Долиною смертной тени

Сюэ Ян всю ночь не мог сомкнуть глаз, размышляя о внезапной встрече с Сяо Синчэнем в новой жизни. Он одновременно испытывал радость от того, что даочжан с виду здоров и счастлив, и разочарование в том, что тот ничего не помнил о прошлой жизни. Это было эгоистично и нагло, ведь Сюэ Ян обещал оставить Сяо Синчэня в покое, а если тот не ведал о былых страданиях, так было даже лучше. Вот только были и хорошие моменты, оставшиеся в городе И. Сюэ Ян не мог не вспоминать эти маленькие крупицы счастья и в глубине своей мрачной души хотел, чтобы и Сяо Синчэнь помнил об этом. Сюэ Ян сотворил немало зла, но сейчас он понимал, что был искренен в своем добре. Он делал это, потому что сам хотел, и все его глупые оправдания были лишь обманом. Ему нравилось заботиться о Сяо Синчэне, нравилось просто находиться рядом и быть причиной, по которой даочжан улыбался. Видимо, гнилая душа Сюэ Яна всё же была способна творить добро и в прошлой жизни, но он так и не смог противостоять своей злобной натуре. Почти двадцать лет ушло у него, чтобы осознать, что его ненависть была глупой и неоправданной, а все его деяния до ужаса отвратительными. К сожалению, ни воды озера в Загробном мире, ни двадцать четыре года в новой жизни не смогли смыть этот горький осадок из его души. На миг Сюэ Ян подумал о том, что хотел бы разделить судьбу Сяо Синчэня и точно так же забыть о прошлой жизни, но именно эти воспоминания теперь помогали ему не отступать от правильного пути. Он знал, что будет, если свернуть с этой дорожки, вдоволь напился из чаши с тьмой, и теперь должен был посвятить новую жизнь искуплению прошлых грехов. Будучи пятнадцатилетним босяком, Сюэ Ян ненавидел заклинателей, но сейчас понимал, что завидовал таким светлым и искренним людям, как Сяо Синчэнь, ведь сам он не был таким. Он творил зло, потому что не умел ничего другого, потому что его детская обида выросла в настоящего монстра, тенью следовавшего по пятам. Если бы только Сюэ Ян направил всю свою невыплаканную горечь в другое русло, если бы он стал бороться за справедливость, а не возводить вокруг себя горы трупов… Но теперь это было уже не важно. Он всеми силами старался оставить прошлое позади, но оно накрыло его с новой силой. Сяо Синчэнь вернулся в этот мир, и Сюэ Ян чувствовал, что не сможет просто оставить его в покое. Он будет оберегать его и присматривать, чтобы никакое зло больше не подобралось к праведному даочжану. Сюэ Ян не знал, как перерождение повлияло на душу Сяо Синчэня, но если она так же осталась хрупкой и неполной, то неприятности будут поджидать его на каждом шагу. Пока даочжан жил в уединении в горах, этот огромный мир не угрожал ему, но теперь он мог повторить свою прошлую судьбу, и больше всего Сюэ Ян боялся именно этого. Он потратил более двадцати лет, чтобы вернуть Сяо Синчэня в мир живых, а сейчас готов был отдать хоть всю жизнь, защищая его от горя. После того как Юй Дэлунь попрощался с семейством Шэнь и отправился в свое жилище, Вэньян поспешил в библиотеку ордена и забрал все книги, связанные с перерождением. Он потратил несколько часов, чтобы пролистать их все, но нигде не нашел похожего случая. Конечно же был Вэй Усянь, сохранивший все воспоминания после возрождения, но в его случае это был совсем иной ритуал, да и душа Старейшины Илин была цела. Сюэ Ян исписал несколько страниц в блокноте, делая заметки, и затем долго пытался собрать все кусочки воедино. Он не знал, что произошло с душой Сяо Синчэня за дверьми храма его наставницы, но каким-то образом Баошань Саньжэнь удалось отправить эти осколки на перерождение. Вот только душа эта была слишком хрупкой, и, вероятнее всего, воспоминания потерялись именно из-за того, что Сюэ Ян не позволил ей восстановиться. Хотя, по сути, он и сам не знал, как и почему вернулись его воспоминания, так что не мог утверждать точно. В конце концов размышления вымотали его настолько, что он заснул прямо за столом, и одинокая свеча горела почти до самого утра, пока фитиль с тихим шипением не погас, утонув в расплавленном воске. Сюэ Ян боялся спать, ведь тогда долгожданная встреча могла оказаться лишь его сном, но уставшее тело больше не могло сопротивляться. Он не видел снов и проспал в лучшем случае три часа, когда солнце уже достаточно высоко поднялось над горизонтом и заглянуло в его окно на втором этаже. С трудом разлепив веки, Шэнь Сюань поднял голову со стола и потянулся, чувствуя, как затекло его тело от долгого пребывания в неудобном положении. Он мгновенно встрепенулся, вспоминая вчерашний день, и лихорадочно начал перебирать свои записи, когда услышал стук в дверь. — Войдите, — хриплым ото сна голосом ответил Вэньян. — Доброе утро, — Шэнь Аймин с легкой улыбкой вошла в комнату, держа в руках поднос с несколькими горшочками и небольшим чайником. Слуга закрыл за ней дверь, и девушка неловко остановилась у порога, рассматривая помятое лицо брата. Вэньян нервно улыбнулся и потёр щеку, но тут же зашипел от боли, вспомнив, что на ней остались еще незажившие шрамы. — Доброе, — он быстро сложил все свои записи в стопку и убрал в ящик стола. — Что-то случилось? — Ты не спустился к завтраку. Я решила принести тебе кашу и пару булочек. Тебе надо больше есть, А-Сюань, за полгода ты совсем похудел… — Пустяки. Я быстро вернусь в форму, ведь я ещё ни разу не смог устоять перед твоими блюдами. — Льстец! — Аймин поставила поднос на стол, щелкнула Вэньяна по носу и села на стул, приставленный сбоку. — На самом деле я хотела извиниться… — Не надо… — Замолчи, — она тяжело вздохнула и опустила взгляд, перебирая в руках атласную изумрудную ленту, украшавшую ее собранные в косы волосы. — Вчера я и правда перегнула палку. Ты вернулся, и я очень этому рада, но я так злилась, что ты уехал, ничего мне толком не объяснив… — Шэнь Аймин виновато поджала губы. — Я очень нервничала, когда пришлось в одиночку заниматься делами ордена, учитывая, что мы были на пороге войны. Теперь моя семья дома, и все живы, но я по-прежнему просыпаюсь от кошмаров по ночам, в которых я так и остаюсь здесь в полном одиночестве, понимая, что мне больше некого ждать… — девушка обратила взор своих больших темных глаз на Вэньяна. — Прости, что ударила тебя. Мне стоит научиться совладать со своими чувствами. По правде, я очень скучала по тебе и переживала каждый из этих долгих дней без тебя. — Я тоже скучал, — Вэньян сжал ее хрупкие пальцы в своей ладони. — Прости, что почти не писал писем и заставил переживать. Я чувствую себя ужасно виноватым в том, что не был рядом с вами в тяжёлое время. Мне пришлось уехать, чтобы переосмыслить многое в своей жизни и стать лучше. Пора было повзрослеть, но для этого я должен был пройти через множество трудностей. — Ты и правда изменился, — Шэнь Аймин внимательно вгляделась в знакомые черты лица. — Раньше в твоем взгляде не было столько усталости и хладнокровия. Что случилось с тобой в этом долгом путешествии? — Я увидел мир во всей его красе, — Вэньян горько усмехнулся. — Сытая жизнь в ордене сильно отличается от того, что на самом деле происходит в далёких землях. — Вэньян, — тихо позвала его Шэнь Аймин. — Ты стал сильнее, и это радует меня, но… Я хочу, чтобы в твоей жизни были и радостные краски. Я так редко вижу улыбку на твоем лице. Столько лет ты потратил на формирование золотого ядра, что совсем забыл жить. Остановись хотя бы ненадолго, попробуй сблизиться с кем-то, заботы об ордене никогда не закончатся, но это не значит, что ты должен