Долиною смертной тени

Кора старого бука больно впивалась в кончики пальцев Сюэ Яна, когда он с силой вцепился в ствол дерева, прислонившись к нему спиной. Позади слышались голоса двух молодых мужчин, возвращавшихся из леса в город. Сяо Синчэнь был в безопасности, но это не уменьшало количества тревожных мыслей, роившихся в голове Сюэ Чэнмэя. Во-первых, ему было стыдно. Так стыдно, что хотелось развернуться лицом к стволу бука и биться об него головой так долго, пока кровь не заструилась бы по лицу ручьями. Он нахально украл поцелуй даочжана, а затем позорно сбежал, поджав хвост и оставив его одного в темноте на окраине леса. Если бы не плутавший по округе Мо Цинчу, Сяо Синчэню пришлось бы в одиночестве добираться до дома, и за это Сюэ Ян наверняка бы собственноручно отсёк себе пару пальцев. Во-вторых, он совсем не ожидал такого развития событий и не понимал, откуда взялось настолько сильное желание слиться с Сяо Синчэнем в поцелуе. Сюэ Ян вообще никого не целовал раньше. В обеих своих жизнях. Как бы он ни хвастался перед Мэн Яо своей способностью надругаться над матерями его обидчиков, на самом деле Сюэ Чэнмэй был невиннее юных дев, просивших любви у небесной ткачихи. Он не совсем понимал прелести поцелуев и считал это скучным бесполезным занятием, как и любые другие проявления плотских отношений. Впервые желание прикоснуться к другому человеку не для того, чтобы причинить ему боль, возникло у Сюэ Яна рядом с Сяо Синчэнем. Рука сама потянулась подхватить молодого даоса под локоть, чтобы помочь подняться со ступенек, на которых он сидел, намывая овощи в кадке. С тех пор Сюэ Ян не стыдился докучать даочжану своими проворными ладошками, но тот не выказывал никакого сопротивления, позволяя дёргать себя за рукава или обрабатывать порезы, оставшиеся после очередной неудачной готовки. Но никогда Сюэ Ян не думал о том, чтобы стереть эту чёткую незыблемую грань. Он испытывал слишком сложные чувства к Сяо Синчэню в прошлой жизни и так не смог разобраться в них до своей смерти. Сюэ Ян просто знал, что ему необходим этот человек, что без него ни одна его жизнь уже не будет полноценной. Бывший тёмный заклинатель даже не мог сказать, для чего именно он так нуждается в Сяо Синчэне, несмотря на то, что три года отмахивался от мыслей свершить месть за свою потёртую гордость. Просто он никогда не чувствовал себя так ни с кем другим. Что означало это «так», Сюэ Ян тоже не мог понять, но ему слишком нравились ощущения, которые он испытывал, находясь рядом с Сяо Синчэнем. Будто только рядом с ним Сюэ Чэнмэй мог стать лучше. Стать настоящим. Тот обиженный восьмилетний мальчишка никогда не мечтал проливать реки крови. Он был благодарен за любые крохи доброты, проявленные к нему, и с улыбкой поднимал голову к небу, когда судьба дарила ему щепотку счастливых моментов. Пока однажды в его руки не попала сила, которая превратила некогда добродушного ребёнка в кровожадного монстра. Но теперь Сюэ Ян знал, что это не была его истинная сущность. Что при иных обстоятельствах он смог стать совсем другим человеком, но благодарить за это стоило Сяо Синчэня. Именно он заставил Сюэ Яна поверить, что в его тёмном чёрством сердце ещё остались островки света. И Сюэ Ян чертовски скучал по Сяо Синчэню. Пусть Юй Фэнмин выглядел точно так же, говорил точно так же и даже обладал душой Сяо Синчэня, всё же ему не хватало одной очень важной детали. Даочжан в прошлой жизни стал таким благодаря прожитому опыту, горькому и болезненному, но сформировавшему его сильную личность. Юй Дэлунь тоже прошёл через немало трудностей, но сейчас Сюэ Ян чувствовал себя так, будто предал настоящего Сяо Синчэня. Он снова обманул его, опутал его своими сетями и прочно привязал к себе. Сколько ещё жизней он собирался прожить во лжи? Сюэ Ян сел на землю, поджав колени к груди, и тяжело вздохнул. Он был не против нести груз прошлых воспоминаний за двоих, но сейчас эта ноша оказалась непосильной. Ему бы хотелось высказать всё, что накопилось за десятки лет у него на душе, произнести свою исповедь и попросить прощения. Сюэ Ян больше не мог отмахиваться от своих мыслей, как от назойливых мух, он сам завёл свою жизнь в тупик. Сейчас он уже не сможет оставить Сяо Синчэня в покое, не сможет просто порвать все связи, сделав вид, что между ними ничего не было. Они не были так близки в прошлой жизни, сейчас это был совсем иной уровень, когда их души начали сплетаться вместе. Но также Сюэ Ян не сможет продолжить этот обман и притворяться, будто никогда не было их истории в далёком городе И. И выход из этой ситуации был только один. Рассвет едва забрезжил над горизонтом, когда Сюэ Ян распахнул двери библиотеки, впуская утреннюю прохладу внутрь. Он перечитал уже десятки книг, связанных с перерождением душ, и вряд ли мог найти что-то ещё. Не было ни одного задокументированного случая побега из Загробного мира, и никто ещё не смог переродиться, не испив супа забвения. Душа без тела могла либо вернуться в мир живых в облике призрака, сохранив воспоминания, либо переродиться, стерев свою память. Сюэ Ян не имел ни малейшего представления о том, как и почему его воспоминания вдруг вернулись к нему в новой жизни, но с тех пор прошёл уже почти год, а Сяо Синчэнь всё так же ничего не помнил. Сюэ Чэнмэй отложил деревянные дощечки с иероглифами и принялся хаотично ходить между рядами книг. Он точно знал, что их души одновременно упали в озеро Загробного мира и одновременно переродились, разница состояла лишь в том, что душа Сюэ Яна изначально была целой, чего нельзя было сказать о Сяо Синчэне. Вероятно, его воспоминания не могли вернуться, потому что душе не хватало ещё одного осколка, но Сюэ Ян был уверен, что собрал их все после смерти даочжана. Пока его душа была в мешочке для духов, ни одна её часть не могла потеряться, но вот тёмные ритуалы, которые Сюэ Чэнмэй проводил в попытке вернуть даоса к жизни, могли даже разрушить хрупкие осколки. К сожалению, тёмный заклинатель не помнил ни символов, которые он писал на талисманах, ни заклинаний, которые шептал в темноте. Подолы чёрных одежд качнулись в последний раз, когда Сюэ Ян замер на месте, остановившись перед огромной картой Поднебесной, висевшей на стене библиотеки. Душа Сяо Синчэня попала в Загробный мир уже будучи раненой, значит, утерянный осколок либо остался в мире живых, либо был безвозвратно уничтожен. Однако, душу всё равно удалось упокоить и отправить в Диюй, и последним человеком, державшим в руках мешочек для духов, был Сун Цзычэнь, скрывшийся за воротами храма Баошань Саньжэнь. Сюэ Ян обессиленно закрыл глаза и потёр веки. Он не спал почти сутки, но сейчас ему было совершенно не до сна. Этот поцелуй вызвал целый взрыв мыслей в его голове, и он не собирался откладывать такое важное решение снова. Почти четыре месяца Сюэ Ян ждал и боялся того момента, когда Сяо Синчэнь всё вспомнит. Им было о чём поговорить, но в то же время Сюэ Чэнмэй был рад, что у него была возможность сначала доказать даочжану свои благие намерения. Теперь у него была совсем другая жизнь, и он смог удержаться на правильном пути, не скатившись обратно в пучину тьмы. Но чем больше времени они проводили вместе, тем сильнее привязывались друг к другу, и Сюэ Ян боялся, что однажды уже не сможет остановить это. Сяо Синчэнь прожил слишком короткую и несчастную жизнь, и у него должна появиться возможность вновь посмотреть на мир собственными глазами. К тому же, неполная душа сказывалась на качестве его жизни, и не было сомнений в необходимости вернуть утраченную часть. Однажды Сюэ Ян из собственного эгоизма три года обманывал Сяо Синчэня, причинив ему невыносимую боль. И сейчас он снова делал это. Сюэ Ян должен был попытаться найти часть души Сяо Синчэня. Вернув её, он мог поспособствовать и возвращению воспоминаний. Но единственной его зацепкой в этих поисках была наставница даочжана, жившая на Неизвестной горе в окружении защитного барьера. Если и был человек, который мог знать хоть что-то об утерянном осколке, это была Баошань Саньжэнь. Сюэ Ян неохотно скользнул взглядом на восточную сторону карты, где чёткая линия отделяла сушу от моря. Он хорошо помнил, как сидел на побережье, умоляя Сяо Синчэня забрать его с собой, когда совершенно отчаялся, одиноко скитаясь в облике призрака. Зубы Сюэ Чэнмэя впились в нижнюю губу, когда он принялся читать названия земель, находившихся вдоль моря. Насколько самоубийственной была идея попасть в храм к Баошань Саньжэнь? Сможет ли он вообще найти его спустя столько лет, и пустит ли Бессмертная чужака в свою обитель? Что он скажет ей? Сюэ Ян зажмурился и потёр виски. Он может игнорировать Сяо Синчэня день, два или даже неделю, но он не сможет уйти от обещанного разговора. Просто рассказать ему историю их прошлых жизней означало выглядеть безумцем в глазах ничего не понимающего даочжана, который вряд ли поверит в перерождение, побег из Загробного мира и потерянный осколок души. У Сюэ Яна нет никаких доказательств, которые могли бы подтвердить его слова, зато они наверняка имелись у Баошань Саньжэнь. Конечно, он не в первый раз думал об этом. Эта идея казалась настолько безумной, что Сюэ Ян даже не пытался обдумать её более тщательно. Он не боялся встречи с Баошань