***
— Я тоже хочу помогать! Гэгэ! Хочу помогать Вэй-сюну и Сан-сюну! Пусти! — А-Юй, на сегодня твоей помощи на кухне уже достаточно. Голоса Мо Сюаньюя и Цзинь Гуанъяо раздавались из коридора. Вэй Ин и Не Хуайсан с закатанными рукавами, одетые в непромокаемые фартуки, намывали огромную гору посуды. Как оказалось, утром в кафе было празднование, и Вэй Ин пришел очень вовремя. Господин Цзинь обещал заплатить за помощь на кухне, где, судя по отчаянию, написанному на его лице, случилась катастрофа. — Нашего мойщика посуды укусил кролик А-Юя. До крови прокусил ему два пальца, так что, сам понимаешь, мыть посуду он не смог. Он разозлился и хотел кроля на пирожки пустить, и чуть не подрался с А-Юем. А-Юй полез за кроликом под стол и снес задницей чан с заготовками для салатов. Столько продуктов перевел… — посетовал Не Хуайсан, и Вэй Ину сразу стало понятно, чем так недоволен был Цзинь Гуанъяо: он терпеть не мог лишние расходы. — А второй помощник по кухне сегодня слег с ангиной. Вот и меня помочь попросили. Хорошо, что ты зашел. Господин Цзинь заплатит тебе, иначе мы окажемся погребены под горой грязной посуды. — Да не вопрос, сейчас все быстренько перемоем! И Вэй Ин взялся за дело, попутно рассказывая о том, что было на выходных. Уличенный в хитрости с приглашением Не Хуайсан заулыбался и покраснел. — Я так рад за тебя! Хоть кому-то везет! — В постели он просто огонь. Гляди, — Вэй Ин самодовольно отвел ворот водолазки, демонстрируя искусанную шею. — Он тебя уже пометил. — Но-но, я ж не кобыла, — Вэй Ин отмахнулся, в сторону Не Хуайсана полетели мыльные брызги, хотя от мысли об отметинах внутри все сладко сжималось. Быть чьим-то было приятней, чем быть ничейным, лишь бы партнер знал, где кончаются границы дозволенного. А Лань Чжань не был похож на человека, который не будет уважать желания своей второй половинки. Из коридора снова послышались голоса и шум, дверь в кухню распахнулась, и внутрь на всех парах влетел А-Юй. При виде Вэй Ина он улыбнулся до ушей, и, не сбавляя скорости, врезался в него с объятиями. Вэй Ин едва устоял на ногах. — Вэй-сю-ю-юн! — Привет, А-Юй, как поживаешь? — он не мог обнять мыльными мокрыми руками дурачка Мо Сюаньюя, так что оставалось только поприветствовать. Следом за А-Юем вошел уставший господин Цзинь. — А-Юй, пошли, ты мешаешь. — Нет! Не хочу! Гэгэ, я хочу помогать Вэй-сюну! Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! Ааа!!! — несмотря на то, что слова А-Юя были обращены к гэгэ, орал он на ухо Вэй Ину, так что тот поморщился, но дела своего не прекратил, все еще стиснутый чужими руками. — Ладно, господин Цзинь, пусть останется, мы за ним присмотрим. В конце концов, поработает немного за свои кухонные бесчинства. Цзинь Гуанъяо потер лоб рукой, тщетно пытаясь разгладить глубокие складки над бровями. — Обещаю вести себя хорошо, гэгэ! Я тоже буду мыть посуду! — А-Юй чуть отлепился от плеча Вэй Ина, изворачиваясь и заглядывая в лицо старшему брату. — Не лучшая идея… Вам не кажется, господин Цзинь? — промямлил Не Хуайсан, с сомнением глядя на А-Юя. Этот так намоет, что придется новую кухню покупать. Вэй Ин вздохнул: но жалко же его, ведь брат опять запрет его в комнате. Так и завыть можно с тоски. — Обещаю, все будет нормально, господин Цзинь! Идите отдыхать, а этот хвостатый будет начищать кастрюли и сковородки. Их не разбить, как ни старайся. — Вы очень нас выручите, господин Вэй, — Цзинь Гуанъяо подарил ему мягкую улыбку и ушел. А-Юй тут же отлип и запрыгал на месте. — Вэй-сюн! Вэй-сюн любит А-Юя! Только Вэй-сюн такой добрый! — Ага, я тебя не просто так оставил, — Вэй Ин подтолкнул его к соседней раковине, где лежала груда масляных сковородок. — Бери губку и средство для мытья и ручками поработай, будь хорошим мальчиком. — Я буду! Буду мыть посуду! — А-Юй взялся за дело с большим рвением, будто его не трудиться заставили, а привели в парк аттракционов. — А Вэй-сюн расскажет мне о Лань Чжане. — И что же тебе рассказать, м? — он следил за тем, как А-Юй намыливает губку и погружает руки в жирную грязную воду, размазывая пену по дну сковородки. — Когда вы поженитесь? — Да мы с ним переспали-то один раз, а ты уже о свадьбе, — Вэй Ин закатил глаза, хотя мысль о том, что такой исход событий был возможен, грела