«Я люблю мужчин, которые знают астрологию. Это показывает, что им не всё равно, понимаете?» Лиз, первая неделя, сольное интервью.
♡
Луи решает, что находиться на вилле не так уж и плохо. Конечно, часть него по привычке жаждет изучить юридические материалы, заняться расследованиями, но что ж. Когда первоначальное беспокойство проходит и наступает расслабление, парень понимает, что отдых может пойти ему на пользу. Возможно, Лиам был прав. Не то чтобы Томлинсон собирается когда-либо признаться в этом. В те дни, когда нет никакой романтической ерунды и сплетен, продюсеры заставляют их участвовать в челленджах. Хоть Лиам и предупреждал об этом, Луи всё равно морщится, когда ему приходится ради развлечения зрителей поливать Элеанор шоколадным сиропом. Единственная интересная вещь во всём этом – то, как много убираться приходится продюсерам. В другие дни меняется состав островитян. Новые приходят, некоторые старые уходят. Есть девушка, которая провела на вилле всего один день, прежде чем ей пришлось собрать вещи и уехать домой. Луи даже не помнит её имя. Томлинсон пытается не думать о том, будет ли он счастлив или огорчён, если его исключат из шоу. Пока он будет просто делать то, что хотел Лиам: расслабляться, ни о чём не задумываться и загорать. Луи нежится на солнце, предварительно нанеся солнцезащитный крем, когда слышит крик и несколько смешков. Повернув голову, он замечает Шарлотту, самую новую (и пока свободную) участницу. Она держит телефон, словно взволнованный подросток. — Мне пришло сообщение! — восклицает девушка. Луи уже понимает, что сообщения приносят большие новости. Продюсеры используют эту тактику, чтобы подогревать интерес. Будут ли они заново образовывать пары? Или им придумали новый челлендж? Боже упаси, если Томлинсону придётся бросаться взбитыми сливками… Он и так сделал свою работу, так что спасибо огромное. Тем не менее, все островитяне подскакивают, будто фальшивый телефон – это маяк. Они хотят узнать единственную новость этого дня. Когда все собираются на лужайке вокруг Шарлотты, продюсеры быстро вмешиваются, переставляя некоторых участников, чтобы запечатлеть реакцию каждого. Ах, да, тонкости реалити-шоу. Через несколько минут один продюсер поднимает большой палец. Кивая, Шарлотта выпрямляется и читает сообщение вслух с широкой улыбкой. Очевидно, она очень серьёзно относится к своему важному делу. — Шарлотта и Лейни, — объявляет девушка. — Оденьтесь соответствующе для романтического свидания. Вы первые проведёте вечер с Гарри и Итаном, но справитесь ли вы с двойным свиданием? Игра начинается! Девушки аплодирует, и все островитяне начинают оживлённо сплетничать друг с другом. Внезапная дрожь проходит по телу Луи. Гарри. Это просто имя, которое Томлинсон бесчисленное количество раз слышал мимоходом. Имя, на которое он уже привык не реагировать. Обычное имя. То, которое почти, но не совсем, потеряло своё значение для него. Может быть, дело в том, что Луи впервые слышит его в их маленьком уединённом мире, в котором существует всего одиннадцать других имён. Или, может быть, дело в том, что последние два года близкие люди парня старательно избегают упоминания этого имени, буквально ходят на цыпочках вокруг этой темы. Но, когда Томлинсон слышит слова Шарлотты, он замирает, чувствуя острую боль в груди. «Это просто имя», — убеждает себя Луи. В Великобритании много Гарри. Новый островитянин может оказаться принцем Гарри. Несмотря на это, парень продолжает накручивать себя. Он задаётся вопросом, смотрит ли тот Гарри, которого он знает, шоу, даже когда островитяне идут обедать. Видел ли Гарри его на проекте? У людей, живущих в Америке, есть доступ к просмотру «Острова любви»? Гарри вообще есть какое-то дело до этого? — Ты в порядке, приятель? — обеспокоенно спрашивает Найл. Друг отвлекает Луи от мыслей похлопыванием по спине. Парень возвращается к обеденному столу, за которым все едят и болтают. Он понимает, что последние полчаса вообще не участвовал в беседе. Натягивая убедительную – он надеется на это – улыбку, Томлинсон кивает. — Да, просто задумался. Найл вежливо кивает и, ещё раз хлопнув Луи по спине, возвращается к еде. Парень не уверен в том, насколько убедительным был его ответ, но он рад, что на вилле есть люди вроде Найла. Луи переводит внимание на еду, пытаясь взять себя в руки. «Соберись», — говорит он себе. Было бы жалко провести весь вечер за бесполезными мыслями. Поэтому Томлинсон отбрасывает их и вслушивается в разговор. — Однажды я встречалась с парнем из Австралии, он был просто находкой, — Луи слышит слова Норы. Он наблюдает, как она бросает взгляд на Найла, который теперь радостно игнорирует всё вокруг, кроме своей тарелки. Томлинсон мысленно фыркает. Как это банально. Он уверен, что Нора пытается вызвать ревность Найла. — Из Австралии? Это типа на побережье Америки, да? Там хорошая погода, — вмешивается Джулия. Она поднимает выжидающий взгляд, когда вместо ответа повисает тишина. Даже Найл с тревогой смотрит на неё. Что ж. Луи рад, что люди вокруг могут хотя бы развлечь его, даже несмотря на то, что он постоянно чувствует испанский стыд. К тому времени, как ужин заканчивается, Шарлотты и Лейни нет уже несколько часов. Этого времени более чем достаточно для «романтического свидания». Луи предполагает, что из-за съёмок всё