Саньжэнь, но её образ в легендах заклинателей был настолько загадочным и туманным, что она казалась скорее выдумкой, чем реальным человеком. Но Сяо Синчэнь не раз рассказывал о ней в городе И, и в этих рассказах он описывал её как строгую, но мудрую наставницу, которая заботилась о своих учениках. Если Сюэ Ян расскажет ей обо всем по порядку, может, Баошань Саньжэнь поймёт его? В любом случае, он должен был проверить этот вариант, потому что иных возможностей у него сейчас не было. Он не сможет объяснить Сяо Синчэню весь спектр своих чувств, пока тот всё не вспомнит. Даже если бы этот поцелуй не состоялся, однажды Сюэ Яну всё равно пришлось бы раскрыть правду. Когда он решился остаться в городе И, это было лишь забавой и наглым желанием получать заботу от своего врага. Сюэ Ян тогда пытался унизить Сяо Синчэня, но сейчас это было непозволительно. Он вырос, и его поступкам тоже пора было повзрослеть. Взглянуть в глаза настоящего Сяо Синчэня и заново рассказать ему всю историю было пугающе, но необходимо. Рядом с морем было не так много безлюдных мест, но всё же это был довольно крупный участок земли, никак не подписанный на карте. Где-то там должна быть Неизвестная гора, и Сюэ Яну придётся отправиться на её поиски. К тому же, своим путешествием он сможет выиграть время, чтобы продумать все возможные варианты диалога с Сяо Синчэнем. Что он скажет даочжану при самом худшем варианте развития событий, если ему не удастся найти часть души? Сюэ Ян поднялся в свои покои, скинул парадные одежды и устало рухнул на кровать. Так много мыслей пожирали его разум изнутри, что он практически мог их слышать. И всю эту бурю всколыхнул один лишь поцелуй… — О Боги, — Сюэ Ян вздохнул и закрыл лицо руками. Неужели эта ночь была реальной, и он действительно поцеловал Сяо Синчэня? И почему сердце так волнительно бьётся в груди от одного воспоминания этих тёплых губ, касавшихся так несмело, и тонких пальцев, отчаянно сжимавших воротник Сюэ Яна? Пусть этот поцелуй породил волну проблем, но Сюэ Чэнмэй всё равно чувствовал себя невероятно счастливым. Он бы соврал, если бы сказал, что жалеет об этом. Сюэ Ян уставился рассеянным взглядом в потолок. Сначала он хотел лишь оберегать Сяо Синчэня от невзгод в новой жизни, затем он решил стать его другом и подарить как можно больше приятных впечатлений, но что между ними будет теперь? Ведь если даочжан не оттолкнул его во время поцелуя и не разразился гневными фразами после, значит… он был не против? Он тоже хотел этого? Сюэ Ян всё равно чувствовал колкий стыд за то, что так нагло прижал к себе Сяо Синчэня и не оставил между ними ни цуня свободного пространства, но было так чертовски приятно чувствовать чужое тепло каждым сантиметром тела. Смогут ли они ещё хоть раз повторить этот момент? Потому что Сюэ Ян был готов остаться в нём навечно, вот только это будет ужасно подло по отношению к Сяо Синчэню. Пока он не вспомнит свою прошлую жизнь, Сюэ Ян будет сдерживать себя от необдуманных порывов, а после… Он не хотел думать о том, что будет после. Но Сюэ Ян точно знал, что как только Сяо Синчэнь обретёт утраченную память, между ними уже никогда не будет всё так, как сейчас. Это пугало и ранило одновременно, но правда, какой бы горькой она ни была, всё же остаётся лучше любой сладкой лжи. Это было счастливое время, полное радостных моментов, которые Сюэ Ян не забудет уже никогда. Он почувствовал себя по-настоящему живым, увидел, как дорогой его сердцу человек расцветает на глазах и звонко смеётся, щурясь от солнца. И сейчас Сюэ Яну предстояло разрушить это счастье, вернуть в жизнь Сяо Синчэня весь мрак и ужас, которые с трудом удалось оставить в прошлом. Казалось, что бы Сюэ Чэнмэй ни делал, в итоге он всё равно способен причинять лишь боль и страдания. Усталость всё же взяла над ним верх, и несмотря на подкравшееся утро, Сюэ Яну удалось заснуть. Стоило ему провалиться в сон, как перед глазами вновь оказалось лицо Сяо Синчэня на фоне ярких падающих звёзд. Он так нежно улыбался, тянул свои тонкие руки к Сюэ Яну, приглашая в свои объятия. И Сюэ Чэнмэю больше всего хотелось прижаться к этому стройному телу, почувствовать запах шелковистых волос, ощутить, как тепло окружает его приятным облаком. Тот поцелуй не был лишь случайностью, он произошёл потому, что Сюэ Ян искренне хотел этого. В его сердце за обе жизни скопилось столько разных чувств, и он совершенно не знал, как выразить их словами, поэтому тело подсказало ему иной путь. Будто внутри у него прорвалась плотина, выстроенная за долгие годы холодного одиночества, и Сяо Синчэню хватило лишь вытащить пару камней, чтобы вся эта конструкция рухнула в одночасье. Сюэ Ян боялся, что, оказавшись рядом с даочжаном вновь, он поддастся сладкой иллюзии и продолжит жить, игнорируя скребущееся в окно прошлое. Но то была не жизнь. В их истории в прошлом не была поставлена точка, и рано или поздно идеальная картинка треснет, обнажив гниющее нутро. Решение собственноручно отказаться от беззаботной жизни ради того, чтобы вернуть долги, далось Сюэ Яну тяжело. Он не знал, что случится с ним после того, как Сяо Синчэнь обретёт утраченные воспоминания, и вернётся ли он живым из храма Баошань Саньжэнь, но решил действовать прямо сейчас. Нескольких часов сна хватило, чтобы мысли хотя бы немного успокоились в голове, и Сюэ Ян уже расположился за столом, пролистывая карты. В прошлой жизни он не мог пользоваться талисманами перемещения из-за слаборазвитого золотого ядра, но сейчас они станут отличным подспорьем в пути к Неизвестной горе. Сюэ Ян пытался составить в голове хотя бы несколько фраз, с которых можно начать диалог с известной Бессмертной, но в итоге решил, что будет действовать на месте. Нельзя было терять время, потому что с каждой минутой его разум подкидывал всё новые аргументы к тому, чтобы остаться в ордене и не портить счастливую жизнь Сяо Синчэня воспоминаниями. Наспех собрав вещи в мешочек цянькунь и подготовив талисманы, Сюэ Ян стремительными шагами направился в сад, где в тени магнолии, склонив голову над книгой, сидела Шэнь Аймин. Исчезать без предупреждения было бы не лучшим решением, к тому же, Сюэ Чэнмэй не знал, сможет ли он снова увидеться со своей семьёй. Он подошёл вплотную к скамейке и тихо прокашлялся, привлекая внимание сосредоточенной на чтении девушки. — Ты чего? — удивлённо спросила она, подняв взгляд. — Что читаешь? — Сюэ Ян нервно улыбнулся и присел на край скамейки. — Что ты опять натворил? — Шэнь Аймин отложила книгу и придвинулась ближе, заглядывая брату прямо в глаза. — И куда ты делся вчера после праздника? — Я просто… гулял, — заклинатель отвёл взгляд, когда в памяти всплыло воспоминание о покрасневших от поцелуев губах Сяо Синчэня. — Гулял? — она лукаво улыбнулась и откинулась на спинку скамьи. — И с кем же? Стражники сказали, что ты вернулся под утро. — Ни с кем, — Сюэ Ян невинно захлопал глазами. — Я был один. — Ну хорошо, — Шэнь Аймин хмыкнула. — Я по твоим глазам вижу, что ты пришёл ко мне совсем не за тем, чтобы узнать двести сорок три обычая для проведения свадеб, — она покачала потрёпанной книгой в воздухе. — Ты права, — он вздохнул и крепче сжал пальцы на краю скамейки. — Я должен уехать ненадолго. — Куда? — девушка нахмурила брови. — У нас не осталось нерассмотренных обращений от жителей ордена. — Я собираюсь отправиться за пределы ордена… — Опять? — На этот раз я вернусь не позже, чем через неделю, — Сюэ Ян поднял взгляд на сестру. Он не смог сказать ей, что его возращения может не случиться. — Мне нужно побыть в уединении. — Разве ты не прожил в уединении полгода? — Шэнь Аймин возмущённо поджала губы и слегка наклонила голову. — Ты ведёшь себя странно с тех самых пор, как провёл в лихорадке целых пять дней. Быть может, ты болен и боишься рассказать об этом? — Нет, — он помотал головой. — Я абсолютно здоров, а тот случай, вероятно, произошёл из-за того, что я слишком усердно развивал своё духовное ядро и едва не заработал искажение ци, — ещё одна ложь острыми лезвиями впивалась в язык Сюэ Яна. — Ох, — девушка задумчиво скрестила руки на груди. — Как же я не подумала об этом… Ты и правда тренировался как сумасшедший. — Поэтому я выбрал более спокойные техники совершенствования, и сейчас мне необходимо побыть одному. — Хорошо, — после недолгого молчания ответила Шэнь Аймин. — В любом случае, никто не может запереть тебя здесь, но спасибо, что предупредил. — Я знал, что ты поймёшь, — тихо ответил заклинатель, слабо улыбнувшись сестре. Сюэ Ян мог бы исчезнуть сразу, едва покинув ворота поместья, но уйти вот так, не извинившись перед Сяо Синчэнем за вчерашний вечер, было бы неправильно. Баошань Саньжэнь могла испепелить непрошенного гостя на месте, запереть его на горе или убить ещё на подходе к храму, поэтому Сюэ Яну было жизненно необходимо увидеть даочжана ещё раз. Возможно, это будут последние их счастливые мгновения в этой жизни, и оттого, стоя перед его дверью, Сюэ Чэнмэй долго не решался постучать. Ночью он бросил Сяо Синчэня в лесу сразу после поцелуя, и это наверняка могло породить в душе даочжана множество сомнений и вопросов. Тук-тук-тук. Сердце в груди Сюэ Яна, казалось, разбухло и болезненно упиралось в рёбра на каждом ударе, норовя вырваться