Большая миссия маленького А-Юаня

      — Передашь Чэн-гэгэ мои рецепты?       Пока Вэй Ин расчесывался перед выходом, А-Ли протянула ему потрепанный конверт с рецептами на лекарства. Новой работы он еще не нашел, приходилось довольствоваться подработкой мойщиком посуды на кухне «Белого пиона». Господин Цзинь платил… как мойщику посуды, то есть довольно мало. Поэтому долго задерживаться здесь, как обычно, не стоило. Но нынче голова Вэй Ина была занята вчерашним свиданием.       — Меня упрекает в забывчивости, а сам! — Вэй Ин шутливо всплеснул руками.       — Он зайдет к тебе в кафе, чтобы забрать, а может, уже ждет тебя там.       Поцеловав сестру на прощанье и махнув рукой Вэнь Нину, мнущемуся в дверях кухни, Вэй Ин выскочил прочь. До кафе было шесть остановок на автобусе, которые спокойно можно было пройти пешком. Не спеши он, так бы и сделал, но его ждали на кухне, так что Вэй Ин с сожалением расстался с деньгами за билет.       Проскользнув в подсобные помещения через заднюю дверь, Вэй Ин тут же наткнулся на Не Хуайсана. Тот явно находился на грани истерики: бледный и встрепанный, он стоял в комнате для персонала, то наклоняясь и заглядывая под стол, то выпрямляясь и заламывая руки. Проходящий мимо помощник повара посоветовал Не Хуайсану:       — Да оставь ты его, сам вылезет.       — Господин Цзинь оторвет мне голову! — почти завывая, Не Хуайсан схватился за оную часть тела.       В комнате находились шкафчики для одежды и небольшой стол, за которым в минуту перерыва сотрудники могли перекусить. Помещение было небольшим, даже вдвоем тут казалось тесновато, а от подвываний и причитаний Не Хуайсана стало еще и душно. Но только подойдя ближе, Вэй Ин понял, что подвывал вовсе не Сан-сюн, а тот, кто сидел под столом.       — Приветик, Сан-сюн, еще даже не вечер, а ты уже накосячил?       — Вэй-сюн! — Не Хуайсан буквально бросился в его объятия, выдыхая с облегчением. — Хорошо, что ты пришел! Спаси меня, друг! — он был готов разрыдаться.       — Да что случилось-то? — теперь было интересно даже Вэй Ину.       Обычно косяки Не Хуайсана были обыденно скучными: разбил, недосчитал, ляпнул что-то не то, перепутал заказы. Неприятно, но не смертельно. Вэй Ин вообще бы внимания на такие мелочи не обратил, а Не Хуайсан был склонен переживать о каждой ерунде чересчур сильно, боясь, что господин Цзинь будет метать гром и молнии. На памяти Вэй Ина такого не бывало, и максимум недовольства, который он видел со стороны Цзинь Гуанъяо, были поджатые губы и прохладный тон. С Не Минцзюэ не сравнить! Уж после жизни под одной крышей с братом Не Хуайсан должен был вообще быть невосприимчив к таким вещам.       И тем не менее, он практически рыдал на плече Вэй Ина из-за… бог знает чего.       — Это все А-Юй!       Ну да, как Вэй Ин сразу не догадался. Кто еще мог натворить что-нибудь эдакое и засесть под столом?       — Опять кроликов выпустил в кухню?       — Нет, — Не Хуайсан снова схватился за голову. — Он что-то учудил! Я только на минутку отошел, оставил его здесь, а когда вернулся, тут все валялось на полу! А он залез под стол и воет оттуда! У него все лицо… и руки… и одежда… Цзинь Гуанъяо убьет меня, Вэй-сюн!       — «Все лицо, и руки, и одежда» что?       Не дожидаясь ответа, Вэй Ин наклонился, чтобы лично узреть виновника истерики Негейки. А-Юй сидел в углу, прижимая ладонь к лицу, и подвывал. Его руки и одежда оказались заляпаны кровью не то из разбитого носа, не то из разбитой губы. Лицо было красным, но он уже не ревел, глядя воинственно сверкающими глазами на Вэй Ина.       — Эй, А-Юй, ну ты чего там засел? Выходи давай, я обработаю твои раны.       Мо Сюаньюй замотал головой и отполз бы подальше, но он уже сидел у стены.       — Он не вылезает! Если господин Цзинь все это увидит, он меня уволит! Я должен был за ним присматривать! — Не Хуайсан голосил громче А-Юя.       «Ну и дурдом! Хуже, чем у нас дома…»       — Что случилось, м? Тебя что, кто-то ударил?       А-Юй активно закивал, продолжая завывать, и Вэй Ин нахмурился. Конечно, А-Юй был жутко приставучим, но он же не виноват, что сумасшедший. Бить дурачка было еще позорнее, чем бить девушку.       — Да от него все шарахаются, кто бы его тронул? Он все врет.       — А-Юй не врет! Не врет! — возмущенный обвинением Не Хуайсана, он быстро выполз из-под стола на четвереньках и оказался в утешительных объятиях Вэй Ина. — Вэй-сюн, я не вру.       — Ладно-ладно, я тебе верю.       Он похлопал А-Юя по спине и уселся на пол рядом с ним, отнимая его руки от своей шеи. Из разбитого опухшего носа А-Юя все еще текла кровь, позади послышался вздох Не Хуайсана.       — Только не падай в обморок, Сан-сюн. Иди принеси чего-нибудь замороженного и полотенце мокрое. Подумаешь, нос разбил, вот уж трагедию устроили, — Вэй Ин обхватил лицо А-Юя ладонями, повертел туда-сюда, рассматривая травму.       