killing butterflies

— Я читала в книге, что существовали животные, такие как обезьяны. Чаще всего они обитали на деревьях. Вопрос: почему я обезьяна? Нова пожелала удачи ветке, на которой она разместилась. Подозрительный хруст намекал ей лишний раз не шевелиться. — Ты, скорее, зажравшаяся ворона, — прошептала Софи, повиснув на приводах рядом с сестрой. Кора затрещала под подошвой её сапог так, что младшая Гроссман не знала, во что вцепиться: в ствол дерева или мушкета. — Как бестактно с твой стороны! — наигранно возмутилась Нова, — мне впору брюки Армина, какой там «зажравшаяся». Соф хмыкнула и прижала указательный палец к губам. Снующие под ними полицейские не замечали ни их, ни приближающийся топот копыт. Сосредоточившись на прицеле, Гроссман не определилась, кому достанется звание «Идиот уходящего года». С одной стороны её друзья, несущиеся на повозке и решившие, что своё маленькое путешествие стоило бы сопроводить боевым кличем. В их выходке не хватало только баяна Конни и его фирменных частушек про раскопки золота и женские репродуктивные органы. С другой — «зажравшиеся» полицейские, которые не догадывались, что их окружил Разведотряд по наводке Марло. — Эге-гей! — закричал Спрингер, как только лошади проломили хлипкую изгородь. Он размахивал над головой шляпой, с которой сыпались злополучные ветки, тем самым подавал сигнал к действию. Прежде чем Гроссман закатила глаза, её приятель по щелчку пальцев превратился из задорного мальчишки в настоящего солдата. Спрыгнув с повозки, он вытащил из кейса лезвие и полоснул им по голенищу встрепенувшегося патрульного. — Не убейте и не убейтесь, — короткий приказ Леви утонул в единогласном «Есть!». Конни был из тех, кого допустили в ближний бой. Вместе с Микасой он в секунды превратил двор, нашпигованный полицейскими, в месиво из кровавых брызг. Нова прицелилась. Раздражало. Все мельтешили перед глазами, как мухи в тусклом свете уличного туалета. Дёрнув ружьём, девушка с досадой цокнула языком. — Смотри на северо-восток — Софи кивнула на дальний выход из особняка, откуда вывалилась вереница подкрепления. — Я снесу одного из них, прострели ему ногу. — Это же не яйцо, чтобы его сносить! — крикнула вслед сестре Гроссман. — Бляхобле. Нова закрыла один глаз и прицелилась. Софи, как мяч в вышибалах, влетела в трёх военных. Один из них упал навзничь, и младшая Гроссман прокусила нижнюю губу от напряжения. Время замедлилось так, что секунды тянулись подобно приторному сиропу. Нова нажала на спусковой крючок, мужчина средних лет взвыл от боли в простреленном колене, а Соф бросила в прогибе напарника раненного. Желание нащупать второй патрон в нагрудном кармане куртки приравнялось к жизненно-необходимому, но на перезарядку уйдёт минута. Долгая и удушающая. Есть ещё ножи. Очередной выстрел скользнул по барабанным перепонкам, в ушах зазвенело. Жан показал приятельнице большой палец. Нова была готова поклясться, что видела тонкую струю слюны на второй пуле, которую он сжимал в зубах. В ответ она покрутила пальцем у виска под свист стрелы. Саша опустила лук и с презрением посмотрела на скулящих полицейских вокруг Соф. Гроссман неудачно приземлилась около приятелей и поморщилась от боли в голеностопном суставе. Когда-нибудь она победит силу притяжения, но не сегодня. — Здесь всё чисто, — Микаса вытерла окровавленное лезвие об голенище сапога, — Леви сказал возвращаться в лес. — Слишком просто, — промямлила Софи, толкнув ногой самого шумного полицейского. Последний взвыл ещё громче. Как после весёлой попойки в баре, разведчики потянулись друг за другом на пригорок. Сапоги тонули в грязи, периодически кто-то из ребят громко ругался, перекрикивая звучные протесты раненных военных. Нова ухватилась за ветку кедра, чтобы равновесие не покинуло её тело. Недосып благополучно выталкивал из ног остатки координации. В два прыжка и миллион рисков свалиться на полпути она настигла Кирштайна и процедила ему в ухо: — Ты идиот - зажимать в зубах пулю? Жан закинул руку на плечо