наружу. Он нервно кусал губы, слушая, как к двери приближаются чужие шаги. Они не виделись всего несколько часов, но сейчас между ними всё уже было не так, как раньше. Сюэ Ян сам стёр границы, не разобравшись в собственных чувствах, а затем сбежал, испугавшись их силы. В не менее безумном порыве он решил отправиться в опасное путешествие и теперь сомневался в собственной адекватности. Хотя, он всё ещё оставался босяком из Куйчжоу, убивавшим людей безо всякого сожаления, разве стоило удивляться столь неразумным поступкам? Когда дверь открылась, Сюэ Ян резко отшатнулся и убрал руки за спину, хлопая глазами. Юй Фэнмин безразлично отвёл взгляд и поджал губы. — Даочжан… — выдохнул Сюэ Чэнмэй, растеряв из памяти все заготовленные фразы. — Зачем пришёл? — демонстративно холодно и надменно. — Я… — заклинатель несмело шагнул вперёд. — Можно мне зайти? Лекарь прищурился и окинул взглядом виновато опустившего плечи Сюэ Яна, но всё же кивнул и отошёл в сторону. Он продолжал молчать, даже когда вернулся за стол и принялся дальше смешивать травы и разноцветные порошки. Сюэ Ян мялся в дверях кабинета, думая, как лучше начать разговор, но его мысли с грохотом взрывались в голове, стоило только перевести взгляд на губы Сяо Синчэня. Первый за две жизни поцелуй свёл Сюэ Яна с ума. Кажется, необратимо. Где-то в глубине своего сознания он слышал тонкий голосок, шепчущий «ты же хочешь поцеловать его снова?». Нет, не могло быть никакого «снова». Даже если Сюэ Ян готов был отдать всю кисть на отсечение ради возможности прикоснуться к нежной шее Сяо Синчэня, дотронуться губами до мягких щёк, зарыться пальцами в его волосы и прижаться так крепко, чтобы ощутить его тепло… «Хватит!» — Сюэ Ян мысленно отвесил себе пощёчину и сжал руки в кулаки. Он потерял всякий контроль над собой, и ему в любом случае нужно побыть вдали от даочжана какое-то время, чтобы привести мысли в порядок. Иначе… — Чем занимаешься? — заклинатель сел напротив Юй Дэлуня, который внимательно водил пальцем по разложенным на столе листкам с иероглифами. Он бросил в сторону Сюэ Яна мимолётный взгляд и ответил: — Делаю отвар от расстройства желудка. — От расстройства… Ох, — он вздохнул и потёр лоб пальцами. — Нам надо поговорить. — Разве мы уже не говорим? — Я серьёзно. — А я разве выгляжу так, будто смеюсь над тобой? — Юй Дэлунь вопросительно поднял бровь и перевёл взгляд на Сюэ Яна. Под этим взглядом было почти невозможно выжить. — Прости меня, — тихо произнёс Сюэ Ян, опустив глаза. — Мне жаль, что я оставил тебя одного этой ночью. Юй Фэнмин отложил работу и пристально посмотрел на поникшего заклинателя. Сюэ Чэнмэй ждал хоть какого-то ответа, но лекарь продолжил молчать. — Просто… — он неопределённо жестикулировал руками в воздухе, пытаясь найти правильные слова. — Для меня это всё впервые, понимаешь? Я знаю, что для моего возраста это звучит весьма жалко, но так получилось, что у меня нет никакого опыта в… — Сюэ Ян сбивчиво бормотал слова, не решаясь посмотреть на Сяо Синчэня. — В подобном. — Ты хочешь сказать, что это был твой первый поцелуй? — Юй Фэнмин слегка смягчился, и в его взгляде появился знакомый интерес. — Д-да, — Сюэ Ян неловко улыбнулся. — Мне стыдно, что я повёл себя как трус. Надеюсь, ты сможешь меня простить. Эта фраза имела куда более глубокий смысл для Сюэ Чэнмэя, но сейчас ему было достаточно получить хотя бы прощение за свой ночной побег. Когда придёт время вспомнить грехи прошлого, он точно не отделается одним лишь «прости». — Я даже не знал, что думать, когда ты оставил меня одного в лесу, — задумчиво произнёс Юй Дэлунь. — Для меня это тоже было впервые, так что отчасти я понимаю твою реакцию, — он гордо поднял подбородок. — Но если бы не моё добродушие, я бы не пустил тебя сегодня за порог. — Даочжан, — Сюэ Ян придвинулся ближе, растянувшись в улыбке. — Ты так добр ко мне. Я обязательно постараюсь загладить свою вину, когда вернусь из поездки. — Поездки? — лицо лекаря тут же помрачнело. — Я оставлю орден на несколько дней, — кивнул Сюэ Ян. — Есть ещё кое-что, что я хотел бы обсудить с тобой, но мне нужно подготовиться к этому разговору. — Что-то настолько серьёзное? — настороженно спросил Юй Фэнмин. — Нет-нет… Тебе не надо переживать об этом, просто мне нужно время, чтобы собраться с мыслями. — Это как-то связано с сегодняшней ночью? — Да… И нет, — Сюэ Ян поднялся со стула не в силах вынести растущее волнение. Он подошёл вплотную к Сяо Синчэню и опустился на колено у его ног, наблюдая, как шокировано взлетели вверх брови даочжана. — Что бы ни случилось, я хочу, чтобы ты знал о том, что я искренне относился к тебе всё это время, — он взял Синчэня за руку. — Никто не заботился обо мне так, как это делаешь ты, и только с тобой мне не надо притворяться кем-то другим… Прости, если обидел тебя, но не думай, что я считаю эту ночь ошибкой. Я жалею лишь о том, что оставил тебя… — Вэньян… — Сюэ Ян втайне мечтал, чтобы с губ даочжана сорвалось совсем другое имя. — Почему меня так пугают твои речи? — Возможно, я просто сошёл с ума, потому что слишком долго смотрел в твои глаза, — голос заклинателя дрогнул. От отчаяния он смело высказывал всё, что возникало в его голове сейчас. — Но я уже не могу остановиться. — Я так злился на тебя всё утро, но сейчас чувствую себя обезоруженным, — Юй Фэнмин опустил взгляд на сжимавшую его руку ладонь Сюэ Яна. — Я думал, что ты лишь играл со мной, что этот поцелуй был твоим трофеем или досадной ошибкой, о которой ты так быстро пожалел… — Нет-нет-нет! — он вцепился в подол Сяо Синчэня. — Я боялся, что своим внезапным порывом разрушил всё, что между нами было. Всё утро я думал об этом и понял, как сильно... дорожу тобой. — Ты заботишься обо мне гораздо больше, чем я о тебе, — Юй Фэнмин тепло улыбнулся и невесомо коснулся пальцами щеки Сюэ Яна, вызвав у того шумный вздох. — Но это не значит, что ты мне безразличен. Я долгие годы жил по строгим правилам и почти не общался с людьми вовне, — он смущённо усмехнулся и смелее прижался ладонью к лицу сидевшего у его ног заклинателя. — Мне непривычно, что кто-то окружает меня своим вниманием и заботой, и потому я не всегда знаю, что должен сделать в ответ… Но мне кажется, что рядом с тобой я смогу научиться этому. Сюэ Ян прикрыл веки и плотнее вжался щекой в ладонь Сяо Синчэня. Он был так счастлив сейчас, что сомневался в реальности этого момента, и лишь тёплые руки даочжана говорили о том, что это был не сон. Как мог он разрушить всё это? — Даочжан… — жалобно прошептал Сюэ Чэнмэй и уткнулся лбом в колени Юй Дэлуня. Как бы хотел он спрятаться от прошлой жизни, призраком стоявшей у него за спиной. И как хотел бы вот так же сидеть у ног Сяо Синчэня, который помнил, что ночи в городе И бывали не такими холодными, когда делишь одеяло с кем-то ещё. — Я не обижаюсь на тебя, — пальцы Юй Фэнмина легли на макушку Сюэ Яна. — Я тоже дорожу всем, что между нами есть, и не хочу это терять. Сердце Сюэ Яна разрывалось от боли, пока он отчаянно цеплялся за шёлковый подол чужих одежд. Мог бы он подумать в прошлой жизни, что однажды будет сидеть у ног своего заклятого врага, со слезами на глазах наслаждаясь мимолётной лаской? И сейчас ему предстояло вновь вытряхнуть из рукавов осколки прошлого, о которые он не раз резал собственные пальцы. Он снова посмотрел в глаза Сяо Синчэня, и тот осторожно убрал со лба Сюэ Яна длинные прядки чёлки. Неужели всё это происходит в последний раз? Увидит ли Сюэ Ян ещё хоть раз столько тепла во взгляде даочжана или будет убит его ненавистью? Стоило ли менять сладкие грёзы на отравленную правду? Но Сюэ Ян знал, что не найдёт покоя, пока не закончит их последний разговор должным образом. Только искреннее раскаяние перед человеком, которому он нанёс столько ударов в сердце, могло очистить остатки скверны с души Сюэ Яна. Он медленно выдохнул и поднялся на ноги. — Я должен идти. — Сейчас? — Юй Фэнмин расстроенно смотрел на него снизу вверх. — Чем раньше я закончу это дело, тем быстрее вернусь к тебе, — он слабо улыбнулся и сделал шаг назад. — Я буду ждать тебя, — лекарь встал следом. — Ты обещал мне серьёзный разговор. — Не думай об этом пока, — Сюэ Ян не заметил, как его рука метнулась в воздух, чтобы поправить спутавшийся локон даочжана. — Не хочу, чтобы тебя что-то волновало. — Не надейся, что я буду переживать из-за тебя! — Юй Дэлунь цыкнул и скрестил руки на груди. — Может, я всё же чуточку обижен из-за твоего побега… — Даочжан, — Сюэ Ян обречённо вздохнул. — Это был такой прекрасный вечер, как ты мог испортить его заверше… Лекарь смолк, когда к нему прижалось тёплое и сильное тело Сюэ Яна. Его руки крепко обняли Сяо Синчэня за плечи, и даочжан, замешкавшись, одну за другой расположил ладони на спине заклинателя. Сюэ Ян впервые обнимал Сяо Синчэня вот так — осознавая, как много значит для него этот человек. От его волос всё ещё пахло морозной свежестью мяты, и Сюэ Чэнмэй положил подбородок на его плечо, заметив серебряную цепочку, выглядывавшую из-под воротника ханьфу. Не было сомнений в том, что эта цепочка удерживала кулон со слезой феникса, которую Сюэ Ян вечером собственноручно надел на шею даочжана. Значит, он принял этот подарок, и для него что-то значила звёздная ночь празднования Циси. Сюэ Ян почувствовал, как внутри него укрепилось спокойствие и уверенность в его выборе. Вернётся ли он с Неизвестной горы с утерянным осколком души или же не вернётся вовсе — он будет знать, что не зря проделал весь этот путь. С трудом разорвав объятия, Сюэ Ян в последний раз взглянул на Сяо Синчэня и, коротко попрощавшись, поспешил покинуть его дом. Засохшие бинты с раны нужно было отдирать резко и без сомнений, поэтому, едва скрывшись за воротами, он достал талисман перемещения и растворился в облаке тумана. Сюэ Ян не мог использовать эти талисманы в прошлой жизни из-за нехватки духовных сил и совсем не помнил свои ощущения от перемещения, когда Су Шэ забрал его из города И перед самой смертью. Поэтому Сюэ Чэнмэй, выбравшись из пространственной воронки, обессиленно рухнул на колени, пытаясь отдышаться. Он преодолел почти половину пути с помощью талисмана и практически истощил духовные силы, так что ему пришлось найти ближайший постоялый двор, чтобы снять комнату и восстановиться. На утро, сверившись с картой, он продолжил свой путь в сторону дикого побережья, окружённого лесом и туманными горами. Где-то внутри всё ещё зрело зерно сомнений, порождая мысли о том, что этот выбор был ошибкой, что нужно было остаться в ордене и не ворошить прошлое, но Сюэ Ян усердно игнорировал навязчивый голос. Даже если его поиски не увенчаются успехом, он найдет способ рассказать о прошлом. Чжэндао летел по воздуху, а под ногами Сюэ Яна мелькали деревни и занятые на уборке полей люди. Чем ближе было побережье моря, тем сильнее волнение подступало к горлу. Вечером, когда солнце уже наполовину скрылось за горизонтом, Сюэ Ян стоял на берегу моря, слушая шум волн. Из памяти постепенно возвращались обрывки воспоминаний, и он вспомнил о месте, где был развеян прах Сяо Синчэня. Больше часа он бродил вдоль берега, но сгустившиеся сумерки сильно усложняли поиски, и в итоге Сюэ Яну пришлось укрыться под кронами деревьев, чтобы дождаться рассвета. Он закутался в походный плащ и прислонился спиной к широкому стволу, прислушиваясь к шороху в кустах. В диких лесах могли скрываться самые разные существа, и прежде чем уснуть, Сюэ Чэнмэй создал вокруг себя небольшой барьер, способный остановить низкоуровневых существ. Сон долго не шёл к нему, это место навевало воспоминания о самом худшем периоде жизни Сюэ Яна, когда он десять лет скитался призраком по пятам за Сун Ланем. Он не мог спать или есть, не чувствовал тепла или холода, не мог даже умереть окончательно. Все эти долгие годы ему оставалось лишь думать о том, что он сотворил со своей жалкой жизнью и как потерял единственного важного для него человека. После того, как тело Сяо Синчэня было предано огню, для Сюэ Яна не осталось больше надежды. Он до сих пор помнил жгучее отчаяние, охватившее его в момент, когда Сун Цзычэнь перевернул урну с прахом, позволив ветру навсегда забрать останки Сяо Синчэня. Сюэ Ян редко задумывался о собственном теле, одиноко сгнившем на холме рядом с городом И. Для него такой конец был предрешён заранее, и ожидать пышных похорон было глупо. С самого рождения для Сюэ Яна не было места в этом мире, и ему приходилось сражаться за каждый новый день и каждую крошку хлеба, чтобы выжить. Затравленный пёс, скитавшийся по тавернам и ночлежкам, спавший на грязных тюках сена, а порой и под ночным небом — какое дело ему было до чужих чувств и переживаний? Сюэ Ян боялся самого себя из прошлого, этот безжалостный кровожадный монстр не имел ничего общего с ним настоящим. Если бы он мог вернуть каждого, кого он несправедливо отправил в Загробный мир, он бы постарался это сделать, но в его силах было подарить шанс лишь одному человеку. Чем занимался сейчас Сяо Синчэнь? Лёг ли он спать или снова проводит за делами половину ночи? О ком он думает, и кто снится ему в самых приятных снах? Сюэ Ян плотнее завернулся в плащ и закрыл глаза, пытаясь унять мысли. Завтра он доберётся до Баошань Саньжэнь в надежде, что Бессмертная пожелает пустить в свой храм непрошенного гостя. А затем отдаст что угодно за любую информацию о местонахождении утерянного осколка души Сяо Синчэня. Постепенно сон утянул заклинателя в свои объятия. Иногда в расплывчатых снах Сюэ Ян видел фрагменты своего детства. Того детства, где проклятая повозка превратила его кисть в кровавую кашу. С годами воспоминания становились всё тусклее, новая жизнь вытесняла из памяти ужасы прошлого, и Сюэ Ян забывал, что когда-то был безродным сиротой. Сейчас это и правда ощущалось как сон, он был слишком привязан к своей семье и дорожил людьми, которые воспитали из него достойного человека. В прошлой жизни у Сюэ Яна не было таких учителей. Он получал одежду, еду и крышу над головой, его успели обучить нескольким простым иероглифам и счёту до десяти, но он не чувствовал тепла и сострадания от людей, которые растили его. А затем его детству суждено было закончиться. Сюэ Яну было девять, когда он впервые увидел жизнь совсем с другой стороны. В обрывках сна он видел искажённые временем лица, оскалившие рты в подлых улыбках и тухлую кашу, в которой быстро заводились тошнотворные черви, но её всё равно приходилось засовывать в рот сквозь слёзы, потому что это была единственная еда за несколько дней. Он слышал голоса и громкие мольбы о пощаде. «Больно! Больно! Больно!» — кто-то стонал рядом, а потом этот кто-то зашёлся кашлем и утих. Навсегда. Сюэ Ян дрожал от страха, прижимаясь к холодным прутьям, когда к его миске подбежала огромная крыса. Любопытный зверёк сначала принюхался, а потом без зазрений совести принялся уплетать прокисшую похлёбку. Четырехпалая ладошка Сюэ Яна отчаянно сжимала толстый прут решётки, будто в ней было достаточно силы, чтобы сломать эту преграду. Крыса наелась и принялась чистить острую мордочку, а Сюэ Ян, пытаясь прикрыть босые ноги лохмотьями, надеялся уснуть или просто закрыть глаза и перестать существовать. Эти моменты его жизни были настолько ужасными и тёмными, что воспоминания о них до сих пор были слишком чёткими. Никто не знал, откуда на самом деле выполз убийца Сюэ Ян, и что его история была куда печальнее, чем простая потеря мизинца. Проснувшись утром, он ещё долго сидел под деревом, пустым взглядом наблюдая за сидящей на ветке белкой. Он чувствовал себя так, будто снова оказался в прошлом, и на всякий случай после пробуждения смотрел на левую ладонь, ожидая увидеть её целой. Иногда Сюэ Ян думал о том, что было бы неплохо просто забыть о другой жизни. Жить так, как он жил до возвращения воспоминаний, когда его единственной заботой было стать достойным сыном своих родителей. Он бы продолжил развивать духовное ядро, вместе с отцом занимался делами ордена, а затем сменил бы его на посту главы. Быть может, смог бы завести семью и наследников, а затем состариться и вернуться на круг перерождений. Обычная жизнь обычного заклинателя. Но сейчас ему нужно было справляться с тем, что он уже имел, и если его память вернулась, возможно, это было знаком того, что Сюэ Яну предстояло завершить дела прошлого. Поэтому он продолжил свой путь, пытаясь восстановить в памяти искомое место. Сюэ Чэнмэй помнил, как смотрел на волнующееся море, а затем обернулся и, подняв голову, заметил на краю обрыва Сун Цзычэня. Не так много обрывов нависало над кромкой берега, поэтому Сюэ Ян решил снова забраться на меч и посмотреть с воздуха. В облике призрака душа уже не обладает человеческой памятью, и чаще разум крутится лишь вокруг момента смерти. Если бы не такой явный ориентир как море, Сюэ Ян бы вообще мог не вспомнить местонахождение Неизвестной горы. Конечно, он мог бы потратить время и собрать все возможные упоминания о самом себе и Сяо Синчэне из прошлого, но поверил бы даочжан в подобные истории? Сюэ Ян не сводил глаз с пролетавших под ним пейзажей, пока вдруг не заметил нечто знакомое. Он спикировал вниз и приземлился рядом с огромным валуном, обошёл его кругом и прикоснулся к шершавой поверхности. Откуда-то из закромов памяти всплыло воспоминание, в котором он, выглядывая из-за этого валуна, наблюдал за Сун Цзычэнем. Медленными шагами он направился вперёд, приближаясь к краю обрыва. «Что если, пока я всё ещё брожу по этой земле, он не захочет на неё возвращаться, и это из-за меня его душа не отправляется на перерождение? И тогда тебе лучше поскорее покончить со мной, чтобы Сяо Синчэнь снова смог вернуться». Обрывки фраз сами собой возникали в голове Сюэ Яна, такие далёкие, но такие знакомые… Неужели он сам говорил это тогда? Он точно помнил, как решил раствориться в воздухе вслед за прахом Сяо Синчэня, и потому покорно упал на колени перед Сун Ланем, склонив голову. Помнил ярость в глазах лютого мертвеца… В глазах, которые принадлежали совсем не ему. Что же было дальше? Сюэ Ян покрутился на месте, будто надеясь, что подсказка ждёт его где-то под ногами. «Ты должен рассеять меня, попробуй ещё раз». Кажется, Сун Цзычэнь обнажил Шуанхуа, чтобы развеять призрак Сюэ Яна, и оружие заклинателя должно было успешно с этим справиться, вот только… Сюэ Чэнмэй замер на месте и широко распахнул глаза. «Отомсти же за всё, уничтожь мою душу, чтобы даочжан снова смог жить… Сун Цзычэнь!» Лезвие Шуанхуа прошло насквозь, но душа Сюэ Яна продолжила своё жалкое существование. И