затянулось. Вечером другие островитяне думают о том же. — Господи, они совсем не торопятся, да? — жалуется Джулия, когда они собираются вокруг костра. — Как думаете, они на свидание полетели в Великобританию, или в чём дело? Луи понимает. Он не хочет признаваться даже самому себе, но ожидание нервирует его. Чем раньше он встретится с этим Гарри, тем лучше. Тогда он привыкнет и перестанет так переживать из-за того, что случилось в прошлом. Да ради бога, Гарри, наверное, на другом конце света. Он вряд ли вообще знает о выходе «Острова любви». Проходит ещё полчаса, прежде чем появляется два продюсера. Предвкушение охватывает участников. Мгновение спустя Шарлотта и Лейни заходят через арку, ведущую на лужайку, они выглядят немного самодовольными. Луи осознаёт, что он затаил дыхание. Волнение всех ребят ощутимо. Разговоры становятся громче, а затем разом затихают. Через арку заходят два парня, их силуэты – высокие и широкоплечие. Луч света перемещается на новых островитян, когда они проходят дальше. Луи мельком замечает тёмно-каштановые кудри. Вот блять. Дыхание, которое Томлинсон задерживал, покидает его тело. Эти кудри. Он узнал бы эти кудри где угодно. Луи часто моргает. Сколько времени он провёл на этой грёбаной вилле? Может, у него начались галлюцинации после недельного заточения? Может, кто-то из сотрудников съёмочной площадки отравил его еду? Потому что этого не может быть. Этого, блять, не может быть. Когда парень приближается, ноги Томлинсона немеют. Он слышит, как кровь громко шумит в ушах. Он даже не уверен, дышит ли он. Когда новый островитянин подходит ближе, Луи понимает, что он смотрит на человека, за которого когда-то поклялся выйти замуж.♡
Первая мысль Луи: «У него появились волосы на лице». Он вспоминает время, когда Гарри очень стеснялся своих волос на лице. Он думал, что из-за этого выглядит плохо и неопрятно, но Томлинсон всегда был уверен, что это смотрелось бы потрясающе. — Нет, Хаз, — ободряюще говорит Луи, обнимая Гарри за талию. — Ты будешь выглядеть хорошо. Очень хорошо. На это Стайлс краснеет, кажется вполне довольным, но всё равно бреется. Сейчас на подбородке Гарри свежая щетина, которой не было в последний раз, когда Томлинсон видел его. Два года назад его лицо было гладко выбритым, а волосы – длинными и собранными в растрёпанный пучок. Прежняя версия Гарри напоминала молодого голодающего художника, новая – настоящего мужчину. Его волосы подстрижены и взъерошены, тело более накачанное, а зелёные глаза сверкают, пока все восхищаются им. Луи всё ещё витает в своих мыслях, когда внезапно эти зелёные глаза смотрят прямо на него, заставляя покраснеть. Боже. Он не ожидал снова увидеть эти глаза, особенно здесь и сейчас. Всё происходящее кажется сном: сладким, замедленным и сверхъестественным. Может, он спит? Кто-то зовёт Гарри, и он отводит взгляд так же быстро, как до этого направил его на Луи. Острое осознание того, что последние десять секунд просто стоял, замерев, нахлынывает, словно потоки ледяной воды. Пока все вокруг хихикают и перешёптываются, Луи неподвижен, как камень, он ошеломлён. Какая-то маленькая, всё ещё функционирующая часть разума напоминает Томлинсону, что ему надо пошевелиться, сделать шаг вперёд и представиться, как и остальные островитяне. Ему надо вести себя нормально. Да, нормально. Он вполне может вести себя нормально. Под этим подразумевается, что он не убежит в туалет, что его не стошнит от того, что Гарри появился на вилле. Нет. Томлинсон задаётся вопросом, срабатывает ли его попытка сделать нейтральное выражение лица или он выглядит так же неловко, как чувствует себя. Он задаётся вопросом, отражается ли на нём его внутренний монолог, полностью состоящий из «мой бывший только что появился на этом ёбаном шоу, что за херня». Кровь начинает сильнее и резче стучать в ушах, когда Луи делает шаг вперёд. Он надеется, что натянутая улыбка достаточно убедительная. Луи смутно припоминает, что пришёл ещё один островитянин. Ему кажется, что лучший вариант – это сначала представиться Итану. Ему надо оттянуть время, чтобы успеть собраться с мыслями, вернуть себе хоть каплю здравомыслия. Это же не значит, что он сходит с ума, да? Томлинсон направляется к Итану. После быстрого приветствия и короткого разговора, который парень даже не запоминает, он понимает, что хватит ждать. Всем телом повернувшись к Гарри, Луи заставляет себя смотреть прямо и подавляет инстинктивное желание опустить взгляд в землю. Он приближается к Стайлсу и ловит себя на мысли, что замечает отблеск человека, которого не видел два года. Ямочки на щеках, застенчивая улыбка, вежливое приветствие всех окружающих – те же самые, что были раньше. Но Гарри вырос, стал более уверенным. Луи испытывает шок, снова видя парня перед собой. Будто кто-то накладывает новую версию Гарри на старые воспоминания. Томлинсон не может не проанализировать каждую деталь. Не то чтобы раньше парень не захватывал у него дух, но по сравнению с двадцатитрёхлетней версией этот Гарри просто расцвёл. Прежний Гарри выглядел моложе, был более застенчивым, он ещё напоминал подростка. А этот Гарри набрал немного веса, у него появились мышцы, которые сейчас обтянуты чёрной футболкой, он выглядит почти спортивным. Когда Стайлс начал носить чёрные футболки? На нём ещё и золотой крестик. Этот