***
К тому времени, когда в дверь коротко позвонили, у А-Юаня и дяди Сичэня был готов запасной план. Дядя был уверен, что старания А-Юаня закончатся тем, что его отец вернет мобильник с извинениями и «уйдет в закат», так и не решившись признаться красавчику-мороженщику в своей симпатии. А-Юань совсем не хотел, чтобы отец «уходил в закат», особенно если это означало, что туда он отправится без Сянь-гэгэ и А-Юаня. Несмотря на утренние неприятности и дурное настроение, к обеду он снова преисполнился надежд, тем более, что дядя Сичэнь хоть и пожурил его, но, кажется, был на стороне великих планов А-Юаня. Папа нуждался в новой маме, как и А-Юань, и, если сам он не справится сегодня, им с дядей предстоит пойти на хитрость. — А-Чжань, а мы тебя ждем, — дядя с улыбкой встретил брата, велев А-Юаню ждать в гостиной и первым делом извиниться за воровство: все-таки некрасиво вышло. — Мгм. Ответ заставил А-Юаня слегка расслабиться. Отец был не зол, но, судя по задумчивой интонации «мгм», был чем-то озадачен. «Опять дурацкая работа…» — подумал А-Юань. — Выглядишь… растерянным. Что-то случилось? Кроме всего прочего, конечно. Дяде было виднее, а А-Юань навострил уши. Вот оно! Вдруг случилось «то самое», и папа пригласил Вэй Усяня на встречу?! — Ничего особенного, просто мой мобильник украли. — О… Э… Дядя Сичэнь, обычно подшучивающий над папой по разным поводам, не смог подобрать слов, и отец успел войти в гостиную, где А-Юань сидел на диване, чинно сложив руки на коленях. Их взгляды пересеклись. — А-Юань, — дядя, показавшийся из-за спины отца, чуть склонил голову, намекая, что время пришло. А-Юань в этот момент больше всего желавший узнать, кто, как и почему украл родительский телефон, был вынужден забыть на минутку о своих хотелках. Он резво соскользнул с дивана, сложил ладони и опустил голову, как учил дядя: по-взрослому. — Япоступилплохопростименяпожалуйстаябольшетакнебуду. Он выпалил это так быстро, что слова смешались в одну кучу, а щеки покраснели как помидоры. Из такой позы ему не было видно лица родителя, возвышавшегося над ним, зато было слышно, как мягко кашлянул дядя, не то сдерживая смех, не то намекая, что извинения А-Юаня никуда не годятся. Да что это за поза такая? Тьфу! Плюнув на взрослости, А-Юань сорвался с места, врезался в ноги отца на всей скорости, обнял за коленки, как обычно, и, заглядывая снизу в глаза, затараторил, пока не растерял весь свой пыл. — Папочка, прости! Я так хотел увидеться с господином Вэй Усянем! Я не подумал, что поступаю плохо! Обещаю, я больше ничего никогда не украду! Дядя Сичэнь сказал, что у воришек нос отваливается, — он зажал свой нос рукой, и от этого его голос зазвучал смешно и глупо. — Бой дос бде еще дужен, папа! Губы отца, казалось, вот-вот тронет легкая улыбка. А-Юань видел, как расслабилось его лицо, смягчился лоб и перестали хмуриться брови. Сердце А-Юаня колотилось как шальное. Еще мгновение, и родительская ладонь мягко опустилась А-Юаню на затылок. Если он и не был прощен до конца, и впереди ждала неделя наказания, то отец, по крайней мере, больше не был так разочарован им, как сегодня утром. — Идем домой. — Да! — А-Юань тут же оторвался от родительских колен, схватил с дивана свой рюкзак и помчался в коридор, чтобы поскорее одеться. — Я думал, ты пошел возвращать мобильный телефон господину Вэю, а в итоге и свой потерял? — послышался удивленный смешок дяди. — Мы разминулись. Отец оставался крайне немногословен, вынуждая А-Юаня и дядю строить догадки о том, что же случилось. — Я могу дать тебе свой старый пока, — дядя подошел было к комоду, но отец его остановил. — Нет нужды, гэгэ, завтра мне обещали его вернуть. Для срочных звонков у меня есть телефон. А-Юань обернулся как раз вовремя, чтобы заметить, что отец показывает потертый, старый мобильник Вэй Усяня, прежде чем снова спрятать его в карман. Он бросил быстрый взгляд на дядю, тот посмотрел на него, но тут же улыбнулся, как ни в чем не бывало, зачесывая назад спавшую на глаза челку. — Ну что же, тогда буду завтра утром ждать А-Юаня в гости. Когда ужин был окончен и отец второй раз за неделю