killing butterflies

— Возьми, — Ханджи протянула Гроссман свёрток, — здесь бинты и обезболивающее. Думаю, стоит извиниться за то, что я тебя выдернула из нашего убежища посреди ночи, но мне нужна именно ты. Нова задумчиво поковыряла ранку на нижней губе и тут же отвесила ментальную пощёчину своему подсознанию, которое напомнило ей о воспоминаниях, связанных с этой ссадиной. Глупо, что Ханджи решила извиниться не за подвал, а за неожиданный визит в Трост. Странно, что из всего отряда майору понадобилась именно она. Раздражало, что Кирштайн прописался в её мыслях. — Пёс бездомный, — проворчала Гроссман, снимая последний тур бинта. Швы чудом не разошлись, только несколько синяков вторили протектору сапога Ханджи. Они напомнили девушке тёмно-фиолетовые молнии, и в этом было своё очарование. Нова с нежностью провела пальцем по саднящему узору, понимая, что ей нравятся эти гематомы и ниточки вен под бледной кожей. — В перевязке нет необходимости, я бы только сменила брюки - эти совсем не годятся для дебюта в Тросте, — Гроссман сделала наигранный реверанс. Майор кивнула и залезла в один из мешков, составленных в углу конюшни. В разные стороны полетели спутанные ремни УПМ, мятое тряпьё, несколько бесхозных ручек от приводов. Нова прыснула, представив, как лицо Леви при виде этого бардака сначала станет каменным, а потом осыплется на пол мелкой крошкой. Она с трудом натянула брюки, которые были ей на размер меньше, и решила, что лишила Армина одного предмета гардероба. — Сойдёт, — сдавленно сказала девушка, оттянув большим пальцем пояс брюк, — так зачем вы позвали меня с собой в Трост? Это часть наказания? Любопытство подстёгивало её также, как желание услышать, что именно она нужна майору. Заметив её интерес, Ханджи улыбнулась: — В твоём личном деле указано, что ты хорошо знакома с уличной жизнью в Тросте. — Уличной жизнью? — переспросила Нова, подумав, что вряд ли её будничные прогулки по Тросту вынесли в отдельную колонку личного дела. — Ты часто сбегала из приюта, проводила много времени с местными рыбаками и бродягами, — Ханджи деловито загибала пальцы, — и последний раз по наводке своих приятелей пробралась в бар, где отдыхал особый отряд военной полиции. — И какое отношение это имеет к нашей поездке? — Гроссман развернула бумажный свёрток и высыпала на ладонь три белых горошины. — Мы не можем быть уверены в чистоте сделки с Ривзом, да и новые обстоятельства, — Зое помахала в воздухе запиской Эрена, — могут разрушить все наши планы. Нам нужно как можно больше информации о военной полиции, о сплетнях и настроении гражданских. Справишься? Нова прикусила слизистую нижней губы. Единственными осведомителями о подпольных делах военной полиции оказались Форстеры. После той перепалки она так и не связалась с Флоком, и к своему стыду даже не думала о нём. Пока они метались между Тростом и убежищами его давно могли вздёрнуть на рее за нападение на полицейских. Гроссман потёрла указательным пальцем морщинку между бровями и сказала: — Я отправлюсь на Яблочную улицу к своим хорошим знакомым, думаю, у них найдётся что-нибудь интересное для меня. Ханджи отстранённо кивнула, словно не слушала свою подчинённую, и протянула ей флягу. Закинув обезболивающие пилюли в рот, Нова сделала большой глоток и тут же закашлялась. Знакомое жжение в глотке сменилось волной жара, которая прошлась вдоль грудины к желудку. Равнодушие в глазах майора сменилось искорками озорства. — Ещё в твоем личном деле много взысканий за употребление алкоголя. Не подумай, что я тебя систематически пытаюсь напоить, но обезболивающее действует быстрее, если его запить разбавленным спиртом. — Премного благодарна за заботу, Ханджи, — прохрипела Нова и вытерла слёзы. Ночная прохлада слабо бодрила. Потрепав по гриве недовольную Звёздочку, Гроссман запрыгнула в седло и потянула на себя поводья. Звон и приглушенный крик донеслись из единственного окна, в котором горел свет. Лошадь