душу. «Нет, не надо забегать вперед. Вот размечтался! Хоть на одно нормальное свидание с ним сходи, а потом уже о свадьбе думай!» — Вэй-сюн переспал с А-Юем один раз, А-Юй уже согласен выйти за него замуж, — прикусив нижнюю губу, он старательно развозил грязь и мыло по сковороде без особого толка. — А-Юй! — Не Хуайсан хлопнул рукой по краю раковины, разбрызгивая воду. — Не говори никому таких слов! Что ты переспал с нами! Мы просто ночевали в одной кровати, только и всего. Тебя могут не так понять! — Я СПАЛ ГОЛЫМ С ВЭЙ-СЮНОМ И САН-СЮНОМ! — он завопил это во все горло, и Вэй Ин вместе с Не Хуайсаном дружно зажали ему рот мокрыми мыльными руками. — Мой брат убьет меня, если услышит от него что-то подобное, — заныл Не Хуайсан. — А-Юй, — Вэй Ин убрал руку от его рта и повернул дурачка к себе лицом. — Это секрет, е-мое, если ты так будешь орать, я к тебе в гости больше не приду! Услышав угрозу, А-Юй бросил сковороду. Та с грохотом рухнула на груду посуды, вода брызнула во все стороны, а Вэй Ин оказался в мокрых мыльных объятиях. — Я больше так не буду, обещаю! А-Юй будет молчать как кролик, только не уходи! А-Юю так скучно без Вэй-сюна. — Тогда не болтай лишнего! — Вэй Ин хлопнул его по спине. Тот отстранился, кивнул, сложил мыльные ладони вместе и поклонился. — Катастрофа, — Не Хуайсан уткнулся лбом в плечо Вэй Ина.***
К тому времени, когда в дверь позвонили, Лань Чжань ощущал себя как на иголках. Он понятия не имел, что именно любит Вэй Ин, так что приготовил их обычную вегетарианскую еду. Рис, овощи, закуски, сладкое для А-Юаня, чай вместо вина. Достаточно пьяных похождений, хотелось побыть с Вэй Ином на трезвую голову. — Я открою! — А-Юань рванулся к двери, отворил замок и едва не сбил Вэй Ина с ног в приветственных объятиях, — Сянь-гэгэ! — Привет, Редисинка, — Вэй Ин не растерялся, подхватил А-Юаня под мышки и покружил, прежде чем поставить обратно на ноги. А-Юань рассмеялся, и Лань Чжань почувствовал, как собственные губы против воли растягиваются в улыбке. — Ты скучал по мне, Сянь-гэгэ? — А то! Я тебе кое-что принес в подарок, — Вэй Ин подмигнул им обоим. И Лань Чжань тут же вспомнил о его проблемах. Стало неловко за то, что ему пришлось потратиться на что-то для А-Юаня. — Не стоило… — Чушь. Конечно, стоило! Вэй Ин сунул руку в задний карман штанов и достал оттуда… бумажную лягушку-оригами. — Ого, это что? — А-Юань взял в руки игрушку. — Лягушка, ты же видишь. Она даже умеет прыгать, гляди. Вэй Ин взял игрушку из рук А-Юаня, опустился на корточки и посадил лягушку на пол. Надавил пальцем на ее короткий хвостик, и она прыгнула вперед. — Ого! Попрыгушка! Я никогда такой не видел! Забыв обо всем, что собирался сказать, А-Юань принялся тыкать пальцем в лягушку, заставляя ее прыгать и переворачиваться. — Я научу твоего папу делать такую же, — Вэй Ин наконец поднялся и подошел ближе. «Прекрасный…» — единственное, что стучало в голове у Лань Чжаня, когда он притягивал одетого в соблазнительно обтягивающую футболку и джинсы Вэй Ина, чтобы поцеловать, пока А-Юань занят лягушкой. Их губы встретились в нежном касании. И если бы не А-Юань, Лань Чжань бы никогда не оторвался от столь желанного тела. Не сегодня уж точно. — Будешь ужинать? — он буквально заставил себя отстраниться. Вэй Ин хитро посмотрел на него из-под опущенных ресниц. — Я голодный как стая волков. Съем все, даже тарелки и салфетки. — Я их трогал пальцами, а папа помыл, — уточнил А-Юань, довольно глядя на них снизу вверх. — Прекрасно. То, что нужно. — У тебя такие интересные рисунки, А-Юань, кто учил тебя рисовать? А это кто? А здесь? А я вообще похож! Давай я тоже тебе что-нибудь нарисую! — Вэй Ин и А-Юань сидели на полу, по ковру были рассыпаны детские рисунки, карандаши, альбомы для раскрашивания. Лань Чжань сидел чуть поодаль на небольшой подушке, скрестив ноги, и просто наблюдал. Ему ужасно хотелось прикоснуться к Вэй Ину. Обнять, прижать к себе, вдохнуть запах волос, огладить теплые плечи, провести носом по виску… Но смотреть со стороны на то, как этот прекрасный мужчина возится с его любимым сыном, было также приятно. Хотелось запечатлеть каждое мгновение, каждую улыбку Вэй Ина и смех А-Юаня. То, с какими сосредоточенными лицами они склонились над бумагой, как