Soundtrack: Ghost Monroe — I Am The Fire
Опускаю ладони с его шеи, обнимаю за лопатки и буквально впечатываю Рида в себя, а губами впиваюсь в линию челюсти, царапая нежную кожу об колючую щетину. Чувствую, как кожа начинает гореть, потому что пальцы Бенедикта дразняще проводят по тазовым косточкам, внутренней стороне бедра и обратно, и я невольно дыхание задерживаю, когда его большой палец чуть в сторону отодвигает кружево. Черт, его прикосновения сводят с ума, заставляя хотеть его больше. И я вновь не понимаю, что делаю, стоит мне только пальцы запустить под его белую футболку, провести по животу и выше. Хриплый стон срывается с его губ, стоит мне сильнее надавить ногтями на его кожу, и я против воли улыбаюсь своей маленькой шалости. Не все же время только ему выпускать кровь у студентов и ходить безнаказанно. Приятная истома давно поселилась внизу живота, а распаляющая похоть пробегает по венам, отравляя разум и организм ядом, от которого с каждым движением рук Рида отказаться все сложнее и сложнее. И будто в каком-то трансе я с силой хватаю низ его футболки и тяну ее вверх, оставляя мужчину перед собой с голым торсом, тут же теряя дар речи. Загорелая кожа, идеально сочетающаяся с цветом его волос и глаз, в переливе слабого освещения отдает оливковым, а я в который раз отмечаю, как он походит на Аполлона. Хотя, возможно, Рид действительно спустился к нам с небес на Землю, ну или же в его роду когда-то были греки. Ставлю мысленно себе пометку узнать об этом позже и лукаво улыбаюсь, закусывая краешек губы. Невольно сравниваю его с огнем, когда он рассматривает мои покрасневшие щеки, и в его глазах я вижу чертовы искры, которые готовы сжечь меня заживо прямо на месте. И я солгу, если скажу, что не хочу с головой прыгнуть в это пламя, лишь бы сгореть с ним. Вместе. — Почему ты так смотришь на меня, Софи? — хриплым от возбуждения голосом говорит Рид, снова внимательно осматривая меня с ног до головы. Искренне не знаю ответ и просто тяну руки к нему в надежде ощутить его ладони на своем теле. Глупо, наверное, смотреть на него как на человека, от которого зависит все мое будущее. Но сидеть здесь, на этом столе, и просто чувствовать Бенедикта своими пальцами, ощущать его жадный взгляд, направленный только на тебя одну, и понимать, что так и выглядит личное счастье, пусть лишь на мгновение Рид будет принадлежать мне. Я однозначно сошла с ума, однако это не имеет сейчас никакого значения. — Иди ко мне. Легкая улыбка трогает его губы, и я закидываю голову назад, предоставляя ему доступ к одной из эрогенных зон своего тела. Приятные, обжигающие поцелуи осыпают мою шею, а пальцы аккуратно стягивают лямки сарафана, оголяя плечи, пробегая ими вниз по предплечью к ладони. Ощущаю, как кожа в одно мгновение превращается в сплошной оголенный нерв, центром которой является пульсирующий жар внизу живота. Обжигающий ток пробегает по венам, когда, открыв глаза, я встречаюсь с грозовыми тучами напротив. Его взгляд это лучшая похвала, которую я когда-либо чувствовала в своей жизни, потому что именно так на меня никто и никогда не смотрел. Словно я центр вселенной Рида, или же желанный приз, что он с таким трудом вырвал у кого-то. И я ощущаю себя как минимум королевой, потому что его пальцы осторожно поднимаются к ключицам и тут же нежно опускаются ниже, останавливаясь у кромки голубого бюстгальтера. Не успеваю и глазом моргнуть, как понимаю, что сейчас на мне нет этой детали белья, и ладони против воли ползут вверх, стараясь прикрыть нагой участок кожи. Но попытка оказывается провальной, потому что Рид аккуратно окольцовывает мои запястья и