Долиною смертной тени

В окрестностях города И было множество небольших озёр, скрытых от глаз людей в тёмных зарослях дуба и бука. Сюэ Ян во время одной из ночных охот вместе с Сяо Синчэнем обнаружил прелестный в глубине леса маленький пруд, на поверхности которого мирно покачивались распустившиеся лотосы. Он находился недалеко от их дома, но при этом здесь можно было спокойно смыть с себя грязь и усталость или постирать одежду, поэтому юноши часто ходили сюда в тёплое время года, пока А-Цин могла побыть одна. Конечно, Сюэ Ян знал о том, что даже если она случайно наткнётся на них, то всё равно не сможет увидеть ничего запретного, но всё же ему было бы некомфортно просто обнажиться в присутствии девушки. Солнце заметно припекало сверху, и Сюэ Ян сидел на траве в одних штанах, подставив лицо свету. Было тихо, лишь мирный плеск воды доносился со стороны пруда, где Сяо Синчэнь задумчиво гонял рукой волны. — Даочжан, неужели вода слишком холодная для тебя? — прищурив один глаз, спросил Сюэ Ян. — Ничуть, просто наслаждаюсь моментом, — с улыбкой ответил Сяо Синчэнь. — В конце июля зацветают лотосы. Скажи мне, милый друг, есть ли они здесь? — Да, даочжан, — весело ответил Сюэ Ян, поднявшись на ноги. — Хочешь, я сорву для тебя один? — Если это не затруднит тебя. Сюэ Чэнмэй босыми ногами прошёл мимо Сяо Синчэня и повыше закатал штаны, чтобы войти в воду. Приятное тепло окутало его почти до колен, когда тёмный заклинатель наконец добрался до ближайшего цветка лотоса, распустившего нежные розовые лепестки. Несколько секунд он рассматривал лотос, искренне не понимая, как это может вызывать у людей какие-то чувства, и вернулся на берег. — Держи, — Сюэ Ян коснулся руки Сяо Синчэня и передал цветок. Даочжан поднёс лотос к лицу, будто бы мог рассмотреть его, и вдохнул терпкий пряный аромат, а затем провёл пальцами по мягким лепесткам. — Спасибо, — тихо произнёс он. — Мне всегда нравилась пора цветения лотосов. — Жарко, мухи и комары так и норовят сожрать заживо, а еда тухнет, не успев даже приготовиться, — Сюэ Ян фыркнул и сложил руки на голой груди. — Даочжан, что же в этом хорошего? — Солнце греет совсем иначе, чем в начале лета… Будто обнимает за плечи, — Сяо Синчэнь сел в траву и осторожно отложил цветок в сторону, начиная стягивать с себя сапоги. — Поспевает урожай, благоухают лотосы, реки и озёра становятся тёплыми, как парное молоко, — он перешёл к поясу своих одежд. — Золотисто-алые закаты стирают грань между небом и землёй, и если остановиться посреди озера, можно ощутить, будто ты паришь в невесомости, — печальный вздох вырвался из груди даочжана. — Ты так красиво говоришь, — Сюэ Ян смущённо почесал шею. — А для меня нет толка в закатах и прочей ерунде. Летом проще выживать, вот и всё. — Не должна же вся твоя жизнь превращаться в выживание, — Сяо Синчэнь покачал головой и поднялся на ноги, чтобы скинуть с плеч ханьфу. — Нужно уметь наслаждаться моментом. — Наслаждаться моментом? — с насмешкой переспросил Сюэ Ян. — Даочжан, мы живём среди гробов и спим в них же, из нас троих только ты можешь держать в руках меч и приносить пользу, впереди нас ждёт зима, и мы снова будем стучать зубами от холода по ночам… Чем именно тут можно наслаждаться? — Милый друг, — лёгкая улыбка тронула бледные губы Сяо Синчэня, когда он распустил завязки на нижнем халате, обнажая подтянутый торс. Тонкая ткань соскользнула с плеч и упала на землю, и молодой даос вынул шпильку из волос, позволяя тяжёлым локонам свободно свисать вдоль спины. Сюэ Ян сглотнул, без стыда рассматривая линии мышц на груди и животе Сяо Синчэня, и его взгляд невольно опустился ниже, где свободные штаны, казалось, едва держались на тазовых косточках. — Неужели нет ничего прекрасного вокруг тебя сейчас? Разве цветущие лотосы и тёплый закат не заставляют твоё сердце трепетно биться в груди? — Сяо Синчэнь поднял с земли цветок лотоса и сделал шаг вперёд. — Зима ещё не наступила, так к чему тревожиться о ней сейчас? У нас есть крыша над головой, а вечером мы вместе приготовим ужин, — даочжан медленными шагами приближался к Сюэ Яну, заставляя его растерянно хлопать глазами. Босяк не мог даже отшутиться или сострить в ответ, и лишь завороженно смотрел, как золотистые лучи солнца скользят по гладкой коже Сяо Синчэня. — Я не такой уж и ценитель прекрасного, — буркнул Сюэ Ян, нахмурив брови. — Все эти цветочки, и лотосы, и это солнце… — заклинатель замолчал и резко вдохнул, когда нежные лепестки коснулись его груди. — Даочжан… — почти в ужасе прошептал он. — Посмотри внимательнее, — голос Сяо Синчэня стал глубоким и томным. — Я уверен, что именно сейчас рядом есть что-то, что может заставить тебя забыть о всех проблемах и почувствовать этот момент. — Даочжа-ах, — Сюэ Ян отшатнулся и испуганно распахнул глаза, когда Сяо Синчэнь провёл кончиками лепестков от его шеи до пупка. Ужасно сладкая и хитрая улыбка тронула губы даоса. — Тебе нравится этот момент? — Ч-что ты делаешь? — цветок лотоса прошёлся ниже, скользнув вдоль кромки штанов, а потом легонько щекотнул грудь Сюэ Яна, заставив его до боли прикусить губу, чтобы сдержать позорный стон. — Прекрати… — это прозвучало слишком тихо и жалобно. — Я прекращу только если тебе неприятно, — Сяо Синчэнь облизнул губы и резко толкнул Сюэ Яна в грудь, подбив ноги. Тёмный заклинатель не понял, как оказался лежащим в траве, но сверху тут же навис даочжан, продолжая свою мучительную игру. — Даочжан… — Сюэ Ян неосознанно прогнулся в пояснице, когда лепестки цветка вновь задели чувствительную кожу. — Пожалуйста… — Я не понимаю твоей просьбы, — расстроенно ответил Сяо Синчэнь. — Я н-не могу… — Что не можешь? — Это слишком, — Сюэ Ян чувствовал тепло, исходившее от полуобнажённого Сяо Синчэня, и не мог собрать в голове ни единой мысли. Было душно, спина покрылась испариной, а внизу живота всё сводило от мучительного томления. Сюэ Чэнмэй с трудом признался себе, что больше всего его сейчас заботило горячее тело Сяо Синчэня, к которому так сильно хотелось прикоснуться. — Ещё… — Что ты сказал? — с наигранным беспокойством спросил он и направил руку вниз, ведя лотос по тонкой ткани штанов Чэнмэя. — А-ах, — Сюэ Ян закрыл лицо руками. Он уже давно должен был оттолкнуть проклятого даоса за такие шутки и отправить вдогонку парочку ругательств, но вместо этого лишь тихо стонал, чувствуя, как сжались чужие пальцы на его бедре. — Кажется, теперь ты знаешь, как можно наслаждаться моментом, — Сюэ Чэнмэй не видел лица Сяо Синчэня, но был уверен, что тот сейчас ехидно улыбался. Сил ненавидеть его сейчас не было, хотелось лишь, чтобы эти длинные тонкие пальцы переместились выше, развязали тесёмки на штанах и… — Даочжан! — Сюэ Ян резко вскрикнул и приподнялся на локтях, чувствуя, как сердце зашлось в бешеном ритме. Сяо Синчэнь двинулся ближе, прижимаясь к растерянному юноше под ним единственным прикрытым тканью местом. Сюэ Ян не удержался и упал на спину, чувствуя тяжесть чужого тела, расположившегося между его ног. — Я так хочу видеть твоё лицо сейчас, — Сяо Синчэнь потянулся рукой к завязанной на затылке повязке. — Уверен, что оно прекрасно. Белый лоскут упал на живот Сюэ Яна, а Сяо Синчэнь, пару раз моргнув, поднял на юношу голодный тёмный взгляд медовых глаз. — К-как? — Сюэ Ян в ужасе попытался отползти, но обе его руки оказались прижаты к земле рядом с головой. — Я знаю, кто ты, — Сяо Синчэнь наклонился к уху Сюэ Яна и перешёл на шёпот. — Всегда знал. Сюэ Ян пытался вырваться, но даочжан лёг на него сверху, придавливая всем своим весом. Было так страшно и так хорошо, хотелось убежать и спрятаться, и одновременно с этим закинуть ноги на поясницу Сяо Синчэня, чтобы прижать его ещё ближе. Сюэ Ян был абсолютно беззащитен сейчас и чувствовал, как от стыда пылают его щёки. Сяо Синчэнь отстранился, длинные пряди упали на грудь Сюэ Яна, открывая вид на стройную шею нависшего над ним даоса. Откуда-то из глубины разума всплыло дикое желание вцепиться в неё зубами, а затем провести языком, оставляя влажную дорожку, которую затем нежно обдует ветер. — Чего ты хочешь? — хрипло произнёс Сюэ Ян, понимая, что готов сдаться без боя. — Тебя, — без сомнений выдохнул Сяо Синчэнь, резко сокращая расстояние между их губами. Сюэ Ян вздрогнул и резко сел в кровати, пытаясь отдышаться. По привычке он тут же посмотрел на левую руку, убеждаясь, что мизинец был на месте. Вокруг была всё та же комната на втором этаже поместья клана Шэнь. Это был сон, просто очень странный сон. Сюэ Ян не видел кошмаров с тех пор, как начал пользоваться сонным порошком, приготовленным Сяо Синчэнем, но даже его он не использовал уже несколько дней. Однако, назвать кошмаром то, что он видел этой ночью, было довольно тяжело. Сюэ Ян потёр глаза и шумно выдохнул, прикрыв веки. В голове тут же замелькали обрывки сна — томный взгляд Сяо Синчэня, и тепло его тела, и… — Твою мать! — Сюэ Ян откинул одеяло и посмотрел вниз, где его исподнее никак не могло скрыть реакцию тела на столь откровенный сон. Какой позор. Какая муха укусила его во сне, раз он начал видеть все эти непотребства? Как посмел он представлять даочжана таким, если Сяо Синчэнь всегда был невинным и сдержанным? Да, Сюэ Ян не раз видел его полностью обнажённым, но он и сам обладал таким же телом и потому спокойно относился к этому. К тому же, он уже не был подростком и столько сил потратил на то, чтобы научиться контролировать свои чувства, однако сейчас стоило ему детально представить в голове эти широкие плечи и линии пресса, как части тела ниже пупка начинали жить своей жизнью. — Идиот, — Сюэ Ян больно ударил себя ладонью по лбу и упал на подушку. «Я знаю, кто ты. Всегда знал». Последняя фраза слегка прояснила сознание Сюэ Яна, и он уставился рассеянным взглядом в высокий потолок. Если бы Сяо Синчэнь действительно узнал, кто ходит рядом с ним вот уже несколько месяцев, какой была бы его реакция? Он бы разозлился? Расстроился? Попытался бы ударить или убежать? Сюэ Ян вздохнул и раскинул руки на кровати. Он слишком много и часто думал о Сяо Синчэне. Он думал о нём постоянно. И скучал по нему. Как бы хотелось рассказать ему всё, что случилось за это время. Спокойно поговорить наедине, попросить прощения, стоя на коленях столько раз, сколько потребуется, или даже больше. И может быть, если судьба расщедрится ещё на одно чудо, Сяо Синчэнь сможет простить Сюэ Яна. Тогда они бы смогли вместе закрыть дверь в прошлое и прожить эту жизнь совсем иначе. Они бы уже никогда не расстались, вместе бы боролись со злом и помогали людям, будто прошлая жизнь была лишь страшным сном. Больше не было бы никакого обмана и лжи, Сюэ Яну не пришлось бы подбирать слова и прикусывать язык, когда с губ так и норовило сорваться тихое «Сяо Синчэнь». Он тяжело вздохнул, но всё же встал с кровати, поморщившись от ощущения влаги и липкости у себя в штанах. Ему точно нужно было провести пару часов в медитации, чтобы успокоить взволнованный весенним сном разум и мысленно отругать себя за распущенность. Такие яркие картинки явно всплыли в его памяти из далёкого прошлого, когда он весьма часто видел всю