провел с А-Юанем «взрослый разговор» о вреде воровства, А-Юань наконец оказался в своей постели. Вместо того, чтобы уйти к себе, отец сел на край кровати. Это случалось очень редко. Только когда А-Юань болел или видел кошмары, отец оставался посидеть с ним или брал его в свою спальню, чему А-Юань был всегда несказанно рад. Сейчас он не болел, и потому с улыбкой повернулся к отцу, улегшись на бок и подложив ладони под щеку. Отец ничего не говорил, просто смотрел, и А-Юань тоже решил молчать. Когда другие взрослые смотрели на А-Юаня, они обычно чего-то от него хотели. Няня хотела, чтобы он убрал свои игрушки с пола, воспитатель в детском саду — чтобы он выполнил какое-нибудь учебное задание, даже дядя смотрел для чего-то. Только папа смотрел на А-Юаня иногда просто так, ни для чего, и А-Юань научился смотреть также в ответ: без слов и вопросов. Для этого смотрения были особенные моменты, вроде этого, которые А-Юань так любил. Будто нет больше ни папиной работы, ни телефонных звонков, ни строгой няни, ни будильника, ни плохой погоды и остывшего завтрака. Только А-Юань и папа, который его любит, даже если А-Юань вел себя плохо. Нельзя было создать эти моменты, как А-Юань ни пытался, заглядывая отцу в глаза или прося посмотреть на себя. Иногда они просто наступали, и нужно было наслаждаться ими. Что А-Юань и попытался сделать, снова представив, что они с папой одни в целом мире. Но сегодня все шло не так, и в его мечтах появился третий человек. Вот как было бы хорошо, если бы рядом с папой сидел еще и мама Сянь. Он бы, конечно, не смотрел на А-Юаня «просто так», потому что так умел делать только отец. Скорее всего, Сянь-гэгэ плюхнулся бы рядом на кровать, пощекотал его за бока, как иногда делал дядя Сичэнь, подул А-Юаню в ухо, чтобы ему точно не приснился плохой сон, и остался лежать рядом, чтобы рассказать сказку. И тогда отец смотрел бы вот так на них обоих, и улыбался бы не только А-Юаню, но еще и его новой маме. — Пап, — он прервал отцовский взгляд «просто так», и тот едва заметно склонил голову к плечу, показывая, что слушает. — Почему ты не пригласишь Сянь-гэгэ к нам в гости? Отец чуть нахмурился, и А-Юань подумал, что он не станет отвечать на его вопрос, но ошибся. — Мы доставили господину Вэй Усяню достаточно неприятностей, А-Юань. Я думаю, что приглашать его куда-либо неуместно. Неуместно! Это слово отец произносил, когда А-Юань делал что-то неправильное. Например, когда он начал рассказывать за столом в гостях, как переел сладкого и его тошнило через нос. Было противно, но смешно, и одни взрослые засмеялись, а другие скривились, и отец сказал, что рассказывать такое неуместно. Или когда А-Юань принес на праздник в детском саду большого жука, которого нашел по дороге и спрятал в кармане, чтобы отец не увидел. Жук шуршал и царапался, но был таким классным, и А-Юань решил показать свою находку девочкам, которые сидели рядом. Девочки завизжали и едва не опрокинули стол с угощениями. И отец тогда тоже сказал, что приносить и показывать жука на празднике было неуместно. Неуместно означало… плохо? Но что же плохого могло быть в том, чтобы пригласить Вэй Усяня к ним в гости на обед? А-Юань бы показал ему свои игрушки, они могли бы собрать домик из конструктора, а потом пообедали все вместе, и тогда папе и Сянь-гэгэ сразу стало бы все ясно: про любовь и все такое. Пугающий жук и тошнота никак не могли стоять наравне с веселым красивым Вэй Усянем, который бы не стал визжать из-за жука и, скорее всего, рассказал бы А-Юаню еще какую-нибудь смешную историю. Может, А-Юань чего-то не знал? Он нахмурился, всматриваясь в лицо отца. — Сянь-гэгэ сказал, что не хочет нас видеть? Он разозлился, потому что я украл его телефон? — это было бы разумно, и почему А-Юань подумал об этом только сейчас? — Нет, А-Юань. Просто… — отец замолчал, часто заморгал, словно не зная, как объяснить, но в душе А-Юаня было слишком много надежды на их с дядей план, чтобы любые слова отца могли его огорчить (раз уж Сянь-гэгэ не злился!), — нельзя без причины приглашать в дом малознакомых людей, даже если они нравятся тебе с первого