killing butterflies

— Нам надо поговорить. В другой ситуации Нова бы обрадовалась душевному диалогу со старшей сестрой, но то, с каким остервенением она чистила картошку, пугало. Гроссман не покидало ощущение, что вместо кожуры Софи представляет кожу Жана. Смена караула вышла сумбурной. Нове снилось, как множество невидимых рук вцепилось в её плечи, живот, ноги и затягивало девушку внутрь стены Мария. Она сопротивлялась, но как только один из камней коснулся её ягодицы, волна паники ошпарила, и единственная мысль промелькнула в затуманенном сознании: «Почему именно ягодица?». Гроссман попыталась ещё раз вырваться из оков, но фантомы стены отозвались приглушённым смехом и шёпотом. — Не смей! — закричала девушка. Но её голос напоминал бульканье в сточной яме. Нова не могла пошевелиться. Не могла видеть, слышать, дышать. Её сердце застучало в груди, как бешеное. Отчаяние охватило скованное тело. Резкий рывок, и темнота стены расступилась, сменившись сумраком заброшенной конюшни. Спасителем стала Софи, с нескрываемой злобой смотрящая куда-то за плечо младшей сестры, а источником хихиканья были Конни и Саша. — Жан, ты бы так держался за мушкет, как за Нову, — хохотнул Спрингер, поднимаясь с усыпанного соломой пола. Механизмы в сонном мозгу заработали без прогрева, и Гроссман оглянулась. Со слежавшимися на одной стороне волосами и отпечатком покрывала на щеке Кирштайн напоминал напуганную неясыть в полдень. Значит, невидимые руки, затаскивающие внутрь стены принадлежали ему, а камень… Нова сгребла горсть сена и швырнула в лицо приятеля. Было бы уместно театрально назвать его извращенцем и убежать, тряхнув остатками волос, но в горле пересохло. Пятна, покрывающие щёки, прижгли кожу. Прикрыв лицо ладонью, девушка в несколько размашистых шагов покинула конюшню. При других обстоятельствах она обязательно бы посмеялась над Конни, который упал рядом с Жаном со словами «Пригреешь и меня?», однако сейчас Гроссман благодарила предрассветный воздух за прохладу. Заняв самый отдалённый пост позади постройки, девушка опустилась на покрытую инеем траву и пожалела, что отцовский портсигар остался на дне её рюкзака. Лучше бы Леви наказал за курение, чем она задохнулась бы от смущения. — Окей, давай поговорим, — с напускной бравадой Нова откинулась на стену конюшни. Тщательные попытки избежать Жана и Софи разбились вдребезги об приказ капитана. Как только солнечные лучи вдоволь подсветили жухлую траву всеми оттенками необработанного золота, отряд разделился на две части. Сестёр оставили готовить завтрак, а остальные отправились на разведку в лес. — Когда вы успели так сблизиться с Жаном? Конечно, — несчастный глазок картофеля вылетел с предельно допустимой скоростью из-под ножа Соф, — подружились вы ещё в кадетском корпусе, но сейчас между вами другая атмосфера. — Ты о том, что он захватил меня в заложники во сне? Он же не контролировал себя, может, ему Микаса снилась. От своих слов Гроссман нервно передёрнула плечами, оторвала нитку от плаща и начала наматывать её на безымянный палец. Она всегда старательно расталкивала нежелательные чувства по укромным уголкам души. Всё должно быть на своих местах: выполнение служебных обязанностей, доверие к друзьям, любовь к сестре. Нове хватало внутреннего хаоса от неконтролируемого страха перед титанами, однако добавились новые причины для приступов тахикардии. Это раздражало. Аккуратно выстроенный мирок рисковал рассыпаться от одной мысли, что Жан представлял на её месте кого-то другого. — Тебе он нравится. Софи не спрашивала. Бросив последнюю картофелину в котелок, она упёрлась ладонями в колени и уставилась на младшую сестру. В её взгляде не было ни упрека, ни насмешки, ни сочувствия; всем своим видом Соф показывала, что хочется прорваться сквозь огромную, неухоженную стену терновника вокруг Новы. — Я ему не нравлюсь, — Гроссман наконец порвала несчастную нитку. — Мы просто в последнее время несколько раз… утешали друг друга, и, кажется, я слишком прониклась его поддержкой. — Хах, строишь свою речь, будто собралась стать королевой вместо Хистории, — Софи жеманно покрутила между пальцами нож, оттопырив мизинец, — тебе рот дан только для того, чтобы скандалить с офицерами? Спроси Жана об этом сама, почему ты решаешь за него? — Потому что я не готова к некоторым его ответам.