Слишком красив для мальчика

Глава 9. Лимузин выехал на автобан и быстро начал набирать скорость. Поездка в салон оказалась хуже, чем я мог подумать. Эта процедура оказалась не только унизительной, но и болезненной, когда была применена депиляция с помощью воска. Но когда это мучение закончилось у меня кожа стала гладкой, как у младенца. Все волосы на спине и на груди, на ногах, которые только начинали у меня расти полностью исчезли. Затем мои губы чем-то накачали, и они стали распухшими, как у надувной резиновой куклы. . Брови полностью истончились и обрели привычную женскую линию в виде красивых изогнутых арочек. Посещение доктора не заняло много времени. Мадемуазель Чембончуд осмотрела мой нос и осталась довольная результатом. Потом я ей смотрел в глаза и повторял какие-то странные фразы. Покинул я докторшу в неописуемом восторге, с новой соской во рту, которую я не хотел выпускать изо рта даже на миг, при этом я совершенно не испытывать никакого стыда, находясь в каком-то восторженном блаженстве. Стыд вернулся ко мне, когда я попал к близнецам и у меня отобрали соску. И только теперь до меня дошло почему на меня на улице прохожие показывали пальцами. Оказывается, я все это время был с соской. Все же, какое это странное и удивительное состояние, попасть под гипноз. Суетный мир со своими раздражителями, тревогами и чертовым стыдом, просто выключен и ты себя чувствуешь совершенно счастливым, во власти гипнотического предмета, который держит тебя цепкими и надежными объятиями в этом непостижимом и неземном состоянии. Наряды, которые сшили Ева и Роза были еще отвратительнее и унизительнее предыдущих. Впрочем, к этому я уже начинаю привыкать и находить в них какое-то извращенное очарование беспомощной игрушки своей тетки. Первых два наряды были противные платья, в которых низ, вместо пышной юбки или просто юбки, был заменен на огромные круглые панталоны. Платья-панталоны были по фасону такие же как в прошлый раз и были тоже надувные, только расцветка была совсем уж уродская. Прошлые комбинезоны были чистого розового и голубого цвета. Теперь же одно платье-панталоны было белого цвета в розовый горошек, а другое черного цвета в ярко зеленые горошины. Эти платья-панталоны, как и предыдущие имели сзади на талии огромные банты. К этим нарядам шли в комплект огромные детские шляпы такой же расцветки и чехлы для пениса, которые позволяли мое мужское достоинство держать в упакованном состоянии на самом видном месте. Кружевные оборки панталон не заканчивались на коленках, а ряды белых кружев продолжали и дальше спускаться, до самой щиколотки. Когда я был очень туго утянут в корсет и упакован в этот странный наряд и заперт в нем с помощью потайной молнии на спине, как и прошлый раз, послышалось знакомое шипение и через пару минут, мятая, обвисшая, атласная ткань начала распрямляться. Я уже не сомневался, как буду себя чувствовать в этом наряде. И словно в подтверждение этому, мои ноги разъехались в стороны и руки отодвинулись от туловища. Чувствовалось уже привычная ограниченность и скованность в движениях. Когда меня подвели к зеркалу, я уже так не пугался своего вида. В зеркале отражалась неуклюжая, атласно кружевная, немного смешная кукла, у которой была неимоверно тонкая талия, на которой сзади красовался огромный бант на всю ширину гипертрофированных плеч, вместе с раздутыми огромными сверкающими буфами. Все что было ниже тонкой талии тоже сверкало тем же ровным атласным блеском и было раздуто. Мой огромный раздутый зад теперь представлял собой два сросшихся огромных атласных шара. И словно вишенка на торте, спереди гладкого атласного живота, между нижними шарами, красовалась ярко красная головка моего дружка, остальная часть которого была под кружевами и атласной тканью в горошек. Хоть этот клоунский наряд сильно сковывал движения, но при почти постоянном ношении его в доме тетушки, я уже к нему полностью приноровился и одетым в таком виде даже помогал тетушки с несложными домашними делами. Если делать плавные движения, маленькие семенящие шажки и при этом в такт покачивать бедрами, платье-панталоны дает должную степень свободы. Тетушка говорит, что ношение подобного наряда очень хорошо