отводит их в сторону. — Мисс Престон, вы хоть понимаете, что скрывать такое противозаконно? — хрипотца в его голосе заставляет меня поерзать на месте, и я снова протягиваю к нему руки. — Дай мне насладиться тобой, а то не каждый день перед моими глазами сидит Афродита, которая украла все мое душевное спокойствие. Одна его фраза про душевное спокойствие, и я тону, стремительно иду ко дну и даже не пытаюсь спасти себя. Спрыгиваю с парты и, чуть пошатываясь на высоких каблуках, стягиваю с себя сарафан, оставаясь в белом кружеве. К черту стеснение, я хочу его здесь и сейчас. И если я этого не получу, то подам на Рида в Европейский суд по правам человека жалобу из-за того, что он выглядит слишком сексуально и не удовлетворил свою студентку. И плевать я хочу на то, что меня сразу же пошлют куда подальше. — Хватит глазеть на меня, Бенедикт, — судорожно сжимаю пальцы в кулак и, не мигая, смотрю на него. — Думаю, осмотр друг друга мы можем оставить на потом. Рид ухмыляется, а я чувствую, как колени подкашиваются, но его руки вовремя окольцовывают мою талию и притягивают к себе. Пальцами глажу его выпирающие мышцы и возбужденно закусываю губу, когда ногтями провожу по кубикам пресса к пряжке ремня. Приподнимаюсь на носочки и страстным поцелуем впиваюсь в его губы. Завораживающее тепло пробивает кожу там, где соприкасаются наши тела, и удовлетворенный стон вырывается из горла. Мои руки с его торса опускаются на пряжку ремня, и я слышу слабый рык Рида. Черт, этот мужчина точно сведёт меня с ума, ну или же убьет когда-нибудь. Руки быстро расправляются с ремнем и, вытащив его из петель брюк, откидываю за спину. Подушечки пальцев нежно ведут дорожку к пуговице штанов, и только хочу расстегнуть их, как мою попытку резко обрывают. Поднимаю прищуренный взгляд на Рида и натыкаюсь на нежную улыбку на губах и грозовую бурю в серых омутах. Только успеваю открыть рот и спросить, что не так, как меня резко хватают за бедра, и в следующую секунду моя спина касается холодной стены. Невольный вздох вырывается из груди, когда губы Рида целуют ключицы, переходя все ниже и ниже. И я хнычу от досады, потому что хочу ощутить его в себе прямо сейчас. — Хватит меня мучить! — рассерженно произношу, а ответом мне служит тихая усмешка. — Ты слишком безупречна, чтобы я набрасывался на тебя, — чувствую его зубы на левой груди и подаюсь вперёд за лаской. — Я хотел тебя давно, и пусть это эгоистично с моей стороны, но позволь мне сполна насладиться тобой, ведь никто из нас не знает, когда мы ещё сможем это повторить. Черт, пока он просто обводит меня похотливым взглядом, я возбуждаюсь все сильнее и сильнее. Хотя я абсолютно не против того, чтобы он осматривал меня, потому что мне открывается удивительная возможность быть скульптурой в личном музее Рида. Но я уверена, что мы сможем это оставить на потом, и, возможно, со всей своей великодушностью, за шанс исправить нерадивую тройку, конечно, я дам ему поглазеть на себя чуть больше положенного. Одной рукой опираюсь в его плечо, а другой же плавными и неторопливыми движениями расстегиваю злополучную пуговицу на брюках. И, о чудо, это выходит у меня с первого раза, мысленно радуюсь и теперь задумываюсь над тем, как лишить его штанов. Но и тут моя помощь оказывается не нужна. Рид сквозь поцелуй еще сильнее впечатывает меня в стену, а ладонями подтягивает бедра ближе к торсу. Несколько секунд, и я чувствую, как его член упирается в низ живота, а губами он прокладывает дорожку от шеи до челюсти и накрывает губы поцелуем. Еще секунда, и я чувствую, как его пальцы аккуратно отодвигают кружево и проводят дорожку от входа до