все время пребывать в одиночестве, — она улыбнулась и придвинулась ближе, поставив локти на стол и подперев голову ладонями. — Например, твои соученики. Вы же выросли вместе, отлично знаете друг друга, и они все достойные заклинатели. Или же наш новый лекарь… Он уехал из ордена ещё совсем ребенком и наверняка мало что помнит из детства. Почему бы тебе не показать ему Фошань? — Шэнь Сюань поперхнулся чаем и едва не выплюнул его прямо на стол под удивленным взглядом сестры. Аймин жалостливо посмотрела на него и протянула хлопковую салфетку. — В этом большом и шумном городе легко потеряться даже мне, а я живу рядом с ним всю свою жизнь, что говорить о чужеземцах. Как тебе? — Эм, — Вэньян беспомощно смотрел в глаза сестры, не зная, что ответить. Все его навыки общения со сверстниками и правда сводились к редким разговорам на тренировках или сухим командам на ночной охоте. Не то чтобы Шэнь Сюань когда-то чувствовал себя одиноко, но в словах Аймин была доля правды. Он сам лишил себя друзей и беззаботного юношества, бросив все силы на наращивание безупречных навыков заклинателя. В прошлой же жизни у Сюэ Яна всё было ещё хуже, потому что нельзя было общаться с людьми, если ты постоянно отрезаешь им языки. Размышляя об этом сейчас, Сюэ Ян подумал о том, что он потратил целую жизнь впустую, не сделав ничего полезного и не получив ценного опыта, а только лишь разрушая и уничтожая всё на своем пути. Это действительно горько. Почему же он не осознал этого при жизни? Стать хорошим человеком было не так уж и сложно, а добрые дела в действительности приносят удовольствие и покой на душе. Вэньяну нравилось быть полезным, заботиться о других и защищать слабых, и он испытывал ужас от того, что когда-то наслаждался запахом человеческой крови и предсмертными рыданиями. Сюэ Ян боялся, что этот кровавый монстр по-прежнему живет в нём и в любой момент может снова пробудиться. Теперь он не хотел вредить людям, а когда в его жизнь снова вернулся Сяо Синчэнь, Сюэ Ян был готов скорее убить себя, чем вновь сделать ему больно. У него было достаточно времени, чтобы осознать все свои грехи и сотни раз в них раскаяться, теперь же пришло время искупить их. Шэнь Вэньян должен был оберегать свою семью, беспокоиться об ордене и людях и сделать так, чтобы Сяо Синчэнь был счастлив каждое мгновение его жизни. Полгода уединения и две жизни привели его, в конечном счёте, в ту точку, где он четко видел свое предназначение и ощущал себя на своём месте. Кровавый демон умер на одиноком холме и переродился вновь, чтобы получить шанс стать достойным человеком. — Ты права, — Вэньян пригладил рукой выбившиеся из хвоста пряди. — Думаю, ещё не поздно обрести друзей. — Отлично, — Шэнь Аймин широко улыбнулась и подвинула поднос ближе к брату. — Скорее позавтракай, ты бы знал, каким измученным выглядишь… Шэнь Сюань послушно ел кашу, слушая рассказы сестры о том, что случилось в ордене за полгода. В целом, серьезных изменений не произошло, лишь несколько стычек с нечистью и напряженная ситуация с орденом Яньлин Бэй. Из-за того, что Шэнь Чэншу получил серьёзные раны, он не мог в полной мере вернуться к делам, и заботы об ордене во многом ложились на плечи его детей. У Вэньяна кружилась голова от размышлений о налогах, казне, земледелии и политике, и он решил, что возьмёт на себя вопросы безопасности людей и повышения навыков адептов, и, может быть, попытается вникнуть во что-то более сложное в процессе. После завтрака Шэнь Вэньян привёл себя в порядок и достал из шкафа летние одежды ордена. Тонкая графитно-серая куртка с блестящими серебристыми узорами на воротнике придавала его лицу ещё больше бледности, а россыпь красных мелких ожогов на лице и шее выглядела и не слишком хорошо. Вэньян осмотрел свои руки и обнаружил, что длинные раны от когтей демонов тоже не спешили заживать, и теперь пытался вспомнить, как он вообще справился с этими монстрами. В тот момент сквозь проливной дождь и сгустившиеся сумерки он с трудом мог различать силуэты демонов, а истощенные духовные силы едва перетекали по его меридианам. Сюэ Ян не знал, что за второе дыхание позволило ему выжить в ту ночь, ведь он уже готов был умереть. Возможно, это был лишь порыв отчаяния, ведь даже если бы ему так и не удалось найти Сяо Синчэня, в этом мире у Шэнь Сюаня оставалась семья, которую он действительно любил. Эти чувства было тяжело понять Сюэ Яну в прошлой жизни, но теперь он не сомневался в них. Он был готов сделать для своего отца и сестры очень многое и ценил каждый момент, когда был рядом с ними. Эти люди внесли немалый вклад в становление новой доброй стороны Сюэ Яна, научили его чувствовать и подарили счастливую жизнь, о которой он и не мог мечтать. Поэтому сейчас он склонил голову перед каменной табличкой с именем своей матери, стоя на коленях в храме предков. Вэньян умел быть благодарным и умел говорить «прости». Зажжённая палочка благовоний медленно тлела, оставляя после себя тонкую струйку дыма. За закрытыми дверьми храма было тихо и темно, яркие лучи солнца не могли пробиться сквозь плотные ставни. В этой тишине Шэнь Сюань совершил поклон, упершись лбом в холодный мрамор на полу, и закрыл глаза, погружаясь в собственные мысли. Даже если его мамы не было рядом, она по-прежнему направляла его в этом мире. Вэньян часто поднимал взгляд к ночному небу, ища там яркую звезду над горизонтом, которая помогала ему не сходить с пути. Сейчас, когда старые нотки безумия порой звучали в его голове, они уже не могли согнуть твёрдый характер. Он был сильнее своего тёмного прошлого и больше не потеряет контроль. — Я стану лучше. Я всё исправлю. Я не подведу тебя, мама, — шептал он, глядя на золотые иероглифы. — Прости, что отнял твою жизнь. Спасибо, что подарила мне этот шанс. Но холодный камень не мог ему ответить, и в полумраке было слышно лишь тяжелое сердцебиение Шэнь Вэньяна. Яркое солнце заставило его зажмурить глаза, когда Шэнь Сюань покинул храм предков. Утренний ветер смешивал в воздухе сладкие ароматы цветов, привлекая пчел. По обе стороны дорожки, ведущей от храма в сад, пышно цвели кусты шиповника, усыпанные белоснежными хрупкими цветами. В саду слуги уже с самого утра пололи, подстригали и окучивали самые разные растения и кустарники. Начало этому саду положила бабушка Вэньяна, когда это поместье было только построено, и именно тогда первым саженцем стала магнолия, которая за много лет превратилась в высокое раскидистое дерево, распускающее крупные розовые цветы каждую весну. Затем из дальних путешествий и от странствующих купцов в саду появлялись все новые и новые кустарники и травы, некоторые из них были очень ценными и редкими, а некоторые просто радовали глаз. В итоге сад разросся до таких масштабов, что стал похож на лабиринт, а узкая каменная дорожка порой заходила в тёмные тупики, где в детстве Шэнь Сюань часто укрывался, играя в прятки с сестрой. Проходя мимо цветущей магнолии, Вэньян на мгновение задержался, восстанавливая в памяти образ Юй Дэлуня, ещё вчера улыбавшегося ему под этим деревом. Сюэ Ян боялся, что это был очередной его кошмар, и в реальности он настолько лишился разума, что долгожданная встреча была лишь его больной фантазией. Накануне вечером, провожая Юй Дэлуня к экипажу, Вэньян обменялся с ним парой фраз, и лекарь настойчиво просил прийти к нему как можно скорее, чтобы обработать раны от трупного яда. Но сейчас Шэнь Сюань не спешил наведаться в гости, потому что внутренне испытывал непонятный страх перед