@isaballs: Луи и Элеанор кто?? Я голосую за Луи и Гарри, потому что, давайте будем честны, из них получилась бы горячая парочка #ЛарриСтайлинсон #ОстровЛюбви
♡
После трюка с поцелуем Луи слишком легко забывает о том, что на вилле происходят и другие события. Решение Найла выбрать Лиз для соревнования настолько расстраивает Нору, что Лейни приглашает её на ночь в свою постель, лишь бы девушке не пришлось спать в одной кровати с Хораном. Сложно быть против Лейни, когда она такая хорошая подруга. Не то чтобы Луи испытывает сильную неприязнь к ней. Но было бы проще, если бы девушка, которой, возможно, нравится Гарри, оказалась неприятным человеком, верно? Найл же кажется немного расстроенным из-за цепочки событий, вызванной его действиями. Он нервничает каждый раз, когда Нора и Лиз оказываются рядом. Теперь даже те островитяне, которые изначально не интересовались их драмой, часто сплетничают о ней. Что касается Гарри, он спит на кровати снаружи, рядом с бассейном, чтобы Нора могла лечь с Лейни. Томлинсон вздыхает. После поцелуя Гарри продолжает избегать зрительного контакта с ним. Луи не до конца уверен, но ему кажется, что-то в языке тела Гарри выдаёт его дискомфорт – возможно, это чувство вины или стыда. В конце концов, а как ещё реагировать, когда тебя заставляют поцеловать бывшего любовника перед толпой людей? И они даже не могут обсудить события прошлого вечера, поскольку их окружают камеры. Что Луи должен сделать? Когда Луи просыпается следующим утром, он ставит перед собой цель – наладить отношения с Гарри. Ему надо предложить перемирие. Только он пока не знает, как именно. Может, сделать чай? Три ложки сахара, без молока. Судя по недавним наблюдениям Томлинсона, Гарри до сих пор любит именно такой чай. Луи берёт чашку с напитком и, выйдя из кухни, направляется к постели Гарри. Когда он приближается, слышится лёгкое движение, указывающее на то, что младший проснулся. Все остальные ребята пока спят, и это отлично. Значит, Стайлс не сможет заговорить с кем-то другим и сбежать от Луи. С чашкой чая в руках Томлинсон направляется к Гарри, готовится к его реакции и, возможно, неловкому разговору. Но он едва не задыхается, когда подходит ближе. Потому что Стайлс находится в постели, трёт сонные глаза, и на нём нет ничего, кроме одеяла, частично прикрывающего его тело. Вот дерьмо. Одна деталь, которую Луи благополучно забыл — Гарри всегда спит голым. Ему пришлось отказаться от этой привычки, когда он начал делить кровать с Лейни, но, очевидно, при первой же возможности он вернулся к этому. И, блять, Луи не был готов столкнуться с такой привычкой ранним утром. Гарри прямо здесь, перед ним – его глаза закрыты, а одеяло прячет лишь часть тела, мягкий утренний свет падает на его торс. Слабое солнечное сияние придаёт парню нежный и изящный вид, он напоминает сон, который только начинает рассеиваться. Что-то внутри Луи хочет накрыть одеялом остальную часть тела Гарри, защитить его от возможных взглядов. А что-то другое заставляет Томлинсона захотеть протянуть руку и коснуться пальцами обнажённой кожи, обвести чернила на ней просто чтобы вспомнить, каково это – прикасаться к Гарри, предаваться чувствам, которые снова вспыхнули после вчерашних событий. — Привет, — говорит Стайлс, он выглядит немного недовольным из-за своего сонного состояния. Он даже не подозревает, какие мысли заполняют разум Луи. Это знакомые воспоминания о Гарри, таком податливом и нуждающемся под ним. Томлинсон пытается быстро прогнать эти мысли с надеждой, что он не слишком очевиден. Луи резко суёт чашку в руку младшего, когда вспоминает, что да, он ведь не просто так пришёл. Маленькая часть его пока функционирующего мозга отмечает, как жидкость немного расплёскивается за края и почти проливается на одеяло. — Привет. Гарри щурится от солнца и спрашивает хриплым после сна голосом: — Что это? — Эм, — очень умно отвечает Томлинсон. Что он нёс в руках? А. Точно. — Чай. Гарри несколько раз молча моргает, после чего понимает. — Оу, — произносит кудрявый и смотрит на Луи, наконец встречаясь с ним глазами. — Спасибо. Стайлс с благодарностью улыбается и садится. Одеяло спускается ниже по его талии. — Я пойду, — бормочет Луи, стараясь не смотреть ниже лица Гарри, особенно туда, где ткань собирается сползти ещё дальше. — Мне надо в туалет. Луи очень красноречивый человек. Обычно. — Ладно, — отвечает Гарри и подносит чай к губам. В тот момент, когда он отводит взгляд от Луи, старший сбегает. Боже. Вот вам и попытка спасти их дружбу. Томлинсон не может спасти даже собственное здравомыслие. К тому времени, как Луи делает несколько столь необходимых глубоких вдохов и восстанавливает самообладание, половина островитян уже просыпается. Когда парень выходит на улицу, на кухне шумно. Гарри, как и каждое утро, стоит у плиты. К счастью, теперь он одет, хотя его тёмно-синие плавки прикрывают не больше, чем одеяло. — Приятного аппетита, — бормочет Луи, стараясь придать голосу ровное звучание, и берёт тарелку с яйцами. Он надеется, что Стайлс не замечает его волнения. Когда младший оборачивается, на его лице нет никакой неловкости, только искренность. — Спасибо за чай, — просто говорит кудрявый. Значит, он больше не избегает Луи. Какие бы сомнения ни мучали его вчера вечером, сегодня, похоже, они исчезли. Луи кивает и вопросительно смотрит Гарри в глаза, пытаясь взглядом сказать: «У нас всё в порядке, да?». По решительному кивку младшего Томлинсон понимает, что тот понял его мысль. Луи чувствует облегчение и с благодарностью улыбается Гарри, после чего направляется на лужайку. Это был просто неловкий момент, вот и всё. Они по-прежнему друзья. Однако, когда Луи садится рядом с Итаном, у него в мыслях всплывает воспоминание о руках Гарри на нём. Оно мимолётное, но ясное. Парень делает большой глоток чая. Точно. Друзья.♡
В этот вечер Шарлотта и Чад впервые целуются. Это очень важное событие, учитывая, что несколько дней они непрерывно флиртовали друг с другом. — Как думаешь, какое у них шипперское имя? — спрашивает Элеанор после того, как эмоции от сцены с поцелуем успокаиваются. Они оба сидят на шезлонгах и наблюдают за взаимодействием Шарлотты и Чада, как за фильмом. Похоже, те не собираются останавливаться на первом поцелуе. В отличие от других людей на вилле, Элеанор не может оторвать взгляд от какой-нибудь драмы и своими комментариями она постоянно вовлекает Томлинсона. Луи немного раздумывает над её вопросом. — Чард ? — наконец объявляет Луи и мысленно хвалит себя за такое удивительное сочетание имён. Элеанор удивлённо смотрит на него. — Что? Как растение? — она бьёт парня по руке. Луи присматривается повнимательнее, чтобы разглядеть пару. — Он засовывает язык ей в глотку, да? — Думаешь, мы должны так же поцеловаться? — спрашивает Элеанор, опуская солнцезащитные очки и наигранно хлопая ресницами. Если бы им не надо было разыгрывать гетеросексуальную парочку, Томлинсон столкнул бы её в бассейн. Вместо этого он в ответ с сарказмом хлопает ресницами. — Мне бы это понравилось. Элеанор знает, что он шутит. Во время их предыдущих поцелуев, которые были необходимы для шоу, они даже не открывали рты. Они ограничиваются несколькими разами в неделю. Для Луи это всё равно что целовать кошку. Не то чтобы у него есть опыт с кошками, это только для сравнения. — Почему Гарри наблюдает за тобой? — внезапно отмечает девушка, заглядывая поверх головы Луи. Чего? Томлинсон переводит взгляд туда, куда указывает Элеанор. Он видит только то, что Гарри смотрит на облака. — Ну, он