клитора, неспешными движениями играясь со мной и моим желанием. Хнычу ему в губы, слышу тихое хмыканье и снова хочу огреть его по лбу чем-нибудь тяжелым. Вот только это все отходит на второй план именно в тот момент, когда я ощущаю его член внутри себя. Эйфория. Чистый, необузданный кайф, который распирает меня со всех сторон. Это просто невозможно — ощущать каждый оголенный нерв своего тела, каждый глубокий толчок внутри себя, даже чертов каждый поцелуй, которым меня одаривает мужчина. Я расслабляюсь в его руках и откидываю голову на стену, предоставляя ему больше пространства. А он не разочаровывает меня, потому что его губы молниеносно впиваются в шею, вырывая из груди хриплый стон. Поднимаю одну ладонь и на автомате тяну ее к волосам Бенедикта, запутываюсь в них, еще ближе притягивая к себе. Он отрывает одну ладонь от моего бедра и с нежностью, которая идет вразрез с грубыми толчками, берет меня за руку, переплетая пальцы. Боже, храни ты этих долбанных мертвых греков, благодаря которым я себя ощущаю самой счастливой на всем белом свете. Рид держит меня за руку, грубо трахая у стены, и на ухо шепчет о том, какая я невероятная. Это точно лучший вечер, день, месяц, год за всю мою жизнь. Потому что сейчас я понимаю одну прекрасную простую истину — возможно, мои чувства взаимны, и это именно то, на что намекнул мне сегодня Бен. Я вспоминаю каждый его выпад в мою сторону, каждое обидное слово, каждый шаг, который он постоянно делал первый. И мне впервые хочется задать себе вопрос: ну не идиотка ли я? Вот сейчас я в объятиях Рида, его глаза горят похотью, собственничеством и нежностью, пока он остервенело трахает меня. Он совсем непохож на того холодного невежу, каким вижу его каждый день на парах. Сейчас он абсолютно другой, или же просто я такая особенная? Мои стоны громко расходятся по стенам пустой аудитории, закатное солнце играет своими лучами на моих прядях и коже, и я уверена, что у Рида перед глазами ужасно прекрасная картина. Потому что в эту секунду мне посчастливилось увидеть именно такую. Влажные шлепки тел и прерывистое дыхание вперемешку с рычанием Бенедикта окрыляют меня, разносят по телу электрический ток наслаждения. И я чувствую, как пальцы на моих ногах начали сгибаться в неудобных туфлях, как дыхание становится тяжелее, а стоны все громче и громче. Разум плавно отключается, оставляя меня на растерзание рефлексам, и именно по этой причине я тяну свободную руку к спине Бенедикта и острыми ногтями впиваюсь в его мышцы. Рид увеличивает амплитуду толчков, и я сама подаюсь вперед, губами впиваясь в его шею. И когда он задевает какую-то точку внутри меня, то вскрикиваю и зубами кусаю его кожу, оставляя там большой след. Он озлобленно рычит, и в следующую секунду я чувствую, как его рука плотным кольцом смыкается на моей шее, сдавливая, припечатывая голову к стене. — Перестань кусаться, Престон, или же мне придется отомстить. Ухмыляюсь и прикусываю краешек губы, лукаво наблюдая за тем, как в удовольствии искажается прекрасное лицо Рида. Ощущаю, как приятный узел внизу живота разрывается, и в это же мгновение чувствую сильный укус на плече. Глаза округляются, а приятное блаженство расползается по венам, принося такую нужную мне разрядку. Разум отключился, тело обмякло в руках Бенедикта, и я чувствую рваные толчки внутри себя и слышу бессвязное бормотание, чертыханье и рычание, исходящие от мужчины. Мне нужно еще минимум десять минут, чтобы отойти от мощного оргазма и отдышаться. Всё это время Рид ладонями плавно проводил по моему телу, словно запоминая каждый изгиб. Взгляд холодных серых глаз дарит такое тепло, что