Долиною смертной тени

— Открой рот! — Шэнь Аймин злобно смотрела на притихшего под её взглядом Вэньяна, поднеся ложку с горячим супом к его рту. — Клянусь, я накормлю тебя насильно, если ты сейчас же не начнёшь есть. Я пять дней передавала тебе духовные силы, чтобы поддерживать твоё тело, не жди, что я буду заниматься этим сейчас, когда ты очнулся. Шэнь Вэньян послушно открыл рот и проглотил ароматный бульон, комкая в руках одеяло. Сегодня он окончательно пришёл в себя после лихорадки, хотя слабость в теле ещё не давала ему встать с кровати, но мысли в голове становились яснее. Правда, он пока ещё не разобрался, чьи конкретно мысли это были, и порой с трудом отличал свои воспоминания от ужасных видений, в которых мелькали отрубленные конечности и мертвецы с пустыми глазами. Вэньян с детства проходил духовные практики и учился усмирять разум, но в этот раз ничто не работало, он даже не мог погрузиться в медитации. В дверь тихо постучали, и в комнату вошёл Шэнь Чэншу, одетый в походные одежды с мечом на поясе. — Отец, — уставшим голосом произнесла Шэнь Аймин. Тени под её глазами явно виднелись в лучах утреннего солнца, а руки, держащие тарелку с супом, заметно подрагивали. — Я приехал так быстро, как смог, — он в пару шагов преодолел расстояние и сел на край кровати. — Как ты, А-Сюань? Шэнь Вэньян испуганно хлопал глазами, глядя на отца. Он знал это лицо, видел его с самого рождения, но отчего-то сейчас люди, сидящие перед ним, казались чужими и незнакомыми. Шэнь Сюаня будто тянуло в разные стороны, в какие-то моменты он спрашивал себя, реально ли всё происходящее или это очередной сон? Ему было неуютно, страшно и тревожно, хотелось остаться одному, накрыться одеялом с головой и больше никогда не выходить из комнаты. — Он продолжает молчать, — ответила Шэнь Аймин. — Но хотя бы понимает, что я ему говорю. — Ничего, главное, что тебе уже лучше. Мы до сих пор не знаем, что за болезнь или проклятье тебя поразило, возможно, много времени потребуется на восстановление, — Шэнь Чэншу поджал губы. — Со дня на день сюда прибудет лекарь из ордена Ю Цай, я хочу, чтобы он понаблюдал за твоим состоянием какое-то время. А пока тебе нужно хорошо питаться и много отдыхать, — глава ордена Шэнь положил руку на ладонь Вэньяна, и тот вздрогнул, будто от удара, вцепившись всеми пальцами в край одеяла. — Я распоряжусь нагреть воды для А-Сюаня. Может, так ему станет легче, — Шэнь Аймин печально вздохнула и дотронулась рукой до лба брата. — Прохладный. Хотя бы жар отступил. Я сегодня сама приготовила обед. Отец, ты, наверное, голоден с дороги. — С удовольствием отведаю твои блюда, — Шэнь Чэншу устало улыбнулся дочери и повернул голову к Вэньяну. — А-Сюань, я немного отдохну после дороги и вернусь к тебе. Расскажу, как прошла ночная охота. Ты не поверишь, что мы там встретили, — он с надеждой посмотрел в болезненно-красные глаза Вэньяна, но тот молча отвёл взгляд. — Адепты твоего отряда спрашивали про тебя, кажется, им не понравилось моё командование, — глава ордена сделал паузу. — А те, что помладше, ждут, когда ты снова придёшь на тренировочное поле, чтобы показать им приёмы. Шэнь Вэньян подтянул одеяло выше, всем своим видом давая понять, что не настроен на разговор. Он едва ли мог сейчас собрать пару предложений из тех обрывков фраз, что крутились у него в голове. Шэнь Сюань пытался расслышать собственный внутренний голос в этой какофонии звуков, но его заглушали крики и безумный смех, кажется, принадлежавший ему самому. Он зажмурился и закрыл лицо руками, чувствуя, как сердце ускорило ход. Стоило ему снова погрузиться в собственный разум, как паника накрывала с головой, пробивая тело дрожью. Он почувствовал колебания воздуха и услышал тяжёлые шаги, которые смолкли за шорохом закрывающейся двери. В комнате стало тихо. Вэньян убрал руки от лица и с трудом сел в кровати. Голова ещё кружилась, а к горлу подкатывала лёгкая тошнота. Он кое-как осилил несколько ложек бульона, но не чувствовал голода. Его последним чётким воспоминанием был главный зал поместья