So I won't hesitate no more No more it cannot wait, I'm sure There's no need to complicate Our time is short This is our fate. I'm your's Jason Mraz - I'm yours
Юнги готов был стонать от удовольствия, наконец, почувствовав, как прохладная вода, с помощью мочалки, шампуня и пахнущего как Джин геля для душа смывала с него все похождения вчерашнего дня. У него не было головной боли, зато очень неприятно ныли костяшки, и это помимо того жжения, что он испытывал от соприкосновения неглубоких, но все же противных ссадин с водой. Но это чушь. А вот то, что он вновь решил подраться, вспомнив свою лихую молодость… Интересно посмотреть на лицо Хиро, когда он ему об этом расскажет. Учить с помощью кулаков зарвавшийся молодняк, которому только-только государство разрешило распивать спиртные напитки, было худшей из идей. Но еще хуже было то, что он таким образом вымещал скопившийся внутри негатив. Из-за увиденного ранее. И успокаивало только то, что сразу после потасовки последовало примирение с угощением за счет заведения. Бессмысленно. И тупо. Ужасное сочетание. Однако… Это всё стоило того. Кто знает, может если бы он избежал какого-то из череды идиотских событий, он бы не закончил вчерашний день так, как ему удалось его закончить. И впечатление не портило даже то, что Джин, проявив завидное хладнокровие, устоял перед сексом, когда его член уже был в руках Юнги. У Джина были на то свои причины, а у Юнги в руках был Джин, и все остальное было уже неважно. Но теперь Юнги, который не без сожаления выключил воду, заботил только один вопрос. Интересно, по поводу чего Джин сокрушался бы больше: возьми он его полотенце или очень соблазнительно выглядящий темно-серый банный халат?.. Юнги судил по себе, потому быстро стянул с сушителя полотенце, покрепче замотав его вокруг бедер, до этого быстро пройдясь по волосам и благодарной освеженной коже. Ему нужен кофе. И подтверждение того, что всё, что случилось накануне, кроме дебильной ревности и позорной драки, было явью. Но он не хотел для этого будить Джина, потому лишь аккуратно закрыл дверь в его спальню, чтобы случайно не разбудить звуком работающей кофе-машины. Которая начала варить для него кофе уже спустя несколько минут. И этому кофе нужно было остыть, потому что Юнги хотел холодный кофе. Его любимый холодный горький кофе, который теперь, когда за окном окончательно установилась летняя погода, был очень кстати. Юнги порылся в холодильнике, заглянув в морозильную камеру и обнаружив там лед. Это было еще более кстати, и он аккуратно вызволил пару кубиков в источавшую убийственный кофейный аромат чашку. Замечательное начало дня. И взяв успевший достаточно охладиться кофе, он подошел к окну, чтобы проверить наличие на парковке байка и просто порадоваться хорошему утру. Давно ли он стал радоваться вновь наступившему дню? Наверное, с того момента, когда обязанность регулярно навещать Джина перестала быть обязанностью. — Это что за несанкционированная обнаженка? А вдруг здесь есть дети? — Хриплый ото сна голос раздался очень внезапно, и Юнги стремительно обернулся, заметив заспанного, растрепанного Джина, с наполовину расстегнутой пижамной рубашкой, около крана с фильтрованной водой, со стаканом в руке. — Десять минут. Я приму душ и мы… Надо кое что проверить. Захочешь ли ты меня целовать, протрезвев. Джин, очень самоотверженно зевая, скрылся в ванной, пока Юнги обнаружил в себе совершенно несвойственные ему мысли. Наверное, обнаружить такого Джина на соседней подушке было бы приятнее. А еще приятнее было бы увидеть его обернувшееся заспанное лицо, после того как он сквозь сон ощутит на своих голых плечах рассеянный, но настойчивый поцелуй и упирающийся ему в поясницу уже проснувшийся член. Да, пожалуй, теперь это было в духе Юнги. Романтика с легким эрегированным налетом реализма. И раз уж в нем обнаружилась романтика, пусть и в немного извращенной форме, ему стоит сварить кофе для Джина. Чтобы, выйдя из ванной, он смог окончательно и бесповоротно проснуться. — Я почистил зубки. — Сначала раздался уже более бодрый голос, а затем уже на кухне появился одетый в тот самый банных халат Джин. — Будешь меня целовать или мне придется за тобой гоняться? — Не надо за мной гоняться — просто наклонись. — Юнги, который устроился на стуле, поставив приготовленную для Джина чашку рядом со своей, теперь смотрел на него снизу вверх, не желая подниматься. В конце концов, он здесь мальчиш-плохиш. — Просто встань. — Джин самодовольно улыбнулся, и Юнги, выпустив из себя какой-то очень эмоционально окрашенный звук, просто поднял руку и притянул его к себе, схватившись за махровые лацканы халата. Пылко, сладко и долго настолько, пока губы Джина стали растягиваться в довольной улыбке. — Как спалось? Прости, что смог предложить тебе только диван, хотя, ты сам настоял. — Теперь голос Джина звучал намного мягче, и Юнги не мог не улыбнуться, наблюдая за тем, как Джин выдвинул стул из-за стола, и теперь устроился напротив Юнги. — Волшебно. Особенно, после осознания, что я уже нахожусь на своем рабочем месте и мне не надо никуда ехать. — И расслабленная мечтательность на его лице вдруг сменилась задумчивостью. — Надо навестить Хиро. — Зачем? — Джин двумя руками держался за кофе, то и дело совершая наполненные постепенно набирающей обороты бодростью и удовольствием глотки. — Надо уволиться. Получать деньги за то, что я провожу время со своим