Гроссман и улыбнулся: — Люблю, знаешь ли, держать опасность во рту. — Фраза «Пососи, потом проси» заиграла новыми красками, — Конни снова увернулся от пинка приятеля и со смехом пробежал несколько шагов вперёд. Последнее, что Гроссман поняла: Жан не выпустил её из объятий во время атаки на Спрингера. Она меланхолично уставилась на лысеющие кроны деревьев, почувствовала боль в лопатках и пояснице и поблагодарила сентябрьское солнце за то, что лужа, в которую они с Кирштайном рухнули, тёплая. — Жан, если ты хочешь видеть во мне девушку, которая с тобой будет и на высоте и в грязи, то ты ошибся адресом. — Мы с тобой летали вместе на УПМ, сейчас лежим в грязи, где не по адресу-то? — Жан оставил на её щеке смачный, но сухой поцелуй. Его потрескавшиеся губы царапнули кожу девушки. Нова отвернулась от юноши, решившим публично продемонстрировать свои нежные чувства. Физическая усталость не позволяла ей сопротивляться или размышлять над поведением приятеля. Остатки сил Гроссман направила на попытки сохранить глаза открытыми. — Фу, Софи, — Саша демонстративно перешагнула через приятелей вслед за Соф, — я отказываюсь сегодня от ужина. Насмотрелась на что-то жирное и несъедобное. Старшая сестра хихикнула и пробубнила что-то про маловероятный ужин. Сколько времени они проведут на окраине земли Рейссов – неизвестно. Со слов Леви Марло обозначил обветшавший особняк штаб-квартирой резервного отряда центрального подразделения военной полиции. Хотелось с сарказмом фыркнуть от любви столичных военных к помпезным и длинным названиям. Все понимали, что добраться до основного состава во главе с Кенни Аккерманом в такие короткие сроки невозможно, однако резерв мог помочь с их поисками. Кенни Аккерман… Из головы не выходил последний кошмар. Нова была уверена, что долговязый мужик с взглядом серийного убийцы – её ночной преследователь. Но как она могла заблаговременно увидеть его во сне? Все попытки Гроссман вспомнить, видела ли она Кенни раньше, отражались в её нынешнем состоянии – она села в лужу. Нова хотела бы застонать и откинуться назад, но жуткие рассказы воспитателей приюта, что в лужах водятся вши и прочая нечисть, отговорили её от этого стихийного порыва. Присев, она ворчливо сказала: — Никакой любви в этом подразделении. — Да ладно тебе, — Браус с хитрой ухмылкой протянула руку подруге, её примеру последовала Софи, — у нас любви для тебя хоть отбавляй. — А для меня? — возмутился Жан. — Пососи, потом проси, — Конни был на безопасном расстоянии от Кирштайна, однако остальным пришлось пригнуться от летящего комка грязи. Веселье прервал Леви, тащивший за собой усатого мужчину, который был чуть красивей лужи, где все ещё отдыхал Жан. Его хныканье и брань смешивались в мерзкий звуковой поток. Нова метнула яростный взгляд на Кирштайна, протирая рукавом ствол ружья. Не хватало лишиться огнестрельного оружия из-за их спонтанного купания. Капитан негромко свистнул, и все построились, согласно уговору. Микаса и Армин направили мушкеты на усача, остальные распределились по периметру. Поднявшийся ветер уносил от Гроссман обрывки фраз, но она поняла, что в резервном штабе Эрена и Хистории не было. — Некоторые мужчины и женщины были простыми слугами, но вы без разбора всех покрошили, — усач нарочно громко сказал фразу, что даже шелест листьев насторожено притих. Нова оглянулась. Не то от лунного света, не то от постоянных попоек белки́ выпученных глаз полицейского казались желтыми. Блефовал ли он? А если они всё-таки навредили невинным фермерам? Стало как-то холодно, и зубы Гроссман застучали в ритм неизвестной, но энергичной мелодии. Под такую ещё плясали на городской площади по выходным. Она посмотрела на Софи, мелкая дрожь никак не вязалась с её отстранённым выражением лица. Старшая сестра тоже замешкалась и испугалась. Глухой удар заставил всех встрепенуться, теперь глаза Новы могли победить блюдца в конкурсе «Самый большой размер». Такой же жёлтый, как белки́, зуб бесшумно упал на траву сбоку от усача. Мужчина корчился, хрюкал