Если бы Вэй Ин получил такую, напихал бы ваты в нос и пошел дальше. Больно и неприятно, но не смертельно. Судя по виду, даже не сломано. Цзинь Гуанъяо, конечно, по голове их не погладит, но зная, что Мо Сюаньюй пережил раньше, едва ли этот пустяковый ушиб стоил такого внимания.       Сам А-Юй, похоже, так не считал — он отчаянно дул губы и был готов разреветься, если бы Вэй Ин позволил. Но тот только усмехнулся.       — Нельзя, чтобы мужчина и без травм.       — Не хочу быть мужчиной, — А-Юй поджал губы, но из рук Вэй Ина, все еще держащего его лицо, не вырвался.       — Надо было говорить это тому, кто тебя ударил. Кто это, кстати, был, и что ты натворил? — Вэй Ин чуть склонил голову набок и посмотрел на А-Юя так, чтобы тому было ясно: его не провести.       А-Юй бессмысленно шмыгнул опухшим носом, потянулся вперед и обнял Вэй Ина поперек груди, кладя голову ему на плечо и пачкая рубашку кровью.       — Господин зашел сюда и стал бранить Вэй-сюна на чем свет стоит. А-Юй сидел под столом и все слышал. А-Юю стало обидно за Вэй-сюна, и я укусил господина за задницу. А господин ударил меня прямо в лицо.       У дверей на пол с глухим стуком упал мороженый кусок рыбы. Не Хуайсан стоял белый как полотно. Вэй Ин тоже слегка струхнул. Какого же господина, бранящего его, укусил А-Юй?!       — Да погоди, не падай, Сан-сюн, если б он твоего брата укусил — одним разбитым носом не отделался бы, — поспешил успокоить друга Вэй Ин.       Он подобрал кусок рыбы и завернул его в полотенце со стола, снова отлепил от себя А-Юя и приложил к его носу компресс. Тот скривился, но не отстранился.       — Сам держи.       Мокрой салфеткой утер ему лицо и руки, чтобы Не Хуайсан перестал находиться на грани обморока от вида крови.       — Все уже? — он стоял к ним спиной, предпочитая рассматривать коридор, а не разбитое лицо А-Юя с рыбой в руке.       — Он чист как младенец, правда, с ватой в носу конкурс красоты ему не выиграть.       — А-Юй некрасивый? — А-Юй приуныл, отчаянно гнусавя на каждом слове и капая тающей рыбой себе на футболку.       — Красивый-красивый, — Вэй Ин погладил его по волосам, сегодня собранным в низкий хвост. — Только не стоит тебе, А-Юй, за мою честь кусать людей за задницы. Эдак тебе все зубы выбьют, а я бы не хотел тебя видеть беззубым. Я и сам могу своим обидчикам накостылять, понял?       Не Хуайсан опустился рядом с ними на пол, тяжко вздыхая. Он выглядел как человек, прошедший апокалипсис на передовой: взмыленный, растрепанный, бледный, все еще заламывающий пальцы. А-Юй придвинулся к Вэй Ину поближе, предлагая себя обнять.       — Ну и как нам узнать, кого он покусал? Если бы этот человек работал в кафе, он бы уже поднял шум.       Вэй Ин опустил взгляд на прижавшегося к его груди и наглым образом запустившего одну руку ему под рубашку А-Юя.       — Ты хоть лицо этого господина разглядел?       А-Юй помотал головой, снова шмыгнул носом.       — Только задницу разглядел.       — Думаешь, если ему показывать задницы, он распознает укушенную? — Не Хуайсан несчастным взглядом посмотрел на Вэй Ина, надеясь, что тот что-то придумает, пока Цзинь Гуанъяо не вернулся и кошмарная история не выплыла наружу.       — И куда же эта жопа сбежала, когда дала тебе тумака?       — Туда. На улицу, — А-Юй вытащил ладонь из-под рубашки Вэй Ина и махнул в сторону выхода. — Вэй-сюн, а можно я сегодня посплю с тобой снова?       — Прости, А-Юй, мое ложе отдано другому, — Вэй Ин рассмеялся и, забыв о покусанном господине, подмигнул Не Хуайсану: ему было, что рассказать о вчерашнем вечере.       — Как все прошло? — Не Хуайсан тоже оживился, словно они не сидели втроем с побитым дурачком на полу в подсобке.       — Было классно, но знаешь, заниматься сексом в доме, где есть ребенок — тот еще аттракцион.       — А я был бы не против, если бы еще и господин Лань Чжань спал с нами, — буркнул под нос А-Юй, но его уже не слушали.              Цзян Чэн так и не зашел. Вэй Ин бросил ему пару дразнящих смсок, но не дождался ответа. А значит, в аптеку при больнице ему придется идти самому. Он отпросился у господина Цзинь Гуанъяо после того, как объяснил, что А-Юй врезался лицом в шкаф и разбил нос.       — Тебя нужно показать врачу, — конечно, господин Цзинь желал невменяемому братцу только лучшего, но на его месте Вэй Ин не стал бы предлагать тому поехать в больницу и вовсе не потому, что не доверял врачам.       Просто…       — Нет! Нет-нет-нет! А-Юй не хочет к врачу! НЕТ!!! — А-Юй замотал головой, рванулся прочь от своего гэгэ, спрятался за спиной Вэй Ина и весь остаток рабочего дня таскался за ним, держась то за его рубашку, то за волосы, то обнимая поперек груди со спины.       — Не стоит переживать, господин Цзинь. Просто синяк. Я оказал ему лучшую медпомощь в этом кафе!       Пока Не Хуайсан старательно отводил взгляд и тоже маячил где-то за спиной Вэй Ина, тот отдувался за всех троих. Четверых, если считать того укушенного господина, что, к счастью, не явился в кафе с претензией.       — Пожалуйста, не выпускайте его в зал. Я надеюсь на вас, Не Хуайсан, Вэй Усянь.       Они поклонились, обещая присматривать за А-Юем. А Вэй Ин подумал, что, может, стоило сказать всю правду. Чтобы Цзинь Гуанъяо не был так шокирован, если ему придет повестка в суд с просьбой компенсировать вред, нанесенный зубами его брата чужим ягодицам.              Но вскоре все эти неурядицы вылетели у Вэй Ина из головы. Мелочи. Чепуха. Вечером его снова ждал в гости Лань Чжань, и это все, о чем он мог говорить и думать. Не Хуайсан, слушающий его рассказы, истекал слюной от зависти.       — Устрой и мне свидание, Вэй-сюн, — он мечтательно вздохнул, прижимаясь к его плечу. — Его брат, часом, не гей?       — Лань Сичэнь важная шишка. Доктор по трансплантации органов, правда, он уже не практикует — заведует больницей. Праздновали вот расширение, открылся еще один центр. В общем, если хочешь стать донором почки, например, Лань Чжань вас познакомит поближе.       — Звучит как-то неромантично, — Не Хуайсан выпятил нижнюю губу, уныло натирая губкой кастрюлю. — Так, а с ориентацией его что?       — Дамский угодник, — Вэй Ин отколупывал пригоревший жир со сковороды с особым старанием.       От напряжения у него уже болели руки, от моющего средства, грязи и воды кожа сморщилась. Еще несколько дней — и он начнет облезать, как змеюка во время линьки.       — Весь вечер на празднике ухлестывал за одной госпожой. Уверен, после того, как он уложил А-Юаня спать, не только мы с Лань Чжанем хорошо провели время.       — Вэй-сюн? — А-Юй, обнимающий его поперек груди и прижимающийся к спине Вэй Ина последние полчаса, наконец подал голос.       — Слушай, А-Юй, ты вообще-то не кролик. Навалился на меня, как мешок с рисом. Иди-ка посуду помогай мыть, тебе по носу дали, а не по пальцам.       Но А-Юй помотал головой, продолжая уныло висеть на спине Вэй Ина.       — Вэй-сюн, господин Лань Чжань уже дал тебе денег для сестры?       Вэй Ин выпрямился, попытался обернуться через плечо, но с такого ракурса А-Юя ему не было видно.       — Ты о чем это?       — Твоя сестра болеет, господин Лань мог бы дать тебе денег, чтобы она выздоровела.       Вэй Ин покосился в сторону Не Хуайсана. Тот пожал плечами.       — Наверное, он подслушивал. Он всегда подслушивает.       — Вовсе нет! Подслушивают только плохие люди, а я просто слушаю. У меня же есть уши, и они отлично слышат. Вот, смотри, — он потыкал себе в ухо, потянул за мочку, демонстрируя Не Хуайсану, что уши у него в полном порядке.       — Ну да, твои уши всегда каким-то образом оказываются там, где им не положено быть, — Не Хуайсан закатил глаза.       А-Юй показал ему язык и отвернулся.       — Я встречаюсь с Лань Чжанем не ради его денег, А-Юй. Он мне просто нравится.       — А ты ему разве не нравишься, Вэй-сюн? А если нравишься, он мог бы тебе и помочь, — А-Юй обнял его крепче, прижимаясь щекой к плечу. — А-Юй помог бы Вэй-сюну, но у А-Юя есть только медицинский документ.       — Не переживай, А-Юй, — Вэй Ин похлопал его по руке мокрой ладонью и улыбнулся. — У меня и так все хорошо, а денег я и сам смогу заработать. Это с похмелья я такая размазня. Ты лучше о себе бы думал. Будешь себя плохо вести, господин Цзинь пошлет тебя за второй справкой.       А-Юй что-то буркнул в ответ, но в этот момент им принесли еще гору работы, и стало не до болтовни.              Вэй Ин освободился пораньше, собираясь сначала добежать до больничной аптеки, а уже потом ехать к Лань Чжаню. Пошел дождь, а Вэй Ин, конечно же, забыл зонт. Это слегка подпортило настроение — не хотелось предстать перед Лань Чжанем мокрой курицей, но уж как есть. Вэй Ин не из тех, кого остановит плохая погода!       Он выскочил на улицу, попутно вытаскивая из кармана вибрирующий телефон. Хотел написать Лань Чжаню, что выходит, когда прочел сообщение:       «Жду тебя снаружи».       Поднял голову.       Лань Чжань держал еще светящийся мобильник в руке, стоя на тротуаре под зонтом.       Вэй Ин улыбнулся и замахал Лань Чжаню из проулка.       — Лань Чжань! Я туточки! Приве-е-ет! — и прежде чем тот подошел ближе, Вэй Ин выскочил ему навстречу прямо под дождь.       Пара шагов, и он оказался под чужим зонтом, обнимая самого замечательного мужчину на свете. Рука Лань Чжаня оказалась между его лопаток, горячая и твердая.       — Добрый вечер.       — Я уж приготовился промокнуть до нитки, не думал, что пойдет дождь.       