переродившимся Сяо Синчэнем. Он выглядел точно так же, как и в прошлой жизни, но что-то таинственное было в его взгляде. Будто глубоко в медовых озерах глаз притаились целые глыбы льда, и этот колючий холод пробирал Сюэ Яна до самых костей. Он привык жить с ослепшим даочжаном, который выглядел весьма беспомощно и порой даже жалко, и совсем не был готов встретиться с леденящей уверенностью, исходящей от прекрасного Юй Дэлуня. Весь вечер Сюэ Ян тайком рассматривал его лицо и грациозный силуэт, когда они собрались в общем зале, чтобы выпить чай после ужина. В Сяо Синчэне было идеально всё — от шёлковых тёмно-каштановых волос, струившихся по безупречно ровной спине, до тонких ровных пальцев, сжимавших глиняную чарку. Белое кольцо из нефрита с россыпью прозрачных кристаллов загадочно переливалось на его безымянном пальце в свете свечей, когда даочжан изящно поднимал правую руку, чтобы поправить выпущенные у лица прядки. Иногда они сталкивались взглядами, и Сюэ Ян тут же отводил глаза, не в силах выдержать этот удар. Чувство вины захлестнуло его с новой силой, и ему так хотелось высказать все мольбы о прощении, накопленные за два десятка лет, но сейчас Сюэ Ян мог лишь обиженно кусать губы и держаться на достаточном расстоянии, чтобы не нарушить правила приличия. Перед тем, как отправиться к даочжану, Шэнь Сюань решил посетить общежитие адептов, где его встретил порядком уставший, но счастливый Кувэй, отрабатывавший удары на деревянном манекене под присмотром Хань Мижэня. — Наставник! — едва Шэнь Вэньян переступил ворота, Хэн Кувэй сразу же забыл про свое занятие и хотел было броситься бежать, но Мижэнь схватил его за воротник сзади. — Плюс ещё двадцать повторений за нарушение дисциплины. Забыл как надо приветствовать старших? Мало быть сильным, нужно ещё соблюдать этикет, — заклинатель отпустил мальчика и недовольно сложил руки на груди. — Простите, учитель, — Кувэй виновато почесал затылок. — Больше этого не повторится. — Твой учитель тебя уже с утра измотал? — Вэньян усмехнулся и подошёл ближе, рассматривая покрасневшего от усердных тренировок юношу. — Как тебе здесь? — Все хорошо, наставник, — губы Кувэя растянулись в улыбке, а в сияющем взгляде плескалось восхищение. — Вчера я весь день провел за книжками, а сегодня мне разрешили тренироваться с этой штукой. — У тебя всё есть? Старшие не обижают? — Шэнь Сюань перевел взгляд на Хань Мижэня, который недовольно фыркнул и закатил глаза. — Нет, наставник, тут все хорошо ко мне относятся, и я ни в чем не нуждаюсь… — Ты нуждаешься только в дисциплине, — не выдержал Мижэнь. — Не думай, что я буду жалеть тебя, как твой наставник, давай возвращайся к манекену! — Да, учитель! — Кувэй послушно принялся отбивать удары руками по деревянному манекену, представлявшему собой вертикальный столб с несколькими вращающимися секциями, из которых торчали длинные толстые шипы, имитировавшие конечности противника. — Судя по тому, что ты ещё жив, дева Шэнь простила твой внезапный отъезд, — Мижэнь подошел ближе к Вэньяну, и теперь они оба со стороны наблюдали за пыхтевшим над техникой ближнего боя учеником. — Я уехал не просто так, и нам удалось разобраться со всеми обидами, так что теперь я спокойно вернусь к делам ордена. — Выглядишь ты не очень хорошо, но я всё равно рад видеть тебя с нами. Сейчас нашему ордену как никогда нужно сплотиться. — Конфликт не исчерпан? — удивился Вэньян. — Яньлин Бэй настаивают на том, чтобы границы с Юнсинем были пересмотрены, и почти пять десятков ли плодородных земель были отданы этим ублюдкам, — он презрительно поморщился. — Сначала они пытались решить всё разговором, но в итоге это вылилось в бойню, — заклинатель на мгновение задумался. — Орден Бэй ходит по острию, их техники выглядят очень сомнительно. Глава Шэнь подозревает, что там не обошлось без тёмных сил, — Хань Мижэнь вздохнул и устало потёр глаза. — Пока что на границе затишье, наш союз сильно потрепал силы врага, и они уползли зализывать раны. Но Ю Цай и Юнсинь Чжуй слишком слабы без нашей помощи и, если случится новая стычка, нам придётся помочь им. Если эти два ордена сдадутся, Яньлин Бэй окажется рядом с нами, и тогда отбиться будет тяжелее. — Всё и правда сложнее, чем я думал, — Шэнь Вэньян задумчиво почесал подбородок. — Нам нужно принять на обучение новых адептов и усерднее заняться их подготовкой. Теперь придется сражаться не только с тёмными тварями. — Твой отец сказал то же самое, — усмехнулся Мижэнь. — Не знаю, что случилось с тобой за полгода, но тебе это явно пошло на пользу. — Думаешь, я изменился? — Вэньян вопросительно поднял бровь. — Ты выглядишь как-то… Серьёзнее, наверное, — Хань Мижэнь прищурился, рассматривая соученика. — И раньше ты как огня боялся разговоров о политике, а теперь сам хочешь узнать положение дел. Вэньян… — заклинатель вздохнул и взволнованно размял шею, пытаясь подобрать слова. — Ты знаешь, что, когда мы были младше, у нас не очень задалось с дружбой… Но, честно говоря, ты всегда мне нравился и, хоть я и старше тебя, но позже начал формировать своё золотое ядро, поэтому я всегда смотрел на тебя и старался ещё больше. — Мне жаль, что я отталкивал тебя раньше, — Шэнь Сюань откашлялся, скрывая смущение. — Я думал, что если буду отвлекаться от совершенствования, то не смогу добиться высоких результатов. Поэтому предпочитал не тратить время на обычные шалости с другими детьми, — он перевел взгляд на Кувэя. — Сейчас я хочу быть не только вашим командиром… — Никогда не поздно узнать друг друга заново, а? — Мижэнь улыбнулся и толкнул Шэнь Вэньяна в плечо. — Вообще-то, я хотел рассказать тебе кое-что… — заклинатель громко вздохнул, и легкая неуверенность отразилась на его лице. — В общем, за эти полгода я… — Вот вы где! — звонкий голос раздался где-то позади, заставив заклинателей повернуться. Мо Цинчу бежал через тренировочное поле, махая рукой. — Хань-сюн, Шэнь-сюн! — Как всегда вовремя, — тяжело выдохнул Хань Мижэнь. — Шисюн, ты вернулся! — лицо Цинчу сияло детским восторгом. — Где ты пропадал так долго? — Совершенствовался в уединении, — Вэньян решил, что этот вариант не будет вызывать лишних вопросов, так как в мире заклинателей некоторые практики действительно требовали отдаления от суеты людского мира. — Ого, — Мо Цинчу был младше Шэнь Сюаня всего на пару лет, но его наивность и не тронутое жестокостью сердце сделали его слишком мягким и доверчивым, хотя это никак не помешало ему достигнуть хороших результатов в развитии духовного ядра. — А твой ученик… — он кивнул в сторону Хэн Кувэя. — Где ты его нашел? — Он не мой ученик… — Твой, — вмешался Хань Мижэнь. — Пока он обучается базовым навыкам и простейшим заклинаниям, но когда дело дойдёт до настоящих техник, никто лучше тебя не научит Кувэя обращаться с мечом, — Вэньян слегка оторопел, недоверчиво посмотрев на Мижэня. — Конечно, за пару дней нельзя сказать, получится ли у него развить духовное ядро, но мальчишка очень старается и весьма не глуп, так что шансы велики. К тому же, — заклинатель усмехнулся, — он постоянно спрашивает о тебе и то и дело смотрит в твою сторону, пока мы тут болтаем. Шэнь Сюань повернул голову в сторону Кувэя, и тот поспешно отвёл взгляд, возвращаясь к бою с манекеном. Когда Вэньян забрал этого мальчика с собой, он лишь хотел дать ему шанс на лучшую жизнь, но не думал посвящать его в ученики. Кроме того, он не мог назвать себя действительно достойным учителем, учитывая его тёмное прошлое. После возвращения воспоминаний