подноготную борделей. И потому у Сюэ Яна никогда не было желания проводить ночи с парнями и девушками, вынужденными продавать свои тела за гроши. Все они были несчастны и мечтали выбраться из грязи и рабства, но лишь немногим удавалось ощутить свежесть свободы. Сюэ Ян вообще не задумывался о том, чтобы заняться с кем-то двойным совершенствованием. В прошлой жизни его не слишком волновал обмен духовными силами, которых у него и без того было ничтожно мало. Сейчас же, с раннего юношества, Сюэ Чэнмэй посвящал свои дни тренировкам и делам ордена и после возвращения воспоминаний решил не нарушать привычный порядок вещей. На смену хаосу пришло спокойствие и концентрация, Сюэ Яну не хотелось терять то, что он взращивал в себе годами. Он не знал, как могут повлиять на него любовные переживания, к тому же Сюэ Ян никогда не смотрел на девушек, как на возможных спутниц. Да, многие из них были красивыми, улыбчивыми и стройными, но ему хватало просто перекинуться парой фраз с ними и вернуться к своим делам. Сюэ Ян устал от пустой болтовни ещё за прошлую жизнь, а восемь лет, проведённых рядом с мёртвым телом, заставили его привыкнуть к тишине. Единственным человеком, с которым Сюэ Ян мог разговаривать без умолку, был Сяо Синчэнь. Он всегда скромно улыбался, смущался от внезапных прикосновений и задумчиво отводил взгляд, скрывая его за длинными ресницами. Сюэ Ян мог говорить с ним целую вечность, нести всякую чушь, смешить его и дёргать за рукава, заставляя даочжана недовольно хмурить брови. Он был слишком голоден до внимания, когда рядом находился Сяо Синчэнь. Ледяная вода немного привела Сюэ Яна в чувства, и он облачился в привычные тёмно-серые одежды, превращаясь в совсем другого человека. Наследник ордена, прославленный заклинатель, защитник людей. Как мог он прятать в себе настолько грязные тайны? Шэнь Вэньян. Очищенный и добродетельный. Это имя выбрала его мать незадолго до своей смерти, сказав, что оно отлично подойдёт честному и сильному заклинателю. И спустя несколько лет глава ордена Шэнь торжественно нарёк своего сына вторым именем. Не осталось и следа от горького привкуса полыни. Сюэ Ян в прошлой жизни никогда не спрашивал, почему его назвали именно так. Не успел. Раздробленные пальцы едва зажили, когда ему пришлось покинуть место, где он рос, а вернувшись в Куйчжоу, Сюэ Чэнмэй уже был совершенно другим человеком. Он решил, что вполне соответствует своему имени, ведь горькая и неприметная полынь выглядит серой и мрачной даже в солнечный день, и её некрасивые мелкие цветы никто не сорвёт для подарка. Он спустился на первый этаж и едва не столкнулся с отцом, когда резко повернул за угол коридора. — Раннее утро, а ты уже куда-то спешишь, — Шэнь Чэншу осмотрел Вэньяна с ног до головы и покачал головой. — Что? — Шэнь Сюань опустил взгляд вниз. Пояс сидел криво, воротник сбился, а уголок куртки оказался заправлен в штаны. Он настолько погрузился в свои мысли после пережитого сна, что даже не обратил внимания на свой вид. — Ох… — Кто-то не выспался? — глава ордена усмехнулся. — В твоём возрасте я тоже не сидел на месте. Хотя тогда на моих плечах был орден, и я часто просыпался посреди ночи от того, что в голове возникали новые идеи. — Мне далеко до тебя, — Шэнь Вэньян кое-как поправил свой пояс. — Я бы точно не справился, оказавшись на твоём месте. — Ты ошибаешься, — Шэнь Чэншу скрестил руки на широкой груди. — Когда жизнь ставит тебя в сложную ситуацию, новые пути решения возникают в голове сами собой, — он задумчиво опустил взгляд. — Твои бабушка и дедушка погибли внезапно, а засуха в тот год истощила земли. Если бы я не взял себя в руки и не наладил торговые пути с соседними орденами, многие люди могли бы не пережить зиму. Я ничего не смыслил в политике, поэтому просто рассылал другим главам письма с просьбой продать зерно и овощи как можно дешевле, и некоторые откликнулись, — глава Шэнь протянул руки, чтобы поправить воротник сына. — В итоге я не только смог обеспечить людей запасами, но и обрёл новых союзников. Я неспроста отправился на помощь ордену Юньсин Чжуй, в далёкие времена местный глава здорово помог мне делом и советом. — Ты не рассказывал об этом, — Шэнь Сюань с интересом посмотрел на отца. — Внешние отношения всегда казались мне дремучим лесом. — Всё приходит с опытом, — мужчина тепло улыбнулся. — Я уже не так молод и с каждым годом становлюсь слабее. Близится момент, когда мне придётся оставить свой пост, но я точно знаю, что вырастил достойных преемников. — Отец, ты ещё достаточно силён, не пытайся уйти на покой раньше времени, — Вэньян попытался отшутиться, но вспышка боли мелькнула в его взгляде. Время и правда было беспощадно. Когда-то он смотрел на отца и видел в нём пышущего силой мужчину, твёрдо державшего меч в своей руке. Сейчас в его прядях всё чаще проглядывали седые волоски, взгляд стал уставшим, а морщины тонкими линиями собирались в уголках глаз. Последнее ранение сильно подорвало его здоровье, и Шэнь Чэншу больше не мог сражаться. Для заклинателя это всегда было тяжёлым ударом. Но он всё ещё был здесь ради своих детей, подсказывал и направлял, и Шэнь Сюань не мог представить тот миг, когда в их доме вдруг стихнет громкий смех отца. — Я буду рядом с вами столько, сколько позволят мне Небеса, — тихо ответил Шэнь Чэншу. — А потом я встречусь с вашей мамой на мосту по дороге в Загробный мир, — его взгляд наполнился печалью. — Прошло столько лет, думаешь, вы ещё сможете увидеться? — Я это знаю, — без сомнений ответил мужчина. — Она всё ещё ждёт меня там, чтобы я пришёл и рассказал ей о том, какие прекрасные дети у нас выросли, — Шэнь Чэншу щёлкнул пальцем по кончику носа Вэньяна, и тот в шутку закатил глаза. — Я собирался навестить её прямо сейчас. Господин Юй сказал, что мне нужно больше ходить, чтобы колено стало подвижнее, так что прогулка до храма будет кстати. — Так здорово, что он смог тебя вылечить, — Шэнь Сюань почувствовал, как сердце внезапно ускорило ход. — Мама будет рада узнать об этом. — Ох и досталось бы мне, если бы Мэй-Мэй была здесь сейчас, — мужчина помотал головой. — Бранила бы меня на чём свет стоит, а я бы складывал к её ногам новые наряды и украшения, чтобы она, топнув ногой, потом выгнала меня из комнаты и выкинула бы все подарки вслед, — он горько рассмеялся. — Порой мне так не хватает её… — Мне тоже, — в памяти Вэньяна всплыли отрывки из детства. Спустя столько времени воспоминания о матери стали совсем тонкими, будто выгоревший на солнце шёлк, но он всё ещё помнил тепло её рук и мелодичный голос над ухом. — Она точно гордится тобой даже в другом мире, — Шэнь Чэншу крепко сжал ладонь на плече сына. — Я каждый раз рассказываю ей о твоих достижениях. Сюэ Ян почувствовал, как к горлу подступил ком. Он смотрел вслед медленно удаляющейся фигуре отца и едва сдерживал слёзы. Если бы он только мог высказать все слова благодарности этому человеку. Судьба подарила Сюэ Чэнмэю не просто родителей, но и бесценный пример настоящей любви и искренних чувств. Прошло почти двадцать лет с момента смерти Чжу Мэй, а её муж всё так же с нежностью и трепетом вспоминает их счастливые дни. Шэнь Чэншу ни на миг не задумывался о том, чтобы найти себе кого-то ещё, не стремился к бессмертию и не жаждал большей власти. Казалось, он достиг пика своего счастья, и ему хватало всего того, что он имел и что утратил. Так Сюэ Ян узнал, что любовь бывает настолько сильной, что её не могут сломить ни время, ни даже смерть. Что можно ждать кого-то десятилетиями, храня в сердце всё то же тепло. Любовь могла вонзиться в сердце тысячью игл, причиняя ужасную боль, но при этом она могла быть единственным лучиком света, когда вокруг сгущалась кромешная тьма. Любовь умела убивать, но кому-то она дарила спасение. Раньше Сюэ Ян думал, что ему было бы достаточно лишь изменить несколько решений в прошлой жизни, чтобы она стала совсем другой. Но оказалось, что нужно было прожить её заново, с самого начала, чтобы понять, что жизнь не состоит лишь из предательств и боли. Здесь он познал искреннее счастье, восторг и восхищение; без сомнений прятался за спину сильного и смелого отца, когда в дом забирались жуткие насекомые; показывал рисунки своей сестре, даже не думая о том, что она могла не одобрить их; забирался на самый верх дерева, зная, что внизу его всегда готовы были уберечь от падения. Сюэ Ян научился рассчитывать не только на себя. Он выжал весь опыт обеих своих жизней, чтобы построить свою лучшую версию на руинах кровавого безумия. Его ждало кипящее масло и огненные клинки на кругах ада, но вместо этого Сюэ Чэнмэй смог узнать, что его душа не была безнадёжно испорчена тьмой. Потребовалось невероятно много времени и сил, чтобы подняться из грязи, но это точно стоило того. Но всё ещё оставался человек, ради которого Сюэ Ян прошёл весь этот путь. Ему была безразлична собственная смерть, он бы всё с той же улыбкой кипел в котле Преисподней на злобу демонам, если бы не Сяо Синчэнь. Именно он стал тем, из-за кого безжалостный монстр готов был перевернуть любой из миров с ног на голову. Именно он из последних сил толкнул Сюэ Яна в сторону правильного пути, и эта жертва не стала напрасной. Сюэ Ян был в огромном долгу перед Сяо Синчэнем, и он делал всё, чтобы вернуть хотя бы часть из этого списка. С самого утра он наводил порядок в кабинете, раскладывая по полкам книги и незаконченные артефакты. Когда Сюэ Ян работал над копией Стигийской печати, в его покоях царил полный хаос. Эта привычка последовала за ним через обе жизни, но ему хотелось как можно меньше походить на самого себя в прошлом. В убранной комнате было проще передвигаться и легче дышать, потому можно было с новым силами вернуться за работу над самым важным сейчас предметом. Сяо Синчэнь уехал по делам ещё пару дней назад, и эта разлука давалась тяжело Сюэ Яну. Он знал, что даочжан будет в безопасности, и что он вернётся уже совсем скоро, но это ничуть не уменьшало количество страхов. В порядке ли он? Избегает ли сквозняков? Прячется ли от солнца и пьёт ли достаточно воды? Удобна ли кровать, на которой он спит, и хорошо ли к нему относятся? Сюэ Ян мог продолжать этот бесконечный список часами, но вместо этого решил занять свой разум важным и полезным делом. Слеза феникса всё это время ждала момента, чтобы оказаться в руках Сяо Синчэня, и Сюэ Ян наконец придумал способ вручить её даочжану. Он нашёл подходящую цепочку из серебра и набросал эскиз для кулона, который затем отлил для него ювелир под чутким присмотром. Оставалось лишь собрать всё воедино и дождаться момента, чтобы вручить этот подарок. Если Сюэ Ян был причиной, по которой Сяо Синчэнь теперь так боялся темноты, то он попытается сделать всё, чтобы защитить даочжана от этого страха. Сюэ Ян сосредоточенно загибал завитки на кулоне, чтобы камень прочно уселся на своём месте. Он ещё не придумал предлог для того, чтобы вручить украшение Сяо Синчэню и не показаться при этом странным, а из ближайших праздников на ум пришёл только Циси. Это был день влюблённых и тех, кто мечтал встретить свою любовь, что не слишком подходило