взгляда. Вот выдумки! Почему это нельзя?! — Почему?! — А-Юань попытался сесть, но ладонь отца легла на его плечи, заставляя опуститься обратно. — Потому что сначала нужно узнать друг друга получше, понять, что за человек перед тобой, кто его друзья… Он хотел было сказать, что уже все знает про Вэй Усяня, ведь они с дядей нашли его в социальной сети, но вовремя прикусил язык. Дядя Сичэнь запретил рассказывать, ведь это было частью их плана на случай… да на вот такой случай! — А как же узнать, если вы не увидитесь больше? Если ты его никуда не пригласишь? — А-Юань, — отец выдохнул, и А-Юань понял, что тот не слишком настроен на долгий разговор. — Господин Вэй просто угостил тебя мороженым, это еще не значит, что он прекрасный человек и мог бы стать тебе хорошим родителем. Ну как же так, а? Почему А-Юань уже знал, что Сянь-гэгэ хорошая мама, та, что ему нужна, а отец все никак не мог разобраться! Как же ему объяснить? — Если бы Сянь-гэгэ пришел к нам в гости, то ты бы сразу понял, что он прекрасный человек. Мы бы с ним поиграли, — А-Юань снова подложил ладони под щеку, мечтательно рассуждая о том, чего бы ему так хотелось, — я бы показал ему свои рисунки, а ты бы показал ему свою работу. И поиграл бы для него на… этой гусиной штуке. — Это называется гуцинь. — А я бы показал, как умею свистеть в свистульки. И мы бы могли схлестнуться на мечах как воины древности. А потом бы поиграли в волшебников, и ты, папа, был бы самым великим из волшебников, и мы спасли бы заколдованного Сянь-гэгэ из нашей кладовки, где его бы охранял живой мертвец. Чик-чик! — он пару раз рубанул ладонью по воздуху. — И ты бы разрубил мертвеца на кусочки, и Сянь-гэгэ стал бы моей мамой! — Ты чересчур много фантазируешь, А-Юань. Спи, — отец пригладил его растрепавшиеся волосы и накрыл одеялом, собираясь уйти. — Папа, — он окликнул его у двери. — Ты понравился Сянь-гэгэ, я точно знаю.***
Телефон снова завибрировал, и Лань Чжань отвернулся от тумбочки, старательно игнорируя этот звук. Он не спал всю прошлую ночь, но сон снова не шел. И виной всему опять был мобильник Вэй Ина. Цзинь Гуанъяо, оказавшийся хозяином кофейни, извинился перед ним, откровенно сожалея о постигших Лань Чжаня неудачах на телефонном фронте. Вместо пересоленных пол-литра кофе и пластикового винограда господин Цзинь угостил его чашкой ароматного белого чая и сладкими рисовыми шариками. — Мой брат болен; его опекунша плохо обращалась с ним, и я забрал его к себе. К сожалению, я не всегда могу присматривать за ним, и он пробирается в зал. Как только он вернется, я заберу у него ваш телефон и верну его в целости. Господин Цзинь выглядел и звучал располагающе, его мягкий голос и плавная речь успокоили совершенно растерявшегося Лань Чжаня, и чашка чая была как нельзя кстати. Он не так уж дорожил такой вещью, как телефон, но остаться без связи с коллегами было весьма неудобно. Случившееся походило на эффект кармического бумеранга. Лань Чжань оставил Цзинь Гуанъяо номер Вэй Ина, поскольку другого мобильника у него не было. Они договорились держать связь до завтра. Но, придя в офис, Лань Чжань решил дать дурачку Мо Сюаньюю еще один шанс. Ему было несколько жаль такого располагающего, отзывчивого и успешного человека, как Цзинь Гуанъяо, который оказался в неприятной ситуации из-за собственной доброты. Лань Чжань не представлял, что было бы с ним, если бы у него вдруг объявился брат, требующий столь тщательного ухода и внимания. Он набрал свой собственный номер телефона, не особенно надеясь, что Мо Сюаньюй возьмет трубку, но тот откликнулся через два гудка, включив видеосвязь. — Привет! — он радостно помахал в камеру Лань Чжаню; на заднем фоне виднелась ничем не приметная серая стена. — А-Юй, верни, пожалуйста, мой телефон. Господин Цзинь был недоволен. — Я не могу, господин Лань, — А-Юй покачал головой, выглядя при этом совершенно серьезным, словно речь шла не меньше, чем о спасении мира. — Ведь это нечестно. У вас два телефона, а у Вэй-сюна ни одного. Будет честнее, если я отдам ему ваш телефон, а у вас будет его. — Я пришел, чтобы это исправить, пока ты не украл мой