Скажет, что у Микасы волосы и ноги длиннее, и погибну я в болоте самобичевания коротко стриженых карликов. Да и я отдала присягу посвятить своё сердце человечеству. Если выживу, состарюсь и буду жить с тобой. Соф посмотрела на младшую Гроссман так, будто та зачитала ей смертельный приговор, и сказала: — Ты забыла добавить к характеристике карликов «слепые» и «не очень умные». Походу, ребята возвращаются, договорим позже. В подтверждение слов сестры кустарник зашуршал, и из-за него вышел Армин с двумя мушкетами. Не успели сёстры спросить о хозяевах огнестрельного оружия, как следом за ним вывели двух ребят в форме военной полиции. — Всё-таки похлёбка у нас будет с мясом, — Нова забрала у Арлерта одно ружьё и направила его на гостей, — кто это тут у нас? О! Марло? Крепче перехватив вспотевшей ладонью цевье, Гроссман опустила мушкет и удивлённо заморгала. Юноша с той же забавной стрижкой под горшок не сразу заметил её. Не смотря на разницу в росте, Леви хорошо держал долговязого Марло за ворот плаща. Фройденберг жмурился и пытался дальше отодвинуться от острия лезвия около его шеи. — А? — парень приоткрыл один глаз и воскликнул: — Нова?! Что ты здесь делаешь? — Завтрак готовлю, — Нова кивнула в сторону котелка, который они с сестрой ещё даже не поставили на костер. — Точно, ты же тоже из разведотряда. От Гроссман не ускользнуло разочарование в его голосе, и она обижено поджала губы. — Снимите с них форму и снаряжение, — Леви толкнул Марло, и он грузно рухнул на колени, — Жан сказал, что рекрут сопровождал вас во время инцидента в Рагако. Что скажешь о нём? Нова ещё раз посмотрела на Фройденберга и мысленно сломала язык об его фамилию. Он, как воплощение покорности и смирения, спокойно ждал, пока Армин затянет узел на его запястьях. Такую характеристику было трудно дать его напарнице. Всем своим видом до кончиков кудрявых волос она показывала, что хочет откусить нос Микасе. В какой-то степени Гроссман понимала незнакомую ей девчонку. — Спокойный, беспрекословно выполняет приказы, и… — Нова почесала переносицу: что-то знакомое исходило от Марло, что она могла объяснить только одним неточным определением. — Принципиальный. — Принципиальный, говоришь, — Леви вытащил из карманов курток полицейских удостоверения и прочитал, — рядовой Марло Санд, военная полиция округа Стохесс. Дорис Хитч, то же подразделение военной полиции. Ребята ответили синхронным «есть», а Гроссман приподняла бровь в недоумении. — Санд? Нам же представляли его иначе, — бесшумно появившийся за спиной Жан, заставил Нову непроизвольно отшатнуться, — ты чего такая шуганная? Он же Форшмак или Фирштейнинг. — Форшмак – это блюдо из селёдки, а он был Фройденберг, — шёпотом поправила его Нова. — Форшмак у тебя в штанах. Из глотки Гроссман вырвался ни то сдавленный смех, ни то хрюканье: — Господи, Конни, что с тобой? Конни, буквально вывалившийся из кустарника вслед за другом, напоминал гордость гербария избалованной дочери богатея. Мало того что плащ Спрингера покрывал слой опилок и сухих листьев, так он умудрился закрепить на ленте шляпы несколько обломанных веток. — Это маскировка, — Конни с гордостью поправил съехавшую ветку над виском. — Если тебя случайно увидят фармацевты, беги, — Нова прикрыла рот рукой, чтобы заглушить хихиканье, — они из тебя отвар сделают, не пощадят. — Жан, Нова же боится щекотки? — Больше, чем титанов. Последнее, что успела заметить Гроссман – это победоносную ухмылку Конни. Ощущение крепкого захвата поперёк груди, и небо, перевернувшееся вверх ногами, сменилось жжением в лёгких. Мушкет вылетел из рук и больно ударил по запястью. Со злостью