killing butterflies

Трост. Небольшой городок на юге стены Роза. Как и Шиганшина, его построили в качестве приманки для титанов. Гиганты чувствуют скопление людишек за несколько километров и, ведомые инстинктами, сползаются со всей округи в надежде полакомиться плотью. Такую систему придумали для безопасности человечества, а жителей Шиганшины и Троста можно было смело нарекать самоубийцами. Однако люди, пережившие нападение Колоссального и Бронированного, не выглядели отчаянными. Размеренная суета заполняла главную площадь, окружённую госпиталем, местным домом управления и штабом военной полиции. Гражданские занимались делами, куда-то спешили и не обращали внимания на Гроссман. Город дышал и жил, улицы снова наводнили люди, занятые рутиной: торговлей, спешкой на работу и банальными прогулками. Рассматривая серую массу горожан, Нова с трудом боролась с завистью - так непринуждённо существовать у неё никогда не получится. Она не сомневалась, что ей снова придётся сражаться. Но пока девушка просто радовалась, что в город ожил, её старшая сестра в безопасности под опекой врачей, а она сама сможет растянуться на бортике фонтана, сбрасывая на разогретый мрамор боль в спине. — Извините, — Нова подняла голову. — Я увидела вашу форму и решила подойти. Вы из Разведотряда? Темноволосая девушка с интересом рассматривала крылья на куртке Гроссман. Коричневая юбка, едва закрывающая колени, блуза с распущенной до груди шнуровкой, правильные, но несколько заострённые черты лица. Незнакомка была красивой и знала об этом. Нова закусила слизистую щеки, отношение гражданских к военным не имело золотой середины: одни до фанатизма восхищались, другие скрипели зубами и проклинали за растрату налогов. — Вряд ли я приоделась для маскарада, он уже прошёл, — сарказм был вечным спутником Гроссман. — Ох, — брюнетка широко улыбнулась и бесцеремонно плюхнулась рядом. Она явно относилась к первой категории. — Мой возлюбленный тоже служит в Разведотряде. Мы редко видимся с ним, и я очень переживаю. Кстати, я Эва, а ты? Ты очень юно выглядишь, совсем ребёнок. Сколько тебе лет? Ах, прости, я слишком болтливая и навязчивая. Здесь девушка согласилась с собеседницей, всего за секунды Эва заполнила собой всё пространство, отчего Гроссман захотелось зажать уши и отключиться от реальности на некоторое время. Но вопреки протестам внутренней нелюдимости, она улыбнулась и сказала: — Меня зовут Нова. Сегодня мне исполнилось шестнадцать. — Шестнадцать?! — синие глаза Эвы заискрили щенячьим восторгом, — Угощайся в честь праздника. Оставайся таким же смелым героем столько же лет. В тонких аккуратных пальцах, которые никогда не сталкивались с тяжёлой физической работой, как по волшебству возникла булочка. Нова взяла сдобу, сдерживая язвительный вопрос о том, что тогда случится с её смелостью после тридцати двух лет. Но смелости не было никогда, откуда ей вообще взяться и существовать, как ни в чём не бывало. Поэтому она лишь тяжело выдохнула воздух, выдавливая его из легких. — Ты так уверена, что мы все такие бравые солдаты? — разговаривать с первым встречным оказалось проще. — Конечно, — Эва так и светилась детским восторгом, — Например, Жан такой. Он умный, сильный, да в принципе самый лучший. Все разведчики такие. «Прям не военные, а гордость всего человечества», — подумала Нова и тут же замерла с фляжкой у губ. Знакомое имя ввело в мгновенное оцепенение. Совладав с эмоциями, она с наигранной беззаботностью спросила: — Кирштайн что ли? — Да! Ты знаешь его? — Виделись пару раз в штабе. Ирония, которой играла Нова, поставила ей шах и мат, обрекая девушку на безапелляционный проигрыш. За последние сутки Кирштайна больше, чем за три года их дружбы. Только ленивый не сказал ей об этом, даже из всех жителей Троста Гроссман встретила его знакомую. Непростую знакомую. Ухмылка коснулась губ Новы. Кто-то плёл про святую любовь к Микасе, пока бегал на свидания в родной город. Даже обидно стало за Аккерман. — И в свои восемнадцать лет он уже побывал за стенами, хотя только вступил в ряды Разведотряда, — щебет Эвы пробивался сквозь размышления. Девушка поморщилась, она слишком много думает в последнее время. — Кстати, как там за стенами? — Если не считать титанов, вполне сносная экология, — пожала плечами Нова, — Подожди, восемнадцать лет? — Да, — щеки новой знакомой залились румянцем. — Мы дождались совершеннолетия, чтобы сблизиться. Гроссман почесала переносицу, чтобы не рассмеяться. Сюрприз поджидал Эву в личном деле Жана, где графа о дате рождения содержит немного иную информацию. Однако на душе стало легче – в кои-то веки её рассудительная старшая сестра ошиблась. Если бы она испытывала малейшие чувства к приятелю, то слушать подробности его