тогда он дотронулся рукой до глянцевой стали, а затем увидел нечто странное… Он увидел себя глазами Сяо Синчэня, увидел обрывки его воспоминаний из детства и услышал свой собственный голос в кромешной темноте. Его воспоминания… — Быть не может… — прошептал Сюэ Ян и повернулся в сторону леса, уже заметно потускневшего от первого дыхания осени. Огромное тёмно-зелёное полотно простиралось далеко вперёд и устилало склон горы, вершина которой была скрыта густым туманом. Сюэ Ян не знал, почему его призрак так никто и не смог развеять, но теперь он вспомнил, где скрывались воспоминания Сяо Синчэня. Вот только Шуанхуа вместе с Сун Цзычэнем скрылся за воротами храма Баошань Саньжэнь, и забрать у неё этот меч будет гораздо сложнее, чем просто попросить о разговоре. Как оказались воспоминания Сяо Синчэня запечатаны в его мече? Произошло ли это в момент его смерти? Или… Нет. Сяо Синчэнь был слишком разбит и подавлен, чтобы сотворить такое, а вот Сюэ Ян несколько раз использовал меч в своих ритуалах. Вероятно, его попытки собрать осколки воедино при помощи души меча привели лишь к тому, что он смог привязать к ней один из осколков души Сяо Синчэня. Но как тогда даочжан смог последовать в Загробный мир? И почему великая Бессмертная не собрала душу воедино? Сюэ Ян помотал головой и зажмурился. Вопросов становилось всё больше, в то время как он ещё не получил ни одного ответа. Теперь он точно должен был добраться до вершины горы и спросить обо всём, что его волновало. Преисполненный решимости, он вскочил на меч и направился прямиком в сторону Неизвестной горы. С высоты путь казался не таким уж и сложным, но Сюэ Ян помнил, как несколько часов пробирался сквозь заросли вслед за Сун Ланем. Сейчас ему потребовалось гораздо меньше времени, чтобы добраться до кромки леса и ступить на каменную тропу, ведущую к самой вершине горы. Шаг за шагом он приближался к белоснежным воротам храма, и туман, казавшийся таким густым издалека, здесь был практически незаметен. «Магия», — подумал Сюэ Ян. Он и сам использовал подобную защиту в городе И, но странным было то, что гора встретила его довольно приветливо. Когда позади оказался защитный барьер, Сюэ Ян заметно напрягся. Мог ли он ошибиться в каком-то шаге? Он лишь видел, как за этими воротами скрылся Сун Цзычэнь, и был уверен, что мёртвый даос неспроста выбрал это место, чтобы развеять прах своего друга. Но точно ли здесь жила наставница Сяо Синчэня? Хотя у Сюэ Яна уже не оставалось другого выбора, кроме как шагнуть в неизвестность. Что он должен сделать? Постучать? Позвать кого-то? Пока Сюэ Чэнмэй задумчиво разглядывал тяжёлые ворота, они вдруг сами собой пришли в движение, приглашая путника внутрь. — Отлично, просто замечательно, — бормотал Сюэ Ян, ожидая града стрел или пару огромных собак, направленных в его сторону. Однако, перед его глазами оказался лишь высокий храм с белым фасадом и чёрной черепицей и цветущие персиковые деревья, растущие вдоль усыпанных мелким гравием тропинок. Цветущие в конце лета персиковые деревья уже говорили о том, что это место было пропитано духовными силами. Сюэ Ян решительно шагнул вперёд, и ворота бесшумно закрылись за ним. Тихо журчала вода в ручейке, заливисто щебетали дрозды, редкие лепестки персиков кружились в воздухе. Здесь царила умиротворяющая атмосфера небесных садов, и было сложно поверить в реальность такого места. Сюэ Ян медленно двинулся по тропинке в сторону храма, боязливо оглядываясь по сторонам. Его настораживала эта тишина и сказочная картинка, поэтому он держал ухо востро, когда вдруг услышал чарующее звучание пипы. Её мелодия была похожа на размеренные волны, разбегающиеся по берегу, а затем возвращающиеся обратно в море. Сюэ Ян не заметил, как пошёл прямо на звук, пройдя мимо входа в храм. Тогда он увидел высокую яблоню, едва вступившую в фазу цветения, а под ней, прямо на изумрудной траве, сидел юноша, на вид не старше семнадцати лет, который старательно перебирал струны пипы. Его белоснежные одежды разметались по траве, глаза были закрыты, и тонкие брови нахмурились от сосредоточенной игры. Сюэ Ян затаил дыхание, наблюдая за этим волшебным зрелищем, однако, пальцы юноши вдруг замерли, и он резко распахнул тёмно-синие глаза. По его красивому лицу пробежал испуг, незнакомец резко подскочил и в панике осмотрелся по сторонам, будто ища подмогу. — Простите, я не хотел вас напугать! — Сюэ Ян подумал, что выглядит довольно странно, вот так молча наблюдая за кем-то. — Вы не могли бы мне… Юноша внезапно сорвался с места и бросился в сторону храма, даже не обернувшись. Сюэ Ян вздохнул и потёр лицо рукой, но всё же двинулся следом. Он был почти уверен, что видел подобные одеяния раньше. Внутри храма было всё так же тихо. Горели свечи и пахло благовониями. Строгое убранство сочетало в себе белые, чёрные и синие цвета, а по пустому пространству гуляло эхо. Внутреннее обустройство было совсем непохоже на привычную планировку храмов, и Сюэ Яну пришлось плутать по коридорам, которые ничем не отличались друг от друга, пока он не заметил всё того же юношу, стоявшего у одной из закрытых дверей. — Наставница! — его скромный стук в дверь был таким же тихим, как и его голос, будто он боялся разбудить кого-то в покоях. — Скорее, кто-то пробрался за ворота! — Я не… Ворота сами впустили меня! — Сюэ Ян возмущённо указал пальцем в сторону двора храма. — Ты… — юноша посмотрел на него диким взглядом и принялся сильнее барабанить в дверь. — Наставница! — Ну я же просила! — дверь резко распахнулась, и юноша отшатнулся назад, едва не выронив пипу из второй руки. — Чего ты поднимаешь шум? Ни один чужак не войдёт сюда без моего ведома. — Простите, наставница, я испугался и решил предупредить вас. Я никогда раньше не видел… чужаков здесь, — ученик склонил голову. — И не увидишь впредь… Но сегодня у нас важный гость. Сюэ Ян боялся даже дышать, когда из дверного проёма показалась фигура, которой принадлежал этот низкий глубокий голос. Она двигалась легко и бесшумно, её белые как нефрит одежды были расшиты серебряными нитями и практически сливались с такими же белоснежными волосами, украшенными заколкой с сапфирами. Её возраст было сложно угадать, строгое лицо ещё хранило молодость, но тяжёлый взгляд голубых глаз таил в себе сотни лет. Достаточно было взглянуть на неё единожды, и сомнений уже не оставалось… — Госпожа Бессмертная, — Сюэ Ян тут же опустился на колено и склонил голову. — Прошу простить за вторжение в ваши владения, — его смелость закончилась вместе с этой фразой. — Вторжение? — Баошань Саньжэнь скривила уголок губ. — Ты правда думаешь, что смог бы попасть сюда, если бы я того не пожелала? Сюэ Ян медленно поднял взгляд на заклинательницу. Было сложно поверить в их встречу, но после побега из Загробного мира Сюэ Ян перестал удивляться поворотам его судьбы. Ещё позавчера он обнимал Сяо Синчэня, а сегодня оказался на коленях перед его наставницей. Если завтра под ногами у Сюэ Яна разверзнется ад, он, вероятно, даже не моргнёт глазом. Бессмертная смотрела на него с неприкрытой насмешкой, слегка прищурившись, будто на провинившегося ребёнка. Если её возраст действительно насчитывал сотни лет, то Баошань Саньжэнь могла убить Сюэ Яна, даже не сходя с места, поэтому он старательно взвешивал каждое своё слово. — Нет, я… Конечно нет… — Ты бы так и блуждал в густом тумане по склону горы и, возможно, даже не нашёл бы пути назад, но сегодня я позволила тебе войти, — женщина перевела взгляд на смутившегося ученика. — Лэй-эр, тебе не о чем волноваться. Возвращайся к занятиям, я позову тебя, если понадобишься. — Да, наставница, — юноша поклонился и осторожно обошёл Сюэ Яна, чтобы затем скрыться в коридоре. — Благодарю за возможность встретиться с вами… — Сюэ Ян пытался подобрать слова, чтобы повернуть разговор в нужное русло, но под таким пристальным взглядом лишь безнадёжно кусал губы. — Мы можем оставить ненужные любезности, Сюэ Ян, — Бессмертная холодно усмехнулась. — Ты уже ломился сквозь мой барьер пару десятков лет назад, я всё ждала, когда же ты вернёшься. — А… — Сюэ Чэнмэй так и замер на месте, открыв рот. Паника в его взгляде, казалось, была забавой для Баошань Саньжэнь, и она, вдоволь насладившись превосходством, всё же жестом пригласила его в свои покои. — Чувствую, наш разговор не будет быстрым, а я не собираюсь стоять тут весь день. Заходи. Она не стала дожидаться, пока Сюэ Ян поднимется с колен, и первой вошла в дверь. Сюэ Чэмнэй во всех своих вариантах не ожидал такого развития событий и потому покорно пошёл следом. Баошань Саньжэнь ждала его? Но зачем? — Я бы предложила тебе чай, если бы ты не довёл моего ученика до самоубийства, поэтому будем говорить кратко и по делу, — Бессмертная присела на край стола и указала Сюэ Яну на кресло напротив. В её покоях было светло и просторно, а на стене, прямо позади стола, висело белое полотно с вышитой на нем синей лилией. Сюэ Ян не решался оглядываться по сторонам и лишь слушал, как колотилось его собственное сердце. — Госпожа Бессмертная… Что мог он ответить ей? «Я не хотел, чтобы всё так получилось?» «Я нашёл способ вернуть его к жизни?» «Я исправился?» Не похоже, чтобы Баошань Саньжэнь была настроена слушать этот детский лепет. — Если ты