и хрипел: ужин в виде грязного сапога Леви был явно ему не по душе. Капитан с отвращением отстранился, будто затолкать в рот полицейскому свою ногу было ещё более мерзким мероприятием. — Это беготня по с-с-самкнутому кругу! — шепелявил усач - видимо Леви выбил ему несколько передних зубов, — вы лис, вонюсие крысы, которые не увидят савтрасний день. Уже савтра ваших товарисей во главе с С-с-смитом повесят на потеху народу. Полицейский дрожал и неприлично долго поднимался на ноги. Он выглядел комично, будучи выше на голову человека, который раскрошил ему половину рта. Однако с сальными волосами, залитым кровью и слюнями подбородком, в испачкавшейся одежде вызывал у Гроссман только отвращение. Мужчина снова начал говорить тихо и вкрадчиво, Нове пришлось напрячь слух, чтобы хоть как-то уловить суть монолога усатой змеи. — Он предлагает нам сдаться, — прервала слуховые мучения сестры Софи. Стоя ближе к капитану, она прислушалась и добавила, — обещает замолвить за нас словечко. Сестры переглянулась с выражением лиц «ага, конечно», и уже не так сильно вздрогнули от нового удара Леви. Как бы громко шепелявый не кричал, все отчетливо слышали хруст костей. Нова заворожённо наблюдала, как рука полицейского сначала неестественно выгибается в локтевом суставе, а затем падает уродливой плетью на землю. — Он точно сломал ему руку в двух местах, — констатировала Гроссман будничным тоном, словно делилась своим списком покупок на рынке. В какой-то момент жестокость стала для неё рутиной. После драк в приюте отголоски совести напоминали девушке, что разбитый нос одноклассника – хреновое дело. Но сожаление быстро рассеивалось. На смену ему приходили равнодушие и тупая безучастность. И уж совсем невозможно было Нове представить, как она будет защищать человечество, если сама переставала верить в справедливость и методы, которыми та достигалась. Всегда ли им придётся драться, стрелять, размахивать мечами, чтобы их услышали? Гроссман усмехнулась: кто-кто, а капитан Леви хорошо усвоил, что язык насилия самый доступный абсолютно для всех. Хотя в его чёрствых комментариях и приказах было больше человечности, чем в высокопарных речах военной верхушки. — Где Эрен и Криста? — Леви начало раздражать повторение одного и того же вопроса. Нова заметила, что он нарочно не называет настоящее имя Хистории. — Я не знаю, — бравада усача обратно пропорционально уменьшалась количеству его слёз, — Кенни Аккерман нисего нам не сообсяет. — Что ты сказал? — переспросил капитан, прищурившись. Притихшие рекруты зашевелились. Нова размышляла - однофамилец ли этот пугающий мужик в шляпе бывшей сокурсницы или её родственник. Давно известно, что Микаса с Эреном - сироты и не имеют родственников, а, вступив в Развекорпус, все единогласно решили, что с Леви они точно однофамильцы. Однако было слишком много мрачных, молчаливых и сверхсильных Аккерманов на один квадратный метр. Нова прочистила горло и подняла руку для привлечения внимания: — Капитан, до того, как мы попали в засаду, майор Ханджи отправила меня к моим знакомым, чтобы узнать о настроениях гражданских. Там они показали портрет этого Кенни. Он кошмарит Трост, наказывает и убивает жителей за провинности и долги. То место… «Валет», где вы меня нашли, видимо, принадлежит ему. Можно собрать доказательства, которых хватит на то, чтобы Кенни со всем элитным подразделением были следующие на очереди на плаху. После нас. — Странные у тебя знакомые, раз знают про Кенни Аккермана, — мрачно сказал капитан. – Слышал? Мне недолго придется ждать тебя в аду. Нова потупила взгляд, стараясь не смотреть на Софи и Жана, чьи лица превратились в маску подозрений. Не успела старшая сестра открыть рот, как её прервала Саша и треск тетивы: — Кто-то идёт. И их несколько. — Я зе говорил, вам конес, — язвительно заметил усач и тут же схлопотал новую порцию ударов. Разведчики в мгновение прицелились туда, куда указывала Браус – на восток от особняка. В сумраке виднелись лишь равномерные колыхания местами