для Сюэ Яна, ведь он точно, совершенно точно не мог быть влюблён в Сяо Синчэня. И напротив, такой чистый и светлый человек никогда бы не смог полюбить столь ничтожное и грязное существо. От этой мысли рука Сюэ Яна дрогнула, и он уронил на стол застёжку, которую старательно приделывал к цепочке. Перед глазами всплыли отрывки недавнего сна: молочную кожу Сяо Синчэня ласкают тёплые лучи солнца, ветер перебирает его густые волосы, тонкие пальцы сжимают крупный цветок лотоса… Сюэ Ян выдохнул и потёр закрытые веки пальцами. Прошёл почти год после возвращения воспоминаний, и он, казалось бы, уже научился жить, волоча за собой груз прошлого, но сейчас в голове вновь творился хаос. Он всё больше начинал сомневаться в том, что память Сяо Синчэня восстановится сама собой. Если его душа была повреждена, воспоминания могли тоже пострадать из-за этого… Либо один из осколков просто отсутствовал. Тогда это объясняло проблемы с духовным ядром и кровавые слёзы, оставшиеся от ран прошлой жизни, но также это значило, что Сяо Синчэнь никогда так и не вспомнит прошлое. И почему-то такая перспектива совсем не радовала Сюэ Яна. Как бы даочжан ни был счастлив в новой жизни, рядом с ним находился человек, из-за которого он так трагично прекратил своё существование. Это был очередной обман, и Сюэ Ян чувствовал себя виноватым. Сяо Синчэнь не прошёл полный круг перерождения, потому что вообще не должен был оказаться вновь в мире живых. Он не мог полноценно проживать эту жизнь, и в том была вина Сюэ Яна. Пока он не знал, где ему искать утраченный осколок души, и существовал ли он вообще, быть может, тёмные заклинания и ритуалы окончательно разрушили его. Память Сюэ Яна тоже пострадала, но в его случае эти воспоминания не были стёрты совсем, будто он смотрел на некоторые моменты сквозь мутную пелену. Изначально он был воодушевлён идеей восстановить душу Сяо Синчэня, но чем больше Сюэ Чэнмэй размышлял над этим, тем меньше был уверен. Что если он сделает только хуже? Сюэ Ян не мог вспомнить, какой из ритуалов был способен разрушить часть души даочжана, и до тех пор любые попытки восстановить её могли обернуться не самыми лучшими последствиями. А если осколок всё же был утерян, то он мог остаться в Загробном мире, и вернуться туда означало столкнуться нос к носу с безумным Яньваном, который наверняка не был счастлив, узнав, что кто-то нарушил цикл перерождений. В итоге Сюэ Ян так и застыл, растерянно уставившись в стену и сжимая в руке законченный кулон с мерцающей оранжевым светом слезой божественного феникса. Что он мог сделать сейчас? Должен ли он что-то делать? Может лучшим решением будет оставить всё на своих местах и продолжить жить дальше? Разве он не должен быть счастлив тому, как всё сложилось? Сюэ Ян вздохнул и спрятал кулон в бархатный красный мешочек. Всё же сначала нужно было успокоить разум, а уже затем принимать настолько важные решения. Сяо Синчэнь жив и здоров, ему ничего не угрожает, а это значило, что причин для беспокойства пока не было. Настроение Сюэ Яна стало чуть лучше, и он бодрым шагом направился в сторону школы адептов, где его уже ждал ученик. Хэн Кувэй показывал удивительные результаты и за несколько месяцев заметно освоился в ордене. Сюэ Ян всё ещё не считал себя достойным наставником, но этот мальчишка был в восторге от каждого их занятия. Конечно, он только делал первые шаги на пути владения мечом, но его потенциал мог помочь ему достичь заметных высот. — Следи за ногами, держи спину ровно, — Шэнь Сюань стоял рядом с набитым соломой манекеном, на котором Кувэй старательно отрабатывал удары мечом. — Сильнее! — Я не могу… сильнее, — юноша запыхался, пот застилал глаза, а во рту давно пересохло. — Можешь, — ответил Вэньян. — Пару месяцев назад ты уже говорил мне, что у тебя не получится развить ядро. Что ты скажешь теперь? — Я ошибался, — Кувэй яростно ударил мечом так, что манекен пошатнулся. — У меня получилось! — мальчишка рыкнул и сделал резкий выпад. — Уже лучше, — Шэнь Сюань довольно улыбнулся. — Передохни немного и выпей воды. — Да, наставник, — Хэн Кувэй, едва передвигая ногами, подошёл к скамейке и устало рухнул на неё. — Не думай, что я слишком строг с тобой, мои учителя не скупились на удары розгами за промахи, — заклинатель встал перед мальчишкой, скрестив руки на груди. — Ты гораздо ответственнее, чем был я когда-то, и с твоим характером ты сможешь добиться многого. — Правда? — Кувэй едва не выплюнул воду изо рта. — Наставник, вы совсем не строгий. Я знаю, что мне придётся ещё потрудиться, но думаю, что с вашей помощью у меня получится стать заклинателем, — он смущённо потупил взгляд. — Я рад, что ты здесь, — Вэньян сел на скамейку рядом с ним. — Надеюсь, и ты не пожалел о своём решении поехать со мной когда-то. — Ни разу, — Кувэй помотал головой. — Когда умерли мои родители, я думал, что больше не нужен никому на свете. Что меня так и будут бить и обзывать каждый день… — он шмыгнул носом и опустил голову. — Где бы я оказался, если бы вы не забрали меня из того места? Сюэ Ян с досадой посмотрел на юношу перед ним и поджал губы. Он прекрасно знал, что случается с беспризорными детьми, и лишь в редких случаях из них вырастают достойные люди. У Сюэ Яна никогда не было наставников или учителей. В детстве его мало учили, и Цзинь Гуанъяо проделал немало работы, чтобы его адепт мог самостоятельно читать сложные книги и рукописи. Сюэ Чэнмэй долго выводил иероглифы под присмотром Мэн Яо и за три года обзавёлся приличными навыками письма и чтения. Тогда в его руки попали записи Вэй Усяня, и шагать по тёмному пути получилось гораздо быстрее. — Вэй-эр, — тихо произнёс Шэнь Сюань. — Я знаю, что тебе досталась сложная судьба, и ты наверняка злишься на всех тех людей, что обижали тебя когда-то, — он перевёл потемневший взгляд на мальчика. — Но ты не должен хранить эту обиду в своём сердце. Она будет медленно разъедать его с каждым днём и отравлять твоё тело и разум. Если тебе больно, выплесни эти чувства в бою, изрежь хоть сотню манекенов, но никогда не думай о мести. Она не принесёт тебе никакого облегчения. — О, — Хэн Кувэй удивлённо захлопал глазами. — Я бы никогда… Наставник, я даже не думал вредить кому-то. Пусть эти люди злые и порочные, если я решу отомстить, то буду ничуть не лучше. — Ты и правда умнее меня, — Вэньян усмехнулся и положил ладонь на голову юноши. — Мне ещё далеко до наставника, — Кувэй широко улыбнулся, и эта улыбка сияла детской искренностью. — Вы ведь научите меня потом делать талисманы? — Не торопись, — Шэнь Сюань скрестил руки на груди и откинулся на спинку скамейки. — Я смотрю, ты уже достаточно отдохнул, так что бери меч в руки и принимайся за дело. — Я понял, — мальчишка тяжело вздохнул и поднялся на ноги, волоча за собой длинный меч. — Держи своё оружие гордо, разве я так учил тебя с ним обращаться? — вдогонку произнёс Вэньян. — И выпрями спину наконец! Его удары становились увереннее, а движения более плавными и точными. Духовные силы Кувэя ещё только начинали заполнять его меридианы, и он быстро уставал, размахивая тяжёлым мечом. Но каждая капелька пота, каждая ошибка и каждый новый день делали его сильнее. Сюэ Ян испытывал очень странные чувства, глядя, как на его глазах испуганный ребёнок превращался в уверенного юношу. Быть для кого-то примером, направлять и поддерживать, давать советы и защищать — разве мог Сюэ Чэнмэй поверить, что он способен на это? Ведь он и сам когда-то был обиженным мальчишкой, задыхающимся от ненависти, а теперь пытался уберечь других от ужасных ошибок. Если бы только Сяо Синчэнь узнал об этом…

***

Сюэ Ян не мог удержать улыбку, когда поднялся на крыльцо дома у края леса. Несколько дней в разлуке наконец закончились, ещё прошлым вечером даочжан вернулся домой, и Сюэ Чэнмэй с трудом дожил до утра. Он громко постучал в дверь, но не стал ждать ответа и смело зашёл внутрь, направляясь сразу в кабинет. — Даочжан! Лучезарная улыбка медленно сползла с лица Шэнь Сюаня, а руки непроизвольно сжались в кулаки. Юй Фэнмин медленно перевёл на него взгляд, продолжая сжимать хрупкую ладонь юной девушки, звонкий смех которой Вэньян услышал ещё у порога. Он до боли стиснул зубы, сверля взглядом стройную незнакомку, которая слишком близко стояла к склонившемуся над ней лекарю. Что здесь происходит? Чем они занимались? Даочжан решил завести возлюбленную? Не может быть, ведь он же… — Ах, это ты, — Юй Фэнмин нарушил ставшую слишком неловкой паузу. — Я ждал тебя. — Да? — язвительно ответил Шэнь Сюань. — А мне кажется, что я пришёл не вовремя. — О нет, молодой господин, — девушка, кажется, поняла, как странно выглядела эта ситуация со стороны. — Я уже собиралась уходить. — Не торопитесь, — лекарь потянул её за запястье. — Я наложу бинты на ожог. Девушка кинула смущённый взгляд на привалившегося к дверному проёму заклинателя, но всё же кивнула. Юй Дэлунь некрепко перебинтовал её покрасневшую кисть и вручил баночку с мазью. — Не забывайте обрабатывать трижды в день, — мягко произнёс лекарь. — К вечеру лучше поменять бинты. И постарайтесь пока не тревожить руку, ожоги и так очень болезненны. — Спасибо, молодой господин, — незнакомка расплылась в улыбке. — Я так боялась, что останутся шрамы, — она с досадой посмотрела на свою руку. — Всё будет в порядке, — Юй Дэлунь бросил взгляд в сторону Вэньяна, который, казалось, поглощал весь свет в комнате своей тёмной аурой. — Если вас что-то забеспокоит, можете прийти ко мне. — Хорошо, — девушка кивнула и поспешила к выходу, остановившись у порога. — Всего доброго. — Будьте осторожны, — добродушно ответил лекарь, вытирая руки о полотенце. Шэнь Вэньян демонстративно начал рассматривать свои ногти, игнорируя внимательные взгляды Юй Фэнмина. — Вэньян, — позвал его лекарь. — М? — он даже не повернул головы. — Почему ты стоишь в дверях? — Стараюсь не отвлекать тебя от работы. — Но я уже закончил, — уголок губ Юй Дэлуня пополз вверх. — Ты что, обиделся? — На что я мог обидеться? — Вэньян невинно посмотрел на Юй Фэнмина. — Не знаю, поэтому и спрашиваю, — он медленно подошёл ближе и остановился в паре шагов от заклинателя. — Я не успел даже выпить чаю, когда эта юная леди прибежала ко мне вся в слезах. Через пару недель у неё состоится свадьба, а она сегодня ошпарила руку кипятком. Разве мог я оставить её в беде? Сюэ Ян тихо выдохнул, моментально успокоившись. В одно мгновение он вспыхнул от злости, стоило ему увидеть, как дорогой сердцу человек держит кого-то за руку. Почему это приносит столько боли? Почему Сюэ Ян теряет разум и в ту же секунду поддаётся потоку ядовитых мыслей? Разве он не учился годами усмирять свои чувства, так почему рядом с даочжаном ни одна из этих техник не работала? — Я просто переживаю о том, что ты весь в делах уже с утра, — Вэньян решил, что это прозвучит наиболее правдоподобно. — Совсем не отдыхаешь, даочжан. — Я выносливее, чем ты думаешь, — Юй Фэнмин отвернулся и не увидел, как покраснели уши Шэнь Сюаня. — К тому же я отлично выспался и чувствую себя прекрасно. — Я рад это слышать. — А ещё я готов рассказать тебе про свою поездку, если