дисциплинирует и делает характер мужчины спокойным и покладистым. Кто знает может она и права, только в последнее время, во всем этом действе перевоплощения в странную куклу и ношении этих уродливых нарядов чувствовалось какое-то мазохистское очарование и шарм. Хотя могло быть все намного проще, полностью закорсеченный и упакованный в этот странный наряд, я чувствовал толику совершенной беспомощности и полной зависимости от женщины, которую можно испытывать туго спеленатым в пеленках, ведь мне самому без женщины никогда не выбраться из этих дутых шаров буфов, панталон и корсетов, словно из слоев пеленок. Третьим одеянием было атласное розовое платье, в белый средних размеров горошек, с огромной юбкой и множеством белых, пышных, нижних юбок, которые колыхались сплошной пенной белой массой от малейшего движения. Само платье было слишком детским, ибо его талия, мягко говоря, была завышена, а точнее она начиналась почти под грудью. Все это великолепие было сплошь украшено рюшами бантами и оборками. Сама же юбка была короткой и вместе с огромной, пенной массой нижних юбок едва доставала до средины бедра, но его малую длину компенсировали, под стать этого платья, розовые, в белый горошек, атласные, длинные панталончики за колено, с роскошной кружевной оборкой внизу штанин. Огромная детская атласно кружевная шляпка в форме сердца венчала этот странный и причудливый наряд. В панталончиках имелось специальное кружевное отверстие, через которые был просунут мой зачехленный дружочек в атласно кружевную упаковку под цвет наряда. Но головка моего пениса не была на виду, а была укрыта многослойной сверкающей юбкой платья и сейчас приятно касалась нежного шелка нижних юбок. Когда меня подвели к зеркалу в нем отразилась трехлетняя, очень нарядная девочка переросток, которая повторяла все мои движения. Что удивительно этот наряд во мне не вызвал отвращение, а наоборот интерес. Платье было действительно красивое, хоть и немного смешное. «Если бы два месяца назад, меня обрядили бы в подобное, кроме жуткого отвращения и блевотного позыва к себе, я бы точно ничего не испытывал бы. Мало того даже такие разговоры о подобном действе вызвали бы у меня ужас. Никогда не думал, что быть одетым подобным образом можно чувствовать себя вполне комфортно и даже получать удовольствие от ношения такого. Радует, что в этом наряде есть нижние юбки и они такие нежные и приятные, а еще не нужен корсет!» — думал я, пугаясь своим переменам в мыслях. «Все же юбки удобнее брюк… Я хочу юбку… Я хочу быть в юбке… Я хочу носить юбки…» — повторялись снова и снова в моем сознании, словно мантры. Эти мысли в последнее время стали навязчивыми и пугали меня до дрожи в коленках, но в тоже время мне с каждым днем все приятнее и приятнее думалось об этом виде одежды. В доме тетки был культ юбки. Она носила исключительно юбки, и я ни разу не видел, чтобы она была в брюках. Все ее подруги и просто посетительницы были тоже исключительно в юбках. Я не знаю, что со мною в последнее время происходит, но к этой идеальной, красивой и очень умной женщине, я начал испытывать кроме страха и ненависти, влечение. Нет, не как самец-мужчина, молодой и неопытный испытывает влечение к самке-женщине умудренной жизнью, а как женщина к женщине, с восторгом и восхищением, с подсознательным желанием стать похожим на идеал. И символом этого идеала для меня стала юбка. Мой прежний мальчишеский мир медленно накрывался медным тазом, хотя нет, он накрывался вместе со мною юбкой, власть которой надо мною становилась с каждым днем пребывания в имении тетки, все сильнее и сильнее. Но этого факта я еще тогда не мог осознать до конца. Чужой женский мир блестящих атласно кружевных юбок и оборок манил меня и завораживал и в тоже время сильно пугал, поскольку был чужд моей мальчишеской сущности. Мне часто казалось, что, когда я переступлю невидимую черту, то уже не смогу обратно за нее вернуться. Когда меня накроет полностью юбка и я окажусь в ее полной власти, то уже больше никогда не смогу из-под нее выбраться и вернуться в свой прежний мальчишеский мир. Но где эта невидимая черта и предел фантазий моей сбрендившей тетки я не мог понять…. Из прострации и размышлений я выпал, когда