Hopeless Opus

      — Юнги, как ты относишься к тому, что мы остаток того времени, что отведен нам на работу, проведем где-нибудь на свежем воздухе? М? — Джин очень мечтательно смотрел в окно, где теперь во всей красе разворачивался конец мая, еще не настолько жаркий, как середина июня, и не настолько холодный, как начало апреля.       — Как скажешь. Куда? — Юнги выключил МаcBook, прежде проверив его зарядку.       Он и сам думал, что они вполне могут несколько часов в день работать на воздухе, хотя в их случае — просто находиться на воздухе, потому что за десять дней они так и не приблизились к сути. К новому сюжету. Однако, и в этом, разумеется, нельзя было так просто себе признаться, не приблизившись к задумке новой книги, они сумели сблизиться. Сблизиться настолько, что теперь все пролетавшие между ними колкости сопровождались лишь многозначительными улыбками, а не поджатыми из желания поострее отомстить губами. И взгляды перестали осуждать, все больше с любопытством оценивая.       — Парк? Открытая веранда? Можно будет поужинать заодно. — Джин уже вспоминал, в каких местах ему доводилось бывать, где можно было не только вкусно поесть, но и на определенный срок занять удобные места, открывающие вид на живописный конец весны.       — Поужинать? Только недорого, потому что у меня ипотека и режим разумной экономии.       — Понимаю. Тогда парк. — Джин уверенно кивнул, сразу согласившись, потому что любой другой вариант больше бы походил на свидание. Особенно если бы Джин успел озвучить свое намерение угостить Юнги ужином. За свой счет. Всё за свой счет.       — Можем поехать к реке. — Юнги оперативно сверялся с высокотехнологичными картами в своем смартфоне. — Там обычно есть деревянные лежаки, а если учесть, что в данный момент времени все нормальные люди работают, а школьники и студенты учатся или усиленно, под родительским надзором готовятся к экзаменам… Нам может повезти.       — Только нужно что-то рядом с парковкой. Не хочу бросать машину просто на обочине. — Джин направился в спальню, чтобы из нее попасть в гардеробную, чтобы одеться подобающим для выхода в свет образом. В свет в смысле на дневной свет, из четырех стен.       — Зачем тебе машина? — У Юнги план созрел почти сразу.       — В смысле? Ты хочешь оплатить нам такси? — Голос Джина раздавался откуда-то из-за стены, и Юнги сразу понял, что он теперь переодевался. И почему-то в его голове мелькнула мысль, что теперь было самое время неожиданно появиться и напугать его своим восхищенно удивленным «Ого!», и еще присвистнуть, для пущего эффекта. Но это было слишком пошло. Хотя весьма заманчиво.       — Я могу прокатить тебя на своем байке. Моего багажного кофра хватит для твоего МакБука с чехлом, а остальное распихаешь по кармашкам.       — Нееет! Я против! — Джин отказывался категорично, уверенно, почти на распев, как будто надеялся, что Юнги сразу смирится.       — Ты что, ссышь? У меня есть два вида прав: обычные, которые позволяют ездить в черте города, и права на экстремальное вождение, если мне захочется сняться в фильме в роли каскадера или поучаствовать в мотогонках. — Мама настояла на этом, когда они с Хиро объявили ей о том, что Юнги хочет передвигаться на двух колесах.       — Ты крутой чувак. Но я по-прежнему против. — Джин появился в гостиной, на ходу застегивая на тонком запястье часы.       Он был одет очень просто: темно-синие прямые джинсы, светло-голубая, заправленная в них футболка, интригующее и живописно порванная у узкой горловины, и в тон джинсам, абсолютно классического кроя джинсовая куртка. Джин теперь производил впечатление своего в доску парня, с которым особенно приятно было бы выпить пива или… Без или.       — Джин, я очень хорошо вожу. Можешь позвонить Хиро и спросить у него — мы нередко с ним рассекаем по шоссе наперегонки. — Юнги очень уверенно улыбался, пока Джин уверенно упаковывал свой рабочий белый MacBook в ударопрочный чехол.       — Мистер Такаги гоняет на мотоцикле? Я знал, конечно, что он крут и совсем не соответствует душой и телом цифре в паспорте, но не знал, что настолько. Уважаю. Но предпочитаю держаться на расстоянии.       — Я дам тебе свой шлем. — За то, что Юнги ездит без защиты, его не остановят, а вот перевозить без шлема пассажира уже было чревато.       — Как-то я слышал от тебя, что ты не берешь пассажиров?.. — Джин облокотился на стол, теперь очень внимательно смотря на Юнги, будто пытаясь убедиться в его благонадежности.       — Для тебя сделаю исключение. Что-то мне подсказывает, что тебе никогда не доводилось кататься на байке.       — Не доводилось, потому что я никогда к этому не стремился. — Джин фыркнул, направившись к двери. — Давай, пописяй на дорожку и поедем.       — То есть, ты согласен? — Юнги поднялся, быстро пихнув телефон в карман джинсов.       — Согласен. Все равно в городе нельзя гонять, а значит… Надеюсь, мы пристроимся за каким-нибудь автобусом, и я смогу насладиться видами города. — Джин, справившись с кроссовками, выпрямился, обернувшись к Юнги. — А ты знаешь все правила дорожного движения?       — Разумеется. Мало того, что я знаю — я их очень строго чту. — Юнги улыбнулся, и если бы Джин заметил его эту улыбку, он бы сразу передумал. Но… Такова была его судьба.       — Ого, и на кого я теперь похож? — Джин, с помощью Юнги, надел на голову шлем, теперь с интересом сверяясь со своими ощущениями. — Здесь не очень хорошо слышно и, честно сказать, не очень удобно.       Юнги быстро открыл ему визор.       — Это для безопасности, а не для красоты или удобства, так что перестань бухтеть и капризничать. — Он расчехлил небольшой… что-то, используемое как багажник, который располагался над задним колесом, достав из него перчатки, кепку и аккуратно положив туда чехол с портативным компьютером. — Я сяду сюда, а ты сядешь сразу за мной. Вот сюда можешь наступать и ставить ноги.       — А я помещусь? — Джин внимательно наблюдал за Юнги, который теперь очень конкретно и подробно показывал ему, что и куда девать, а именно, конечности, вовремя поездки, чтобы не травмироваться самому и не травмировать водителя.       — Если хорошенько прижмешься ко мне, даже останется место. Так что, не переживай.       — Ой-ой-ой… — Голос Джина из-за шлема чуть приглушался и звучал, особенно с этой интонацией, очень забавно, и Юнги не мог перестать улыбаться, предусмотрительно от Джина отвернувшись. Просто потому, что он знал, что ему предстояло пережить.       И Юнги, наконец, занял свое место. И Джин впервые видел вблизи настоящего мотоциклиста. Который теперь пальцами зачесал назад волосы, затем натянув черную бейсболку, и ловко справившись с перчатками.       — Присаживайся. Помнишь, куда ставить ноги? — Юнги выглядывал из-под козырька, пока Джина руками еще раз ощупывал шлем, чтобы удостовериться, что всё сидит хорошо и правильно, при этом закрыв визор, разумеется, случайно, но он побоялся его вновь открывать, чтобы ненароком не сломать столь тонкую конструкцию.       Он поставил правую ногу, оперевешись на любезно подставленное плечо Юнги, перекинул левую и, наконец, оказался на сидении, выполненном из внушающей доверие и очень эргономичной пластмассы, сразу осознав, что сохранять приличное расстояние не получится, потому что в этом случае край сидения упирался ему в задницу. И Джин чуть подвинулся вперед.       — Да смелее. Чего ты стесняешься — все свои. И обхвати меня руками. Да, да, вот так. — Юнги теперь было не до заигрываний, и он стал проверять то, как устроился Джин, чтобы удостовериться, что он не вылетит из седла при первом… эффектном маневре.       — А тебе удобно? Когда поедем? — Кажется, Джин испытывал теперь любопытство и нетерпение.       И Юнги завел двигатель, который сразу низко заурчал, постепенно становясь громче и увереннее, по мере того, как наращивались обороты. Это был громкий, но при этом достаточно и необъяснимо приятный звук, который позволил Джину проникнуться моментом. Особенно в то мгновение, когда байк двинулся с места. И они ехали достаточно медленно, пока Юнги не вырулил на большую, с четырех полосным движением дорогу, на которой теперь было не так много, но все же прилично машин.       Они тщательно соблюдали скоростной режим, и Джин почти успел расслабиться, все же боясь вертеть головой, расположив ее почти что у Юнги на плече, так, чтобы случайно габаритами шлема его не травмировать. А Юнги тем временем искал нужный ему указатель. Который поведет по объездному пути, без скоростного ограничения и строгой разметки, но с очень интригующими возможностями для эффектных маневров. Которые для Джина станут сюрпризом.       — А куда это мы свернули? — Джин все еще не мог заподозрить подвох, чуть отпустив Юнги, чтобы выпрямиться и повертеть головой.       — Так… короче. — Юнги улыбнулся, с удовольствием заметив, что на постепенно сужающейся улице было мало машин. Он не раз катался здесь и мог ориентироваться с закрытыми глазами.       — Хорошо. — Джин вновь звучал спокойно, а потом… — Что ты делаешь?       