ты составишь мне компанию за чашкой чая, — лекарь обернулся и вопросительно поднял бровь. — Ещё спрашиваешь? Я весь внимание, — Шэнь Сюань улыбнулся и прошёл в комнату. Терпкий аромат трав заполнил комнату, пока Юй Дэлунь описывал собрание лекарей, на котором он побывал. Вэньян рассеянно слушал и изредка кивал головой, наблюдая, как юноша перед ним забавно хмурит брови и активно жестикулирует руками в воздухе. Для него было важно рассказать о полученных знаниях и о том напыщенном старике, с которым Юй Фэнмин вступил в спор из-за вопросов по лечению переломов костей. Для Шэнь Сюаня было важно выслушать этот поток эмоций и вдоволь насмотреться на это прекрасное лицо, которое он не видел несколько дней. — Я уверял его, что если туго бинтовать перелом, конечность и вовсе может отмереть, — Юй Дэлунь рассержено стукнул пустой пиалой по столу. — Но он и слушать не хотел! Поверить не могу, этот старик ведь может навредить людям… Я напишу письмо главе его ордена позже с просьбой… Нет! — лекарь откинул за плечо волосы и поднял указательный палец вверх. — Я напишу гневное письмо и выскажу всё, что я об этом думаю! — Я не сомневался в том, что ты не сможешь промолчать… — Вэньян задумчиво подпёр голову кулаком. — Как я могу молча смотреть на такой бардак? — он нахмурился. — Возмутительно, что этот наглец ещё и обучает других лекарей. — Даочжан, он же старше тебя. — И что? — Юй Фэнмин с вызовом посмотрел на Шэнь Сюаня. — Меня не волнует, врач он или глава ордена, ребёнок или старик, если кому-то угрожает опасность из-за его беспечности, я должен вмешаться. — Кажется, эта поездка только расстроила тебя, — Вэньян выпрямился и почесал висок. — Тебе нужно отвлечься. — Отвлечься? — Юй Дэлунь резко встал, отодвинув стул. — Как я могу отвлечься? — он принялся возбуждённо скручивать бумажные пакетики с листьями чая. — Ты любишь лотосы? — внезапно спросил Шэнь Сюань. — Что? — лекарь замер и с непониманием посмотрел на него. — Пришла пора цветения лотосов, а я знаю отличное место, где можно отвлечься от мыслей о надоедливых стариках и просто посмотреть на красивые цветы, — Вэньян, не поднимая глаз, царапал ногтём поверхность стола. — Но… — Юй Фэнмин уставился перед собой и от волнения просто застыл с чайником в руках. — У нас обоих так много дел, разве есть время для праздных прогулок? — Ты не слишком хорошо сидишь в седле, так что мы можем совместить это с уроком верховой езды, — он не мог признаться, что обдумывал это уже несколько дней, и потому все ответы были заготовлены заранее. — Раз ты не можешь летать на мече, то стоит уметь хорошо ладить с лошадьми. Даочжан, тебе правда стоит развеяться. Юй Дэлунь открыл было рот, чтобы возразить, но лишь отвёл взгляд и сел обратно на стул. Казалось, в его голове сейчас пытаются сложиться кусочки какой-то очень сложной головоломки, и Вэньян уже начал было подозревать, что сказал что-то странное. Даочжан и правда в прошлой жизни постоянно твердил про закаты, рассветы и цветущие лотосы, которые он уже не мог увидеть, поэтому Сюэ Ян решил, что стоит отвлечь его от дел и показать прекрасный августовский закат над озером. Хотя у Сюэ Чэнмэя лотосы теперь вызывали весьма смешанные чувства, всё же его порочные сны не должны были повлиять на их с Сяо Синчэнем отношения. Сюэ Ян и так старался следить за своими словами, чтобы вдруг не обидеть или не задеть даочжана, но всё же тот иногда как-то странно смотрел на него, и в этом взгляде промелькивали нотки недоверия, будто Сяо Синчэнь искал подвох в действиях и словах его порой весьма настойчивого друга. — Если тебе не хочется, ты можешь прямо сказать мне об этом, — расстроенно добавил Шэнь Сюань. — Нет, дело не в этом… — Юй Дэлунь прикусил губу. Казалось, он так сильно хотел спросить о чём-то, но не мог решиться. — Знаешь, я не слишком разбираюсь в дружбе, а ты так много делаешь для меня — даришь подарки, постоянно тратишь на меня своё время, заботишься и говоришь столько приятных слов, рисуешь для меня… — он взволнованно посмотрел на Вэньяна. — Мне кажется, что я слишком мало даю тебе в ответ… И я правда не понимаю, почему ты делаешь всё это. — Даочжан, — Шэнь Сюань облегчённо выдохнул и улыбнулся. — Разве дружба — это соревнование? Я делаю что-то для тебя только потому, что хочу этого. Если у меня получается сделать тебя чуточку счастливее, то мне становится радостно на душе. — Но я… — лекарь, казалось, искал очередные оправдания у себя в голове, чтобы поставить под сомнения полученный ответ. — Разве я хоть раз сделал тебя счастливее? Сюэ Ян вздрогнул и медленно откинулся на спинку стула. Если бы он только мог сказать прежнему Синчэню о том, каким счастливым он чувствовал себя, когда сидел у его ног в похоронном доме, позволяя расчёсывать свои волосы. Или когда он готовил обед для даочжана, чтобы потом нетерпеливо жужжать над ухом: «Тебе понравилось, даочжан? Чего-то не хватает?». Или когда студёными вечерами больше не ощущал липкое одиночество, слушая сквозь дремоту рассказы Сяо Синчэня. Или как счастлив он был просто сидеть здесь и сейчас, имея возможность видеть и слышать человека, ради которого он нарушил законы жизни и смерти. Сюэ Яну оставалось лишь слабо усмехнуться и откинуть со лба отросшую чёлку, произнеся: — Ты делаешь меня счастливее каждый раз, когда я вижу тебя, даочжан. Юй Дэлунь, явно не ожидавший такого ответа, резко поменялся в лице. Он растерянно моргнул и о чём-то снова задумался, а Шэнь Сюань заметил, как лёгкий румянец окрасил его щёки. Лекарь внезапно взял из чаши крупную спелую сливу и разломал её пальцами, чтобы достать косточку. Несмело он протянул сочную половинку плода Вэньяну. — Я свободен завтра, — он дождался, пока заклинатель возьмёт сливу из его рук и следом вручил вторую половинку. — Но я больше не сяду на твоего коня. — Хорошо, — Шэнь Сюань откусил кусочек сливы и слизнул сладкий сок, собравшийся на его алых губах. Юй Фэнмин внезапно отвернулся, чтобы взять ещё один плод и принялся с усердием доставать из него твёрдую сердцевину. Сюэ Ян готов был вечность смотреть на то, как Сяо Синчэнь обречённо морщился, глядя на лошадей. Вероятно, за обе свои жизни даочжан не слишком привык к такому способу передвижения, но это было гораздо быстрее и удобнее, чем ходить пешком. — Она не кусается, подойди поближе, — Вэньян с интересом рассматривал Юй Фэнмина, скрестив руки на груди. — Даочжан, в этом нет ничего страшного. — Я и не боюсь, — упрямо ответил лекарь. — Просто… Это правда необходимо? — Кареты могут проехать не везде, а идти пешком бывает слишком долго… Представь, что кто-то окажется при смерти, а ты не успеешь ему помочь. Юй Дэлунь тяжело вздохнул и подошёл к тёмно-серой кобыле, беспечно щипавшей траву. Он понимал, что, не имея возможности летать на мече, ему рано или поздно придётся научиться держаться верхом, поэтому упрямство снова брало верх. Тонкая рука легла на седло, и лекарь упёрся ногой в стремя. Одно мгновение, и в воздух взметнулись подолы одежд, а Юй Фэнмин, слегка покачнувшись, всё же уселся в седле. — С этой частью ты отлично справляешься и без меня, даочжан, — Шэнь Сюань усмехнулся и забрался на своего коня, поравнявшись с Юй Дэлунем. — Теперь бери поводья. Лекарь несмело сжал в руках кожаный ремень и посмотрел на Вэньяна. — Просто положи руки на холку и слегка потяни поводья на себя, — он дождался, пока Юй Фэнмин повторит за его словами. — Теперь слегка наклонись вперёд и прижми ноги к бокам лошади, а затем ослабь повод. Юй Фэнмин сосредоточенно нахмурил брови и не спеша воспроизвёл нужные действия. Лошадь послушно тронулась, а её всадник расплылся в улыбке. — У тебя отлично получается, — Вэньян двинулся следом, подбадривая Юй Дэлуня. — Не забывай держать спину прямо. — Это же самая малость, — лекарь напряжённо повёл плечами. — Всё же стоило научиться этому раньше… — У нас полно времени, чтобы развить твои навыки, — говорил Шэнь Сюань, пока они неспешно покинули ворота поместья Шэнь и спустились к дороге. — Через месяц мы уже будем гнаться наперегонки, вот увидишь. — Разве я согласился учиться ездить верхом не для того, чтобы спасать людей? — Юй Фэнмин, прищурившись, посмотрел на заклинателя, который довольно улыбался, видимо, представляя их совместные скачки. — Конечно, но твоё обучение можно будет считать законченным, только когда ты обгонишь меня, даочжан, — подмигнул ему Вэньян и подстегнул Егуя, вырываясь вперёд. Юй Дэлунь упрямо мотнул головой и попытался вспомнить те малые крохи умений, которым его научил отец ещё в детстве. К счастью, ему досталась весьма сообразительная лошадь, которая с первого толчка поняла, что нужно ускорить шаг. Пока лекарь петлял по дороге, пытаясь сладить с поводьями, Шэнь Вэньян, скривив уголок губ, со стороны наблюдал за ним. Поразительное упрямство не позволяло Юй Фэнмину попросить о помощи, но Шэнь Сюань всё же не мог наблюдать, как удила бьют лошадь по зубам, и вновь поравнялся с ним. — Так не пойдет, даочжан, ты же замучаешь кобылу. — Я что-то делаю не так? — он обеспокоенно посмотрел на заклинателя. — Ты дёргаешь повод, и руки слишком напряжены. Вот, посмотри, — он продемонстрировал положение кистей на своём примере. — Просто прижми их к холке и расслабь. — Так? — неуверенно спросил Юй Дэлунь. — Чуть ниже… Нет, в другую сторону… Ай, — Вэньян не выдержал и нагнулся, накрывая своей ладонью руки лекаря. — Вот здесь будет правильно. — Хорошо, — тихо ответил Юй Фэнмин, уставившись на дорогу. — А если я захочу ехать быстрее? Вэньян принялся рассказывать о тонкостях верховой езды, пока они всё так же шагом направлялись куда-то по дороге. Далеко за спиной остался шумный город, а по обеим сторонам распростёрлось дикое поле. Под облачным небом стоял зной, и надоедливый гнус уже кружился вокруг всадников и их лошадей, так что им пришлось перейти на рысь, а как только Юй Фэнмин почувствовал себя увереннее, то и на лёгкий галоп. Вслед за Шэнь Сюанем он свернул с дороги, и копыта его лошади тут же утонули в сочной траве. Поле спускалось в овраг, сразу за которым начинался участок леса. Между толстых стволов дуба петляла узкая тропинка, которая иногда выводила на небольшие полянки, образовавшиеся на месте упавших или выгоревших от ударов молний деревьев. На одной из таких полян путники остановились, чтобы сделать привал. Юй Фэнмин медленно бродил по высокой траве, пока Шэнь Вэньян, сидя на стволе поваленного дерева, плёл венок из диких цветов. — Даочжан, если ты устал, мы можем вернуться обратно, — не отрывая взгляда от почти готового венка, произнёс заклинатель. — Всё в порядке, просто ноги немного затекли, — Юй Дэлунь приближался к нему, шурша по траве подолом ханьфу. — Да и разве мы не собирались посмотреть на лотосы? — Я переживаю, что для тебя может быть непривычно провести столько времени в седле… — он замолчал, не закончив фразу, и посмотрел на протянутую ему веточку с фиолетовыми цветами колокольчика. Вэньян поднял взгляд на лекаря и принял цветок из его руки. Юй Дэлунь с любопытством наблюдал, как Шэнь Сюань вплетает колокольчики в венок, завершая свою работу. — Примеришь? — в шутку