парнем, это, конечно, заебись, но… — С парнем? — Джин искренне удивленно округлил глаза, в то время как Юнги смотрел на него с недоумением. — А что, с девушкой? По-моему я вчера успел удостовериться, что парень. Причем… Хорошо развившийся. — Юнги невольно вспомнил о том, как идеально хорошо лежал член Джина в его руке, пока Джин не критично смутился и порозовел. — Я… Просто, у нас не было секса, и я не думал, что ты… — Ой, только не говори, что ты серьезно. — Юнги закатил глаза. — Ты думаешь, что я встречаюсь с человеком лишь потому, что потрахался с ним? О, Ким Сокджин, я привык заводить отношения потому, что испытываю чувства. Нет, потрахаться тоже очень важно и бескрайне приятно, но не жизненно необходимо. И если ты не против, я буду считать нас парой. — Не против. — Джин выглядел растерянным и даже обескураженным, и Юнги не мог не задать вопрос. — Что тебя удивляет? Джин взял паузу на размышление, затем отставив чашку и, поставив ноги на сидение стула, обхватив колени руками. Не так, как будто он пытался защититься от чего-то неведомого и при этом угрожающе болезненного. А так, будто собирался хорошенько порассуждать, приняв удобную позу. — На моем пути попадались люди, которые не считали секс поводом для начала отношений. В плане, не случка на одну ночь, а после знакомства, ухаживаний и прочего. Ну, знаешь, вроде как нужно время, чтобы притереться друг к другу, и вообще взрослым людям свойственно долго взвешивать, прежде чем принимать решения… — Нужно время притереться и не нужно время, чтобы пристроить свой член. У тебя был такой опыт? — Юнги был серьезен и собран, без какого либо желания своим прямым вопросом уколоть. И Джин смутился. — Нет, мне удавалось распознать такое до того, как перейти к чему-то более серьезному. Юнги задумался, причем, он думал достаточно долго, но Джин не решался его прервать. — Я уважаю твое желание оттянуть момент с близостью. И не испытываю по этому поводу никакого дискомфорта. У тебя столько времени, сколько потребуется. Только одна просьба: решись до того, как мой член перестанет реагировать на существующую вокруг него возбуждающую действительность. Юнги сказал это настолько серьезно, и при этом с какой-то безотчетной, театрально отыгранной тоской, что Джин не мог не засмеяться. Хотя, это было скорее нервное проявление, потому что… Только что с его плеч упал какой-то до этого неведомо висящий на нем груз. — Спасибо, Юнги. — Джин улыбнулся, но Юнги лишь закатил глаза. — Это обычные вещи. Ну знаешь, уважение, забота… Да-да, по мне не скажешь, но я секу в этом. И теперь… Приготовлю для тебя завтрак. Ну и для себя. Хочешь? — Юнги поднялся и тут же сделал шаг в направлении Джина, взяв его теперь почему-то переставшее улыбаться лицо в свои ладони. — Что ты хочешь на завтрак? Хотя, не говори — это будет блюдо от шефа. Из того, что я сумею вызволить из твоего холодильника. И Юнги очень мягко поцеловал его. Казалось, что это должен был быть короткий поцелуй, обычное, но очень нужное проявление нежности, но Юнги явно на нем задержался. А затем, от губ оторвавшись, не сводя с них глаз, вновь к ним приник. С чувством, неторопливо, как будто для него имели значение даже такие самые простые знаки внимания. Он посмотрел Джину в глаза, улыбнулся, а затем направился к холодильнику, очень забавно подтянув запахнутое на бедрах полотенце. Джин теперь испытывал смешанные чувства. У него было ощущение, что он впервые вступал в отношения, настолько все было… по-другому. Совершенно всё было по-другому, и это «по-другому» было настолько лучше, что не верилось. Такое бывает только в книгах, и Джин, как очень успешный автор, знал об этом как никто другой, но… Это было похоже на сказку, когда после томительного и безуспешного ожидания, на горизонте появлялся самоотверженный принц, своим самоотверженным появлением перечеркивающий не только это ожидание, но и весь предыдущий, теперь настойчиво кажущийся неудачным жизненный опыт. Романтический опыт. Он смотрел на то, как Юнги лениво передвигался рядом с его кухонным гарнитуром, и не мог отвести взгляд. Полуголый, в полотенце, готовил завтрак… Смахивает на счастливое продолжение после случившейся ночи любви. И чем больше Джин вглядывался в сильные, мускулистые плечи и брутально, но не вычурно очерченные мышцы спины, тем больше он жалел о том, что ночи любви так и не случилось. Нормальные люди, пусть и немного несчастные, жалеют о том, что у них был конкретный сексуальный опыт, а Джин… Хотя, он теперь не хотел секса. Он хотел Юнги. Любым доступным путем. Он хотел каждое мгновение убеждаться в том, что Юнги рядом. Что он невозможно близко. Ощущать его присутствие всеми фибрами души и каждой клеточкой истосковавшегося по настоящей ласке тела. Когда у тебя ничего не просят, при том, что на самом деле желают всего и сразу, хочется дать в два раза больше. — Юнги. — Чего? — Юнги обернулся, сжимая в руках нож. — Кажется, ты опаснее, чем я предполагал до этого. — Джин улыбнулся, а затем поднялся. — Для тебя я не опасен, ты должен был это уже понять. — Юнги улыбнулся, затем как будто смущенно опустив голову и вновь принявшись за то, что находилось на разделочной доске. — Юнги. — Джин совершенно уверился в том, что теперь было не время для завтрака. — Ты очень голоден? — Нууу… — Он поднял голову, как будто советуясь со своим желудком. — В принципе, могу потерпеть. А что такое? Он продолжил резать