дизайн очень далёк от принтов, которые парень надевал на их совместные вечера. Луи интересно, это продюсеры его так одели или он сам выбрал наряд. В любом случае, Гарри выглядит хорошо. Господи. Похоже, подбор одежды – не единственное изменение в Стайлсе. Обводя взглядом его руки, Луи не может не заметить новые татуировки. На обеих его руках находится множество небольших рисунков. Томлинсон не успевает рассмотреть их все. Его взгляд цепляется за маленькую татуировку – Hi, написанную почерком Луи. Когда парень впервые увидел этот рисунок, он был поражён. Ему понравилось, как вьющиеся чёрные буквы выделяются на светлой коже без каких-либо других отметин. В то время это была единственная татуировка Гарри. — Мне нравится. — Да? — улыбка Стайлса робкая, но яркая. — Да. Будто я единственное, что может быть постоянной частью тебя. — Ты и есть постоянная часть меня. Сглатывая, Луи отрывает взгляд от рук Гарри и мыслями возвращается к происходящему. Делает так, как его обучали. Будто он собирается предстать перед судом. Надо сосредоточиться на фактах, не поддаваться эмоциям. Не позволять никому увидеть его мысли. На фоне Томлинсон слышит громкий шёпот Джулии, разговаривающей с каким-то другим островитянином: — Он такой милый, я абсолютно влюблена! Луи игнорирует то, как уродливый спазм сковывает его живот. Проходя мимо Шарлотты и Лейни, он чувствует, как кто-то хватает его за руку. Парень оборачивается и видит улыбающуюся Элеанор. Он чувствует, как улыбается в ответ, а затем снова смотрит перед собой и взглядом встречается с Гарри. — Луи, верно? — голос Стайлса низкий по сравнению с шумом вокруг них. Слова пульсируют в ушах Луи, проходятся как электрический заряд. — Я Гарри. «Я знаю», — хочет сказать Томлинсон. Вместо этого он натягивает улыбку. — Приятно познакомиться с тобой, Гарри, — выдавливает Луи, протягивая ему ладонь, которую не держит Элеанор. Стайлс быстро переводит взгляд на руку девушки, прежде чем дарит Луи болезненно безразличное рукопожатие. Когда их ладони соприкасаются, по Томлинсону проходится молния. Гарри крепко держит его, выглядит спокойным и невозмутимым – ничто в выражении лица не выдаёт его чувств. Луи с болью вспоминает, что Стайлс был экспертом по скрытию эмоций. Не считая этой ситуации, Томлинсон всегда был тем, кто мог пробиться через его стену, кто безошибочно понимал, о чём на самом деле думает Гарри, устал он или расстроился. Ему хватало одного взгляда. Сейчас он понятия не имеет, что происходит в голове Гарри. Он понятия не имеет, какие мысли проносятся у него, отражается ли потрясение Луи на его лице. Он пялится на Стайлса, голубые глаза смотрят в зелёные. Он пытается игнорировать кинжал, который вонзается в сердце при виде когда-то такого знакомого лица. Гарри отпускает руку Томлинсона, на секунду они снова встречаются взглядами. Луи понимает, что ни один из них не может ничего сказать перед камерами. Проходит мгновение. Потом два и ещё три. «Почему ты здесь?» — хочет спросить Луи, этот вопрос громко звучит в его голове. Велика вероятность, что он сходит с ума. Прикосновение Элеанор выводит его из транса. Затем Гарри с улыбкой поворачивается к девушке, чтобы представиться ей. Томлинсон понимает, что забыл о её присутствии. Но здесь они пара, зрители воспринимают их как одно целое. Пока Стайлс обменивается любезностями с Элеанор, Луи хочет вырваться из её хватки. Он неловко дёргает рукой, в последнюю секунду подавляя желание отстраниться. К большому облегчению Томлинсона, ни Гарри, ни Элеанор не замечают этого. Он пытается успокоить дыхание и привести сердцебиение в норму. Ладно. Итак, Гарри здесь. Гарри, его первая любовь, здесь. Что делать? Прежде чем он успевает подумать, разговор Гарри и Элеанор заканчивается, девушка тащит его обратно к костру. Луи слепо следует за ней, не в силах думать ни о чём, кроме того, как выглядел Гарри, когда несколько минут назад они впервые встретились взглядами. Итак, они притворяются, что не знают друг друга. Они будут вести себя как незнакомцы, словно не было всех этих лет, словно всех воспоминаний о Гарри в голове Томлинсона не существует. Словно Луи не знает, как парень кривит рот во время злости. Словно он не знает, как загораются глаза Гарри на кухне. Словно Луи и Гарри никогда не были вместе. — Он кажется милым, — Луи слышит голос Элеанор. Он поворачивается к ней и кивает со слабой улыбкой. Склонив голову набок, девушка с любопытством и непониманием смотрит на него. — Ты в порядке? Томлинсон понимает, что всё это время он сидел, сгорбившись. — В порядке, — выдавливает из себя парень. — Не очень хорошо себя чувствую. Думаю, мне надо отойти и минутку просто посидеть. Может, с ужином что-то было не так. Кажется, Элеанор собирается задать ещё вопрос, но прежде чем она продолжает, Луи уже направляется в сторону дома. Если бы это зависело от него, он бы вообще ушёл отсюда. Но сейчас он не может это сделать. Блять. Всё, что он может – уйти подальше. Томлинсон двигается словно на автопилоте, ноги сами несут его по коридорам. Он не осознаёт, куда направляется, пока не оказывается снаружи, перед хижиной продюсера. Он стучит в дверь. Есть вероятность, что в хижине пусто, учитывая, что только что прибыли новые островитяне. Но прежде чем Луи успевает всерьёз задуматься об этом, Зейн открывает