спросил Вэньян, демонстрируя пёстрый венок, источавший приторный аромат цветов. — Если ты поможешь, — вполне серьёзно ответил даочжан, зажав длинную травинку между зубов. Шэнь Вэньян поражённо уставился на него и на мгновение опешил, убеждаясь, что он не ослышался. Заклинатель выпрямился и протянул руки, стараясь не смотреть в глубокие тёмные глаза напротив. Венок прочно уселся на голове Юй Фэнмина, отлично сочетаясь с его тёмно-зелёной накидкой. Шэнь Сюань заворожённо смотрел на юношу перед ним, не веря собственным глазам. Как может быть кто-то настолько красивым? Что если Сюэ Ян всё же сошёл с ума, и всё это лишь его больной сон? — Ну как? — спросил Юй Дэлунь, с интересом посмотрев на Вэньяна. — Если бы я встретил тебя случайно, то подумал бы, что ты лесной дух, — усмехнулся заклинатель, потирая ладони от волнения. — Лесные духи могут быть коварны, — мечтательно произнёс лекарь. — Лучше тебе быть осторожнее. — И что же этот дух может мне сделать? — Шэнь Сюань уже чувствовал, как прочно вязнет в омуте чужих глаз, не в силах отвести взгляд. — Я могу… — внезапный раскат грома заставил обоих путников содрогнуться. Шэнь Вэньян задрал голову к небу, и первая крупная капля дождя ударила его по щеке. Подул сильный ветер, раскачивая тяжёлые кроны дубов, яркая вспышка разрезала гущу облаков. — Идём, — Сюэ Ян потянул Сяо Синчэня за рукав. Он ни разу не задумывался о том, что эта привычка осталась с ним с прошлой жизни, когда он так же уводил слепого даоса от препятствий на пути или просто привлекал его внимание. Под проливным дождём они пробирались сквозь лес, пока впереди не показался неглубокий грот, укрытый густой зеленью. Копыта лошадей скользили по мокрой траве, дождь с силой ударял по листям деревьев, окружая двух всадников громким шумом. Тёплый августовский ливень насквозь пропитал их одежды, волосы липли к лицу, а глаза застилало водой. Под скалистым навесом можно было свободно укрыть лошадей, а разбросанных по земле сухих веток хватило, чтобы разжечь костёр. Пока Сюэ Ян занимался обустройством очага, Сяо Синчэнь выжимал влагу из своих волос и одежды, но дождь был настолько сильным, что на нём не осталось ни одной сухой нитки. Убедившись, что огонь достаточно разгорелся, Сюэ Чэнмэй убрал со лба прилипшую чёлку и посмотрел на даочжана, который уже побледнел от холода. — Почему ты стоишь там? Скорее иди к костру! — ему пришлось оторвать даоса от безуспешных попыток выжать длинный подол его ханьфу и практически притащить его за руку к огню. — Даочжан, ты же можешь заболеть так… Это всё моя вина. — Т-ты не в-виноват, — Юй Фэнмин стучал зубами от холода, но всё ещё гордо держал подбородок. — Это ж-же п-просто дождь. — Ты насквозь промок, — Шэнь Сюань скинул наручи и свою куртку и, игнорируя возмущённые взгляды, стащил с лекаря вымокшую накидку, чтобы разложить одежду у костра. — Такой холодный… — он виновато посмотрел на Юй Дэлуня, сжимая в руках его длинные пальцы. Юй Фэнмин ошеломлённо захлопал ресницами, чувствуя тепло, исходившее от чужих рук, но не отстранился. Он опустил взгляд вниз и увидел, как над их сцеплёнными ладонями замерцал тусклый жёлтый свет. Вдруг стало намного теплее, будто кто-то укутал стройные плечи даочжана одеялом, пока где-то сверху удары грома сотрясали вековые дубы. В темноте грота вспышки молний бросали на каменные стены резкие тени, и в повисшей тишине было слышно лишь гул ливня. Шэнь Вэньян, закрыв глаза, сидел напротив Юй Дэлуня, поджав под себя ноги. Лекарь расположился в такой же позе, так что их колени соприкасались, а облеплённая мокрой рубашкой грудь заклинателя была достаточно близко, чтобы можно было рассмотреть мелкие родинки на его ключицах. Юй Фэнмин не заметил, как перестал дрожать, потому что не мог оторвать взгляда от чётких линий красивого лица, застывшего в безмятежном выражении. Нужно было иметь высокий уровень концентрации и владения духовными силами, чтобы согревать, но не обжигать, и Вэньян без проблем справлялся с этой задачей. Постепенно ветер начал вновь играть с почти просохшими волосами Юй Дэлуня, а одежда перестала неприятно прилипать к телу. Он порывался прервать этот момент, но не мог отпустить тёплые руки, крепко сжимавшие его ладони. Новый раскат грома раздался где-то прямо над ними, с треском разлившись по небу, и лекарь вздрогнул от неожиданности, заставив Шэнь Сюаня открыть глаза. Всполохи огня отражались в его сосредоточенном взгляде, наполненном тайнами и тьмой, затаившейся под навесом грота. — Согрелся? — тихий хриплый голос был окутан тем же теплом, что струилось меж их соединённых ладоней. — Да, — едва слышно ответил Юй Фэнмин, медленно убирая руки. Свет, исходящий от духовных сил, погас, а Шэнь Сюань устало размял шею. — Но тебе ведь тоже холодно… — Пустяки, — задорная улыбка озарила лицо заклинателя. — Мне не привыкать мокнуть под дождём, — он отодвинулся к костру и помешал веткой прогоревший хворост. — Я не ожидал, что нас застанет такой ливень. — Далеко ещё до озера? — спросил Юй Дэлунь, положив голову на сцепленные ладони. — Нет, осталось совсем немного, — Шэнь Сюань поднялся на ноги и подошёл к задремавшему у стены Егую. Пошарив рукой в седельной сумке, он вынул оттуда небольшой свёрток и вернулся к костру. — Ты наверняка проголодался, — он распустил завязки и протянул даочжану сладкие булочки с фруктовой начинкой. — Ого, — лекарь покрутил в руках румяную выпечку. — Ты подготовился гораздо лучше меня. — Просто я привык к походам и знаю, что на свежем воздухе голод приходит быстро, — послышался шорох пергамента, и Вэньян отправил в рот мягкую конфету. Дождь продолжал барабанить по листьям деревьев и отсекал грот от едва различимого за плотной пеленой леса. Тихо потрескивал костёр, освещая лицо сидевшего перед ним заклинателя. Юй Фэнмин медленно жевал сладкую булочку, бросая взгляды на задумавшегося о чём-то Шэнь Сюаня. Лекарь проглотил прожёванный кусочек и спросил: — Почему ты не ешь? — М? — Вэньян вышел из оцепенения и резко повернул голову. — Тебе тоже нужно подкрепиться. — Не переживай за меня, — Шэнь Сюань протянул ноги к костру. — Я не голоден. — У тебя что-то болит? — Юй Фэнмин отряхнул крошки с колен и придвинулся ближе к заклинателю. — Неужели кошмары снова вернулись? — Н-нет, — Вэньян неловко отвёл взгляд, — просто дождь навевает грустные мысли. — Разве это повод для грусти? — лекарь подпёр рукой подбородок и посмотрел на догорающие языки пламени. — Я не видел дождей пятнадцать лет — высоко в горах не было ничего, кроме снега и льда… Так что я рад ливням ровно так же, как и солнечным дням. — Ты прав, даочжан, это всего лишь дождь, — Сюэ Ян подбросил несколько веток в костер. Когда-то он так же, вымокший до нитки, сидел во дворе похоронного дома, уткнувшись носом в колени. Осознание необратимости смерти Сяо Синчэня накрыло его с головой, сдавив горло в болезненном спазме. Бил ли это дождь по его щекам, или это были горькие слёзы — Сюэ Ян уже не мог разобрать. Он просто хотел, чтобы даочжан открыл дверь дома, по обыкновению вдохнул свежий влажный воздух и ласковым голосом позвал: — Милый друг, зайди в дом, ты можешь заболеть. Сюэ Ян не мог поверить, что в этом мире больше не осталось ни одного человека, который мог бы о нём позаботиться. Вокруг бродили лишь мертвецы, ожидавшие приказа своего хозяина, а в чёрном гробу вечным сном спал Сяо Синчэнь, которого больше не волновала чужая печаль. — Смотри, кажется, он почти закончился, — Юй Фэнмин поднялся на ноги и подошёл к краю грота. Шум дождя постепенно стих, раскаты грома раздавались где-то вдали, и первые птицы начали свою звонкую перекличку. Густой лес, напитавшись влагой, окрасился в сочные зелёные цвета, а утренний зной превратился в освежающую прохладу. Двое всадников продолжили свой путь, вскоре оставив позади границу леса. Они спешились, оставив лошадей, и спустились к, казалось, бескрайнему озеру, которое после ливня разлилось по равнине. Юй Фэнмин остановился на краю островка земли и восторженно замер. Прямо над ним по золотисто-коралловому небу медленно плыли громады белоснежных облаков, отражаясь в спокойной воде озера. Линия горизонта практически стёрлась, казалось, что кто-то уронил здесь огромное зеркало, и теперь яркий закат пылал под ногами людей.* Тёплое летнее солнце подсвечивало янтарные глаза Сяо Синчэня, пока он, затаив дыхание, наблюдал завораживающую красоту природы. А Сюэ Ян не мог оторвать свой взгляд от его профиля и персиковой кожи, щедро омытой солнечным светом. Этот момент стоил всех страданий и всех долгих одиноких ночей, что он провел в попытках вернуть Сяо Синчэня к жизни, потому что Сюэ Ян никогда не видел такой улыбки на его лице. Когда Сяо Синчэнь повернул голову, чтобы посмотреть на Сюэ Яна, его глаза светились счастьем, а ямочки на щеках добавляли его лицу юношескую очаровательность. Сюэ Чэнмэй был слишком слаб под этим взглядом, он мог бесконечно шутить и забавляться рядом с ослепшим Сяо Синчэнем, но сейчас не произнёс бы и слова. Он был обезоружен, лишён всяких сил и желания сопротивляться, готов был вынуть собственное сердце голыми руками из груди, если бы Сяо Синчэнь вдруг попросил об этом. Но даочжан лишь игриво прикусил губу и в одно мгновение избавился от обуви, чтобы затем прыгнуть босыми ногами в воду, поднимая волны брызг. — Х-холодная, — Юй Фэнмин поёжился, но следом звонко захохотал и повернулся к Вэньяну. — Не стой же там, милый друг, разве мы пришли сюда не за лотосами? Сюэ Яна будто ударило лихой молнией, заблудившейся после грозы. «Милый друг?» Неужели… Быть может… Нет. Это была лишь чистая случайность, и Сяо Синчэнь, приподняв подол одежд, по-детски шлёпал ногами по воде, направляясь в сторону покачивающихся от лёгкого ветра лотосов. Он не помнил никаких страданий, его чистая добрая душа была рада видеть закат, чувствовать ветер в волосах и тёплый песок под ногами. Это был тот самый юноша, преисполненный высоких надежд и искренних мечтаний, который однажды покинул свою наставницу, чтобы быть рядом с людьми. Он не обливался слезами на руинах храма Байсюэ, не вырывал себе глаза в порыве отчаяния и не сидел на полу похоронного дома в одиночестве, размышляя о том, как никчёмна была его жизнь. Это был Сяо Синчэнь, который никогда не встречал на своём пути злобного демона Сюэ Яна. Сюэ Чэнмэй горько усмехнулся, когда его глаза защипало от слёз. Как больно было признавать, что он смог обрушить столько несчастий на голову человека, который находил радость даже в проливных дождях. Эта искренность, умение видеть мир в крошечных деталях, смотреть на закаты так, будто это было одно из величайших творений небожителей — Сюэ Ян был слишком далёк от этого. Он мало смыслил в красоте, но готов был на слово поверить Сяо Синчэню, если тот находил прекрасным дикий цветок, росший у дороги. Сюэ Ян тихо выдохнул, когда прохладная вода коснулась его ног. Шаг за шагом он медленно шёл к Сяо Синчэню, успевшему сорвать единственный цветок лотоса. Он знал, что эта красота была не вечной — нежные лепестки опадут уже через пару часов — потому этот момент будет жить лишь в его памяти.

