***
Маккуин действительно не понимал, за что ему все эти издевательства? Кому он навредил? Кому он в жизни помешал, что с ним такие несчастья происходят? Он не может понять, не может. «Он может…»«Просто не хочет…»
«Ему просто плевать…»
Именно так сказали бы эти бедные актёры дешевого спектакля, где главное — повторюсь — денежки и славушка. Кажется, будто ничего в этой жизни не меняется. Ни-че-го. Всё, каким было — эгоистичным, гнусавым и алчным — так и осталось. Но будет ли это продолжать дальше или даже незначительная вещь вдруг поменяется? Никто, конечно, не скажет, что ждет нас в будущем, но предположить могут. Это не точно, но это то, что хотят знать люди. Они верят, что предположения это точь-в-точь, что и магическое предсказание. Они сильно ошибаются. Сильно... Маккуин верит, что люди всë же могут меняться, но не доверяет им до конца и, кажется, правильно делает. Люди могут меняться только тогда, когда они этого желают сами, когда это нужно им самим, а не какому-то алчному обществу. Желание меняться, никаким образом, не должно быть осуждено обществом. Желание не должны критиковать. Не должны подавлять. Не должны вмешиваться своими вопросами: "А правильный ли это путь? ", " А ты справишься? ", "Может помочь? ". Если вы хотите помочь человеку, то помогайте ему только тогда, когда вы видите, действительно видите, что в одиночку, он сам не справляется. И уже тогда берите свои лапы в руки и бегите на помощь. В такой ситуации главное правильно понять, когда именно потребуется помощь. Если Вы решите "спасти" его раньше — результата не будет, таким образом, Вы только отобьëте его желание меняться. А если вы поздно решитесь помочь ему, то считайте, что вы вообще никогда не знали о существовании этого человека. Он может сделать всё, что ему угодно. Будь то, хороший или плохой исход. Решение только за одним человеком, не за вами, а за тем, кто решил меняться. А поменяется он к лучшему или худшему — решать это не вам. Маккуин часто не мог, справился со своими эмоциями. Он практически находился в состоянии "главное не потерять маску". За этой маской скрывается всë то, что никому показать нельзя — истинные чувства... Одно неверное движение и всë, что так долго копилось, могло выйти наружу. Хотя, с этим обществом Маккуин теперь уже практический не отличался от всех… Или?.. Нет, мы ошиблись — отличается. Сильно отличается. Маккуин — живой. Он живой в душе и всё ещё понимает, что люди тоже живые. У него есть совесть, но, к сожалению, она спрятана где-то глубоко в его душе — как и другие добрые чувства. Правда, Маккуин вспоминает, что, их нужно иногда выпускать, иначе, «Привет, я зло, теперь я буду тобой!». Нет, это, никуда не годится, а поэтому «такое» допускать нельзя. Никаким образом нельзя. Никаким…***
Хадсон Хорнет, местный доктор и самый скрытный жилец Радиатор-Спрингс. О его судьбе никто из проживающих в этом «захолустье» не знает. Да, звучит абсурдно. Хадсон Хорнет — стройный, загорелый, похожий на аристократа мужчина. Местные жители избрали Дока в качестве главного во всём: он был одновременно главой города, главным врачом, судьёй — да кем он только не был. И не смотря на все эти должности, не смотря на то, что, он знаком с каждым жителем лично, а особенно с Шерифом. Никто, никто не знал о Доке, о его судьбе. А Доку это было только в пользу, по крайней мере, он так считал. Да, если вы сейчас сказали или подумали, что он неправ, то вы угадали — он неправ. Утро. В Радиатор-Спрингс всё как обычно тихо: Фло открыла своё кафе, итальянцы открыли свой магазин шин, остальные жители тоже открыли свои магазины и прилавки. Салли открыла окна своего отеля — да и отель в целом — посмотрела в окно и, увидев Мэтра, решила выйти к нему. Салли вышла из-за ресепшена, прошла в холл, а затем во двор отеля, чтобы выйти к дороге. Мэтр увидел Салли ещё, когда она открывала окна своего отеля. — Здорова, Салли! — прокричал Мэтр, когда девушка была в двух метрах от него. — Привет, Мэтр. Замечательный денёк, не правда ли? — спросила сарказмом девушка Мэтра, ведь, по дороге пройти-то еле как можно, не то чтобы проехать… Благо городок маленький, идти недалеко. Вы спросите: «Куда?», я отвечу — в суд. Да, это утро перед судом, то самое, которое не предвещало ничего плохого для Дока. Но мы с вами умеем всё перетереть во что-то грандиозное. — О, да, денёк и правда, замечтáтельный! — Мэтр, ты идёшь к ночному стритрейсеру, что наш городок разгромил? — Спрашивает Салли для подтверждения своей мысли. — Да вот, шериф сказанýл идти, да в суд притаскивать! — О, что же, полагаю, мне нужно будет выступить в качестве адвоката в суде, — устало выдохнула Салли. Снова, снова ей придётся быть в этом положении…***