за моей спиной начались новые телодвижения. Меня сразу лишили розового атласного платья в белый горошек, со всеми нижними юбками, детской шляпки и панталончиков и на меня снова вернулся белый атласно кружевной корсет, а потом был четвертый наряд, который был просто ужасен. Он состоял из белой атласной блузки с огромными, надувными, полупрозрачными рукавами буфами и плотных, розовых, блестящих лосин. А потом раздалось знакомое шипение, и они полностью преобразились. Мне казалось, что мои руки от плеч до локтя заключены в огромные воздушные белые шары. Потом начало шипеть внизу, и вскоре моя задница походила на два сросшихся больших сверкающих розовых шара. Мои бедра за несколько мгновений стали такие же огромные, как белые буфы атласной блузки. Мне даже не дали опомниться и рассмотреть новый наряд и сразу усадили перед туалетным столиком, возле которого почему-то не было зеркала. Мои пухлые губы тут же покрыли ярко алой помадой и блеском для губ и они стали касаться еще большими, похожими на толстые сосиски, а затем моего лица коснулись множество кисточек и на мое лицо слой за слоем начала ложиться косметика. Когда мой макияж был готов, мои толстые локоны уложили в подобие прически и вылили на мою бедную голову полторы банки лака. После того как я встал на тонкие пятидюймовые шпильки лакированных розовых туфелек меня подвели к зеркалу. Увидев свое отражение в зеркале, я чуть не рухнул на пятую точку. Я теперь весь сверкал и переливался ровным блеском. Из него на меня смотрела гипертрофированная надувная кукла с дутой попой и дутыми огромными буфами на плечах. При таких же дутых губах, которые все время норовили свернуться в форме буквы «О», мне приходилось прикладывать усилие, чтобы они не расползались толстым алым бубликом. Еще большей уродливости этой кукле придавали неимоверно тонкая талия, тонкие щиколотки внизу и совершенно плоская грудь с мятыми складками на ней. Казалось, что в этой странной кукле накачали все необходимые места, кроме одного. Полное сходство с резиновой красавицей придавал мне яркий кукольный макияж на моем лице, которое покрылось толстым слоем косметики и теперь имело яркий, ровный глянец, блестя словно идеально отполированная резина. Под конец всего этого действа моя голова вместо с отвердевшей прической утонула в огромной мягкой детской шляпке –чепчике из атласа и сплошных кружевных оборок. Когда белые атласные ленты были завязаны, половина моего лба и щек, до самого подбородка, оказались покрыты мягкой нежной шелковистостью, а мое лицо, уже привычно, оказалось обрамлено по кругу кружевом оборки. Из такого же кружева была выполнена трёхъярусная оборка внизу шаров буфов, которые сходились возле моего локтя. А дальше, как и полагается, мои руки были покрыты атласом белых перчаток. Мне хотелось плакать, когда в таком виде вывела меня тетка из салона близнецов, но слез почему-то не было, мне казалось, что мое лицо под несколькими толстыми слоями косметики стало застывшей, совершенно неподвижно резиновой маской. Тетушка долго благодарила близнецов за старания и фантазию, говорила, что эти уродливые лосины идеальные. Единственное тешило что меня не додумались облачить в один из этих уродливых цельных комбинезонов или точнее платьев-панталон, у которых мой пенис, всегда как вишенка на торте, на самом видном месте. Теперь же он скрыт по блестящей розовой тканью похожей на лайкру или какой-то плотный капрон или нейлон похожий на атлас, который имеет свойство растягиваться как резина. Но дела мои оказались еще хуже, чем я мог представить. Вместо того чтобы направиться домой тетка приказала ехать Роджеру к одному из больших торговых центров в центре города. Как я не умолял тетушку этого не делать, она парировала все мои доводы, списывая на мою капризность изнеженной девочки-подростка. — Тетя, тетя…нет! Может лучше поедем домой, я в этом буду выглядеть посмешищем! — Не говори глупостей моя дорогая! Татьяна, ты в этом выглядишь очень модно и стильно, а твое лицо под макияжем идеально. — Нет, тетя! — Да моя милая Танечка! Или может моя дорогая, ты хочешь, чтобы я тебя переодела в один их новых драгоценных комбинезонов? Какой ты предпочитаешь из белого атласа в мелкий розовый