решился прийти ко мне, значит А-Чэнь всё же переродился? — она скрестила руки на груди, выказывая безразличие, но Сюэ Ян видел мимолётную смену эмоций на её лице. — Он снова жив, — кивнул он, опустив взгляд. — Но не помнит о прошлом. — Потому что кто-то привязал осколок его души с воспоминаниями к Шуанхуа, и именно за ним ты и пришёл ко мне, не так ли? — Баошань Саньжэнь с насмешкой подняла бровь. — Признаться, я поражена твоей отважности, граничащей с глупостью. — Я готов отплатить чем угодно, — встрепенулся Сюэ Ян. — Я виноват во всём, что случилось с Сяо Синчэнем, но я хочу исправить это. — Исправить? — Бессмертная хмыкнула и обошла стол, чтобы сесть. — И как ты собираешься всё исправить? Он уже умер однажды, и хотя ты вытащил его из Загробного мира и отправил на перерождение, которое не положено душам после самоубийства, это не изменяет сути вещей, — она злобно прищурилась и поджала губы. — Я помню, с каким отчаянием А-Чэнь ползал у меня в ногах, умоляя помочь его другу. Как он в панике расхаживал по комнате, пока его не осенила эта ужасная мысль — вырвать себе глаза, — Баошань Саньжэнь вздохнула и потёрла переносицу. — От его криков едва не рухнули стены. Я не ожидала, что он с таким хладнокровием сделает то, на что вряд ли решилась бы даже я, прожив сотни лет в этом мире. Сюэ Ян побледнел. Он весьма часто думал о моменте, в котором Сяо Синчэнь принял решение пожертвовать своим зрением ради спасения Сун Ланя. Просто взять и вырвать себе глаза… Кто вообще способен на это? Насколько обезумел даочжан в этот момент? — А-Чэнь всегда был таким, — продолжила Бессмертная, погружаясь в свои воспоминания, — брал на себя слишком много ответственности, несмотря на юный возраст, и легко поддавался чувству вины. Для него было невозможным жить с мыслью о том, что невинный человек пострадал из-за его оплошности, хотя в этой ситуации даже не было вины Синчэня, — её голос стал ниже и звучал так, будто прямо под потолком покоев вдруг разыгрались раскаты грома. — Во всём виноват ты, беспринципное мерзкое отродье, и прости мне мои манеры, но это тебе следовало убить себя ещё до того, как ты решился вылезти из своей норы. — Я… — Сюэ Ян сжался в кресле, ошарашенный неожиданной речью. Он не испытывал страха, это было совсем иное чувство, которое неприятно бултыхалось внутри. Будто он проглотил что-то очень склизкое и горькое, и это комом встало у него в горле. Это было отвращение. Сюэ Ян нередко ощущал его, глядя на собственное отражение в зеркале. — Ради чего был разрушен храм Байсюэ? За что ты мстил моему ученику? — Баошань Саньжэнь наклонилась над столом и перешла на угрожающий шёпот. — Или ты завидовал ему? Завидовал, что этот юноша был преисполнен самых чистых и праведных надежд, а в твоём прогнившем сердце не было ничего, кроме жажды крови? — Мне жаль… — растерянно ответил Сюэ Ян. — Жаль кого? Себя или свою упущенную жизнь? — она ехидно подняла уголок губ. — Как ты живёшь теперь, Сюэ Ян? Судя по твоим одеждам, ты далеко не бездомный бродяга, и я чувствую, как по твоим меридианам течёт достаточно сильная ци. Решил стать заклинателем? Украл для себя незаслуженную жизнь, хотя должен был страдать на кругах Ада? — Я лишь хотел, чтобы Сяо Синчэнь снова был жив, — Сюэ Ян чувствовал себя ребёнком, загнанным в угол. Жалкий и обиженный, он ничего не мог ответить на нападки Баошань Саньжэнь, потому что она была права в каждом слове, но как больно было слышать правду из чужих уст, а не прокручивать её у себя в голове. — Ах, так ты теперь тоже стал праведником? — Бессмертная рассмеялась и откинулась на спинку стула. — Как же забавно слышать это от тебя. Разве ты не мечтал о мести? Так для чего на самом деле ты решил рискнуть всем и обставить самого Яньвана, спасая душу А-Чэня из Диюя? — Я был виновен в его смерти… — Ты виновен в сотнях смертей, и лишь одна отнятая жизнь заставила тебя пожалеть. — Он был добр ко мне, — Сюэ Ян крепко сжал подлокотники пальцами. — Он единственный был добр ко мне. — Он не был добр к тебе, — Баошань Саньжэнь не сводила с Сюэ Яна пристального взгляда. — Ты обманул его. — Нет, это правда был я! — от внезапной злости щипало глаза. Сюэ Яну всё ещё было больно возвращаться в прошлое, и единственной его защитой от боли было нападение. Однако перед ним был противник не по зубам. — Это был ты в момент, когда с улыбкой врал Синчэню в лицо, или когда отрезал Сун Ланю язык? — Я не хотел! — Ты не хотел, но делал? — Бессмертная положила подбородок на переплетённые пальцы. — А мне кажется, что ты наслаждался чужими страданиями. — Всё было не так… Я не знаю, зачем убивал, — Сюэ Ян был в шаге от того, чтобы встать и уйти из этой комнаты, потому что уже едва мог дышать. — Но ты убивал не один год. Разве нельзя было понять, зачем ты делаешь это? — Всё было будто в тумане. Я почувствовал себя собой лишь в городе И. — Но ты врал, — продолжала Баошань Саньжэнь. — Ты каждый день врал ему. Разве это можно назвать твоим настоящим обликом? — Я не знаю… Я не знаю, — Сюэ Ян стиснул зубы и поднял затравленный взгляд на Бессмертную. Она ничуть не смутилась и не убрала с лица лёгкую торжествующую ухмылку, а лишь смаковала этот момент. — Может, ты и пытаешься исправить свои ошибки, но ты до сих пор не разобрался в самом себе, — она отвела взгляд и посмотрела в сторону раздвижных дверей, отделявших от взора ещё одну часть комнаты. — Для чего тогда ты решил вернуть А-Чэню его воспоминания? Он несчастен? Страдает от недугов или побирается на улице? — Он… — Сюэ Ян печально опустил глаза. — Счастлив, но его неполная душа всё же приносит ему трудности. — Его душе недостаёт крохотной части, и, вероятно, самое большое влияние это оказывает на его духовные силы, но, если он счастлив даже с этим, вряд ли есть поводы для беспокойства, — Бессмертная гордо вскинула голову. — Всё ещё нет причин возвращать ему эти совсем нерадостные воспоминания. — Он нужен мне, — тихо прошептал Сюэ Ян, скривившись от боли. — Кто? — с показной невинностью спросила она. — Сяо Синчэнь… нужен мне. — Разве ты не получил его? Живого и здорового, к тому же совершенно не помнящего о твоих деяниях. Наверняка ты уже приготовил для него новые истязательства. — Нет! — Сюэ Ян вскочил на ноги. — Я больше никогда не причиню ему вреда, клянусь собственной жизнью. — Твоя жизнь не имеет для меня никакой ценности, — безразлично ответила Баошань Саньжэнь. — Ты уничтожил моего ученика, довёл его до самоубийства, творил ужасные вещи, а теперь пришёл в мой дом, чтобы просить отдать осколок его души? — она цокнула языком. — Хоть А-Чэнь и добровольно разорвал нашу связь, я всё равно чувствую вину за то, что позволила ему уйти. Дважды. Эти сожаления прошли со мной через годы, и теперь, узнав, что он получил наконец счастливую жизнь, разве могу я помочь тебе вновь всё разрушить? — Прошу, — медленно Сюэ Ян опустился на колени, и Баошань Саньжэнь недоверчиво дёрнула бровью. — Можете убить меня, а иначе я всё равно не оставлю Сяо Синчэня. У меня было достаточно времени, чтобы всё осознать, и я умер, пытаясь вернуть его к жизни, но теперь я лишь хочу быть рядом с ним и попросить прощения за всё, что я совершил. — Как благородно, — с сарказмом ответила Бессмертная. — Однако, это чистый эгоизм. Ты хочешь разрушить его жизнь снова, чтобы потешить своё самолюбие? Сюэ Ян мог запросто отказаться от собственной гордости, когда дело касалось Сяо Синчэня. Он был в шаге от того, чтобы вновь встретиться с тем даочжаном, которого он в последний раз видел в городе И. Последние несколько дней казались сплошным сумасшествием. Всё развивалось так стремительно, и Сюэ Ян не был готов к этому, поэтому чувствовал себя растерянным. В отчаянном порыве он понадеялся, что сможет убедить Баошань Саньжэнь в своих добрых помыслах, но теперь понимал, как глупо это выглядит со стороны. Он был убийцей её ученика, а где-то поблизости мог ждать Сун Цзычэнь, готовый в любой момент отомстить за друга. Сюэ Ян вдруг осознал, что загнал себя в ещё больший тупик, чем после поцелуя с Сяо Синчэнем. — У него будет возможность исполнить все мечты, которым я не позволил сбыться, — Сюэ Ян с мольбой посмотрел на Баошань Саньжэнь. — Он снова сможет увидеть мир, вернуться к заклинательству и помогать людям. Если он всё вспомнит и решит убить меня, я приму даже такой исход. Я не хочу больше обманывать его, но не смогу и оставить, потому что это причинит боль нам обоим. — Вот как, — Баошань Саньжэнь задумалась на мгновение. — Так он снова привязался к тебе, вот идиот, — рассерженно прошипела она. — Прожил две жизни и в обеих совершил одну и ту же ошибку. Какое проклятье ты наложил на него? — Я лишь забрал его из Загробного мира, я больше не связан с тёмным путём. — Сюэ Ян, ты хочешь вернуть воспоминания о прошлой жизни своему врагу в надежде, что он спокойно выслушает тебя? — она усмехнулась. — Ты перевернул Загробный мир, чтобы спасти его душу, снова обманул и заставил к тебе привязаться, так почему теперь решил разрушить всё? Сюэ Ян закрыл глаза, чувствуя, как тяжело бьётся сердце в груди. Он действительно собирался поставить на кон всё, чтобы прекратить бесконечную череду лжи и обмана. Когда-то он мечтал отомстить и унизить гордость Сяо Синчэня, а теперь без раздумий рисковал