Это утро не для всех было радостным, а если быть точнее — не для кого. Действительно, кому понравится, если в его дом кто-то зайдет поздно ночью и, разгромив его, уйдёт безнаказанно? Конечно, никому — логично? Да. Но есть и те, кому это утро выдалось ещё более отвратительным. Да, это Док — Хадсон Хорнет, наш судья (на данный момент). Док искренне не любил стритрейсеров, как показала нам ситуация этой ночью. В отношении города, Док любил архитектуру, не смотря на множественные разрушенные дома и потрёпанный вид. Док любил город за то, что в нём остались проживать жители, которые оставили надежду этому городу, они не уехали кто-куда, а остались и живут надеждами на покупателей. Он любил город за атмосферу, за всех тех, кто оберегал Радиатор-Спрингс, сохранял, как мог, улучшал его и помогал. Жители помогали друг другу, в городе веяло теплотой и душевностью, будто Рай. Рай, в котором никто никого не тревожил — спокойствие и любовь. Разве не это ли Рай? Да, Рай. Хотя не мне судить. Но Док — и не только он — полюбил такое захолустье… После того, что произошло этой ночью, Док не смог уснуть. Он думал, думал обо всём: о том, что стало с их городом, о том, что этот стритрейсер (козел) здесь забыл. Этот город, а точнее давно забытое захолустье, кому надо сюда приезжать, тем более молодёжи? У Дока выпали тяжелая ночка и утро и весь день, в общем.***
Суд. Док раздражён. Его любимый, такой любимый город разгромил какой-то тупой стритрейсер. Но Док рад, что поганец не уйдёт безнаказанно: Док решит, как наказать — а план уже имеется! Док ругаясь, проходит по залу к своему месту, к месту судьи. Док садится на стул и не успел он договорить фразу, как он поднимает свой взор на того самого поганца… Каково же было его удивление, когда он заметил этот грязный, порванный красный костюм гонщика и эти нашивки с названиями спонсоров и компаний. Док его уже ненавидит. После суда Док всё никак не мог отойти от своих мыслей. Кажется, он думает о своем прошлом? Док, конечно, заметил, что мальчишка красивый. Его волосы, глаза, его молодое тело — всё это Док заметил. Ещё бы он не заметил, то это было бы странно. Нет, Доку никогда не нравились мужчины. Даже не так: ему никто никогда не нравился и он никогда никого не любил. Это звучит грустно, печально, а веет таким полностью пропитанным душевным одиночеством. Но, не смотря на это, Док не был алчным и слишком холодным, нет. От Дока веял небольшой холод по отношению к людям, но это был не ненавистный, а одинокий. От Дока веяло одиночеством и печалью. Док не показывал своего внутреннего, по крайней мере, он так считал, но его тело само себя выдавало. Жители решили, что это нормально, что Док такой по характеру, по природе. Из своих мыслей его вывел Шериф: — Эй, Док, ты что, не идёшь? Док очнулся от своих мыслей, но не ответил шерифу. Он не понял: не идти куда? — Только не говори, что ты не будешь показывать, как ему пользоваться Бесси? — чуть возмущённо спросил шериф, понимая, что Док не собирался идти. Но кроме его никто не знал, как именно правильно работать с Бесси. Нет, знали только, как она работает. — Что?.. А, кхм, значит сейчас, и объясним, — сказал Док, придумывая план на ходу. Они с шерифом вышли из здания суда. Подсудимого всё ещё держат в здании. Док и Шериф стояли у входа. Шериф заметил, что как только Док заметил этого поганца, то стал каким-то грустным? Шериф не понимал почему, поэтому решил спросить: — Что-то ты Док странный какой-то. Заболел или не выспался? — спросил шериф Дока, но тот не сразу ответил, видимо, погрузился в разработку плана целиком. — Нет, я просто не выспался. Не смог уснуть после сегодняшней ночи, — ответил Док, понимая, что шериф тоже не выспался, а поэтому и не поймет, что Док-то не поэтому «грустит». Спустя десять минут у шерифа и Дока уже был план, шериф уехал в начало шоссе шестьдесят шесть. Ещё рано утром с машины Молнии слили бензин, такая мера предосторожности, но именно эта предосторожность была помощью в плане Дока, а также самой важной частью, без исполнения которой ничего не получиться…***