визитов в Трост было бы неприятно. Интересно, эта девица всем с такой лёгкостью выплёскивает свою биографию, что от потока фактов ноет поясница. — Жан сейчас в очередной вылазке, — Нова встала. — Я не смогла на неё попасть из-за ранения, и, кстати, я должна идти на перевязку. Рада была знакомству. — Он снова за стенами, — солнечность Эвы тут же заволокло непроглядными тучами. Гроссман закатила глаза и положила руку на плечо девушки: — У него нет выбора, он вернётся. Пригласите меня на свою свадьбу? «Что за херню я сейчас сморозила?» — Кого я вижу! Эва! — не успела Нова погрузиться в чан самобичевания за свой длинный язык, как чья-то рука схватила запястье Эвы. И без того обесцвеченная девчонка покрылась изморозью ужаса. Пара крепких парней в рабочей одежде обступили её с обеих сторон, их сальные рожи напомнили недавний инцидент в лесу. Гроссман инстинктивно одним ударом оттолкнула мужчину от новой знакомой. Бороться с людьми проще — они такие же слабые и уязвимые, как она. —Эй, девочка, — прошипел приставала, — иди, куда шла. — Да? — Нова подняла бровь. — Я как раз шла к тебе, захотелось прикоснуться к реликвии — к великой мрази Троста, такую редкость не каждый день увидишь. Что тебе нужно от моей подруги? «Что за херню я сейчас сморозила?» — сиквел безрассудности, которую Нова заслужила. Незнакомцы да и сама Эва оказались выше неё, и сейчас она выглядела комично и неуместно в их компании. Несколько зевак на площади уставились на набирающую обороты стычку. — Я женщин, конечно, не бью, но сделаю исключение, — мужлан вытащил из-за пазухи пистолет и направил Гроссман между глаз. — Какая честь. Внутри всё сжалось, события разворачивались и неслись по непредсказуемой траектории. Девушка просто хотела подышать воздухом, а в итоге случайно встретила любовницу Жана и за каким-то хреном вступилась за неё. Палец скользнул на пусковой крючок, и Нова инстинктивно пригнулась. Выстрел привлёк внимание остальных горожан. Одним движением разведчица схватилась за ствол пистолета и дёрнула его вверх. Едва не взвизгнув от боли, она тут же швырнула оружие в сторону. Раскалённый металл въелся в кожу, оставляя на ладони позорный багряный след. Уцелевшая рука выхватила из голенища сапога нож, единственное оружие, которое было при ней. Под заточенным лезвием на шее противника скользнула дорожка крови. Ведомая бурлящим в крови адреналином, Гроссман подалась вперёд, сильнее вжимая острие в сонную артерию. Боковым зрением Нова уловила движение с двух сторон, с одной к ним бежали местные полицейские. — Дай мне взять рукоять, — шёпот Эвы раздался над самым ухом девушки, — сделаем вид, что ты меня останавливала. Этим маргиналам никто не поверит. Гроссман послушно разжала пальцы. — Нова! — вот и второй источник движения слева, от быстрого бега Софи согнулась пополам. — Что здесь происходит? Я слышала выстрел. — Ой, — привычное ребячество Эвы вернулось к ней, — я решила грубо отшить этих господ, а юная разведчица вовремя подоспела и спасла меня от преступления. — Ты… — прорычал мужчина. Нова склонила голову вбок и исподлобья посмотрела на него, этого было достаточно, чтобы собеседник заткнулся. Интересно, насколько угрожающе она выглядела со стороны. — Давайте продолжим в участке, — Эва виновато протянула нож полицейским, — эти девушки просто свидетели, да ещё и ранены. Им нужен отдых. Рядовые военной полиции переглянулись. Хоть они и представляли собой элиту военной мощи, но эта свора не отличалась особым желанием работать. Лишние свидетели — лишние бумаги. — Мы вас не видели, вы нас тоже, — отрезал тот, кто, скорее всего, был их главным. — При следующей встрече я жду подробный рассказ об этих уродах, — Нова скользнула пальцами по предплечью Эвы, — где тебя найти? — Булочная на Яблочной улице. Гроссман одарила новую знакомую подбадривающей улыбкой и уныло развернулась к сестре, от которой исходили волны предстоящего нагоняя. Софи кипела. Номера от младшей сестры были для неё не в новинку, но перестрелка посреди города даже для хладнокровной Гроссман была перебором. — Что это было? — Небольшая разминка, — Нова сцепила пальцы в замок и потянулась, — угандошила противников своей соперницы, а её саму засадила в тюрьму за злодеяния. Теперь путь к Жану свободен и усыпан лепестками роз. Я полетела. — Ничего не понимаю, — простонала сестра, — но сейчас твой путь к хирургу, надеюсь, тебе снимут швы. Швы, действительно, сняли. Гроссман насильно заставляла себя смотреть, как дородная медсестра одну за другой вытягивает из её кожи короткие темно-зеленые нити с остатками запёкшейся крови. На этот раз не было ни боли, ни удивления. Она только ощущала, что вот-вот потеряет сознание, и лишь тогда поняла, что лежит в постели. За окном — сгущающиеся