клана Шэнь, в котором собрались главы орденов для подписания политического союза. Тогда он впервые почувствовал недомогание, и нарастающая с каждым мгновением боль становилась невыносимой. Сквозь мутную пелену он помнил, как его довели до покоев, как сняли верхние одежды и наложили холодный компресс на лоб. Потом была темнота, в которой множество голосов звали его чужим именем, и лишь один выделялся среди них — бархатный и мелодичный, такой знакомый, но Вэньян никак не мог вспомнить его. Он проснулся посреди ночи от острой боли, разрывающей его голову изнутри так, что перед глазами мелькали искры. Аймин уснула, сжимая его руку в своей, и Шэнь Сюань осторожно слез с кровати, в полумраке догорающей свечи пытаясь выбраться из комнаты. Его душила паника, всё тело лихорадило, а мысли в голове спутались в один тугой клубок. «Этого выродка надо казнить немедленно!» Вэньян на ватных ногах вышел в передний двор дома и глубоко вдохнул прохладный воздух, чувствуя долгожданное облегчение от пылающего внутри жара. Он так и ушёл из комнаты босиком, а тонкая рубашка с накинутым поверх ханьфу едва ли спасала от холодной осенней ночи. «Ты отвратительная мерзкая лужа блевотины!» Шэнь Сюань мотнул головой, будто пытаясь вытрясти чужие мысли. В горле першило, а глаза пытались сфокусироваться на тусклых фонарях во дворе. Вэньян, спотыкаясь, прошёл мимо центральной клумбы, от которой расходились тропинки к другим постройкам поместья, и вышел за ворота, босыми ногами шлёпая по каменным ступеням. Он остановился у дороги и осмотрелся, не понимая, зачем пришёл сюда. Всё внутри него кричало о том, что он должен идти и искать кого-то… Но кого? Вэньян повернулся лицом к полю, упирающемуся в кромку леса, и шагнул вперёд, чувствуя, как сухие ветки и колючая трава впиваются в его стопы. Он не мог ни о чём думать, вспышки перед глазами вторили болезненным всполохам в голове. «Зачем ты вырядился заклинателем, а не предстал в своём истинном обличии босяка и пакостника?» Вэньян опёрся рукой о дерево и зажмурился, чувствуя как горячие капли пота струятся по его спине. Стоило ему задержаться на месте, как разум тут же пронзали голоса и видения, заставляющие его двигаться дальше. В тёмном холодном лесу он шёл практически наощупь, то и дело останавливаясь, чтобы переждать приступ боли. Если бы Вэньян мог, он бы оторвал свою голову от тела, чтобы прекратить эти мучения. Ветки цепляли одежду и больно хлестали его по лицу и рукам, но он настойчиво двигался вперёд, практически сорвавшись на бег, потому что голоса в голове становились громче с каждым мгновением. Он чувствовал, будто его вены распирает от бурлящей в них крови, а золотое ядро пылало огнём. Под ярким светом луны он вышел к реке, на берегу которой так любил медитировать после тяжёлого дня. Порванное и покрытое колючками ханьфу мешало идти, и Вэньян с трудом выпутался из рукавов, отбросив его куда-то в сторону. На острых камнях оставались тёмные следы после его ног, а густые клубы пара тяжело вырывались из лёгких. «Я совершенно случайно наткнулся на тебя и решил протянуть руку помощи, к тому же, ты не доставляешь мне никаких хлопот». Шэнь Сюань споткнулся и упал, выставив вперёд ладони, в которые тут же болезненно впились острые грани камней. Он прополз ещё несколько шагов, царапая колени и, тяжело дыша, сел, запрокинув голову к небу и позволяя холодному ветру окутать его горячую кожу. Вэньян уже ничего не соображал, боль заполнила всё его тело, и крупные слёзы самовольно катились по щекам. Он с хрипом втянул в себя воздух и заплакал в голос, срываясь на крик. Юноша выставил вперёд дрожащие ладони, и на мгновение ему почудилось, будто левая рука была сплошь покрыта шрамами, а мизинец и вовсе отсутствовал. Шэнь Сюань подполз к реке, пытаясь смыть в ледяном потоке ужасное видение, но когда вновь открыл глаза, то увидел в отражении безумную улыбку на своём лице. Вэньян закричал и отскочил от воды, безуспешно пытаясь подняться на мелких камнях. Он упал на спину, и его взгляд устремился на полоску тёмно-синего, искрящегося