и в самый морозный день мне будет жарко. От этого ощущения жар разливается по телу, искренняя улыбка вырисовывается на губах, и я пальчики запускаю в растрепанные волосы Бенедикта. Подняв глаза, он мгновенно впивается в меня нечитаемым взглядом, а через мгновение я чувствую, что начинаю задыхаться, и слезы готовы брызнуть на раскрасневшиеся щеки. Потому что я вижу разочарование, которое направленно именно на меня. Словно я главная ошибка, о которой он действительно жалеет. Уже не помню, как вырывалась из его рук и на ватных ногах шла в сторону парты, где лежал сарафан. Стараюсь не вслушиваться в хриплый голос Рида за спиной, да и вообще пытаюсь не обращать на него внимание. Хочу лишь убежать, избежать позорной фразы: «Ты же понимаешь, что это был единичный случай, о котором никто не должен знать». И правда молюсь, чтобы предательские слезы не побежали сейчас из глаз. Больно, чертовски больно. Я чувствую, как сердце больше не бьётся с таким трепетом и любовью, а наоборот слабо качает кровь и разочарование в себе по организму. Впопыхах прорываюсь к двери и уже готова выбежать отсюда и никогда не приходить, как на моё запястье опускается горячая мужская рука. — Соф, я сделал что-то не так? — тихий и грустный голос Рида обволакивает меня, и я из последних сил держусь, чтобы не развернуться к нему лицом и не расплакаться. Да, Рид, ты сделал что-то не так уже тогда, когда предложил декану Макензи мою кандидатуру. Когда впервые посмотрел на меня так, словно я особенная. Когда решил, что можно трахнуть меня, а после смотреть с разочарованием, будто ожидал каких-то немыслимых пируэтов и навыков. Да, Рид, ты сделал что-то не так, когда я по уши влюбилась в тебя. А теперь же мне придется жить с этим оставшуюся жизнь, понимая, что ты никогда не будешь со мной. — Это была ошибка, профессор Рид, — холод моего голоса режет слух, и я судорожно вздыхаю и на одном дыхании вываливаю свой приговор. — И это больше не повторится, никогда. И я с силой выдергиваю свою руку, чтобы позорно сбежать домой и сидеть там, упиваясь собственными слезами и бессилием.***
По пути до дома звоню Стефани и Джареду, через поток слез и бессмысленных рыданий пытаюсь объяснить им, что хочу видеть обоих и поделиться таким, из-за чего они могут разочароваться во мне. Как бы тяжело не было рассказывать им об этом, они однозначно должны это знать, ведь мы друзья, а я никогда ничего от них не скрываю. Забегаю в алкомаркет и долго смотрю на витрину, где стоит мой любимый сидр. Тяжело вздыхаю и мотаю головой из стороны в сторону, и, недолго думая, прохожу дальше к крепкому алкоголю. Руки по наитию тянутся к бутылке виски, и я хватаю ее так, словно это мой последний шанс на спасение. На кассе милая женщина лет сорока пяти пристально смотрит на меня и мои опухшие от слез глаза, и, ничего не говоря, пробивает вместе с бутылкой большую плитку шоколада. Я же ни слова не говорю за это время, молча ожидаю свою покупку. Квартира встречает меня мраком и гробовой тишиной. Одиночество тяжелым грузом оседает в душе, и я не включаю свет, по привычке прохожу в гостиную, чтобы прилечь на мягкий диван и чисто по-человечески пожалеть себя. Мой план наполовину оказывается выполненным только до того момента, пока мягкая тушка Иммануила не прыгает на мой живот. Мягкое урчание кота и притягательная темнота квартиры дарит некое расслабление моей мятежной душе. Я открываю бутылку и не беру бокал, а пью сразу из горла, таким образом заглушая в себе противный писклявый голос Аманды, которая так и шепчет в ухо, что я жалкая неудачница. Мое самобичевание прерывает бесцеремонный голос Джареда, который