Ночница

      Юлиан совершенно влюблённо наблюдал за тем, как Геральт готовит сэндвичи. Как обеденное солнце заставляет золотом отливать белую прядь, как широкие сильные плечи свободно очерчивает разношенная черная футболка, как…       — Доброго утречка! Вы только встали? — девичий голос разбил вдребезги томный кумар утра. Точнее все-таки обеда, но для работников ночного заведения было еще весьма рано. Юлиан отмер и, смутившись, откинулся на спинку небольшого диванчика, чтобы взглянуть на Цири.       — Доброе, принцесса, — мягко, хоть и немного растерянно отозвался он. — Я скучал.       — Меня всего день не было! — закатила глаза Цири. И Лютик не смог сдержать мечтательного вздоха. Да-а. Целый день был только для них двоих. Такое же теплое утро, чай с лимоном и ложечкой мёда, внезапно найденного на полке. Потрясающие блинчики, приготовленные вместе. Ну, то есть приготовленные Геральтом, несмотря на активно мешающегося Лютика. После, конечно, вся кухня была в муке. А Юлиан, кажется, стер губы в шальных поцелуях. Потом был вечер, к сожалению, рабочий. Но Лютик решил, что сегодня стоит обойтись без песен. Или так решил за Лютика Геральт? Неважно. Важно, что Юлиан помогал, чем мог, развлекал гостей иначе, обещал завтра же исправиться и весь вечер посвятить живой музыке, и за вчера — только чай! Никакого льда и алкоголя. Впрочем, он и так был абсолютно безбожно пьян от Геральта. Потом закрытие. Юлиан даже не помнил, прощался ли он с Эскелем и Ламбертом, помнил только, что они с Геральтом обнимались за барной стойкой, поцелуями перебивая какую-то бессмысленную беседу. Очевидно, дорвавшись до… Геральта, Лютик просто не мог себя сдержать! Казалось, каждое прикосновение восполняет то голодное изнеможение, что томило их всё это время. К сожалению, продолжения не последовало. Лютика только довели до двери его комнаты, и, несмотря на весьма красноречивые и, как ни странно, абсолютно взаимные… обстоятельства дозволенности прикосновений, Юлиан спал в одиночестве. Конечно, после того, как слегка успокоился. Потом было сегодняшнее утро, будто продолжение самого сладкого и прекрасного в мире сна.       — А мне показалось, прошла целая маленькая жизнь! — совершенно искренне вздохнул Лютик, отпивая остывший капучино, но все-таки постарался вернуться в реальность. — Что нового? Цири утянула половинку уже готового сэндвича прямо с доски Геральта и плюхнулась рядом с Лютиком, как-то подозрительно его осматривая.       — У меня? Ничего. А вот ты прям светишься и таешь. В твоем кофе ликер?       — Что? — возмутился Лютик.       — А что? Ты так выглядишь, только если выступаешь, и после пары бокалов чего-нибудь… — Она прищурилась. Лютик закатил глаза и поднес свою кружку Цири, та подозрительно понюхала.       — Я чист, — с улыбкой сказал Юлиан.       — Тогда что-то другое… Может, вчера тебя заметил в баре продюсер, и теперь ты будешь суперзвездой?       — Принцесса, продюсеры такого масштаба не ходят по… — он осекся, косясь на Геральта, поднявшего бровь. Слишком большой и острый для простого нарезания сэндвичей, по мнению Лютика, нож задорно блеснул в его руке, — по обычным барам. Даже таким замечательным, как этот. Цири фыркнула, а Геральт усмехнулся, оборачиваясь и подцепляя деревянную доску, на которой были остальные сэндвичи.       — Ну да. Ты бы не сидел тут так спокойно, если бы случилось что-то подобное. Помню, как ты трясся перед первым выступлением в нашем-то баре.       — Эй! Я был в предвкушении.       — Ты был в панике, — поправил Геральт.       — Я возмущен! Это что за нападки с утра? — притворно буркнул Лютик, осматривая обидчиков и непроизвольно расплываясь в широкой улыбке, когда взгляд цеплялся за Геральта.       — О боже… — протянула Цири. — Это… То есть… — она переводила глаза от одного лица с абсолютно пьяной улыбкой к другому - со сдержанной. — Вы теперь вместе, да? — наконец подытожила она. Лютик тут же вперился в неё глазами, чувствуя, как щеки опалило румянцем. Он не видел выражения лица Геральта, но… Черт, они ведь даже между собой еще не обсуждали ничего!       — Цири! — одернул её Геральт. Лютик только прикусил губу и покосился на него. Геральт был удивлен, но, кажется, ничего негативного Юлиан не заметил. Значит, всё нормально? Геральту не претит такая мысль? В конце концов, Лютик решил, что будет очень глупо врать или недоговаривать.       — Принцесса, мы еще ничего не обсуждали, но обещаю, как только нам самим будет ясно, что и как, ты узнаешь об этом первая. Идет? — мягко, хоть и все еще слегка растерянно проговорил Лютик.       — Ага, — усмехнулась девушка, и, сложив еще два сэндвича, встала из-за стола. — Я буду в комнате, — оповестила она, тут же ретируясь. Юлиан уронил голову на поверхность стола.       — Прости, — голос звучал глухо, вибрируя по дереву. Лютик услышал только смешок с противоположного конца стола, а потом почувствовал неуверенные и от того очень нежные прикосновения пальцев к своим еще не уложенным с утра волосам.       — Почему ты извиняешься? Юлиан вздохнул и все-таки выпрямился.       — Не знаю, что несу. Не знаю, хотел ли ты сохранить это в тайне или…       — А ты хотел бы? — вдруг голос Геральта стал серьезнее. Лютик прикусил губу и решился на него взглянуть. Сидевший напротив мужчина задумчиво осматривал его, всё еще не убирая ладонь от волос, хоть и приостановившись. По лицу Геральта сложно было понять мысли, но Юлиан рискнул.       — Нет, — уверенно высказал он. — Нет, я не хотел бы что-либо утаивать.       — От наших не особо что утаишь. Вон эта проныра наверняка поняла всё еще раньше, чем мы. — Геральт ласково улыбнулся. — Как это всем хватило деликатности не столкнуть нас нос к носу и не начать допрос — вот загадка. С губ Юлиана непроизвольно сорвался смешок.       — Ламберт не мог догадаться раньше меня! Геральт только покачал головой, опуская руку и делая глоток черного кофе.       — Я почти уверен, что был бы тут Койон - на нас бы уже делали ставки.       — Всё настолько очевидно?       — Не знаю, — спокойно сказал Геральт, а потом взглянул Лютику в глаза. — А чего бы ты хотел?       — Вообще? — уточнил Лютик, немного растерявшись. Пальцы нервно прокручивали кружку с недопитым кофе. Кажется, это был один из серьезных разговоров, хоть и привычного давления, присущего для таких моментов, он не чувствовал.       — Лютик, — выдохнул Геральт. Юлиан чуть улыбнулся в ответ на свое прозвище. Голосом Геральта это «Лютик» звучало как-то особенно. Он втянул губы, проведя языком по слегка защипавшим ранкам — доказательствам вчерашних страстных поцелуев.       — Не знаю, — наконец честно сознался Лютик и осторожно поднял глаза на Геральта. — Я не хочу тебе врать. То есть, я много чего хотел бы, особенно между нами, но… Всё как-то быстро и… я же у тебя буквально на шее вишу, Геральт. Я не хочу, чтобы ты думал…       — Я не думаю, что ты висишь у меня на шее, — перебил Геральт, сделав еще глоток кофе.       — Но так и есть! Я живу у тебя, работаю у тебя, ты меня кормишь, поишь и... вообще заботишься обо мне. А я даже не знаю, как тебе за всё это отплатить.       — Лютик… — на этот раз голос прозвучал мрачно, почти угрожающе.       — Нет-нет, я не это имел в виду! Но я… не думай, что всё это только из благодарности или еще что-то... — Лютик сглотнул, решаясь сказать нечто действительно важное. — Ты мне нравишься. Правда. Ты из головы у меня не выходишь! Я просто не… не знаю сейчас вообще ничего, понимаешь? Геральт вздохнул и накрыл ладони Лютика, прекращая мельтешение пальцев.       — Да. Тебе нужно время.       — Только не подумай, что…       — Я не думаю ничего, Лютик! — прервал его Геральт. — Просто не будем спешить, так?       — Да! — Юлиан не сдержал благодарной улыбки. — Ты слишком хороший для меня, ты знаешь? — проворковал он, поднимаясь и перегибаясь через стол.       — Думаю, ты это заслужил, — иронично усмехнулся Геральт, приближаясь к Лютику.       — Не уверен. Но точно еще заслужу. Юлиан удовлетворенно и мягко мазнул по его губам в быстром чмоке.       — Спасибо, что не… ну, не давишь на меня и вообще за всё спасибо.       — Не за что, Лютик, — покачал головой Геральт. Сердце Юлиана затрепетало в грудной клетке. Он сел обратно и наконец взял сэндвич из слегка потревоженной, но все еще внушительной горки. Первый же укус был практически перебит блаженным стоном.       — Это просто божественно, Геральт! — слегка невнятно из-за непережеванного кусочка восхитился Лютик. Геральт только закатил глаза.       — Ешь спокойно, — с улыбкой одёрнул он.       Под пальцами тихо мурлыкала Лютня. Да, именно так, Юлиан посчитал, что его верная подруга заслуживает заглавной буквы. Лютик сидел на подоконнике, держа в руках свою красавицу. У его согнутого колена лежал блокнот для записей и карандаш. Периодически Юлиан напевал под нос, неразборчиво что-то, потом прерывался для того, чтобы черкнуть карандашом по листу, и снова возвращался к рождающейся мелодии. В дверь постучали.       — Да? — тут же отозвался Лютик, не собираясь вставать. Нужно было записать кое-что, пока не забыл.       — Лютик, ты занят? — непривычно робкий голос Цири послышался из-за двери.       — Ну что ты, Принцесса? Для тебя я всегда свободен. Входи. — Юлиан постарался вложить в голос как можно больше тепла и уверенности, но мысли все еще были обращены к блокноту.       — Что ты делаешь? — с любопытством протянула она, входя в комнату.       — Сочиняю. Моя личная психотерапия, — улыбнулся Лютик.       — Что-то новое на твое выступление?       — О, нет. — Лютик почувствовал как слегка запекло щеки. — Это… личное. То, что вряд ли я когда-нибудь буду исполнять на публику. Юлиан аккуратно поставил инструмент в свободный угол подоконника, закрыл блокнот и посмотрел на гостью. Цири выглядела непривычно задумчивой и какой-то… подавленной.       — Что-то случилось? — обеспокоенно спросил Лютик. Девушка дернула головой, потом прошла вглубь комнаты, но заколебалась и неуверенно опустилась на край кровати.       — Милая, ты можешь мне рассказать, что захочешь. Или спросить. Я не стану передавать Геральту всё, что услышу, и постараюсь тебе помочь. Если тебе нужна моя помощь и поддержка, — постарался мягко подтолкнуть Юлиан. Цири фыркнула.       — Прекрати разговаривать со мной как школьный психолог. Лютик усмехнулся.       — Да, прости. Они противные. Помню, у меня в школе это была мерзкая такая тётка. До того худая и сморщенная, что мы её звали Сушеной Воблой. Вечно говорила елейным голосом, а потом давила на мозги какой-то дрянью. С губ девушки сорвался смешок. Лютик довольно посмотрел на Цири.       — Звучит знакомо, да? Мне всегда казалось, что если с возрастом женщина не набирает вес — то в старости становится истинным исчадием ада! Прямо концентрированной ненавистью к миру и всему живому. Ладно, прости. Ты хотела поговорить о чем-то определенном или просто поболтать? Ты меня знаешь, я могу часами тараторить, не затыкаясь.       — Уверена, когда вы с Геральтом остаетесь наедине, ты говоришь за двоих. Лютик показал ей язык. Но потом закусил губу.       — Ты хотела поговорить о нас с Геральтом? Цири вздохнула и опустила взгляд.       — Вы… что-то решили?       — Пока мы решили просто не спешить. Мне очень хорошо с твоим братом, и он мне нравится. Просто я не хочу его разочаровать.       — Не думаю, что ты можешь его разочаровать, Лютик.       — Спасибо, Принцесса. Но мне пока что тяжело поверить, что вся моя жизнь так круто изменилась. С Геральтом мне спокойно.       — С ним всегда так. — Цири как-то расслабилась. — Мне Весемир рассказывал, что он меня увидел, когда я еще совсем маленькая была. Я сидела во дворе детского дома и плакала, а он подошел и успокоил.       — Вы так и познакомились? — осторожно спросил Лютик.       — Наверное. Я этого не помню. Я была слишком маленькая. А Геральту тогда было шестнадцать. Поэтому он уговорил Весемира меня удочерить, и с тех пор я живу тут. — Цири вздохнула. — После того, как Весемир умер, тут было уныло.       — Ох, сочувствую. Терять близких - это тяжело... Девушка пожала плечами.       — Не знаю. Я как-то… не поняла. Все ходили расстроенные, а я… как будто лишняя среди них. Знаю, что должна плакать, но не чувствовала этого. Юлиан сглотнул. Знакомая история.       — Это нормально. Цири посмотрела на него. Лютик вздохнул.       — Знаешь, в моей семье было не до сантиментов. В принципе, какое-то внимание я получал только от бабушки. Она была хорошая. Учила меня играть на фортепиано и еще делала просто потрясающие пирожки с мясом! — Лютик даже улыбнулся. — Но она далеко жила, а потом она заболела. Мне было почти десять. Родители даже сначала не сказали мне, что заболела она тяжело. А потом она умерла, и мы поехали… туда. Это было странно. Весь её дом стал совершенно чужим. Когда её хоронили, я думал только, что это закономерно. Люди живут, люди умирают, а бабушка была очень старая. Вокруг все всхлипывали, причитали, а я ходил, будто и меня здесь нет. Потом мы приехали домой. Отец раздраженно отметил, что из-за того, что мы были в отъезде, накопилась куча работы, а я вернулся к учебе. И только через несколько недель, когда я проходил мимо школьного фортепиано и рассеянно нажал пару клавиш, я разрыдался, как ребенок. Которым, строго говоря, все еще был, но… — Лютик сглотнул подкативший к горлу ком. Сейчас не время и не место. — Я это к чему, в своих эмоциях иногда сложно разобраться. Всем, вне зависимости от возраста и обстоятельств. Тебе не нужно чувствовать себя виноватой за то, что ты как-то не так реагируешь. Все, что ты чувствуешь — только твое. Цири улыбнулась. Кажется, это успех. Лютик облегченно вздохнул.       — Расскажешь мне о Весемире? — решил сменить тему он. — Тут никто мне так ничего о нем не говорил.       — Он был… хороший. Но строгий. Постоянно подсовывал мне скучные старые книжки, но еще он много со мной гулял. И… и тут плохо без него. Все разъехались. Только Геральт остался.       — Ламберт и Эскель тоже тут, — попытался возразить Лютик.       — Они теперь только работают. — Цири вздохнула. — Но с тобой стало почти как раньше.       — Спасибо, Принцесса! Я рад, что набрел на это место, — искренне улыбнулся Лютик. Это место действительно так круто изменило всю его жизнь… Цири как-то замялась.       — Тебе нравится Геральт только потому, что… с ним спокойно? — вопрос прозвучал робко, но Юлиан действительно крепко над ним задумался.       — Не совсем, — усмехнулся он. — Геральт… красивый, очень хороший. И, черт побери, просто невероятно заботливый. Мне раньше не очень везло на любовном фронте, так что… я просто надеюсь, что ничего не испорчу. Думаю, Геральт слишком хороший для такого неудачника, как я.       — Ты говорил, что у тебя было много женщин… — нахмурилась Цири.       — О, да! — весело подтвердил он. — И несколько мужчин, но это совсем не означает, что я большой везунчик. Найти себе развлечение на одну-две ночи - это совсем не то же самое, что найти… Любовь. Хотя влюблённости в моей жизни тоже случались, и достаточно сильные. Но поверь, между симпатией, влюбленностью и любовью очень большая разница.       — Разве влюбленность это не… не знаю, не первая стадия любви?       — Нет. Совсем нет. Я говорю тебе, как человек испытавший всё на себе и с разных сторон. Влюбленность — это прекрасно. Это огонь, сжирающий всего тебя, это страсть, вожделение и возведение объекта своего обожания на пьедестал твоей жизни. Не пойми неправильно, в любви тоже зачастую это есть, но… Не уверен, как объяснить. Понимаешь, в любви вы вдвоем. Это глубже, это сильнее и, если всё правильно, то вы не подавляете друг друга, а, наоборот, поддерживаете и… — Лютик замялся. — Знаешь, я наверное не тот, кто должен тебе это говорить.       — Почему? — удивилась Цири. — У вас не так?       — Я еще не знаю, как у нас, Принцесса. Да и я точно не тот, кто скажет тебе делать так, а не иначе. Понимаешь, кто-то другой тебе в таких делах не помощник. Нужно слушать себя и свое сердце. Как бы избито это ни звучало.       — Но… как понять, что… тебе не стоит больше… — Цири глубоко вздохнула, собираясь с силами. — Как понять, что лучше расстаться?       — О, ну... — Лютик моргнул, обдумывая. — Если тебе плохо от этого человека. Плохо с ним, плохо от того, что он близко. Если чувствуешь, что что-то неправильно. Если человек уже причинил тебе боль, — перечислил он, анализируя свой опыт. — Много чего на самом деле. Иногда вам просто не по пути. Цири задумчиво обвела глазами комнату.       — Если я спрошу тебя: «Что натолкнуло тебя на этот вопрос», я полезу не в свое дело? Лютик пожалел, что сидит так далеко. Казалось, что девушке нужны крепкие объятья.       — Я… наверное, потом тебе об этом расскажу.       — Буду ждать, Принцесса. — Юлиан постарался ободряюще улыбнуться.       — Я пойду, — вздохнула Цири. — Спасибо, Лютик. Передай Геральту, что я сегодня буду у Йен.       — До скорого, Красавица. Я всегда рад с тобой поболтать. Знаешь, я безумно жду того момента, когда познакомлюсь с этой Йеннифер. Меня любопытство сжирает заживо. Цири засмеялась. Легко и задорно, что немного успокоило Лютика.       — Йен классная! Но я даже представить не могу, что у вас может быть общего. Лютик встал с подоконника, подходя к двери.       — Исключая Геральта? — усмехнулся Юлиан.       — Поверь, даже Геральт.       — Ох, Принцесса, ты заинтриговала меня до смерти! Лютик прислонился к дверному косяку.       — Кстати, а где Геральт?       — А, сегодня же последний четверг месяца. Он внизу, с Регисом. Роется в бухгатерии.       — Регисом?       — Ага. Он старый знакомый. Ламберт в детстве меня пугал, что он — древний упырь. — Цири скорчила страшную рожицу.       — Все бюрократы те еще кровопийцы! — с душой проговорил Лютик.       — Не, он хороший, правда. Только странноватый. Но когда они с Геральтом в бумажках, к ним лучше не лезть. Геральт и так на нервах, потому что ненавидит это.       — Ясно, — кивнул Лютик, запоминая. — Ну, как только освободятся, я передам.       — Спасибо.       — Хорошего вечерочка, Цири! Девушка только махнула Лютику рукой и скрылась на лестнице.