь. Ободрённый Алекс принялся комментировать вещи совершенно обычные, никогда прежде не замечаемые. Бойкий вьюнок, превративший стену фривея в яркую тропическую чащу. Забавный рекламный щит с собачкой, поднявшей лапу над компьютерной клавиатурой. Грузовая фура с иероглифами на борту. — У нас их здесь тоже много, — разговорился Алекс. — Милях в двадцати севернее Оклендский порт, огромный, самый крупный на Тихом океане… И вдруг увидел, что Фелан улыбается. Да как! С ямочками на гладких щеках, с искрами в светлых глазах, так кротко, что замерло сердце, так тепло, что не ответить улыбкой невозможно. Фелан поймал его взгляд в зеркале, зарозовел от смущения, но улыбки не погасил. — Хвастунишка. И вовсе не самый крупный. В Лагуна-Бич больше намного. — Это у вас так, — заспорил Алекс. — У нас там только паромы на Каталину да рыболовные посудины. Фелан по-детски захихикал, Алекс не смог сдержаться, и вскоре оба они покатывались со смеху, как бывает не от чего-то смешного, а просто потому что хорошо. В Аламеде проехали мимо кампуса, одновременно своего и чужого. На предложение выйти и погулять Фелан лишь рукой махнул: — Здесь всё прочно. Поедем в отель. В двух шагах от кампуса на берегу залива заселились в стандартный отель, до того знакомый, что Алекс уже хотел было спросить о вайфае, лишь в последний момент вспомнив о том, что чудо интернета ещё не дошло до этих берегов. — Пойдём погуляем? — предложил Алекс у порога своего номера. — Прости, мне нужно прилечь. Ненадолго. Вечером погуляем. Идёт? — отозвался Фелан чуть смущённо. Алекс вспыхнул от стыда. Парень ещё не оправился от своей опасной и таинственной болезни, провёл за рулём три часа, а он, болван, «погуляем»! — Конечно! Хочешь, коко тебе принесу? Или поесть чего-нибудь? — Спасибо, не надо, — мягко отказался Фелан, исчезая за своей дверью. Алекс плюхнулся на кровать не раздеваясь. Он снова сморозил глупость: пожелай его попутчик коко, Алекс и расплатиться за него не смог бы. Но обычная досада спрятала зубы. Почему-то показалось, что Фелан его на смех не поднимет и неловкости не заметит. И почему он решил, что этот парень нелюдимый и замкнутый? Вполне нормальный пацан, даже симпатичный. Просто ему нездоровится. Только одевается как фрик, кофты эти безразмерные. Впрочем, кто он такой, чтобы критиковать чей-то стиль в чужом мире. Он и в своём-то не блистал. Что Мила купит, то и ладно. Только однажды, когда был на конференции в Барселоне, купил себе кожаную куртку, очень простую и очень классную, самую любимую. Он был в ней в тот вечер, когда провалился в щель. Распаковал сумку с одеждой, вся простая, но добротная, по виду новая, вся по размеру. Интересно, кто паковал? Не Фелан же? Думать о нём было приятно. Спит, скорее всего. Наверное, спящий он — сущий ангел. Больной, слабый и совершенно бесстрашный ангел. Странно, о нём хотелось заботиться, будто в помощи нуждался именно он, а не наоборот, от него ждали помощи, слишком похожей на чудо. Впрочем, оказалось, что и еду, и коко можно было взять, присоединив чек к счёту за комнату. Он заказал себе пышный пирог с цыплёнком, коко и печенье, сел на открытой веранде с видом на залив. На другом берегу поднимался над заливом Сан-Франциско, преломившийся, будто в кривом зеркале. А может быть, каждый кравец нащупывает щель по-другому? Может, это только Фелан видит её не глазами, а кто-то другой — вот так, будто искажённое изображение в зеркале? Где тени отбрасываются по солнцу, уроненные вещи взлетают вверх или ещё какая-нибудь фигня в том же роде. И самое интересное: вот вернётся он домой, и даже никому не расскажешь. Скажут: «Псих ненормальный!» или «Белочку поймал». В лучшем случае: «Врёт, как оффшорный контрактор…» Захотелось послать эсэмэску Фелану, спросить о самочувствии, он даже в карман потянулся за телефоном. Только головой покачал: как они живут здесь без сотовой связи? Сам Алекс до-мобильного времени не помнил. Вернулся в номер уже на закате, когда солнце скрылось за туманной дымкой, полностью проглотившей город на другом берегу. И сразу увидел красный огонёк сообщения, мигающий на старинного вида телефоне. Тихий голос зазвучал в трубке: — Салют, это я… Фелан. Не проголодался? Вот и всё сообщение. Алекс набрал номер