***
Утром Геральт пропустил пробежку и сразу поплёлся на кухню за кофе. Голова немного тяжелая, но в целом его состояние оптимально. Вчера был неплохой вечер, и он ни о чем не жалел. В конце он вызвал такси для Лютика и еле усадил упившегося в слюни Великого Барда, уверяющего, что в его бурную студенческую жизнь он и не так напивался. Геральт всё равно взял его номер и перезвонил, чтобы убедиться, что тот добрался до дома. С одной стороны, это, конечно, ответственный поступок, а с другой … С другой, Геральт радовался совершенно не как взрослый мужчина. Он радовался, как чертов подросток. Ведь теперь у него есть номер Лютика! Геральт забрал чашку с подставки кофемашины и сделал первый обжигающий глоток. Улыбнувшись, он вспомнил, как вчера весь вечер не мог отвести взгляда от Юлиана. Живой, яркий, интересный, творческий человек. Черт, такому действительно не место в офисной конуре. В душных оковах бюрократии, в дурацких старпёрских интригах и сплетнях. Такой человек погибал там, как птица в клетке. Лютик, по его мнению, действительно запутался, но еще не перегорел. Вчера, когда он выговорился, хорошенько напился и увидел в Геральте благодарного зрителя, Лютик показал себя во всей красе. Декламировал стихи, пытался импровизировать, утягивал Геральта, в общем-то, далёкого от мира творчества и полёта мысли, в философские беседы. Они просидели в баре почти всю ночь вместе. Геральт еще никогда не чувствовал себя так легко, общаясь с кем-то. Он в принципе старался минимизировать взаимодействие с клиентами, да и в целом, у него были большие проблемы с общением. Йенифер говорила, что он закрытый увалень, с вечно недовольной и кислой рожей. И она была права. Всегда была права. Геральт вздохнул. Вот только мыслей о бывшей с утра ему не хватало. Просто с Лютиком было действительно легко, а еще он так светился, и этот яркий блеск его глаз… Геральт выдохнул и отпил еще кофе. Сегодня же надо позвонить Лютику. Это решено. Геральт покосился на часы. Только сейчас, наверное, звонить будет жестоко. Впрочем, можно заодно поинтересоваться о самочувствии парня. Выпил он вчера немало. Но ведь выходной… Геральт тяжело вздохнул. — Эй, ты чего такой загруженный с утра? — звонкий голос прервал внутренние метания мужчины. — И тебе доброе утро, Цири, — сказал он, даже не смотря в сторону девушки. Она фыркнула и пересекла кухню, нагло заглядывая в телефон мужчине. Геральт чуть отстранился и изогнул вопросительно бровь. Проигнорировав это, девушка придвинулась ближе и вкрадчиво сказала. — Ты же знаешь — чтобы позвонить по номеру на экране, нужно на него тыкнуть, а не просто смотреть, да? — она преувеличенно медленно произносила все, глядя Геральту в глаза. — Хм, — раздраженно отозвался тот. Девушка ухмыльнулась и пошла к холодильнику. — Так что это за номер? — будничным тоном поинтересовалась Цири. Геральт слегка прикусил губу изнутри, раздумывая как бы это объяснить. В его голову забралась мысль. Очень и очень хорошая мысль и более того, прекрасный предлог, чтобы позвонить. — Ты прям меня пугаешь… — растерянно сказала девушка, глядя на то, как загорается улыбкой лицо Геральта. Мужчина проигнорировал ее высказывание. — Помнишь, ты говорила, что можно попробовать кого-нибудь пригласить в бар? Ну, живая музыка и все такое? Цири медленно кивнула. — Помню, — подтвердила она. — А еще помню, что ты сказал, что не потерпишь раздражающего завывания в своем баре. — Хм, — Геральт улыбнулся еще шире, чем, кажется, совсем поверг девушку в ступор. — Ну, я нашел того, кого я, похоже, не считаю раздражающим. Цири удивленно подняла брови. — Я искренне думала, что ты считаешь всё живое и неживое раздражающим. Геральт вздохнул и закатил глаза. Иногда ему казалось, что девочка слишком уж старается «брать пример» с Йенифер и ее манеры общаться с ним вот так. — Окей, — сказал он. — Я просто нашел того, кто попробует выступить у нас в баре. — О, круто. На чем он играет? Что он будет петь? Он будет исполнять каверы или собственные песни? А фотка есть? А когда? Я хочу это видеть! — тут же защебетала она. Геральт понял, что надо ее выпроваживать. Не только потому что, наверное, он уже использовал вчера ночью весь лимит слов на свою жизнь, но и потому что сейчас Геральт все равно понятия не имел, что ей отвечать. А еще он точно не хочет звонить Лютику, пока Цири рядом. — Так, — грозно начал он, — хватит тут по кухне шастать! Иди лучше к себе, на завтрак я тебя позову. А про музыканта, — проговорил он с нажимом, — ты спросишь у него самого, когда вы встретитесь. Цири показала ему язык и вышла с кухни. Геральт выдохнул, снова смотря на телефон. Он обязательно позвонит Лютику. Чуть позже. Когда спустится работать, например. А сейчас нужно приготовить завтрак.***