огурец, пока Джин подошел к нему ближе. И сразу повеяло его любимым гелем для душа, с очень правдоподобным ароматом морской соли, приправленной солнцем. Он сделал еще один шаг, и Юнги, явно почувствовав это, отложил нож на безопасное расстояние. Он готовился обернуться, но Джин опередил его стремление, губами прижавшись к мягкой, чуть прохладной коже плеч. — Джин, если ты теперь будешь меня провоцировать, при том, что я… — Юнги вынужденно прервался, когда почувствовал, как по коже бицепсов симметрично заскользили пальцы, едва дотрагиваясь, буквально заставляя сконцентрироваться на них, при том, что губы тоже изменили свое положение, сдвинувшись ближе к основанию шеи. — Чего ты хочешь? Он явно был застигнут врасплох, и Джин улыбнулся, продолжив неспешно пальцами изучать покрывающуюся мурашками кожу, ощущая, как от мягких, почти невесомых прикосновений то и дело сокращались сильные мышцы. Одновременно с этим, его губы теперь не просто дотрагивались, а целовали, чуть влажно, чуть прихватывая взволнованную кожу, медленно подбираясь к уху, по самому чувствительному пути. И Юнги откинул голову. А Джин, неспешно скользя кончиками пальцев по обвитым неглубоко залегающими венами предплечьям, остановился на ладонях Юнги, переплетя их пальцы и грудью прижавшись к его голой спине. — Джин, чего ты хочешь? — Низкий, взволнованный деликатными, но очень чувственными ласками голос. — Тебя. — И Джин был уверен в этом так, как никогда не был уверен в том, что хочет близости. — Я не настаиваю. Я правда спокойно отношусь к этому. И если ты…– Юнги пытался протестовать, но губы вновь оказались на тонкой коже его шеи, прямо за ухом, и сопротивляться стало в несколько раз сложнее. — Я не хочу трахаться. Я. Хочу. Тебя. — Джин, явно предвидя недоумение Юнги, скрестил его руки вместе со своими, теперь крепко его обнимая и прижимая к себе. — Как угодно, лишь бы только максимально близко. Я должен убедиться, что это не сон и не влажная фантазия. Потому что ты… Слишком хорош, чтобы быть правдой. Юнги взял паузу на раздумья, при этом крепко сжимая их переплетенные пальцы. — Может, скажешь мне это в лицо? — Он звучал уверенно, и в его голосе слышался вызов, который Джин не мог не принять. Потому что теперь он мог прокричать это даже с балкона, если бы в этом была необходимость. Даже на центральном телеканале, если бы вдруг его пригласили выступить в прайм-тайме. Он отпустил Юнги, сделав шаг назад и оставив ему необходимое место для маневра. И Джин не успел даже улыбнуться, прежде чем Юнги, двумя руками взяв его за шею, притянул к своим губам, при этом направляя к какой-нибудь опоре. Столу, деревянный край которого Джин почувствовал вместе с языком, который теперь почти бесцеремонно, но при этом до одурения возбуждающе обходился с его собственным языком. И все эти сладостные ощущения теперь настойчиво собирались внизу живота, только подпитывая решительность Джина. — Слишком быстро сдался. — Юнги оторвался от губ лишь для того, чтобы произнести эти слова, затем вновь к ним припав, на этот раз без давления, явно ожидая услышать ответ. — Это был план? — Говорить и не иметь возможность прервать поцелуй было сложно, но все же возможно. — Да. — И Юнги вновь провел по губам языком, неожиданно наткнувшись на язык Джина, который на этот раз решил проявить инициативу, что… Волновало. — Врешь. — Руки Джина, которые до этого сжимали плечи Юнги, теперь скользили по его спине, дразня невесомыми прикосновениями. — Вру. — Юнги, применив усилие воли, оторвался от сексуально припухших и потемневших губ, от которых теперь было сложно отвести взгляд. — И что за выражения, Ким Сокджин? Что за «трахаться»? Джин улыбнулся, а Юнги тем временем ловко спустил с его плеч халат, при этом вдохновенно и с аппетитом губами принявшись за выпирающие ключицы, с планом приступить затем к длинной шее, пальцами на подбородке настойчиво побудив Джина запрокинуть голову. — Заниматься любовью? — Говорить в таком положении было сложно, но еще сложнее выговаривать слова, когда чувствуешь, как твой член наливается кровью. — Заниматься любовью. — Юнги прервался, чтобы заглянуть Джину в глаза. — Ты уверен? В сказанном, несмотря на взволнованное придыхание, как и во взгляде, не смотря на возбужденный блеск, была забота и искреннее беспокойство, и даже если у Джина сохранялись сомнения, где-то на задворках сознательного, они тут же выветрились. Одну руку Джин оставил на плече Юнги, а другая тем временем от плеч скользнула ниже, кончиками пальцев следуя по мужественному рельефу, наконец, добравшись до края полотенца, которое уверенно сползло на пол, а затем дотянувшись и до члена, который тут же оказался в его ладони. Сильный, возбужденный член, и Юнги спешно втянул воздух между зубами. — Я помню твои сексуальные предпочтения. — Он притянул Джина к своим губам, для жадного от игравших с его членом пальцев, чувственного поцелуя, который должен был стать обещанием чего-то головокружительного. — Самое время воплотить твои фантазии в жизнь. — Хочу узнать о твоих… — Пальцы Джина скользили по члену Юнги без нажима, чтобы не доставить дискомфорт из-за слишком сухого взаимодействия. — Я… — Юнги, судорожно выдохнув, когда пальцы Джина чуть сжали головку, быстро поцеловал с любопытством приоткрытые в ожидании реакции губы. — Отказываюсь говорить в вертикальном положении.***