горошек или черный в крупный зеленый горошек? Хочу тебя обрадовать есть еще розовый в белый горошек… — Нет тетя только не платье-панталоны! — Почему моя милая? Эти наряды тоже очень эффектно смотрятся на тебе, а твоя птичка, украшенная красивым чехлом, в обрамлении цветочного кружева, очень мило смотрится спереди. Уверяю тебя что многие мальчики и девочки будут писать кипятком от зависти, увидев тебя такой. В этом наряде ты будешь просто неотразимой! — Тетя прости меня, но мне этот наряд намного больше нравится. — Танечка ты в этом уверенна? — Да тетя… — Ну что ж… очень хорошо… не придется время тратить на твои переодевания. Когда дверь лимузина открылась, из него я шел словно спаситель на голгофу. Ступал я почти изящно на высоких шпильках, но мне казалось, что моя попа высоко задрана и выставлена на всеобщий обзор, словно в витрине. Когда я увидел свое отражение в зеркальных дверях торгового центра, то в очередной раз ужаснулся тем, насколько моя огромная задница оттопырена назад. Я, потупив взор, держал белую лакированную сумочку впереди себя. А еще я чувствовал пожирающие взгляды взрослых мужчин на себе, внутри торгового центра. Когда же проходил мимо группы своих сверстниц, то слышал откровенное хихиканье и смех в свою сторону. Несколько мальчишек стайкой стояли в стороне и увидев меня, стали отпускать в мою сторону грубые и пошлые шутки, кто-то даже засвистел по-хулигански. Стараясь изо всех сил не обращать на все это внимание, я совершенно ничего не видел перед собой, поскольку большего позора и унижения я не испытывал в своей жизни. Я был настолько смущен и потерян, что не заметил, как чуть не столкнулся лбом со своей теткой. Она улыбнулась и взяв меня за руку как маленького ребенка повела на второй этаж, где имелись специализированные дамские отделы. Здесь были только взрослые женщины и никто даже намеком не пытался надо мною надсмехаться, лишь мельком взглянув как на очередного посетителя, дальше занимались своими делами. — Добрый день. Я миссис Фаррер, я вам на той неделе звонила, заказ № 4317 — сказала тетя. — Здравствуйте миссис Фаррер. Я Тесса. Вы как раз вовремя, ваш заказ готов! Все четыре набора. Проходите со своей подопечной вон к той примерочной — указывая пальцем в другую сторону зала, сказала миловидная рыжеволосая девушка, лет двадцати, с изящной фигурой, тонкой талией как у меня и довольно крупной грудью для его телосложения. Сам не знаю почему, что было крайне несвойственно мальчику, но я в тот момент позавидовал ей, поскольку у меня на груди было совершенно пусто и плоско, при этом блузка в том месте топорщилась уродливыми складками. Как такой диссонанс могла допустить моя тетя, я не мог понять. — Спасибо Тесса — поблагодарила тетя девушку, войдя со мною в примерочную. — Раздевайтесь и ждите. Сейчас моя мама подойдет и в мгновения ока, поможет вам их поставить. Примерочная оказалась ярко освещенной небольшой комнатой 3 на 4 метра. Там был маленький письменный стол три удобных мягких кресла несколько разнообразных вешалок и огромное зеркало на всю стену. Тетя выпустила из дутых атласных буфов воздух и сняла блузку, потом сняла мою надувную попу, точнее спустила воздух с лосин с надувными вставками и тоже сняла их. Корсет был расшнурован и снят. Из одежды на мне остался белый атласный чехол для пениса с кружевными оборками. Когда в примерочную вошла платиновая, лет сорока, миловидная блондинка, я вместо того чтобы закрыть свой торчащий пенис закрыл свою грудь, которая в последнее время стала какой-то набухшей и на ней появились какие-то маленькие холмики, к которым было в последнее время приятно прикасаться. — Здравствуйте миссис Фаррер, я миссис Вайс –сказала вошедшая и положила на стол четыре серебристые коробки. — И вам чудесного дня моя дорогая — ответила на приветствие моя тетушка. — С чего начнем миссис Фаррер с третьего размера или второго? — Думаю сразу с самого большого… с пятого размера. Вы же знаете этих подростков…. Они не спешат развиваться и клянчат имплантаты. Я все время говорю ей, что против природы не попрешь. Но она говорит, что ей важен ее имидж, образ должен быть совершенен и безупречен, красота требует жертв и всякое такое. — Как я вас понимаю