сумерки. На соседней койке лежала Софи, уставившись в потолок, с которого частично осыпалась штукатурка. Со стороны можно было подумать, что они абсолютно чужие люди - слишком редко их заставали за непринуждённым диалогом или хихиканьем. Нова утешала себя тем, что они вышли на новый уровень взаимопонимания, когда каждая из них научилась чувствовать мысли и эмоции другой без слов. Но ей не хватало той Соф с её фирменной ядовитой усмешкой и колкими комментариями. От девчушки, переполненной заботой, осталась лишь безликая оболочка. Что-то внутри подсказывало, что ей стоит остаться. Но Гроссман убеждала себя, что всё дело лишь в очередном глупом предчувствии, на которое не стоит обращать внимание, ведь оно может быть чем угодно: воспоминанием из прошлого, голосом подсознания или же просто результатом разыгравшейся фантазии. Софи, кажется, совсем не замечала сестру. Когда её глаза начали слипаться, она повернулась к окну, за которым вновь начинался дождь. Нова родилась за день до окончания лета. Но уже в двадцатых числах августа осень обозначала свои владения. Дожди поливали одинаковые охровые крыши Шиганшины, а листья теряли свой изумрудный блеск, рассказывая окружающим о своей надвигающейся смерти. Девушка не особо любила свой день рождения - как и оттенки природы, он потерял все краски после прорыва стены. Настолько не любила, что из сокурсников никто не знал о её маленьком «празднике». — Чем вы здесь занимаетесь? — Жан, будто стоял в дверном проёме всё это время. Удивлённая Гроссман привстала на локте и тут же почувствовала причину недоумения приятеля. Видимо, она настолько вымоталась, что не помнила, как заснула, потеряла ход времени и не заметила, когда ребята вернулись. Свернувшись калачиком, Конни спал, его голова лежала на бедре девушки, а свободной рукой он обнимал её ноги. Нова улыбнулась и погладила друга по жёстким волосам. Значит, для них весь кошмар закончился относительно благополучно. — Конни ждал тебя. Пока мы с ним разговаривали, он вырубился, — Софи тоже села, часть её лица «украшали» полоски бинта, скрывая всю левую половину. — Это не повод засыпать… — Успокойся, Жан, он только что потерял всю семью при необъяснимых обстоятельствах, — младшая Гроссман перебила нарастающее недовольство собеседника. Сёстры с сочувствием посмотрели на посапывающего Спрингера. Он казался беззащитным и совсем крохотным ребенком, поэтому Нове было совершенно не тесно с ним на узком матрасе. Она не могла оставить своего друга в беде и укрыла его одеялом. — В любом случае, я пришёл сюда, чтобы позвать вас на собрание, — Кирштайн сел на край постели Софи, — Эрен очухался, и всех ждут в главном зале штаба военной полиции, там же накрыли ужин. — Аппетита только нет, — Соф бросила сестре её форму. — Конни в двух словах рассказал, что у вас произошло. Эрен призвал титанов, чтобы они напали на противников; больше сотни солдат военной полиции погибли, Имир забрали Райнер с Бертольдом, а Эрвину откусили руку. Дела всё хреновее. Нова обхватила голову руками, в надежде остановить головокружение. Сколько она проспала? Год, два? Не могло такое количество событий уместиться в пару часов. Физически не могло. С реальностью справляться становилось всё тяжелее и тяжелее. Девушка поняла, что не может больше держаться. У неё не оставалось больше никакого выбора, кроме как следовать своей трусливой прихоти. Теперь Гроссман уже было всё равно. Совершенно неважно, что делать, когда придёт время принимать новое серьёзное решение. Главное, чтобы никто не трогал сейчас. Чтобы она не узнала ничего нового. А там, она постарается выжить. — Ты нездорово выглядишь, — Софи обеспокоенно коснулась лба младшей сестры, — может быть, останешься в палате? — Всё нормально, не стоять же мне вечно в стороне, а то создаётся впечатление, что я пренебрегаю своими обязанностями разведчика. — Но хорошо, что тебя не было там, — Жан попытался поднять Спрингера, — Боги, Конни, почему ты такой тяжелый? Было бы много проблем с тобой, мне даже Микасу пришлось спасать. Гроссман провела пальцами по затянувшейся ране на голени. Тонкая, даже эстетичная линия тянулась от коленного сустава к латеральной лодыжке. Удивительно, как быстро она затянулась, с такой скоростью только Эрен мог отращивать конечности. Она едва вслушивалась в ворчания друга, вторящие словам капитана Леви об обузе. — Ну, ты спасаешь свою Микасу, Нова спасает твою Эву, — Соф с налётом отвращения прищурилась. — Можешь быть спокоен, все твои предметы воздыхания в целости и сохранности, другой вопрос, твои ли они? — Младшая Гроссман едва не хохотнула в голос. Воздух вокруг сестры отливал синим холодным пламенем. — Молодые люди, а теперь покиньте палату Гроссман, дамам нужно переодеться.