Мой ворчливый малыш

— Боже, Юнги… — Чимин прикрывает глаза ладонью, устало протирая чуть их, и вымученно поднимает голову, — Что опять? — Я всё видел, — тихо говорит омега, даже не поворачиваясь. — Что ты увидел, позволь узнать? — Ты… Ты обнимался там… — Юнги опускает глаза, неуверенно произнося это вслух, — А потом… он поцеловал тебя ещё… — О чём ты? — вот сейчас усталость как рукой сняло. Чимину уже не до шуток было, он двигается ближе, касаясь плеча омеги, но тот не даёт, отдёргивая в сторону, — Юнги… — тут уже в голосе проскользнул испуг, — Объясни получше, пожалуйста, я не понимаю. — Не надо притворяться, — омега кусает губу, — Скажи честно, я ведь надоел тебе уже? Лучше скажи сразу, пока не поздно. Если у тебя есть другой, то… — Подожди, что… — Чимин сначала не верит своим ушам, пытаясь переварить сказанное, а после нервно усмехается, — Ты… Ты хочешь сказать, что я тебе изменяю? Ты… Я целый день был в офисе перед глазами твоего отца, Юнги… — альфа не знал как и что ответить на это, — А потом я на всех парах спешу домой, к тебе, Юнги, — он повторяет имя мужа уже громче и твёрже. Чимин впервые чувствует такую обиду, такое ощущение, словно его любовь сейчас попросту обесценили. Чимин в первую очередь чувствует себя отвратительно просто… Его Юнги сейчас смотрел на него заплаканными глазами, в которых так и видна была эта боль. Чимин на секунду словно потерялся… — Ты видел именно меня? Как ты можешь утверждать такое, когда этого просто не могло быть? — альфа поворачивает его к себе, держа за плечи и заглядывает в глаза. — Вы были похожи, как две капли воды… и куртка такая же, телосложение, волосы… — Юнги сдвигает брови, пытаясь снова вспомнить всё и мысленно надеется, что тогда всё-таки ему показалось. — Но лицо не очень хорошо рассмотрел… — Я поверить не могу, — Чимин смотрит наверх, пытаясь прийти в себя. — Ты даже не видел лица, но уже обвиняешь меня, понимаешь? Ты… Ты не доверяешь мне? Боже, Юнги, ты правда не доверяешь мне… Чимин резко встаёт и отходит. Юнги следом за ним. — Нет! Просто скажи, что это не так… Я… верю тебе, просто скажи. — 4 года… — Чимин останавливается, — Неужели я недостаточно проявляю свою любовь, раз ты подумал о таком? Как ты мог просто… Я правда…не понимаю. — альфа мотает головой, — Подошёл бы, раз был уверен, что это я. — холодно кидает на последок. Чимин выходит из комнаты, а в следующую секунду захлопывается дверь в прихожей и Юнги не на шутку пугается. Он сам ещё толком ничего не понимает, что делает. Им движет что-то непонятное. — Чимин… — глаза намокают, а сам он выбегает и хватает куртку с вешалки. В спешке пытается натянуть ботинки, но они со шнурками и ему приходится притормозить, чтобы завязать или просто куда-то их деть. Пока он отчаянно пытался завязать один ботинок, то наплакался вдоволь. Потом он попросту бросил эту затею и так сидел, просто рыдая. Юнги плюнул на всё и решил уже пойти на улицу. На одной ноге был почти завязанный ботинок, а на другой зелёный тапочек с глазками, но зато очень тёплый. Дверь открылась и Чимин уже остывший стоял перед омегой, тот дёргаясь в рыданиях бросился в объятия, крепко обнимая за спину. — Прости, прости, прости! Прости меня… Я дурак! Я такой никчёмный! Я просто боялся, что ты уже устал от всего этого… Прости пожалуйста… Чимин, только не уходи, пожалуйста, пожалуйста не уходи. Чимин в этот момент уже начал корить себя за такую вспыльчивость. Больно смотреть на то, как твой любимый человек плачет и просит не оставлять его. И всё это из-за какой-то глупой и абсурдной ситуации. — Ну что же ты… — Чимин обнимает его в ответ, выдыхая прямо в макушку, — Куда же я уйду, солнце? С ума сошёл? — мягким голосом успокаивает и нежно целует в лоб, — Всё… Всё в порядке… Не нужно говорить такое. Это ты меня прости. Юнги мотает головой. — Нет! Чимин ты самый лучший, ты самый прекрасный, я безумно люблю тебя! Это всё мои мысли, это всё… — Гормоны, — продолжает, — Да, знаю. Но всё равно я сглупил, должен был понять, но вспылил и заставил тебя плакать. — Я так люблю тебя, — и громче ревёт, чем вызывает лёгкую улыбку на лице альфы, тот продолжает поглаживать по