сплюнув травинки, она поняла, что Жан ловко опрокинул её в прогибе на землю. Попытки высвободиться из крепкой хватки юноши не увенчались успехом, а Конни уже начал пересчитывать её ребра. Только поставленный голос капитана смог заглушить визг Новы: — Прекратите балаган! Тяжело дыша, Гроссман упёрлась лбом в чернозём. Шум в ушах на секунду заглушил отрывистые реплики. Коленом Софи столкнула Кирштайна с младшей сестры, прорычав: — Коней осёдлывают, а не наоборот. Нова перевернулась на спину, выдохнула, проговорила про себя несколько заговоров на диарею в сторону своих друзей, сосчитала редкие облака и села. — Вот ваш доблестный разведотряд! Вы даже друг другу готовы перегрызть глотки, — девчонка, которая представилась Хитч, дёрнулась вперёд и тут же поморщилась. — После вас одни разрушения. Ваши титаны растоптали Стохес, вы убили Ривза, чёрт, вы даже изуродовали и спрятали тело Энни Леонхарт! — Энни Леонахарт была вторым титаном, который участвовал в разрушении Стохеса, — отрезал Леви, а Нова пожалела, что не имеет под рукой пива и сухариков, ибо драма, разыгравшаяся на лице Хитч одновременно забавляла и пугала. — Но вам-то откуда это знать? — Энни… — Хитч перебирала складки на брюках дрожащими пальцами, — она погибла? — Она в заточении, — с завидной грацией капитан забросил меч за плечо, — бесит. Все мы люди тёмные, когда дело касается вопросов мироустройства. Хотя к власть имущим это не относится. Предвкушая витиеватые, но короткие уроки философии от Леви, Гроссман вытянула ноги и зевнула. Девчушка, фонтанирующая самоуверенностью и храбростью, после новости об Энни в мгновение обесцветилась. Сейчас Хитч напоминала испуганную лисицу. Красивую, с лощёной шёрсткой, но в капкане. Наморщив слегка вздёрнутый нос, она сверлила пустым взглядом увядающую календулу. В какой-то степени Нова сочувствовала новой знакомой. Было очевидно, что Энни для неё близкая знакомая, и понять её эмоции не составляло труда. 104-ый отряд предали три товарища, и Хитч Дрейс было бы проще смириться со смертью Энни Леонхарт, чем с тем, что она стала виновницей долгого траура Стохеса. Наверное, и для Гроссман было бы лучше поучаствовать в панихиде троицы, а не задавать себе тысячи вопросов перед сном. — Капитан! — голос Марло неприятно ударил по барабанным перепонкам. — Позвольте мне помочь вам! Я помогу искоренить несправедливость этого мира! Если вы хотите найти полицейских центра, я сделаю это. Нова переглянулась с Соф. Одними губами Софи озвучила мысли сестры: «Эрен». Задор в глазах, такая сосредоточенность на лице, что заострёнными скулами можно было бы перерезать добрую половину врагов - Марло напоминал Йегера. Надежда спокойно прожить сутки без великих идей испарилась на раскалённой инициативе Фройденберга. Чтобы почувствовать хоть какое-то заземление от высокопарных идей, Нова занялась забытым завтраком. Без еды их начинания закончатся на уровне «сделать пару шагов». Наблюдая за тем, как хаотично лопаются пузыри в кипящей воде, она внимательно слушала диалог. Стоило бы сказать Леви, что настоящая фамилия Марло - не Санд, но тогда и без того шаткое доверие капитана просядет до минусовых отметок. Но Гроссман молчала, как и притихший после новой взбучки Жан. Софи права: она не вправе решать за Кирштайна. Гораздо важнее, почему она до сих пор не доложила Леви о маленькой лжи Марло. Нова ещё раз взглянула на Фройденберга. Долговязый до нелепости, однако, преисполненный внутренней силой. Напуганный, но готовый отстаивать свои позиции. Гроссман довольно хмыкнула себе под нос. Ещё одна малюсенькая деталь в едином механизме. Малюсенькая и абсолютно бессмысленная. Такие рекруты вроде Марло и Хитч, подобно дровам для растопки, будут давать тепло, а как сгорят, окажутся в безымянной куче золы. Из них выпиливают сучки́ согласно установленным требованиям, закидывают в печь и ждут логичного исхода, однако Фройденберг не подошёл для совершенных условий военной полиции. То дым ни того цвета, то огонь не зажигается. И даже сейчас треск от его пожара должен раздражать идеальный слух военной верхушки. — Позвольте мне сопроводить их! — Жан, играющий в примерного и молчаливого мальчишку, оживился и шагнул вперёд. — Я докажу, что они на нашей стороне. — Как он собрался это делать? — Саша ткнула ножом в картофель и досадливо покачала головой оттого, что он не готов. — Снимет с них штаны, а там на жопе татуировка «Не предатель», — хохотнул Конни. — Откуда у тебя такие мысли вообще возникают? — Откуда такая любовь к штанам? Обе Гроссман рассмеялись от одновременных вопросов и уселись на траву. Нова втянула в себя прохладный воздух, парадоксально разнящийся с тёплой землёй, и оглянулась на Леви: — Парня звать Марло Фройденберг, в удостоверении неверная фамилия. — Я знаю, — капитан сел рядом и потёр глаза, — это нормальная практика полицаев Стохеса. Навешать на своих новобранцев кучу загадочных ролей вперемешку с основными обязанностями. Этот пацан, видимо, пытается безуспешно бороться с системой. — И проиграл? — осторожно спросил Армин. — Все мы здесь проигравшие, — ответила за Леви Софи. Система снова вышла победителем без боя. Власти не придумали, как эффективно бороться с титанами, с голодом и нехваткой территорий, но идеально отработали стратегию устранения персон нон грата. Разведотряд получил в распоряжение разумного титана и настоящую королеву. Огромная мощь, реальная угроза для заскорузлой верхушки человечества. Нова с досадой бросила к котелок два корявых корнеплода, которые с натяжкой можно было назвать морковью. Такие как она с момента рождения считались проигравшими. В скромной семье фермера перспектив было немного: либо работа в полях, либо брак с таким же простым крестьянином. Но даже такие крупицы комфорта у неё умудрились отнять. С получением статуса сироты Гроссман вовсе лишилась шанса на что-то хорошее и спокойное. Трост, живущий впроголодь, не мог обеспечить новых жителей даже элементарным школьным образованием. Оставался скудный выбор между проституцией, той же работой на полях, но на кабальных условиях, и служба в армии. Так ли много хотела Нова? Девушка едва заметно помотала головой своим мыслям. От мечты жить в каком-нибудь особняке и ужинать запечёной уткой она отказалась ещё лет в двенадцать, а сейчас желание отмыться в бане, выпить кружку пива и уснуть в нормальной постели попало в ранг неисполняемых. Всё свелось к животному – выжить. Девичий визг заставил всех разведчиков оглянуться. Это однозначно Хитч, но короткие перебранки между Жаном и Марло на таком расстоянии было сложно разобрать. — Нам стоит вмешаться? — Софи напряглась, готовая к прыжку. — Гроссман, у вас вроде был приказ приготовить нам завтрак, — одним только взглядом Леви пригвоздил сестру. — Вы не мой капитан, — промурлыкала Нова под нос, помешивая варево, и громче добавила, — что будем делать, если они там поубивают друг друга? — Нова, — тон капитана почему-то смягчился, — не то чтобы я обесценивал ваши жизни, но я в Разведкорпусе гораздо дольше вашего. Гроссман угрюмо поковыряла ранку около ногтя, пытаясь понять, что имел в виду Леви. Ни то опыт подсказывал ему, что ничего серьёзного не случится, ни то он привык хоронить своих сослуживцев. Ребята заметно нервничали. Саша с Конни перебрасывались тихими репликами и оглядывались на источник шума, который прекратился также резко, как начался, Микаса и Армин напряжённо всматривались в расползающуюся темноту леса. — Жан точно их убил, — Браус встала и прислушалась. — Почему ты не думаешь, что наоборот? — спросила Микаса. Видимо, безапелляционный тон Леви в отношении сестёр заставил сидеть на месте даже Аккерман. — Да чего вы заладили? — взвизгнул Армин, всплеснув руками. — Может быть, они договорились. Нова хотела бы поверить Арлерту, но два стихийных желания швырнуть в Микасу за её высказывания котелок с кипятком и побежать в чащу леса застилали глаза пеленой. Чтобы хоть как-то отвлечься, она продолжала яростно мешать похлёбку. Гроссман