телефон. — Нет, так не пойдет, господин Лань. Я знаю, как все должно быть, я не какой-нибудь дурачок, у меня есть медицинский документ. Лань Чжань тяжело выдохнул, хмуро глядя на Мо Сюаньюя, явно где-то засевшего с украденным. — Знаете, у Сан-сюна есть фотография с Вэй-сюном. И много. Я видел в его телефоне. А у меня нет ни одной фотографии с Вэй-сюном, потому что Цзинь-гэгэ не дает мне мобильник. Я бы хотел сделать несколько фотографий, можно? — Боюсь, я не в состоянии тебе запретить… — сумасшедший воришка спрашивал его, можно ли фотографировать на украденный мобильник — разум Лань Чжаня снова начинал терять нить адекватности. Видя его унылое лицо, Мо Сюаньюй вдруг оживился, заулыбался еще сильнее, камера задергалась, будто бы он прыгал. — Я придумал-придумал! Я сфоткаю Вэй-сюна и буду отправлять фотки вам, господин Лань! Вам понравится! Вэй-сюн такой красивый! Прям как я! Хотите я вам и свои фотки скину? Лань Чжань не хотел. Не дай бог этому психу взбредет фоткаться полуголым, и кто-нибудь увидит на мобильнике Лань Чжаня эротику с несовершеннолетним. Он хотел резко отказаться от подобных предложений, но не успел. Связь прервалась. Проклятье! Лань Чжань набрал снова, но его звонок сбросили. Как и еще два следующих. А потом мобильник запиликал новым входящим сообщением. Надеясь на благоразумность Мо Сюаньюя, Лань Чжань открыл файл. А-Юй был одет в ту же форму, что и во время своего побега, и сидел в какой-то подворотне. Распустив волосы и перекинув их через плечо, он мило улыбался в объектив. Если не знать всю подноготную — обычный парень, флиртующий на камеру, каких кругом полно. К сожалению, Лань Чжань знал, что от обычности Мо Сюаньюя отделяет «медицинский документ», а значит, рассчитывать на адекватный ответ не стоит. Фотографии какое-то время сыпались в сообщениях, но Лань Чжань не стал отвечать. Убрал мобильник поглубже в тумбочку и подключил зарядное устройство. Оставалось надеяться, что А-Юй не решит поболтать с кем-то из коллег Лань Чжаня. Через полчаса тому, видимо, надоело фотографироваться, и поток смс иссяк. А в девять вечера, когда Лань Чжань уложил сына и сам собирался спать, телефон снова ожил. В надежде, что это господин Цзинь, Лань Чжань открыл меню. Но это был не Цзинь Гуанъяо. На присланном фото Вэй Ин сидел за барной стойкой, вытянув руку, явно привлекая внимание бармена. Его длинные волосы были убраны в высокую косу с вплетенной красной лентой и перекинуты через плечо. На голове красовался ободок с плюшевыми кошачьими ушами, на лице — самая милая улыбка на свете. Лань Чжань понял, что пялится на фото слишком долго, когда телефон запиликал снова. Еще одно сообщение — и еще одно фото. На этот раз Вэй Ин смотрел в камеру, продолжая улыбаться. В его руке был бокал с алкоголем, между губ зажата коктейльная трубочка — он был еще трезв и смотрел в объектив явно по просьбе Мо Сюаньюя. Полутемное освещение в клубе сделало черты его лица еще мягче, ресницы еще темнее. Тонкие губы ярко алели, буквально напрашиваясь на поцелуй. Телефон снова завибрировал, и Лань Чжань поспешно открыл следующее сообщение, но там не было фотографии. «Вэй-сюн красавчик. Нравится?» Лань Чжань не собирался ничего отвечать. «Выключи и убери. Если он не знает, кому отправляют фото, то спасибо отправителю не скажет. А если знает, то поступает некрасиво!» «Открой и не закрывай. Какая разница? Посмотри на эти скулы, так бы и огладил их, расцеловал нежную кожу…» Он посмотрел на фотографии еще немного, рассматривая утонченные привлекательные черты. Вэй Ину шел хвост, и коса тоже шла. Не каждая женщина могла похвастаться такой, что уж говорить о мужчине. Красная лента оканчивалась дразнящим тонким бантиком с длинными хвостиками, стекающими с кончика косы на грудь. Рубашка на Вэй Ине была расстегнута сверху, и Лань Чжань видел на его шее несколько тонких темных украшений. В конце концов, Лань Чжань ощутил, как щеки начинают краснеть. Он словно подглядывал, как какой-то извращенец. Палец щелкнул по кнопке, и экран погас, а Лань Чжань лег в постель. Как теперь спать? Перед мысленным взором стояло привлекательное