дверь. — Луи? — замечая парня, Зейн хмурится. — Ты в порядке, приятель? Слава богу, это Зейн, а не какой-то продюсер. По крайней мере, они немного подружились, значит, Малик может проявить к Луи милосердие. — Зейн, — начинает Томлинсон, — я знаю, что это совершенно против правил. Луи делает паузу, зная, что его дальнейшие слова можно посчитать безумной идеей. — Но мне надо, чтобы ты оказал мне огромную услугу. Зейн подаётся назад, слегка качая головой. — Луи, прости, но я не… Луи протягивает руку вперёд, прерывая парня. — Зейн. Мне просто… мне очень надо позвонить кое-кому. Это явно не самый убедительный аргумент, но, должно быть, страдания на лице Томлинсона вызывают у Зейна беспокойство. Малик вздыхает. — Ты же знаешь, что мы не просто так забираем телефоны. Что случилось? — Мне очень надо поговорить с Лиамом, — продолжает Луи, надеясь, что он звучит достаточно настойчиво. — И сделать это там, где меня не снимают всё время, даже во сне. Зейн замолкает на некоторое время, после чего спрашивает: — С Лиамом? У Томлинсона нет времени вести медленную беседу. — Это тот парень, о котором мы говорили на прошлой неделе. Малик кивает, неловко потирая затылок. — Эм, да, возможно, я его помню, ага. — Ты же знаешь, он работает на ITV, — продолжает Луи и быстро оглядывается. Если он будет отсутствовать слишком долго, продюсеры начнут искать его. — Он не нарушит ни одного соглашения о неразглашении. Мне надо поговорить с ним. Видимо, что-то в тоне Луи передаёт его отчаяние, потому что Зейн вздыхает и пропускает парня внутрь. Он молча указывает на диван, – единственный предмет мебели в комнате – чтобы Томлинсон сел на него. Достав из кармана телефон, Малик даёт его Луи. — Посиди здесь и немного успокойся. Не делай глупостей, ты знаешь правила. Я скажу продюсерам, что ты волнуешься из-за конкуренции, и постараюсь, чтобы это не сняли. Но ничего не могу гарантировать, — Зейн встречается взглядом с Луи, у него суровое выражение лица. — И больше так не делай. Я не хочу потерять работу. Предоставив Томлинсону немного уединения, Зейн уходит в соседнюю комнату. Луи предполагает, что там находится множество экранов, на которых виден каждый участок виллы. Выдыхая, парень устраивается на диване. Благослови бог Зейна. Луи набирает номер. — Алло? — раздаётся неуверенный голос Лиама. Вероятно, он задаётся вопросом, не позвонил ли ему серийный убийца. Слыша голос лучшего друга, Томлинсон немного расслабляется. — Лиам? — Луи и сам удивляется, насколько отчаянно он звучит. — Это я. — Луи? — даже через динамик понятно, что друг в замешательстве. Наверное, потому что Луи должен быть без телефона и под круглосуточным наблюдением. Следует пауза, и через секунду, осознавая происходящее, Пейн ахает. — Луи, боже мой. Луи. Я должен тебе кое-что сказать. Спешка в голосе Лиама даёт Луи понять, что именно он собирается сказать. «Слишком поздно, Лиам», — думает парень. — Если ты хочешь сказать, что мой бывший будет участвовать в шоу, то я знаю. Он появился здесь десять минут назад. Ты знал? — Луи не может сдержать свою злость, которая отражается и в его тоне. — Как, блять, ты мог не сказать мне об этом, Лиам! — Я, блять, понятия не имел, — утверждает Пейн. — Я узнал, когда ты уже сидел на карантинном периоде. Было слишком поздно. «О боже», — размышляет Томлинсон, прислоняясь к стене. Лиам действительно не знал. Жмурясь, парень пытается нормально дышать. Даже если бы он хотел обвинить друга в том, что тот не предупредил, что скоро случится его худший кошмар, он не смог бы. — Блять, Лиам, — шепчет Луи, опуская голову. — Я не знаю, что делать. Я не могу выбраться отсюда. Мне придётся находиться рядом с ним несколько недель. Боже… Внезапно парень начинает чувствовать себя ещё хуже, чем раньше. — Нас покажут по телевизору. Все узнают, что мы встречались, и поймут, что мы притворяемся, будто не знаем друг друга. Луи слышит себя, и эти слова звучат ещё более безумно, когда он озвучивает их. Его бывший находится рядом с ним в реалити-шоу, – гетеросексуальном реалити-шоу – и они собираются вести себя так, будто никогда раньше не пересекались. — Нет, никто не узнает, — быстро отвечает Лиам. — Твою личную жизнь не будут обсуждать по телевизору, Лу. Когда я узнал об этом, я заставил всех твоих друзей подписать соглашение о неразглашении. Я попросил Лотти и твою маму помочь, как только узнал, что он будет участвовать в шоу. Томлинсону требуется некоторое время, чтобы обдумать слова друга, он чувствует, как всё его тело немеет. Получится ли у них? Лиам точно знает, что делает. Это ведь его работа. — Мне так жаль, Лу, — тихо добавляет Пейн, его беспокойство очевидно. — Я правда понятия не имел до тех пор, пока у тебя не начался карантинный период. А к тому времени Гарри уже подписал контракт. Луи вздыхает. В голосе Лиама слышится искреннее сожаление. Лучший друг ни за что не втянул бы его в эту историю. — Может быть, мне стоит вылететь из шоу прямо сейчас, Ли. Я могу… я могу вести себя как последний мудак, верно? — Можешь, — медленно отвечает Пейн. — Но тогда половина страны возненавидит тебя. Это не лучший способ уйти с виллы. — Думаешь, он удивился, увидев меня? — Луи понимает, что начинает размышлять вслух. — Он вообще никак не отреагировал. От своих же слов Томлинсон испытывает горько-сладкое чувство. Он не