миссис Фаррер, у меня тоже дочь. — Я категорически против устанавливать ей имплантаты в ее нежном возрасте. Но вы меня очень выручили миссис Вайс! Я подарю своей племяннице парочку очаровательных накладных грудок. У нее будет достаточно времени, чтобы полностью понять и осознать, что такое на самом деле иметь грудь, которую она так жаждет получить. Получив представление о болях в спине, тянущей тяжести вперед и о разных доставляемых неудобств огромной груди, может она тогда откажется от желания иметь грудь матери, кормящей младенцев и согласиться на что-нибудь более адекватное, например, на нормальный третий объем груди. Я же был весь красный от смущения не смея проронить хоть звук, когда женщина коснулась моей набухшей груди и сказала: — О миссис Фаррер что я вижу…. Хочу вас обеих обрадовать, судя по динамике развития у Танечки действительно будет грудь пятого размера, когда она станет полностью взрослой. — Вы так считаете миссис Вайс? — Я не только так считаю, но говорю вам это как специалист. Вам не нужны никакие имплантаты, просто нужно набраться терпения и ждать, а пока вы можете носить эти очаровательные накладные силиконовые грудки. Сейчас я вам их подстрою по естественный цвет кожи вашей племянницы. После длительных измерений мне на грудь приклеили намертво какие-то липкие кружки, к которым приладила миссис Вайс мою новую грудь, которая по цвету почти идеально подходила к цвету кожи моего тела. Выглядело мое приобретение очень красиво и сексуально, от чего мой дружочек стоял колом. Но на это никто не обращал внимание. После того как моя новая грудь покрылась огромным белым бюстгальтером, я был снова утянут в белый корсет. Через пару минут блестящие розовые лосины и белая блузка вернулись на место, а буфы и вставки на попе были накачаны. После этого мы покинули торговый центр и направились в один из известных парижских домов одежды. Я по-прежнему дико смущался и стыдился, чувствуя на себе чужие взгляды, восхищенные и брезгливые. Я выглядел все той же гипертрофированной надувной куклой, единственно немного успокаивало, что я выглядел идеальной надувной куклой, которая была везде дутой без дурацких складок и плоскостей спереди. Теперь там красовалась дутая грудь надувной куклы. Странное мучившее до этого меня чувство незавершенности полностью исчезло, но зато появились настоящие неудобства доставляемые новым дополнение к моему телу. Новая грудь не была пустыми надувными шариками, она действительно имела вес и жутко тянула вперед, а еще сильно ограничивала обзор и, я не видел куда ступал. К такому я совершенно не был готов. Тетушке пришлось придерживать меня за локоток, когда я ступал по ступенях торгового дома. Когда мы вошли в отдел дамского белья тетя накупила себе лифчиков, трусиков, несколько корсетов, а потом мне купила несколько бюстгальтеров пятого размера: белого, персикового, лавандового, желтого, черного и красного цветов. Их хорошо регулируемые бретельки были широкими и удобными, а еще лифчики имели очень удобные застежки на крючках с пятью уровнями. Их я теперь мог с легкостью надевать даже с закрытыми глазами. Я выбрал нежно лавандовый лифчик с белыми кружевами, который был значительно удобнее того белого что я получил вместе с новой грудью у миссис Вайс. Мы спустились на один уровень вниз и остановились в отделе повседневного готового платья. Потом тетя взяла одно из платьев и поднесла мне его со словами: «Танечка, знаешь, я думаю, что это должно тебе понравиться» А дальше произошло то, что я совсем от себя не ожидал. Я это сделал на грани инстинктов и это потом меня сильно заставило сильно устыдиться и засмущаться, ибо нормальные мальчики так не поступают. Я буквально выхватил из рук тети платье, настолько оно мне понравилось и обнял его, словно оно было живое. Материал платья был нежный шелк нежно лавандового цвета в мелкий желтый и зеленый красивый цветочек. Само же платье имело широкую плиссированную юбку чуть ниже коленок, а еще красивый овальный вырез и что самое главное маленькие изящные пуговички были спереди. Это меня порадовало поскольку этот наряд я мог одевать и снимать сам. -Наконец у меня тетя, будет нормальное платье, нормальной девочки! –воскликнул я на