***

— Даочжа-ан, — Шэнь Сюань без стука ввалился в дверь дома лекаря. — Почему ты ещё здесь? Я же предупреждал, что зайду за тобой вечером. Заклинатель был облачён в чёрное лёгкое ханьфу с широким поясом, а высокий хвост украшала серебряная заколка. Юй Фэнмин оторвал взгляд от бумаг, мельком оглянул высокую фигуру в дверях и устало потёр переносицу. — Я хотел закончить с делами… — Какие дела? — Вэньян возмущённо фыркнул и отобрал у Юй Дэлуня перо, а затем закрыл книгу, в которой он делал записи. — Сегодня праздник, все люди уже собрались на площади, как ты можешь это пропустить? — Я даже не знаю историю этого праздника… — смущённо произнёс лекарь, складывая бумаги в стопки. — Я знаю и расскажу тебе по дороге, — Шэнь Сюань следом отбирал у него листы и книги. — Ты вернёшься к своим делам уже утром, оставь всё это. — Почему ты такой… — Юй Дэлунь обречённо смотрел, как все его труды были грубо сложены в кучу. — Хороший друг? — нагло усмехнулся Вэньян. Он практически вытащил лекаря за руку из дома, игнорируя возмущённый бубнёж. Если дать волю, Юй Фэнмин мог разбирать письма и изучать новые техники врачевания хоть всю ночь, но Шэнь Сюань не собирался позволить ему пропустить праздник Циси. Всем нравился этот день, потому что в воздухе царила сладкая атмосфера любви, и люди оставляли свои заботы, посвящая ночь гаданиям и разглядывая тёмное небо в надежде увидеть падающую звезду. Девушки бросали в чашу с водой иголку, чтобы узнать, насколько хороши их умения, а кто-то сажал в коробочку паука и ждал до утра, чтобы увидеть результат. — …если на утро обнаружится, что паук сплёл паутину, значит, того, кто провёл обряд, ждало счастье, — Вэньян на мгновение задумался. — А ещё в этот день молятся покровителям праздника и преподносят на алтари фрукты и цветы для них. — Покровители? — с интересом спросил Юй Фэнмин, пока они медленно шли в сторону Фошаня. — Да, Нюлан и Чжинюй, — ответил ему Шэнь Сюань. — У праздника Циси очень интересная легенда… Впервые эту легенду Сюэ Ян услышал, прогуливаясь по улицам города И, а её рассказчиком был сам Сяо Синчэнь. В тот день они втроём отправились пополнить запасы, и А-Цин внимательно прислушивалась к пению девушек и хохоту детворы.

О прекрасная Чжинюй, Подари мне красоту, С милым страстный поцелуй И объятья на мосту. Счастья подари сполна, Чтоб любовь во мне цвела. Шутки, смех, детей здоровых, И нарядов много новых!

Послышалась волна хохота, и в воздух взлетели обрывки пёстрых лент, опадая на крыши домов и головы прохожих. Но никто не злился и не пытался бранить юных дев за беспорядок, даже когда они начали рассыпать по крышам душистую пудру. — Даочжан! — слепышка нетерпеливо задергала Сяо Синчэня за рукав. — О чём поют эти девушки? — Полагаю, пришло время празднования Циси, — с улыбкой ответил даочжан, медленно шагая по улице. — Это праздник для всех, кто влюблён и кто мечтает встретить свою любовь. — Ого, — А-Цин восторженно хлопнула в ладоши, едва не выронив бамбуковый шест. — А кто такая Чжинюй? Сюэ Ян шёл позади, морщась от приторных запахов и шума людей. Он не любил праздники, а особенно такие бестолковые как этот, и искренне не понимал, как народ может разводить столько суматохи из-за какой-то любви. Однако А-Цин уже крепко вцепилась в руку Сяо Синчэня, упрашивая того рассказать про Циси. Сюэ Ян скрестил руки на груди и недовольно закатил глаза, но всё же поравнялся со своими спутниками, слушая мелодичный голос даочжана. — Моя наставница рассказывала мне эту легенду, — Сяо Синчэнь задумался, вспоминания детали истории. — Очень давно жил на свете пастух по имени Нюлан. У него не было родителей, а старший брат выгнал его из дома, так что Нюлану пришлось выживать в одиночку, — Сюэ Ян пошатнулся, обходя яму на дороге, и случайно толкнул плечом Сяо Синчэня, заставив того резко повернуть голову. — Прости, даочжан, я всё ещё немного хромаю, — Сюэ Чэнмэй услужливо отряхнул белые одежды даоса, хотя они никак не пострадали от столкновения. — Это всё потому, что ты неуклюжая бестолочь, — А-Цин рассерженно ткнула пальцем куда-то вперёд, пытаясь указать на Сюэ Яна, но ошиблась с его местонахождением. — Даочжан, мне до смерти интересно, продолжай же! — Хорошо, но только перестань обзываться, твоё поведение совсем не соответствует воспитанной девушке, — Сяо Синчэнь пошарил рукой в воздухе, но всё же нашёл макушку А-Цин и слегка потрепал её волосы, и она обиженно задрала нос. — Так вот, Нюлан пас скот и занимался земледелием, пока в один день небесная ткачиха Чжинюй не заметила его. Этот трудолюбивый и добрый сердцем юноша привлёк внимание Чжинюй, и она стала день за днём наблюдать за ним, пока не поняла, что влюбилась… — Что за бред? — не выдержал Сюэ Ян. — Она даже ни разу с ним не говорила! — Ты что не можешь закрыть свой болтливый рот? — вспылила А-Цин. — Ты неотёсанный мужлан и ничего не понимаешь в любви! — Как будто ты в этом что-то смыслишь, слепышка, — хмыкнул Сюэ Ян, наслаждаясь взбешённым видом девчушки. — Перестаньте… — устало вздохнул Сяо Синчэнь и повернул голову в сторону Сюэ Чэнмэя. — Чжинюй была юной, и оттого сердце её было открыто для любви. Она видела, как Нюлан относится к другим людям, как он заботится о скоте и старательно выполняет свою работу, поэтому она знала о нём всё и без слов. — Но она жила на небе, как они могли быть вместе? — А-Цин сгорала от любопытства, не отпуская широкий рукав даосских одежд. — Истинную любовь не могли остановить ни время, ни расстояние, — мягко ответил Сяо Синчэнь. — Чжинюй покинула небеса и пришла к Нюлану, который тоже стремительно поддался любви. Прошло время, и они поженились, их счастье росло с каждым днём, и вскоре у них появились дети, — Сюэ Ян пнул камушек, лежащий на дороге, и громко зевнул, из-за чего А-Цин крепко стиснула зубы, но всё же промолчала. — Но небожители прознали про побег Чжинюй, и небесная правительница спустилась на землю, чтобы забрать ткачиху. Нюлан бросился следом и взмыл к небесам вместе с детьми, практически догнав свою жену, — даос поднял голову к небу, будто надеялся увидеть сквозь плотную повязку яркие звёзды. — Небесная правительница вынула из волос шпильку и рассекла небеса, оставив позади себя серебряную реку. Эта река навсегда разделила двух влюблённых, и им оставалось лишь горько плакать, смотря друг на друга с разных берегов. — Это ужасно! — А-Цин от волнения сжала пальцы на руке Сяо Синчэня. — Даочжан, разве небожители могли так поступить? Они же… они любили друг друга! — девушка возмущённо хватала воздух ртом. — У них были дети! — Не надо было сбегать с небес, — Сюэ Ян причмокнул губами и улыбнулся. — Я бы никогда не пожертвовал хорошей жизнью ради какой-то любви. Ну и смехота! — Замолчи! — рявкнула А-Цин. — Твоё чёрствое жестокое сердце не способно полюбить никого, кроме твоего же отражения в зеркале! — Чжинюй нарушила правила своего мира и за это была возвращена домой, — Сяо Синчэнь прервал очередной спор и вздохнул. — Но слёзы двух влюблённых услышали стаи птиц. Тысячи сорок с разных концов света поспешили к серебряной реке и выстроились в мост, на котором Нюлан и Чжинюй смогли встретиться. Небесная правительница проявила милосердие и позволила двум любящим сердцам раз в год встречаться на мосту из сорок… — …такова история праздника Циси, — Шэнь Сюань закончил рассказ и посмотрел на идущего рядом с ним Юй Фэнмина. — Чудесная легенда, — лекарь остановился и посмотрел на небо, на котором уже начали зажигаться первые звёзды. — Так значит, сегодня ночью Чжинюй и Нюлан снова встретятся? — Безусловно, — Вэньян тоже задрал голову кверху. — Говорят, если увидеть этой ночью падающую звезду, она будет сулить счастье. — Тогда нужно будет обязательно дождаться ночи, — настроение Юй Дэлуня заметно улучшилось, от усталости не осталось и следа, и прежний огонёк вновь заиграл в его глазах. Ещё на подходе к городу можно было услышать музыку и громкий шум толп людей, передвигавшихся по улицам. Цветные фонари, ленты, бумажные флажки, цветы и стойкий сладкий запах пудры окружали путников на каждом углу. Несмотря на то, что солнце уже практически скрылось за горизонтом, люди не спешили возвращаться в дома, а торговцы умело зазывали купить у них сладости и любовные зелья, красные нити и амулеты для привлечения удачи. Юй Фэнмин удивлённо крутил головой по сторонам, разглядывая собравшихся на празднике людей. Вдруг мимо пробежали две девицы, громко хохоча и напевая отрывки песен, они разбрасывали кусочки цветных лент. Дворы и фасады домов были украшены гирляндами и разрисованными фонариками, а на крышах часто можно было заметить шёлковые ленты. Юй Дэлунь принюхался и тихо чихнул, врезавшись в спину остановившегося перед ним Шэнь Сюаня. — Ох… — лекарь поморщился от неприятных ощущений в носу. — Почему здесь так пахнет? — В день празднования Циси юные девушки разбрасывают пудру по крышам домов, чтобы задобрить ткачиху Чжинюй, — Шэнь Вэньян с теплом посмотрел на Юй Фэнмина, который настойчиво чесал кончик носа. — Какая интересная традиция. — Я не слишком люблю праздники, но Циси посещаю почти каждый год, — заклинатель задумчиво окинул взглядом толпы людей, праздно бродящих по улицам. — Совсем скоро народ отправится к реке, чтобы запустить сотни фонариков по течению, и я знаю отличное место, с которого открывается чудесный вид. — На протяжении пятнадцати лет я не праздновал ничего, кроме Нового года, хотя сложно назвать празднованием то, как мы проводили этот день в храме, — Юй Дэлунь сцепил руки за спиной и встал рядом с Шэнь Сюанем, уперевшись взглядом в украшенную разноцветными фонарями пагоду. — Несколько сладостей и отмена вечерних занятий — вот и все традиции, к которым я привык, — лекарь тихо усмехнулся. — Какое-то время я даже думал остаться в Юаньтуне, но теперь точно уверен, что не зря вернулся к людям. — Ты… хотел остаться в храме? — Сюэ Ян с волнением посмотрел на даочжана. — Я мог и дальше постигать тайны врачевания, а поток людей, приходивших в храм за помощью, не прекращался даже ночью, — длинные ресницы Юй Фэнмина запорхали, словно крылья чёрных мотыльков. — Но всё же в мире есть так много вещей, которые я бы хотел увидеть… И так много вещей, о существовании которых я даже не подозревал. — Я рад, что в итоге ты сейчас стоишь рядом со мной, — это откровение прозвучало тихо, но тонкие губы лекаря дрогнули. Он поправил украшавшую волосы шпильку с цветком мэйхуа и лукаво прищурился, повернувшись к Вэньяну. — Тогда идём же скорее, я оставил все свои дела ради тебя сегодня. Сюэ Ян не заметил, в какой момент тонкие пальцы Сяо Синчэня обхватили его ладонь, и лишь