смотрел сюда, — раздражённо объясняет девушка. — Он отвернулся к небу, как только я упомянула, что он наблюдает за тобой. — Может, он смотрел на что-то другое, — говорит Луи, надеясь сменить тему. — О боже. Шарлотта только что залезла на Чада. Элеанор снова увлечённо поворачивается к паре. К счастью, Чард всё ещё достаточно интересны для того, чтобы отвлечь её. — Ладно, это уже не то, что нам нужно видеть, — бормочет девушка и встаёт, чтобы развернуть свой шезлонг. Луи щурится, изучая других островитян. — А Джаспер всё ещё смотрит на них, — отмечает Луи, даже не удивляясь. — Ага, ну, Джаспер – извращенец. И ты будешь таким же, если не отвернёшься. — Ты такая милашка, — воркует Томлинсон и посылает девушке воздушный поцелуй. Хоть на ней и солнцезащитные очки, Луи чувствует, как она взглядом с притворным раздражением метает в него кинжалы. — Ты худший партнёр на свете, — недовольно говорит Элеанор, но её губы изгибаются в лёгкой улыбке. Томлинсон отворачивается и теперь наблюдает за тем, как Найл неловко общается с Норой. На «Острове любви» разворачиваются очень даже неплохие драмы, учитывая, что Луи только наблюдает за ними со стороны, а не участвует в них.♡
Ладно, быть друзьями сложнее, чем Луи ожидал. Дело не в самой дружбе. Дружба – это прекрасно. Непонятное напряжение между ними превратилось в уютное товарищество. Они шутят вместе, Луи дразнит Гарри каждый раз, когда тот спотыкается о собственные ноги, а Стайлс по утрам приносит ему чай. Луи старается не слишком зацикливаться на последней части. В конце концов, приятно знать, что на вилле есть ещё один человек, осознающий важность небольшого количества кофеина в начале дня. Но быть друзьями сложно. Например, Томлинсону очень трудно сохранять платонический характер их взаимоотношений, особенно когда Гарри ходит без рубашки. То есть всегда. Луи мог контролировать это раньше, когда не был уверен, что происходит между ними. Ему было легче отводить глаза, притворяться, что Стайлса не существует. Но сейчас? После поцелуя? После того, как у Томлинсона едва не сломалось лёгкое, когда он пытался отдышаться от мыслей о голом Гарри, лежащем в постели? «Просто ты уже месяц не дрочил», — пытается убедить себя Луи. Конечно, он считает Гарри привлекательным, но дело скорее в том, что он не может снять напряжение. Гарри не при чём. Что насчёт воспоминаний, которые постоянно пытаются вырваться – обнажённая золотистая кожа, движущаяся в томной жаре? Это всё из-за того, что он не может подрочить. Ни больше, ни меньше. В любом случае, нет никакой подходящей стратегии, которую Томлинсон может использовать в сложившейся ситуации. Что насчёт экспозиционной терапии ? Ха. Луи уверен, что пристальный взгляд на полуобнажённое тело Гарри сразу обернётся для него негативными последствиями. Его недееспособное состояние заснимут на камеры и выставят на всеобщее обозрение. Лучшее решение – снова избегать Гарри. Но в первый раз продюсеры заметили это после комментариев зрителей. Они не допустят повторения той ситуации, да? Луи может отчётливо представить твиты, которые появятся – «Почему Луи снова избегает Гарри? Они поссорились за кадром? Клянусь, они враждуют из-за Элеанор». Нет. Луи придётся отвечать за свои поступки. Он будет смотреть в лицо Гарри и притворяться, что на нём есть рубашка. Всё пройдёт хорошо. Томлинсон не двенадцатилетний подросток, у которого только началось половое созревание. Он мужчина. Двадцатисемилетний мужчина. Сегодняшний день оказывается вполне успешным. После того, как Гарри приносит Луи чай, старшему удаётся завязать непринуждённую беседу и обсудить погоду. А пока Стайлс поднимает гантели, Луи даже не смотрит на него, вообще ни разу. Конечно, для этого приходится стратегически отвернуть кресло так, чтобы тренажёры на лужайке не были в поле его зрения, но на то есть веская причина. В целом, Луи хорошо справляется. Ему даже удаётся вечером вовлечь Гарри в ещё один разговор о Зейне. Дело в том, что Томлинсон замечает, как Малик всё больше и больше погружается в свой телефон. Это очень подозрительно, поскольку парень не может оторвать взгляд от экрана, а маленькая улыбка на его лице, пока он печатает, очень знакома Луи. Человек, который счастлив в одиночестве, так не выглядит. Исходя из этого, Томлинсон делает вывод – высока вероятность того, что Зейн на самом деле с кем-то встречается. — Привет, — слышит Луи и оборачивается. Он видит Гарри, накладывающего себе на тарелку брокколи для ужина. Они толком и не общались после завтрака. — Привет, — отвечает Томлинсон, радуясь, что Гарри хотя бы в рубашке. Он кивает на Малика. — Зейн снова с кем-то переписывается. Стайлс оглядывается и некоторое время изучает Зейна. — Может, он пишет сестре. Или лучшему другу. — Думаешь? Луи снова смотрит на Малика. Тот закусывает губу, пряча улыбку. Томлинсон не может с полной уверенностью говорить о других людях, но обычно он не выглядит так, когда пишет Лиаму. Или, не дай бог, своим сёстрам. — Я могу это выяснить, — предлагает Гарри и накладывает себе картофель. Он выглядит как человек, у которого появилась новая цель. — Собираешься снова кричать через всю лужайку? — спрашивает Луи, с сомнением поднимая брови. — Эй, — он указывает вилкой на старшего, — это ведь сработало. — Ты мог сорвать нашу миссию. Я всё выясню. Луи пихает Гарри локтем в рёбра. Отстранившись, он понимает, что они впервые прикоснулись друг к другу после поцелуя. Томлинсон отодвигается ещё дальше, убеждается, что между ними остаётся достаточно пространства. Стайлс, похоже, не замечает его переживаний. — Ладно, — говорит младший и понижает голос. — Доложи мне, как только миссия будет завершена. Он поворачивается и уходит, на его лице появляется подобие улыбки. Джаспер почти сразу оказывается рядом с Луи. — Рад, что вы, ребята, теперь друзья, — произносит Джаспер, пока они оба смотрят, как Гарри идёт к столу. — Отстойно, что мы не могли просто собраться все вместе. Теперь, когда всё наладилось, мы наконец можем быть настоящими братанами. Братаны важнее девчонок. Луи молча смотрит на взволнованного Джаспера. Он может согласиться с его словами, но он почти уверен, парень сказал это только потому, что девушки не интересуются им. В любом случае, почему все обращают внимание на общение Луи и Гарри? Разве на шоу не происходят более важные вещи? Например, взаимодействия в парах? Томлинсон дарит Джасперу полуулыбку, не желая комментировать его слова. Лучше не подливать масло в огонь. Если он будет вести себя так, будто у них с Гарри простое случайное взаимодействие, остальные воспримут это в таком же ключе. Когда Луи садится за стол с тарелкой еды, Гарри улыбается ему. Да, простое случайное взаимодействие.♡