И после этого в спальне они оказались очень быстро, по дороге где-то окончательно упустив халат Джина, который почти на ощупь направлялся к кровати, пока Юнги испытывал его губы и чувство сексуального самообладания на прочность, одновременно с этим, наконец, добравшись до голого тела, чувствительно и беспорядочно скользя руками по горячей коже, с особенным удовольствием задерживаясь на гладких ягодицах. — Очень мило. Только теперь слишком светло. — Юнги быстро оглянулся по сторонам, пока Джин потянул его к кровати, которую, к большой удаче не успел застелить. — А ты не будешь стесняться? — Если уж я решился на секс… — Джин теперь стоял к кровати спиной, ногами упираясь в деревянную перекладину. — Иду до конца. Так чего ты хочешь? Джин сел на край кровати, притянув к себе Юнги за бедра и с любопытством смотря на него снизу-вверх, пока Юнги, запустив пальцы в его волосы, наблюдал как волнительно близко теперь находился его член от пухлых губ. — Попробуй догадаться. — Юнги продолжал следить за Джином, который неторопливо взял член в руку, второй мягко поглаживая его бедро. — Не имею понятия. — Он, как будто нарочно обходя вниманием член, остановил свои губы на выпирающей бедренной косточке, затем двинувшись к коже внизу живота, покрывающей крепкий нижний пресс. — Я хочу, чтобы ты немедленно приготовил завтрак. — Юнги пришлось нарушить дыхательный ритм, когда пальцы Джина на свободной от члена руки двинулись к внутренней части бедра, дразня тонкую чувствительную кожу и как будто не нарочно большим пальцем то и дело проходясь по поджавшейся мошонке. — Что ты хочешь на завтрак? — Джин приблизился к члену, и Юнги успел ощутить на нем теплое дыхание, уже предвкушая, как дыхание заменят мягкие губы, но вместо этого Джин, встретившись со взглядом Юнги, провел головкой члена по своей щеке. И это было слишком для того, чтобы дальше продолжать поддаваться на провокацию, и Юнги, убрав со своего члена руку Джина, заменил ее своей, все еще находящимися в волосах пальцами не позволяя Джину отстраниться. Он медленно провел головкой члена по его губам, которые тут же приоткрылись, мягко обхватив ее, затем выпустив. — Так чего ты хочешь? — Теперь Джин двумя руками держал Юнги за бедра, губами медленно скользя по члену, все больше задерживаясь на самой чувствительной его части. И все также прямо смотря на него. Думал ли Юнги, что скромный, краснеющий Джин способен на такое — нет. И что думал Юнги теперь? Что ему повезло больше, чем он предполагал. — Возьми его в рот. — Он мягко гладил Джина по волосам, и Джин улыбнулся, губами туго обхватив головку члена, затем начав медленно опускаться. Очень медленно. Настолько медленно, что Юнги мог прочувствовать, как мягкий язык скользил по его длине. Или длина скользила по языку — не столь важно. Важно было то, что Джин не собирался останавливаться, и скоро его нос почти уперся Юнги в живот, неожиданно задержавшись у основания, и Юнги шумно выдохнул, почувствовав чувствительное сокращающееся вокруг головки члена горло. А губы тем временем медленно заскользили вверх. — Вкусно? — Юнги смотрел в блестящие глаза, бережно держа Джина за шею, большим пальцем нежно поглаживая его раскрасневшиеся щеки. — Хочу еще. Это был самый неторопливый минет в жизни Юнги, и при этом самый чувственный, который затрагивал не только физическое удовлетворение, но и что-то поглубже. Казалось, что Джин получал от этого не меньшее удовольствие, особенно, когда Юнги замечал, как интригующее подергивался его собственный, находящийся у пупка член, и только от осознания этого наслаждение увеличивалось в разы. В определенный момент, Юнги начало казаться, что его член — это лучшее, что случалось с Джином, настолько неторопливо, с аппетитом он скользил по нему языком, брал за щеку, губами нежно обхватывал головку, покрывая ее нежными поцелуями, и, разумеется, пропускал в свое тесное горячее горло, задерживаясь внизу настолько, чтобы Юнги мог прочувствовать всё. — Потрясающий. — Он наклонился к Джину и, взяв его лицо в ладони, поцеловал с какой-то особой нежностью, которая должна была передать всю его благодарность. — Ты просто потрясающий. — У тебя… идеальный член. Я бы вообще не выпускал его изо рта. — Джин, которые теперь обнимал бедра Юнги, покраснел, и наверное, это было лучшей вещью на свете. — Джин... — Он улыбнулся и побудил Джина подняться, заключив его в крепких объятиях, с волнением ощущая, как он приник к нему, мягко обхватив плечи. В этом было что-то невообразимое. Джин, который до этого ожесточенно не уступал ему в искусстве остроумия, теперь был в его руках, покорный, мягкий, ласковый, абсолютно доверившийся, и Юнги сразу решил, что это будет его самый самоотверженный секс. После которого Джин обязательно попросит еще. А пока Джин лег на кровать, потянув за собой Юнги и гостеприимно устроив его между своих ног. — Ты еще не передумал узнать о моей фантазии? — И не передумал воплотить. — Джин улыбнулся, лишь пальцами обрамив нависающее лицо Юнги, который теперь опирался на предплечья по бокам от его головы. — Любую? — Юнги как будто удивленно округлил глаза, затем быстро, прежде чем Джин соберется ответить, поцеловал припухшие от убедительной оральной ласки губы. — Ну, только не ту, в которой я целый день кормлю тебя мандаринами, обмахиваю опахалом, прерываясь лишь на то, чтобы помассировать тебе ноги. — Джин улыбнулся, в то время как Юнги задумался. — Так, кажется, я все это время фантазировал не о том. Джин