Вэньян сам учился жить заново и пока не достиг гармонии в своем разуме, чтобы делиться с кем-то знаниями. — Может быть позже… Сейчас мне нужно разобраться с делами, — ответил он и перевёл взгляд на Хань Мижэня. — Ты, кажется, хотел мне что-то сказать? — Э-э, — Хань Мижэнь посмотрел на застывшего в ожидании Мо Цинчу. — Знаешь, уже не важно. Время идти на обед, а то наш ученик скоро упадёт тут без сил. — Шэнь-сюн, ты не хочешь пообедать с нами? — Цинчу посмотрел на Вэньяна своими большими малахитовыми глазами, в которых плескалась такая неприкрытая надежда, что казалось, будто отказ может буквально убить его. К тому же совместная трапеза была отличным поводом обсудить изменения в ордене и подумать о дальнейших планах, так что Шэнь Сюань, помедлив, согласился. Вэньян не помнил, когда в последний раз обедал в столовой учебного корпуса, так как после освоения основных техник обучения очень редко появлялся в общежитии. Он всё ещё посещал некоторые занятия, но когда его уровень духовных сил возрос настолько, что в тренировочной битве он раскрошил меч учителя в пыль, то сам стал считаться наставником для младших адептов ордена. Когда в ордене выдавались спокойные дни, Шэнь Вэньян проводил уроки фехтования и разъяснял тонкости боя с разными тёмными существами, но на деле считал себя слишком бездарным учителем. Но вот ученики были в восторге видеть перед собой прославленного в ордене заклинателя вместо закостенелых старейшин, руки которых уже десятки лет не трогали рукоять меча. Шэнь Вэньян думал, что распорядок его жизни после возвращения воспоминаний сильно изменится, и ему станет сложнее совмещать свою привычную жизнь и осознание того, кем он был в прошлом. Но, как оказалось, взращиваемая годами дисциплина и порой даже слишком серьезное отношение к некоторым вещам были сильнее тёмной сущности Сюэ Яна. Чувство ответственности за орден и привязанность к близким людям ничуть не ослабели, и Шэнь Вэньян просто продолжал жить так, как жил двадцать четыре года до этого, осознавая, что теперь ему придется прикладывать еще больше сил, чтобы не дать червоточине в его душе разрастись. Его ненависть растворилась ещё в прошлой жизни, а годы скитаний в облике призрака были потрачены на бесконечное переосмысление своих поступков и решений, поэтому в итоге от прошлой личности Сюэ Яна осталась лишь та часть, которая глубоко сожалела о совершённом ужасе. Когда-то он мечтал воскресить Сяо Синчэня, чтобы и дальше издеваться над отчаявшимся даочжаном, теперь же Сюэ Ян не мог насмотреться на то, как на этом прекрасном и выразительном лице расцветает улыбка. За обедом Хэн Кувэй сел напротив Вэньяна, и чувства смущения и неловкости заметным румянцем залили его щеки. Ещё пару дней назад этот ребёнок разносил тарелки и терпел извращенные взгляды постояльцев за скромную похлебку и пару булочек на ужин. Теперь же он одет в форму адептов ордена Чалин Шэнь, и весь его день расписан по часам. Кроме того, в ордене были и другие ровесники Кувэя, с которыми его уже успели познакомить, но такая резкая смена обстановки требовала постепенного привыкания. Шэнь Сюань понимал это и знал, что доверил ученика в надёжные руки, но всё-таки переживал, что из-за своей стеснительности Хэн Кувэй ещё долго будет избегать людей. — Тебе нужно питаться плотнее, — Шэнь Вэньян не выдержал и начал подкладывать в тарелку ученика мясо и овощи. — Тренировки отнимают много сил, а твое тело растет, поэтому ты должен давать ему все необходимое. — Всё в порядке, наставник… — дрожь в руках выдавала его волнение. — Мой отец всегда говорил мне заботиться о своем теле, потому что это сосуд для души, а для этого нужно высыпаться, есть полезную еду и тренироваться в меру. Ты же хочешь научиться владеть мечом? — Хочу! — Кувэй поднял свои испуганные глаза на Вэньяна. — Тогда тебе надо освоить простейшие техники и научиться управлять духовными силами, — Шэнь Сюань внимательно посмотрел на ученика, пытаясь не засмеяться от его взволнованного вида. — Когда твои учителя поймут, что ты готов двигаться дальше, я научу тебя, как сделать меч не просто оружием, но и соратником в бою. — Правда? — Кувэй едва не выронил палочки из рук. — Вы будете меня учить? — Это зависит от твоих успехов и стараний, — Вэньян невозмутимо пожал плечами. — Если будешь усердно тренироваться, но при этом заботиться о теле, сможешь быстро справиться с базовыми техниками. — Я буду стараться! — ученик запихнул в рот большой комок риса так, что его щеки раздулись. — Я все… — Кувэй запнулся и все же прожевал еду, прежде чем ответил. — Сделаю! — Не говори с набитым ртом, это неприлично, — Вэньян улыбнулся и повернул голову, встречаясь с двумя парами удивленных глаз. Мо Цинчу и Хань Мижэнь, сидевшие друг напротив друга за другой половиной стола, уставились на Шэнь Сюаня так, будто видели его впервые. Холодный и отстраненный сын главы ордена обычно распугивал людей одним своим взглядом и не отличался излишней любезностью в общении, а теперь вдруг переживает о ребенке, которого знает несколько дней. — Чего вы уставились? Еда остынет, — смущенно буркнул Шэнь Вэньян, опустив взгляд в тарелку. Он и правда стал мягче за эти полгода. Юношескую спесь сбила жестокая реальность, обрушившаяся на плечи Вэньяна вместе с воспоминаниями прошлой жизни. Переосмыслив собственные ориентиры, он понял, что держаться в стороне от людей, пытаясь достичь новых высот в совершенствовании, слишком глупо и опасно. В конце концов он рисковал получить искажение ци или просто сойти с ума, как это случилось с Сюэ Яном в прошлом, когда он восемь лет истязал душу и мертвое тело Сяо Синчэня своими экспериментами. Сейчас Сюэ Ян боялся одиночества. Боялся, что снова уничтожит всё, что ему дорого, и в конечном счёте будет давиться слезами, сидя на земле в грязи и крови. Сюэ Яну было тяжело признать, что ему нравилось, когда кто-то искренне беспокоился о нем, заботился и ждал после долгого путешествия. Он считал, что не заслужил такого отношения, что должен спрятаться в самую глубокую нору и не показывать нос, чтобы ненароком снова не навредить кому-то. Но не мог так просто отказаться от любви и ласки, которую наконец-то смог получить в полной мере. Ощущение семьи и родного дома грело его изнутри каждый день, и Сюэ Ян глубоко в душе был рад иметь возможность вот так сидеть за столом с людьми, которые старались равняться на него. Из грязного демона он превратился в пример для подражания, и этот контраст очень болезненно отзывался где-то внутри. Возможно ли, что его душа оставила всю тьму в озере Загробного мира и теперь излучала лишь чистую энергию? Неужели Сяо Синчэнь никогда так и не сможет узнать, что Сюэ Ян через боль и кровь получил шанс вернуться на правильный путь? Эти мысли крутились в голове Сюэ Яна, когда он покинул общежитие адептов ордена и направился в сторону города. Для Юй Дэлуня выделили дом на окраине Фошаня, который являлся столицей ордена Чалин Шэнь. От ворот поместья Шэнь до этого места можно было добраться на мече меньше, чем за десять минут, но даже это время показалось вечностью, пока он парил в воздухе, не слыша даже свист ветра за оглушающим звуком собственного сердцебиения. Дом лекаря располагался рядом с лесом и был окружен невысоким забором с деревянными воротами. Длинное строение было укрыто с двух сторон высокими плакучими ивами, а во дворе пышно цвели белые и красные кустовые розы. На крыльце стоял круглый стол и уютное кресло, на покатой крыше громко щебетали скворцы, а