стоит на пороге моей гостиной и наглым образом включает свет. — Знаешь, я уже начала жалеть, что дала тебе со Стефани ключи от квартиры. Тихое хмыканье и громкие шаги в мою сторону служат ответом, я почти встала с дивана, как горячая рука касается моего плеча и снова откидывает на мягкие подушки. Я непонимающе смотрю на Джареда, а он лишь лукаво улыбается и отпивает из моей бутылки, которую я купила только для себя! — Престон, что же с тобой случилось, раз ты в один рот лакаешь целую бутылку виски? — Джаред непонимающе хмурит брови и внимательно осматривает квартиру на предмет подозрительных вещей. — Сейчас придет Стеф с бургерами, а тебе мы решили взять шаверму, и ты нам все расскажешь. Я лишь бессмысленно киваю и неопределенно веду плечом. Мой взгляд устремляется в окно, где прямо сейчас начал идти дождь, что очень удачно, потому что как только придет Стеф, мы можем расположиться на подоконнике. Я затылком чувствую прожигающий взгляд Джареда, но мне все равно. Мои мысли снова переносят меня в ту аудиторию к Риду. Я вспоминаю его руки, которые так уверенно держат за талию, переплетенные пальцы, хриплые стоны. И глаза. Обжигающий холод арктических льдов греет меня даже в мыслях, под закрытыми веками. Обида снова вспыхивает в душе, и я пытаюсь подавить в себе вздох разочарования, когда снова вижу тот самый взгляд. Мои не радужные мысли прерывает громкий стук. Джаред поднимается с кресла и рысцой бежит открывать Стеф дверь. Эта бестия, не теряя времени зря, быстро раздевается и через секунду уже сидит рядом со мной, протягивая большую сырную шаверму. Я с легкой улыбкой на губах принимаю еду и бокал с виски, который так заботливо наполнил Джар. — Ну рассказывай, почему ты в слезах позвонила нам и потребовала срочно приехать к тебе? Я собираюсь с силами и перевожу дыхание, примерно представляя реакцию друзей. Наверное, Джаред осуждающе посмотрит на меня и начнет читать очередную лекцию о том, что я так и не научилась выбирать себе мужчин. Стефани, возможно, пожалеет меня и не будет выговаривать мне все сегодня, но я уверена — она всю жизнь будет припоминать мне этот случай. — Я переспала с Бенедиктом Ридом. Закрываю глаза и уже готовлюсь к гневной тираде или же осуждающему цоканью языком, но тишина в течение полминуты заставляет меня приоткрыть один глаз и внимательно посмотреть на друзей. И их реакция окончательно выбивает меня из колеи. Джаред ухмыляется и радостно присвистывает, а Стефани глупо улыбается и отпивает глоток виски, но в ее глазах я замечаю дикий восторг вперемешку с гордостью. Я же глупо хлопаю ресницами и жду, когда мне смогут объяснить, что же вызвало у них такую взбудораженную реакцию. — Я давно знал, что этот черт не просто так пожирает тебя глазами, — Джаред с наслаждением откусывает кусочек от бургера под внимательный взгляд Иммануила. — О нет, хвостатый, на этот раз я не намерен делиться с тобой своей едой. Так вот, Престон, я не знаю, чем ты тут недовольна и расстроена, но то, что ты трахнула Рида, это было ожидаемо. — Не поняла, это еще почему? Раздраженный вздох вырывается из груди Джареда, и он поднимает практически умоляющий взгляд на Стефани, которая пристально наблюдала за тем, как плескается виски в ее бокале. Стефани поджимает губы и переводит на меня чуть затуманенный взгляд карих глаз, и я вижу, как в ее омутах играют сомнения и желание. — Софи, понимаешь тут все сложно, — я вижу, как под моим непонимающим взглядом Стефани тушуется, но продолжает говорить. — Мы давно стали замечать, как Рид смотрит на тебя и как реагирует. Признай, что он относится к тебе намного лучше, чем к кому-либо