Вэй Ин отстранился, только чтобы оставить на губах Лань Чжаня легкий приветственный поцелуй: кто там будет смотреть на них в такой ливень, можно и пообжиматься посреди улицы!       — Утром был прогноз погоды, — уточнил Лань Чжань; впрочем, смотрел он без капельки укора, и Вэй Ин отмахнулся.       — Да кто смотрит этот прогноз! До вечера столько всего может случиться, что до дождя и дело не дойдет. А ты разве не должен был идти за А-Юанем?       — Он побудет сегодня у гэгэ.       Вэй Ин не был уверен, он больше расстроен или рад. Пожалуй, в одинаковой степени. Ему нравилось возиться с А-Юанем, но еще одной «стирки» в запертой ванной, куда ломится пятилетний ребенок, не понимающий, чем заняты взрослые посреди ночи, он был бы не прочь избежать.       — Значит, сегодня вся квартира в нашем распоряжении?       Лань Чжань коротко кивнул, и Вэй Ин прижался к нему плотнее, чтобы снова поцеловать.       — Идем?       — Нет, сначала мне нужно в другую сторону. В аптеку. А потом я весь твой на остаток вечера.       Он отстранился, но Лань Чжань вдруг остановил его. Отвел ворот ветровки в сторону и нахмурился.       — Ты поранился? У тебя на рубашке кровь.       Вэй Ин опустил взгляд, оттянул ткань рубахи, поворачиваясь к свету фонаря. Пятна уже подсохли, но были свежими. Точно, ведь его рабочий день начался почти под столом.       — А, да это А-Юй разбил нос и обляпал меня кровью, пока я его лечил.       На лице Лань Чжаня появилось странное выражение, но Вэй Ин никак не мог его идентифицировать: удивление? насмешка? он расстроен?       Решив не заморачиваться, он взял Лань Чжаня под локоть и повел за собой.       — Быстрее дойдем до аптеки, быстрее окажемся дома.       Они прошли почти половину улицы, прежде чем Лань Чжань все-таки спросил:       — А-Юй твой друг?       Вэй Ин, рассуждающий в этот момент о превратностях погоды, прервался. Рука Лань Чжаня обнимала его, прижимая к теплому боку, чтобы они вместе были под зонтом.       — А-Юй? Да, пожалуй. Он, конечно, дурачок, но и дурачку нужны друзья. У него, кроме Цзинь-гэгэ, нет никого, с меня не убудет уделить ему внимание. Не Хуайсан в этом деле не очень-то хорош, такие, как А-Юй, ему не по зубам.       — Мгм, — ответ Лань Чжаня был ниочемный и многозначительный одновременно.       — Жаль его. Он молодой и красивый, не виноват же, что сумасшедший. Что ж ему теперь — всю жизнь взаперти сидеть?       — А если он опасен для других людей?       — Да пфф! — Вэй Ин отмахнулся, вспоминая о том бедняге, что унес сегодня утром свой прокушенный зад из кафе. — Он добрый, просто с ним надо быть поласковей. Так-то любое существо кусаться будет, если его к стенке припереть.       Они прошли какое-то время молча.       — Ты ко всем так относишься?       — Как? — Вэй Ин чуть запрокинул голову на чужое плечо, заглядывая Лань Чжаню в лицо.       — С сочувствием.       — Ну, если стоит посочувствовать, то да, — он улыбнулся. — Не убудет же. Просто… — он перевел взгляд на дорогу и поудобней обнял Лань Чжаня, — плохих вещей в жизни каждого человека предостаточно. Почему бы и не сделать что-то хорошее, если можешь?       — Даже если из-за этого ты потеряешь работу?       Вэй Ин всплеснул рукой, вздохнул, закатил глаза, выдохнул. Хотел возразить, но по всему выходило как-то так. Его стремление кому-нибудь помочь в обход закостеневших, строгих правил рабочего места или поиски справедливости там, где не предполагалось ее наличие, каждый раз выходили ему боком. И вроде бы жизнь должна была уже научить, но Вэй Ин каждый раз наступал на одни и те же грабли.       — Ах, ну разве работа может быть важнее? То есть, конечно, деньги нужны! Но нельзя же смотреть, как при тебе унижают женщину! Или обижают ребенка почем зря. Или пытаются смошенничать. Как тут смолчать? Смотреть противно! Выходит, если и я смолчу и останусь в стороне, значит, я такой же негодяй и врун. Ну нет уж! — он раздухарился, рубанул воздух ладонью, вспоминая самые противные случаи, в которых оказывался на самых неприятных рабочих местах.       Плохие люди были везде. От светлого офиса крупной компании, где за каждым кустом притаилась гадюка, до вшивого продуктового ларька, где никто и не скрывал своей гадкой сущности и попыток втюхать бедным покупателям откровенное гнилье. К сожалению, Вэй Ину неблаговидные поступки попадались на глаза слишком уж часто.       — Ты хороший человек.       — Да просто не люблю негодяев, — Вэй Ин нахмурился, потом улыбнулся. — Чжань-а, хочешь, я тебя сегодня угощу ужином?       — Я думал заказать еду…       — Это быстро! — Вэй Ин оживился. — Нужно будет только в магазин заглянуть.       — Мгм. Ладно.       