Двигатель начал медленно наращивать обороты, и Юнги, как-то затейливо управляясь с ручками, наклонился больше вперед, прижавшись к правой стороне дороге. И Джин, повинуясь инстинкту самосохранения, в свою очередь крепче прижался к нему, не слишком удобно наклонив голову, упакованную в теперь почему-то ставший особенно неудобным шлем.       — Что ты задумал?.. — Беспокойства в голосе Джина стало больше, и…       Юнги резко направил свой байк вправо, попав на параллельную улицу, в процессе преодоления этого поворота постепенно выкручивая ручку газа до приличного, но все же щекочущего нервы уровня, не забывая при этом о переключении передач.       — Сбавь скорость! — Джин требовал почти как гаишник, который махал перед твоим носом палкой, отчаянно насвистывая в свой свисток, но… — Юнги! Мать твою!       Мотоцикл продолжал набирать скорость, очень эффектно лавируя между машин, и с каждым новым поворотом переднего, рулевого колеса, Джин крепче вцеплялся в Юнги, совершенно не заботясь о том, что его голова в шлеме теперь могла ему как-то помешать.       — Ты убьешь нас! — Джин продолжал паниковать, пока Юнги очень уверенно преодолевал поворот за поворотом, иногда опасно низко креня байк к земле. Опасно, разумеется, только Джина, который вообще не соображал, что теперь происходит, полностью отдавшись зашкаливающему в крови адреналину.       — Нравится? — Юнги даже повернул к Джину голову, который, заметив, что водитель явно отвлекся от дороги, начал, как будто в молитвенном порыве материться, крепко зажмурив глаза.       И они выехали на узкую и прямую улицу, на которой Юнги позволил себе разогнаться еще чуть больше, и двигатель теперь не урчал, а свирепо рычал, не доводя обороты до максимума, разумеется, но на всю катушку вырабатывая средний предел своего гоночное потенциала.       — Я убью тебя! Сука, убьююю…       Однако, руки на животе Юнги продолжали с силой сжиматься, а значит, Джин все-таки сохранял самообладание, и можно было не волноваться за то, что его вынесет из седла. Потому Юнги спокойно продолжил лавировать между машин, то и дело совершая резкие, неожиданные и очень эффектные маневры, под иногда раздающийся восхищенный свист впечатлительных пешеходов и даже водителей.       — Открой окошко! Пусть ветром обдует!       — Какое, блять, окошко?! Мы не в тачке! Ааа… — Юнги начал плавно, но стремительно заводить мотоцикл на эффектный, но безопасный вираж, позволив себе поддать скорости, в то время как Джин, явно позабыв, что он в шлеме, попытался уткнуться ему в плечо, чтобы ничего не видеть.       — Если я скажу визор, тебе будет понятнее?! — Юнги чуть убавил обороты двигателя, ориентируясь по указателям, чтобы не пропустить нужный ему поворот, затем вновь выкрутив ручку газа на себя.       — Я не отпущу тебя! Еб… — Юнги на скорости проскочил мимо паркующейся машины.       — Звучит очень романтично! Немного осталось!       — Конечно, немного, и… Юнгииии!       Двигатель свирепо зарычал, разгоняясь для последнего рывка по прямой. Чтобы, до этого добив итак почти выпустившего из себя дух Джина, затем начать затихать и успокаиваться после достигнутого нужного указателя и поиска парковочного места. Юнги показалось, что Джин не дышал, судя по тому, что он слишком прижимал его к себе, но Юнги спиной не чувствовал от него каких-либо признаков жизни.       — Приехали, мистер Ким. Добрались за… — Юнги быстро сверился с часами, выпрямившись и насильно побудив выпрямиться Джина, который продолжал его прижимать к себе. — За восемнадцать минут. — Но Джин также продолжал сохранять теперь становящееся каким-то тревожным молчание. — Эй, мистер писатель! Ответь что-нибудь!       Руки Джина, сцепленные в замок, опустились чуть ниже, к бедрам, а затем…. Юнги издал полный болезненного и мучительного трагизма звук, попытавшись рефлекторно свести ноги.       — Фух, так намного лучше. — Джин теперь звучал почти довольно, затем поднявшись и аккуратно сняв шлем, наблюдая за тем, как Юнги страдал, нервно вдыхая и выдыхая, максимально возможно для своего положения сведя ноги, рукой бережно пытаясь унять резкую боль между ног.       — Ты мне яйца прищемил, чёрт! — Это больше походило на жалобный скулеж, нежели на возмущение, и Джин самодовольно улыбнулся.       — Извини, я сделал это нарочно. Ничего, ты все равно ими не пользуешься. Это тебе за то, что я чуть не уделал свои штаны. — Джин взял шлем подмышку, затем, скривившись, начал усиленно разминать правую руку. — Кажется, я травмировался пока давил твои причиндалы. Но теперь мы квиты.       — Я это запомню. — Юнги почти справился со страданием, которое теперь отдавалась в нем лишь болезненно отзвеневшей в яйцах болью, и аккуратно поднялся.

