Обласканные солнцем | Сборник драбблов

      Когда на Мондштадт опускается ночь и город засыпает, думать становится проще. Нет ни давящего шума, ни хмельных физиономий. Только безграничный поток мыслей попутно созвездиям в небесах. В такие моменты хочется оставить мирскую суету до следующего дня и отпустить себя.       Дилюк себя отпускать так и не научился.       Сквозь опущенные веки Дилюк прислушивается к движению в таверне, потирает устало глаза и заставляет себя и дальше протирать стойку, чтобы поскорее вернуться домой. Здесь ему ныне делать нечего. А еще он не хочет сильно напрягать Итэра, который вместе с Паймон — Дилюк до сих пор не уверен, что знает, что она вообще такое, — составил ему компанию. Он не против, только вот энтузиазма от этого испытывает мало. Не от присутствия Итэра, а от прерогативы оставаться здесь еще на минуту дольше. Просто сегодня тяжелый день, вот и все.       — Я протру столы. Где лежат тряпки с ведрами?       — Наверху, — отвечает Итэру он и встает неподалеку от лестницы, слыша спешные шаги со второго этажа.       — Мистер Дилюк, смотрите, что мы нашли! — голос Паймон сложно с чем-то спутать, а потому владелец винокурни лениво оборачивается и замечает в руках путешественника необычную коробку.       — Решил вынести сверху ненужный хлам? Не стоит так себя утруждать.       — Я думаю, он еще работает, — отвечает Итэр и ставит немного пыльный музыкальный проигрыватель на барную стойку, заставляя всех прокашляться.       Дилюк работал здесь более, чем достаточно, но проигрыватель видел впервые. Как и то, что чаще всего музыку обеспечивали барды и песнопевцы. Впрочем, интереса оборудование у него проявило мало, а потому Дилюк вернулся к своим первостепенным обязанностям, позволяя путешественнику занять себя разбором чудо-находки.       Ремонт занимает не так много времени — всего лишь забился пылью, это решается в два счета, — а потом Итэр желает сообщить о новости, но видит Дилюка совершенно поникшего, из-за чего в груди неприятно жжет.       — Паймон, попробуй настроить его, я сейчас, — говорит Итэр, подойдя ближе к Дилюку и садясь рядом с ним, — все в порядке?       — Да, вполне. Есть сомнения?       — Выглядишь очень уставшим. Когда ты в последний раз отдыхал или развлекался?       — Развлечения — не моя прерогатива.       Хоть голос Дилюка был холоден, в мыслях он прокручивает думу о том, что большую часть времени у него отнимает винокурня, таверна и дела Полуночного Героя — все еще отвратительное название, — и само понятие досуга за столько лет окончателньо потерялось для него.       Задумчивость Дилюка привлекает Итэра, а потом он слегка вздрагивает, когда Паймон включает музыку. Таких песен он не слышал, но мелодия приятная и теплая, и на лице расцветает небольшая улыбка.       Дилюк почти не обращает на это внимание, пока ему не протягивают руку.       — Что ты делаешь?       — Хочу, чтобы ты отвлекся, — говорит Итэр и тянет Дилюка на себя, ближе к свободному месту, осторожно и постепенно уводя его в… танец?       — Глупости. Собрался танцевать на ночь глядя?       — Ага. И ты давай со мной.       Наблюдая за энергией парня, наблюдает за их с Паймон танцем, видит улыбку Итэра и сам легонько покачивается, отбивая ритм носком сапога. В какой-то мере ему кажется, что подобная сила заразительна, потому что ему нравится то, что он видит. Сейчас, в стенах закрытой таверны, нет никого, кроме них, а город все еще спит, так почему бы ему не отпустить себя?..       Паймон мгновенно улыбается и заставляет Итэра обернуться, когда Дилюк подходит ближе.       — Это безумие, — говорит тот, и Итэр с лучезарной улыбкой вновь делает попытку заставить мужчину потанцевать с ним, которая в этот раз окупается сполна.       Ночь бесконечна, таверна — единственное место, где все еще за окнами стоит яркий свет, а Дилюк и Итэр то и дело пускаются в пляс, не сдерживая смеха, если немного увлекаются, не перестают держаться за руки и даже вовлекают Паймон в танец, в то время как Дилюк снимает дубленку, чтобы было легче двигаться и не было так душно. В эту ночь они все отпустили все то, что накопилось за все время. Не думают о завтрашнем дне, о том, что должно наступить, что должно произойти через века, потому что все, что им нужно — старый проигрыватель, таверна и они друг другу с их улыбками и танцами.       Итэр отмечает, что Дилюк отличный танцор, а сам мужчина снова поднимает путешественника и кружит, наслаждаясь его заливистым смехом.       Когда на Мондштадт опускается ночь и город засыпает, думать становится проще. Дилюк смог ощутить это. Наконец-то.