радостях, совсем от себя не ожидая такого, как мальчика, и снова мне стало жутко стыдно. — Танюшка сколько эмоций… не нужно так бурно их проявлять, просто не стоит стесняться, а вежливо попросить меня купить что-то вроде этого, а еще пообещать быть хорошей девочкой для своей тети. Если ты хочешь надеть и носить что-то вроде этого, ты должна стать чудесным и послушным ребенком, моей миленькой куколкой и любимой племянницей — просюсюкала женщина в душе торжествуя. Моя голова просто шла кругом, от того что произошло и сейчас происходило. То, что я был сейчас в центре внимания, обращенный в дутую куклу, с этими дутыми буфами, лосинами, грудью и губами отошло куда-то на второй план. Мне очень хотелось, чтобы она купила это платье — НОРМАЛЬНОЕ ПЛАТЬЕ ДЛЯ ДЕВУШКИ! Это желание, смешанное с диким стыдом, иметь нормальную девчачью одежду, было для меня не просто навязчивым, а непреодолимым и уже совершенно не вызывало ужаса. А потом, я вдруг снова испугался, осознав тот факт, насколько мои мысли и желания, в последнее время, как-то странно начали меняться. Разве нормально для нормального мальчишки желать платье, как глупая девчонка! И моя тетя теперь предлагала мне купить нормальную девчачью одежду! И вместо того чтобы сопротивляться или испугаться, я испугался того что моя тетка может вдруг просто передумать купить мне этот наряд. Мой взгляд уперся в просторный, красивый, голубой, летний сарафан из нежного воздушного шифона и мои руки сами потянулись к нему. Потом я уже себе не осознал… Они по пути лихорадочно захватили еще парочку ярких шелковых платьев в мелкий цветочный орнамент и парочку плиссированных юбочек. А потом я сильно смущаясь, пролепетал совсем по-детски: «Тетушка, вы бы мне купили это… пожалуйста, прошу вас…» И моя тетя, ничего обратно не повесила на стойку… ни одной вещи. Она все оплатила…. Когда мы уже отходили от кассы она сказала совсем серьезно без лукавства: «Саша, моя милая Танечка я бы охотно купила тебе полный гардероб из красивых платье, юбок, блузок и белья, как справляют любящие и заботливые матери приданое невесты, своим дочерям. Конечно, я для такой девочки как ты, могу сделать это лишь за то, что она будет замечательной послушной и чуткой племянницей. Ты случайно Саша не знаешь такую племянницу, которая будет меня умолять одеть ее в атлас, кружева и шелка. Та которая охотно с большой радостью будет покрываться бантами, рюшами и оборками, та которую будут приводить все это в неописуемый восторг. Я с радостью ее одену в самые красивые платья и самое вычурное дамское белье. Ту девочку, которая бы любила свою тетю Дашу и слушалась ее, а также охотно и с радостью делала все что тетушка скажет ей или попросит…. Ты случайно не знаешь такую племянницу? «Но, тетя, я… я же мальчик» — прошептал я. Женщина откровенно расхохоталась. — Не смеши мой корсет, милая! Ты теперь большая неженка, которую только можно представить, при все этом ты способен получать удовольствие быть мальчиком. Я думаю ты намек хорошо понял! Я знаю для кого ты выбирал те платья в доме одежде, чтобы потом нравиться! — Тетя я выбирал их для себя. — Хорошо пусть будет так, хоть и верится с трудом. Думаю, тебе стоит предстать пред «ним» во всей красе, в тех подарках что приготовили Ева и Роза. Бьюсь об заклад, что ты охотно навестил бы миссис Прескотт и ее сына Жозе или точнее уже Жозефину. Думаю, вы чудесно с ним проведете время, играя в куклы и переодевания в новые наряды с нежностями и поцелуями. Когда мы вернемся домой я ей перезвоню. А теперь нам пора… Идем отсюда, мы здесь слишком долго задержались — сказала женщина и тихонько выругалась. Когда мы шли к лимузину, я снова ловил на себе прожигающие взгляды, смех и шепотки за спиной, но я уже на них не обращал никого внимания. При этом сам того не желая, начал думать о Жозе. При этих мыслях о нем, внизу моего живота под блестящими лосинами почему чувствовалось затвердение, которое вызывало жуткий стыд. Я ненавидел себя за то, что думаю об этом сисси. Странно было то, что я уже совершенно не испытывал к нему никакой брезгливости, как раньше. Мысли о нем были какими-то пугающе приятными, а потом вдруг ко мне пришло понимание, что мне очень хочется его увидеть.