лицо. Он почти погрузился в сладкие грезы, когда телефон завибрировал снова. «Не бери. Пора спать!» «Еще одну — и спать…» Лань Чжань щелкнул на сообщение и вздрогнул: комнату прорезал громкий звук музыки. Мо Сюаньюй скинул ему видео длиной двадцать секунд. Под зажигательный клубный ритм в мелькающем свете Вэй Ин танцевал, пытаясь расшевелить какого-то парня рядом. Тот вяло отмахивался, но камера была сосредоточена на Вэй Ине. Его рубашка оказалась задрана и подвязана, оголяя плоский живот, брюки едва держались на талии. Он двигал бедрами в такт музыке и смеялся над своим приятелем, не видя, что его снимают. Видео пошло по кругу, вынуждая Лань Чжаня снова уставиться на ритмичные движения чужих бедер и белую полоску живота. Сон пропал, словно не Лань Чжань только что буквально умирал от усталости, а некоторые части тела и вовсе решили, что пора вставать. Проклятый Мо Сюаньюй! «Стыдоба, как потом в глаза смотреть ему будешь? "Вот ваш мобильник, извините, подрочил!"» «Уже и в спальне со своими фантазиями нельзя! Ты что, монах? Давай по-быстрому!» Лань Чжань стиснул в пальцах телефон, таращась на экран. Наглые стройные бедра так и манили, притягивая взгляд и заставляя воображение дорисовывать остальное. Вот если бы Лань Чжань был там… «Ты бы стоял истуканом, который не умеет танцевать!» «Главное, чтобы ОН умел…» И Вэй Ин бы танцевал вот так рядом с ним. Притираясь то плечом, то спиной, прижимаясь к Лань Чжаню горячей задницей, обтянутой плотной тканью джинсов. Лань Чжань не танцор, да и пусть. Достаточно было положить ладони на оголенную талию и позволить Вэй Ину извиваться в своих руках. В воображении Вэй Ин оборачивался к нему через плечо, соблазнительно заглядывая в лицо и улыбаясь самодовольной улыбкой хищной лисицы, которая знает, что мышка уже в ее пасти и никуда не сбежит. Шептал: «Потанцуй со мной, Лань-гэгэ!» Рука скользнула под одеяло следом за фантазиями. О, Лань Чжань бы «потанцевал»! Притиснул бы к себе, впился в открытую белую шею горячим поцелуем, слегка прикусывая соленую от пота кожу. Вдохнул бы чужой запах, водя носом за ухом, скользнул руками ниже, огладил живот по линии джинсов. Вэй Ин запрокинул бы голову ему на плечо, рассмеялся на ухо, влажно поцеловал в щеку. Несдержанный, податливый, ерзающий своей соблазнительной упругой задницей по стояку в чужих брюках. Эти танцы были знакомы Лань Чжаню чуть лучше. Резкие движения бедрами вверх-вниз… Тело к телу, плоть к плоти… Чужие соблазнительные стоны и скрип кровати вместо музыки… Горячее дыхание на ухо вместо жара клубной вечеринки… «Лань Чжань… Лань-гэгэ… Чжань-а… Еще… Еще…» Оргазм оглушил, и Лань Чжань не удержался от тихого стона. Воображаемый Вэй Ин, кончающий под ним, кричал куда громче. Он бы не сдерживал стоны, и Лань Чжань почти чувствовал, как чужие пятки прижимаются к пояснице. Новая вибрация телефона вырвала его из сладостных фантазий, возвращая в одинокую холодную спальню и реальный мир, в котором Вэй Ин развлекался с кем-то в клубе, а Лань Чжань просто подрочил на свои мечты. А еще А-Юаню что-то говорил о богатой фантазии. «Ну, что, доволен собой?» «Однозначно». Лань Чжань поднял телефон к лицу, включил экран. На новом фото Вэй Ин и Мо Сюаньюй стояли в обнимку, улыбаясь в объектив. Щеки Вэй Ина раскраснелись, мокрая челка прилипла к лицу, он выглядел разгоряченным, довольным и немного пьяным. Мо Сюаньюй жался к нему, и Лань Чжань подумал, что будь на месте А-Юя кто-то другой, он бы ощутил укол ревности. Но не ревновать же Вэй Ина к дурачку. Глаза закрывались сами собой, не позволяя больше раздумывать о том, что будет завтра. С трудом заставив себя добраться до душа и обратно, Лань Чжань поставил режим на беззвучный и отрубился, упав лицом в подушку. Всю ночь ему снилось, что Вэй Ин шепчет ему на ухо: «Лань Чжань, потанцуй со мной…»***