уверен, какие эмоции вызвала у него реакция Гарри. Он выглядел таким далёким и другим. Несколько лет назад Луи даже не смог бы представить их в подобной ситуации. — Я не видел его, Луи, — мягко напоминает Лиам. Его тон намного менее истеричный, чем мысли Луи. — Но, вероятно, Гарри знал, что ты участвуешь в шоу, ещё до того, как сам отправился на виллу. Луи выпрямляется, совершенно сбитый с толку. — Что? — Новые островитяне всегда приходят на виллу, зная, кто уже там находится, — немного настороженно объясняет Пейн. — Они получают краткий инструктаж о происходящем, чтобы не запутаться. Он знал, что ты на вилле. Последняя фраза захлёстывает Луи. Он ошеломлённо спрашивает: — И что это значит? — Это значит, что у Гарри был шанс сбежать, но он этого не сделал, — сухо отмечает Лиам. Томлинсон пытается переварить новую информацию. Гарри знал, что он участвует в шоу. Блять, он, наверное, видел все рекламные ролики с ним. И он решил прийти сюда. — Лу, я понимаю, сейчас произошло худшее, что только могло. Но мы оба знаем, Гарри не пришёл бы, если бы это было ужасно для вас обоих. Всё может закончиться нормально, — мягко ободряет Лиам. — Ты проделал весь этот путь, приятель. Я каждый день наблюдал за тобой. До сих пор ты хорошо справлялся. И зрителям ты нравишься. Не позволяй Гарри помешать тебе добиться успеха. — Лиам, — начинает Луи, хотя на самом деле ему нечего сказать. — Останься хотя бы ещё на неделю, — беспечно предлагает Лиам. — Если всё будет очень плохо, я вытащу тебя. Знание того, что Луи сможет покинуть шоу в любой момент, что Пейн на его стороне и готов помочь, немного утешает. Хоть это и не идеальный план, возможно, друг прав, стоит остаться здесь подольше. Из них двоих явно Лиам отвечает за рациональное мышление. — Ладно, — соглашается Томлинсон, чувствуя себя потрясённым. Он смотрит в окно и понимает, что начнёт испытывать удачу, если продолжит общаться по телефону. Его время уже истекает. — Тебе, наверное, пора идти, — говорит Лиам, опережая друга. — Как ты это сделал? Продюсеры не знают, что ты звонишь мне, да? Кто дал тебе телефон? Ах. Луи почти забыл об этом. — Какой-то ассистент продюсера по имени Зейн. Я сказал, что мне очень надо позвонить другу, и он разрешил воспользоваться его телефоном. — Зейн? — неужели голос Пейна стал писком? Луи уже чувствует себя лучше. — Зейн, — подтверждает Томлинсон как раз в тот момент, когда позади него открывается дверь. — Луи, — прямо с порога шипит Малик. — Тебе пора возвращаться. Вот дерьмо. Луи с отчаянием смотрит в окно, надеясь, что никто не заметил его в хижине. Теперь, когда эмоции более-менее успокаиваются, он понимает, насколько рискованно было звонить Лиаму. Беспокойство Пейна о его влюблённости подождёт до следующего раза. — Мне пора, — быстро говорит Томлинсон, бросая на Зейна извиняющийся взгляд. — И, хей, спасибо. Луи действительно имеет это в виду. Иногда он не знает, что делал бы без Лиама. — Люблю тебя, чувак, — говорит Пейн. — Ты вернёшь телефон… Луи не слушает дальнейшие слова друга, он просто вкладывает телефон в руки Зейна и быстро поднимается на ноги. — Спасибо, Зейн. Я твой должник. — Знаю, — кричит Малик, когда Луи выбегает за дверь и направляется к вилле.♡
Когда Луи возвращается, никто не расспрашивает его, и это здорово. Если какой-нибудь островитянин внезапно исчезает, остальные ведут себя так, будто он ушёл на интервью, и не задают лишних вопросов. Это меньшее, что они могут сделать, ведь здесь у них практически нет приватности. Да и Томлинсон недолго отсутствовал, максимум пятнадцать минут. Ночью парень ворочается в постели, отчаянно пытаясь остановить бешеные скачки в голове. Элеанор, видимо, чувствует каждое его движение через матрас кровати, но ничего не говорит. Как бы ни хотелось, Луи не может удержаться и не воспроизвести в голове события дня – выражение лица Гарри, то, как он смотрелся в свете костра после ужина. Он стал выглядеть старше, суровее. И всё же Томлинсон видит следы парня, которого полюбил. Боже. Луи облажался, он определённо облажался. Ему остаётся только молиться, чтобы съёмочная группа не записала его реакцию на появление Гарри. Это вызовет вопросы, о которых парень даже думать не готов, хоть он и старался сохранить нейтральное выражение лица. В глубине сознания Томлинсона маячит мысль, что он не знает, что почувствовал Гарри. Боль на лице Стайлса во время их последнего настоящего разговора – то, что Луи никогда не сможет забыть. Если он помнит это, то вряд ли Гарри забыл. Хоть в конце концов сон приходит, он беспокойный. Луи просыпается так много раз, что не может сосчитать. К тому моменту, когда свет начинает проникать в комнату, он чувствует себя так, будто его тело протащили по земле. Томлинсону не помешало бы ещё поспать, но его разум уже проснулся и начал забрасывать парня тысячами мыслей одновременно. Он точно больше не сможет уснуть. Луи оглядывает тёмную комнату и осторожно выскальзывает из постели, стараясь не потревожить других участников. Рядом с ним крепко спит Элеанор. Тёмные синяки под её глазами говорят о том, что неспособность Томлинсона заснуть повлияла и на неё. Замечательно. К множеству переживаний, которые испытывает Луи, добавляется чувство вины. Он чувствует себя поездом, потерпевшим крушение. В комнате царит полумрак, все спят. Луи на мгновение