День выдаётся чрезвычайно жарким даже по меркам Майорки. Палящее солнце нависает над ними, словно смертельная угроза. Половина островитян залезает в бассейн. Хоть охлаждаться в воде – разумная идея, Луи отклоняет её. Вместо этого он сидит с Найлом, который устроился в тени со своей гитарой. Луи думал, что он расслабится и насладится его игрой, но вместо этого он втягивается в жаркий спор о том, что панкейки лучше вафель. Очевидно, Найл увлечён этой темой. Неудивительно, он ведь увлечён любой темой, связанной с едой. — Панкейки похожи на лепёшки. А у вафель много щелей для топпинга, — заявляет Хоран и размахивает руками в воздухе, думая, что так его слова будут более убедительными. Он говорит о еде или пытается продать шкаф с оптимальной системой хранения? Мир никогда не узнает. — Это не имеет значения, — раздражённо отвечает Луи. — На панкейки тоже можно добавить топпинги. — Но не так много, как на вафли, — возражает ирландец. Внезапно к ним присоединяется другой голос. Их спор явно привлёк внимание. — Вы действительно думаете, что зрители хотят слушать, как вы, ребята, обсуждаете завтраки? — спрашивает Шарлотта, подходя к ним с мокрым полотенцем на плечах. — Как бы то ни было, вафли лучше. Она садится. Обрадованный Найл даёт ей пять. Слыша это, Нора оборачивается и щурит глаза. — Что там насчёт вафель? Нора подходит к Найлу и устраивается у него под боком, пристально смотря на Шарлотту. Луи убеждается, что она считает угрозой любую девушку, заговорившую с ирландцем. Хоран нервно оглядывается и отодвигается. — Нора, ты всё ещё мокрая, — говорит Найл, хотя, вероятно, не из-за этого он чувствует себя неловко. Луи приходится сдерживаться, чтобы не расхохотаться. — Тебе ведь это нравится? — спрашивает Нора, хлопая ресницами. Луи мысленно стонет. С самого начала было ясно, что она прямолинейный человек. Это, безусловно, хорошее качество, но иногда лишнее. Очевидно, Томлинсон не единственный, кто так считает. — О боже, — жалуется Шарлотта. — Ну не здесь же, Нора. — Панкейки! — восклицает Джаспер из бассейна. Найл закатывает глаза, они с Шарлоттой не скрывают презрения к этому парню. — Панкейки превосходны. — О чём вы кричите? — раздаётся низкий голос Гарри откуда-то сзади. Луи поворачивается, чтобы ответить, и понимает, что он совершил ошибку. Стайлс с другими островитянами находится в бассейне. Это совершенно нормально, просто Томлинсон благополучно забыл, какое влияние оказывает на него парень. Гарри, с которого стекает вода, чьи волосы стали гладкими и сдвинулись в сторону – верный способ отключить мозг Луи. Очень трудно игнорировать, как капли воды на груди Гарри блестят на солнце, словно маленькие жемчужины. Луи хочет сделать вещи, которые не подходят для национального телевидения. Даже для «Острова любви». Тем не менее Томлинсон не сдаётся. Он сидит с открытым ртом всего секунду, после чего выпаливает: — О панкейках. Я скучаю по панкейкам. Замечательно. Это не точная тема их спора, но никто не обращает внимания. — Луи скучает по панкейкам, — равнодушно повторяет Найл. — Но вафли лучше, да, Гарри? Гарри поджимает губы, размышляя. Он переводит взгляд с Луи на Найла и обратно, по его выражению лица Луи понимает, что он согласен с Хораном насчёт вафель. — Я не знаю, — отвечает Стайлс, его слова тщательно продуманы. Он широко распахивает глаза, стараясь выглядеть невинно. Даже Найл замечает это и щурится. — Ты лжёшь, — заключает ирландец и поворачивается к ближайшему человеку – Чаду. — Помоги нам свести счёты. Панкейки или вафли? — Вафли, — выбирает Чад и, подойдя к Шарлотте, целует её в щёку. — И я говорю это не только из-за Шарлотты. — Вафельная банда! — яростно кричит Найл. Он хватает гитару и снова и снова поёт эти два слова. К нему присоединяется Чад, теперь уже двое мужчин фальшиво поют. Луи не понимает, как им удалось заполучить девушек. Он случайно бросает взгляд на Гарри, который смеётся с радостной улыбкой на лице. Она почти такая же яркая, как солнце.♡
На следующее утро Луи просыпается позже обычного. Вообще, всегда Джаспер оставался в постели дольше всех, но жара предыдущего дня утомила его, а челлендж с отжиманиями усилил усталость. Парень направляется на кухню и делает мысленную пометку извиниться перед Элеанор за громкий храп, жертвой которого она, вероятно, стала. Бедная Элеанор. Томлинсон делает всего несколько шагов по кухне, когда что-то привлекает его внимание. Он замирает и трёт глаза. — Гарри, — Найл вилкой указывает на парня, стоят спиной к Луи, — разве ты не слышал вчерашний вердикт? — Какой вердикт? — спрашивает Гарри, стоя перед плитой. Никто из них ещё не заметил Луи, который пялится на панкейки на столе. Панкейки. На столе. — На этот раз я тебя прощаю, Стайлс, — говорит Хоран, хотя в его словах нет угрозы. — Только потому, что каждый день мы ели яйца, а панкейки выглядят чертовски хорошо. Внезапно Луи вспоминает, что ему нужно двигаться. От звука его шагов Гарри и Найл поднимают головы. — Привет, — здоровается с ним ирландец, громко жуя. — Гарри испёк панкейки. Думаю, сегодня ты победил. Найл пододвигает тарелку панкейков. Судя по растопленному маслу, их приготовили буквально только что. — Спасибо, — Луи благодарит Гарри и вдруг чувствует сухость во рту. Если бы Луи не смотрел прямо на Стайлса, он бы не заметил, как его щёки покрываются лёгким румянцем. — Пожалуйста. Гарри улыбается. Он напоминает ребёнка, которому сказали, что его каракули выглядят восхитительно. Вот только Гарри не пять лет, и он продемонстрировал свои кулинарные навыки, отточенные в течение нескольких лет и оценённые поварами по всему миру. Когда Томлинсон садится, он осознаёт, что прошло слишком много времени с тех пор, как младший в последний раз готовил ему такой завтрак. Он запоздало понимает, что, наверное, ему следовало бы сесть в другом месте, где ему не пришлось бы есть на глазах Стайлса. Но вот он здесь, подносит еду к губам, как будто впервые пробует панкейки Гарри, сироп наполняет его рот. Он не осознавал, как скучал по этому блюду, пока не попробовал его снова. Оно божественно, как и всегда. Пусть у вкусовых рецепторов нет мыслей, Луи уверен, они бы подумали что-то вроде «Где были эти панкейки? Мы так долго ждали их!». Томлинсон понимает, что не может съесть всю тарелку и ничего не сказать. — Очень вкусно, — говорит он Гарри, внезапно чувствуя себя немного неуверенно. По какой-то причине Луи ощущает необходимость прокомментировать готовку парня. Он знает, это важно. Особенно потому, что панкейки были приготовлены для Луи. То есть, они ведь действительно были приготовлены для него? — Правда? — спрашивает Стайлс, смотря на Луи. Его глаза яркие, нетерпеливые. Точно такие же, какими они всегда были, когда он делал что-то для Луи. Боже. — Да. Чувство близости наполняет живот Луи. Он напоминает себе, что они друзья. Вот и всё. Но они друзья, которые когда-то были любовниками, любовниками с разными привычками, и… что ж. Это та граница, которую Луи не должен пересекать. Часть него чувствует знакомый порыв снова делать всё то, что они делали раньше. Вероятно, это вполне логичное чувство. У него ведь есть мышечная память. И лёгкая ностальгия. Когда Луи делает ещё один укус, он вспоминает, как когда-то верил, что самым сложным в его пребывании на «Острове любви» станет Лиам, управляющий его социальными сетями. Он ошибался. Сидеть здесь, пока его друг за мили отсюда подписывает посты в Instagram неуместными шутками о членах – не самое сложное. Делать вид, что его интересуют девушки в бикини – тоже нет. Самое сложное – это Гарри Стайлс, поглядывающий на Томлинсона, пока тот засовывает в рот панкейк, и следящий за его реакцией. Самое сложное – притворяться, что его сердце не бьётся со скоростью миллион миль в час, когда он вспоминает свои вчерашние слова – «Я скучаю по панкейкам». Самое сложное – успокоить бешеное биение сердца, которое одновременно и обретает надежду, и разбивается на тысячу осколков.♡