Вэй Ин не хотел огорчать Лань Чжаня, но еще один ужин из пресного риса с овощами он не переживет. Это ж какой перевод продуктов! Ни мяса, ни специй, ни соли. Конечно, дома они частенько ели абы что, когда Вэй Ин снова отличался своими человеческими качествами на очередной работе, но в другое время питались сносно. Если сносным можно назвать дешевое мясо, в котором больше жира и жилок, чем мяса, и рыбу, которую обычно люди кидают своим кошкам и собакам. Но у Лань Чжаня-то с этим проблем не было, можно и самому поесть нормально, и хорошего человека вкусно накормить!       Они добрались до аптеки, и Вэй Ин думал, что Лань Чжань подождет его на улице, но тот вошел следом.       Рассказывать о болезни А-Ли Вэй Ину не очень-то хотелось, но если Лань Чжань начнет спрашивать — не выдумывать же вранья. Они были не так уж долго знакомы, чтобы Лань Чжань не подумал случайно чего-нибудь не того про Вэй Ина. Например, что он с ним ради денег для больной сестры. Не хотелось бы оправдываться за то, что Вэй Ин даже не держал в голове в качестве цели.       Фармацевт, которого Вэй Ин видел сегодня в аптечном пункте впервые, набрал ему целую сумку препаратов, громко и четко называя каждый, чем неимоверно раздражал. Вэй Ин прекрасно знал, что он брал, но лекарства были специфичные, это не средство от простуды. Мужчина выставил пакет на прилавок. Одна из упаковок вывалилась, и Лань Чжань успел ее подхватить.       — Ловко!       Лань Чжань молча протянул ему коробку, пока Вэй Ин расплачивался и убирал свои покупки в рюкзак.       Они вышли на улицу в тишине, и Вэй Ин снова пристроился у Лань Чжаня под боком: дождь все еще шел, а до остановки идти и идти. Они отошли на приличное расстояние, и когда Вэй Ин уже решил, что Лань Чжань не спросит, тот все-таки подал голос.       — Для кого эти лекарства? Это сильные препараты.       — Для моей сестры.       — Чем она больна?       Вообще-то Вэй Ин любил рассказывать о сестре. Она была замечательным человеком. Жизнерадостная, веселая, украшение их семьи — драгоценный цветок лотоса, как говорила ее мать. Вэй Ин обожал с ней играть. Пока Цзян Чэн пытался быть серьезным и взрослым, А-Ли любила пошутить и подурачиться. У нее был миллион увлечений от пазлов до выжигания по дереву. Вэй Ин не понимал, как она успевала все: и рисовать, и вязать, и шить кукол, и готовить, и делать все на свете. В нее влюбился бы любой мужчина, и Вэй Ин, пока она была маленькая, считал, что однажды сможет понянчить своих племянников. Но потом здоровье А-Ли стало сдавать, а смерть родителей так подкосила ее, что Вэй Ин думал: она не переживет. Он до сих пор хорошо помнил то кошмарное время, когда сидел на кушетке для посетителей у постели сестры, пришибленный горем. А-Ли казалась такой маленькой на большой больничной кровати, с налепленными на руки и грудь медицинскими трубками, бледная и тяжело дышащая. Вымотанный дневными переживаниями А-Чэн спал у Вэй Ина на коленях, укрытый его кофтой, но Вэй Ин не мог заставить себя уснуть. Он боялся даже моргать, неотрывно глядя на сестру, будто если бы он прикрыл глаза дольше, чем на полсекунды, она бы тотчас же умерла.       — Не говори, если не хочешь.       Его молчание затянулось, и Лань Чжань пошел на попятный. Может, стоило воспользоваться шансом, но Вэй Ин не хотел, чтобы эта недосказанность повисла между ними. Если они будут продолжать отношения, Лань Чжань рано или поздно все равно узнает.       — У А-Ли синдром Черджа-Стросса. Это воспаление сосудов, которое со временем поражает все органы, но в первую очередь страдают легкие. Она заболела, когда ей было лет десять. Болезнь такая, что сразу не поставишь диагноз. У нее был аллергический насморк, потом началась астма. Она так часто болела бронхитом, что ей пришлось какое-то время учиться дома. Когда врачи, наконец, нашли причину и стали лечить ее по-другому, ей стало лучше, но тут наши родители погибли. У А-Ли случился тяжелый рецидив, она с трудом встала на ноги. Сейчас все нормально, она проходит хорошее лечение.       Вэй Ин замолчал, ощущая, как сильнее бьется сердце от самых неприятных воспоминаний о болезни сестры. Их было предостаточно и до и после смерти родителей. В особенно трудные времена они затмевали собой все, и казалось, что в жизни А-Ли не было ничего, кроме болезни: мучений, лекарств, больниц, страха и отчаянных поисков денег. Но когда становилось лучше, в бледном и похудевшем лице сестры Вэй Ин снова видел ту самую маленькую А-Ли, с которой они могли часами играть и шутить, у которой были мечты о будущем, и которая собиралась родить Вэй Ину кучу маленьких племянников и племянниц.       — Я могу тебе чем-нибудь помочь? — Лань Чжань задал самый неуютный вопрос, который Вэй Ин только мог придумать.       Хуже было бы только предложение денег. Не то чтобы Вэй Ин был весь из себя такой гордый, у Не Хуайсана, в конце концов, он занимал без зазрения совести. Но это другое, а тут Лань Чжань… Лучше было отшутиться и свернуть уже эту тему.       — Спасибо за предложение, но ты хоть и божественно прекрасен, мой великолепный мужчина, но все еще не господь бог. Исцелить мою сестру ты не сможешь, а вот наполнить мой голодный желудок вкусным ужином все еще нам по силам, — они остановились на пустой остановке, и Вэй Ин тут же занял рот Лань Чжаня поцелуем. — Я накормлю тебя самым вкусным рисом, который ты когда-либо ел. Ты мой ужин навсегда запомнишь!               Лежать в объятиях любимого мужчины после классного секса — что может быть лучше? Вэй Ин почти дремал у Лань Чжаня на плече. Размеренное дыхание успокаивало, чужие нежные пальцы вычерчивали узоры на его голой спине.       За окном все еще лило.       В квартире Лань Чжаня было куда тише, чем в их халупе. Здесь, в доме, построенном для людей с нормальным достатком, комнаты были просторней, а стены толще. Стеклопакет на окнах не позволял шуму дороги проникнуть внутрь. Поэтому все, что нарушало тишину спальни, — их дыхание и легкий стук капель в окно.       Вот бы это мгновение длилось вечно! Спокойное, разделенное только между ними двумя. Словно нет больше никого и ничего на свете за пределами этой комнаты, этой кровати…       Обычно Вэй Ин был самым болтливым существом на свете, но сегодня сердце хотело тишины рядом с тихим Лань Чжанем. И в молчании иногда можно было найти уют.       Их идиллию прервал мелодичный звонок телефона Лань Чжаня. Вэй Ин тотчас открыл глаза, лениво потягиваясь и обнимая ногами и руками свой источник самых приятных событий последней недели.       Лань Чжань протянул руку к тумбочке, на экране светилась фотография его брата.       — Да, гэгэ? — не прерывая их объятий, Лань Чжань взял трубку.       — Надеюсь, мы не помешали вам стирать, — в трубке послышался смешок. Вэй Ин на секунду завис, а потом расхохотался, глядя на то, как начинают краснеть щеки Лань Чжаня. — А-Юань хочет сказать вам спокойной ночи.       — Мгм.       — Мне нравится, как ты меня отстирал, Лань Чжань, — Вэй Ин захихикал, и уголки губ Лань Чжаня слегка дрогнули.       — Папа! — с той стороны донесся звонкий голос А-Юаня. — А Сянь-гэгэ с тобой?       Лань Чжань включил громкую связь и поднес телефон ближе к Вэй Ину.       — Я тут, Редисинка. Привет тебе!       — Привет, Сянь-Сянь! А папа себя хорошо вел?       Лань Чжань нахмурился, а Вэй Ин, с трудом сдерживая смех, ответил:       — Очень хорошо. Надеюсь, ты тоже был умницей: почистил зубы и уже лежишь в постели?       — Ага. Пап, а ты уже сходил с Сянь-гэгэ в ресторан вместо того, чтобы стирать одежду? — А-Юань звучал как строгий учитель, проверяющий выполненную домашку у своего ученика.       Вэй Ин хохотнул Лань Чжаню в плечо, глядя, как тот думает над ответом.       — Мы ужинали дома.       С той стороны послышался тяжкий вздох человека, который понял, что все безнадежно. Он вдруг зашептал в трубку, думая, что так Вэй Ин его не услышит.       — Пап, но ты уж хоть завтра сходи с Сянь-гэгэ в ресторан. Ты что ж, не знаешь совсем, что надо в ресторан сходить?       — У него явно есть инструкция по проведению свиданий, — Вэй Ин тоже зашептал Лань Чжаню на ухо, стараясь особенно громко не смеяться.       — Мгм, ладно, — видимо, Лань Чжань решил, что проще согласиться, чем объяснять ребенку, что у них с Вэй Ином и без ресторана есть чем заняться. — Ложись спать, А-Юань, уже половина десятого. Спокойной ночи.       — Спокойной ночи, пап, мам, пока, — А-Юань протараторил это нарочно быстро и отключился.       На экране телефона осталась фотография Вэй Ина. Лань Чжань поспешно шлепнул трубку себе на грудь, но было поздно.       — Постой-постой-ка! Откуда у тебя моя фоточка? — Вэй Ин, без сомнения польщенный тем, что его снимок стоит на чьем-то мобильнике, тем не менее вдруг осознал, что никаких фотографий Лань Чжаню он не присылал. И тот его тоже не фоткал.       Да еще и…       — Это… кхм, долгая история, — Лань Чжань отвернулся, рассматривая стену спальни.       Даже в полумраке комнаты Вэй Ин видел, каким красным стало его смущенное лицо. Это было слишком интересно, чтобы оставить все как есть. Ради этого Вэй Ин отстранился, уперся локтем в подушку и подпер щеку рукой, почти нависая над господином Долгая-загадочная-история. Волосы скользнули по спине и рассыпались по подушке, рука Лань Чжаня попыталась выскользнуть из-под его груди, но Вэй Ин прижался плотнее, не отпуская. В его глазах плясали черти.       — Так-так, господин Лань. Сталкерством занимаетесь? — он поцокал языком, с трудом сдерживая улыбку. — Признавайся, это с моей социальной странички?       Покраснеть сильнее уже не получалось, так что Лань Чжань выдохнул и сдался, продолжая сжимать в руке телефон, словно спасительную соломинку.       — Нет.       — Нет? — брови Вэй Ина поползли вверх. — Не припомню, чтобы ты меня фотографировал. Я, кстати, ничего не имею против, — он подмигнул, провел рукой по груди Лань Чжаня, едва касаясь кожи, очертил ареолу тут же сжавшегося соска.       Лань Чжань, наконец, обернулся, их лица были близко друг к другу.       — Я могу тебя сфотографировать?       Вэй Ин усмехнулся, наклонился ниже, поцеловал в уголок губ.       — Только никакой порнухи. Не хватало еще, чтобы А-Юань случайно увидел мою голую задницу у тебя в телефоне.       — Да.       Лань Чжань утвердительно кивнул, и Вэй Ин поспешно сел на постели. Зачесал волосы, упавшие на лицо, опустил одеяло, улыбнулся, позируя. Лань Чжань поднял телефон, сделал пару снимков, явно довольный результатом. А Вэй Ин вдруг вспомнил, как Мо Сюаньюй снимал его несколько дней назад, весь вечер не отлипая от мобильника.       — У А-Юя на днях был точно такой же телефон, как у тебя, — он со смешком оперся о колено, позируя, и вдруг встрепенулся, пораженный догадкой.       Наверное, на фото получилось его удивленное лицо с вытаращенными глазами.       — Постой-ка! — он ткнул пальцем в мобильник, а потом перевел взгляд на лицо Лань Чжаня.       Пойманный с поличным, тот не стал отпираться.       — А-Юй украл мой телефон, когда я пришел в кафе первый раз.       — Ха-ха! — Вэй Ин расхохотался, шлепнул ладонью по одеялу и рухнул обратно к Лань Чжаню в объятия. — Вот жопа хулиганская, я его отшлепаю за это. Но, похоже, один — один, да? — он улыбнулся, вспоминая, с чего все началось: ведь А-Юань стащил его сотовый.       Лань Чжань кивнул, убирая телефон на тумбочку.       — Надеюсь, он не наснимал там ничего неприличного. Я, признаться, перебрал и ничего особенно не помню. А я, когда пьяный, могу вести себя как плохой мальчик.       Вэй Ин улыбался, стараясь выглядеть равнодушным, пока в голове метались панические мысли.       «Господи, надеюсь, я хотя бы не раздевался на камеру, не целовался с кем-нибудь и не вел себя как пьяная скотина… Мо Сюаньюй, поганец, за уши оттаскаю!»       Лань Чжань вдруг повернулся на бок, и Вэй Ин оказался лежащим с ним лицом к лицу. Чужая ладонь скользнула в его волосы, лаская кожу и вызывая сладкую дрожь глубоко в груди.       — Ты красиво танцуешь.       На этот раз пришла очередь Вэй Ина краснеть под изучающим, теплым взглядом.       — Хочешь, станцую для тебя?       Раньше он думал, что «сверкающие глаза» — это скорее для красивого словца, но глаза Лань Чжаня действительно засверкали при этом предложении. Пальцы замерли в его волосах, и по коже Вэй Ина побежали мурашки. Наверное, только такие мужчины, как Лань Чжань, могли вызывать бегущее по коже электрическим разрядом возбуждение одним своим взглядом.       — Хочу.       Одно слово, зато какое! У Вэй Ина почти стояло от тона, каким Лань Чжань сказал свое «хочу».       Улыбаясь, он попятился, выскальзывая из чужих объятий и из-под одеяла. О, танцы были его страстью! Когда-то Вэй Ин занимался, но потом, как и на все остальное, не осталось времени. Впрочем, он всегда все схватывал на лету, тело до сих пор помнило движения, с легкостью подстраиваясь под музыкальные ритмы. И, в конце концов, танец — это выражение чувств, язык тела, на котором можно пообщаться с партнером, а не унылые правила этикета, в которых расписана ширина вежливой улыбки.       — Тогда подожди пару минуточек.       Он подхватил с пола одежду, вышел за дверь, отыскал свой мобильник, брошенный на кухонном столе. Пропущенных звонков не было, брат с сестрой ждали его дома не раньше одиннадцати, поэтому у них еще оставалось немного времени на шалости.       Вэй Ин надел свое белье и рубашку Лань Чжаня, подвязал концы на груди, не застегивая пуговицы, оголяя живот. Чуть склонил голову, уткнулся носом в воротник, с наслаждением втянул чужой, сводящий с ума запах, которым пропиталась ткань.       Сначала включил музыку и закинул телефон на постель прямо из-за двери. Лань Чжань сел, перевернул мобильник динамиком вверх и вытянул шею, пытаясь заглянуть в гостиную. Вэй Ин проскользнул в комнату плавно, почти по кошачьи обогнув дверной косяк, шкодливо улыбнулся и оказался перед постелью и своим единственным зрителем.       Если и была какая-то секунда сомнения в том, что Лань Чжаню не понравится, то она испарилась, стоило Вэй Ину начать двигаться. Наверное, для столь позднего времени громкая музыка была уже непозволительна в жилом доме, но без нее вышло бы не так хорошо.       Сердцебиение сливалось с ритмом танца, разгоняя кровь. Вэй Ин знал, как выглядит со стороны: полуголый, соблазнительно выгибающий спину и двигающий бедрами в такт, с растрепанным хвостом, от которого быстро стало жарко. Но оно того стоило. Стоило дикого взгляда Лань Чжаня, смотрящего на него, как рысь на дразнящую добычу. Вэй Ин сверкнул в его сторону белозубой улыбкой.       