из нашей группы, и мы с Джаредом решили провести небольшое расследование. Ты ничего не подумай, все законно, просто нам стало интересно, существуют ли еще студенты, к которым у него хорошее отношение, — Стефани внимательно всматривается в мои глаза и произносит, словно приговор. — И ты единственная, от кого он терпит все такие выходки. Секунда. Вторая. Третья. А дальше я взрываюсь громким смехом, который звучит слишком фальшиво. Я смеюсь до тех пор, пока мои легкие не начинают гореть от недостатка воздуха, пока лицо не покрывается красными пятнами, пока я не начинаю задыхаться. Честно, ожидала, что они посмеются вместе со мной, но внимательный взгляд Джареда и чуть напуганный Стефани заставляют меня в ужасе округлить глаза. — Вы же это несерьезно? — Софи, — тяжелый голос Джареда врывается в мое пространство, и я перевожу затравленный взгляд на него. — Мы давно заметили те искры, которые летают между вами, стоит кому-то из вас открыть рот, а про сексуальное напряжение молчу и подавно. Он порой раздевает тебя глазами на парах, пока ты этого не видишь. И я действительно удивлен тому, что ты этого не чувствуешь. Тираду Джареда прерывает протяжное мяуканье, а после громкий мат от моего друга, потому что Иммануил успел стащить у него котлету из бургера, пока он объяснял мне такие простые вещи. Заразительный смех Стефани проносится по всей комнате, и я с улыбкой наблюдаю за тщетными попытками Джареда добежать до кота и забрать свою еду изо рта животного. — Престон, я когда-нибудь кастрирую твоего кота и займусь при нем сексом, чтобы показать ему, чего его лишили, — Джаред злобно смотрит на хитрый взгляд Иммануила, который с удовольствием уплетает котлету друга. — А насчет Рида: слушай, я не знаю, что между вами произошло, но по его глазам я понял одну вещь — ты интересна ему, и он прощает тебе твои закидоны не просто так. Поэтому будь хорошей девочкой и попробуй с ним просто поговорить, чтобы убедиться в правоте наших слов. Мои друзья выжидающе уставились на меня, а я впервые не знаю, что именно сказать. Ведь одна часть души так хочет поверить Джареду и действительно поговорить с Ридом, чтобы узнать чертову правду, а другая, рациональная, просит привести уйму фактов и доказательств. И я выдыхаю, прикрываю глаза в надежде наконец отдохнуть от Рида, от проекта и своего душевного состояния. — Знаешь, Джаред, «Свежо предание, а верится с трудом», так говорил один русский поэт, и я в этом вопросе согласна с ним полностью. Он вновь тяжело выдыхает и передразнивает меня, на что я лишь закатываю глаза и показываю средний палец. Стефани смеется, а Джаред хватает со стола бутылку виски и, не наливая в бокал, пьет так. Я решаю закрыть тему обсуждения моего отношения к Риду и его плотоядные взгляды, направленные на меня, и просто насладиться вечером с друзьями. Я искренне смеюсь и улыбаюсь, когда Джаред снова начинает угрожать Иммануилу, который с надменным выражением морды смотрит на друга. Стефани просит одолжить кота на неделю, чтобы Джаред меньше ел, а я обещаю ей подумать. Так мы и распили бутылку виски, за обычными разговорами ни о чем, а изредка и танцами и пьяным ором некоторых старых песен. И только когда ближе к трем ночи мы успокаиваемся и Джаред со Стефани в обнимку уснули на диване, я допускаю в свой пьяный разум мысль о Бенедикте и словах Джареда. Я задумчиво прикусываю губу и решаю, что я обязана проверить теорию друзей. Поэтому я лукаво ухмыляюсь и уже продумываю коварный план по захвату Бенедикта Рида, и плевать я хочу на то, что он якобы пожалел о случившемся. Я заставлю его полюбить меня, или же я не Софи Аннабель Престон!