рассмеялся, в то время как Юнги улыбнулся, поспешив заглушить звонкий смех между своих губ. — Мне не дает покоя твой шелковый халат. — Юнги ощущал, как пальцы Джина скользят по его коже, и удивлялся тому, насколько чувствительными и приятными могут быть обычные деликатные прикосновения. — Хочешь, чтобы я его надел? — Джин улыбнулся, затем приподнявшись и поцеловал мужественно выпирающий кадык, языком скользнув вверх по шее, остановившись на мочке уха, и Юнги, чувственно откликнувшись, подсунул одну свою руку Джину под поясницу, вынудив его прогнуться и очень красноречиво вздохнуть, как только соприкоснулись их члены. — Пояс от халата. Я… хочу связать тебе руки. — Юнги внимательно следил за реакцией Джина, который теперь начал медленно двигать бедрами, чтобы лучше прочувствовать на своем члене член Юнги, который еще успел сохранить немного влажных следов его присутствия. — Ты всегда сможешь выпутаться, но… Ты не захочешь. — А потом? — Кажется, Джина не смутила идея оказаться с завязанными руками, и виной тому было то, что он доверял Юнги. Почти безоговорочно. И как будто в подтверждение этой мысли он притянул Юнги к своим губам. — А потом я не хочу, чтобы ты молчал. — Юнги всё еще находился слишком близко и говорил буквально в приоткрытые, спешно выпускающие из себя взволнованные вдохи и выдохи пухлые губы. — Я хочу слышать. Всё, что ты будешь ощущать. И хочу быть уверенным, что ты получаешь удовольствие. Джин смотрел Юнги прямо в глаза, и в этом взгляде, несмотря на его положение, было что-то очень сильное, какая-то решительность и, при этом всем, присущая только ему чувственная мягкость. — Договорились. И Юнги двумя руками сгреб его плечи, оторвав их от простыни и расположив на своих предплечьях, чтобы сделать закрепляющий их договоренность поцелуй убедительнее, глубже, чтобы под напором мягкого, вытворяющие в его рту немыслимо приятные вещи языка Джин мог попытаться представить, что будет ждать его дальше. — Надо подготовиться. Юнги с неохотой оторвался, все же успев еще раз коротко остановиться на чувственно припухших губах, и поднялся. — Подожди, я… — Джин тоже было собираться встать, но Юнги остановил его одним движением руки. — Лежи. Можешь просто поруководить. Юнги встал, и Джин теперь с особым удовольствием наблюдал за ним… Мужественное поджарое тело, которое теперь, обнаружив тот самый шелковый халат, теперь вызволяло из него пояс, идеально круглые ягодицы сзади и идеально эрегированный, отчаянно стремящийся прижаться к животу член. — Последний ящик, комод у окна, справа. — Джин, на интуитивном уровне догадавшись, что еще теперь было жизненно важной необходимостью, кроме закладывающего уши возбуждения, чуть подвинулся на подушки, к изголовью, и в неосознанном порыве, лишь по вине нахождения перед глазами слишком желанного тела, потянулся к собственному члену. — Как далеко запрятал. — Юнги не сразу нашел то, что было нужно. — Не надеялся, что мне так быстро повезет. Юнги собирался ответить что-то, возможно, остроумное, но как только он повернулся к кровати… Совершенно точно, он не ожидал увидеть ничего подобного. По крайней мере не от Джина, который теперь рассматривал его сосредоточенно, так же сосредоточенно теребя свой красивый член. Как будто то, что он видел, возбуждало его даже без дополнительного постороннего воздействия. И это возбуждение нужно было срочно конвертировать в удовольствие. — Эй, что за самоуправство? — Юнги аккуратно, рассчитав примерно положение их тел на кровати, положил смазку и презерватив, оставшись с длинным шелковым поясом в руках, затем забравшись на матрас. — Давай, поворачивайся спиной. — Что, отшлепаешь? — И по голосу Джина, так же как по его совершенно спокойному и лишь заинтригованному шелковым поясом лицу невозможно было понять, стал бы он протестовать, решись Юнги на такие «карательные» меры. Он поднялся и прежде чем выполнить высказанное пожелание, остановился напротив Юнги, взявшись лишь пальцами за подбородок, мягко его поцеловав. И Юнги не мог не воспользоваться этой возможностью, быстро накинув ему на шею шелковый ремешок, мягко пресекая любые попытки отстраниться и чувствуя, как он улыбался сквозь поцелуй. — Юнги… — Джин не мог нормально высказаться, потому что находящийся на его шее шелк, который управлялся крепко сжимающей его рукой Юнги, теперь опустившегося на пятки, пока Джин стоял на коленях, не позволял ему оторваться от губ, и от этого его улыбка стала лишь настойчивее, а руки мягко легки Юнги на плечи. — Не могу… — Он чуть отпустил переставшего сопротивляться Джина, чтобы посмотреть ему в глаза, и явно что-то в этом взгляде рассмотрев, Джин без лишних сомнений вновь поцеловал его, сладко, глубоко, до замирания сердца чувственно. Это был другой секс. Юнги любил страсть, проявлять инициативу или же позволять себя оседлать, но все всегда было подчинено скорейшему удовлетворению и довольному опустошению наполненных яиц. Теперь было по-другому. Теперь почему-то удовольствие было даже в том, чтобы просто смотреть. В том, чтобы просто целовать, несмотря на настойчиво требующий разрядки член. Просто касаться, просто… Юнги проникся этим. Это действительно было похоже на занятие любовью, и даже если он бы не решился назвать возникшую между ним и Джином эмоциональную связь любовью, было очевидно, что она обречена однажды настолько углубиться, чтобы этой любовью стать. И насладившись сладким поцелуем, Юнги