спине и целовать в макушку. — Пошли, нечего стоять на пороге. — Его глаза опускаются на ноги омеги, пока тот вытирает слёзы. — И ты хотел выйти в таком виде? — Оно не завязывается. — И по новой. Юнги снова рыдает, пока Чимин снимает с его ноги ботинок и надевает тапочки. Альфа успокаивает его своим поцелуем в губы, а потом платочком вытирает все мокрые дорожки на лице омеги, попутно снимая с него куртку. Чимин аккуратно, держа за плечи, подталкивает омегу на кухню, где до этого уже кипел чайник и заваривает чай с ромашкой. Омега сразу позабыв про слёзы тянется к сладостям, пытаясь заесть свой стресс полученный сегодня, но Чимин просит всё же в разумных количествах употреблять сладкое. Всё же это не самые полезные продукты и пользы для беременности не принесут. Чимин столкнулся с маленькой проблемой, Юнги всё это время не отпускал его руку и даже сейчас они сидели напротив друг друга и Юнги продолжал держать его пальцы, почти вся рука уже выскользнула из его ладоней. — Нам всё же нужно поговорить об этом. Омега сразу мотает головой, вылупив глаза и перестав жевать. — Пару минут всего. Послушай я хочу снова сказать, что это никак не мог быть я. Скорее всего похожий человек. — Мне так стыдно, — Юнги снова прижимает ладони к своему лицу. — Не надо, пожалуйста, — Чимин аккуратно убирает руки с лица и целует их, — Просто я… Мне было чуть-чуть обидно, что я даже не стал думать. Глаза всё-таки не обманешь, но тебе стоило тогда подойти и убедиться самому. А так ты получил сегодня слишком много стресса и это совсем не хорошо. Омега кивает, подрагивая уголками губ. — Всё? Закрываем эту тему? Юнги снова кивает, но уже активнее. — Я бы никогда в жизни не променял бы тебя ни на кого. — Чимин улыбается, касаясь щеки мужа, — Ты самое лучшее, что произошло со мной в этой жизни. Я любил, люблю и буду любить тебя всегда так же сильно. Юнги сам подаётся вперёд, заключая альфу в объятия. — Ты хочешь чего-нибудь? — неожиданно спрашивает Юнги и Чимин чуток удивляется. Не то, чтобы Юнги никогда ничем не интересовался у Чимина, но вот сейчас почему-то было неожиданно. — Что например? — Хочешь я испеку твоё любимое печенье! — омега оживился после предложенного им же. — О… — Чимин уже радостно поднял голову, чтобы согласится, а после остановился, — Ты точно хочешь их испечь? Тебе не будет разве сложно? — Я не инвалид какой-то! Вы слишком уж опекаете меня, я так привыкну и разленюсь, — бурчит под нос себе. — Ты прав, прости… Может быть…тогда приготовим вместе? — Нет и нет, это исключено! — голос отца доносится в трубке. — Правда? — Юнги чуть поглядывает на Чимина, сдерживая смех. — Солнце, насколько бы я не любил своего зятька, я могу с уверенностью сказать, что этот поганец безумно любит тебя и никогда не изменит и уже тем более не бросит, поверь словам своего старика. К тому же он верно сказал, он весь день у меня был перед глазами, даже на перекур ходил от силы раза два. Он чисто физически не мог быть там, понимаешь? Не накручивай себя больше, любит он тебя. — Спасибо отец… Спокойной ночи, люблю тебя. — А я тебя, — Чимин обнимает его за живот со спины и целует в шею. — Зачем ты заставил позвонить ему… Я же сказал, что понял всё… — Я просто хотел узнать его мнение и его отношение ко мне и что-то мне подсказывает, что скрывать свои эмоции и чувства у вас это семейное. — Почему? — Юнги хмурится. — Вы в начале холодные такие, а потом когда вам человек нравится вы открываетесь. Вот и твоему отцу я нравлюсь, но он пока не спешит открываться, но я добьюсь своего, — Чимин удобно кладёт голову на плечо Юнги и прикрывает глаза. — Я вдруг вспомнил Дона. Подумал даже может это его ты видел, но он никак не мог прилететь из Чехии и не оповестить меня. — Дон? Твой брат? Тот который не пришёл на свадьбу, но подарил нам картину двух тигров в одной очень интересной позе? — Именно он! — У вас тоже есть что-то семейное. — хмыкнул омега. — Что это? — Чимин приподнял бровь, выглядывая так, чтобы его было видно. — Неважно. — Ну уж нет, — Чимин опустился к шее, — И поза интересная кстати, надо достать эту картину, где она? — Нет! Даже не думай! — Я всё равно её найду.