Луи провёл на вилле уже больше месяца. За это время он начал получать удовольствие от сольных интервью. Раз он уже счастлив в паре с Элеанор, ему не надо беспокоиться о том, чтобы найти на шоу свою единственную настоящую любовь. Поэтому Томлинсон направляет энергию на то, что у него получается лучше всего – саркастичные комментарии. Он легко справляется с ещё одной церемонией. Почти все остаются с прежними парами. Найл выбирает Лиз. Это означает, что Норе придётся и дальше терпеть Джаспера. Это доставляет Луи массу удовольствия. Ближе к концу его интервью Карла просит: — Эм, ты не мог бы высказаться о Чаде и Шарлотте? Не сдерживайся. Луи более чем счастлив поделиться мнением о том, что Чард – это лучшее шипперское имя. Он отпускает много шуток об овощах, которые наверняка затрендятся в Twitter. Когда Томлинсон выходит из хижины, он замечает Зейна, стоящего неподалёку и уткнувшегося в телефон. Хм. Луи подкрадывается ближе к парню, который, кажется, не замечает его. Может быть, ему удастся взглянуть на экран и понять, кому парень пишет. Посмотреть, использует ли он эмодзи-сердечки. Мягкая и загадочная внешность Малика указывает на то, что он может тайно использовать огромное количество эмодзи в виде сердечек и других романтичных штук. Если вдруг в действительности он такой и есть, то он идеально подходит Лиаму, использующему в сообщениях множество ненужных эмодзи. Они бы стали командой мечты. — Ой. Привет, Луи, — говорит Зейн и блокирует экран. Вот чёрт. Прощайте, эмодзи-сердечки. Томлинсон кивает в знак приветствия, надеясь, что это выглядит так, будто он хотел сказать «привет», а не «дай мне посмотреть, с кем ты переписываешься». — Привет, — отвечает Луи и понимает, что подошёл к Зейну без какого-либо плана. Ладно. Он не просто так был самым сообразительным студентом. — Итак, Найл до сих пор не выбрал между Норой и Лиз. Клетки твоего мозга ещё целы? Как Луи и ожидал, Малик недовольно стонет при упоминании этой драмы, и Томлинсон мысленно даёт пять самому себе. Нора и Лиз – больная тема. — Найл отличный парень, он заслуживает лучшего, чем эти двое, — говорит Зейн, выглядя немного обеспокоенным. — По-моему, он не должен выбирать ни одну из них. — Да? — спрашивает Томлинсон, посмеиваясь. Слишком рано переходить к делу? У него нет времени ходить вокруг да около. Надо просто сделать это. — Ты говоришь по своему опыту? Зейн переминается с ноги на ногу, размышляя. — Не совсем, — бормочет он. — Я мало с кем встречался. Зейн? Великолепный Зейн? Мало с кем встречался? Это неожиданно. Томлинсон широко распахивает глаза от удивления, даже не притворяясь. — Чего? Малик пожимает плечами и ковыряет землю носком ботинка. — Я не очень хорошо умею общаться с людьми, понимаешь? Я чувствую себя неловко. Бедный Зейн. Бедный, бедный Зейн. Его можно оценить на твёрдую десятку, но сам он считает себя нулём. Он заслуживает большего. Хоть Луи и хочется схватить парня за плечи, встряхнуть и крикнуть ему в лицо «Да ты ведь просто находка!», у него есть дело, требующее выполнения. Боже, он такой замечательный друг. — Так ты сейчас вообще ни с кем не общаешься? — интересуется Томлинсон. Ладно, может, это не самый изощрённый подход, но у него нет времени, ясно? Зейн краснеет почти сразу после слов парня. Оу. Оу. Этот румянец говорит всё, что Луи надо было знать. Дерьмо. — Вроде как общаюсь, — отвечает Малик, и надежды Луи рушатся. — Оу, — произносит Луи. Хотелось бы, чтобы разочарование не отражалось на его лице. Оно могло бы быть истолковано неправильно. В конце концов, он ведь не подкатывает к Зейну. Но Малик не замечает его реакции. Он продолжает отводить взгляд, его румянец становится ещё более заметным, чем раньше. Кажется, будто Зейн собирается сказать что-то ещё, но ему на телефон приходит сообщение. У него появляется мечтательное выражение лица, когда он смотрит на экран. Это сообщение от кого-то, записанного как «Л». Хорошо. Надо действовать скрытно. Томлинсон приглядывается и видит, что сообщение состоит только из трёх эмодзи обезьян, прикрывающих рот. Значит, Луи не ошибся, когда предположил, что Зейн обожает эмодзи. И не только он. Похоже, его собеседник такой же. «Прости, Лиам», — думает Томлинсон, уходя. Может, Лиам сможет найти другого великолепного ассистента продюсера. Может, из сериала «Испытание соблазном»? Луи размышляет об этом, пока приближается к остальным островитянам. Когда он уедет с виллы и вернётся к привычной жизни, надо будет поделиться этой идеей с Лиамом.♡
В четверг Луи понимает, что прошло уже пять недель с его приезда на виллу. А по ощущениям – пять месяцев. Как такое возможно? — Как вы думаете, когда начнётся Casa Amor ? — интересуется Джаспер, на что Шарлотта стонет. Это хороший вопрос. С приближением шестой недели становится понятно, что нервотрёпка в виде Casa Amor неизбежна. Видимо, эта мысль маячит в голове всех ребят, но прежде никто её не озвучивал. Половина островитян предпочитает игнорировать, что их партнёры могут найти кого-то нового и бросить их. В конце концов, им надо провести неделю с людьми противоположного пола. Велика вероятность, что кто-то захочет сменить пару. Будет неудивительно, если половина островитян бросит старых партнёров ради новых. Джаспер, например. Его попытки добиться расположения Норы провалились. Луи не сомневается, что он ждёт возможности произвести впечатление на новых девушек. Беспокойство Шарлотты вполне оправдано. Она хорошо ладит с Чадом, но они совсем не долго его знают. Луи надеется, он не слишком сильно нравится девушке. Вдруг на Casa Amor он найдёт новую пару, и Шарлотте придётся отправиться домой. Единственный способ избежать исключения – тоже образовать новый союз. Прикрывая глаза от солнца, Найл лениво поворачивает голову к Луи. — Ты волнуешься насчёт Элеанор в Casa Amor? Томлинсон сдерживает фырканье. Судя по тому, что у Элеанор есть парень, она ни за что не станет выбирать другого участника вместо Луи. Они оба стараются остаться на острове как можно дольше. Луи пытается казаться непринуждённым. — Нет. Мы хорошо ладим. «Просто не в романтическом смысле. Скорее как брат и сестра подросткового возраста», — мысленно добавляет Луи. — Думаешь, Гарри выберет кого-то другого? — Лейни внезапно подаёт голос, она выглядит искренне обеспокоенной. Луи требуется вся сила воли, чтобы не закатить глаза. — Как у вас с ним дела, Лейни? — интересуется Шарлотта. «О, ну замечательно», — думает Томлинсон. Он настраивается на то, что сейчас Лейни начнёт болтать о Гарри, о том, как идеально он ей подходит, как её завораживают его кудри. Лейни ёрзает в кресле и вздыхает. — Честно? Я не знаю. Просто… он действительно милый, с ним приятно общаться. Но, когда мы вместе, я чувствую, будто он отсутствует, понимаешь? Луи поднимает голову. Неожиданно слышать такое, особенно со стороны Лейни. Да и в принципе странно, что кто-то описывает Гарри таким образом. Если Луи и знает что-то о нём, так это то, что Гарри всегда сосредотачивается на разговоре, всегда внимательно слушает, что рассказывает ему другой человек. — Сложно установить настоящую связь, когда его нет рядом, — продолжает Лейни, в её голосе слышится смятение. — Знаете, это звучит как текст песни, — говорит Найл, размахивая рукой в воздухе. — Кто-нибудь может принести мою гитару? Итан кричит ему с кухни: — Мы не твоя прислуга! Даже спустя долгое время после окончания разговора слова Лейни не выходят у Луи из головы. Ясно, что она на шоу ради того, чтобы найти любовь. Но сложно сказать, такие же у Гарри намерения или нет. Он здесь только ради пекарни? Или тоже хочет любви, просто Лейни ему не подходит? Эти мысли беспокоят Томлинсона даже тогда, когда он забирается в кровать к Элеанор, которая молча смотрит на него с приподнятыми бровями. Видимо, по выражению его лица она поняла, что парня что-то тревожит. — Я устал, — говорит Луи, прежде чем девушка успевает сама спросить. Она закатывает глаза, прекрасно понимая, что он лжёт. Томлинсону удаётся разглядеть этот жест в темноте, а вот камеры его не зафиксируют. Луи бросает взгляд на фигуру Гарри, укрытую одеялом, и вздыхает. Не то чтобы он имеет право знать, о чём думает парень. Но это важно для него. Он хочет знать, смотрит ли Гарри на кого-то так, как прежде смотрел на Луи? Чувствует ли Гарри к кому-то то же самое, что Луи чувствует к нему. Чувствует к нему. «У тебя всё ещё есть чувства к нему», — не может перестать думать Томлинсон. Правда причиняет боль. Но, по крайней мере, с ней не обязательно сталкиваться прямо сейчас. С этими мыслями Луи закрывает глаза и пытается уснуть.♡