Вэй Ин ненавидел похмелье. С тех пор как закончился подростковый возраст, возможность хорошенько напиться на вечеринке и оторваться, забыв обо всем, представлялась не так уж часто. «Это возраст, старик…» — внутренний голос насмешничал, хотя Вэй Ину было не до него. Нещадно раскалывалась голова, в животе крутило и во рту пересохло так, что он не отказался бы выхлебать целый тазик воды. Заодно в нем и притопиться, остужая голову. Но для начала надо было хотя бы открыть глаза и понять, где он. Это точно был не дом, а раз вчера они шли в клуб с Хуайсаном, значит, скорее всего, спят у него в квартире. С трудом разлепив веки, Вэй Ин уставился в потолок спальни. Да, однозначно, спальня Негейки. Где-то в области висков ввинчивалось в мозг головной болью сожаление. Ведь он, в принципе, не собирался так много пить. Вообще не собирался. Пара коктейлей, немного танцев и домой, как только станет ясно, что парень Не Хуайсана, по крайней мере, со стороны не тянет на маньяка-садиста. Таков был план. Но человек предполагает, а жизнь располагает. И новый приятель Сан-сюна оказался не маньяком-садистом, а обычным динамщиком. В клуб этот фитнес-козел так и не прискакал, и Не Хуайсан, впав в уныние, хотел вовсе уйти, но Вэй Ин его разубедил. Один коктейль, другой, третий… Сан-сюн легко пьянел, но долго раскачивался, и Вэй Ину пришлось постараться, прежде чем друг снова воспрял духом, решив, что жизнь все еще продолжается. Потом они танцевали, пили, кажется, снова танцевали. Вроде бы кого-то уронили, а может, была драка. Последнее, что Вэй Ин помнил — это танцпол, но подробности ускользали. В голову упорно лезла мысль, что с ними был кто-то еще. Кто-то третий. Тяжесть на левом плече Вэй Ина шевельнулась, возвращая его больную похмельную голову к реальности. Чужая теплая рука скользнула поперек груди, обнимая крепче и потягиваясь. Действуя крайне аккуратно, Вэй Ин повернул голову влево и почувствовал, что мгновенно просыпается. На его плече примостился Мо Сюаньюй. Он все еще спал, уткнувшись макушкой Вэй Ину в шею, его волосы спутанной волной лежали на соседней подушке. Под одеялом не видно, но на нем как минимум не было рубашки, и рука Вэй Ина лежала на чужой голой спине. «Господи, неужели я переспал со сводным дурачком господина Цзиня?! Если он узнает, в следующий раз сам попросит Не Минцзюэ сломать мне ноги, руки и остальные кости!» На другой стороне постели тоже завозились, подавая признаки жизни. Не Хуайсан пристроился на втором плече Вэй Ина. На друге все еще болталась рубашка, но, кажется, она осталась только на одной его руке. Чье-то тяжелое бедро прижимало ноги Вэй Ина к постели под одеялом. «Надеюсь, что Сан-сюна я тоже не трахал…» В памяти о событиях после клуба было только перекати-поле. Вэй Ин даже не имел понятия, в каком часу и как они сюда добрались. И сколько сейчас было времени? Он слегка пошевелил одеревеневшими плечами, встряхивая обоих собутыльников. Справа раздался жалобный стон, слева довольно потянулись. — Парни… сколько времени?.. — во рту язык возил наждачкой по небу, но Вэй Ин старался. Мо Сюаньюй откликнулся первым, завозил руками сначала по Вэй Ину, потом по кровати и выудил откуда-то из складок одеяла мобильник. Поднял его вверх, почти тыча в лицо Вэй Ина. С рабочего стола недешевой модели Хуавея на Вэй Ина смотрело собственное лицо, установленное в качестве фона. В памяти смутно всплывали кадры из клуба: кажется, Мо Сюаньюй хотел фотографироваться… Он заставил себя сосредоточиться на часах. Было около одиннадцати. Через несколько часов начиналась смена Не Хуайсана в кафе, а Цзян Чэн должен был пойти на вечернюю, и только поэтому Вэй Ин был отпущен на вольные хлеба. К обеду он бы точно вернулся. — Вэй-сю-ю-юн, — А-Юй притиснулся плотнее, закидывая ногу на колени Вэй Ина и тычась носом куда-то в линию челюсти. — Спасибо, что взял меня в клуб, было так весело. Веселее, чем с кроликами. — Ммм, — Вэй Ин наконец нашел в себе силы слегка обернуться. А-Юй соскользнул с его плеча, глядя на Вэй Ина снизу вверх полными обожания, но довольно трезвыми глазами. Кажется, ему они так и не налили, опасаясь, что алкоголь и психическое заболевание сделают из Мо Сюаньюя опасного типа. — Надеюсь, мы с тобой не делали того, что обычно делают кролики, когда хотят приумножить свою численность? На лице А-Юя расползлась насмешливая улыбка, и Вэй Ин едва не икнул. — Вэй-сюн сказал, что будет