Вэй Ин с серьезным видом обсуждает разную детскую чепуху. Он то и дело поднимал взгляд на Лань Чжаня, будто ища его поддержки и одобрения, но все, что Лань Чжань мог выдать на обсуждение детских рисунков — это: «Мгм». Они радовали его, потому что радовали А-Юаня, а теперь еще и потому, что радовали Вэй Ина. «Он отлично смотрелся бы в роли родителя…» Одна часть Лань Чжаня жалела, что Вэй Ин до сих пор не имел своей семьи из-за проблем сестры, о которых он случайно узнал. А другая часть радовалась этому: ведь теперь Вэй Ин мог стать частью их семьи. Они с А-Юанем отлично поладили, отрицать очевидное было глупо. Он позволил им возиться почти до половины десятого, пока А-Юань не начал зевать и клевать носом, а большая часть бумаги не оказалась изрисована. На полу прибавилось игрушек, тарелка со сладостями и сок (их принес Вэй Ин, и Лань Чжань не стал возражать) — А-Юань с интересом посмотрел на родителя, но видя, что отец не ругается, сделал вид, что так и должно быть. В какой-то момент он отвлекся и заметил, что Вэй Ин и А-Юань о чем-то шушукаются, а в следующую минуту они оба подползли к нему, заставляя сердце Лань Чжаня застучать сильнее. — Соскучился? — Вэй Ин привалился к нему сбоку, А-Юань шустро забрался на колени. — Да, не скучай без нас, папа, мы тебе кое-что нарисовали, — он захихикал, пряча в руке листок с рисунком. Лань Чжань осторожно перекинул руку Вэй Ину через плечо, прижимая к себе, другой рукой обнял А-Юаня. — И что там? Тот снова захихикал, открыл листок. Рукой Вэй Ина был нарисован сам Лань Чжань с барабанными палочками в руках, а перед ним выстроились в ряд четыре гуся, на которых он, очевидно, играл. Рядом стоял А-Юань с уткой-свистулькой во рту, а Вэй Ин с утиным клювом дирижировал оркестром. — Папа, это наш гусиный оркестр! Вэй Ин рассмеялся: — Я берег этот сюжет для рисунка два дня. Нравится? Лань Чжань кивнул, а потом перевел взгляд на сына. — Тебе пора в постель. — Ну, па-а-ап, — А-Юань хотел заканючить, но Вэй Ин покачал головой. — Не хнычь, Редисинка, твой папа прав. У тебя уже один глаз спит. А-Юань приуныл, поднимаясь, чтобы пойти умываться, но по дороге в ванную оживился. — Сянь-Сянь, а ты мне расскажешь сказку? — он обернулся к Вэй Ину, собирающему разбросанные по ковру карандаши. Лань Чжань подумал, что, наверное, для одного вечера и одного человека это чересчур утомительно. А-Юань был неумолим, в нем было столько кипучей энергии и желания общаться, что он практически украл у своего отца свидание. Но он был так счастлив, и Вэй Ин тоже выглядел довольным, что Лань Чжань не смел их прервать. Поначалу он переживал, что Вэй Ину может наскучить детская возня. Сам Лань Чжань не выдержал бы столько часов игры, детской болтовни и непрерывного контакта с ребенком. В выходные дни, когда они с А-Юанем оставались вдвоем, их общение никогда не было таким плотным. Моменты, в которые они разговаривали или играли, прерывались моментами, когда А-Юань играл сам с собой, или смотрел телевизор, или Лань Чжань отводил его на детскую площадку, а сам читал, работал или делал что-то по дому. И потому самыми тяжелыми днями были те, в которые А-Юань болел. Он становился капризным из-за плохого самочувствия и не отлипал от Лань Чжаня ни на минуту, будь то вечер буднего дня или выходной. — Вэй Ин уже устал, А-Юань. Вы долго играли. — Да нет, что ты! — Вэй Ин оживился, улыбаясь. — Я знаю кучу историй, но для тебя расскажу новую. Только она будет короткой, потому что один мой глаз уже тоже спит, — для верности он зажмурил правый глаз, и А-Юань поспешно потащил Лань Чжаня в ванную, чтобы быстрее приступить к сказке. Они оказались наедине впервые за последние несколько часов. А-Юань быстро приставил к раковине ступеньку и забрался на нее, чтобы почистить зубы. — Папа, Сянь-гэгэ останется у нас ночевать? Пока Лань Чжань приводил себя в порядок, разглаживая одежду и аккуратно закалывая волосы заново, А-Юань старательно выдавливал пасту. — Вэй Ина ждут дома, он скоро уедет. — А потом он приедет опять? — Я надеюсь. — Пап, думаешь, он захочет стать моей мамой? — А-Юань, Вэй Ин не может быть мамой. Мамами бывают только женщины, мужчины бывают папами. — Нет, папа у меня уже есть. Сянь-гэгэ — это мама, — не убежденный словами Лань Чжаня, он