жизнью ради него. Всё началось с того момента, когда Сюэ Ян очнулся на кровати в похоронном доме и почувствовал, как кто-то бережно обрабатывает его раны. Он должен был умереть ещё тогда, но почему-то был спасён человеком, чью жизнь превратил в настоящий кошмар. Судьба любила посмеяться над Сюэ Яном. Сяо Синчэнь не стал ненавидеть мир, не пытался найти Сюэ Яна и отомстить за гибель Байсюэ и ранения Сун Цзычэня, а просто принял всю ответственность на себя. И это жутко раздражало Сюэ Яна. Глупая праведность не принесла даочжану ничего, кроме страданий и необратимой слепоты. Когда первый невинный человек пал от лезвия Шуанхуа, Сюэ Ян почувствовал странное облегчение. Теперь они были на одном уровне, Сяо Синчэнь испачкал руки в чужой крови и стал таким же грязным. Сюэ Ян думал лишь позабавиться с даочжаном, пока тот лечил его раны, а затем расправиться с ним и вернуться в Ланьлин ради мести, но в итоге остался в городе И на три года. Он искал постоянные отговорки для своего разума и лишь после смерти признал, что ему просто нравилась такая жизнь. Без убийств и крови, мести и ненависти, когда не нужно было постоянно оглядываться и искать новые способы выжить. Было что-то приятное в том, чтобы обрести место, в которое он всегда мог вернуться, и в котором его всегда ждали. Сяо Синчэнь оказался совсем не таким, каким представлял его Сюэ Ян, и он со страхом однажды поймал себя на мысли о том, что хотел бы, чтобы даочжан всё же мог видеть мир. В Сяо Синчэне не оказалось ни высокомерия, ни презрительности, он старался быть сильным, даже в моменты боли, и беспокоился о ближних больше, чем о себе. Со временем Сюэ Ян и сам становился другим, хоть и не замечал этого. Несмотря на то, что он привык жить в одиночку, научиться думать о других было не так уж и сложно и даже… приятно. Сюэ Ян единственный слышал смех Сяо Синчэня и знал, как поднять ему настроение даже в самые тяжёлые дни. Он не задумывался о том, как иронично звучали его утешающие речи для человека, которого он сам пытался уничтожить. Но в них не было лжи. Ему было весело играться с жизнями людей в пятнадцать лет. На границе девятнадцати лет Сюэ Ян осознал, что в этом не было никакой забавы. Было чертовски больно прикасаться к холодному телу Сяо Синчэня и умолять его снова сделать вдох. Было больно смотреть на безмолвные губы, которые когда-то рассказывали сказки перед сном. И было больно сжимать ледяные пальцы, которые когда-то дарили тепло в своих нежных и неуверенных прикосновениях. Вместе со смертью Сяо Синчэня закончилась и жизнь Сюэ Яна. Он добровольно запер себя в городе И, потеряв всякий интерес к миру. Весь его мир умещался в чёрном гробу, стоявшем на столе похоронного дома. Последняя конфета, оставленная Сяо Синчэнем на подушке Сюэ Яна, давно высохла и превратилась в камень. Тёмный заклинатель часто крутил её в руках, сидя в холодной темноте, и думал о том, какой бессмысленной и пресной стала его жизнь после смерти даочжана. Будто именно он придавал сладость каждой конфете и приносил смысл в каждый новый день. Когда ярость утихла, Чан Пин был жестоко убит, а в городе И не осталось никого, кроме мертвецов, Сюэ Ян ощутил внутри себя голодную пустоту. Иногда он днями лежал на кровати, поднимаясь лишь затем, чтобы вновь и вновь посмотреть на остывшее тело Сяо Синчэня и представить, как тот сейчас проснётся, и они вместе будут готовить завтрак и болтать о глупостях. Даочжан поможет вымыть овощи и расставит тарелки, а Сюэ Ян будет смешить его, чтобы снова увидеть, как от смущения розовеют бледные щёки. «Я больше не хочу убивать, даочжан. Я хочу, чтобы ты ещё раз поговорил со мной». Он был красив даже после смерти. Однако, его волосы быстро потускнели, губы высохли и потрескались, и его тело источало неизбежный запах смерти. Кровь застыла в жилах, и кожа его стала настолько бледной, что была похожа на мрамор. Сюэ Ян изучил каждую ресничку на закрытых веках Сяо Синчэня за восемь лет. За годы под одной крышей он узнал, что даочжан имел привычку хмурить брови в задумчивости и всегда начинал чистить Шуанхуа с кончика лезвия, а перед сном обязательно расчёсывал волосы гребнем и тщательно складывал одежду, чтобы не помялась. От холода у него забавно краснели кончики носа и ушей, а руки приходилось долго отогревать у огня, если Сяо Синчэнь умудрялся замёрзнуть. Он всегда засыпал на спине и почти не ворочался во сне, а утром неизменно выпивал чарку воды. Техника его боя была плавной и точной, он полагался на острый слух и помощь Шуанхуа в определении местонахождения нечисти, и очень редко промахивался. Сяо Синчэнь любил красные яблоки и терпеть не мог инжир, смущался от любой похвалы и закрывал уши руками, когда был расстроен. «Так почему теперь решил разрушить всё?» Сюэ Ян открыл глаза и уверенно поднял голову, посмотрев прямо в лицо Баошань Саньжэнь, которая стояла прямо перед ним. — Потому что я люблю его. Бессмертная удивлённо вскинула брови и сделала шаг назад. Сюэ Чэнмэй, отбросив остатки гордости, отвесил поклон и без сомнений произнёс: — Я люблю его и поэтому хочу, чтобы его душа была целой, а в его жизни больше не было лжи. Я прошу вас отдать мне его меч и позволить покинуть гору. — Что же ты за человек, Сюэ Ян? — Баошань Саньжэнь с интересом рассматривала его. — Довести до смерти того, кого ты любишь? — Я не смог понять этого в прошлой жизни, поэтому потерял его. — И теперь ты думаешь, что у вас получится жить долго и счастливо, если ты расскажешь ему всю правду? — Я не могу этого знать, но я собираюсь поступать так, как считаю правильным. — Глупый мальчишка, — она покачала головой. — Вы оба глупцы. — Я готов принять всю ответственность за своё решение и обещаю, что уберегу Сяо Синчэня от бед, — Сюэ Ян подполз ближе. — Скажите, что мне сделать, чтобы вы мне поверили? — Единственная беда, от которой тебе следует уберечь его, это ты сам, — строго ответила Бессмертная. — Я могу просто выставить тебя за ворота, но это вряд ли остановит тебя в твоём решении. Ты такой же упрямец, как и А-Чэнь, неудивительно, что вы встретились, — она вздохнула и отошла к окну, повернувшись спиной к Сюэ Яну. Какое-то время Баошань Саньжэнь молчала, и Сюэ Чэнмэй нервно кусал губы, ожидая её ответа. Собственные слова всё ещё пульсировали у него в голове яркими огнями. «Потому что я люблю его». Уже две жизни. Сюэ Ян разгадал причины своей одержимости Сяо Синчэнем и ничуть не сомневался в сказанном. Он испытывал так много чувств к этому человеку, но все они являлись частью одной большой любви. В прошлой жизни эта любовь была уродливой и больной, она не умела дарить счастье, но умела убивать. Сейчас она переродилась вместе с Сюэ Яном и превратилась в тёплое мягкое облако, способное укутать и защитить от ненастья. Он больше не боялся навредить Сяо Синчэню, но должен был поведать ему всю правду. Это признание подарило Сюэ Яну непривычное ощущение лёгкости. Если бы Сяо Синчэнь сейчас был рядом, он бы точно не удержался от ещё одного поцелуя с ним. Даже в такой момент Сюэ Ян не мог не думать о нём. Любовь сводила с ума, но такое безумие совсем не пугало Сюэ Чэнмэя. «Я люблю его». Внутри всё трепетало от осознания, к которому Сюэ Ян шёл две жизни. — Хоть ты и действительно не похож на безумного демона, о котором я была наслышана, — Баошань Саньжэнь прервала молчание и обернулась к Сюэ Яну. — Я всё равно не могу поверить тебе на слово, — она медленно прошлась по комнате. — Я была не самой лучшей наставницей, когда позволила своему раненому ученику вернуться в мир, где он остался совершенно один, и потому сейчас не позволю тебе так просто окунуть его в эти воспоминания, — Сюэ Ян молча слушал, цепляясь за остатки надежды. — Я отвечу на твою просьбу и предложу один вариант. Если ты откажешься, то покинешь мою гору, а если согласишься, то рискнёшь собственной жизнью. — Что я должен сделать? — без раздумий спросил Сюэ Ян. — Пройти испытание, которое покажет, насколько чисты твои помыслы, — Баошань Саньжэнь скрестила руки на груди. — Я помещу тебя в иллюзию, и если ты сможешь найти из неё выход, я отдам меч. В противном случае ты навсегда застрянешь в ней. Сюэ Ян шумно выдохнул и отвёл взгляд. Если он откажется, то что ему останется? После сегодняшнего признания как он продолжит лгать и улыбаться Синчэню, ощущая лишь боль внутри? Неизвестно, что заставило Баошань Саньжэнь смягчиться, но ещё одной такой возможности могло не случиться. У Сюэ Яна оставалось всё меньше времени на обдумывание жизненно важных решений, и это вызывало у него всё больше волнения. Любовь всегда хочет быть взаимной, но нельзя построить крепкие отношения и доверие на болоте лжи. Сюэ Ян давно догадывался о природе своих чувств, но единственный поцелуй отбросил все сомнения. Если он признается в любви настоящему Сяо Синчэню, сможет ли он поверить в это? Хотя одна возможность просто произнести эти слова вслух перед ним уже стоила слишком много. — Я согласен, — ответил Сюэ Ян и поднялся на ноги. — Я пройду испытание. — Ты настолько глуп или настолько влюблён? — с насмешкой спросила Баошань Саньжэнь. — Что же, я хочу поскорее избавиться от тебя, так что начнём прямо сейчас, — она потянула цепочку на шее и достала из-за воротника круглый серебряный кулон всё