***

      Джин с самого утра не находил себе места. Всё вокруг казалось теперь странным, пугающим и совершенно необъяснимым при том, что на самом деле ничего не изменилось. Он проснулся и первым делом подошел к окну, чтобы раздвинуть шторы и впустить в комнату солнечный свет. Невольно взглянув вниз, на тротуар, до которого было без малого пять этажей, он замер, заметив невысокую фигуру, в черной кепке, которая опираясь на кованое ограждение, смотрела вверх. Прямо на него. И Джин закрыл глаза, тут же их открыв. Никакой фигуры. Бред взбесившегося воображения.       Он направился в ванную, чтобы совершить обычный, совершенно обычный утренний ритуал: прохладный душ, чистка зубов и… Он наклонился над раковиной, чтобы промыть после сна глаза и прогнать какие-то извращенно мрачные фантазии по поводу того, что за ним кто-то следит, а затем поднял голову. И его тут же пробрала нервная дрожь, из-за которой он стремительно, не жалея шейных позвонков, крутанул голову на неопределенное количество градусов. Дверь ванной по неведомой причине приоткрылась, и висевший на ней халат теперь слишком сильно походил на человеческий силуэт, внезапно возникший у него за спиной. Джин убедился в том, что это опять была игра воображения, но сердце не желало унимать свой встревоженный, постепенно начинающий отдаваться в ушах стук.       Быстро закончив с душем, он направился на кухню, чтобы взбодриться. Возможно. Кофе при его зашкаливающем пульсе, было очень плохой идеей, но у него не было других вариантов. У него дрожали руки. Едва заметно, но эта дрожь становилась очевиднее, когда он зажал в пальцах наполненную кофе мерную пластмассовую ложку. И всё из-за этой чертовой анонимки, которую он получил. Журналисты часто получают анонимки с угрозами, особенно, когда им удается раскрыть что-то важное или опасное, но Джин обозревал схемы для вязания и делал подборки лучших товаров из магазина «Все по доллару», так что…       — Черт, Юнги, это слишком. — Джин откинулся на высокую спинку деревянного лежака, под мерно шелестящими зелеными листочками очень удачно подвернувшегося и скрывающего их от солнца дерева и под очень довольным взглядом Юнги, который занял соседний с ним лежак, удобно расположив на коленях MacBook. — Я уже почти смирился с тем, что ты собираешься меня пытать с особой жестокостью за прищемленные яйца, но не надо делать меня уж совсем ничтожеством.       — Терпение, Ким Сокджин. Дальше будет больше.       Джин теперь пытался сообразить, что могло послужить причиной для чьего-то гнева. В последнем своем обзоре, он написал, что пластмассовая овощечистка с незакрепленным лезвиями более эргономична чем та, что была похожа на нож. А еще между двумя марками конфет с заменителем какао-масла он выбрал те, что были с кокосом. Возможно, это не понравилось какому-то любителю соленой карамели, конфеты с которой получили рейтинг три из пяти… Да нет, это какой-то бред. Но еще большим бредом было невольно закравшееся в голову предположение о том, что он сделал ошибку, когда сказал, что вязание «елочкой» безбожно устарело. Ведь в магазинах было полно джемперов такой вязки, и теперь под подозрение попадал любой… Ему нужна была помощь Тэхена.       — Так, Тэхена оставь в покое! — Джин улегся на бок, развернувшись лицом к Юнги, который сохранял невозмутимый вид, однако было видно, что он очень доволен собой.       — Не переживай. Он не пострадает. — Юнги улыбнулся.       Хотя, чем ему мог помочь танцор из стриптиз-клуба «Размер не имеет значения».       — Юнги, мать твою! — Джин негодовал, но потом на его красивом и возмущенном лице начала прорисовываться улыбка, которая затем стремительно стала трансформироваться в сдавленный смешок. — Перестань!       — У него есть суперсила. Все не так просто. — Юнги многозначительно поднял брови.       