сунул в рот щетку с зубной пастой и активно завозил по зубам, взбивая пену. Болтать теперь он не мог, но смотрел через зеркало на отца. Мысли о том, какой могла бы быть их семья, сами собой лезли в голову. Просыпаться каждый день в теплых объятиях, завтракать за одним столом, вместе принимать душ… Пока Лань Чжань был на работе, Вэй Ин занимался бы А-Юанем, а вечером ждал его с горячим ужином и сладким поцелуем. Наверное… Наверное, это было бы так. Да что он знал о нормальной семье? Его родители умерли в столь раннем возрасте Лань Чжаня, что он смутно помнил лишь лицо матери. Они с гэгэ знали родителей в основном по фотографиям и рассказам других людей. Его собственный брак, длившийся чуть больше года, не имел никакого отношения к слову «семья». Они с А-Мей больше напоминали деловых партнеров, чем супругов. Разговоры о работе за ужином, который приготовила домработница; А-Мей, одетая даже дома в строгие костюмы и платья, всегда собранная и деловая женщина; совместные просмотры рабочих презентаций… После ужина они занимали в гостиной удаленные друг от друга кресла — он с книгой, она с рабочим планшетом — и проводили время вместе в полном молчании, каждый занятый своим делом. Единственным местом, где они были супругами, являлась спальня. Дядя Цижэнь и отец А-Мей желали видеть наследника. И если бы А-Мей не была в постели жадной до страсти, горячей женщиной, Лань Чжань потерпел бы полное фиаско. Ее быстрая беременность стала для него отличным поводом разойтись по разным спальням. В конце концов Лань Чжань остался с А-Юанем и его няней в одиночестве, и это сильно походило на его собственное детство. Занятой взрослый, истории о маме по фотографиям и сам малыш на попечении няньки. Но это все еще была неполноценная семья. Оказывается, не только А-Юань мечтал о том, чтобы их жизнь стала чуть менее одинокой. — Я готов. Пока Лань Чжань задумчиво смотрел в зеркало, А-Юань успел и вычистить зубы, и умыться и протянуть к нему руки, предлагая отнести себя до кровати. Лань Чжань хотел сказать, что он уже большой, но передумал. Поднял сына на руки, позволив обхватить себя руками и ногами, и отнес в детскую. Вэй Ин уже был там, с интересом рассматривал карту созвездий на стене. А-Юань переоделся так быстро, как никогда, и юркнул в постель. Вэй Ин плюхнулся на один край кровати, Лань Чжань пристроился на другой. — Сказку! Сказку! — накрывшись одеялом, А-Юань смотрел то на одного, то на другого взрослого, явно уставший, но донельзя довольный. — Ладно, слушай. Жил один умный и красивый фермер, который всегда выращивал на своем огороде только дайкон. Но однажды он решил посадить редиску, — на этих словах А-Юань засмеялся, но не прервал. — Он поливал ее и удобрял, и выросла редиска настолько большая, что стала торчать голова из земли. И стала редиска вредничать: не хочу есть фосфорные удобрения, не хочу пить воду из болота, не буду расти! Тогда позвал фермер специалиста по редискам из соседнего поселка. Тот пришел на огород к вредной редиске и показал ей луковицы, и сказал: если не будешь есть удобрения и пить водицу, превратишься в горький невкусный лук, от которого твой фермер будет плакать. Который даже червяки не кусают! — он схватил А-Юаня за коленку под одеялом. — И стала вредная редиска послушной редисинкой и выросла большой и спелой. Конец. — Фу, лук. А расскажи еще какую-нибудь сказку? — А-Юань, мы договорились на одну и короткую, — напомнил Лань Чжань. — Если будешь вредничать, Вэй Ин уйдет к другой редисинке в гости. — Тогда я уже сплю! Вот! — А-Юань закрыл глаза и накрылся одеялом по самое ухо. — Спокойной ночи, мама Сянь. Вэй Ин хихикнул: — Тебе приснится наш гусиный оркестр, обещаю. Оставив детскую, они вернулись на кухню, чтобы убрать, наконец, со стола. — А-Юань славный! Всегда мечтал о том, что когда-нибудь и у меня будут дети, — вытирая посуду, Вэй Ин бросил на Лань Чжаня соблазнительный взгляд из-под ресниц. Лань Чжань продолжал мыть тарелки, ощущая внутри странное волнение. Сейчас было самое время расспросить Вэй Ина о его семье и перестать мучиться от того, что знает чуть больше, чем следовало бы. — Почему тогда не завел? Вэй Ин пожал плечами и рассмеялся. — Я очень занятой человек, Лань Чжань! То у меня одно, то другое: то с