Шум мотора, хлюпанье гудрона и плавящейся асфальтовой крошки, грязная, жёлтая асфальтоукладчица Бесси, дымит и работает. Док смотрит на Бесси и улыбается, предвкушая «восторг» Молнии. — Вот наша Бесси, лучшая асфальтоукладчица в мире, — Док смотрит, то на Бесси, то на Молнию и улыбается. Затем отходит от Бесси, показывая Молнии всю картину. —Ты приговорён к исполнительным работам! — Радостно, чуть ли не прыгая говорит Док, понимая, что теперь стритрейсер получит «своё».Док уже не так грустит, что встретил ночного гонщика, хотя бы потому что, позиция того, что этот поганец сделает новую дорогу — сделает доброе дело на пользу города. Но Маккуину такая позиция не нравится: он будет работать? Хах, он что, работяга чтобы работать? Маккуин слушает Дока обреченно и шокировано. Явно Молния к такому не готовился. Но Док продолжил: — Будешь ремонтировать дорогу под моим надзором! — уже строже и холоднее говорит Док, понимая, что должен держать вид, потому что его уважали. Да в городе Дока действительно Уважали. Дока резко пересекает своим «визгом» Маккуин: — Что?! ДА вы все чокнутые! — к Маккуину подходит Мэтр. Он явно не хочет скандалов, но просто молчит, не перебивает их «потасовку», затем шепчет Маккуину: — Знаю, тебе щас и без того худо, но… Ты мне должен тридцать две тыщи за защиту в суде, — серьёзно говорит Мэтр. — Что?! — Смотрит на него чуть ли не плача Маккуин, но Мэтр ему лишь улыбается. Док повернулся к Бесси и, намекая глазами на машину Молнии сказал: — Прицепим к старушке Бесси, — Снова улыбаясь, говорит Док, видимо, он понял, что посмотреть на реакцию пацана было бы смешно. Ведь, хах, действительно это стоит того. Вывести его из себя было легко, — Обращайся с ней нежно. — Ты издеваешься, ДА? — злобно отвечает Маккуин, ещё чуть-чуть и он взорвется. Во смехота будет! Но не смотря на это, Док продолжая улыбаться, поворачивается к концу дороги и города, продолжил говорить: — Начнешь от начала дороги, — Маккуин и Мэтр подошли к Доку, смотря на город, — закончишь там, где она кончается. Маккуин подошёл к Доку и окинул свой шокированный взор на дорогу, идущую вдоль города. Ремонтировать придётся долго. На такой масштаб Мэтр вскрикнул: — Шо б я сдох! — Стой-стой-стой, а сколько это займёт? — уже тревожно спрашивает Молния, пока Мэтр всё ещё не отошёл от увиденного масштаба крушения. — А, если не лениться… То управишься за пять дней. — ПЯТЬ дней?! Но мне нужно в Калифорнию, подбивать под «Диноко» клинья! — Маккуин взглянул жалостливым взглядом на Дока. Пока Мэтр переглядывался, то на Молнию, то на Дока. Док не любил это «нежности», оно и понятно почему — вид… «Виноват — отвечай. Нечего мне тут глазки строить, щенок, ты у меня попляшешь. Выкобениваешься, стоишь. Работай лучше, быстрее уйдёшь отсюда. А чем быстрее, тем лучше для меня и всего города. Звезда всемирная…» Но Док решил ответить чётко: — Тогда тебе лучше не трепаться, а работать! — уже раздраженно и строго проговорил Док. — Прицепляй его машину к Бесси, Мэтр! — На эту фразу, Маккуин нахохлился. — Ну, и ладушки! — Маккуин сел в свою машину, завёл её, а как только с колеса отстегнули блокиратор, его машина сорвалась с места в считанные секунды, вот значит, его и след простыл. Маккуин помчал, — СВОБОДА! — Позади Мэтр и Док. Дока, удивило больше — как быстро он испарился, а не то, что он умчался. А вот Мэтра удивило всё сразу. Док перевел свой гневный взгляд на шокированного Мэтра. Мэтр стал догонять, что он сделал не так: — А может, надо было запрячь его в Бесси, а после… Колодку снимать? — вслух рассуждает Мэтр, глядя вниз на асфальт, затем переводит взгляд на рассерженного Дока. Солнце. Горячая трасса. Тишина. Только наша Молния мчит по трассе и радуется. — Уху! Прощай, Радиатор-Спрингс и прощай, Бесси! Калифорния, встречай!! Юу-ху! — Молния всё мчит и мчит. Но всё идёт слишком гладко, а это подозрительно… И не зря подозреваем. Как только Маккуин берёт левее по дороге проезжает вперед, буквально метров триста-четыреста, то машина Маккуина внезапно глохнет вместе с выхлопами. Маккуин не сразу понимает, что он заглох. Только он посмотрел на панель, обнаружил, что бензина-то нет! — НЕТ, нет-нет, ой-йо-йо-йо-йо-й, а где бензин?! Куда бензин делся? — Маккуин докатился на машине до стенда, за которым его ждал сюрприз. Вдруг он видит шерифа и Салли. — Ахахахах, мы не так глупы, как ты считаешь! — чуть презрительно проговорил конец предложения шериф и приблизился к поганцу вместе с Салли. На что Маккуин вышел из машины, и активно жестикулируя руками, начал пилить скороговорками: —Но-но-но, как же? когда?! — Слили, пока ты был в отключке! — со злорадством произнесла Салли, на что, шериф переглянулся на неё, а затем на Маккуина, но Салли решила отомстить за Маккуиново «К-чау!». Салли взяла зеркальце и навела солнечного зайчика ему на лицо. На что, Маккуин лишь отвернулся от неприятного ощущения. Маккуин снова нахохлился… «НУ, ЗА ЧТО МНЕ ЭТО ВСЁ?!»