от звёзд, неба, обрамлённого тёмными паутинами крон деревьев, и закрыл глаза, чувствуя, как его тело сдаётся неведомым силам. Шэнь Вэньян не помнил, как его вернули домой, но что-то внутри него по-прежнему казалось чужеродным. Он медленно подвинулся к краю кровати и опустил ступни на пол, неуверенно проверяя их чувствительность. Золотое ядро неприятно ныло, а мышцы ломило от нескольких дней без движения. Для его уровня духовных сил восстановление, скорее всего, займёт менее двух недель, но вот беспорядок в голове всё ещё мешал сосредоточиться. Вэньян собрал остатки сил и рывком поднялся на ноги, покачнувшись и едва не упав обратно на кровать. Комната медленно поплыла перед глазами, но он смог удержаться и сделал несколько шагов вперёд, остановившись перед зеркалом. В отражении на него смотрел бледный и изрядно осунувшийся юноша, а глаза цвета графита особенно ярко выделялись на белом полотне лица. В целом он выглядел как человек, едва оклемавшийся после болезни, и никаких других изменений в своей внешности Вэньян не обнаружил. Он шагнул к столу и опустился на стул, откинув длинные волосы за спину. Шэнь Сюань вытянул из-под груды книг чёрную папку со своими рисунками и развязал тесёмки. Он хранил далеко не все работы, и в последнее время у него выдавалось всё меньше свободного времени, чтобы упражняться с кистью и красками, но особо интересные картины Шэнь Сюань всё же не решался отдать или сжечь. Здесь он оставил несколько портретов своей матери, изображённой в окружении пышных цветов с самой прекрасной улыбкой. Шэнь Вэньян задержался взглядом на знакомых чертах и отложил рисунок, перелистывая дальше несколько портретов своей сестры и отца. Была среди них и пара пейзажей Чалина, утопающего в цвету деревьев и поникшего в ожидании зимы. В самом конце стопки листов пергамента Шэнь Сюань замер, рассматривая особенно сокровенные портреты. Улыбающийся таинственный юноша из его снов, поражающий своей красотой и изяществом. Шэнь Вэньян видел его не меньше десятка раз и смог довольно точно запечатлеть тонкие черты лица. Медовые глаза, узкие нежно-розовые губы, застывшие в лёгкой улыбке, тёмные волосы, обрамляющие точёное лицо. Шэнь Сюань ни разу в жизни не встречал людей подобной красоты, и оттого не понимал, как мог ему сниться этот человек. Так же, как и теперь в его голове жили голоса, которых он никогда не слышал, и воспоминания, которые никогда не проживал. Вэньян отложил папку с рисунками и взял пустой лист и чернила. Пальцы ещё слегка подрагивали, поэтому иероглифы выходили не очень ровными, но всё же он старательно выписывал имена, которые слышал в своих снах. «Вэй Усянь. Сюэ Ян. Мэн Яо. Сяо Синчэнь. Сун Цзычэнь. Лань Ванцзи». Последнего из них Шэнь Вэньян точно знал из детских книжек про великих заклинателей, которые отец привозил ему из далёких мест. Он не был уверен в правильности написанных иероглифов, но боялся, что забудет эти имена, когда остатки сна развеются из его разума. Если он и был проклят, то эти люди, возможно, как-то связаны с болезнью Вэньяна, хотя он не помнил, чтобы когда-то переходил им дорогу. Он всегда держался в стороне от политических дел ордена, да и Чалин Шэнь долгие годы не взаимодействовал вовне, сосредоточившись на внутреннем порядке. Шэнь Вэньян был так увлечён совершенствованием тела и духа и даже не смог завести друзей, что говорить о врагах, способных наслать настолько сильное проклятье. По крайней мере, сейчас он снова мог слышать собственные мысли и размышлять, хотя в голове всё ещё было слишком шумно. — А-Сюань, купель готова, — из-за двери послышался голос Шэнь Аймин. — Если тебе понадобится помощь, слуги будут ждать под дверью. Шэнь Сюань нетвёрдой поступью вышел в коридор и скользнул в соседнюю дверь, где стояла большая деревянная купель, отгороженная длинной ширмой. Над водой стоял лёгкий пар, пахло травами и терпкими благовониями. Вэньян уловил нотки корицы и апельсина и глубоко вдохнул, прикрыв глаза. Тонкая рубашка отправилась на пол вслед за штанами, и он погрузился в горячую воду