позволил Джину отстраниться, и тот сразу, как было велено до этого, развернулся к нему спиной, заведя назад руки. Юнги по достоинству смог оценить размах плеч на контрасте с изящной талией. И прежде чем губами приняться за мягкую, чуть влажную кожу, он аккуратно несколько раз обернул шелковый пояс вокруг тонких запястий по очереди, так, чтобы ткань не впивалась в кожу, но все же могла удержать руки от самоуправства, и завязал бантик, проверив, чтобы ничего не могло доставить Джину дискомфорт. — Ну, и как я теперь выгляжу? — Джин повернул голову, и Юнги мягко поцеловал его в щеку. — Так, как я хотел, чтобы ты выглядел тогда, когда Хиро сказал о твоем требовании по поводу дресс-кода. — Юнги ехидно улыбнулся, затем, наконец, обхватив Джина за плечи, губами с привлечением языка принялся неторопливо измерять ширину плеч, с удовольствием слушая взволнованное сердце Джина. — Это было наказание для меня — ты был слишком горяч… — Джин улыбнулся, наклонив голову в бок, когда губы ближе подобрались к его шее. — Будь я полегкомысленнее, намного раньше склонил бы тебя к сексу, но… Негативный опыт Чимина охладил мой пыл. — Ради тебя я бы поступился со своими принципами. — Юнги, продолжив теперь целовать сведенные лопатки, мягко скользил пальцами по бедрам Джина, по их внутренней стороне подобравшись к члену, но как будто нарочно обойдя его вниманием, продолжив касаться кожи уже на упругом животе, с удовольствием заметив, что Джин, задержав до этого дыхание, недовольно выдохнул. — Возьми подушку. — Ляжем спать? — В голосе Джина слышалось едва уловимое недовольство. — Вообще-то, у меня связаны руки, мистер Мин. И Юнги не смог сдержать короткий смешок. — Забыл. — Он ловко выглянул из-за спины Джина, подтянув к нему одну из подушек и расположив ее так, чтобы на ней оказалась его грудь и плечи. — Сейчас начнется самое интересное. — Неожиданный поворот сюжета? — Джин улыбнулся, а руки Юнги, вновь оказавшись на плечах, начали медленно опускать его на подушку, придерживая за связанные запястья. — Знаешь, очень компрометирующее положение. Как только плечи Джина удобно расположились на подушке, Юнги… Уставился как завороженный на слишком волшебный прогиб в пояснице. Глубокий, волнующий, как будто демонстрирующий полную готовность быть покорным во имя обоюдного удовольствия. Он никогда не видел у своих половых партнеров такой гибкости. Чаще — выгнутую как у напуганного или воинствующего кота напряженную спину, которая как будто намекала на то, что удовольствие от секса в этот момент получает только тот, кто сзади. Здесь же… Он не удержался, и расположив обе руки на плечах, заскользил ими по спине, большими пальцами продавливая линию позвоночника. Добравшись до рук, он быстро поцеловал связанные запястья, затем придав Джину более удобное положение, чуть ближе придвинув колени к подушке. Пожалуй, теперь он мог бы только смотреть, неспешно теребя член и безудержно фантазируя. Слишком прекрасно, чтобы быть правдой. — Юнги, мы не в музее — здесь можно трогать. — Джин звучал чуть раздраженно, но затем он смягчился. — Ты меня смущаешь, а я и так… Юнги взял его руки и подтянул к его же ягодицам. — Мне нужна твоя помощь. Джин мгновение размышлял, затем ладонями обхватив ягодица и чуть разведя их в стороны. — Надеюсь, к моменту, когда кончу, я не сгорю от стыда. Он уткнулся носом в простынь, и Юнги сразу же поднялся, приблизившись к его уху. — У меня настолько охуенный вид, что я готов спустить без дополнительных манипуляций. Но мне теперь нужно, чтобы ты немного постонал. Хотя… я себя недооцениваю. Юнги, оставив на затылке Джина мягкий воодушевляющий поцелуй, вновь вернулся на свое место, в то время как Джин, сумевший сразу поверить ему, увереннее взялся за свои ягодицы, с волнением ощутив на своих ладонях пару мягких поцелуев. И губы куда-то пропали, а затем Джин смог почувствовать между разведенных ягодиц волнительное присутствие языка, который, кажется, лишь самым кончиком касался нежной розовой кожи промежности, как будто давая привыкнуть к этой ласке, чтобы затем приступить к более решительным действиям. Очень быстро аккомпанировать языку стала рука на члене, не совершая никаких слишком чувствительных манипуляций, но при этом очень эффективно поддерживая общий уровень возбуждения. Пока язык длинными и размашистыми движениями скользил по промежности, будто нарочно избегая самого чувствительного места, которое несколько раз нетерпеливо сократилось. — Ай, Юнги, ты не можешь дразниться, когда я в таком… — Дыхание сорвалось, мысль выветрилась из головы, потому что Юнги перестал дразниться, теперь обстоятельнее принявшись за пока плотно сжатое колечко мышц, надежно прикрывающее путь для будущего удовольствия. Хотя удовольствия теперь было тоже достаточно, и руки Джина непроизвольно сжались на собственных ягодицах, когда язык Юнги стал двигаться быстрее, упрямее и настойчивее соприкасаясь с кожей, чувствительно мягко продавливая анус и скользя по крепко сжимающей его слизистой. Джин задышал чаще, и из него вырвалось несколько сдавленных протяжных стонов, когда пальцы Юнги мягко сжали головку его члена, чувствительно оттянув крайнюю плоть. Очень хорошо. Это было очень хорошо. А затем, спустя еще несколько более уверенных стонов, язык оказался на члене, медленно скользя по длине. А между ягодиц Джин почувствовал палец, который мягко массировал сжатое колечко мышц, не настаивая и