ветер перебирал длинные плети ив, заставляя солнечные лучи мерцать на темно-зеленых листьях. Здесь было уютно и спокойно, и Сюэ Ян подумал о том, что именно такое жилище отлично подходит для Сяо Синчэня. Он с трудом решился подняться на крыльцо, и деревянная половица предательски скрипнула под его ногами, когда Сюэ Ян неуверенно застыл перед дверью. Из открытых окон не доносилось никаких звуков, и он было уже подумал развернуться и уйти, как вдруг дверь тихо открылась, и перепачканный пылью Сяо Синчэнь ойкнул, едва не выронив ведро с водой из рук. — Молодой господин Шэнь… — даочжан удивленно захлопал глазами и улыбнулся. — Вы все-таки пришли. — Я… видимо не вовремя… простите, — Вэньян неловко попятился. — О нет, — Юй Дэлунь босыми ногами прошел вдоль крыльца и вылил грязную воду на землю. — Я как раз закончил убираться, простите за мой неряшливый вид, — Сяо Синчэнь выглядел забавно с серыми пятнами пыли на лице, но любопытный взгляд из-под длинных ресниц без стеснения рассматривал Шэнь Сюаня. — Я уже разложил по полкам все травы и ингредиенты, так что прямо сейчас смогу приготовить мазь. — Х-хорошо, — Сюэ Ян с трудом выговаривал слова, понимая, как глупо выглядит со стороны. Но тяжело было сохранять ясность разума, наблюдая за даочжаном, выглядевшим как самая искусная картина. Легкое сиреневое ханьфу с широким поясом идеально сидело на стройной фигуре и подчеркивало плавный силуэт Юй Дэлуня, когда тот со всей присущей ему грацией скользнул в темноту дома, поманив Вэньяна за собой. В этот момент Сюэ Яну казалось, что это и правда их первое знакомство. Будто прошлая жизнь была лишь страшным кошмаром, и на самом деле у них есть настоящий шанс построить все заново. Сяо Синчэнь снова стал тем, кем он был до того, как притащил на себе окровавленного Сун Цзычэня на Неизвестную гору. А Сюэ Ян на самом деле всегда был сильным заклинателем и наследником ордена, а не кровожадным убийцей и последователем тёмного пути. Шагнув вслед за Юй Дэлунем, Вэньян оказался в коридоре, разделявшем дом на две части. Слева за открытой дверью виднелись две простые кровати и несколько тумбочек, а также стол с разложенными на нем бинтами и странными приспособлениями. Видимо, эта комната предназначалась для пациентов, которым необходимо было постоянное наблюдение лекаря. Справа дверь вела в жилую часть дома, и первая же комната оказалась кабинетом, где в центре на тяжелом столе из цельного дерева стояли разнообразные баночки и были разложены пучки трав. Вдоль стен расположилось множество полок и шкафов, заставленных разными артефактами и утварью, необходимыми в работе лекаря. Шэнь Сюань рассматривал все это многообразие предметов, некоторые из которых он видел впервые, и не заметил, как из соседней комнаты вернулся даочжан, который теперь привел себя в порядок и перевязал длинные волосы белой лентой на концах. — Прошу, — тихий голос заставил Вэньяна вздрогнуть, и он обернулся, увидев, как Юй Дэлунь жестом приглашает его сесть за стол. Он послушно опустился на стул, поворачиваясь боком так, что солнечный свет из окна отлично освещал бледное лицо Шэнь Сюаня. Юй Дэлунь встал прямо перед ним, смотря сверху вниз, и Вэньян так и не смог набраться смелости, чтобы поднять свой взгляд. Целый ураган эмоций сейчас кружился у него внутри, отзываясь частым сердцебиением. Ни в одном из своих вариантов Сюэ Ян не подумал о том, что однажды встретится с Сяо Синчэнем вот так — в новой жизни и без прежних воспоминаний. Вообще-то, Сюэ Ян не рассчитывал переродиться и вполне заслуженно ожидал вечных пыток в аду, а в итоге главной его пыткой стал слишком красивый и источающий сладковатый аромат лечебных трав даочжан, который сейчас держал его за подбородок пальцами и, наклонившись вперед, внимательно осматривал ожоги, оставшиеся от брызг демонической крови. Юй Дэлунь хмурил брови и осторожно ощупывал щеку Вэньяна, а затем внезапно скользнул рукой ниже, проходясь кончиками пальцев по шее. Шэнь Сюань затаил дыхание, нервно сглотнул от этого невесомого прикосновения и крепко сжал руки в кулаки, когда даочжан немного оттянул ворот его куртки, осматривая ключицы. — Больно? — взволнованно спросил Юй Дэлунь, заглядывая в глаза Вэньяна. — Нет-нет, — сдавленно выдал он, рассматривая нефритовую черную шпильку в волосах лекаря и стараясь не обращать внимания на теплое дыхание, касающееся его шеи. Сюэ Ян так долго был одинок в обеих его жизнях, что совсем отвык от чужих прикосновений, но сейчас это были не просто прикосновения, а нежные прохладные руки Сяо Синчэня, от которых становилось лучше без всяких лекарств. Сюэ Ян почувствовал, как волна мурашек прокатилась по его телу от осознания того, что всё это и правда реально. Даочжан действительно жив, он снова видит, улыбается и занимается любимым делом, следуя за мечтой. В прошлой жизни он не смог даже дожить до этого возраста, и видеть Сяо Синчэня уже не просто юношей, а молодым мужчиной, было так странно. В каждом его движении, в каждом взгляде и фразе была холодная уверенность и завораживающая гордость. Хоть Юй Дэлунь и прожил пятнадцать лет в храме, он всё же спускался с горы иногда, виделся с учениками из других храмов и успел повидать мир после того, как закончил обучение. В прошлой жизни Сяо Синчэнь был слишком молод, когда решил покинуть свою наставницу, и оттого в своих решениях был часто импульсивен и излишне самоуверен. В этот раз он выбрал иной путь, накопил немало опыта и знал о мире достаточно много, чтобы больше не поддаться на чужие уловки. — Раны слишком запущены, придется убрать немного кожи, потому что её уже не спасти, — Юй Дэлунь отстранился и тяжело вздохнул. — Должно быть, эти ожоги доставляют много боли. Как молодой господин терпел её всё это время? — Было не очень больно… — скромно ответил Шэнь Вэньян, рассматривая свои загрубевшие от рукояти меча ладони. — Я думал, что скоро все заживёт. — Так нельзя, — тихо произнес Юй Дэлунь и поставил на стол деревянную чашу. — Не сочтите меня грубым, но нельзя так беспечно относиться к ранам. Иногда даже вовремя не обработанный крошечный порез может убить человека, а у вас я насчитал не меньше двенадцати ожогов… И я не уверен, что под вашей одеждой не скрыто что-то ещё, — даочжан осекся, осознавая двусмысленность своей фразы, и следом добавил. — Я хотел сказать, что если где-то на вашем теле есть другие незаживающие раны, лучше скажите мне сразу, чтобы я приготовил достаточно лекарства от трупного яда. — Я не… — Вэньян чувствовал, как горят его щеки. Предательское солнце светило так ярко, что на бледном лице этот румянец можно было разглядеть из соседней комнаты. Сяо Синчэнь вернулся в его жизнь вот так внезапно, а теперь ещё и отчитывает его за беспечность… Сюэ Ян начал думать о том, что он всё-таки бредит или на самом деле давно мёртв и отбывает наказание в аду. — Есть ещё пара небольших порезов, — он вытянул вперед предплечья и непослушными пальцами попытался развязать шнурки на наручах. Юй Дэлунь подумал, что Вэньян просто испытывает слишком сильную боль и, пододвинув стул, сел напротив, взяв его за руку. Шэнь Сюань резко вдохнул, едва не вскрикнув от неожиданности, и теперь жалобно наблюдал, как даочжан осторожно снимает его наручи. Это точно было похоже на очень жестокую шутку. Прикосновений было так много, что Сюэ Ян почти задыхался, пытаясь понять, почему его тело вот так реагировало на Сяо Синчэня. Следуя чётким указаниями, Вэньян снял верхнюю тонкую куртку и пояс, оставаясь в одной