с тем же рисунком синей лилии. На несколько секунд она сжала его в руке и прикрыла глаза, а затем обратилась к Сюэ Яну: — Ложись на софу, я пока приготовлю всё необходимое, — Баошань Саньжэнь принялась что-то искать в ящике стола, а Сюэ Ян недоверчиво посмотрел на софу, стоящую у окна. У него не было причин доверять Бессмертной, но если он хотел получить Шуанхуа, ему придется играть по её правилам. Он снял обувь и разместился на мягких подушках, чувствуя приятное тепло от падающих через открытое окно солнечных лучей. В дверь коротко постучали, и следом в комнату вошёл тот самый юноша с пипой, которого Сюэ Ян уже видел в саду. Баошань Саньжэнь шёпотом перекинулась с ним парой фраз, и ученик утвердительно кивнул. Он занял место рядом с Сюэ Яном, а его наставница села напротив и закинула ногу на ногу. Сюэ Чэнмэй почувствовал приторный аромат благовоний, распространявшийся по комнате и увидел лёгкую дымку, начинавшую окружать его ложе. Юноша посмотрел на свою наставницу и, дождавшись её знака, начал тихо перебирать струны пипы. Баошань Саньжэнь подпёрла голову кулаком и безразлично посмотрела на Сюэ Яна. — Я не дам тебе никаких подсказок, иллюзия будет связана с твоим собственным разумом, и я могу лишь наблюдать за твоими действиями. Тебе нужно пройти через три этапа, и если справишься, проснёшься в нашем мире, а если нет, то будешь навечно заперт в собственной голове. — Я всё понял, — хрипло ответил Сюэ Ян, чувствуя, как его стремительно накрывает сонливость. — Я должен… Силуэт Бессмертной становился всё размытее, а музыка постепенно затихла. Сюэ Ян ощутил, будто падает вниз с большой высоты, и от резкого падения не мог даже вдохнуть. Вдруг что-то ударило его в грудь, и он резко распахнул глаза, втягивая воздух. Яркое солнце практически ослепило заклинателя, и ему пришлось прикрыть глаза рукой, чтобы привыкнуть к свету. Щебетали птицы, шелестел ветер, мимо с жужжанием проносились пчёлы. Сюэ Ян несколько раз поморгал и опустил руку, заметив нечто странное. Его левая ладонь была обтянута чёрной перчаткой. — Не может быть… — другой рукой он ощупал левый мизинец, но внутри перчатки была пустота. Иллюзия перенесла его во времена первой жизни, а стоявшая у ног корзинка с овощами и фруктами казалась ему слишком знакомой. Ручка была перевязана синей лентой — это сделал Сяо Синчэнь, чтобы грубые стебли лозы не впивались в ладонь от тяжести. Сюэ Ян в панике осмотрелся и понял, что стоит посреди дороги, ведущей от рынка в сторону похоронного дома. Почему он оказался именно здесь? Сюэ Ян был в полном замешательстве. Он не знал ничего об этой иллюзии, кроме того, что должен был выбраться из неё. Разве было недостаточно испытаний, которые он уже прошёл ради перерождения Сяо Синчэня? Кажется, достаточно было засчитать воровство души из Загробного мира. Сюэ Ян привык, что его жизнь была абсолютным хаосом, и лишь обречённо вздохнул и отогнал от себя назойливую осу. До похоронного дома оставалось совсем немного, Сюэ Ян, подхватив корзину, с волнением в сердце сделал первый шаг. Нужно было сосредоточиться на том, чтобы не застрять здесь навечно. Он сейчас встретится с Сяо Синчэнем? Насколько точно иллюзия сможет передать его образ? Получится ли у них поговорить? Сюэ Ян прошёл мимо высокого дерева, представляя, как войдёт сейчас в похоронный дом и обнимет даочжана, а тот непременно раскраснеется и будет бормотать невпопад, а потом… — Сюэ Ян! — громкий голос позади прервал его размышления. Сюэ Чэнмэй встал как вкопанный, и улыбка медленно сползла с его лица. Он хорошо запомнил этот голос, а теперь вспомнил и день, в который перенесла его иллюзия. Сюэ Ян стиснул зубы и прикрыл глаза на мгновение, а затем медленно обернулся и ожидаемо увидел на тропе знакомую фигуру. — Даочжан Сун, — сухо ответил тёмный заклинатель и выпустил из рук корзину. Она опрокинулась, и красные яблоки покатились по пыльной земле. __________________________________________________________________________ От автора: Помимо прочего добавлю важный комментарий по поводу характеров персонажей. Иногда я встречаю упоминания того, что Сюэ Ян здесь «не Сюэ Ян», он не юморит, не думает об убийствах и не лыбится в любую свободную минуту, и мне хотелось бы пояснить это. Если внимательно почитать новеллу, а именно арку Зелени и экстру Преступные друзья, можно сделать вывод, что Сюэ Ян изначально не был таким. Я часто встречаю фики, где его образ становится похожим на, простите, быдловатого гопника, который матерится через слово и выдает забавные (нет) каламбуры. Что же, посмотрим поближе. Например, его канонная фраза во время битвы с Сун Ланем: Сюэ Ян добавил: «Итак! Кто же все-таки сказал: «Отныне и впредь нам незачем больше встречаться?» Неужели ты, даоцзан Сун? Он повиновался твоему приказу и исчез. После того, как вырвал свои глаза для тебя, конечно. Так зачем же ты сейчас прибежал? Не думаешь, что тем самым поставил всех в неловкое положение? А ты как считаешь, даоцзан Сяо Син Чэнь?» Неожиданно, но Сюэ Ян почти в каждой фразе обращается к Сун Ланю подчеркнуто вежливо «даочжан Сун», не употребляет бранные слова и размышляет весьма здраво. Он не шутит, а лишь использует сарказм и токсичный стиль диалога в качестве основного своего оружия, потому что напомню: Один из них сражался с мастерством, отточенным в благородной школе строгого образца, другой же следовал пути разбойников, привыкших предавать все огню и мечу. Сун Лань, очевидно, превосходил Сюэ Яна в искусстве фехтования, и вскоре пронзил его руку насквозь: «Говори!» В новелле неоднократно уделялось внимание тому, что Сюэ Ян был крайне плох в фехтовании, но отлично умел выбить противника из равновесия своей болтовней. В городе И же преимущество ему давал густой туман, однако, это все равно не помогло убежать от Бичэня. А это Сюэ Ян, притворяясь Синчэнем, обращался к Вэй Ину: «Ну разумеется. Я понял, что с тобой что-то неладно, едва вы ступили за городскую черту, и ты свистнул, пытаясь прогнать трупы. В итоге я решил самолично заняться тобой и устроить небольшую проверку. И предчувствия не обманули меня: тот, кто справился с превосходящими силами противника, воспользовавшись Призывом Нарисованных Глаз — заклятием низшего порядка, мог оказаться лишь Магистром, и никем иным». Напомню, что на момент встречи Старейшины Илин и Сюэ Яна, последнему было уже около двадцати семи лет. Немало, правда? К сожалению, многие забывают о том, как сильно меняются люди с годами. Забавный и дерзкий Сюэ Ян в пятнадцать не может быть таким на протяжении всей своей жизни. Он потерял Сяо Синчэня, восемь лет сходил с ума в одиночестве рядом с его трупом и отчаялся настолько, что вместо того, чтобы сбежать, сам вышел к Старейшине Илин с просьбой помочь. Сюэ Ян вырос. Он громил прилавки в Ланьлине и заваривал чай из языков, когда был еще мальчишкой. Но ему больше не интересно это. Рядом с Сяо Синчэнем он перестал убивать людей и два года жил в городе И, охотясь на реальных призраков и прочую нечисть (!!!). То есть, Сюэ Ян начал меняться еще в новелле, но почему-то многие забывают об этом. Он думал, что, убив Сун Ланя, сможет и дальше спокойно жить с Сяо Синчэнем, таким образом он защищал этот маленький лживый мирок. Но все мы знаем, к чему это привело. Вернемся к моей работе. Сюэ Ян десять лет после смерти скитался в облике призрака, не имея возможности даже просто уснуть и не слышать собственные мысли. Он варился в своих сожалениях, постоянно думал о своих поступках и их причинах, и все это меняло его личность. Он понял, что именно Сяо Синчэнь повлиял на него лучшим образом, и что Сюэ Яну до ужаса нравились моменты, когда он мог просто в спокойствии вырезать кроликов из яблок, а не целые кланы. После перерождения же он почти двадцать пять лет жил в неведении, да и к тому же, в абсолютно противоположных условиях. С детства ему закладывали совсем иные установки: чувство долга, уважение к старшим, преданность ордену и семье. Это была все та же душа бродяги, которая с нуля прошла новую жизнь. Поэтому, когда воспоминания о его настоящей сущности вернулись, Сюэ Ян не кинулся мстить и убивать. Кого? И зачем? Он не идиот и не стал бы менять спокойную мирную жизнь, которой он завидовал в прошлом (да-да, Сюэ Ян так рьяно ненавидел заклинателей за праведность потому, что сам не был таким). В нем все еще есть нотки безумия, которые стали частью его личности, однако, они проявляются лишь в определенных моментах, и Сюэ Ян умеет их контролировать. В итоге, главной мыслью является одно — персонаж вырос. Он прошел через множество страданий и размышлений, которые изменили его личность, поэтому его поступки и поведение заметно изменились. Неизменно лишь одно — его желание быть рядом с Сяо Синчэнем. Я хочу позволить Сюэ Яну стать взрослым мужчиной, избавиться от детских обид и испытать весь спектр эмоций, на которые он не был способен в прошлом. Позже, когда раскроются новые детали этого самого прошлого, вы поймете и другие причины перемен личности Сюэ Яна, но пока я оставлю это под завесой тайны. Это нормально, если вы не согласны с моим видением, но если вы прочитали послесловие и поняли меня — мне очень радостно. Спасибо всем, кто дочитал, а я отправляюсь работать над следующей главой.