пожелтевшего сухостоя. Ветер, как педантичный дирижер, гнал волны к горизонту. И только в одном месте его идеальная композиция разрушалась. Едва заметно к ним кто-то двигался, раздвигая в стороны траву. Секунды растягивали нервы до состояния тонкой лески, затем комкали их в небрежную гармошку, и вновь повторяли свою пытку. Капли пота на лбу Новы казались ей непосильной ношей. Сморгнув солёную влагу, она сфокусировалась на плавающей точке мушки. Стрелять без приказа капитана опрометчиво, да и высокая трава снижала вероятность попадания. Противник находился в укрытии, тогда как остатки Разведкорпуса были, как на ладони. Малейшая провокация – их расстреляют без предупреждения. — Да ладно, опять? — Саша, стоящая ближе всего к полю, опустила лук и вздохнула. Одновременно облегчённо и разочарованно. — Снова, — усмехнулся Конни. — Эй, если бы вы были без майора, я бы посчитал вас шпионами. «Майор? Ханджи?» Гроссман привстала на носочки и действительно рассмотрела на фоне грязно-фиолетового неба знакомую стрижку «под горшок» и высоко собранный хвост из непослушных торчащих волос. Ханджи весело помахала рукой, что не соответствовало плачевному положению Разведки. Идущий позади Моблит одарил всех улыбкой, будто благодарил за то, что выжили, а Марло и Хитч ограничились кивками. Впрочем, они не прощались, ещё утром ребята отправились в город без тёплых пожеланий напоследок. — Леви, мы молодцы! Обвинения с Разведкорпуса сняты, Эрвин на свободе и передал тебе письмо. Все, подобно мотылькам, потянулись на свет факела. Леви развернул маленький лист, исписанный аккуратным ровным почерком: «Леви, благодарю тебя и твой отряд за стойкость и мужество. Дариус Закклай и Дот Пиксис поспособствовали установлению справедливости. Разведкорпус свободен». Тишина авторитарно боролась с робкими нападками шелеста листьев, стонами усача и потрескиванием огня. Разведчики вчитывались в строчки, смакуя последнее предложение. Разведкорпус свободен. Лишать себя удобств, болтаться на волоске от смерти: стоило того, чтобы попробовать этот вкус свободы. Гроссман вспомнила, как в порту рыбаки сбросили её с пирса с целью научить плавать. Сначала ледяная грязная вода сковала мышцы, затем волна огня охватила лёгкие вплоть до альвеол. Она отчаянно барахталась, сопротивляясь объятьям реки, пока не осознала, что стихия на её стороне. На смену панике пришло расслабление, хаотичные движения сменились на равномерные гребки. Ещё никогда воздух не казался таким желанным, а солнце таким согревающим. Сейчас Нова испытала такие же чувства. — Мы свободны, — девушка говорила медленно, словно боялась спугнуть реальность. — Да! — от крика разведчиков вороны с обиженным карканьем разлетелись. Все эмоции, которые они, как придётся, забрасывали в глубину души, вывалились наружу смешным, спутанным клубком. Саша обнимала Хитч, одновременно плача и смеясь, в её несвязном лепете промелькивали слова, значение которых были известны только ей. Софи впервые искренне и облегчённо засмеялась, потрепала Нову по голове и тут же отступила в сторону, так как Конни не придумал ничего лучше, чем прыгнуть своей младшей Гроссман на руки. Девушка сдавленно крякнула и порадовалась, что дерево позади не позволило ей вновь оказаться в грязи по вине сослуживца. Жан забыл, что утром получил по голове от парочки полицейских, и обнимал Марло, как старого друга. Даже всегда сдержанная Микаса спрятала улыбку, уткнувшись носом в затылок Армина. — Они будут бесоёбиться так ещё долго, — вздохнул Леви, — какие наши дальнейшие действия? И как у вас получилось снять с Разведотряда все обвинения? — Об этом расскажу по дороге, сейчас есть дело первоочередной важности. Возможно, мы знаем, где спрятаны Эрен и Хистория. Вопреки предсказанию капитана, все моментально притихли, только Конни остался висеть на шее Новы. Она стряхнула приятеля и подошла ближе к майору, которая в дрожащем островке света от факела раскладывала бумаги. — Исполнитель похищения - военная полиция, точнее её центральное