лишь рубашке, и несмело протянул руки Юй Дэлуню. Тот медленно и едва ощутимо поднял рукава выше, и глаза его расширились от изумления. — Пара небольших порезов? — во взгляде лекаря негодование смешалось с ужасом. — Это рваные раны от когтей… Оба предплечья пострадали… Как можно было сверху еще и надеть наручи? — Мне правда не больно… — Молодой господин Шэнь, я лечил не так много людей в своей жизни, но точно знаю, что подобные раны ощущаются слишком болезненно, чтобы не обращать на них внимания, — Юй Дэлунь обеспокоенно посмотрел Вэньяну в глаза. — Вы же знаете, что со временем ваша плоть буквально начала бы гнить заживо? — Неужели всё так серьёзно? — растерянно спросил Шэнь Сюань. — Конечно серьёзно, — прямые брови Юй Дэлуня сошлись у переносицы. С этими словами он поднялся на ноги и подошёл к полкам, заставленным круглыми керамическими горшочками с нанесенными на них иероглифами. Один за одним Юй Дэлунь доставал с полок ингредиенты и ставил их на стол, иногда что-то бормоча себе под нос. Вэньян заворожённо смотрел за этими грациозными точными движениями, в которых не было ни намека на суетливость. Положив в чашу несколько видов сушеных трав и отмерив ложечкой неизвестный белый порошок, Юй Дэлунь с помощью пестика принялся перетирать эту смесь, пока Шэнь Сюань не сводил глаз с его тонких изящных пальцев. Теперь он не сомневался, что даочжан нашёл свое дело, и не мог насмотреться на его сосредоточенное серьёзное лицо. — Красивее, чем в моих снах… — едва слышно выдохнул Сюэ Ян, наблюдая за точёным профилем Сяо Синчэня. — Вы что-то сказали? — Юй Дэлунь отвлекся от своего занятия и вопросительно посмотрел на Вэньяна. — Я говорю, вы хорошо разбираетесь в травах, — Шэнь Сюань неловко улыбнулся. — Мой наставник учил меня этому, — лекарь приподнял уголки губ. — Он помнил сотни видов трав и знал, как залечить любую рану, даже если вокруг дикое поле. — Как получилось, что вы оказались так далеко от дома? — Вэньян попытался отвлечься от созерцания красоты даочжана. — Почему именно Юаньтун? — Мой отец родом из тех мест, — Юй Дэлунь добавил горячей воды в смесь и продолжил перетирать её. — Я с детства твердил родителям, что хочу помогать людям, и они решили отдать меня на обучение в Юаньтун, который славился собственными техниками врачевания, способными спасти даже, казалось бы, безнадёжно раненых. — Но почему родители не отдали вас на обучение в школу при ордене? Мы ведь тоже помогаем людям, сражаясь с тёмными силами. — У меня… — Юй Дэлунь слегка замялся, разглядывая зелёную кашицу в чаше. — Я не смог вступить на путь меча, потому что все попытки оказались безуспешными. Пришлось искать другие способы быть полезным для других. Сюэ Ян расстроенно поджал губы и опустил взгляд. Безуспешными? В прошлой жизни Сяо Синчэнь в своей технике владения мечом мог состязаться с сильнейшими заклинателями именитых орденов. Шуанхуа узнавали с первого взгляда, а в бою даочжан совмещал грацию и убийственную силу. Как получилось, что теперь он даже не хотел говорить об этом? От осознания того, что Сяо Синчэнь оказался беззащитен в новой жизни, у Сюэ Яна болезненно заныло сердце. Если бы даочжан не убил себя собственным мечом, могло ли все быть иначе? — Прости, — неосознанно произнёс Шэнь Вэньян. Он слишком давно хотел сказать это простое слово в адрес Сяо Синчэня. — Меня совсем не расстраивает, что я не могу использовать меч, — Юй Дэлунь посмотрел Шэнь Вэньяну в глаза. — Я всё равно не похож на вас — не такой смелый и настойчивый — даже не видел ни одного существа страшнее призрака. Мне нравится лечить людей. Это моя стихия. — Не могу не согласиться с этим, учитывая, что вы спасли моему отцу жизнь. А теперь вынуждены возиться со мной… — Меня очень расстраивает, что молодой господин не заботится о своих ранах достаточно хорошо, — Юй Дэлунь закончил готовить мазь и раскатал на краю стола сверток со стальными инструментами. От вида этих странных приспособлений у Вэньяна пересохло во рту. — Теперь мне придется сделать вам больно, чтобы правильно очистить раны. — Я справлюсь с любой болью, — без сомнений ответил Сюэ Ян. Он готов был покорно принять хоть тысячу ножей в своё тело, если Сяо Синчэнь захочет того. — Я постараюсь сделать это как можно осторожнее, — мягким тоном произнес даочжан, притягивая к себе руку Вэньяна. Шэнь Вэньян откашлялся и отвернул голову, стараясь скрыть румянец от взгляда Юй Дэлуня. Он бы с удовольствием просто сгорел заживо сейчас, оставив после себя лишь кучку пепла, из-за ощущения того, как даочжан кончиками пальцев нежно ощупывал края ран, оценивая степень повреждения. Он взял со стола вытянутые ножницы с узкими лезвиями и, бросив на Шэнь Вэньяна виноватый взгляд, принялся по кусочкам срезать отмершую плоть. Заклинатель затаил дыхание, наблюдая, как подрагивают ресницы Юй Дэлуня, пока он сосредоточенно очищал раны, стараясь причинить как можно меньше боли. В комнате было так тихо, что он мог услышать размеренное глубокое дыхание даочжана и щебетание скворцов на крыше. Всё повторялось заново — умелые руки Сяо Синчэня залечивают раны Сюэ Яна, они едва знакомы, и их история только начинается. В это мгновение не существовало ни прошлого, ни будущего, и Сюэ Ян наслаждался даже болью, которую ненамеренно причинял ему Сяо Синчэнь. Они снова вдвоём, между ними нет кровавой реки с усеянными трупами берегами, и никто из них ещё не совершил ужасных ошибок. Сюэ Ян вдруг почувствовал внезапно подступившие к горлу слёзы. Он не заслужил всё это и за все свои деяния давно должен был подвергаться вечным пыткам в аду, но в итоге сидит сейчас напротив Сяо Синчэня и наблюдает, как тот бережно покрывает его раны мазью. Он плотно забинтовал руки Вэньяна и поправил рукава рубашки, не забыв завязать тесёмки. — Постарайтесь не беспокоить пока раны, завтра вечером я приеду к главе Шэнь и сменю ваши бинты на новые, — Юй Дэлунь подвинул стул еще ближе так, что теперь они слегка соприкасались бедрами, и взял со стола баночку с белой мазью, от которой исходил стойкий запах мяты. — Также я дам вам пилюли, которые нужно будет принимать дважды в день, чтобы исключить попадание трупного яда в кровь. Шэнь Вэньян хотел было уже ответить, но замер, когда прохладная мазь коснулась его лица. Тонким слоем Юй Дэлунь покрывал ожоги лекарственной смесью, постепенно спускаясь ниже. Когда длинные пальцы соскользнули с подбородка на шею, Вэньян закрыл глаза, стараясь дышать ровно. Ему казалось, что кто-то специально замедлил время, чтобы эти прикосновения ощущались более остро. Сюэ Ян слишком скучал по теплу Сяо Синчэня и так долго смотрел на его холодное мёртвое тело, что теперь вздрагивал от каждого касания. Что оказалось еще более поразительным — ему было слишком мало. Сюэ Ян понимал, что должен быть благодарен просто за возможность находиться рядом с даочжаном, но за десятки лет его тоска стала слишком невыносимой. Он несмело скользнул взглядом по шее Юй Дэлуня, когда тот склонил голову, чтобы обработать ожоги на ключицах Вэньяна, и невольно посмотрел на четкую линию подбородка и его чуть приоткрытые губы. Ни один портрет не мог передать и половины красоты Сяо Синчэня. — Готово! — Юй Дэлунь отстранился и вытер руки о полотенце. — Советую подождать немного, прежде чем надеть одежду. Нужно время, чтобы мазь впиталась, а пока вот, — он вручил Вэньяну маленькую круглую баночку. — Выпейте это. Наверное, если бы Сяо Синчэнь прямо сейчас протянул Сюэ Яну яд, он бы всё равно выпил его без промедления. Отчасти