почувствовал, как его потянули в сторону площади. Музыка доносилась со всех сторон, яркие фонари не оставили и шанса теням притаиться на этом празднике. Деревья были украшены гирляндами, повсюду были разбросаны цветы и шёлковые ленты, а со сцены доносились звуки разыгрываемого артистами спектакля. Прямо перед фонтаном были установлены две каменные фигуры — высокий юноша, тянущий руки к прекрасной деве, приложившей ладонь к груди. У их ног стояли чаши с фруктами, свечи и разные яства, оставленные людьми в качестве подношения. Юй Дэлунь с интересом разглядывал статуи, когда позади вдруг послышалось: — Мин-Мин! — Мама? — он тут же обернулся, и Вэньян, шепнув короткое «иди», отошёл на несколько шагов назад. Из толпы показались знакомые лица, и в то же мгновение Юй Фэнмин оказался в объятиях своих родителей. Шэнь Сюань присел на край фонтана, краем уха слушая восторженные разговоры семейства Юй. Он запустил одну руку в воду, рассеянно перебирая пальцами, и совсем не ожидал, что кто-то внезапно сядет рядом с ним. — Молодой господин Шэнь, — прелестная девушка, скромно сложив руки на коленях, мило улыбнулась в удивлении поднявшему голову заклинателю. — Простите, что нарушаю ваш покой… — Хм? — Шэнь Вэньян пропустил момент, когда эта дева оказалась рядом с ним, и озадаченно обернулся, убедившись, что Юй Фэнмин всё ещё разговаривал со своими родителями. — Ничего страшного. Я могу чем-то помочь? — Да! Нет… — девушка от волнения прикусила пухлую нижнюю губу, похожую на половинку персика. Её круглые карие глаза невинно смотрели из-под чёрных ресниц, когда она убрала прядку волос за ухо. — Я просто увидела, что вы сидите тут один в такой праздник… — Я жду своего друга, — ответил Шэнь Сюань, даже не удостоив девушку взглядом. В этой жизни он никогда не любил бестолковые разговоры. — Ох, — дева расстроенно опустила голову, перебирая в руках белый шёлковый платок. — А я никого не жду… Точнее, я… — она явно нервничала, и Вэньян всё же встревожился, подумав, что эту девушку мог кто-то обидеть. — Я ждала здесь вас… — Что? Меня? — заклинатель изумлённо распахнул глаза. — Но разве мы знакомы? — Были, — девушка упрямо подняла подбородок. — В детстве… Мой старший брат обучался с вами техникам правильного пути, и я часто видела вас… С тех пор прошло много лет, но вы всё ещё волнуете мой разум… — Я не… я не понимаю, — Шэнь Сюань беспомощно нахмурил брови. — Что-то случилось с вашим братом? Или я как-то обидел вас в прошлом? — Нет, что вы, — она замахала руками, и браслеты на её запястьях громко звякнули. — Наоборот, вы так много делаете для благополучия ордена, стали таким сильным и смелым заклинателем. — Э-э, — Вэньян бросил ещё один взгляд в сторону Юй Дэлуня, но он вдруг исчез вместе со своими родителями. — Вы знаете, спасибо за добрые слова, но мне пора идти… — Погодите! — они одновременно поднялись с каменной ограды фонтана, и девушка шагнула ближе, преграждая путь. — Я ждала сегодняшнего дня и набиралась смелости, чтобы вручить вам символ моих тёплых чувств, — девушка неуверенно вынула из-за пояса вышитое цветами сирени и перевязанное красной ленточкой саше. — Молодой господин Шэнь, я уже попросила у Чжинюй подарить мне любовь, но также я осмелюсь сделать этот шаг в надежде, что мне повезёт. Прошу, примите мой скромный подарок, я сделала его сама специально для вас. Шэнь Сюань неуверенно посмотрел на протянутый ему светлый мешочек, от которого даже на расстоянии ощущался цветочный запах. Это был не первый раз, когда девушки оказывали ему внимание, но он всё равно ощущал себя крайне неловко и смущённо. Что он должен был делать? Отвергнуть её подарок и наблюдать, как этот трепетный взгляд мутнеет от слёз? Или принять его, подарив тем самым ложные надежды? — Мне очень приятно, но… — Вот и я, — Юй Фэнмин появился неожиданно, практически всучив Вэньяну в обе руки палочки с засахаренными фруктами. — Так приятно было повидаться с родителями! — он перевёл взгляд на застывшую с протянутой рукой девушку. — Прошу прощения, я помешал вам? — Нет… нет, — она замотала головой и спрятала свой подарок обратно. — Извините, но мне уже пора, — девушка поспешила скрыться в толпе, утирая на ходу слёзы. Юй Дэлунь с какой-то странной улыбкой посмотрел на потерявшего дар речи Шэнь Сюаня и произнёс: — Надеюсь, ты любишь яблоки в карамели, я увидел их и вспомнил, что тебе нравится сладкое. — Яблоки? Ах да… — заклинатель протянул одну палочку Юй Фэнмину. — Только если ты разделишь со мной трапезу. — Я слышал, что глава Шэнь собирается сказать несколько слов сразу после выступления артистов, — они вместе двинулись дальше по площади, минуя торговцев и кучки людей, наблюдавших за любовными конкурсами. — Да, — кивнул Шэнь Вэньян. — Просто пожелания любви и счастья, ничего нового… — Тогда, пока у нас есть время, может, выпьем вина? — лекарь вопросительно поднял бровь, а Шэнь Сюань уставился на него неверящим взглядом. — Вина? — Здесь такая радостная и уютная атмосфера, что не хватает только пары чарок вина, тебе не кажется? — Юй Дэлунь медленно облизнул губы, и Вэньян приоткрыл рот, пытаясь вспомнить фразу, которую он собирался сказать. — Д-да, вино… Было бы чудесно, — он быстро закивал головой, отведя глаза от чужих влажных розовых губ. Они заказали столик на улице прямо на краю площади, где было не так шумно и многолюдно. Яблоки в карамели отлично сочетались с терпким вкусом грушевого вина, от которого по телу разливалось приятное тепло, но разум оставался абсолютно ясным. Сюэ Ян искоса поглядывал на гордый профиль Сяо Синчэня, медленно потягивавшего вино и наслаждавшегося игрой музыкантов. Неужели всё это было реально? Этот момент, в котором жизнь текла своим чередом, и больше не нужно было бороться и бежать. Сюэ Ян находился среди толпы людей, но никто не видел в нём монстра или убийцу, а он не думал о том, как в следующее мгновение окропит землю чужой кровью. Прямо перед ним сидел человек, которого он так отчаянно мечтал вернуть к жизни, но даже в самых своих сладких мечтах Сюэ Чэнмэй не думал о том, что они вновь смогут стать настолько близки. Не было больше печали и горькой тоски, которыми был пропитан каждый их день в городе И. Был лишь этот летний вечер, шум людей и чарующая мелодия циня. Когда вино было выпито, а по небу рассыпались первые звёзды, музыка стихла, и приглашённые артисты, вежливо откланявшись, покинули сцену. На их место, слегка прихрамывая, поднялся глава ордена, облачённый в парадные одежды. Откашлявшись и окинув взглядом собравшихся перед ним людей, он широко улыбнулся и начал свою речь: — Я бы хотел поприветствовать всех, кто проводит сегодня с нами этот чудесный праздник любви и надежды. Обещаю, что не отниму у вас много времени, ведь совсем скоро настанет полночь, и все мы поднимем головы к небу, чтобы увидеть, как два любящих сердца вновь встретятся на сорочьем мосту, — Шэнь Чэншу отвлёкся, чтобы забрать у подошедшего слуги небольшую коробочку из красного дерева. — Легенда о пастухе Нюлане и небесной ткачихе Чжинюй учит нас тому, что истинная любовь всегда найдёт выход, что даже Небеса не смогут разлучить тех, кто предназначен друг другу. Сегодня я бы хотел пожелать каждому встретить свою любовь, а если вы её уже нашли, то держите её как можно крепче. Толпа загудела, послышались редкие аплодисменты и слова благодарности, но глава Шэнь жестом попросил тишины и продолжил: — Мне невероятно повезло, и в своей жизни я испытал чувство истинной любви, которая и по сей день греет моё сердце, — взгляд мужчины стал печальным, а глаза заблестели, отражая свет фонарей. — Но наше время не вечно, в любой момент те, кого мы искренне любим, могут покинуть нас без всякого предупреждения, и это ранит острее ножа. Прошу вас, цените время рядом с людьми, которым принадлежит ваше сердце, не ждите лучшего момента для признаний или тайных поцелуев, потому что в запасе у нас не так много спокойных минут, — глава Шэнь перевёл дыхание и посмотрел на Шэнь Аймин, стоявшую рядом со сценой. — В этот день я попрошу у Чжинюй и Нюлана любви для каждого, кто её ждёт, а также благополучия для двух влюблённых, которые совсем скоро свяжут себя узами брака. Дорогая дочь, — мужчина протянул руку, приглашая деву Шэнь присоединиться к нему. Хань Мижэнь последовал за ней, смутившись от волны восхищения, прокатившейся по толпе, — и молодой господин Хань, который не только словом, но и делом доказал, что достоин вести моё маленькое сокровище сквозь долгую и счастливую жизнь. — Глава Шэнь, я обещаю оправдать ваше доверие, — тихо произнес Мижэнь, склонив голову. — А-Лин, Ми-эр, — Шэнь Чэншу протянул им коробку и открыл крышку, — прошу, примите мой скромный подарок на вашу помолвку. И пусть эти нити укрепят ваши узы, и ничто уже не сможет разрушить вашу любовь. Хань Мижэнь дрожащими пальцами вынул из коробочки красную нить с золотыми бусинами на концах и с волнением посмотрел в глаза Аймин. Она радостно улыбнулась ему и протянула запястье. Вторая нить прочно села на руке Мижэня, и обручённые совершили поклон главе ордена. Люди перед сценой разразились аплодисментами, отовсюду слышалось радостное «Поздравляем!», и многие девушки мечтательно вытирали платками слёзы. Юй Фэнмин наклонился к Вэньяну и, опалив его ухо горячим дыханием, произнёс: — Они выглядят очень счастливыми, думаю, у них получится чудесная семья. Шэнь Сюань лишь растерянно улыбнулся и кивнул, взывая к собственному разуму, который всё ещё прокручивал в голове этот жаркий шёпот. Люди уже покидали площадь и направлялись к реке, чтобы зажечь сотни фонариков и пустить их по воде. Юй Дэлунь прижался к Вэньяну, чтобы не столкнуться с прохожими, но сами они не спешили уходить. Вместо этого Шэнь Вэньян повёл лекаря другим путём, и вскоре они покинули город, ступив в тёмный лес. Юй Фэнмин тут же поёжился, оказавшись в темноте, а Шэнь Сюань выругался про себя за то, что не подумал об этом, и единственным решением оказалось взять лекаря за руку. — Что за место ты хочешь мне показать? — спросил Юй Дэлунь, пока они пробирались по узкой тропинке сквозь лес. — Здесь есть холм, с которого открывается вид на реку, и там совсем нет деревьев, так что можно будет увидеть падающую звезду, — отозвался Вэньян, огибая высокий муравейник. Вскоре лес остался позади, и путники поднялись по покрытому густой травой склону, оказавшись под тяжёлым ковром звёздного неба. Первые фонарики, словно светлячки, яркими точками уже качались по течению реки, расположившейся прямо у подножия холма. Ветер шелестел высокой травой, где-то в лесу угукали филины, проснувшиеся, чтобы поохотиться. Сяо Синчэнь