Итак, бар открывается в восемь. Сейчас шесть тридцать. Геральт переделал уже все, что только можно. Подготовил все необходимое. Протер пыль, дважды сходил попить кофе. И у него больше нет возможности врать себе, что он слишком занят, чтобы позвонить Лютику. Он снова гипнотизировал телефон, как утром. Какого черта! Геральт резко выдохнул, и с закрытыми глазами, чтобы не передумать, быстро нажал на звонок. — Да? — из трубки донесся сонный голос Лютика, и это лучший голос, который Геральт когда-либо слышал через динамик своего телефона. Он крепко сжал переносицу пальцами и зажмурился. Соберись, черт бы тебя побрал! — Лютик, это Геральт, — сказал он, старательно держа голос ровно. — Геральт? — сонный Лютик звучал как-то неуверенно. — Да, эм, бармен … — уточнил мужчина, чувствуя себя идиотом. — О… О! — голос, кажется, зазвучал увереннее. — Да, Геральт! Конечно! Что ты хотел? Я что-то забыл? — Я… — Геральт начал думать, что ему стоило подготовить себе речь. Записать на листочке там, отрепетировать. — Нет. Я не поэтому звоню. Слушай, ты не хотел бы выступить в баре? — В баре? — голос звучит… удивлённо? — Ну, да, в том баре, где ты вчера был, — уточнил Геральт. — Но… А можно? — неуверенно говорит Лютик. — Ну, если хочешь, — навязываться мужчина не собирался. — А разве тебе не надо поговорить с местным директором? — растерянно спросил Лютик. — А собеседование или прослушивание? — Ну, — Геральт замялся, — я владелец этого места, так что… Можно сказать, я тебя заранее одобрил. В разговоре повисла пауза. Геральт посмотрел на телефон. Нет. Вызов все еще шел. — Геральт? — взволнованно позвал Лютик. — Да? — Слава богу, я уж думал, ты отключился… Я… Черт, я буду просто счастлив, только, если можно, мне нужно пару дней. Вспомнить кое-что, к чему я не притрагивался уже давно. — Да, конечно, — Геральт наконец позволил себе облегченно выдохнуть. — Сообщи, когда бы тебе хотелось выступить, и я постараюсь все здесь организовать. — Ты серьезно? Господи, ну, ты же серьёзно! Ты просто не представляешь! — голос искрится радостью. — Спасибо тебе огромное! Я так давно … Уже думал, никогда больше не выступлю, только если на улице. Спасибо! Я обязательно с тобой свяжусь. Я все сам притащу и еще… В общем, я тебе перезвоню! — Да, буду ждать, — ответил Геральт, улыбаясь и чувствуя себя идиотом. Телефон зашелся глухими короткими гудками. Геральт закусил губу, чувствуя себя Санта Клаусом, но, черт… Он точно увидит Лютика снова!***
Юлиан сидел на постели и смотрел на свой телефон. Сердце стучало где-то в горле. Он сжал руку на одеяле. — Это невозможно… — просипел он в пустоту. Потом потер глаза и улыбнулся. Юлиан уже много лет нигде даже не надеялся выступить. Не было ни времени, ни сил бегать по всем злачным местам и предлагать себя, как проститутка. Лютику хотелось рыдать, но, возможно, это от чрезмерного количества выпитого алкоголя. Он всегда был ужасно эмоциональным с похмелья. Но, проклятье, как же это круто! Конечно, Юлиан уже не надеялся на мировую известность, но… выступать хотя бы время от времени…. Ох, как же он этого желал! Лютик не просто умел играть и петь — он любил это. Сцена, внимание, его песни, его момент, вся эта энергетика… О, он сделает все возможное, чтобы Геральт не пожалел. Лютик был натурально на седьмом небе. Как же повезло, что вчера он решил зайти именно в этот бар! О, вчера был просто омерзительный день. И после всего он, словно в анабиозе, шел домой. Решил пройтись пешком. Просто от ощущения, что не хочет домой. Ничего он, блять, уже не хочет. И когда шагал через очередной двор, слушая лишь свое дыхание и флегматично рассуждая о том, что произойдет, если в следующий раз не будет