по шею, устраивая голову на краю купели. Аромат трав успокаивал и наполнял силой, и Вэньян блаженно закрыл глаза, расслабляясь всем телом. Головная боль отступала, и он взял отрезок мягкой ткани, тщательно намылив её мыльным корнем. Вымыв тело, Шэнь Сюань приступил к волосам и, чтобы смыть пену с длинных локонов, с головой окунулся в воду. «Мелкий паршивец!» Шэнь Вэньян почувствовал, как кто-то схватил его за ногу, и резко распахнул глаза, пытаясь всплыть, но его крепко держали за обе руки. «Кем ты себя возомнил, сопляк?! Сейчас я покажу тебе, что такое больно». Шэнь Сюань увидел перед глазами широкую кровать с балдахином, покрытую красным шёлковым покрывалом, на которую его грубо бросили, напоследок больно пнув в спину. Он приземлился лицом в подушки и закашлялся, чувствуя привкус крови на языке. Сердце бешено стучало в ушах, каждый вдох отзывался болью в рёбрах. Тусклый свет едва освещал небольшой участок комнаты вокруг кровати. Вэньян подполз к краю кровати и попытался встать, но, резко дернув ногой, почувствовал боль в районе щиколотки. Тяжёлые кандалы расцарапали нежную кожу, а прочная толстая цепь уходила куда-то на пол, не позволяя слезть с кровати. Шэнь Сюань в панике принялся дёргать ногой и, наконец, смог всплыть, делая глубокий вдох. Он вцепился пальцами в край купели, пытаясь отдышаться, и осмотрел комнату, убеждаясь, что это было лишь видение. Но страх, который он почувствовал, был настолько реальным, что его тело до сих пор пробивала дрожь. Вэньян выбрался из купели и обернул вокруг бёдер полотенце, оставляя на полу мокрые следы ног. Он должен был разобраться с этими странными видениями, которые теперь преследовали его не только во сне. Растерянность сменилась решительностью. Шэнь Сюань бы не добился стольких успехов, если бы не был до нелепого упрямым, и если он продолжит лежать в унынии, то точно проиграет. Он наспех промокнул мокрые волосы полотенцем и переоделся в чистую одежду. Едва не сбив с ног перепуганных слуг, Шэнь Вэньян спустился на первый этаж дома и вышел во двор, направляясь к библиотеке, занимавшей отдельную постройку с высокими потолками и множеством полок, заполненных сотнями книг. Здесь хранились и широко известные собрания, и редкие экземпляры, привезённые из дальних земель ещё отцом Шэнь Чэншу. Вэньян зажёг фонарь и подошёл к ящичкам с картотекой, поочерёдно пролистывая каждую карточку. Он не ошибся в иероглифах и довольно быстро нашёл упоминание некоего Вэй Усяня. Шэнь Сюань проследовал к стеллажам и нашёл нужную книгу в коричневом переплёте с золотым тиснением иероглифов на обложке. Это был сборник выдающихся заклинателей, судя по состоянию страниц, сделанный совсем недавно. Вэньян сел на пол и принялся листать книгу, ища нужную фамилию. «Вэй Усянь, при рождении названный Вэй Ином, также известный как Старейшина Илин, основатель Тёмного Пути, до гибели бывший адептом ордена Юньмэн Цзян, а ныне состоящий в ордене Гусу Лань. Получил право считаться выдающимся заклинателем за самоотверженное стремление к искуплению совершённых в прошлой жизни грехов, а также за создание уникальных артефактов, которые по сей день помогают заклинателям защищать и спасать людские жизни. Участвовал в битве на горе Дахэйшань против девятиголового змея Сянлю, где спас Верховного Заклинателя Не Хуайсана от верной гибели, и был полностью оправдан за свои прошлые злодеяния». Шэнь Вэньян поёжился, ощущая неприятный холод на спине из-за мокрых волос, липнувших к рубашке. Так это тот самый Вэй Усянь? Основатель Тёмного Пути? Юноша вспомнил, как отец упоминал его в своих рассказах вместе с Лань Ванцзи, который сейчас, кажется, был главой ордена Гусу Лань. Шэнь Сюань впервые пожалел, что часто пропускал занятия, на которых, должно быть, и рассказывали о настолько известных в мире заклинателей личностях. Вэньян потёр переносицу и сконцентрировался на мыслях. Возможно, в бреду он просто вспомнил рассказы отца или отрывки из книжек, и эти имена ничего не значат на самом деле. Но если он пришёл сюда, то должен был проверить всё до