Самый востребованный стриптизер — это было важно. В особенно хорошие и удачные дни в его трусах было столько мелочи, что ею можно было не только до отказа заполнить автомат с жвачками, но и случайно оглушить. Или не случайно. Возможно, именно поэтому Тэхен носил эту мелочь в носке, в специальном, счастливом носке, с заштопанной пяткой, которую ему однажды заштопала бабушка — чтобы при случае, раскрутить его как пращу, отправив в нокаут не вовремя подвернувшегося в темном переулке хулигана.       Джин решил, что сегодня поработает дома. И сразу набрал Тэхена, который теперь должен был отсыпаться после смены, но кого это вообще могло волновать, если на кону было его здоровье, а может даже жизнь… И Тэхен сразу откликнулся на его зов, возникнув на пороге квартиры через считанные 69 минут, с плюшевой петушиной головой подмышкой.       — Я так понимаю, дело серьезное, и у меня не будет возможности заехать домой — сегодня в клубе стилизованная вечеринка для курочек постарше… — Тэхен заговорщицки подмигнул Джину. — Так что, сегодня купюр точно не будет. Но я все предусмотрел, и выбрал слоника.       — Мой подарок тебе на день благодарения? Я думал, ты не будешь их носить. — Джин искренне удивился, в то время как Тэхен, заботливо оставивший петушиную голову на тумбочке, направился в квартиру.       — В обычной жизни мне туда складывать нечего, но в этот особенный вечер в хоботе точно не будет пусто….       — Ох, Юнги, ты недооцениваешь Ким Тэхена… — Джин, который успел уже несколько неудачно сдержать внутри себя смех, смотрел на Юнги, который аккуратно отложил МacBook, теперь тщательнее растянувшись на боку и подложив руки под голову, с умиротворением смотря на Джина. — Но теперь я должен продолжить. Потому что среди нас есть только один писатель.       — Чертов Ким Сокджин! — невысокий брюнет с чувством бросил ложку в замоченные в кокосовом молоке кукурузные хлопья, которые успели потерять свой товарный вид, теперь издали напоминая питательную смесь для беззубого рта. — Как? Как, Пак Чимин, он мог так со мной поступить?!       Блондин, который сидел напротив, с умным видом попивая из чашки виски, задумчиво закатил глаза.       — Он просто ничего не смыслит в действительно стоящих вещах. Ты вообще видел его статью о вязке «елочкой»? Моя бабуля очень долго его ругала, пару раз даже нецензурно, а она, между прочим, очень интеллигентная женщина. А вообще, когда ты уже купишь нормальные стаканы? — Чимин, покрутив в руках чашку с надписью «Кто грустит — тот трансвестит», прямо посмотрел на Юнги.       — Я выплачиваю кредит, и мне не нужны лишние траты. Ты же знаешь, что сейчас сложные времена, и люди больше не хотят покупать пылесосы, откладывая все сбережения на отдых. — Брюнет обреченно уронил голову на оставленные на столе руки, при этом, задев ложку, которая тут же организовала эффектный молочно-кукурузный всплеск. — Блять!       — Юнги. — Блондин отставил чашку и стал заботливо убирать с черной челки неприглядные остатки хлопьев, при этом заглядывая ему в глаза самым невинным и при этом заискивающим образом. — Это просто потому, что ты ленишься на демонстрациях, заставляя потенциальных покупателей самостоятельно залезать под шкафы, при этом, разумеется, очень качественно их мотивируя. И я уже говорил, что могу отдать тебе свой фен, чтобы не пришлось брать в кредит новый.       — Ты не понимаешь. У твоего нет реактивного двигателя, который гудит прям как у истребителя — я в рекламе видел, и системы охлаждения, которую можно использовать для обдува... Нет, Чим, я не могу пользоваться твоей добротой. — Юнги убрал от своего лица его руку. — Особенно после того, как ты потребовал взамен пососаться.       Блондин недовольно хмыкнул, вновь погрузившись в плескавшийся на дне чашки виски.       — Я не могу ждать пятого свидания, Юнги. Я взрослый мужчина, и у меня есть свои потребности. И вообще, я думал, что все парни, гоняющие на мопедах, достаточно раскрепощенные.       — Я надеваю шлем и наколенники. — Юнги поднял вверх указательный палец. — Мне кажется, это должно явно указывать на то, что я серьезный парень и мне неинтересны всякие отвязные штуки, типа секса на одну ночь или еды в кровати. — Он недовольно поморщился. — Терпеть не могу крошки.       — До секса такими темпами можно не дожить... — Чимин сделал последний глоток, отставив чашку. — Уговор: мы надерем зад этому Ким Сокджину и сразу после этого пососемся.       — Мне нужно подумать. — Брюнет скрестил на груди руки.       — Юнги! Что тут думать! Он не включил в топ-10 твоих любимых резиновых уточек! Я же видел твою коллекцию!       — Ну, вообще, уточки так себе. Я тогда погорячился, взяв сразу четыре по цене пяти. Повелся на акцию, а они даже не крякают. — Юнги обреченно вздохнул. — Черт с ними с уточками, но полотенца в виде тортиков?! Это же просто находка!       Чимин мечтательно закатил глаза.       — Я даже на видео снял, как оно расправляется в воде… И, между прочим, очень хорошо впитывает.       — Вот видишь! А теперь их вполне возможно уберут с прилавков, и мне вновь придется ломать голову над тем, что дарить… Нет! Мы должны заставить его все переписать и изменить свое мнение. — Юнги ударил кулаком по столу, заставив Чимина вздрогнул и замереть в благоговенном трепете. — И мне все равно на его журналистский принцип! Я заставлю его написать опровержение! Даже если для этого мне придется…       — Его умолять на коленях. — Чимин был так же решителен, преследуя явно свой интерес. — Я готов тебе помочь. Потому что мы команда!       — Откуда ты набрался этой пошлости? Что вообще за «пососаться»? — Юнги, который теперь широко улыбался, смотрел на Джина, который даже глаза прикрыл под внезапно нахлынувшим на него вдохновением.       — Оттуда же, откуда ты узнал про «козявки». Это молодежный слэнг. Обозначает горячие, пылкие, протяженные во времени поцелуи, с обязательный привлечением языка.       — О которых ты читаешь только в книжках. — Юнги перевернулся на спину, успев заметить, что Джин, после озвученного описания, смотрел ему не в глаза, а чуть пониже того места, из которого у половозрелых мальчиков растут усы.       — Ну я хотя бы умею читать, а это… Одно из огромного множества моих достоинств. — Теперь пришла очередь Джина повторять за Юнги его расположение на лежаке, пока Юнги очень многозначительно улыбался. — На самом деле, я, кажется, знаю, о чем хочу писать. И вполне возможно, сегодня смогу наваять кое что, что можно будет отправить мистеру Такаги для экспертной оценки.       — Серьезно? — Юнги приподнялся на локтях. — И что это будет? Хотя бы в двух словах.       — Что-то трогательное, романтичное, затрагивающее фундаментальные философские вопросы, но при этом легкое. Моя первая книга закончилась на том, что главный герой нашел себя, значит, вторая должна помочь ему найти…       — Вторую половину. Это вполне логично.       — Родственную душу. Соулмэйта, как говорят люди, понимающие английский язык. Хочу объяснить, что для счастья не нужно искать идеал — достаточно найти того, кто будет тебя идеально дополнять.       — Достаточно? Пф, мне кажется, это намного сложнее, чем найти идеал. — Юнги теперь рассуждал серьезно и явно не разделял оптимизм Джина. — Особенно если говорить о любви, а не о дружбе. Такого не бывает.       — Возможно, не бывает. А в моей книге будет. И перестань мне портить вдохновение. — Джин насупился, и Юнги кинул на него очень серьезный взгляд, слегка подернутым несправедливо причиненным страданием.       — Яйца просто всё еще ноют.       И Джин позволил себе рассмеяться.       — Что мне приготовить завтра? Чтобы как-то загладить свою вину.       — Я знаю, что сможет загладить твою вину. А для обеда… — На этот раз Юнги посмотрел на Джина прямо и достаточно хитро, чтобы Джин заподозрил подвох. — Я сам куплю продукты.       — Учти, ты тоже будешь это есть. — Джин настороженно сузил глаза, наблюдая за тем, как Юнги свои закрыл, очень блаженно улыбаясь. — И нам, кажется, пора. Хотя, ты можешь остаться здесь, потому что я планирую вызвать такси.       — Зачем это? Я довезу тебя обратно. — Юнги, который до этого успел откинуться на деревянную спину, вновь приподнялся на локтях, с недоумением смотря на Джина, который всем своим видом теперь транслировал несогласие с высказанным планом.       — Нет уж! Второй такой раз я не перенесу и точно оскандалюсь. Спасибо.       — Я не буду гнать. — Юнги неожиданно мягко улыбнулся. — Обещаю, что буду строго блюсти скоростной режим.       — Ты и до этого обещал! — Джин на этот раз и поджал, и надул губы одновременно, и Юнги пришлось задержать на них взгляд.       — Я говорил, что соблюдаю дорожные правила, и, можешь мне поверить, ни одного я не нарушил.       — Хорошо, и что будет, если я тебе снова поверю? — Джин смотрел на Юнги с недоверием, и это недоверие отчетливо слышалось в его голосе и читалось на его лице.       — Ты убедишься, что я держу свои обещания.

***

      — Мне кажется, или ты планировал сегодня… угостить нас тем, из чего я смогу приготовить обед? — Джин с недоумением смотрел на Юнги, в руках которого был только традиционно засунутый подмышку шлем.       — Не переживай. Прогресс дошел до того, что теперь то, из чего ты сможешь приготовить обед, могут доставить прямо до двери. — Быстро справившись с обувью, Юнги направился в гостиную, к столу, который формально составлял его рабочее место, а так же был негласной границей между мягкой зоной гостиной и обеденной зоной кухни.       — Это для того, чтобы я сам расплатился, правда? — Джин смиренно улыбнулся, пройдя вслед за Юнги и на этот раз заняв свое место не в кресле напротив, а на стуле рядом. — Я вчера кое что набросал вечером. Хочу показать мистеру Такаги, чтобы он оценил замысел.       — А мне покажешь? — У Юнги как-то особенно заблестели глаза, и Джин, подумав, что это просто любопытство, пожал плечами, кивнув.       — Конечно. Я же буду потом тебе надиктовывать и ты так и так все узнаешь. — Он притянул к себе МакБук, чтобы ввести пароль для своей рабочей почты, на которой уже было готово письмо. — Вот. Там вложение. Просто открой. И да, если тебе не понравится — просто ничего не говори. Хорошо?       Юнги решительно кивнул и погрузился в чтение, пока Джин терпеливо молчал рядом. Ровно до того момента, когда в дверь не позвонили.       — О, приехало то, из чего я буду готовить. — И Джин, всерьез полагая, что ему нужно будет платить, сначала двинулся к своему смартфону с электронными картами, затем лишь направившись к двери.       И, воспользовавшись тем, что Джин теперь был занят, Юнги быстро достал из кармана джинсов телефон, очень быстро перебирая пальцами по его экрану, а затем — уверенно, со знанием дела перемещая курсор по экрану компьютера. Пара кликов мыши и…       — Ты всё оплатил — это приятный сюрприз. — Джин, с двумя картонными пакетами на перевес, успел быстро улыбнуться, направляясь от входной двери к кухне.       — Я экономный, а не жадный. Тем более… Я тоже это ем. — Юнги, необъяснимо довольный собой, подошел к Джину, теперь заглядывая ему через плечо на те деликатесы, что он успел заказать с утра.       — Хочешь мне помочь? — Джин обернулся, чтобы сразу наткнуться на внезапно растерянный взгляд Юнги, в котором затем появился вопрос и сомнение.       — А ты… хочешь, чтобы я тебе помог?       Джин пожал плечами.       — А почему нет? Вместе все же веселее, и готовку вместе с кем-то вполне можно рассматривать как вид досуга, а не как обязательство. Только сначала надо отправить мой замысел мистеру Такаги. Секунду. — Он отошел к компьютеру, пока Юнги стал осматриваться по сторонам в невольном поиске кухонной утвари, которая обязательно в перспективе им пригодится, изредка обращая внимание на сосредоточенного Джина.       И Джин действительно не задержался рядом с МакБуком.       — У меня один фартук, и если ты так самоотверженно отдал мне шлем, я… — Он слишком быстро оказался у Юнги за спиной, накинув ему на шею плотную белую хлопковую петлю от фартука, затем, спустя несколько изящных движений, сзади живописно связав белые завязки. — Готово.       — Такое ощущение, что ты надеешься, что я сделаю все сам. — Юнги, разумеется, имел представление о том, как готовить еду, правда, ему до этого никогда не приходилось ассистировать.       — Ты будешь мыть, чистить, резать овощи, мыть посуду и пробовать то, что я буду тебе давать. — Джин, который уже начал тщательную подготовку рабочего места, распределяя все ингредиенты по их назначению и способу первичной обработки, был очень сосредоточен. — Должно получиться вкусно.       — Ты отвел мне очень незавидную роль — я мужчина, а не посудомойка, овощемойка и все остальное мойка. И вообще, от воды грубеет кожа рук.       — Ах, ты моя брутальная неееееженка… — Джин посмотрел на Юнги с успевшим изрядно потеплеть с момента их знакомства взглядом, быстро потрепав его за щечку, чему Юнги обязательно должен был воспротивиться, но не стал. — Я позабочусь о твоих ручках. Точнее, перчатки. Вот там, рядом с мойкой. И, пожалуйста, проследи за тем, чтобы на грибах не осталось песка.       Отчего-то и почему-то, но Юнги начинало это нравится.       — Открой ротик — залетит самолетик. — Джин держал перед Юнги ложку, которую до этого опустил в сковороду, в котором аппетитно барахталось все то, что Юнги тщательно промыл от песка и нарезал.       — Начинается так же, как обычные предварительные ласки. — Но Юнги тем временем послушно открыл рот.       — У тебя всё начинается так же, как предварительные ласки. Что скажешь? — Джин очень серьезно смотрел на Юнги, который задумчиво закатил глаза.       — Сладко. Мне кажется, нужно добавить еще лимонного сока или уксуса.       — Сладко как предварительные ласки? — Джин тоже решил попробовать, и по его выражению лица было понятно, что он с Юнги скорее склонен согласиться.       — Как излишняя любовь к кукурузному сиропу, Ким Сокджин.       — Да, ты, пожалуй, прав. Хотя… — Джин рассеянно похлопывал ложкой по своим губам. — Если добавить мясо, оно так и так часть сладости впитает. А значит… Ему можно чуть больше посолить и, когда она будет готовиться в соусе…       — Я думал, что ты будешь его дополнительно обжаривать. — Юнги с недоумением смотрел на Джина, который с таким же недоумением смотрел на сковороду, которую сам незадолго до дегустации поставил на огонь.       — Я растерялся. Это всё твои предварительные ласки. — Джин нахмурился, сразу заняв место рядом со сковородой, быстро посолив и поперчив тонко и аккуратно нарезанную говядину.       — А мы ведь к ним еще даже не приступили… — Юнги самодовольно улыбнулся, затем, правда, сразу вернув себе боевой настрой, сделав шаг в сторону Джина и как-то очень невзначай положив ему руку на талию. — Может лучше я? Из нас двоих я в фартуке.       — Еще обожжешься. — Джин вооружился железными щипцами. — Смотри и учись.       Рука на талии почему-то осталась незамеченной, и Юнги решил, что именно так будет проявляться его поддержка. И физическая, и моральная, и кулинарная. Вообще, он вдруг поймал себя на мысли, что они слишком хорошо и комфортно уживались с Джином на одной кухне, понимая друг друга почти без слов, как будто сразу на уровне мыслей. Вообще, все общение с Джином, чем дальше оно продолжалось, несмотря на то, что между ними сохранялся лишь формально вооруженный нейтралитет, было каким-то… Естественным? Привычным, как будто они были знакомы три года, а не две недели? Всё было просто. И это удивляло, потому что Юнги не отличался простым характером. Всё было просто, и вместе с тем сложно, и рисковало стать еще сложнее, после того, как Джин встретится с Хиро. И на этой мысли на лице Юнги без разрешения растянулась хитрая, и при этом крайне самодовольная улыбка.       Должно получиться эффектно. Лишь бы только Джин оценил…