друга, ему ответили, и в голосе слышалась улыбка. — Салют! Да, голодный, как каторжник, — соврал и глазом не моргнув. — Куда хочешь пойти? — Ты здесь работал, тебе и решать. — Тогда в суши? Здесь недалеко отличный суши-бар, я туда ходил раз в неделю, как часы. После мгновенного колебания Фелан ответил: — Хорошо. Через четверть часа в лобби? Четверть часа провёл с толком. Принял душ, прилизал порядочно отросшие волосы, надел серые брюки, на серый с синевой свитер набросил тонкую куртку из неизвестного материала, но приятную и мягкую на ощупь. С Феланом столкнулся в коридоре и сначала подумал, что тот и вовсе не переодевался, но потом заметил, что свитер на нём тёмно-серый, а не чёрный, как с утра. И сам себе поразился: «С каких это пор стал обращать внимание на такие вещи? Эдак и щель увидит собственными глазами. Или чем там ещё её положено видеть?» Шёл за Феланом и удивлялся: «А он не такой уж и низкий, почти с Алекса ростом». «Хороший женский рост», — любила говорить Мила, явно вычитавшая это выражение в одной из немногочисленных осиленных ею книг. Вот и Фелан такой же, только фигуры под мешковатой одеждой не разглядишь. В суши пришлось ехать другой дорогой, привычный Алексу маршрут через стоянку парома перегораживали вкопанные в землю столбики. О чём он не преминул донести Фелану. Но доехали, конечно. А бар был вдвое меньше привычного, тесный, полутёмный и почти пустой. Зато меню сюрпризов не приготовило. Алекс выбрал то же, что выбирал уже почти пять лет, и даже решился дать рекомендации: — Вот у них сашими ассорти очень хорошее. И роллы. Я, например, люблю «Радугу», но и «Дракон» тоже хорош, если ты любишь угря… — Я сырую рыбу не очень привечаю, — проговорил Фелан, будто извиняясь. — Что же ты не сказал! — возмутился Алекс. — Здесь и другие есть места хорошие, средиземноморский один, «Звезда Бирмы». Поехали, куда захочешь. Но Фелан только руками замахал: — Нет-нет, никаким путём! Вот у них курица терияки, суп удон можно взять, овощи, всё гладко! Никуда мы не уходим. А в средиземноморский завтра можем пойти. Фелан снова погрузился в изучение меню, а Алекс растерялся. Не было у него ещё такого случая, чтобы кто-то согласился пойти в выбранный им ресторан только потому, что он нравился Алексу. Никто, буквально никто из его знакомых не постеснялся бы сказать, что не любит суши и предпочитает, к примеру, пиццу, и Алекс не знал, хорошо это или плохо. Когда официант принял заказ и отошёл, Алекс завёл беседу: — Фелан, а у тебя семья есть? Родители, сёстры, братья? Про девушку почему-то спросить не решился. Фелан ответил: — Нет никого. Мои родители погибли, когда я ещё в школе учился. Жил пару лет у дяди и его жены. А как восемнадцать исполнилось, ушёл. Стал жить один. Встретил потеряшку, девочку лет шести. Сначала не понял, решил, она слабоумная или всё придумывает. У детей бывает такое: они выдумывают и сами потом верят. Но нет, вижу — не то. Стал читать, разбираться. И как-то меня вычислили. Пришли прямо в магазин, где я работал, Сейинвин и Невлин, ты его не знаешь, он погиб уже лет пять назад. Стали забирать Кайли, я не отдавал. Тогда забрали и меня. Я с ними поехал, мне было интересно. Мне уже тогда казалось, что я вижу что-то, изъян какой-то, непрочность. Что-то, чего там быть не должно и не может. Встретил Бренну, мы разговорились. Вернее, говорила она, я всё больше слушал. Вот тогда я понял, что точно вижу, где картинка накладывается. Бренна меня взяла с собой, когда отправляла Кайли домой, и я точно увидел щель. И понял, что сделала Бренна, чтобы эту щель заштопать. Сразу понял, с первого раза. Вот так оно и было. Фелан взглянул на Алекса, чуть приподняв подбородок, и стало понятно, что юноша гордится своим необычным даром. И это было очень правильно, по-человечески. — Да, это классно, — подтвердил Алекс. — Прямо сверхъестественно. Ты супермен. Но, подожди, ты говорил про пять лет… Сколько же тебе? — Двадцать четыре. Скоро двадцать пять будет. — Быть не может! — не поверил Алекс. — Я думал, тебе лет восемнадцать… Вообще-то думал, что шестнадцать, но постеснялся сказать. — Это потому что я — карманного размера, — улыбнулся Фелан. — Нормального ты размера, не выдумывай! — возмутился Алекс, и они рассмеялись уже вместе.