заниматься любовью только с господином Лань Чжанем, а Сан-сюн ничего не сказал, просто упал на кровать. Мы пытались снять с него одежду, но в итоге разделся только А-Юй. «Больше никогда не буду пить в компании Мо Сюаньюя… Я был в шаге от верной гибели!» То, что Не Хуайсан отрубился после пьянки, звучало куда более правдоподобно, чем вариант с оргией. — Хочешь посмотреть фотографии? Я сделал много, — А-Юй снова попытался притиснуться, но Вэй Ин был настроен побыстрее выбраться с этого пьяного ложа и привести себя в порядок. Все опять из-за Не Хуайсана! Почему-то каждый раз так получалось, что Вэй Ин обращался за помощью к нему, а в итоге становился тем, кто помогает, и потом вынужден был расхлебывать заваренную кашу. — Давай в другой раз, А-Юй. Эй, — он снова дернул плечом и хорошенько подул в лицо все еще дрыхнущему Сан-сюну. — Вставай, Негейка! В ответ послышалось невнятное чмоканье и стоны, отдаленно напоминающие: сейчас-сейчас… Чтобы ускорить процесс пробуждения, Вэй Ин уточнил: — Твой брат здесь, а ты со мной голый в кровати. Нам сейчас ноги переломают. — Плвть… Ого, на этот раз даже обычная пугалка не сработала. Вэй Ин усмехнулся бы, но в похмелье его настроение привычно упало до отметки «скверное», так что он снова бесцеремонно толкнул друга в плечо, аккуратно спихивая с себя. — Ты трахнул А-Юя, он все заснял на видео. Услышав это, А-Юй взбодрился, садясь на постели, и, стоило Вэй Ину выскользнуть из-под одеяла, поспешил прижаться к Не Хуайсану, мурлыча под нос и копаясь в телефоне. — Чт ты скзал? — Не Хуайсан все-таки поднял голову, с трудом отрываясь от подушки, и, только проморгавшись, сообразил, что рядом с ним лежит вовсе не Вэй Ин, а раздетый Мо Сюаньюй. Это привело его в чувство быстрее, чем угрозы братом, да так, что он шарахнулся в сторону, запутался в одеяле и свалился с кровати. Мо Сюаньюй заржал в голос, колотя ногой по койке, а Вэй Ин поспешил заткнуть уши — чужой смех вызвал приступ мигрени. Он уныло протопал в ванную, вяло радуясь тому, что спал в штанах, и, судя по застегнутой ширинке, вообще был самым приличным человеком в этой комнате. Таблетка аспирина и холодный душ привели его в чувство, пока Не Хуайсан, отгороженный шторкой, обнимался с унитазом. А-Юй остался в одиночестве в спальне, но когда Вэй Ин вернулся, то обнаружил, что тот ни капли не скучает. Рассевшись голышом в позе лотоса посреди койки, он продолжал копаться в телефоне. То и дело начинала орать музыка — А-Юй явно просматривал то, что наснимал вчера. Глядеть на свои пьяные увеселения на похмельную голову было тошно. К тому же Вэй Ина вдруг прохватил приступ мелочной зависти: даже у дурачка А-Юя был человек, который мог подарить ему дорогой мобильник, а Вэй Ин и свой-то где-то посеял. Потратил вчера весь день на прихорашивания Не Хуайсана вместо того, чтобы устроиться на любую подработку недалеко от дома. И сегодня все утро продрых… Вэй Ин ненавидел похмелье, потому что именно в эти моменты он начинал соглашаться во всем с А-Чэном. Он был ужасным безалаберным неудачником по всем фронтам. Брат и сестра возненавидят его за то, что он не сможет их прокормить, и он умрет в сточной канаве в одиночестве, презираемый всеми. А красавчик Лань Чжань из его фантазий пройдет мимо с подросшим А-Юанем и скажет сыну в назидание: вот что бывает с теми, кто не умеет держать себя в руках, выполнять обещания и думать прежде, чем говорить. — Хах, уже пятнадцать тысяч лайков! — Мо Сюаньюй продолжал таращиться в телефон, пока Вэй Ин собирал с пола свои вещи. И чужие заодно. Бросил мятую одежду А-Юя на кровать. — Одевайся. — Не хочу! — Мо Сюаньюй вдруг заканючил, надувая губы. — Хочу идти так, мне не нравится одежда. — Дело твое, но я с тобой голым на улицу не пойду. — Я тебе не нравлюсь? — А-Юй поспешил подползти к краю кровати, оставив телефон где-то в одеяле. Цзинь Гуанъяо явно не пожалел и откормил голодавшего в руках злой тетки доходягу: Мо Сюаньюй выглядел скорее стройным, чем тощим. На его бледной коже тут и там виднелись следы плохого обращения, но в целом он скорее производил впечатление симпатичного юноши. Если бы