конца. Шэнь Сюань поставил книгу на место и вернулся к картотеке. Осталось ещё три имени, и он снова принялся за поиски. Сосредоточенность на деле позволяла ему возвращать контроль над мыслями каждый раз, когда они начинали хаотично мелькать в голове, пусть разум всё ещё был будто окутан туманом. Ему потребовалось около получаса, чтобы проверить все карточки, но нигде не встречалось упоминание нужных ему имён. Шэнь Вэньян задумчиво потёр подбородок и опёрся спиной о стену. Откуда он мог знать этих людей? Шэнь Сюань погасил фонарь и вернулся в свои покои. Он снова достал портрет незнакомца из снов и вгляделся в его лицо. Как кто-то может быть таким знакомым и чужим одновременно? Шэнь Вэньян откинулся на спинку стула и глубоко вдохнул. Он снова чувствовал, как разум начинал стягиваться в тугой комок, и мысли постоянно ускользали от него. Нет, он больше не позволит себе потерять контроль. Шэнь Сюань плотно закрыл окна, создавая полумрак в комнате, и зажёг благовония, после чего сел на пол и закрыл глаза, устраиваясь в позе лотоса. Концентрируясь на собственном дыхании, Вэньян выпрямил спину и погрузился в медитацию. Перед глазами снова появилось видение, в котором он чистил большое красное яблоко, мурча себе под нос глупую песенку. Он сидел в тени молодого дерева на примятой траве, что росла на берегу небольшого озера. Было жарко, и его верхние одежды небрежно лежали рядом. Яркое солнце отражалось сотнями бликов от волнующейся на ветру воды. Бабочки и пчёлы кружили над полевыми цветами, а звонкие голоса птиц долетали до ушей Вэньяна из леса, тёмной стеной обрамлявшего противоположный берег. Он отрезал кусочек яблока, и в несколько взмахов ножа сочная мякоть приобрела очертания кролика с прижатыми ушами. «Даочжан, иди же сюда, чего ты там копаешься?» — собственный голос звучал мягче и мелодичнее, а тело, определённо, выглядело более худощавым. Шэнь Вэньян повернул голову и заметил, как к нему приближается высокий юноша в белоснежном ханьфу, несущий в руках корзинку, прикрытую льняной тканью. Широкая повязка закрывала его глаза, но эту улыбку он узнал с первого мгновения. Тот самый незнакомец из его снов подошёл ближе и вытянул вперёд руку, неуверенно ощупывая воздух. Шэнь Сюань не мог управлять своим телом и ему оставалось лишь смотреть, как его собственная ладонь перехватила тонкое запястье и потянула на себя, усаживая юношу на раскинутое на земле чёрное ханьфу. Незнакомец нащупал под собой ткань и с удивлением повернулся к Вэньяну. «Трава сильно колется и может испачкать твои белые одежды. Не думай об этом, попробуй лучше это яблоко», — Шэнь Сюань почувствовал улыбку на своём лице и увидел, как его рука протянула резной кусочек яблока юноше. Они сидели близко, касаясь друг друга коленями и бёдрами, и Вэньян вздрогнул, когда худые пальцы незнакомца поймали его ладонь в воздухе, легко скользнув по голому предплечью перед этим. Он осторожно ощупал кусочек яблока и улыбнулся. «Это похоже на… кролика? В детстве мне тоже нарезали фрукты в форме зверей. К чему столько заботы, дорогой друг?» — голос у него был тихий и глубокий, а движения изящными, словно он потерял зрение не так давно и ещё сохранил былую плавность. «Даочжан, я просто почистил для тебя яблоко, разве это забота? — усмехнулся Вэньян. — Ты делаешь для нас гораздо больше каждый день». «Сладкое», — юноша откусил кусочек, и Шэнь Сюань почувствовал… удовлетворение? Отчего ему так нравилось смотреть на эту улыбку, и отчего так хотелось сделать всё, чтобы увидеть её вновь? Он вдруг ощутил, как сердце пропустило удар. Что-то было не так, и волнение молниеносно захлестнуло его. «Даочжан?» Ветер сильнее погнал волны на озере, ставшим тёмно-серым под тучами, закрывшими солнце. «Даочжан…» Он схватил юношу за плечо и развернул к себе лицом. Белоснежная повязка пропиталась кровью, и алые капли оставляли дорожки на его щеках, срываясь с подбородка на грудь. Посиневшие губы молчали, а руки безвольно повисли вдоль тела. Шэнь Вэньян испуганно отпустил плечо незнакомца, и тот упал на спину, утопая