Обласканные солнцем | Сборник драбблов

      Итэр в очередной раз уверяет себя в том, что рыцарь Ордо Фавониус из него, как из кабана балерина. Кэйа уверен в этом лишь на половину — и дело даже не в том, что у него может получится представить животное в таком обличии. Если бы они не заблудились после очередной совместной вылазки на скрытый остров, то, вероятно, сейчас бы досаждали Дилюку в таверне или чего похуже. Итэр потирает глаза от усталости и осматривается вокруг.       — От твоих гляделок суша рядом не появится, — иронизирует Кэйа, слыша в спину тихое хмыканье. У Итэра не такой писклявый голос, а потому причина недовольства капитана только веселит. В таких-то условиях и развлечь себя нужно очень постараться.       К счастью или сожалению, Итэр не располагает к веселью, только и думая, как бы им убраться с этого острова.       Все вышло спонтанно: отправляясь на очередную разведку и уничтожение вражеских лагерей, одним бешеным потоком ветра от Глаза Бури Кэйю с Итэром отбросило на добрые сотни метров, унося следы энергии в туман, расстилающийся на поверхности воды. Там, в природном дыму, они и нашли этот остров, блокирующий возможность использовать элементы до наступления рассвета.       Одним словом — вляпались. По уши.       Итэр всматривается в горизонт, но ничего, кроме серости, сменяющаяся ночной пеленой, он не видит, а потому надеяться на скорое возвращение в Мондштадт было бессмысленно.       — Придется ждать рассвета, чтобы выбраться отсюда…       — Да уж, таких приключений у меня в расписании явно не предусматривалось, — Кэйя потягивается, даже не обратив внимания на подлетевшую к нему Паймон.       — Лучше бы не язвил, а помог придумать, как остаться на этом острове в живых. У тебя, как у внука пирата, наверняка есть знания.       — Мой дедушка добирался до суши более продуманными способами.       Паймон бухтит и прячется, оставляя молодых людей наедине с собой. Кэйа и дальше мог бы критиковать обстановку, в которой они находились — и даже не по своей вине, — пока не обратил внимание на Итэра, пытающийся унести свои расстроенные думы в полезное русло. Путешественник то и дело копался в оставленных когда-то коробках, бочках и рюкзаках, попутно ломая и без того разбитую лодку на доски, из которых можно сделать костер.       Как бы там ни было, им придется пережить эту ночь вдали от дома, и Кэйа тихо выдыхает, помогая со сборами. Даже без глаза Бога им удается соорудить костер к наступлению ночи, устраиваясь где-то поодаль берега.       Кэйа не обращает внимания на здешние условия, привыкая к тому, что получает: как капитан рыцарей Ордо Фавониус, ему приходилось быть и не в такой обстановке, но тишина со стороны Итэра беспокоила настолько, что он не мог не повернуться и не заметить волнение в чужом лице.       — О чем думаешь?       — О сестре, — говорит путешественник, пожимая плечами и смотря на огонь, иногда помешивая раскаленные угли, — о том, как я буду спасать ее, если не смог выбраться отсюда.       — Ситуации бывают разные, мы не всегда в ответе за обстоятельства.       — Да, наверное.       Итэр выдыхает, разглядывая вальс пламени, а Кэйа на слова блондина лишь поджимает губы, уходя куда-то в свои мысли. Этот мальчишка так сильно переживает о происходящем, что совсем, кажется, забылся в себе, и этого мужчина допускать не хотел.       Идея приходит внезапно, как и теплая ухмылка украшает лицо Кэйи, кой стягивает с себя накидку и укрывает ею плечи своего спутника, заставляя того немного вздрогнуть и вопросительно посмотреть в синие глаза. Сам же Кэйа остается в рубашке, закатав рукава, и ответно всматривается в чужой янтарь, улыбаясь тому настолько нежно, что на щеках Итэра невольно появляется румянец, а пальцы крепче сжимают накидку.       Кэйа довольствуется реакцией, беря небольшой сук от куста, чтобы нанизывать на него дольки закатника.       — Однажды мой деда в очередной раз ушел в плавание со своей командой, — начинает тот бодро, нарезая фрукт и протягивая одну из палочек Паймон, решив тоже послушать историю о пиратах, а от еды она никогда не отказывается. Иначе она была бы не собой. — И вот, стоило им переплыть через Ущелье Дьявола…       — Ущелье Д-Дьявола?!..       — Да, Паймон, самое дьявольское и самое ущельное, какое только можно представить!       Паймон закрывает глаза ладонями и охает, пока Итэр подпирает голову рукой, слушая эти истории — выдуманные или нет, не так уж и важно, — попутно отдаваясь накатившему внутри теплу. То ли обстановка так повлияла, то ли накидка Кэйи или же его способность располагать к себе, но Итэр чувствует себя лучше, и даже легонько обнимает мужчину за руку, прикрывая глаза. Кэйа, чувствуя близость со стороны, улыбается одними губами, лишь погладив свободной кистью чужие руки и целуя в макушку, позволяя отдохнуть. Утром они обязательно вернутся домой, а пока Кэйа рассказывает всякие истории, поправляя на Итэре свою накидку, угощает Паймон запеченными яблоками и отдается безмятежности ночи на одиноком острове.       Однако себя он одиноким точно не чувствует.