замирает и оценивает эту ситуацию как затишье перед бурей. Он до сих пор не знает, что делать с событиями прошлого вечера. Сказать, что это было неожиданно – преуменьшить происходящее. Томлинсон даже и не думал, что можно быть подавленным всеми эмоциями сразу, но именно так и случилось. Как он должен вести себя сегодня? «Нужен план игры», — думает Луи. Он будет притворяться, что всё в порядке. Он выйдет из комнаты, выпьет чашку чая, может, сделает какое-нибудь дерьмо по медитации, которое Лотти советовала ему для снятия стресса. Всё прекрасно, абсолютно прекрасно. Не считая того, что всё совсем не прекрасно. Потому что, когда Луи выходит на улицу и направляется к открытой кухне, он замечает голову с кудрявыми каштановыми волосами. Парень готовит, насвистывая себе под нос, будто он провёл на вилле всю жизнь. Блять. Как Луи не заметил, что Гарри не в постели? Он уже почти решает вернуться в комнату, когда Стайлс оборачивается, услышав, как кто-то пришёл. — Луи, — хрипло говорит парень, и Луи… Луи вспоминает этот голос. Становится почти больно, сердце Томлинсона сжимается, потому что этот голос у него когда-то ассоциировался с ранним утром, он такой мягкий и томный. Луи вздрагивает. Стайлс смотрит прямо на него, и старший понимает, что его глаза бегают по лицу Гарри, по его телу, по грёбаной лопаточке в его руке. Он был так потрясён неожиданным появлением бывшего, что теперь ему нужно время просто посмотреть на него, привыкнуть. Он не готов. Не сейчас, не так. Потому что что? Гарри надел фартук, невыспавшимися глазами он смотрит на Луи. Это то, что Томлинсон видел много раз. Это вскрывает остатки воспоминаний, вытягивает наружу эмоции, которые он пытался подавить. Не помогает и то, что макияж Гарри со вчерашнего дня снят, его кожа выглядит естественно. Видны опухшие глаза, след от подушки на щеке. Это те вещи, которые слишком хорошо знакомы. Это тот Гарри, которого Томлинсон знает. В отличие от вчерашнего парня, очаровавшего всех островитян и делающего вид, что он впервые в жизни видит Луи, эта версия Стайлса кажется интимной и такой знакомой. На долю секунды Луи кажется, что он возвращается в прошлое. Возвращается на кухню в воскресное утро, когда комната наполняется запахом черничных блинов, возвращается в ленивые дни на диване. Возвращается в моменты, предшествующие их последнему разговору, в те времена, когда встречи друг с другом были радостью, а не приносили трудности. В то время Луи любил находиться рядом со Стайлсом, тогда он даже представить не смог бы, что Гарри будет смотреть на него так неуверенно и нерешительно. Точно так же, как в момент, когда они разрывали отношения. Момент заканчивается. Стайлс возвращается к готовке, а Луи после недолгих молчаливых размышлений проходит на кухню. — Доброе утро, — тихо говорит Томлинсон, поворачиваясь, чтобы взять кружку. Он не знает, что ещё сказать. С чего начать? Хочет ли Гарри поговорить? — Я уже поставил чайник, — кудрявый указывает на стойку и продолжает жарить яйца. Луи кивает, хотя Гарри стоит к нему спиной. С пустой кружкой он уже направляется к чайнику, когда замечает на столе две дымящиеся чашки чая. Две чашки. Ещё один островитянин проснулся? — Одна для тебя, — объясняет Гарри, нарушая тишину. — Я слышал, что ты ходил ночью, и решил, что ты тоже рано встанешь. Луи смутно различает звуки шипящего на сковороде бекона и щебечущих птиц. Всё, на чём он может сосредоточиться – чашка чая на столе и тщательно скрываемое выражение лица Гарри. — Спасибо, — отвечает Луи. Его сердце бьётся слишком быстро. С болью осознавая, что камеры снимают каждое их движение, он осторожно отпивает чай и едва не закашливается. На камерах это выглядит безобидным, обыденным взаимодействием – новый островитянин заварил чай для своего соседа по вилле. Но есть одна вещь, которую люди за экранами не смогут понять. Чай получился идеальным. Он йоркширский, без сахара и с небольшим количеством молока. Каким-то образом Гарри до сих пор помнит. А Луи… Луи не может удержаться от мыслей о том, как всё это началось.♡
Луи опаздывает. Он чертовски сильно опаздывает. Когда этот день закончится, ему понадобится всё время мира, чтобы проклинать всех медленных пешеходов, дерьмовую транспортную систему Лондона и дождь. Ради бога, он учится на последнем курсе университета и каким-то образом до сих пор не умеет рассчитывать время на дорогу. Часть Томлинсона хочет сдаться. Это дерьмовая неделя, наполненная трудными заданиями. Последние четыре дня он ночи напролёт проводит за учёбой, чувствуя себя одновременно взбешённым и измученным. Не помогает и то, что сегодня он должен выступать с презентацией перед другими студентами. Если парень не будет на высоте, они съедят его заживо своей критикой. По крайней мере, у Луи есть чай. Пусть он приготовлен не идеально, стакан в руках создаёт видимость, будто всё идёт как надо. Когда всё в жизни выходит из-под контроля, чай – логичное решение. Томлинсон спешит к зданию суда. Он облегчённо выдыхает, когда смотрит на часы и понимает, что придёт как раз вовремя. Поскольку профессор всегда опаздывает на пять минут, он наверняка даже успеет подготовить свои записи. Луи только заворачивает за угол, как вдруг врезается в кого-то. Инстинктивно он хватается за незнакомца, чтобы удержать равновесие. Его левая рука