работы выгнали, то встретил мужчину своей мечты. Столько дел — не успеваю! — Мгм. Но Лань Чжань-то знал, что дело вовсе не в этом. Навряд ли человек, на котором лежит обязанность помогать больной сестре, имеет возможность заводить свою семью и тем более детей. — А ты хотел ребенка? Признайся, хотел наследника? Правда ведь? — Вэй Ин шутливо подтолкнул его локтем в бок. — Маленького Лань Чжаня. — Ммм. Лань Чжань не знал, что ответить. До рождения А-Юаня он не слишком много думал о детях. Его желания не особенно учитывались: иметь наследника было положено. Но когда А-Юань появился на свет, когда Лань Чжань взял его на руки, увидел его глаза, такие же светлые, как у самого Лань Чжаня, узнал в его маленьких чертах свои черты — все изменилось. Когда А-Юань улыбался ему, еще будучи несмышленым младенцем, который и умел-то только сосать молоко, когда тянул в рот своими цепкими пальчиками пряди его волос, когда успокаивался на его руках, когда впервые сказал «папа» — тогда Лань Чжань думал: я не мог бы без него. Никак. Представить теперь свою жизнь без сына было невозможно. Его родная кровь, его самый близкий человек — ближе дяди и брата. — А-Юань — лучшее, что я получил в браке. — Все-таки есть плюсы в отношениях с женщиной, — Вэй Ин вздохнул. — Жаль, мужчины не умеют сами вынашивать детей. Была бы полная независимость! Идея звучала фантастично, но Лань Чжань с удивлением понял, что в некотором роде Вэй Ина поддерживает. — И ты бы согласился вынашивать дитя? — Почему бы нет, если от любимого мужчины. Подумаешь, походишь колобком девять месяцев, зато никаких тебе браков по расчету и суррогатных матерей. Но ладно, все это мечты. С посудой они закончили, и Вэй Ин притерся к нему, обнимая теплыми руками за талию и приближаясь лицом к лицу Лань Чжаня близко-близко. Заставляя сердце Лань Чжаня пуститься галопом. — Вэй Ин… — Детское время прошло, можем заняться чем-то столь же интересным и не менее активным. — А-Юань еще не спит… Это было разумным предостережением, но даже для Лань Чжаня едва ли звучало аргументом против. Все его существо буквально притягивалось к Вэй Ину, словно магнитом. Руки против воли заскользили по чужой спине, лаская кожу сквозь одежду, их бедра соприкасались. Вэй Ин наклонился к его уху и горячо прошептал: — А мы тихонечко. И тут же оказался подхвачен под бедра и усажен на столешницу. Лань Чжань впился в его губы жадным поцелуем, пристроился между ног, позволяя обхватить себя коленями. Если бы они были в квартире одни, Лань Чжань повалил бы Вэй Ина на стол и отымел прямо здесь вопреки правилам хорошего тона, черт его дери. Но все, что они могли себе позволить — это горячие ласки губами, руками сквозь одежду. Губы Лань Чжаня соскользнули ниже, целуя изгиб между шеей и плечом, Вэй Ин выдохнул тихий стон ему в ухо. Его длинный хвост возил по столу. Рука Лань Чжаня сама собой стиснула густую прядь волос и потянула, заставляя Вэй Ина запрокинуть голову назад, открывая для его губ белую шею с бьющейся под кожей темной венкой. — Лань Чжа-а-ань… — Папа, ты что делаешь? От голоса А-Юаня пальцы Лань Чжаня на автомате разжались, Вэй Ин дернулся вперед, и они врезались друг в друга: затылок Лань Чжаня прямо Вэй Ину в челюсть. Тот вскрикнул, зажимая губу, пока Лань Чжань поспешно делал шаг назад, чувствуя, как краснеет лицо. — А-Юань, ты почему не спишь? Сын стоял посреди кухни, глядя на них подозрительным взглядом. — Я пить захотел. Трясущейся рукой Лань Чжань поспешно налил ему воды из кувшина и поднес стакан. Глотая воду, А-Юань продолжал смотреть то на отца, то на Вэй Ина, все еще отворачивающегося от них — видимо, Лань Чжань разбил ему губу своей твердой головой. А-Юань вернул стакан, облизнул губы. — Папа, ты зачем схватил Сянь-гэгэ за волосы? От вопроса ребенка у Лань Чжаня покраснели не только щеки, но и уши, и шея. Вэй Ин издал какой-то звук, похожий на смех. — Эээ, я просто… я… Собственное блеяние привело Лань Чжаня в еще больший ступор. — У него просто рука в моих волосах запуталась, А-Юань. Ты же видел, какие они у меня длинные, — Вэй Ин улыбнулся, продолжая прижимать к нижней губе ладонь. — Ммм, — А-Юань посмотрел еще раз на них обоих, не уверенный в том, что все так и было, и ушел к себе в спальню. — Вэй Ин, прости, — Лань