в высокой траве. Бледная кожа практически сливалась с его одеждами, а грудная клетка тяжело провалилась, выпустив последний выдох. Вэньян вскочил на ноги и попятился назад, хватаясь за голову. Краем глаза он заметил пятна на своих ладонях и вытянул их вперёд, рассматривая испачканные кровью по локоть руки. «Даочжан!» — испуганный крик заставил птицу вспорхнуть с ветки. Шум ветра смешался с плеском воды, превращаясь в рокочущий гул морских волн, разбивающихся о скалы. Шэнь Вэньян сквозь пелену услышал крики чаек и открыл глаза, делая глубокий вдох. Он в оцепенении смотрел на тусклый фонарь перед собой, ощущая болезненную пустоту внутри. Хаос в голове сменился растерянностью и отчаянием, казавшимися отчего-то привычными и знакомыми. Вид окровавленного бездыханного тела ярко отпечатался на внутренней стороне век. Шэнь Сюань наспех заколол волосы и спустился по лестнице вниз, направляясь к кабинету отца. Он застыл перед дверьми и тихо постучал, ожидая приглашения. В комнате было светло, Шэнь Чэншу сидел за столом и что-то записывал на бумаге. — А, Вэньян, — он поманил его рукой и указал на пустое кресло напротив стола. — Я как раз собирался тебя проведать. Садись, я почти закончил. Как ты себя чувствуешь? — Уже лучше. Хочешь, я сделаю тебе чай? — Вэньян положил руки на спинку кресла, но не сел. — Если тебе не сложно, я буду очень благодарен, — глава ордена улыбнулся, на мгновение оторвавшись от записей. Шэнь Сюань неторопливо достал чашки и зажёг огонь, чтобы подогреть воду. Дрожь в руках не позволяла ему делать резких движений, и он тратил слишком много духовных сил на подавление нарастающего внутри гнева, потому на приготовления чая ушло больше времени, чем обычно. Он поставил две чашки на стол и собрал остатки концентрации, чтобы не расплескать напиток по всему столу, наполняя их из чайника. — Спасибо, — Шэнь Чэншу принял чашку и сделал глоток. — Хочешь послушать о делах в ордене? — Конечно, — Вэньян удобно расположился в кресле и внимательно посмотрел на отца. — В Цзэшоу мы нашли целое гнездо гулей, вероятнее всего, созданных человеком при помощи тёмной энергии. Нам удалось перебить их, но вот подонка, что увлёкся подобными делами, мы не нашли, — глава ордена раздражённо выдохнул. — Видимо, он вовсе был не из нашего ордена и решил запутать следы, выпустив гулей в лесах Чалина, — Шэнь Чэншу сделал ещё глоток чая. — После мы отправились в Лушуй, к тому моменту мёртвое озеро там уже покрылось тиной. Ты бы знал, что за вонь там стояла… — он поморщился. — Рыба гнила прямо в воде, ужасное зрелище. Оказалось, что люди из соседней деревни попросили заклинателя-недоучку сделать так, чтобы в Лушуе водилось меньше рыбы, потому что завидовали удачливым рыбакам. В итоге этот шарлатан отравил всю воду, убив даже водоросли, — мужчина отложил кисть и посмотрел на Вэньяна. — Мы с отрядом пробыли там два дня, очищая озеро от тёмной энергии, а потом вместе с жителями деревни вручную собирали мёртвых рыб и сгнившие водоросли с поверхности. К счастью, всё оказалось обратимо, и вода снова стала чистой, так что в озеро запустили новых рыб. Конечно, потребуется время, чтобы они завели потомство, но у людей хотя бы есть чистая вода. Пришлось выпороть этого отступника до кровавой каши на спине. Думаю, он очень нескоро сможет встать с кровати, а если и встанет, то не захочет возвращаться к тёмным заклинаниям. Шэнь Вэньян почувствовал, как к горлу подкатила тошнота, и выпил остатки чая из чашки. — Приверженцы тёмного пути встречаются так часто? — с любопытством спросил он. — Я бы не сказал, — глава ордена в раздумьях потёр подбородок. — На своём веку я встречал, скорее, поганцев, которые не хотели совершенствоваться на правильном пути и думали, что, выучив пару тёмных заклинаний, смогут стать сильнее. На деле они могут творить лишь мелкие пакости и насылать бородавки на людей. — А что насчёт основателя тёмного пути? Вэй Усянь, кажется? — Шэнь Сюань подпёр щёку кулаком, накручивая на палец прядь волос. — К счастью, он давно отрёкся от запретных техник и