не странное поведение, давно бы нашел себе пару. — Знаешь, я вообще-то за свободу мышления, и если человек желает ходить голым по улице, то пусть так и будет. Но на твоем месте я задумался бы о том, что какая-нибудь бродячая псина может укусить тебя за булки или сосисочку. Так что подумай хорошенько, готов ли ты рискнуть. А-Юй задумчиво опустил взгляд вниз и с пыхтением принялся выворачивать штаны. Очевидно, терять части тела в пасти бродячей собаки он не хотел. Не Хуайсан выполз из ванной, со стоном держась за голову. — Зачем ты меня напоил, Вэй Ин?.. — Только не делай меня крайним! Ты собирался утопить клуб в слезах, я развеселил тебя. Чего жалуешься теперь? — Теперь у меня чуть желудок не вылез наружу и болит голова. — Мне самому не лучше. Они хмуро уставились друг на друга. Идея пойти в клуб вдвоем нынче обоим казалась отвратительной. Вэй Ин сразу вспомнил, что Не Хуайсан не умеет нормально пьянеть, а Не Хуайсан вспомнил, что наутро у друга всегда настроение ниже плинтуса. Поэтому они благоразумно избегали совместных попоек. Но иногда те все-таки случались. — Я готов! — А-Юй бодро выпрямился, одетый только в штаны и ботинки, очевидно, прикрывший только упомянутые Вэй Ином части тела, за которые в первую очередь нужно было опасаться. — Рубашку? — Не люблю пуговицы!!! — А-Юй заныл, напоминая Вэй Ину маленького А-Юаня, сидящего в луже и кричащего «не хочу». Эх, наверняка утро Лань Чжаня начиналось куда лучше его собственного. У волочащего ноги Не Хуайсана зазвонил телефон, и Вэй Ин остался один на один с полуголой проблемой Мо Сюаньюя. Поди, господин Цзинь ждал, что они вернут его брата целым и невредимым. Они ведь сообщили Цзинь-гэгэ, что А-Юй с ними? Ведь да? Память молчала, и Вэй Ин преисполнился гадостным чувством предстоящего нагоняя еще и от хозяина кофейни. Хотя при чем тут они, если Мо Сюаньюй сам пришел? Молодой человек, псих он или нет, не может целыми днями сидеть в четырех стенах. — Почему бы тебе тогда не надеть футболку. Эй, Сан-сюн, у тебя есть футболка? — Да, господин Цзинь, он с нами, — Сан-сюн махнул в сторону шкафа рукой. — Я знаю. Да. Извините. Вэй Ин тоже со мной. Мы сейчас придем. Что вы сказали? Алло. Алло? — он отнял трубку от уха и уставился в погасший экран. — Батарея разрядилась. Вэй Ин достал наконец футболку из комода и протянул А-Юю, тот поднял руки вверх, предлагая себя одеть. — Вот ты лентяй! Чтобы не тратить время на препирания, Вэй Ин по-быстрому натянул на пританцовывающего и довольного собой дурачка футболку. Накинул на плечи куртку. — Черт, я оставил зарядку на работе… — Возьми телефон А-Юя, — Вэй Ин уже натягивал ботинки. — У него нет телефона. Эй, откуда у тебя телефон? — Не Хуайсан ткнул пальцем в мобильник, который А-Юй поспешно сунул в карман куртки. — Мне дал его один господин на время. — Хах, надеюсь, этот господин в курсе, что он одолжил тебе мобильник, — Вэй Ин схватился за расческу, грубо провел щеткой по волосам. Из зеркала на него смотрело бледное, все еще помятое спросонья лицо. — Ладно, пусть гэгэ с тобой разбирается. У меня сейчас треснет голова, — Не Хуайсан собирался как полудохлая улитка. — Сан-сюн, ты обещал мне денег. Дай, и я побегу. А-Чэн, поди, уже рвет и мечет. — А, да. В кошельке возьми. Не Хуайсан махнул в сторону своей сумки, и Вэй Ин сунул руку внутрь. Вынул кошелек, открыл. — Блин, ты смеешься, Негейка? У тебя там один юань лежит. — Как один? — Не Хуайсан вытащил голову из горла водолазки и хмуро уставился на друга. — Вот так, — тот показал пустой кошель. — Вэй-сюн и Сан-сюн вчера вытаскивали оттуда деньги, пока все не кончились, — уточнил А-Юй. — А когда они кончились, злой дядька выгнал нас из клуба, и даже А-Юй получил по затылку. Больно было. — Отлично! — Вэй Ин бросил кошелек в сумку. Он пошел с Не Хуайсаном, чтобы тот одолжил ему немного деньжат, а в итоге они все пропили в клубе и даже оказались выдворены за очевидно распитый и неоплаченный алкоголь. — Я сниму с карты, — Не Хуайсан уныло накинул куртку, зашарил по сумке, еще больше нахмурился. — Эм… — Только не говори, что карту ты потерял, Сан-сюн. — Оставил на работе…