подразделение во главе с Кенни Аккерманом. Нова, тебе удалось что-нибудь узнать у гражданских? — Да, если кратко, гражданские хорошо знают Кенни, он творит всякую дичь в Тросте и, скорее всего, в столице. Само собой, безнаказанно. Его боятся. — Хорошо, — кивнула Ханджи, — напишешь мне подробный отчет, когда вернёмся в штаб. Это может пригодиться для укрепления авторитета Разведкорпуса, — Нова негромко захныкала от перспективы провести целый день за бумагами. — Итак, после того, как Хистория раскрыла своё настоящее имя, и мы узнали её истинное происхождение, я отправила часть своего отряда в земли Рейссов. Они работали на ферме и выведали у местных, что есть одно место, куда не рискует никто соваться – часовня. Фермеры туда боятся ходить из-за суеверий, знаете, рассказы про призраков и прочее. Пять лет назад, в день когда стена Мария пала, там погибла вся семья Рейссов. На часовню напали бандиты, убили детей вместе с женой Рода Рейсса, а саму часовню сожгли. Выжить удалось только главе семейства. Часовню отстроили заново, но обходят стороной. К чему я всё это? Ах, да. Хистория – прямая угроза для Короля Стен, а Род Рейсс может как устранить её, так и использовать для восстания. Таким образом, военная полиция – исполнители, а Рейсс – заказчик. — Корыстный мотив, уединённое место, где нет свидетелей, — Леви потёр морщинку между бровей, — но зачем им Эрен? — Либо наивно надеется, что Эрен примет его сторону из-за Хистории, что в принципе глупо, либо попытается забрать силу Атакующего титана. — Каким образом? — встрепенулась Микаса. — Не знаю, — майор невесело покачала головой, — но, возможно, Рейссы знают о природе титанов больше нашего. Есть вероятность, что они съедят Эрена. — Сделают из него похлёбку? — спросил Конни и ойкнул от подзатыльника Софи. — Это всё предположения, — Ханджи встала и отряхнула брюки, — основанные на сплетнях, старых отчётах полицейских и наблюдении за Райнером и Бертольдом. В любом случае, если не найдём там Эрена и Хисторию, Род Рейсс обязан дать нам ответы на наши вопросы. К утру туда прибудет подкрепление. Умозаключения казались стройными и логичными, но Нова сжала виски, чтобы черепная коробка не лопнула от объема информации и количества вопросов. Вспышка пронеслась перед глазами, как и давящая головная боль, настолько сильная, что столпившиеся вокруг Ханджи разведчики стали размытыми. Вместо них Гроссман увидела, как языки пламени охватывают каменные руины, а ссутулившаяся, качающаяся из стороны в сторону фигура скрывается в лесу. Девушка быстро заморгала, пока привычный пейзаж не вернулся к ней. Софи, заметившая странное поведение сестры, обеспокоенно поинтересовалась: — Всё нормально? Нова лишь неуверенно кивнула. Видимо усталость вкупе с разыгравшейся фантазией решили встряхнуть её подсознание. — И ещё, — Леви обернулся к разведчикам, — если там будет Кенни Аккерман, это станет для нас большой проблемой. Считайте, что вы столкнетесь со мной, как с врагом, а с тем оружием, что у него есть, он будет практическим непобедимым врагом. — Простите, капитан, вы его знаете? — тихо спросила Соф. — К сожалению. Микаса, был ли у тебя момент, когда в тебе пробудилась сила? Микаса, нервно отрывающая кожу с обветренных губ, замерла, словно о чём-то глубоко задумалась, и после непродолжительной паузы ответила: — Да. — У Кенни тоже, и у меня. Нова многозначительно посмотрела на старшую сестру: «Они всё-таки родственники». — Ну, что, готовы замарать свои руки ещё раз? — спросил капитан, смерив взглядом каждого подчинённого. — Если всё пройдёт успешно, можно нам отгул? — улыбнулась Нова одним уголком губ. Её просьбу поддержала Саша: — И баню. Еще несколько дней, и в моих волосах обнаружат новый вид живности. Лицо капитана смягчилось, и он кивнул: — Разумеется. Последовав примеру остальных, Гроссман звонко свистнула, подзывая Звёздочку. Впереди час езды верхом, бессонная ночь и неизвестность. Одна мысль грела душу – Леви Аккерман всё-таки один из самых человечных взрослых в её окружении.