У них начинается ещё один выходной. Уже второй с тех пор, как они оказались на вилле, а для новых островитян – первый. Луи благодарит бога за эти дни. Он не знает, что делал бы без них. Место, куда они отправятся, снова держат в секрете. Луи не понимает, почему продюсеры так стараются сохранить таинственную атмосферу. Разве это необходимо, когда камеры выключены? — Ты же знаешь, что тебе не обязательно постоянно снимать футболку? — спрашивает Элеанор, когда Луи стягивает футболку через голову. Они все стоят перед виллой, ожидая инструкций. Томлинсон бросает в неё футболку и открывает тюбик солнцезащитного крема. — Я поздно проснулся и ещё не успел нанести солнцезащитный крем. Понятия не имею, как тебе удалось заснуть прошлой ночью, — говорит Луи, поднимая бровь. — Учитывая, что происходило на кровати рядом с нами. Чад и Шарлотта, видимо, перешли на следующий этап своих отношений. Луи хотел бы, чтобы этот этап не происходил рядом с его кроватью и не содержал в себе тихих стонов. При воспоминании об этом Элеанор вздрагивает. По крайней мере, не только Луи получил травму. — Полагаю, некоторые люди готовы рискнуть всем, даже на телевидении. Она права. В конце концов, они на острове уже пять недель. Пять недель они проводят дни в окружении полуголых людей. Кто-то должен был сорваться. Так уж вышло, что сорвались Чад и Шарлотта. — Как считаешь, кто следующий? — интересуется Томлинсон. — Думаешь, Нора будет в таком отчаянии, что попытается заняться сексом с Джаспером? Элеанор снова вздрагивает. — Боже, надеюсь, нет. Я предпочту спать на улице всё остальное время, что мы здесь. Луи задумывается над этим. — Ты права. Томлинсон отбрасывает солнцезащитный крем в сторону, поскольку заканчивает с ним. Именно в этот момент Шарлотта и Чад выходят из спален, они выглядят чрезвычайно самодовольными. Луи не может не поморщиться, потому что фу. Элеанор недолго молчит, после чего произносит: — Он снова это делает. — Кто? — уточняет Томлинсон и оглядывается по сторонам. — Гарри позади тебя, — шипит девушка. — Он снова делает этот жуткий лягушачий взгляд . Луи смотрит на неё. — Ты назвала его жуткой лягушкой? — Он похож на лягушку, — заявляет Элеанор. — Знаешь, его ноздри раздуваются, глаза слегка прищурены. Девушка пытается показать это на своём лице. Она напоминает скорее не жуткую лягушку, а сумасшедшего геккона. Но Луи понимает, что она имеет в виду. — У него был жуткий взгляд. Это было реально жутко. — Ты это уже говорила. Элеанор скрещивает руки на груди и сердито смотрит на Томлинсона. — Ладно, я уверена, что он продолжает пялиться именно на тебя. У вас точно всё в порядке? — У нас всё в порядке. Наверное, он смотрит на Лейни. — Лейни находится на другой стороне парковки, — указывает девушка. — Я рад, что твои глаза хорошо функционируют, Элеанор. Попробуй открыть в себе ещё таланты. Вместо ответа Элеанор бросает в парня шляпу. Томлинсон собирается отомстить и уже снимает ботинок, когда выходит Карла. Она широко разводит руки, будто собирается сообщить им хорошие новости. И новость действительно оказывается хорошей. — У вас будет спа-день, — объявляет Карла, на что все радостно аплодируют. — Парни и девушки отдельно. За последние слова Чад освистывает её. — Увидимся позже, — воркует Элеанор, прежде чем отправляется к фургону для девушек. Луи машет ей рукой. В то же время Шарлотта целует Чада. Очевидно, здесь есть два типа пар. Томлинсон замечает, что Лейни пытается устроить романтическое прощание с Гарри, но тот кажется отстранённым. Сложно установить настоящую связь, когда его нет рядом. Луи не медлит и, забравшись в фургон, садится рядом с Итаном. — Спа-день! — восклицает Итан и вскидывает кулак в воздух, когда фургон отправляется. — Спа-день! — в ответ кричат остальные парни. Луи никогда не был в спа. Судя по удивлённым взглядам парней, разглядывающих здание, большинство тоже не ходили туда. Кроме Гарри. Тот как будто знает, где находятся раздевалки, несмотря на то, что конкретно в этот салон он никогда не ходил. Луи предполагает, что он был во многих спа Нью-Йорка. Потерянные, словно стадо овец, они следуют за Стайлсом и оказываются в просторной раздевалке, в которой чувствуется цветочный аромат. Вероятно, это самое чистое помещение, где Луи когда-либо бывал. Томлинсон открывает сумку и недовольно стонет. Плавки, которые он в спешке схватил, оказываются его самой маленькой парой. Луи встревожен, но не удивлён, когда надевает их. Плавки плотно обтягивают задницу и туго облегают переднюю часть бёдер. Это единственная пара, что он не носил на шоу, и на то была веская причина. Луи рад, что сейчас хотя бы камер нет. Он не хочет, чтобы вся Великобритания обсуждала в Twitter его задницу. Луи выходит из раздевалки и быстро отводит взгляд. Пусть его плавки маленькие, они просто ничто по сравнению с шортами Гарри. На парне ярко-жёлтые шорты, доходящие до середины бедра. Томлинсон уверен, в отличие от него самого, Гарри действительно хотел надеть их. Это даже хуже, чем видеть, как Стайлс выходит из бассейна. А тогда Луи едва смог устоять на ногах. Его поражает осознание, что ему придётся снова увидеть Мокрого Гарри. Только теперь ещё и в крошечных жёлтых шортах. Слава богу, пока Луи не сталкивается с этим. Он быстро встаёт рядом с Найлом, который говорит, что Томлинсон должен вместе с ним записаться на массаж, хочет он того или нет. Луи благодарен другу за столь агрессивное предложение. Оно даёт ему возможность избегать Гарри. В крошечных, действительно крошечных шортах. Несколько мгновений спустя Луи уже лежит лицом вниз на массажной кушетке. Массаж явно был послан с небес, чтобы улучшить его жизнь. Томлинсон уверен, что несколько раз он дремлет. Судя по храпу рядом, Найл спит. К сожалению, массажа недостаточно для того, чтобы успокоить его нервы. Потому что, как только он выходит из комнаты, он замечает Гарри, сидящего в горячем джакузи и разговаривающего с Итаном. Он потный, мокрый, восхитительный. Это всё то, чего Луи пытался избегать на прошлой неделе. Он чувствует, как волоски на руках встают дыбом, хотя в салоне не холодно. Это похоже на первый день, когда Стайлс появился на вилле. Луи изо всех сил пытался избегать напряжения между ними – за исключением того, что сейчас он испытывает другое напряжение. То, от которого в штанах обычно становится тесно. А его плавки и так тревожно тесные. Блять. До конца пребывания здесь Томлинсону придётся думать о чём-то другом, о чём угодно. Как раз в тот момент, когда Луи собирается зайти в сауну – без лишних столкновений, без проблем – Итан с энтузиазмом машет ему. Луи больше всего на свете хотел бы, чтобы Итан не был придурком, зовущим друзей в джакузи. Но, к сожалению, Итан просто слишком мил. Томлинсон выдавливает улыбку и подходит к ним, устраиваясь рядом. Он пытается не смотреть на Гарри, чья кожа такая золотистая, тёплая и блестящая