***
Его взгляд упал на Джона, и ему пришлось тихо вздохнуть. Тот сидел, съежившись в кресле, плотно прижав колени к груди и устремив неподвижный взгляд вперед. Холмс понимал, что вся эта ситуация слишком тяжела для Джона. Уже не в первый раз он проклинал себя за совершенное, ведь это всегда была его идея — взять Джона с собой. Даже если бы тот согласился без колебаний.***
Но как он мог догадаться, что ситуация настолько экстремальна? У него все было под контролем, по крайней мере, он так думал. В конце концов, он же Шерлок Холмс, единственный в мире детектив-консультант. Как могло что-то не лежать в пределах его видимости? Но на этот раз все было не так, Дженкинс с самого начала так и планировал. Он хотел встретиться с Холмсом, не просто убить его, а увидеть, как он страдает. И для этого ему казалось, что все средства хороши. Младший должен был знать, что Ватсон — его чудо. Во многих отношениях. Даже если он с трудом признавался в этом самому себе.***
Он снова позволил своему настороженному взгляду блуждать по своему другу. Это почти испугало Шерлока, он не знал, что еще сделать для своего соседа. Это причиняло ему боль, и он чувствовал себя еще беспомощнее. Его мысли кувыркались в чертогах. Они с Джоном шли по следу, который, по словам Лестрейда, в любом случае приведет их в тупик. Он отказался послать им поддержку, это не стоило усилий, а у его подчиненных были дела поважнее. Эта мысль заставила Шерлока поднять кулак. Он не был человеком насилия, напротив, Шерлок старался все решать умом — даром, которым он превосходно владел. Даже если это и делало его таким, большинство людей считали его фриком. И не в последнюю очередь — детектив-инспектор Лестрейд. Почему Лестрейд всегда так чертовски упрям? Неужели он до сих пор не научился доверять ему? Еще не понял, что он гений? Холмса злило это невежество, постоянные споры. Он так устал от того, что обычно это стоило ему драгоценного времени. И на сей раз это едва не стоило жизни Джону. Мужчина сглотнул. Лестрейд все равно искупит свою вину.***
Они не ожидали тупика, все было как раз наоборот. Они нашли секретный тайник, нужно было двигаться налево. По крайней мере, так они думали. Оба вздохнули с облегчением, ведь этот цирк, наконец, закончится. Они охотились за ним слишком долго, провели много бессонных ночей, исследуя его. Холмс уже понял, что отвлекся, — ошибка, которой с ним раньше никогда не случалось. Он думал о Джоне, не обращая внимания на окружающее. Он пытался понять свои чувства, что-то, на что он давил с тех пор, как узнал его. Почему он думал об этом в такой ситуации, ему до сих пор было непонятно. Как и много раз до этого, он не пришел ни к какому выводу, просто не знал, как себя вести. О чем думал Джон. Может быть, об их ссоре? И снова у них возникли разногласия по поводу Сары. Он просто не понимал, почему Джон проводит с ней так много времени. Драгоценное время, которое он предпочел бы провести рядом. В этом было бы гораздо больше смысла. Но Ватсон просто не хотел понимать. Обвинял его в ревности. Ревность? Это было просто смешно. Так ведь? Его мозг работал на полной скорости, не только противоречивые чувства, но и события со времен Падения занимали его. Дженкинс поклялся отомстить, он хотел увидеть смерть Шерлока. Но только после того, как он уничтожит все, что имело для него значение. Он видел в нем виновника. Человек, ответственный за смерть его жены. Холмс помнил это убийство, оно снова стало одним из главных спорных моментов между ним и Лестрейдом. Он знал, что делать, как и где должно было начаться расследование. Но инспектор встал у него на пути, слишком ясно дав понять, чтобы он не вмешивался. И он сделал это, ему не нужно было навязываться полиции. Они что-то от него хотели. Это дело было задолго до Джона, еще до того, как он смог регулярно помогать полиции. Они прибегали к нему только в крайних чрезвычайных ситуациях. Самое горькое было то, что больше всего досталось Джону.***
Снова беглый взгляд в сторону Ватсона. Он все еще сидел на месте, казалось, не сдвинувшись ни на миллиметр, и сердце Шерлока сжалось. Что он мог сделать? Дженкинс смотрел на них со злобой, Джон смотрел со злостью на него. И он снова подумал, не его ли это вина. Видел ли другой мужчина его встревоженный взгляд?***
Шерлок не знал. Он отключился, когда начался хаос. Секунда за секундой, ад вырвался на свободу. В них стреляли, им было трудно найти укрытие. Он видел, как Джон пытается добраться до ящиков, но в тот же миг падает на землю. Неужели он кричал? Или это было воображение? Больше Шерлок ничего не знал. Все его мысли вертелись вокруг Джона. Тогда он снова понял, почему считал чувства несущественными, тревожащими. Они только мешали его работе, его рациональному мышлению. Доказательства были перед ним. Дженкинс подкрался к Джону, взял его в свою власть. Бросил ему прямой вызов. И Шерлок сделал это. Сдался в надежде спасти Джона. До Шерлока донеслось тихое хныканье, усилившее беспокойство за напарника. Но он должен был скрыть свои страхи, полностью сосредоточиться на решении. Шерлок снова и снова оглядывался по сторонам, отмечая каждую мелочь на складе. Чувствуя на себе пристальный взгляд Дженкинса, не спускал с него глаз. Беспокойство Холмса росло с каждой минутой, в этом заброшенном сарае не было ничего, что могло бы ему помочь, ничего, что он мог бы использовать в качестве оружия. Почему у них не было запасного плана? Иначе он не стал бы слепо подвергать себя опасности. Его пистолет лежал в нескольких метрах от него. Дженкинс попросил его избавиться от него, и у него не было выбора, в конце концов, он целился в Джона. Джон, чье состояние становилось все хуже и хуже, сначала пошевелился, а теперь лежал совершенно неподвижно. Только через неравные промежутки времени он издавал низкий жалобный звук. И снова Шерлоку захотелось добраться до него. Чтобы убедиться, что ничего серьезного, что Джон только что просто пережил шок. Но чем больше проходило времени, тем яснее становилось, что его напарник серьезно ранен. Дженкинс вырвал его из мыслей, заставил опуститься на колени рядом с Джоном — факт, который он опроверг бы при обычных обстоятельствах, Шерлок Холмс ни перед кем не преклонял коленей. Но что здесь было нормальным? В этой ситуации было что-то хорошее, он был ближе к Джону, возможно, мог видеть то, чего не хватало старшему, возможно, немного успокоить его. Но чем ближе он подходил к своему напарнику, тем больше в нем нарастал страх. С этой позиции было легко понять, насколько серьезна ситуация. Джону стало совсем плохо. На том месте, где он лежал, уже натекла лужа крови. Его рубашка, казалось, насквозь промокла. Медленно, чтобы не злить Дженкинса еще сильнее, он опустился на колени и продолжил наблюдать за ним. Они были в его власти.