восхищённо смотрел, как фонариков на воде становится всё больше, и река вскоре стала похожа на поток света, рассекавшего ночной лес. Близилась полночь, луна ярко светила в небе, освещая холм, на котором плечом к плечу стояли двое мужчин. Сяо Синчэнь следил взглядом за мерцанием звёзд, а Сюэ Ян не мог оторвать от него глаз. Отчего-то сердце в груди болезненно защемило, а дыхание участилось. — Как думаешь, Нюлан уже встретился с Чжинюй? Так печально, что у них есть лишь одна ночь в году, но они наверняка очень ценят эти крошечные моменты, — не отрываясь от созерцания неба, произнёс Сяо Синчэнь. — Циси и правда чудесный праздник, спасибо, что провёл его со мной. — Это я должен благодарить тебя за этот день, — Сюэ Ян хотел бы сказать, что благодарен Сяо Синчэню за обе жизни. Даочжан улыбнулся и прикусил губу, наблюдая за звёздами. Его горящие глаза отражали свет луны, превратившей этот момент в прекрасный сон. Больше всего Сюэ Ян боялся проснуться. Что если завтра уже не настанет? Что если Сяо Синчэнь вдруг окажется призраком, пришедшим к нему во снах? Сюэ Ян почувствовал страх. Ему жизненно необходимо было знать, что это всё реально. Что его добрый и светлый даочжан больше никогда не оставит его. Рука сама собой потянулась к тонкой ладони Сяо Синчэня. — Даочжан… — М? — он вздрогнул и ошеломлённо посмотрел на Сюэ Яна, но даже не попытался вырвать руку. — У меня есть кое-что для тебя, — Сюэ Ян достал бархатный мешочек из складок ханьфу. — Для меня? — Сяо Синчэнь тихо выдохнул, когда заклинатель высыпал на ладонь изящный кулон на серебряной цепочке. — Опять? Зачем ты… — Это не просто подарок, — прервал его Сюэ Чэнмэй. — Это слеза феникса, способная усмирять страхи и разгонять тьму. Я знаю, что ты боишься темноты, и поэтому… купил его для тебя. — Купил? — Сяо Синчэнь возмущённо свёл брови. — Встреча с фениксом — божественное благословение, никто в жизни не расстанется с артефактом, полученным от этой птицы. Его нельзя просто купить где-то на рынке! — Хорошо… Да, ты прав, — Сюэ Ян обречённо вздохнул. Он слишком устал от лжи, чтобы спорить. — Я лично получил его от Фэнхуан, когда встретил её на ночной охоте. — Фэнхуан?! На ночной охоте? И ты собираешься отдать его мне? — даочжан накрыл ладонью пальцы Сюэ Чэнмэя, сжимая их в кулак. — Ты должен сам носить этот кулон, я не заслужил такого подарка. — Тебе не нужно… заслуживать что-то. Фэнмин… — тихо выдохнул Сюэ Ян, едва не произнеся совсем другое имя, — я бы просто хотел защитить тебя от твоих страхов. Я не боюсь темноты, но я боюсь, что однажды не окажусь рядом, когда буду нужен тебе. Пусть этот кулон будет всегда с тобой, и тогда на моей душе станет спокойнее. Сяо Синчэнь вздрогнул и крепче сжал ладонь поверх кулака Сюэ Яна. Что-то мелькнуло во взгляде даоса, и его грудь начала заметно вздыматься. Он смотрел в глаза Сюэ Яна, позабыв о звёздах и мерцавших вдали фонариках. Уголки губ Сюэ Чэнмэя чуть приподнялись, и он выпутался из хватки Сяо Синчэня, чтобы встать позади него. Кулон со слезой феникса ударился о грудь даочжана, Сюэ Ян бережно перекинул его волосы через плечо, чтобы застегнуть крючок. Перед его глазами оказалась бледная длинная шея Сяо Синчэня, и заклинатель шумно выдохнул, борясь с возникшими из глубины разума желаниями. Пальцы не слушались, во рту пересохло, его частое дыхание касалось коротких волосков на затылке даоса. Так близко, так жарко и так мало. Волосы Сяо Синчэня пахли терпкой мятой и наощупь были словно шёлк. Сюэ Ян не удержался и провёл рукой по длинным локонам, когда с застёжкой было покончено. Божественный амулет украсил изящную шею, пришло время отстраниться, но никто не решался разорвать этот контакт. Вместо этого Сяо Синчэнь подался назад, прижимаясь спиной к груди Сюэ Яна, в которой неистовой бурей клокотало сердце. Желание обнять и никогда больше не отпускать самую важную за обе жизни ценность становилось всё сильнее, и Сюэ Чэнмэй сомневался, что у него остались силы сопротивляться. Он начал догадываться, что его одержимость одним человеком была обусловлена вполне понятной причиной, но признать её было слишком сложно. Сюэ Яна пугали чувства, пугало то, с какой силой эта волна захлёстывала его сейчас, грозясь потопить под собой всё сознание. Однажды он уничтожил Сяо Синчэня, втоптал его в грязь и измазал в крови, мучил его разбитую душу и не отпускал пустое тело из мира живых. Имел ли он право прикасаться к нему сейчас? Гладить его плечи, вдыхать аромат его волос и чувствовать дрожь в его теле. Мог ли Сюэ Ян скользнуть руками на его талию и развернуть Синчэня лицом к себе, потому что ему необходимо было посмотреть в эти испуганные прекрасные глаза. Он правда вырвал их собственными руками в прошлой жизни, навсегда лишив себя возможности ещё хоть раз увидеть бескрайнее звёздное небо? Он сделал это из-за Сюэ Яна — человека, который сейчас, обхватив лицо Сяо Синчэня ладонями, сквозь слёзы смотрел ему в глаза. Сюэ Чэнмэй чувствовал, как тряслись его руки, но уже не мог остановиться. Сяо Синчэнь застыл на месте, приоткрыв губы, и первым отвёл взгляд, залившись румянцем. Внезапно он шире распахнул веки, увидев что-то в небе, и, накрыв ладони Сюэ Яна своими руками, восторженно прошептал: — Звезда… Я увидел упавшую звезду… Это была черта, с которой Сюэ Ян сорвался прямо в бездну. Ему казалось, что он умрёт прямо на месте, если сейчас же не сделает хоть что-то. Пальцы Сяо Синчэня впились в его запястья, когда Сюэ Чэнмэй приблизился и накрыл своими губами чужие губы. Даочжан выдохнул и закрыл глаза, ослабив хватку. Поцелуй был нежным и осторожным, Сюэ Ян не шевелился до того момента, пока Сяо Синчэнь не вытянул губы, чтобы прижаться ещё ближе. Его тёплые руки прошлись по предплечьям заклинателя и застыли на уровне локтей, не решаясь двинуться дальше. Тогда Сюэ Ян опустил одну ладонь на талию Синчэня, притягивая его к себе. Он начал медленно двигать губами, сминая губы даоса в тягучем поцелуе. Сяо Синчэнь тихо ахнул, приоткрыв рот, и сжал обеими руками плотный пояс Сюэ Яна. В голове Сюэ Чэнмэя не осталось мыслей, лишь единственное желание навсегда остаться в этом моменте. Это точно был не сон, и Сяо Синчэнь был настолько же реален, насколько и их поцелуй, становившийся всё более глубоким и томным. Среди сплетений жадных губ и горячих ладоней, они оказались прижатыми друг к другу так близко, что даочжан комкал пальцами воротник Сюэ Яна, норовя порвать тонкий шифон. Ладони Сюэ Чэнмэя гладили стройную спину Синчэня, воздуха между ними практически не осталось, но разрывать поцелуй было бы слишком болезненно. Сюэ Ян кончиком языка провёл по губам Сяо Синчэня, вызвав у того судорожный вздох. Даочжан лишь крепче зажмурился и разомкнул губы, пытаясь снова нырнуть в поцелуй. Он целовал неумело, скованно и резко, но Сюэ Ян терпеливо направлял Сяо Синчэня, отвлекал его россыпью мелких поцелуев по щекам, спускался к шее и поднимался обратно, ведя кончиком носа по бархатной коже. Они оба дышали так, будто только что вышли из тяжёлой битвы, и в итоге Сяо Синчэнь не выдержал первым и всё же отстранился, чтобы перевести дыхание. В этот момент реальность обрушилась на них с высоты звёзд, и Сюэ Ян осознал, что натворил. Золотая шпилька с цветком сливы съехала, разрушив причёску Сяо Синчэня, одежды помялись, взгляд затуманился, а губы покраснели от долгого поцелуя. Он выглядел смущённым, но в глазах не было страха, лишь искрящиеся всполохи желания. Сюэ Ян поджал горящие от поцелуев губы и сделал шаг назад, медленно отпустив руки Сяо Синчэня. Даочжан тут же изменился в лице и с непониманием посмотрел на него, но Сюэ Чэнмэй попятился, беззвучно шевеля губами. Как он допустил это? Он правда посмел поцеловать Сяо Синчэня? Так бесстыдно и жадно трогал его руками, прижимая к себе? Этого не может быть. Это точно какое-то наваждение, странный сон, от которого Сюэ Ян должен был вот-вот проснуться. Должен же? — Вэньян? — тихо и взволнованно, будто прикасаясь к зыбким пескам. Что он должен был ответить? Что всё это одна большая ошибка? Что под чужим именем скрывается человек, навсегда вписанный в историю заклинательского мира как жуткий демон, убивавший людей ради забавы? И что Юй Дэлунь никогда не должен был родиться, потому что его внешность и душа принадлежали Сяо Синчэню, попавшему в этот мир, нарушив все правила перерождения? Сюэ Ян вновь разыграл грандиозный спектакль, который привёл его в жуткий тупик. — Даочжан… — едва слышно произнёс он и лишь жалобно посмотрел на Сяо Синчэня. В его голове царил хаос, мысли путались, и негде было укрыться от надвигавшейся паники. Вдруг позади в темноте громко хрустнула ветка, Сюэ Ян резко обернулся и сжал кулаки. — Я проверю, нет ли там опасности, — он посмотрел на застывшего в изумлении даоса. — Мы обязательно поговорим обо всём позже, хорошо? Сюэ Ян не дождался ответа и стремительно скрылся в гуще леса, оставив Сяо Синчэня растерянно стоять на вершине холма. Он поймал пальцами висевший на шее кулон и крепко сжал его в ладони, уставившись взглядом в землю. Шорох кустов становился всё громче, послышалась тихая ругань, и из темноты под светом луны оказался Мо Цинчу, пытавшийся вытащить из форменной куртки прилипшие колючки. Заклинатель устало опустил руки и размял шею, когда вдруг заметил одинокую фигуру на вершине холма. — Молодой господин Юй? — Мо Цинчу поспешил к нему, заметив потерянный взгляд даоса. — Что случилось? Почему вы здесь? — А? — Юй Фэнмин наконец выпустил кулон из рук и посмотрел на заклинателя. — Я просто… — Небезопасно гулять ночью по лесу одному. У вас нет меча или другого оружия, а в темноте могут прятаться духи или оборотни. — Духи? — лекарь посмотрел за спину Цинчу, но никто не спешил к нему из леса. — Да, а ещё демоны и прочая нечисть, — заклинатель цокнул языком. — Позвольте, я лучше провожу вас до дома. Я обещал главе ордена, что все будут в безопасности на праздновании Циси, так что не оставлю вас здесь одного. — До дома? — Юй Дэлунь расстроенно опустил взгляд, выпутавшись из оцепенения. — Да… Ладно. — И как вас угораздило сюда забраться? Я больше часа плутал по окрестностям, развешивая талисманы на деревьях. Кстати, вы были на празднике? У меня вот нет возлюбленной, поэтому я вызвался охранять безопасность людей. Слышал, что дева Шэнь заявила о своей помолвке с Хань-сюнем, с ума сойти! Я раньше думал… — Мо Цинчу без остановки болтал о разном, пока они вдвоём шли обратным путем. Юй Фэнмин не слышал и половины фраз, погрузившись в собственные мысли и позабыв о празднике и упавшей звезде, которую он увидел прямо перед тем, как его губ коснулись тёплые губы Сюэ Яна.