нервно затопталась на месте, и Нова озадачено оглянулась на источник шума. Она не знала, да и не хотела знать, что сейчас происходит в башне. Поморщившись от укола совести, девушка пустила Звездочку рысцой. Тёмный силуэт форта остался за спиной, скрывая за своими стенами друзей и сестру. Гроссман не разговаривала с Софи, казалось, целую вечность. Хотя после того как Эрен оказался Атакующим титаном, привычные беседы «ни о чём» стали неуместными и пустыми. Будто их устоявшийся мир рассыпался на мелкие кусочки, и все его обитатели замерли в недоумении. От накатившего одиночества начинала кружиться голова. Чтобы прийти в себя, Нова вспоминала мимолётные картинки прошлого: весёлых сокурсников, родителей, вечно поучающих её офицеров. Но ничего не могло вернуть её в прежний мир, оставалось только плестись в неизвестность, как сейчас она верхом двигалась в задремавший лес. — Нова, ты когда-нибудь задумывалась, почему титаны без разбору пожирают людей? — нарушила тишину Ханджи. — Конечно, задумывалась, но никакого логичного объяснения найти не могла. — Что движет хищником во время охоты? — интонация майора была, как у преподавателя, подталкивающего ученика на верную мысль. — Голод, — Нова зашипела на ветку, которая шлёпнула её по лицу. Пробираться через лес в кромешной тьме было проблематично. — Однако титаны прекрасно существуют без человечины. — В своём письме Эрен пересказал разговор Имир с Бертольдом и Райнером, — Зое помолчала, будто сама не могла принять его содержимое. — Имир утверждала, что была обычным титаном, чьё существование напоминало бесконечный кошмар. Она приняла искомый облик сразу после того, как съела человека, который обладал способностью превращаться в разумного титана. Как понял Эрен, он был приятелем Брауна и Гувера. Гроссман затошнило ни то от авторского способа Ханджи обезболивать, ни то от нескончаемых суток и усталости, ни то от новой информации. Сглотнув солоноватую, густую слюну, девушка прочистила горло и тихо спросила: — Мы можем полагать, что в теле каждого титана заключён человек? В темноте Нова услышала, как Ханджи заёрзала в седле. — И то, что они без разбору пожирают людей, увеличивает их шанс в этой толпе проглотить обладателя разумного титана и вернуть человеческий облик? — на языке Гроссман крутилась сотня вопросов, но она осторожно задавала их по очереди. — Я бы назвала это поведение инстинктом, — медленно проговорила майор. Удивительно, но в её голосе не слышалось задора, хотя сейчас она была близка к прорыву в изучении природы титанов. Нова прекрасно понимала чувства Ханджи. От осознания, что какая-то неведомая сила превращает обычных людей в кровожадных монстров, становилось жутко. Девушка вытерла вспотевшую ладонь о рубашку. А что, если эта неведомая сила – обычный человек? Где-то в глубине души Гроссман догадывалась, что за пределами стен не только бескрайние леса и вездесущие титаны. Райнер и Бертольд не бежали бездумно от преследования, они знали, куда идти. Она помнила, как во время одной из посиделок в кадетском корпусе Армин в полголоса рассказывал, что где-то за стенами есть «море» - огромное озеро, простирающееся за горизонт. Кто и когда смог найти и описать это «море», Нова не знала, но полагала, что, если они смогут добраться до него, то обнаружат другие островки человеческой жизни. — Неизвестная болезнь или кто-то нарочно превращает людей в титанов, мы не знаем, — продолжила рассуждать вслух Ханджи. — Но моё паршивое чутьё мне подсказывает, будто эта сволочь нарочно обложила нас полчищем до одури жестоких монстров. От этой мысли Нове стало ещё хуже, но она сухо дополнила рассуждения майора: — Деревня Рагоко. Гроссман почувствовала на затылке тяжелый, внимательный взгляд Ханджи. — Если самые смелые предположения окажутся правдой, то все наши планы и представления о мире выеденного яйца не стоят. Я обязана доложить обо всём Командору. Выспись в штабе и с рассветом отправляйся в город.