Чжань поспешил вернуться к случайной жертве собственной неловкости. — Бывало и похуже, не парься! Однажды меня прямо в губу укусила оса — вот это зрелище было, никакого ботокса не нужно, — он рассмеялся, а Лань Чжань осторожно отвел его руку. Небольшая ранка все еще кровоточила, видимо, прикусил своим же зубом. Стоило чуть улыбнуться, и кровь потекла сильнее. Лань Чжань покачал головой. — Сейчас принесу салфетки. — Да брось, какие еще салфетки. Само пройдет, — Вэй Ин схватил его за руку и потянул в комнату, противоположную ванной. — Ты поцелуешь меня и будешь приговаривать, чтобы все зажило. Я верю в чудесное исцеление. Они оказались в полутемной спальне за закрытой дверью. Вэй Ин в некоторой растерянности пошарил около ручки. — Замка нет, — уточнил Лань Чжань. — Будем тихими как мышки, — уверил Вэй Ин, прижимая указательный палец к губам. И Лань Чжань склонился, чтобы сцеловать с чужих губ капельку крови — мягко и нежно, чтобы не причинить лишней боли. Ну, одно дело укусы, а тут… Как бы по возвращении домой брат Вэй Ина не заподозрил, что Лань Чжань руки распускал. Собственная рубашка полетела на пол, как и футболка Вэй Ина, они отстранились друг от друга, чтобы стянуть штаны. Вэй Ин сбросил на пол покрывало и юркнул под одеяло, хихикая и сверкая соблазнительной задницей, обтянутой серой тканью нижнего белья. На этот раз Лань Чжань не стал сдерживаться, и его ладонь звонко опустилась на чужие ягодицы. Послышался приглушенный одеялом хохот. — Я еще даже не успел побыть плохим мальчиком, а ты меня уже наказываешь, Лань Чжань, — голова Вэй Ина высунулась, а задница скрылась под одеялом, он приглашающе поманил к себе рукой. — Давай иди сюда. Лань Чжань навис было над ним, но Вэй Ин толкнул его, опрокидывая на спину, и сам оказался сверху. — Некуда спешить. Отсюда вид был еще лучше. На груди Вэй Ина все еще оставались засосы с позапрошлой ночи. Под левой ключицей уродливым пятном краснел ожог, и Лань Чжань осторожно обвел его пальцами, молча задавая вопрос. — Растяпа Сянь-Сянь облил себя горячим маслом прямо со сковороды. Перепугал всех до смерти, но в итоге осталось только это пятно. Ладонь Лань Чжаня опустилась ниже, скользнула по нежной коже соска, прочертила линию по стройному животу, обвела подушечками пальцев пупок. Другая рука оказалась на чужом бедре, оглаживая. Вэй Ин улыбнулся, состроил глазки: — Нравится? Лань Чжань молча кивнул в ответ, оглаживая не только ладонями, но и взглядом. Вэй Ин завел руки за голову и потянул за резинку, выпуская густые волосы из плена. Они распались шелковой волной, делая Вэй Ина еще прекрасней. Можно было даже не заниматься сексом. Лань Чжань был готов смотреть и смотреть на Вэй Ина, пожирая глазами, запечатляя в памяти каждую деталь, каждую родинку на коже, каждую неровно лежащую прядь волос. Но Вэй Ин скользнул ниже, ластясь, придавливая своим весом к постели, и прижался к губам Лань Чжаня настойчивым поцелуем. Ласкать его без одежды было куда приятней, да и место было более подходящим. Чужое тело откликалось, как свое собственное. Вэй Ин терся об него до тех пор, пока не стало очевидно, что они оба готовы к основным действиям. — Еще немного разогрева, — с этими словами Вэй Ин скользнул по его бедрам ниже и скрылся под одеялом. Горячие руки и рот едва не заставили Лань Чжаня забыть о том, что им стоило быть тише. Пришла его очередь откидывать голову назад, утыкаясь затылком в подушку, пока Вэй Ин, наполовину скрытый одеялом, обхватывал его плоть губами. Бедра сами толкались навстречу горячему ловкому языку, Лань Чжань стиснул зубы, чтобы не застонать вслух. И как раз в этот момент ручка двери со щелчком повернулась. Лань Чжань дернул одеяло вверх, Вэй Ин прижался к его ногам, замерев. А-Юань, стоящий в дверях, вопросительно уставился на отца. — Пап, а Сянь-гэгэ ушел? Чувствуя, как снова краснеет лицо, шея и даже грудь идет красным горячими пятнами, Лань Чжань думал, что в более дурацкой ситуации он еще не был. Даже истерика А-Юаня в парке и украденный Мо Сюаньюем телефон казались такими пустяками сейчас, когда его пятилетний сын второй раз за вечер прервал их на самом интересном месте. И что ответить? Лань Чжань приоткрыл рот, но не знал, что сказать. Соврать, что ушел? Признаться, что