его пугала степень доверия, которую он испытывал к даочжану, ведь когда-то он ненавидел этого человека и так жестоко уничтожил всю его жизнь. Сюэ Ян посмотрел на гладкую баночку у себя в руке и вдруг подумал о том, не было ли это тем же самым спектаклем, что когда-то он сам разыграл в городе И. Что если Сяо Синчэнь на самом деле всё помнил и лишь играл с Сюэ Яном, ожидая лучшего момента, чтобы отомстить? Способен ли был на это даочжан? — Что-то не так? — обеспокоенно спросил Юй Дэлунь, раскладывая травы по полкам. — Спасибо, — коротко ответил Вэньян и отправил в рот круглую черную пилюлю с горьким привкусом. Он поморщился, но послушно проглотил её и в панике распахнул глаза, когда увидел перед собой на раскрытой ладони сверток с конфетой. Шэнь Вэньян поднял испуганные глаза на стоявшего над ним Юй Дэлуня, ощущая, как быстро забилось его сердце. В темном взгляде напротив он искал хоть малейший знак того, что на самом деле Сяо Синчэнь все помнил. — Конфета поможет убрать горечь с языка, — даочжан доброжелательно улыбнулся. — Я сейчас сделаю для вас чай. — Не стоит, мне и так неловко, что вы потратили на меня столько времени, господин Юй, — Шэнь Вэньян пытался скрыть разочарование в голосе. Он взял конфету и растерянно сжал её между пальцев, чувствуя куда более привычную горечь внутри. — В вопросах лечения время не имеет значения, важен лишь результат, господин Шэнь, — Юй Дэлунь разлил по чашам ароматный чай и отвлёкся, чтобы принести сладкие булочки и тарелку с фруктами. Какое-то время они сидели в тишине, медленно наслаждаясь чаем. Шэнь Вэньян не был уверен, но ему казалось, будто Юй Дэлунь попросил его задержаться не только для того, чтобы мазь впиталась. В отличие от адептов в ордене Чалин Шэнь, воспитанники храма Юаньтун обучались в строгости, и любые излишества были под запретом. Несмотря на целый свод правил, жизнь в Чалине была вполне комфортной, адептов вкусно кормили и позволяли свободно перемещаться по городу. Проживший пятнадцать лет в храме Юй Дэлунь же теперь пытался привыкнуть к вольной жизни и завести новые знакомства, но в силу воспитания испытывал неловкость от этого. — Расскажите, как вы встретили моего отца в Юнсине? Почему решили помочь? — Шэнь Сюань первым нарушил тишину. — Я был абсолютно растерян, когда закончил обучение и покинул Юаньтун, — помолчав немного, ответил даочжан. — Я лишь хотел быть полезен людям, но не знал, с чего начать. Я просто двигался вперед, останавливаясь, чтобы помогать тем, кто нуждался в этом. С шестнадцати лет я не так часто спускался с горы, и каждая такая вылазка была сильно ограничена по времени, поэтому многое в этом мире меня удивляло… — он задумался, вспоминая что-то. — Когда я увидел знамя ордена Чалин Шэнь, то не поверил собственным глазам. Отряд тогда остановился на постоялом дворе, и я просто подошёл и спросил, не нужна ли кому-то помощь, потому что слышал о стычках на границе. Тогда в Юнсине уже знали меня как лекаря, и заклинатели позволили мне осмотреть главу Шэнь. Он сильно пострадал, колено было просто разорвано… — Юй Дэлунь покачал головой. — Я приложил все усилия, чтобы спасти его ногу и, к счастью, мне это удалось. Конечно, хромота, скорее всего, останется на всю жизнь, но это всё, что я мог сделать с таким ранением. — Видимо, в Юаньтуне преподают действительно талантливые наставники. Подобное мастерство редко встретишь среди простых лекарей. — Далеко не каждый желающий может стать учеником в этом храме. Не все понимают, что жизнь среди снегов и строгая дисциплина требуют большой выдержки, — он посмотрел на Вэньяна в упор. — Некоторые покидали храм даже в процессе обучения, когда соблазн вернуться к привычным радостям бытия становился сильнее желания достигнуть цели. В постоянном холоде нельзя было ничего вырастить, поэтому блюда были пресными и почти всегда одинаковыми, и лишь раз в месяц в столовой мы получали немного сладостей и фруктов. Нужно было изучить множество книг и рукописей, приготовить сотни отваров и лекарств, запомнить бессчётное количество рецептов, — лекарь тихо усмехнулся. — Не подумайте, что я жалуюсь, в любой момент я мог покинуть Юаньтун и вернуться к родителям, но я пришел туда с четкой целью, поэтому трудности меня не пугали. — Тогда я не удивлен, что мой отец захотел, чтобы вы вернулись в орден вместе с ним, — Вэньян скромно улыбнулся. — Ваша целеустремленность впечатляет. — Благодаря главе Шэнь у меня теперь есть этот дом и возможность быть полезным для людей. Вернуться в родные места гораздо приятнее, чем просто скитаться по миру. — Кстати об этом… Фошань весьма большой город, а вы так давно не были в Чалине, что наверняка можете заблудиться… Я хотел предложить… Я могу показать вам город, если вы хотите, — Шэнь Вэньян готов был откусить свой непослушный язык, который никак не хотел произносить слова. — Мне неловко отвлекать вас от дел ради такого пустяка… — Это не пустяк, если вы рассчитываете остаться здесь надолго. Будет куда проблемнее потом искать вас среди лабиринтов улиц. — Я рос в Юцзуе, и с трудом сейчас вспомню даже улицы родной деревни, — Юй Дэлунь задумчиво сделал глоток чая. — Хотя я помню, как родители привозили меня в Фошань, чтобы посмотреть на фейерверки, которые глава Шэнь каждый Новый Год щедро запускал в небо. — Он всегда старался подарить праздник людям. Даже когда сам был очень расстроен, всё равно каждый год приказывал закупить фейерверки и устроить ярмарку на главной площади, — Шэнь Вэньян сжал пиалу с чаем в руке, и печаль отразилась на его лице. — Моя мама любила Новый Год. Она своими руками делала украшения из бумаги и фонарики и раздавала их людям просто так. — Думаю, она была чудесной женщиной, — даочжан прикусил губу и посмотрел на Шэнь Вэньяна. Пытаясь отвлечь его от грустных мыслей, он вдруг спросил: — А что насчет вас? Вы только вернулись из долгого путешествия, встречали по дороге что-то необычное? Шэнь Сюань печально улыбнулся и посмотрел в янтарные глаза напротив. Юй Дэлунь смотрел на него с интересом, хотя еще в начале разговора казался довольно отстранённым. Но стоило немного разговорить его, и он сразу потеплел, прямо как в городе И когда-то. Тогда Сяо Синчэнь пытался выглядеть холодным и незаинтересованным, но стоило Сюэ Яну подобраться поближе, как ему показалась совсем другая сторона даочжана. Они не заметили, как за разговорами солнце склонилось к закату, а чай давно остыл. Шэнь Вэньян рассказывал об интересных существах, которых повстречал во время одинокого путешествия, вспомнил несколько запоминающихся ночных охот и объяснил Юй Дэлуню особенности политического союза трёх орденов. Даочжан задавал много вопросов и в какой-то момент не сдержал смех, когда Вэньян рассказывал про горе-заклинателей, которые испугались лисицу-оборотня, залезшую в сарай. Сюэ Ян смотрел на знакомую улыбку и практически растворялся в этом мгновении. Он перевернул весь Загробный мир с ног на голову, лишь бы еще раз услышать смех Сяо Синчэня и увидеть ямочки на его бархатных щеках. И это стоило того. Пусть это займет время, но Сюэ Ян готов был построить все заново. После сегодняшнего дня он не сможет просто оставаться в стороне, оттого что будет скучать по Сяо Синчэню каждую минуту. Сюэ Ян боялся, что в этой жизни даочжан окажется совсем другим человеком, но он был все таким же добрым и любопытным, а уверенность в каждом его движении и горящий взгляд, когда он был поглощен любимым делом, лишь добавляли ему обаяния. Сяо Синчэнь будто скрывал