***

Нова сонно потёрла глаза и потянулась. Солнечные лучи украдкой окрашивали брусчатку в оранжевые оттенки. Впереди пустая Яблочная улица и тишина, нарушаемая далёким звоном церковных колоколов, казалась нестерпимо громкой. Досчитав до шести, она направилась к знакомой булочной. Сейчас здание выглядело ещё более необжитым: за слоем пыли с трудом проглядывались посеревшие занавески. Отогнав от себя нарастающую тревогу, Гроссман постучала в дверь. Ей послышалось, что в ответ в глубине зала что-то лязгнуло. Подавив нервную дрожь, она толкнула дверь и, разумеется, та не поддалась. — Эва? Флок? — тихо позвала Форстеров девушка - будить всю улицу в её планы не входило. Был более простой вариант – навестить Паулу. Её клиентами являлись состоятельные мужчины, среди которых встречались офицеры. Но единственным верным решением для Новы стало отправиться в булочную на Яблочной улице. Она поморщилась от колющей правды - ей необходимо узнать, что с Флоком всё в порядке. Несколько раз глубоко вдохнув и выдохнув, Гроссман постаралась придать лицу спокойное выражение и оглянулась на улицу. Она почти пустовала, редкие люди направлялись к центру города. Набравшись смелости, Нова постучала в увереннее. «Они просто спят». К счастью, за дверью раздались возня и тихие шаги. На секунду девушка испугалась, что сейчас ей откроет кредитор, ожидающий возвращения хозяев. Однако в дверном проёме показалось сонное знакомое лицо: — Нова? — и без того круглые глаза Эвы стали размером с блюдца.— Как ты сюда попала?! Быстро заходи. — На лошади, — в недоумении брякнула Гроссман, когда девушка затащила её в булочную. — Нашу улицу патрулируют военные, полиция почти никого не впускает и не выпускает, — Эва отдышалась и убрала прядь волос с лица. — Я почему-то не удивлён. Малышка Нова без мыла в… — Флок! — оборвала юношу сестра. Нова облегчённо прикрыла глаза. Рыжее гнездо на голове Форстера после сна стало филиалом хаоса, от чего ей захотелось рассмеяться. Но он был жив, здоров и вполне беззаботен. Поборов желание обнять знакомого, Гроссман спросила: — Почему вашу улицу перекрыли? — Чёрт знает, — пожала плечами Эва и плюхнулась на стул, — со вчерашнего дня здесь то и дело снуют псы с центрального подразделения Военной полиции. Говорят, будут хоронить каких-то важных шишек. У Тимми, местного гробовщика, заказали два гроба. Он уверял, что приходил сам Кенни-жнец. — Кенни-жнец? — переспросила Нова. — Начальник центрального подразделения, бывший головорез. Флок, подай, пожалуйста, шаль. Флок снял с вешалки старенькую шаль крупной вязки, набросил на плечи сестры и, прищурившись, посмотрел на Гроссман: — Что ты здесь делаешь? Сомневаюсь, что ты пришла справиться о моём благополучии. Стушевавшись, Нова потёрла большим пальцем костяшки. Форстеры обманули её, втянув в свои авантюры, но почему-то она чувствовала себя неловко, придя к ним по личным мотивам. — Мне нужна вся информация, которую вы накопали на военных, — девушка сложила руки на груди и склонила голову вбок, — если поможете, то, возможно, Разведотряд поможет вам. Её собеседники переглянулись. Глаза Эвы стали пустыми, как у фарфоровой куклы, Флок нахмурился. Будто осторожные зверьки, они уставились на Гроссман и одновременно выпалили: — Разведкорпус – это тоже военные. — Почему мы должны тебе верить? Нова сжала зубы и процедила ответ на вопрос Флока: — По-моему, я доказала, что мне можно доверять. Форстер улыбнулся уголком губ и вплотную подошёл к девушке. Если бы между их носами кто-то вставил лист бумаги, то он бы не упал. — По-моему, ты ошибаешься, малышка Нова, это я доказал, что мне можно доверять. Кстати, в этом мире принято за всё платить, даже за информацию. Чем готова оплатить ты? Он наклонился к её уху, и последний вопрос отпечатался горячим воздухом на её коже. Одной рукой Флок обнял её за плечи, лишая возможности увеличить расстояние между ними, второй прошёлся вдоль линии роста волос на затылке. Нова почувствовала лёгкий запах мыла и крема для бритья. Пауза затянулась. Гроссман сделала попытку отступить и пробубнила: — Денег у меня нет. Форстер расхохотался и убрал руки. Сидящая позади Эва приподняла бровь: — Увлекательное зрелище, но я не хочу его лицезреть. — Я уже взял свою плату, — с широкой улыбкой юноша продемонстрировал в пальцах серьгу в форме колечка. Нова схватилась за мочку уха и задохнулась от возмущения: — В ломбард не принимают без пары. — А кто сказал, что я пойду в ломбард? — настроение Флока поднялось до уровня покрытого копотью потолка. Гроссман села рядом с Эвой, спрятала лицо в ладони и тихо застонала. Если бы она не была так вымотана, то обязательно отработала бы на Форстере все приемы, которые выучила на уроках самообороны. Желательно удушающий, чтобы стереть с его физиономии это напыщенное высокомерие. Но сейчас ей нужна была его помощь. В очередной, мать его, раз. Без особого участия Нова взглянула на стопку документов, рухнувших на стол перед ней. Газетные вырезки, письма, потёртые портреты разыскиваемых и самих