заработал славу могущественного заклинателя. Конечно, его заклинания и методы отличаются от общепринятых, и он часто использует диковинные артефакты и амулеты против нечисти, но они не противоречат порядкам правильного пути. К тому же, рядом с Ханьгуан-цзюнем не забалуешь, — Шэнь Чэншу рассмеялся. — Неудивительно, что с таким спутником на пути совершенствования Вэй Усяню удалось развить золотое ядро, несмотря на поздний возраст перерождения. — Мне стыдно, что я пропускал занятия и не знаю многих известных имён, — Шэнь Вэньян задумчиво помолчал и добавил: — А кроме Вэй Усяня не было других тёмных заклинателей? — Никогда не поздно узнать что-то новое, — глава ордена Шэнь откинулся на спинку кресла и сцепил руки в замок, уперевшись локтями в подлокотники. — У Старейшины Илин было множество подражателей, но во время осады горы Луаньцзан почти все его записи и изобретения были уничтожены, потому никто не смог достичь тех же высот, что и он. Хотя я, кажется, припоминаю что-то из рассказов моего отца, — он прищурил глаза, сделав паузу. — Вэй Усянь создал один действительно страшный артефакт, и, если память мне не изменяет, он назывался Стигийская Тигриная печать… — его внезапно осенило. — Точно! С её помощью он изменил ход войны против ордена Цишань Вэнь, который долгие годы никто не мог одолеть. Но он не осознавал всей силы этой печати, и в один день она обернулась против него, — Шэнь Чэншу досадливо покачал головой. — Вэй Усянь погиб, успев уничтожить одну половину печати, а вторая попала в руки к ордену Ланьлин Цзинь, тогда его главой был… Цзинь Гуаншань, кажется, — произнёс он неуверенно. — Я запомнил его имя, потому что отец рассказывал, что этот развратный и лживый человек наплодил множество бастардов, в том числе Цзинь Гуанъяо, который был необычайно жесток и коварен, — Шэнь Чэншу замолчал, глядя, как Вэньян побледнел и поменялся в лице. — Всё хорошо? Тебя ещё не утомили мои рассказы? — Нет, прошу, продолжай, — тихо отозвался Шэнь Сюань, вцепившись пальцами в мягкий подлокотник кресла. — Это очень интересная история. — Хорошо, — Шэнь Чэншу откашлялся и продолжил. — Так вот, половина Тигриной печати была бесполезна, и орден Ланьлин Цзинь вопреки всем обещаниям начал искать пути её восстановления. К сожалению, я не помню подробностей, но, кажется, нашёлся адепт в их ордене, который смог воссоздать этот артефакт, — мужчина вздохнул. — Он был совсем мальчишкой, но не гнушался использовать самые ужасные техники тёмного пути и единственный владел оригиналами уцелевших рукописей Вэй Усяня. С его помощью Цзинь Гуанъяо стал Верховным Заклинателем, убив практически всех своих кровных родственников, но его план был раскрыт благодаря усилиям Лань Ванцзи и Вэй Усяня, — Шэнь Чэншу прищёлкнул языком. — Это было много лет назад, но с тех пор заклинательский мир не знал более страшных и отвратительных подонков, чем Цзинь Гуанъяо и его пёс, которого впоследствии он сам приказал убить, дабы не порочить имя ордена Ланьлин Цзинь настолько бесчеловечным выродком, — Вэньян тяжело сглотнул и заёрзал в кресле. — Он ставил эксперименты над живыми людьми, пытал и уродовал женщин и детей… Я был совсем юным, когда отец рассказывал мне эту историю, но я помню весь ужас, который испытал, представив, как мой ровесник мог вот так, с улыбкой на лице, убивать и мучить невинных людей, — глава ордена посмотрел на сына в упор. — Если Вэй Усянь создавал артефакты, которые могли бы помочь заклинателям, то этот выродок придумывал лишь новые, более изощрённые методы для убийств. Говорили, что он вырезал целый клан за одну ночь то ли из мести, то ли из интереса испытать восстановленную печать. Этот мерзкий и грязный ублюдок стал вторым известным последователем тёмного пути, многократно превзойдя своего учителя в жестокости и коварстве. К сожалению, я не помню, чем закончилась его история, но уверен, что он умер как паршивая собака, забившись в какой-нибудь овраг. — Ты помнишь, как его звали? — Шэнь Вэньян неотрывно смотрел в точку где-то на полу, голос его звучал сухо и