не оказывая давления. Это было приятно, и Джин не успел напрячься до того момента, как палец на одну фалангу оказался внутри. И вот теперь он сжался, но это была непроизвольная реакция организма, которая немного ослабла, как только губы плотно обхватили головку члена. Джин знал, что за первым пальцем последует второй, и в этих ощущениях не было ничего нового, чтобы он теперь должен был сопротивляться. А еще Джин знал, что за этим неминуемо последует еще и удовольствие. А еще Джин догадывался, что Юнги сделает все для того, чтобы это удовольствие было более чем достойным всей перенесенной до этого подготовки. Поэтому он, чуть больше сжав ягодицы, еще немного развел их в стороны, максимально отдавшись моменту. Максимально открыв себя перед Юнги, тем самым облегчив ему задачу. И Юнги оставалось только удивляться тому, насколько податливым было тело Джина, сопротивляясь лишь формально, как будто уже готовясь к наслаждению. Добавив еще немного смазки, он смелее, но все также аккуратно стал растягивать то и дело сокращающийся вокруг его пальцев анус, пока не удостоверился в том, что он сможет с наименьшими потерями принять в себя член. Юнги выпрямился, до этого ненадолго остановив на руках Джина губы, и, обхватив его за плечи, побудил подняться. — Ты прелесть. — Юнги нежно поцеловал Джина в щеку, задержав нос в его взъерошенных волосах. — Такой мягкий, такой сладкий… Я бы съел тебя, если бы не другие планы. — Ты заговариваешь мне зубы. — Джин улыбнулся, ногтями мягко скребнув живот Юнги, пальцами явно пытаясь нащупать член. — Сейчас… — Юнги крепче обхватил плечи Джина, другой рукой взявшись за свой член. — Самое время для какого-нибудь сюжета. — Низкий шепот приятно щекотал уши, в то время как головка члена оказалась между ягодиц, и Джин, как будто зная, что Юнги может потребоваться, вновь схватился за них, аккуратно разведя в стороны. — Но я слишком сильно хочу тебя. Быть с тобой. Быть в тебе. Почувствовать тебя. Джин почти не заметил то на самом деле растянутое во времени мгновение, когда головка члена оказалась внутри, одумавшись лишь в момент, когда ощутил постепенно увеличивающееся жжение, которое ненадолго заслонило ощущение от прохладной смазки, затем став сходить на нет. — Ты ведь тоже хочешь меня, правда? — Юнги, все еще прижимая Джина к себе за плечи, второй рукой провел вдоль его позвоночника, добравшись до поясницы и побудив его выгнуться, затем взявшись за связанные руки. — Хочу. — Джину было тяжело справляться с дыханием, с ощущениями, которые немилосердно обрушились на все нервные окончания сразу, обжигая, растягивая, распирая изнутри. — Доставить мне удовольствие? — Горячее дыхание у уха отдавало жаром, а властный низкий шепот каким-то волшебным образом гасил все болезненные ощущения, постепенно превращая их во что-то отдаленно напоминающее удовольствие. — Но я хочу этого больше. Я хочу… — Их бедра почти соприкоснулись. — Чтобы тебе было настолько хорошо, чтобы ты просил еще. — Наконец, член вошел на всю длину, но Юнги не стал останавливаться, сразу же начав очень медленно и осторожно подавать бедра назад. — Потому что я обязательно захочу еще. Потому что ты слишком хорош. — Юнги… — Джин беспорядочно пытался ухватиться пальцами за попадающуюся ему кожу, уже не справляясь с дыханием, в то время как член Юнги вновь успел полностью войти в него. — Легче? — теперь в раздавшемся шепоте было беспокойство и забота, и Юнги уткнулся губами Джину в плечо, затем переместив их на щеку, когда он чуть развернул к нему лицо. — Сейчас будет совсем хорошо. Вообще, Юнги любил жестко и методично, но теперь почему-то было совсем другое настроение. И он побудил Джина вновь устроиться грудью на подушке, прижавшись к нему, чтобы нечаянно не выпустить член и, в то же время, дать лучше прочувствовать его при изменении положения тела. Юнги немного шире расставил его колени и вновь расположил до сих пор связанные руки Джина на его ягодицах, побуждая его поучаствовать. И Джин уже знал, что от него ожидалось, уткнувшись лицом в простынь, и пытаясь перевести дыхание, ощущая, как член медленно, почти заботливо двигается в нем, позволяя сконцентрироваться на каждом малейшем ощущении. Юнги ввел член до основания, а затем стал медленно его вынимать, причем, он успел почти что вызволить головку, с удовольствием и даже некоторым восхищением наблюдая за тем, как плотно обхватывало ее плотно сжатое мышечное кольцо и вслушиваясь в реакцию кажется замершего Джина. Это было больше чем приятно, и Юнги тоже готов был начать стремительнее вдыхать и выдыхать от ощущений на самой чувствительной части члена. И он повторил эту манипуляцию, введя член до основания, а затем почти полностью вызволив его из тугого ануса, вновь заставив Джина сократиться. — Не больно? Все в порядке? — Юнги нагнулся к уху Джина, слушая, как тяжело он вдыхал и выдыхал. — Только чуть… быстрее. — Твое желание — закон. — Юнги улыбнулся, однако у него был свой план. Он поднялся, надавив Джину на поясницу, тем самым еще больше задрав его заботливо обхваченный его же связанными руками зад, при этом еще больше разведя его колени, тщательно следя за реакций, которой не последовало — видимо, у Джина была действительно хорошая растяжка. И он должен был быть вознагражден за это буквально через… — Черт. — Джин дернулся, и Юнги заметил, что сжимавшие ягодицы пальцы побелели на суставах, и он повторил свое движение, продавливая