одновременно боялась и злилась на Леви. Что-то подсказывало, что если она сорвётся с места, капитан тут же её осадит и в прямом и переносном смысле. Нет, Марло – хороший и рассудительный парень, он не мог легкомысленно навредить Жану, пытаясь минутами ранее доказать свою верность Разведке. А если и сделал что-то, то Нова лично проконтролирует, чтобы Фройденберг ответил за каждое своё действие. Девушка с силой сжала половник, так что костяшки на пальцах побелели. — Идут, — Микаса кивнула в ту сторону, где скрылись Кирштайн с полицейскими. Гроссман подскочила вслед за Конни, обдав каплями похлёбки Леви и Софи. Старшая сестра неодобрительно зашипела. — Всё-таки они отмудохали Жана, — с долей сарказма констатировал Конни. На щеке Жана красовался свежий кровоподтёк, а сам юноша едва волочил ноги и шёл с поддержкой Марло. Нова закатила глаза и посетовала на свою внезапную вспышку агрессии. «К чёрту вообще защищать этого идиота?». — Капитан! — крикнул Кирштайн, помахав рукой. Он был настолько счастлив, будто откопал в лесу вместе с ребятами несколько слитков золота. — Им можно доверять! — Какое счастье, — буркнул Леви. Радовался он открытию своего подопечного или каплям бульона на рубашке было непонятно. Со словами «Мне есть, что вам сказать» Марло сбросил качающегося Жана на Нову с Конни, и отошёл с капитаном в сторону. И без того крупный Кирштайн в почти бессознательном состоянии весил всю тонну. Приятели одновременно захныкали и согнули ноги в коленях. — Жан, скажи мне, пожалуйста… — Пожалуйста, — улыбнулся он Гроссман. Если бы не было запаха перегара, девушка была готова поклясться, что Кирштайн пьяный. Аура эйфории вокруг него душила. Юноша придурковато ухмылялся, будто сам несказанно радовался, что выжил. Цокнув языком, Нова скинула его руку со своего плеча, и Жан слишком быстро упал на траву. — Как ты умудрился войти в десятку лучших, если тебя ушатал полицейский со связанными руками? Чрезмерное веселье тут же ушло с лица Кирштайна. Если бы его самооценка была материальна, то весь лес лицезрел, как она со свистом падает вниз. Нова прикусила язык и хотела бы извиниться, но Хитч перебила её: — Это не Марло, а я огрела его палкой по голове. Он слишком увлёкся моим напарником. Тебе надо совершенствовать свою тактику, лошадиная морда. Гроссман сначала выпучила глаза, а потом истерично хихикнула. Она слышала, как Конни хлопает друга по плечу и хохочет, слышала, как самооценка Жана ударилась об землю и закопалась в неё метров на двадцать. Нове стало жаль друга и стыдно пред ним. Он давно так искренне не улыбался и, наконец, смог реабилитировать свою гордость, чтобы потом споткнуться об двух девчонок. — Прежде чем рассуждать о внимательности, следи за своими почками. Хитч попыталась вырваться, но Гроссман удержала её за плечо. Лезвие ножа, которое Нова успела под общее веселье незаметно вытащить из голенища сапога, опасно скользнуло вдоль поясницы полицейской. — Ты больная?! — взвизгнула Хитч. — Эй-эй-эй, — Конни встал между девчонками, — Софи, код «красный», Нова снова превращается в атакующего титана. И без того испуганное лицо полицейской исказилось нечеловеческим ужасом. Было заметно, что она вот-вот ждёт искры, жар и гиганта перед ней. Но спецэффектов не последовало, и Гроссман, пожав плечами, отдала нож старшей сестре. Бурлящая похлёбка, как лучшее успокоительное, снова стало объектом её внимания. Она села на корточки и начала разливать варево по мискам. — Ты чего так взъелась? — Саша, до этого равнодушно вытирающая остатки крови со скулы Кирштайна, была первой на очереди за обедом. — Обидно за Жана стало? — Ага, унижать его только я могу. — Пахнет психологическим насилием, — Конни наигранно глубоко вдохнул, но стушевался под суровым взглядом Софи. — И тушёной морковью. Шедевр полевой кулинарии, состряпанный сестрами Гроссман между перепалками, больше напоминал корм для поросят. Десяток картофелин печально кружились в водовороте с морковью, которая явно