Влюбилась? Дурочка...

Мы молча сидели на кухне. Ни единого звука. Все думали лишь об Алёне. Эти мысли ненадолго развеял Саша, который проснулся и заплакал. Я хотел к нему пойти, но меня остановила Людмила и сама пошла. - Саша сегодня много плакал, видимо, Анёну ищет, - Владимир посмотрел мне в глаза. - Я не знаю, что мне делать, - я упёрся лбом о стол, скрестив руки на затылке. - Антон, - он положил руку мне на плечо.- Терять близких всегда очень тяжело. Ты просто должен это принять. - Почему вы так легко об этом говорите? Она же ваша дочь. - Чтобы страдать не обязательно плакать и кричать, но мне тоже сложно, - он протер глаза. - Дайте час, мне нужно кое-что сделать. Я примчался в поле. Ещё вчера мы были тут, а сегодня... Сегодня я один. И в следующий раз тоже буду один. Я не знаю, приеду ли ещё когда-нибудь сюда. Слишком больно тут находиться. Это место тесно связано с Алёной. От этого становится больно, а без неё ещё больней. Я сел в середину. Бутоны давно закрылись. Алый закат. Красиво. На минуту я абстрагировался от происходящего вокруг, но быстро вернулся в реальность. Нахлынуло сильное чувство тревоги, будто только сейчас я осознал потерю. Настолько, что сердце сжалось, стало трудно дышать. Захотелось выплеснуть эмоции. Я кричал, истошно, дико, отчаянно. Помогло? Возможно... - Сука! Я напоролся ладонью на какое-то стекло, лежащее на земле. Душевная боль прошла, потому что переключилась на физическую. Даже перевязать нечем. Кровь лилась по ладони и локтю, не переставая, оставляя следы, которые впитывались в землю. Я направился к машине. Хватит страдать, нужно держать себя в руках. Хотя бы ненадолго. Чувствую себя эгоистом, оставившим ребенка на других людей. В машине лежали салфетки, которыми я вытер кровь и прижал рану. Вернувшись, я перевязал рану. Я даже не смог посмотреть им в глаза, но надо обговорить похороны. Тяжелый разговор, но один я это не решу. - Кхм, мне сложно это говорить, но п... похороны никто не отменял. Людмила закрыла рот ладонью и опустила глаза в пол. - Есть ритуальные услуги неплохие. Сейчас поищу визитку, - она ушла в другую комнату. - Антон, мы всегда тебе поможем, - Владимир положил руку мне на плечо. - В такой ситуации это необходимо. Людмила нашла визитку и настояла на захоронении. Мы с Владимиром не стали спорить. После я забрал Сашу и уехал домой. Отчасти я понимаю, что они чувствуют. Пока кормил Сашу, то он смотрел по сторонам, ищя Алёну. Когда произнес слово "мама" и посмотрел на меня, то у меня ком в горле встал, заслезились глаза. - Она... А что ему ответить? Он всего лишь ребенок, который ещё ничего не понимает. После я позвонил на работу. - Добрый вечер, я бы хотел перевестись на дом. В семье сейчас очень сложная ситуация. Моей жены не стало, а мне нужно заботиться о ребенке. - Сочувствую, но что насчёт декретного отпуска? - Это не выгодно ни вам, ни мне, надеюсь, вы меня понимаете. - Ладно, вам нужно придти и подписать документы о переводе на дом. - Хорошо. Сын ходил по квартире и скал Алёну, но я кое-как уложил его спать. Саша ждёт её, но как ему объяснить, что она не придет? Я приготовил ужин. Тихо. Тусклый свет на кухне над плитой и я один на один с мыслями. Я попытался думать о другом, но тщетно. Надеюсь, что получится ненадолго заснуть, иначе вторые сутки без сна уже напоминают о себе. Я прилёг на кровать и сразу погрузился в сон. Машина куда-то едет. В ней мы с Алёной. День, моросит дождь. Это машина такси. - Куда мы едем? - я повернулся к Алёне. - Домой. - Почему в такси? - Ты что не помнишь, дурачок? - она улыбнулась. - Не знаю... Вдруг я услышал, сигналы машин, мигалку скорой. Один шум вокруг. Я не понимал, что происходит. Мы становились. Водитель вышел. Яркий свет в окнах, от корого слезятся глаза. На нас летит огромная фура. - Алёна, надо выбираться! - Всё будет хорошо, Тош, - она вытерла слезу с моей щеки. - Я знаю, ты будешь хорошим отцом. Будь им ради меня. Я проснулся. Это сон. Ужасный сон. А слёзы оказались реальными. Больше заснуть не получилось. Грустные мысли лезут в голову, воспоминания. Не знаю, что с этим делать. Так я и пролежал всю ночь с закрытыми глазами, иногда вставая, чтобы успокоить Сашу.