от воды. Гул от разговоров то входит, то выходит из ушей Луи, пока горячая вода омывает его тело. Он закрывает глаза и старается не думать ни о чём, связанном с Гарри. Он понятия не имеет, о чём говорят другие ребята. С того момента, как Томлинсон сел в воду, он чувствует на себе взгляд Гарри, безжалостный и заставляющий испытывать одновременно и возбуждение, и тревогу. Новый слой пота выступает у Луи на шее, но виноват в этом не пар. Он открывает глаза и пытается смотреть куда угодно, только не на Гарри, притворяется, что внимательно слушает Итана. Даже с другой стороны джакузи взгляд Гарри кажется тяжёлым, непоколебимым. Все чувства Луи обостряются, находятся начеку, на пределе. Он ощущает, как его тело перегревается, намёк на дискомфорт в паху заставляет его вспотеть. Блять, он не может не оглянуться. Ему просто… ему надо убедиться. Убедиться, что эта грёбаная ситуация происходит не в его воображении. Сглатывая, Томлинсон переводит взгляд на Гарри. Напряжение в глазах Стайлса подтверждает ощущения, которые Луи испытывал последние минуты. Они смотрят друг другу в глаза, воздух пульсирует между ними, прежде чем Гарри быстро отводит взгляд. «Я уверена, что он продолжает пялиться именно на тебя», — слова Элеанор эхом отзываются в голове парня. Его голова кружится, он отчаянно пытается понять, что сейчас произошло. — Что думаешь, Гарри? — спрашивает новый островитянин. Луи внезапно осознаёт, что здесь есть и другие люди, что им стоит участвовать в беседе. В беседе, к которой Томлинсон даже не прислушивался. — Я думаю, клубника хороша только летом, — отвечает Гарри, кладя руку на бортик джакузи. Луи понятия не имел, что младший обращал внимание на разговор. Итан с любопытством смотрит на него. — Ладно. Но мы говорили о малине. — Она тоже хороша, — спокойно произносит Гарри в ответ на замечание, показывающее, что он не слушал обсуждение. Дверь в другом конце комнаты открывается, привлекая внимание всех, кто сидит в джакузи. Всех, кроме Гарри, который продолжает смотреть на пузырьки в воде. — Думаю, теперь наша очередь идти на массаж, — утверждает Итан и выпрыгивает из джакузи. «Не уходите!», — мысленно кричит Луи. Итан и другие парни вскоре покидают комнату, оставляя Луи и Гарри наедине наслаждаться бурлящей водой. Томлинсон накручивает себя, или это действительно неловко? Струи воды продолжают журчать, шум делает затянувшееся молчание менее тяжёлым. Луи прочищает горло и прерывает тишину: — Я разговаривал с Зейном, — почти пищит старший и игнорирует то, как мокрые кудри прилипают к лицу Гарри. Он выглядит так, будто только что закончил активный марафон в постели. Блять, Луи облажался. — О? Глаза Стайлса по-прежнему прикованы к воде, но в его тоне слышится любопытство, поэтому Луи продолжает: — Он сказал, что общается с кем-то, — парень проводит рукой по пузырькам, — думаю, это облом для Лиама. Гарри наконец поднимает взгляд и хмурится. — Это отстойно. Возможно, Лиам сможет вернуться к Райану. При мысли о раздражающем и злобном бывшем парне Пейна Луи морщится. — Возможно да, но это означает, что мне придётся вернуться в его кофейню. Нет, спасибо. — Зато ты получишь бесплатную выпечку, — добавляет Гарри, уголки его губ приподнимаются. — Она тебе всегда нравилась. — Да, — отвечает Луи, удивлённый тем, что Гарри помнит этот факт. — Очень нравилась. Стайлс улыбается шире, но его голова всё ещё опущена. Наступает новая пауза, прежде чем младший нерешительно поднимает взгляд. — Ты ведь не по-настоящему с Элеанор, да? Это последнее, что Томлинсон ожидал услышать от него. Он удивлённо смотрит на кудрявого и через несколько секунд отвечает: — Нет. Нет, не по-настоящему. Гарри кивает, поджимая губы. Он проводит пальцем по плитке на полу. — Да, я просто… я не был уверен. Луи хочет рассмеяться над этим, но сдерживается. — Гарри, ты… ты же знаешь, что я гей. Гарри выпускает короткий смешок и слабо улыбается. — Ну. Я не видел тебя два года. Я не мог быть полностью уверен. Два года. Они провели на вилле около месяца вместе, но это первый раз, когда они подняли эту тему. До сих пор они не высказывались относительно временных рамок их отношений. Поскольку они подняли этот вопрос, происходящее теперь кажется ещё более реальным. — Да, — тихо отвечает Томлинсон, пытаясь переварить эту информацию. — Да. Но, эм, нет. Мы просто договорились держаться вместе. У неё есть парень. Как насчёт тебя? Раз уж они затронули такую тему, Луи тоже должен был спросить. Веселье мелькает на лице Гарри. — А что насчёт меня? Луи не знает, издевается ли Гарри, пытаясь вытянуть из него признание, или действительно не понимает. — Ты всё ещё бисексуал? — Да. Гарри кивает, и Луи тоже. Значит, остаётся вероятность, что Гарри может искать на шоу отношения. Не то чтобы это дело Томлинсона. Да даже если это его дело, как он может спросить об этом? Мысли, должно быть, слишком очевидно отражаются на его лице, потому что после паузы Стайлс добавляет: — Но я здесь в основном из-за пекарни. В основном. — В основном? — переспрашивает Луи. Гарри снова кивает, твёрдым и уверенным взглядом смотря на старшего. Луи не совсем понимает, что это значит. Он чувствует себя немного неловко, но осознаёт, что этот момент – возможность всё выяснить. Чтобы не успеть струсить, Томлинсон небрежно спрашивает: — Значит, Лейни? Кудрявый подпирает голову рукой, не сводя глаз с Луи. — Не совсем. Ох. Старший чувствует, как волна облегчения разливается по его венам. Кажется, будто груз спадает с плеч. Луи изображает вежливый интерес и преувеличенно поднимает брови. — Джулия? Гарри смеётся, качая головой. Джулию уже исключили, но, хоть Луи и шутил, он хотел бы узнать ответ. Гарри ещё немного смеётся, после чего с весёлым выражением лица смотрит на Луи. Из-за огонька в глазах он выглядит намного моложе, их оттенок становится ещё более зелёным. Внезапно Томлинсон не понимает, почему он вообще задумался о том, интересуется ли младший кем-нибудь. — Я слышал, она не знает, где находится Австралия. Луи ухмыляется. — Это правда. — Как кто-то может не знать, где находится Австралия? — неверяще спрашивает Стайлс. — Это оскорбление австралийцев. Это действительно оскорбление. Луи может представить себе сотни, тысячи встревоженных твитов от австралийских зрителей, которых оскорбил тот эпизод. — Должно быть, это они проголосовали против неё. Не имеет значения, что, скорее всего, голосовать могут только британцы. Всё-таки у многих людей есть двойное гражданство. Гарри улыбается шире. — Представь все угрозы, которые они отправляли продюсерам. Этого достаточно, чтобы её выгнали. Томлинсон фыркает и испытывает облегчение от того, как атмосфера между ними разряжается. Часть прежнего напряжения рассеивается. Гарри продолжает улыбаться, и внезапно старший осознаёт, что они сидят прямо напротив друг друга. Им буквально не на что смотреть, кроме друг друга. Как там называется то видео? «Два бро чиллят в джакузи на расстоянии пяти футов друг от друга, потому что они не геи». Только в данной ситуации они на расстоянии пяти футов друг от друга, потому что они геи. Теперь Луи понимает, что пяти футов недостаточно, чтобы погасить огонь, разгорающийся под его кожей. «Мне плохо», — думает Луи. Находиться в душном помещении – словно ад. Может быть, ад – это и есть душное помещение. Может быть, именно это подразумевают под фразой «гореть в аду». Становится слишком жарко. Парень частично вылезает из воды, чтобы стало не так душно. Он поднимает голову и замечает, что Гарри снова смотрит на него, в этот раз его взгляд откровенный. Напряжение теперь другое – менее осторожное и хрупкое, более заряженное и провокационное. Воздух внезапно электризуется. У Луи перехватывает дыхание, но он не может отвести взгляд. Он видит, что Стайлс испытывает то же самое, видит, как младший подаётся вперёд. Вдруг распахивается дверь, и момент заканчивается. Томлинсон не уверен, показалось ли ему это движение Гарри или оно было на самом деле. — Мы уезжаем через полчаса, — сообщает один из продюсеров и исчезает за дверью. Гарри вздыхает настолько тихо, что Луи не заметил бы этого действия, если бы не смотрел на парня. — Полагаю, пора в душ, — произносит Стайлс, вылезая из джакузи. Луи сглатывает и следует его примеру. Эти жёлтые шорты станут его смертью.♡