дёргается слишком быстро, из-за чего он роняет чай. Жидкость стекает по его руке на пол, она всё ещё обжигающая и дымящаяся. На мгновение Томлинсон задумывается, а не расплачивается ли он сегодня за все свои грехи? Всё идёт ужасно, ужасно неправильно. Луи требуется секунда, чтобы осознать, что он до сих пор сжимает руку незнакомца. Он поспешно отпускает её. — Упс… прости-прости, я не смотрел, куда иду, — говорит парень, отстраняясь от Луи. — Привет, — бормочет Томлинсон и оглядывается по сторонам. Боже, чай повсюду. — Всё в порядке, приятель… Луи прерывается, ошеломлённый тем, что видит перед собой. Незнакомец засовывает руку в карман джинсов и вытаскивает из него салфетки. В обычной ситуации Томлинсон, наверное – да не наверное, а точно – выпалил бы язвительное замечание, но впервые в жизни он теряет дар речи. Высокий кудрявый темноволосый парень с жемчужным ожерельем сидит на корточках, продолжая доставать салфетки из кармана, будто это грёбаный магический фокус, и вытирать пол от чая. Но больше всего Луи поражает то, насколько привлекателен этот парень. Он очень-очень привлекательный. Может, он даже достиг уровня Дэвида Бекхэма. Не то чтобы он похож на него. Незнакомец застенчиво смотрит на Луи. Томлинсон уже собирается представиться, когда вспоминает, что ему надо выступать с грёбаной презентацией. — Блять, — ругается Луи себе под нос и поспешно добавляет: — Спасибо, приятель. Томлинсон хватает свои вещи и спешит в лекционный зал, находящийся в нескольких дверях от этого места. Он слышит, что профессор внутри, он разговаривает со студентами. Луи последний раз оглядывается и взглядом встречается с парой ярких заинтересованных зелёных глаз. Он заходит в кабинет. Когда Луи благополучно усаживается на место, он переводит дыхание и делает вид, что не замечает любопытных взглядов других студентов. Его мысли возвращаются к парню из коридора. Ему следовало бы повторить презентацию, но он, чёрт возьми, зацикливается на том, что он не успел нормально поблагодарить незнакомца. И его рукав до сих пор мокрый от чая. Сегодня жизнь действительно не на стороне Луи.♡
Проходит две недели, прежде чем Луи видит его снова. Зато, когда это случается, он не опаздывает, не смертельно устал и не похож на, как его назвал Стэн, «маленького Франкенштейна на стероидах» (он ещё получит за свои слова. Вопреки распространённому мнению, Луи не коротышка, ясно? Он 5’9, это вполне приемлемый рост). На самом деле Томлинсон чувствует себя великолепно. Но он определённо не трезвый. Нет, этой ночью он вдрызг пьяный. И обкуренный. Возможно, очень даже вероятно, и то, и другое сразу. И Луи прекрасно проводит время. Все вокруг пьяны. Кто-то ужасно и фальшиво поёт I Will Always Love You. Какой-то блондин сидит рядом с Луи, он слишком близко, так что у него явно не платонические намерения. Хоть Томлинсона и так всё устраивает, внезапно происходящее становится ещё лучше, намного лучше. Среди криков, смеха и звона пивных бутылок Луи замечает его. Он смотрит, как парень, с которым они столкнулись две недели назад, неторопливо идёт на кухню. На нём ярко-оранжевая рубашка с изображениями кошек. «У него длинные ноги», — потрясённо думает Томлинсон, задаваясь вопросом, действительно ли удобно ходить в таких узких джинсах. И законно ли это? Но кудрявый парень, кажется, чувствует себя непринуждённо. Через каждые несколько шагов он останавливается, чтобы поприветствовать разных людей. Луи предполагает, что это его друзья. Парень и правда красавчик, и это абсолютно несправедливо. Томлинсон даже не общался с ним, но он знает, что если бы у него был типаж, незнакомец полностью соответствовал бы ему. Следующие несколько минут он бесстыдно пялится на него, прежде чем понимает, что делает. Парень проходит через дверь, которая, как Луи знает, ведёт на кухню. Хоть у него и не самое подходящее настроение для того, чтобы производить впечатление на незнакомцев, он направляется следом. — Решил ограбить дом? — спрашивает Томлинсон, заходя на кухню. Парень стоит к нему спиной и роется в шкафчике. Слыша голос за собой, он удивлённо оборачивается и едва не опрокидывает кружки и пустые банки из-под пива, расположенные на стойке. Когда кудрявый видит Луи, на его лице появляется яркая и застенчивая улыбка. — Нет, я пытаюсь сделать себе чашку чая, — говорит он, указывая на кухонный шкафчик, забитый коробками с чаем. Томлинсон приподнимает брови и многозначительно смотрит на часы. — На вечеринке в два часа ночи? Парень кажется невозмутимым, улыбается ещё шире. Он двигается медленно и немного неуклюже, и почему-то Луи думает, что это очень мило. Для этого парня нормально очаровывать всех вокруг за десять секунд? Томлинсон замечает, что у него есть ямочки на щеках. Глубокие ямочки на обеих сторонах его щёк, из-за них он выглядит ещё лучше. — Конечно, почему нет? — незнакомец пожимает плечами, изучая огромное количество коробок чая. Он проводит рукой по волосам, удерживаемым нелепой розовой банданой. Луи чувствует необъяснимое желание поцеловать его. — Ты тот парень, который пролил мой чай две недели назад? — внезапно спрашивает Томлинсон, хотя и так знает ответ. Он узнал бы это лицо где угодно. Видимо, даже в пьяном состоянии. Слыша вопрос, парень оборачивается и хмурится. — Да-да. Часть меня надеялась, что ты не вспомнишь