заставлять организм всасывать воздух и потом выпускать его, Лютик увидел красивые деревянные тяжелые двери бара. И решил, что сегодня как никогда подходящий день для того, чтобы напиться. Как же сейчас рад этому! Бармен у стойки сразу привлёк его внимание, и, несмотря на то, что обычно в такие моменты Лютик отсаживается куда-нибудь в угол и просто надирается в одиночестве не отсвечивая, что-то … может, необычный цвет глаз и волос? Черт, да мужчина весь был необычным и таким… Лютик помотал головой. Нет, глупо так думать. — Прекрати, — прикрикнул на себя Лютик. — Мы не будем влюбляться в первого встречного, который протянул нам руку помощи! Мы это уже проходили, и вот мы здесь! Юлиан раздраженно вздохнул. В общем, рядом с этим человеком хотелось провести этот дурацкий вечер. А сейчас… Лютик позволил идиотской счастливой улыбке растянуть его губы. Потому что… Потому что у него будет выступление! Шанс! Боги, такой шанс он просто не мог проебать! Лютик подорвался с кровати и подскочил к шкафу. Туда он сгреб все свои инструменты уже много лет назад. В чехлы. За покосившиеся распашные двери с потрескавшимся лаком. Подальше от глаз. Раньше они висели на стенах, там до сих пор кое-где остались прикрученные для них подставки, но… Они слишком обвинительно пылились там. Как картины в забытом, заброшенном музее. Лютику было больно, физически больно, делать из них лишь декорацию к его серой и убогой жизни. Лучше голые стены, чем пылящиеся и портящиеся на них инструменты. Юлиан, благоговея, достал из шкафа свои тетради, гитару и лютню. Он улыбнулся, на этот раз грустно, провел по чехлу пальцами и решил, что сейчас еще не время. Ему бы с гитарой не провалиться, а если получится… Что ж, значит как-нибудь удивит и лютней. Он улыбнулся и смелее взялся за свой инструмент. Пальцы привычно легли на гриф, осторожно прошлись по струнам, потом попробовал несколько аккордов, настроил гитару и начал наигрывать мелодию. Руки музыканта не один час, день, год потратившие на постижение искусства, сразу же нашлись там, где в свое время потерялись. Лютик не думал ни о чем, просто играл. Но время простоя сказывалось. Подушечки пальцев быстро покраснели и стали печь, руки немного путались и сбивали мелодию, почти незаметно, но Лютик это чувствовал. От каждой малейшей ошибки он просто умирал где-то внутри. Каждая пропущенная или недостаточно чисто проигранная струна — удар хлыстом. Конечно, он все еще хорошо играл, но ему необходимо было вспоминать, и это убивало. Но в этот раз он не смел поддаваться отчаянью. Обычно, если на него накатывало, Юлиан мог часами психовать над инструментами, а потом сходить с ума уже над самим собой. Но не сейчас. Лютик решил подобрать что-то попроще из своего репертуара. Более легкие мотивы, не самые стремительные мелодии. Не сложно. Для начала. Нужно не продемонстрировать технику, а не перемудрить. Не подвести человека, который поверил в него. Поверил именно тогда, когда сам Юлиан уже потерял веру в себя. А повыпендриваться он еще успеет. Лютик усмехнулся. Он отложил гитару и раскрыл тетрадь, на чистом листе быстро набросал примерную программу. Затягивать тоже не стоит. Это программа на час — полтора, ему ведь не нужно заполнять весь вечер, так? Он прервался. Или Геральт рассчитывает на это? А сможет ли Лютик, если что, весь вечер развлекать гостей? Теоретически? Да, да и еще раз да! Когда только выпустился, мог бы, наверное, неделями без отдыха это делать, и все бы еще добавки попросили, но сейчас? — Проклятье, это всего один вечер, Лютик, ты сможешь! Конечно, сможешь! — прошипел Юлиан себе под нос, увереннее перебирая струны. Но стоит позвонить Геральту и уточнить. Парень улыбнулся. Или просто приехать в бар сегодня? Нет, это будет наглость. Тем более, ему нужно готовиться. Парень закусил губу, снова укладывая гитару на колени. А если играть с мыслями о Геральте, вообще будет… Так! Лютик одёрнул себя. Нужно перестать думать об этом. Ясно же, что… Что сейчас вообще не время и не место! Он должен играть. И Лютик играл. Часами перебирал струны, распевался, не боясь потревожить соседей. Сбивался, но упрямо начинал заново. А когда закрывал глаза, видел белоснежные волосы и горящие теплом золотые глаза.