Всё плохо. Нельзя быть таким возбуждённым рядом с Гарри. Это невыносимо. Это неприемлемо. Луи, как бы он ни старался, не может избавиться от влечения к Гарри. Оно постоянно возвращается. Томлинсон как можно быстрее идёт в душ, чтобы разминуться с Гарри. Он полностью облажается, если они пересекутся там. Он уверен, тело предаст его. Парень даже специально выбирает душевую кабинку в самом конце помещения, поскольку так вероятность того, что ему придётся принимать душ рядом с Гарри, уменьшится. И ладно, может, Луи ведёт себя жалко. Но у этого есть причина – ему надо сохранить свой трезвый рассудок. Он пытается настроить себя на это, пока обжигающая вода струится по телу. Луи старается совладать со своими безумными мыслями. К тому времени, как он выходят из душа, его грудь становится красной от горячей воды. Большинство парней уже закончили с водными процедурами. Все помещения пусты, так как ребята ушли в вестибюль. Вокруг Луи нет никакого шума, кроме слабого журчания воды, стекающей в трубы, и плавной спа-музыки на фоне. Она не успокаивает нервы Томлинсона. Парень проскальзывает в раздевалку и смотрит на своё отражение. У него дикие глаза, расширенные зрачки. Блять. У него не получается взять себя в руки. К счастью, у Луи есть немного времени собраться с мыслями. Раздевалка – первое место за месяц, где ему удаётся уединиться. Томлинсон делает глубокий вдох и указывает своему телу успокоиться. Однако, когда он опускается на скамейку, тяжёлая и горячая мысль о пристальном взгляде Гарри возвращается. Он чувствует, как твердеет только от одного воспоминания. «Ты ведь хорошо знаешь этот взгляд, — думает Луи. — Ты видел его раньше». Такой взгляд появлялся у Гарри всякий раз, когда он хотел чего-то, кого-то. Хотел Луи. После этого взгляда он прижимал старшего к стене, опалял его шею горячим дыханием, а Томлинсон чувствовал его эрекцию позади себя. А потом они трахались так, будто завтра не наступит. «Это всё происходит в твоём воображении. Ты просто так сильно возбуждён, что не можешь мыслить здраво». Именно в тот момент, когда Луи собирается встать и снять полотенце, какой-то шум заставляет его поднять голову. Он смотрит на открытую дверь. Внезапно появляется Гарри с широко раскрытыми глазами. В одном полотенце. — Я не знал… — начинает Стайлс, прежде чем его взгляд на мгновение опускается вниз. Прямо туда, где полотенце скрывает член Луи. На фоне ткани бросается в глаза, что он уже наполовину твёрдый. Глаза Гарри застилает похоть. «А нет. Это происходит не в твоём воображении», — думает старший. В воздухе что-то щёлкает, словно вспышка молнии. Луи ненавидит то, что именно он всё начинает. Хотя, возможно, когда он подаётся вперёд, сокращая расстояние между ними, Гарри делает то же самое. Они целуются глубоко и грязно. Чувствуется отчаяние от того, как их губы скользят друг по другу. Но это не небрежно, не неуклюже. Совсем нет. Прошло целых два года. Прошло два года, а всё равно то, как губы Гарри прижимаются к губам Луи, как преднамеренно они движутся, кажется таким знакомым. Это как будто мышечная память. Как будто он играет на скрипке старую мелодию. А может быть, Луи просто никогда не забывал. Внезапно Томлинсон осознаёт, что на них нет ничего, кроме полотенец. Целый месяц они видели друг друга полуголыми, но теперь вокруг них нет камер. Нет ничего, кроме них. Когда Луи ударяется спиной о стену, рука Стайлса проскальзывает в его волосы и нежно сжимает их. Нежно, потому что старшему никогда не нравилось, когда Гарри был слишком груб – только до тех пор, пока он не оказывался под Стайлсом, пока его тело не тяжелело и теряло способность двигаться. Томлинсон чувствует, как приподнимаются его бёдра, они прижимаются к тазу Гарри. Он утыкается в шею младшего, пряча там тихий стон. Жар, исходящий из паха Стайлса, заставляет огонь пробежать по венам Луи ещё быстрее прежнего, но он хочет большего. Ему нужно больше. Гарри уже твёрдый, он прижимается к бёдрам старшего. Каждое прикосновение, каждый участок кожи, где их тела соприкасаются, кажется наэлектризованным. Луи прикрывает глаза, стон застревает у него в горле, пока его бёдра продолжают двигаться. Кудрявый стонет, наполняя уши Томлинсона сладкой мелодией. Он уже и забыл, как этот звук всегда действовал него, пробуждал во всём его теле сильное желание. Кажется, будто руки Гарри повсюду – на его груди, на его спине, на его шее. — Знаешь, каково это – видеть тебя каждый день, — шепчет Гарри на ухо старшему, посылая дрожь его телу, — не имея возможности прикоснуться. После своих слов он сжимает задницу Луи, вызывая у него стон. Становится слишком жарко, пора наконец снять полотенца. Томлинсон вдруг представляет, как Гарри хватает его, опускает на скамейку и трахает. Он слишком долго ждал, и сейчас из-за ощущения тёплой кожи парня сходит с ума. Луи чувствует, как рука отодвигает его полотенце в сторону. — Ты так хорошо выглядишь, — продолжает младший, сжимая голое бедро Луи. — Хочу всё время прикасаться к тебе. — Малыш, — произносит Луи. Прозвище вырывается прежде, чем он успевает остановить себя. — Прикоснись ко мне сейчас. Глаза Гарри затуманенные и дикие, зрачки – расширенные. — Ты уверен? — Да, — выдыхает Томлинсон. Пошло всё нахуй. Он чувствует, как сходит с ума. Любая логика, которой он придерживался раньше, относительно того, почему это может быть плохой идеей, вылетает в окно, когда Гарри кладёт ладонь на его кожу, гладит и сжимает её. Прямо сейчас старшему плевать на любую логику. Он хочет, чтобы и Гарри она не волновала, чтобы Гарри целовал его кожу, чтобы его тело содрогалось от прикосновений. Тем не менее, на лице Стайлса видна нерешительность, будто он обдумывает ответ Луи. — Ты потом пожалеешь об этом? Вопрос словно обдаёт старшего холодной водой. — Нет, — уверенно отвечает Томлинсон, выдерживая оценивающий взгляд кудрявого. — А ты пожалеешь? Гарри качает головой, его кудри слегка подпрыгивают. Его губы красные и опухшие от поцелуев, зрачки расширенные, а волосы влажные от пота. Чёрт, он выглядит так, будто его только что трахнули. А они ведь ещё даже не начали. — Нет, — произносит младший. — Хорошо, — говорит Луи, после чего их губы снова встречаются. Этот поцелуй медленнее предыдущего, он менее торопливый, но такой же жаждущий. Стайлс касается губами уха Луи, а пальцами проводит вверх и вниз по его бедру, отчего по коже пробегают мурашки. — Будь тихим, — шепчет Гарри прямо в ухо Томлинсона и оставляет горячие поцелуи на его шее. От этих слов вкупе с поцелуями по спине Луи бегут мурашки. Гарри скидывает с него полотенце, предоставляя себе полный обзор обнажённого тела. Стайлс позволяет себе с жадностью насладиться видом, прежде чем толкает Луи и прижимает к стене, полностью окружая его собой. Старший мгновенно