за внешним спокойствием целый водопад эмоций, и Сюэ Ян чувствовал, как заново узнает человека, о котором мечтал долгие годы. Спустя пару часов они вынуждены были расстаться, когда к Юй Дэлуню постучалась женщина с ребенком, который сильно кашлял и мучился от жара. Даочжан кивнул Шэнь Сюаню на прощание и пригласил женщину в дом, закрыв за собой дверь. Вэньян не помнил, как добрался до дома, но улыбка не сходила с его лица всю дорогу. Теперь приятная истома от ожидания новой встречи поселилась в его сердце. Шэнь Вэньян заглянул к отцу и до позднего вечера обсуждал с ним дела ордена. Он не слишком много понимал в политических распрях, но это было важно для него в будущем, когда орден перейдет в его руки. Как бы Шэнь Вэньян ни избегал этих мыслей, когда придет время, он должен будет занять пост главы ордена Чалин Шэнь, потому что не сможет отдать все наследие своего отца в чужие руки. Позже к ним присоединилась Шэнь Аймин, которая принесла с собой пачку писем от жителей ордена, чтобы обсудить их просьбы с отцом. Вся семья собралась вместе и за долгими разговорами они просидели до глубокой ночи. Вэньян сразу отбирал себе письма, в которых говорилось о проявлениях нечисти или странных событиях, беспокоивших людей. Судя по тому, как быстро росла эта стопка, следующие пару месяцев он точно проведет в постоянных разъездах, и теперь это заметно расстраивало его, потому что здесь оставался Юй Дэлунь, мысли о котором не покидали горячую голову Вэньяна. Несмотря на усталость и поздний час, перед тем, как отправиться спать, Шэнь Сюань подозвал к себе служанку и озвучил ей просьбу, от которой молодая девушка сначала удивленно распахнула глаза, но затем быстро кивнула, пообещав выполнить все в срок. На следующее утро в дверь Юй Дэлуня постучали. Он наспех вытер испачканные в синем порошке руки о полотенце и поспешил встретить гостя, но на крыльце оказалось пусто. Тогда он опустил взгляд вниз и увидел большую корзину со свежими фруктами и разными сладостями, источавшими приятный аромат. Лекарь огляделся по сторонам, но никого рядом уже не было. Он поднял корзину с пола и взял в руку крупное красное яблоко, прикусив губу, чтобы сдержать улыбку. Шэнь Вэньян весь день занимал себя делами, стараясь не думать о предстоящем вечере. Он провел урок для адептов, целый час натирал Чжэндао, помог Аймин ответить на письма и разобрать бумаги, сыграл с отцом в сянци и впервые за долгое время взял в руки кисти и краски. В итоге спустя несколько часов из тонких линий и нежных цветов сложилась картина, на которой было изображено тёмное море под лучами закатного солнца. Шэнь Вэньян закончил рисовать и решил закрепить полотно на бамбуковых стеблях с двух сторон, чтобы его можно было повесить на стену. В доме у него был свой кабинет на первом этаже, поэтому слугам не сразу удалось найти молодого господина, и сам он явно не ожидал внезапного стука. — Войдите, — не отвлекаясь от занятия, произнес Вэньян. — Молодой господин, простите за беспокойство, но к вам пришел лекарь, и глава ордена попросил проводить его сюда, — девушка вежливо поклонилась и отошла в сторону, пропуская вперед Юй Дэлуня. Вэньян так и застыл, сидя на стуле и держа во рту короткий нож, которым он подравнивал ветку бамбука. — Молодой господин Шэнь, — даочжан легко поклонился, и служанка закрыла за ним дверь. Шэнь Сюань захлопал глазами, застигнутый врасплох, и вытащил нож изо рта. — Это вы… — Я закончил осматривать раны главы Шэнь и теперь пришёл поменять ваши бинты. — Ох, — Вэньян на мгновение застыл, осматривая свой кабинет. В небольшой комнате был легкий беспорядок: на столе были сложены книги и рукописи, в углу стоял сломанный лук, на книжной полке в шкафу почему-то лежал короткий клинок. Шэнь Вэньян убрал со стула стопку книг и смущенно предложил Юй Дэлуню сесть, внутренне проклиная себя за такую неряшливость. Лекарь подошел ближе и обратил свое внимание на разложенную на столе картину. Некоторое время он рассматривал ее, будто завороженный, а затем произнес: — Какая прекрасная картина… Столько деталей и красок. Художник действительно талантлив. — Э-э, — щеки Шэнь Сюаня стали того же цвета, что и закат на холсте. — Спасибо… — Так это вы… — Юй Дэлунь восхищенно распахнул глаза. — Вы её нарисовали? Очень красиво. — Вы меня смущаете… Я не слишком старался над ней на самом деле, — буркнул Вэньян. — У вас талант, — даочжан тепло улыбнулся и сел на стул. — Так значит, молодой господин Шэнь искусен не только в бою? — Юй Дэлунь вопросительно посмотрел на Вэньяна и взял его руку, задирая рукав рубашки вверх. — Больше я ничем таким не увлекаюсь, — Шэнь Сюань смущенно улыбнулся, наблюдая, как даочжан разматывает бинт на его руке. — Когда-то я пытался научиться играть на флейте, — Юй Дэлунь достал из мешочка цянькунь мазь и свежие бинты. — Но от звуков, которые мне удалось извлечь из этого инструмента, у моего наставника едва не пошла кровь из ушей. Тогда я понял, что мне больше нравится слушать музыку нежели играть её. — Ваши руки способны спасти жизнь… Это куда более незаменимый талант. Когда Юй Дэлунь очистил раны на руках Шэнь Сюаня, оказалось, что они уже начали затягиваться. Он снова покрыл их мазью и сменил бинты, а также осмотрел ожоги, которые тоже заметно побледнели. Вэньян нервно кусал губы, смотря, как даочжан собирается домой. Если бы только Юй Дэлунь знал, как тяжело было отпускать его каждый раз, и сколько страхов скреблись в голове Вэньяна, когда он снова оставался один. Рядом с ним всегда было спокойно и тепло, в прошлой жизни или этой, Сяо Синчэнь излучал всё ту же светлую энергию, только сейчас она была приумножена в сотни раз. Его улыбка светилась счастьем, и несмотря на спрятанные глубоко в глазах льдинки, даочжан выглядел как самый настоящий небожитель для Сюэ Яна. Глядя на него, Сюэ Ян испытывал непреодолимое желание защищать и оберегать этого сильного с виду, но такого мягкого внутри, человека. Его руки так и не познали рукоять меча, поэтому каждое прикосновение было похоже на нежный лепесток розы, а взволнованный взгляд следил за тем, чтобы не причинить боль. Уже почти покинув кабинет, Шэнь Вэньян вдруг обернулся и взял со стола свою картину с изображением моря. — Господин Юй, если вы хотите… Если вам понравилось… Я могу, — Вэньян окончательно разнервничался и просто протянул даочжану холст. — Можете забрать её. — Я не могу это принять, — удивленно ответил Юй Дэлунь. — Думаю, она будет куда лучше смотреться в вашем доме, а не в моём скромном жилище. — Я просто думал, что она понравилась вам… — Понравилась, — даочжан подошёл ближе и смущенно улыбнулся. — Просто это правда ценный подарок. — Я всегда могу нарисовать еще, — Шэнь Сюань скатал холст на бамбуковую ветку и несмело предложил его Юй Дэлуню. — Иначе она будет одиноко висеть где-то в темном коридоре нашего поместья. Юй Дэлунь помедлил мгновение, но принял картину и бережно развернул кусочек, на котором серые силуэты чаек застыли на лиловом небе. Сюэ Ян, глядя на него, задался вопросом о том, как часто Сяо Синчэнь получал подарки в обеих своих жизнях, ведь даочжан привык лишь отдавать всё, что имел для тех, кто в этом нуждался, и ничего не получал взамен. И в итоге Сюэ Ян отобрал у него всё до остатка. Даже его жизнь. Он горько смотрел вслед уходящему Юй Дэлуню, и тот улыбнулся на прощание, задержавшись у ворот. Сюэ Ян подумал о том, что ради этой улыбки он готов был сложить собственную голову и украсть луну с небес, не задумавшись ни на миг.