туго скользящую головку члена вниз, замечая как сокращались вокруг него мышцы. Джин вновь дернулся, затем что-то промычав в матрас, когда Юнги вновь повторил эту манипуляцию, легко нащупав гладкое уплотнение, которое теперь с его помощью доводило Джина до греха. Джина, который явно испытывал какие-то очень сильные ощущения, потому что его руки то и дело дергались и сжимались на покрасневшей коже. — Хорошо? — Юнги, проследив, что его член движется в верном направлении, вновь оказался у уха Джина, мягко развернув к себе его лицо, заметив, как часто и рванно он дышал. — Хорошо? Он коротко кивнул, и Юнги, наконец, смог поцеловать его. Кажется, это то, чего не хватало до этого. И пусть поцелуй получался рассеянным, из-за того, что Джин теперь весь был сконцентрирован в районе собственной, слишком резко отдающей удовольствием простаты, он все равно был сладким, глубоким и до дрожи в разведенных коленях чувственным. И Юнги с неохотой поднялся, продолжив на этот раз совершать толчки чуть быстрее, чуть жестче, с чуть большей амплитудой, вслушиваясь в хриплые, идущие откуда-то из глубины стоны. И Джин стал подавать свои бедра Юнги на встречу. Пришло время сменить тактику. Юнги одним движением распустил связывающий руки Джина бант из шелкового пояса, и Джин тут же одной рукой, которую не успел подложить под голову, потянулся к своему члену, но Юнги остановил его, заведя ее за спину. А затем он взял Джина за шею, побудив подняться. И совершил первый уверенный, жесткий толчок, выбив из Джина хриплый вскрик. — Или ты хочешь понежнее? — Юнги повернул к себе лицо Джина, розовое от напряжения, с бессильно открытыми губами и прикрытыми от удовольствия глазами, и мягко поцеловал его, ощутив, что свободной рукой Джин на удачу обхватил его за талию. — Одно твоё слово. — Жестче. — Прозвучало тихо, сдавленно, но уверенно, и Юнги не стал медлить. Не стал сомневаться, теперь без страха и опасений решительно вгоняя член в податливое покорное тело, которое заслуживало головокружительного удовольствия, как заслуживал его и Юнги, стремительно жесткими толчками приближающий их обоих к оргазму. Джин почти перестал издавать какие-либо звуки, пытаясь справиться с дыханием и бессильно хватая ртом жизненно необходимый воздух, который затем вновь вырывался из него бессильным хрипом, всхлипом, вскриком. Он как будто изо всех сил сжался вокруг члена Юнги, сделав и без того упрямое проникновение еще туже, еще горячее, еще… И Юнги кончил внезапно. Он сам не ожидал от себя такого, но в один момент его как-будто огрело по голове, заложив уши. Он, повинуясь какому-то инстинктивному стремлению, тут же схватился за член Джина, продолжая двигаться в нем по инерции, оглушительно провожая стремительно отпускающий его оргазм. Движение, еще одно, Юнги припал губами к покрасневшей шее, и Джин откинул голову, надрывно всхлипывая, пока не уткнулся в держащее его на весу предплечье и Юнги с облегчением не почувствовал теплую сперму в своей ладони и устало сокращающийся член. Вот теперь можно было перевести дыхание. Можно было крепко обнять друг друга и спокойно подождать, пока сердце окончательно придет в норму. Но чтобы обнять… — Стой, ты что делаешь? — Джин, заметив, что рука пропала с его члена, оказавшись где-то за его спиной, повернул голову, заметив, что теперь эта ладонь находилась у губ Юнги. — Ты… — Неплохой вкус. Насыщенный букет… — Юнги задумчиво закатил глаза к потолку, затем широко улыбнулся, заметив на лице Джина праведное негодование. — Слизал и даже не дал мне посмотреть! Черт, это ж… Юнги притянул его к своим губам, и Джин без возражений ответил на мягкий, сладкий, чувственный поцелуй, который довольно отчетливо отдавал им и его удовольствием. — Спасибо. — Он аккуратно соскочил с почти полностью обмякшего члена, повернувшись к Юнги лицом и крепко обняв его за плечи, ощутив горячие ладони на своей спине. — Не пожалел? — в голосе Юнги была откровенная провокация, но оторвавшись и посмотрев ему в глаза, Джин увидел там только заботу и очень нежные чувства. — Хочу еще. — Джин лукаво улыбнулся, затем вновь изо всех сил прижав к себе Юнги, который до этого успел на ощупь освободить свой член от презерватива, небрежно бросив его на пол. — Лучше, чем показывают в кино. — Конечно, лучше, потому что я не снимаюсь в кино. — Юнги самодовольно ухмыльнулся, затем прислонившись лбом ко лбу беспечно улыбающегося Джина. — Просто ты … потрясающий. Самый... — Ты. — Джин быстро чмокнул Юнги в нос, заставив его забавно поморщиться. — Ты. И не спорь. — Подеремся? — Джин отстранился, чтобы прямее заглянуть в глаза Юнги, который тут же притянул его к себе, ловко схватившись пушистый затылок. — Только после завтрака. Иначе, я пожалуюсь Хиро, что ты меня не кормишь и не заботишься о моих условиях труда. Джин засмеялся, затем… — А я пожалуюсь Хиро, что у него слишком сексуальный, несносный и при этом очаровательный приемный сын, который свел меня с ума и... собирается нести за это ответственность. Улыбка Юнги стала мягче, и он теперь с каким-то новым чувством смотрел в блестящие, как будто отражающие его взгляд глаза Джина. — Надеюсь, он выпишет мне премию. И теперь всё обязательно будет по-другому.Somehow I found a way To get lost in you Let me inside. Let me get close to you Change your mind. I'll get lost If you want me to Somehow I've found a way To get lost in you Three Days grace - Lost in you