обмякает и хнычет под большой ладонью, сжимающей его ствол и двигающейся вверх-вниз. Дыхание застревает у Луи в горле, он закрывает глаза от удовольствия и приоткрывает рот. Всё, что он слышит – это горячие выдохи Гарри. Когда он снова приоткрывает глаза, он видит, насколько младший близко к нему и насколько почернел его взгляд. Луи в отчаянии сокращает минимальное расстояние между ними и целует Гарри в открытые губы. Это действие слегка замедляет и усиливает хватку Гарри на его члене. Стайлс целует его в ответ в том же ритме, что и ласкает его – неспеша и интенсивно. Это сводит Луи с ума. — Боже мой, — выдыхает Луи. Гарри возвращается губами к его шее, покрывая горячую кожу мокрыми поцелуями. Он тянет зубами мочку уха, на что Томлинсон реагирует вздрагиванием и ещё большим возбуждением. — Да, детка, — выдыхает Гарри, прижимаясь бёдрами к бёдрам Луи, — ты издаёшь такие красивые звуки, чёрт. С губ Луи срывается высокий отчаянный стон. Это несправедливо, осознаёт это младший или нет. Он знает, как сильно его похвала влияет на Луи. Любое внимание со стороны кудрявого делает Луи слабым — это сводит его с ума. — Ш-ш, — шепчет Гарри, прикрывая его рот рукой, — если ты будешь вести себя тихо, я уберу руку и найду ей другое применение. В голове Томлинсона мелькает несколько образов. — Какое применение? — хрипит парень, мгновенно чувствуя, как вторая рука Гарри скользит от поясницы к его заднице. Громкий шлепок эхом разносится в воздухе. Луи шумно ахает, толкаясь навстречу грубой ласке. — Я уделил достаточно внимания твоей передней части, — голос Гарри низкий, хриплый и ровный, — просто хочу подарить немного любви и задней стороне твоего тела. Гарри следует своим словам и сжимает ягодицы Луи, не сдерживая стона наслаждения. Он страстно смотрит на зад парня. — Боже, твоя задница, блять, ты так хорошо выглядишь, — бормочет Стайлс себе под нос. Он отрывает взгляд от тела старшего и тут же встречается с голубыми глазами напротив. Гарри ведёт грязную игру. Он знает, как сильно Луи любит, когда его трогают и дразнят прикосновениями, когда всё, что делает Гарри — касается его дырочки. Но это работает в обе стороны, поскольку Луи также знает, что именно это и выводит Гарри из себя быстрее всего. — Если будешь тихим, я трахну тебя пальцами, — на выдохе шепчет кудрявый, — как тебе? — Ты сделаешь это больше для своей выгоды, — Томлинсон пытается подавить своё волнение от его предложения, — ты обожаешь мою задницу. На лице Гарри появляется ухмылка, но она не такая уверенная и яркая, как прежде. Луи понимает, что парень тоже волнуется. Луи так же хочет иметь хоть какой-то рычаг давления, поэтому он просовывает руку под полотенце Гарри и крепко сжимает его член. Гарри открывает рот и безмолвно стонет. — Блять, — хрипит Гарри, откидывая голову назад и ударяясь о стену. Рука, сжимающая ягодицу Луи, на мгновение ослабевает, прежде чем сильнее хватается за упругую половинку. К чёрту все это. После того, как Гарри озвучил свои намерения относительно его дырочки, Луи не может перестать думать о том, как хорошо длинный палец может его растянуть и наполнить. Его дырочка сжимается при этой мысли. Томлинсон прикрывает глаза, сгорая от желания это почувствовать. — Смазки у тебя нет, ведь так? — Луи тяжело дышит, чувствуя, как пальцы Гарри пробираются вглубь его расселины. Луи словно видит, как работают механизмы в голове младшего, его глаза возбуждённо мечутся в разные стороны. — На раковине есть массажное масло. — Достань его, — Луи стискивает зубы. Он не хочет больше ждать, господи, он и так ждал целый месяц. Ему не требуется повторять дважды. Гарри накидывает полотенце и открывает дверь. Затем он замирает. Даже сквозь щель в двери Луи видит, что заставило его застыть на месте. Значит, помещение было не полностью пустым. Найл шокировано пялится на них. Даже если он ничего не слышал, не сложно догадаться, чем они тут занимались. Потрясение написано на лице ирландца. Их растрёпанное состояние явно не поможет им. Блять. — Эм, — ошеломлённо произносит Хоран. Не говоря больше ни слова, он выскакивает за дверь. На мгновение повисает неуверенное молчание. — Он оставил свою сумку, — говорит Гарри. Луи вздыхает и проводит рукой по волосам, не зная, что делать с этим натянутым моментом. — Я отдам ему.♡
Поспешно одевшись и оставив Гарри, которому стало неловко, в раздевалке, Луи находит Найла в вестибюле. Ирландец поднимает на него неуверенный взгляд. Томлинсон делает глубокий вдох и жестом прости друга отойти в сторону вместе с ним, подальше от остальных ребят. Там он отдаёт Найлу сумку. — Гарри – мой бывший парень, — произносит Луи вместо приветствия. Вот так просто. Он как будто сбросил бомбу, не меньше. Но это однозначно не такой серьёзный удар для Найла, как то, что ему пришлось увидеть. Хоран медленно кивает, задумчиво смотря на Луи. — В этом есть смысл. На самом деле в этом есть большой смысл. Теперь очередь Луи удивляться. — Что ты имеешь в виду? — Вы двое постоянно смотрели друг на друга. И не просто поглядывали, хотя это тоже было, а пялились во все глаза. Ладно. Возможно, Томлинсон смотрел на Гарри слишком пристально. Возможно, Элеанор была права в своём наблюдении. — Это было в основном на последней неделе. Найл качает головой, на его лице появляется довольная ухмылка. — Это было весь месяц, приятель. Я не до конца понимал до этой недели, пока пристальные взгляды не стали ещё более странными. Гарри смотрит на тебя так, будто хочет съесть, знаешь? Он всегда так делал в ваших отношениях? Луи чувствует, как румянец расползается по щекам, и бьёт Найла по руке, чтобы остановить его откровения. — Перестань. Хоран усмехается, прислоняясь к стене. Пусть совсем недавно парень был ошеломлён, сейчас он выглядит абсолютно спокойным. — Как долго вы встречались? — интересуется Найл. Забавно, он вдруг стал заботливым лучшим другом, узнавшим самым большой секрет Луи. Но Томлинсон рад, что из всех парней на этом месте оказался именно Найл. Луи глубоко вдыхает. Выдыхает. — Четыре года. Когда Луи произносит это, ему кажется, будто с раны сдирают пластырь. Найл присвистывает, округляя глаза. — Чёрт. Это долгий срок, — он делает паузу, прежде чем осторожно спрашивает: — Почему вы расстались? Это уместный вопрос, логично вытекающий из такого откровенного признания. С расставания прошло много времени. Казалось бы, Луи уже должен с лёгкостью повторять одну и ту же историю в который раз. Однако этот вопрос всё равно задевает его. Обычно Томлинсон говорит людям шаблонную фразу – «Мы просто отдалились друг от друга». Возможно, стоило бы сказать то же самое Найлу, но Луи выбирает другую версию, которая звучит убедительнее. Она ближе к истине. — Гарри уехал в Нью-Йорк. Я остался в Лондоне. У нас начались разные жизни, они никак не совпадали. Хоран задумчиво смотрит на него и кивает. По выражению его лица Луи не может понять, устроил ли друга этот краткий ответ. Вместо дальнейших расспросов, Найл интересуется другим: — Почему вы оба здесь, на шоу? — Мы не знали, что оба здесь окажемся, — заявляет Томлинсон. — Думаешь, я бы подал заявку, если бы знал, что тут будет мой бывший парень? — Нет, — отвечает Найл и закатывает глаза так, будто Луи самый глупый человек на свете. — Я имею в виду, почему вы не вместе? Очевидно, что вы до сих пор любите друг друга. Прежде чем Томлинсон успевает ответить, появляется Карла и кричит, чтобы они вышли на улицу. Хоть Луи и не следует много думать об этом, он не может выбросить слова Найла из головы всю дорогу до фургона.