полицейских. Всё это напоминало коллекцию рецептов у бабушек, нежели убедительный компромат. К ней подошла Эва и поставила на стол кружку с тёплым молоком. Гроссман согласилась на неё, чтобы занять руки, и в который раз задумалась, как будет реагировать на происходящее общественность. Сможет ли поредевший Разведкорпус со своим шатким положением сместить вековую власть, и примет ли народ новую королеву? Девушка отложила заметку о незаконной продаже УПМ гражданским и сдавила пульсирующие от недосыпа виски. Сейчас она была готова на что угодно, только бы немного отдохнуть. Последние несколько суток выдались исключительно нервными. Так много всего произошло за короткое время, что Гроссман диву давалась, как она способна подписываться на новые авантюры. — Жители Троста запуганы? — наконец спросила Нова. — И не только они, — Флок перебрал несколько бумажек, вытащил криво нарисованный портрет и положил перед девушкой, — один только Кенни и его отряд подозревают в пропаже и убийстве многих горожан. Загоняют в долги, которые обычный фермер не способен выплатить, и устраивают самосуд. Гроссман почувствовала, как кровь отливает от ее щёк. Широкополая шляпа скрывала почти всё лицо мужчины, но черный набросок точно отражал персонажа из её кошмаров. Жилистый, наверное, высокий, он имел сходство с летучей мышью; искривлённые в ухмылке губы и выпирающий вперёд кадык дополняли его жутковатый образ. Нова потрясла головой, отгоняя панику. «Много зловещих мужиков носят шляпы и плащи». — Все эти подозрения и страхи вертятся только на уровне слухов, — девушка откинулась на спинку стула и устало посмотрела на Форстеров. — Но если бы была хоть крохотная возможность исправить сложившуюся ситуацию, гражданские бы поддержали? — Пока они не почувствуют себя защищенными - вряд ли, — ответила Эва, подливая в кружки остатки молока, — по городу ходит много крыс военных, суют всюду свои носы, подслушивают разговоры, некоторые имеют даже оружие. Повезёт – тебя сдадут в лапы правосудия, и отделаешься штрафом или формальным заключением, нет – застрелят в тёмном переулке. Флок вдруг стал воплощением серьёзности и сосредоточенности: — А что, Разведотряд затевает переворот? Нова не успела ответить - в дверь постучали. Форстеры, как по команде, бесшумно подскочили со своих мест и ощетинились. Снаружи послышался знакомый голос: — Нова, это я, Ханджи сказала, что ты здесь. — Только не говори, что это всё засада, — прорычал Флок. Гроссман яростно замахала руками, хотя тревога неприятно скрутила желудок: — Это моя сестра. Но то, что она пришла сюда – плохой знак. Непонятно, кто ввалился в булочную первым - приводы и мушкеты или Софи. Отдышавшись, старшая Гроссман перебросила через плечо косу. Нова напряглась, Соф заплетает косу только перед боем. — Какое счастье, что ты здесь, — сестра кивком поздоровалась с опешившими Форстерами и бросила Нове ремни от УПМ. — Надевай, у нас проблемы. — Ну, вряд ли ты меня зовёшь на прогулку по центральной площади в таком виде, — невесело усмехнулась младшая Гроссман, натягивая портупею, — что случилось, Соф? Титаны прорвали очередную стену? Глупо шутить во время стресса – её конек. За непринуждёнными фразами играла трель натянутой струны нервов. Нова слишком туго затянула ремень на бедре, и вкупе с брюками не по размеру они неприятно сдавили кожу. Она с досадой щёлкнула языком и вопросительно уставилась на сестру. Соф проигнорировала нелепые высказывания младшей Гроссман. Прикусив фалангу на указательном пальце, она явно размышляла, стоит ли доверять непрошенным свидетелям. Наконец убедившись, что Нова решительно настроена вести с ней диалог, ответила: — Эрен и Хистория похищены, мы следовали за ними до Троста. Вероятно, из города их вывезут в гробах по этой улице, — она замолчала и торопливо добавила. — Живых, конечно. — Те самые гробы, — шепнула Эва Флоку. Форстеры, преисполненные недоверием, жались друг к другу. В пижамах, сонные и напуганные, они напомнили Нове сотни детей в Шиганшине, которые в ужасе наблюдали за вторжением чудовищ. Справившись с ремнями на ступнях, она выпрямилась и взглянула на отражение в окне. Их отличало только одно – наличие военного обмундирования у обеих Гроссман. Но даже вокруг отрешённой Соф, чья осанка была пропитана металлом, воздух вибрировал от страха. Нова тактично промолчала на отчёт старшей сестры. Эрена и Хисторию должны были похитить, и если Развотряд был вынужден преследовать их до Троста, то это означало одно. Их план провалился. В подтверждение её домыслов с улицы послышались выстрелы. Все присутствующие синхронно зажали уши от звона стёкол. Сердце пропустило несколько ударов, а затем, в компенсацию, заколотилось с бешеной скоростью. Гроссман машинально выхватила из рук сестры мушкет и, пригнувшись, подбежала к окну. Пустая улица резонировала с какофонией, которая стальными шариками успела сотрясти барабанную перепонку. — Где наши? — осипшим голосом спросила девушка у Соф. Софи нервно дёрнула предохранитель на мушкете и выдохнула: — Рядом.