тут? Как отреагирует А-Юань на любой из его ответов? Запрыгнет в кровать и обнаружит, что Вэй Ин тут и почему-то прячется под одеялом?! — Он… эээ… Взгляд А-Юаня снова сделался странно подозрительным, как двадцать минут назад на кухне. Вэй Ин, доселе лежавший и не двигавшийся, вдруг резко рванулся из-под одеяла. — А я здесь! — он со смехом помахал А-Юаню рукой, прикрывая и себя, и Лань Чжаня одеялом. — Сянь-гэгэ! — А-Юань улыбнулся было, но тут же посерьезнел. — А ты что делаешь? — Мы с твоим папой играем в прятки, как видишь, он меня не нашел. — Мгм, да, — ответ Лань Чжаня был столь невразумительным, что он бы сам себе не поверил. Даже в пять лет. А-Юань сделал еще пару шагов вперед и наступил ногами на их одежду, комком валяющуюся на полу. — А почему вы без пижамы играете? — Ха-ха, ну, просто... — Вэй Ин рассмеялся, и Лань Чжань увидел, что его уши тоже покраснели. — Я испачкал свою одежду, а пижамы у меня тут нет. И чтобы мне не было одиноко, твой папа тоже согласился играть без пижамы. А-Юань какое-то время хмуро смотрел то на одного, то на другого, а потом улыбнулся. — А можно мне с вами? — Нет! — они выкрикнули это одновременно, и Лань Чжань тут же почувствовал себя гадко: А-Юань ведь не понимает, почему они отказывают. Услышав такое яростное сопротивление, А-Юань растерял хороший настрой и, кажется, готов был надуть губы. Отлично! Теперь они еще и обидели ребенка. Вэй Ин поспешил сгладить ситуацию. — Просто мы уже ложимся спать, потому что наигрались. Я вообще уже почти сплю, — он нарочито широко зевнул и скатился наконец с ног Лань Чжаня, укладываясь на соседнюю подушку. — Мгм, — Лань Чжань съехал пониже, натягивая одеяло до подбородка. От стыда хотелось накрыться им с головой. А-Юань какое-то время наблюдал за ними и в конце концов вздохнул. — Я тогда вам свет выключу. И щелкнул выключателем на выходе. — Иди спать, А-Юань, спокойной ночи. — Ага. Они молча полежали, прислушиваясь, пока шаги не затихли и дверь в детскую не закрылась. Вэй Ина пробило на смех, Лань Чжань с несчастным видом смотрел в темный потолок: — Обычно он сразу засыпает. — Предлагаю подождать, пока он уснет, — Вэй Ин придвинулся ближе, воспринимая все происходящее как само собой разумеющееся. Лань Чжань какое-то время лежал истуканом, потом отмер, позволил Вэй Ину улечься себе на плечо, огладил его волосы, уткнулся носом в теплую макушку. — Лань Чжань, расскажи о своем брате. Он классный парень…***
Сегодня была хорошая погода. Теплая и солнечная, хотя листья на деревьях уже начали желтеть, а это значит, что скоро А-Юань пойдет в садик. Он с нетерпением ждал возвращения и встречи с друзьями. Особенно теперь. А-Юань надеялся, что Сянь-гэгэ однажды придет к нему в садик вместе с папой, и там А-Юань сможет показать ему свои поделки, шкафчик для одежды, площадку для игр и воспитательницу. Конечно, если все будет хорошо. После того как он наигрался и набегался на площадке, они с дядей вместе сели на скамейку у пруда, чтобы передохнуть, прежде чем идти домой. — Как прошел вчерашний вечер? Вэй Усянь приходил к вам в гости? — Да! — выпустив трубочку от сока изо рта, А-Юань поспешил рассказать, как они вместе ели, рисовали, и потом Сянь-гэгэ рассказал ему сказку. — А потом я лег спать, а они с папой нет. — Вот как, — дядя смотрел на пруд, слегка улыбаясь. А-Юань задумчиво отпил еще немного сока. Вообще-то папа и Сянь-гэгэ вели себя странно вчера вечером. Даже очень. Но, кажется, они оба были довольны, и, значит, ничего плохого не случилось. Надо все-таки уточнить у дяди. — Дядя Сичэнь? — Ммм? — А можно мне дергать девочек за волосы в саду? — Это хулиганство, А-Юань, поэтому нельзя. Так ведут себя только невоспитанные мальчики. Почему-то чувствуя себя уже нашкодившим, он заколупал пальцем скамейку и сказал, наблюдая за лицом дяди исподлобья: — А папа дергал Сянь-гэгэ за хвост. На лице дяди сначала мелькнуло странное выражение, его глаза чуть расширились и брови начали подниматься, но потом он будто передумал и снова улыбнулся, глядя на А-Юаня сверху вниз. А-Юань прищурился, ожидая ответа. — Уверен, что он сделал это не со зла. Что же такого случилось? По лицу дяди… снова не было понятно: это что-то нормальное или не очень? А-Юань решил прояснить: — Я пошел спать, а