погибла естественно. Соф для аромата добавила листья щавеля, но в единой композиции жижа из овощей была не ахти. Однако оголодавшие солдаты с жадностью накинулись на подобие супа. — Интересно, когда мы последний раз ели мясо? — спросила Микаса. — Я - до битвы за Трост, — сожаление в голосе Саши отражало скорбь всех пострадавших в Шиганшине. — Мы можем добавить туда… сверчков, — Конни поймал несчастного кузнечика, который имел глупость зазеваться около его бедра, и сунул его в лицо Аккерман. — Я слышал где-то, что это тоже полезный белок. — А что по-твоему белок? — спросила Софи и хмыкнула от того, как Микаса ретировалась от насекомого. — Белая херня в яйце, — гордо ответил Спрингер. — Белая херня в яйце звучит двусмысленно, — парировал Жан. Рассмеявшись, он увернулся от пинка приятеля и протянул руку, чтобы забрать миску у Новы. Он усмехнулся, когда Гроссман обескуражено замерла от того, как его средний палец прочертил линию вдоль её казанков и остановился у края мизинца. Слишком долго, неприлично долго он забирал свою порцию обеда. Девушка склонила голову вбок и улыбнулась уголком губ. «Ты кого хочешь спровоцировать, щегол?». Слишком резко толкнув в Кирштайна миску, Нова поблагодарила богов физики и кулинарии за то, что весь бульон не расплескался на них обоих, и отошла на безопасное расстояние. Впервые она пожалела, что отрезала волосы. Раньше в дни без изнурительных тренировок и полётов на приводах, Гроссман носила обычный хвост, и могла спокойно спрятать лицо в пушистых локонах. Насупившись, девушка налила себе остатки тушёных овощей и села между Софи и Конни. Леви до сих пор разговаривал о чем- то с Марло. Из-за суеты в полевой столовой Нова не могла расслышать диалог между военными, но догадывалась, что в лучшем случае к вечеру они будут менять свою локацию. Хоть полиция Стохеса относились к своим новобранцам равнодушно, на контрольном построении они обнаружат нехватку солдат и отправятся на их поиски. Убийство влиятельного предпринимателя, похищение полицейских… Возможно, при поддержке Пиксиса петлю на их шеях затянут чуть нежнее положенного. — Этот долговязый твой хахаль? — Хитч неприлично дерзко плюхнулась около Новы - также, как и прозвучал её вопрос. Гроссман сглотнула горячий картофель и кашлянула. Долговязых в их компании было не так уж и много, потому выбор был очевиден. — Ты не первая и не последняя, кто меня сватает без моей воли, с чего такие выводы? — Ты ошиваешься рядом с долговязым и этим лысым, — Хитч кивнула в сторону Конни, который настороженно задержал похлёбку во рту. — Лысый мелковат для тебя, значит, долговязый - твой хахаль. — Если хахаль производное от «хаха», то вполне, — Нова обняла Конни и, не касаясь, провела языком вдоль его щеки. Она была готова поклясться, что редкие волоски над его губой втянулись в ноздри больше положенного. — А что за предвзятое отношение к росту? Может, у человека всё в корень ушло. Наконец, Спрингер определился с судьбой своего ужина, и выплюнул его обратно в тарелку. — Хах, тогда, тоже самое ты скажешь о своём капитане? Гроссман погладила по спине Конни, который гипнотизировал свой обновлённый завтрак, и с иронией ответила: — Он тебя ударит за такие домыслы, и ты неделю будешь срать костями. Ещё вопросы? — Слышь, долговязый, — Хитч махнула рукой Жану, — она хороша. Киртшайн, объясняющий что-то Армину, отвлёкся, перевёл взгляд с полицейской на Нову и широко улыбнулся: — Я знаю. — Эй, если ты не хочешь есть, я возьму твою порцию, — волну замешательства Гроссман переврала Саша, повисшая у неё на шее. — Ты совсем дурочка? — Конни отодвинул плошку на безопасное расстояние от подруги. — Там мои слюни. — Я просто не наелась, — буркнула Браус. — Хватит паясничать, — прервал их Леви, — быстро доедайте. Мы отправляемся к ближайшему полицейскому штабу. Нова протяжно застонала. В худшем случае их ждала очередная стычка с полицейскими. Мечты о бане, мягкой постели и нормальном ужине стали ещё дальше от её реальности.