это, — мрачно говорит кудрявый. — Прости. Могу я сделать тебе чашку чая здесь? Парень сопровождает своё предложение дерзкой улыбкой. — Здесь много чая! Подходи и выбирай вкус! Я мастер заваривания чая, и я заглажу свою вину, сделав для тебя самый прекрасный чай, какой ты только пробовал. Во время разговора парень размахивает руками, словно ребёнок. Похоже, он тоже не трезв. И это хорошо. Луи удивлённо смотрит на две пустые кружки на столе, прежде чем поднимает взгляд и рассматривает вкусы чая. На фоне Томлинсон слышит, как кого-то тошнит в туалете, расположенном дальше по коридору. Другой человек поливает людей водкой, несколько капель даже прилетают на кухонный стол через дверной проём. Но по какой-то причине Луи сосредоточен только на этом моменте, на человеке перед ним. На странном мужчине-ребёнке, который носит жемчужное ожерелье, красит ногти чёрным лаком и хранит в кармане салфетки для чрезвычайных ситуаций. — Значит, ты собираешься приготовить мне чай в чужом доме, с чужой кружкой и чужим чаем? — спрашивает Луи. — Именно, — отвечает парень. — Ты будешь очень благодарен, что встретил меня и попробовал мой чай. И, оу, он явно зашёл не туда. Луи – самопровозглашённый мастер приготовления чая. Любой, кто утверждает обратное (или, не дай бог, говорит, что у него получается лучше), бросает вызов лично Томлинсону. — Прости, как тебя зовут? Если ты объявляешь себя мастером чего-либо, я должен хотя бы знать, кто ты, — отвечает Луи с ухмылкой на губах. Кудрявый нагло подмигивает и отвечает: — Гарри. Но я также отзываюсь на «Гарри, мастер приготовления потрясающего чая». В этот раз Луи не сдерживает фырканья. Он уверен, если Гарри не настоящий знаток, он пытается прыгнуть выше головы. Томлинсон наблюдает, как парень прислоняется к стойке, скрещивая руки на груди, и… может, это не Гарри прыгает выше головы. Нет. Это делает Луи. и, к своему удивлению, он понимает, что совсем не возражает.♡
Луи поражает то, насколько живыми и реалистичными кажутся эти воспоминания – воспоминания, которые были заперты в течение двух лет. Когда он смотрит на чашку чая, мысли о них наносят эмоциональный удар. Боже. Раньше Гарри был таким открытым, таким милым. Между ними мгновенно возникла неоспоримая и особенная связь. А сейчас… сейчас Гарри снова перед ним, на пару лет старше, в нём появилось столько новых вещей, о которых Луи ничего не знает. Получил ли он работу, о которой всегда мечтал? Стал ли шеф-поваром? Были ли – Томлинсон чувствует, как от одной мысли об этом сердце колотится быстрее – у него отношения за последние годы? Сошёлся ли он с одной из тех моделей, которые постоянно крутились вокруг него в Нью-Йорке, когда он был так далеко от Луи? Блять. Сейчас не подходящее время. Лучше избегать этой темы. Томлинсон молча пьёт чай, пытаясь насладиться знакомым вкусом и расслабиться. Его мама говорила, что, когда всё в жизни выходит из-под контроля, чай – самое логичное решение. Гарри не оборачивается, чтобы посмотреть на Луи, он продолжает возиться с яйцами на плите. Хоть Томлинсон и находится в полном смятении и не знает, какие чувства должен испытывать, он не может не восхищаться тем, как мягкая хлопковая футболка обтягивает плечи Гарри, как низко спортивные штаны сидят на его бёдрах. В утреннем свете Луи с лёгкостью может представить, что было бы, если бы они не расстались. Этот момент кажется изношенным, потрёпанным по краям. Но это… это было мечтой Луи, когда его младшая версия проживала жизнь, полную наивной уверенности в своих юных надеждах. Это время прошло. Гарри больше не принадлежит ему, чтобы вот так просто восхищаться им. Всего через несколько часов или даже меньше Стайлс окажется среди других островитян, познакомится со всеми и неизбежно очарует их своим обаянием. А Луи придётся оставаться в стороне и смотреть, как всё это разворачивается прямо у него на глазах. «Всё может закончиться нормально, — эхом отзываются слова Лиама. — Не позволяй Гарри помешать тебе добиться успеха». «Ладно», — думает Луи. Он попытается. Ради Лиама. Ради себя. Ради своей несуществующей кошки. Ради кого-нибудь. Пока Томлинсон будет просто держаться особняком, и, возможно, на следующей неделе всё уляжется. Возможно, только возможно, Луи сможет и дальше участвовать в шоу, пока его не исключат – или пока не исключат Стайлса. В любом случае, возможно, ему удастся переварить всё происходящее. Возможно, всё будет не так уж и плохо, когда Гарри образует пару с кем-то. Гарри образует пару с кем-то. Из-за шока Луи совсем забыл, что Стайлс соединится с девушкой. Есть вероятность, что Гарри начнёт отношения с кем-то другим прямо перед Луи. И это то, что Томлинсон не сможет выдержать, хотя технически именно он отпустил парня. Если бы он этого не сделал, возможно, ни один из них не сидел бы на этом шоу и не заигрывал с девушками, не надевал дурацкие микрофоны, записывающие каждое их слово. Возможно, не было бы камер, окружающих их всё время, следящих за каждым их движением, чтобы показывать их «любовное путешествие» на национальном телевидении. Возможно, они обнимались бы в постели и пили идеальный чай. Или, возможно, Томлинсон собирался бы на работу и на прощание целовал мягкие кудри Гарри. Но два года назад из-за собственной неуверенности он сделал выбор за них обоих. И теперь это не исправить.