мрачно. — Столько лет прошло с момента, как я услышал эту историю, — глава ордена задумался и постучал пальцами по столу. — Видишь ли, я слышал о нём лишь однажды от своего отца, и потому не помню многих подробностей… Как же его звали… Сюй? Нет, его имя будто отдавало горечью на языке, как… — Полынь? — Шэнь Сюань стиснул зубы, сосредоточившись на сбившемся дыхании. — Да, как полынь, — усмехнулся Шэнь Чэншу. — Точно! Его фамилия была Сюэ, а имя… Ох, Небеса, дайте же мне вспомнить, — мужчина закрыл глаза и нахмурился, Вэньян поднял на него тяжёлый взгляд покрасневших глаз. Костяшки его пальцев побелели от того, с какой силой он сжимал ручки кресла. — Сюэ Ян! Этого выродка звали Сюэ Ян, я встречал упоминание его имени однажды в трактатах о тёмном пути. Шэнь Вэньян натянуто улыбнулся и закинул ногу на ногу. — Действительно ужасный человек, — он покачал головой. — Хорошо, что больше никто не пытался повторить его поступков. — Думаю, что сейчас мало кто решится всерьёз ступить на тёмный путь, учитывая могущество и влияние четвёрки известных орденов. Было совершено достаточно ошибок в прошлом, погибли тысячи людей ради того, чтобы сегодня мы жили мирно, и я точно так же буду карать каждого, кто попытается встать на кривую дорожку, — Шэнь Чэншу скрестил руки на груди. — Достаточно тёмных тварей и без того бродят по нашей земле, причиняя вред людям. — Ты прав, отец, — Шэнь Сюань вновь наполнил их пиалы чаем. — Надеюсь, что подобные люди больше не появятся в нашем мире. Шэнь Чэншу улыбнулся и вдохнул аромат чая, довольно зажмурив глаза. Вэньян просидел в кабинете отца ещё около часа, обсуждая будущие планы ордена. После того, как глава ордена отправился на собрание со старейшинами, молодой господин вернулся в свои покои, плотно закрыл дверь и зажёг фонари. Шэнь Вэньян ходил по комнате, бормоча под нос обрывки бессвязных фраз и горько улыбаясь своим мыслям. — Паршивая собака… выродок… грязный ублюдок, — Вэньян замер у письменного стола и громко рассмеялся. — Отвратительный подонок… Это слишком мягко, отец. Хотя вряд ли хватит слов в этом мире, чтобы дать верное определение, не так ли? Шэнь Сюань снова рассмеялся, и этот безумный смех превратился в истерику. Он зарычал и грубым движением откинул стул в другой конец комнаты. — Превзошёл своего учителя? О да, Вэй Усянь убил себя, когда осознал свои поступки. Какая слабость! — закричал Вэньян, сметая книги и записи со стола. Исписанные листы плавно разлетелись по комнате, подсвечник с грохотом укатился к двери. Юноша запрокинул голову, разминая длинную шею. Тяжёлый помутневший взгляд скользнул к зеркалу, отражавшему Вэньяна в полный рост. Он медленным шагом подошёл ближе, разглядывая своё лицо. Тёмно-серые глаза поблёскивали в свете фонарей зловещими огнями на бледном лице. Хищная улыбка на губах обнажала ряды белых зубов. — Я надеялся, что больше никогда не увижу это лицо, — Шэнь Вэньян провёл ладонью по своей щеке, неотрывно смотря в отражение. — Но оно в точности такое же, вот проклятье, — он недовольно цокнул языком. — Ах, отец, как жаль, что ты не застал те времена. Иначе бы без сомнений определил, кто на самом деле сидел в кресле перед тобой. Рука Вэньяна безвольно повисла вдоль тела, и улыбка покинула красивое лицо. Ненависть заполняла его взгляд с каждым мгновением, что он смотрел на собственное отражение в зеркале. — Ненавижу тебя, — прошептал он. — Ненавижу! — Шэнь Сюань с криком вцепился в рамку зеркала и с силой ударил кулаком по глянцевой поверхности. Десятки мелких осколков осыпались на пол, перемешавшись с тёмной кровью. Вэньян не услышал, как позади открылась дверь, но почувствовал, как сильные руки оттащили его к кровати. — А-Сюань! Что случилось? Посмотри на меня! — чужой голос звал его чужим именем. — Осторожнее, дева Шэнь, тут повсюду острые осколки! — Принесите воды, помогите мне отвести его в другие покои… А-Сюань! Шэнь Вэньян смотрел перед собой, но не видел ни лиц, ни предметов. Лишь скромную улыбку и взгляд медовых глаз, мерцающих яркими огоньками, словно звёзды на ночном небе.