потом захотел пить. Вошел на кухню, а Сянь-гэгэ сидит на столе, а папа обнимает его и дергает за волосы. А мне они сказали, что у папы пальцы в волосах запутались. Но разве ж так бывает? — А-Юань даже похлопал себя ладошкой по голове. — Глупость какая-то! Щеки дяди Сичэня стали чуть более красными, а губы дрогнули, будто он хотел зевнуть, но сдержался. — А-Юань, иногда взрослым нужно побыть вдвоем. Чтобы твой папа ни делал с волосами Вэй Усяня — уверен, это не было хулиганством или чем-то, что господину Вэю бы не понравилось. Вот так всегда! Взрослым всегда можно то, что нельзя детям! — А мне папа не разрешает на столе сидеть… — он слегка обиженно втянул еще немного сока через трубочку. Вэй Усянь мог рассказывать про туалет, ползать под столом и даже сидеть на столе, и папа ничего ему не говорил. А вот А-Юаню было нельзя. Что ж, это был еще один повод вырасти поскорее, чтобы делать все то, что можно было делать Сянь-гэгэ. Хотя, с другой стороны, когда Сянь-Сянь будет его мамой, наверняка он тоже разрешит А-Юаню сидеть на столе. Счастливое будущее со вседозволенностью мгновенно приблизилось. — Надеюсь, потом ты лег спать? — Ага, — А-Юань кивнул. — Я все никак не мог заснуть, потому что хотел, чтобы поскорее наступил следующий день, и мы с Сянь-гэгэ снова могли поиграть. Я пошел к папе в комнату, чтобы узнать, придет ли Сянь-гэгэ завтра, а он еще не ушел, оказывается. Они с папой играли в прятки, и папа никак не мог его найти у себя под одеялом. Он замолчал, а дядя издал звук, похожий на кашель. Но когда А-Юань поднял на него взгляд, лицо дяди оставалось таким же спокойно-безмятежным, только немного красным. — Дядя Сичэнь, я никогда не видел, чтобы папа играл с кем-то в прятки, кроме меня. Взрослые играют в прятки? — Иногда. Когда нравятся друг другу. Они замолчали. А-Юань допил сок, тяжко выдохнул, отряхнул руки и все-таки решил уточнить. — Дядя Сичэнь, а ты когда-нибудь стирал ночью одежду? — А почему ты спрашиваешь? — Папа всегда стирает нашу одежду в выходной день. Складывает все в машину, и я нажимаю на кнопку «пуск». А вчера они с Сянь-гэгэ стирали одежду ночью. После выпитой воды А-Юань не так уж долго спал и проснулся, чтобы сходить в туалет, когда услышал, что в ванной раздается какой-то шум. Он решил открыть дверь, но она оказалась заперта. А отец и Сянь-гэгэ, который почему-то еще не ушел, сказали, что они заняты стиркой, и лучше А-Юаню пойти спать. Он был так удивлен, что не смог уснуть еще полчаса, вертясь с боку на бок. А утром не нашел в сушилке никакого чистого белья. Куда же оно делось? Может, Сянь-гэгэ забрал с собой? Может, у него сломалась стиральная машина и он решил постирать свою одежду у них? Тогда в чем же он пошел домой? На этот раз при словах А-Юаня дядя Сичэнь рассмеялся вслух, и А-Юань даже забыл о своих серьезных волнениях по поводу ночной стирки. — А-Юань, ты славный ребенок, — дядя погладил его по голове, глядя сверху вниз смеющимися глазами. А-Юань не улыбнулся ему в ответ. Ему было тревожно. — Дядя Сичэнь, ты уверен, что папа точно знает теперь, как ходить на свидания и все такое? Если он будет дергать Сянь-гэгэ за волосы, тот может посчитать, что он хулиган невоспитанный… А если они будут стирать одежду вместо того, чтобы ходить в кино и ресторан, как ты говорил, то Сянь-гэгэ может и не понять, что нравится папе. А вдруг… — А-Юань, — дядя прервал его пылкую речь, положив теплую большую ладонь на плечо, и сразу стало как-то спокойней. — Уверен, что твой папа теперь уже во всем разобрался. Просто им нужно немного побыть наедине. — Думаешь, Сянь-гэгэ не уйдет теперь? — Думаю, сегодня папа заберет тебя попозже. — Но я тогда не увижу Вэй Усяня! — А-Юань было возмутился. — Ты увидишь его через несколько дней, обещаю. И вы проведете с ним много времени вместе. А пока дай папе побыть с ним вдвоем. Идет? Дядя Сичэнь протянул ему ладонь для рукопожатия как взрослому. А-Юань посмотрел в его доброе, открытое лицо — дядя никогда ему не лгал и не обещал того, что не может выполнить. — А откуда ты знаешь, что мы проведем много времени? — Кто-то ведь должен будет приглядеть за тобой, когда мой отпуск внезапно закончится. Только папе заранее ничего не говори, идет? А-Юань улыбнулся и пожал взрослому руку. — Идет!