Такие люди, как Лань Чжань, читали язык тела лучше, чем слушали ушами. И Вэй Ин показывал всем своим телом, как сильно он хотел этого мужчину. И не просто хотел. Готов был отдаться в его власть, оказаться пойманным чужими твердыми руками, в которых было в один момент горячо и сладко, а в другой спокойно и легко.       Он оказался слишком близко к кровати…       Лань Чжань схватил его за руку и дернул на себя, заваливая на постель. Вэй Ин вскрикнул, захохотал, чувствуя, как внутри все сжимается от накатывающей похоти. Телефон затерялся в одеяле, Лань Чжань ловко перевернул Вэй Ина на спину, оказавшись сверху, распахнул и так едва державшуюся на нем рубаху и прижался телом к телу, впиваясь в губы поцелуем.       — В следующий раз… — Вэй Ин на секунду разорвал поцелуй, чтобы жарко прошептать в чужие губы: — ты потанцуешь со мной.              Дома Вэй Ина встретил все еще бодрствующий Цзян Чэн. И, судя по выражению лица, он не просто не спал. Он старательно копил в себе всяческие нехорошие эмоции, чтобы вывалить их на вернувшегося чересчур довольным и жизнерадостным Вэй Ина.       Они еще не сказали друг другу ни слова, а Вэй Ин уже пытался вспомнить, в чем именно провинился сегодня, кроме того, что все еще не нашел места получше мойщика посуды на полсмены в кафе Цзинь Гуанъяо. Куда, кстати, Цзян Чэн сегодня не явился.       — Если ты думаешь, что я забыл о лекарствах, то я не забыл, — он вытащил пакет из рюкзака и помахал им в воздухе.       Лицо А-Чэна практически побагровело, глаза метали молнии, но он так сжимал губы, что Вэй Ин переживал, как бы брат не лопнул. Он выдохнул, закатывая глаза.       — Ну что опять? Счета оплачивать еще рано, работал ты сегодня в дневную смену, лекарства я купил, в магазин за маслом зашел, — Вэй Ин уже начинал нервничать, перебирая в памяти все важные дела, которые он мог забыть, но в голову ничего не приходило.       А-Чэн подошел к нему, схватил за руку и молча потащил за собой в ванную. Может, Вэй Ину показалось, но брат будто бы хромал.       «Споткнулся о мои ботинки у двери и отшиб коленку? С дивана упал, пока меня ждал?»       Но прежде чем Вэй Ин успел что-то спросить, они оказались в небольшой ванной. Тут ничего не было сломано, испачкано, и в душевой кабине не сидела чупакабра — то есть, не было ничего, отчего А-Чэн мог прийти в такое бешенство. Ну, ничего, кроме самого А-Чэна и Вэй Ина.       — А-Чэн, так чего…       А-Чэн повернулся к нему спиной и резко стянул штаны со своей задницы. Попятившись от очумевшего брата, Вэй Ин хотел спросить: какого хрена?! Но его взгляд застыл на здоровенном лиловом синяке с парой отметин от зубов на правой ягодице Цзян Чэна.       Только Цзян Чэн мог выражать злость голой задницей. Только Вэй Ин мог считать выражение ярости на гневно сжатых покусанных булках брата. Истеричный смех рвался наружу, и Вэй Ину пришлось до боли прикусить губу изнутри: он знал, что маленького смешка будет достаточно, чтобы А-Чэн взорвался. А ведь время уже позднее, А-Ли спит, да и Вэй Ин к неудаче брата имеет самое что ни на есть косвенное отношение.       — Только попробуй… заржать… — от злости А-Чэн едва выговаривал слова сквозь зубы, натягивая штаны обратно на пострадавшую задницу.       Вэй Ина спасало то, что брат все еще стоял к нему спиной. Он думал, чего б такого сказать, чтоб проявить участие и не расхохотаться, но боялся, что стоит открыть рот, как он уже не сможет остановить рвущийся наружу смех.       — Этот ваш… Этот твой!.. — А-Чэн все-таки обернулся, пунцовый от злости и унижения, он тыкал пальцем в Вэй Ина и едва мог подобрать слова. — Мне теперь… УКОЛЫ НАДО ОТ БЕШЕНСТВА ДЕЛАТЬ!!! МГМФФ!!!       — Да не ори ты на весь дом! Пхх, — Вэй Ин зажал брату рот, боясь, что своими воплями он разбудит А-Ли, и смешок все-таки прорвался сквозь зубы.       А-Чэн отпихнул его руку от своего рта и заорал шепотом:       — Я этому вашему Мо Сюаньюю в следующий раз все зубы выбью!!! Он как псина бешеная на меня из-под стола набросился! Я его еле от своей задницы оторвал, думал, так кусок мяса в его зубах и останется!       Сразу стало ясно, почему Цзян Чэн не вернулся в кафе: боялся, что пришибет беднягу в бешенстве… Вэй Ин все еще боролся со смехом, но когда представил, как брат виляет задом, пытаясь отцепить от себя А-Юя, все-таки не сдержался. Взглядом А-Чэна можно было убивать.       — Прости, ахаха, прости, А-Чэн, я не могу, ахаха! — Вэй Ин буквально покатывался со смеху, хрюкая и всхлипывая, старательно зажимая рот теперь уже себе, чтобы не разбудить сестру.       — Ненавижу тебя и твоих чокнутых друзей!!! — А-Чэн отпихнул его в сторону и выскочил из ванной, хромая на правую ногу.       Вэй Ин попытался схватить его за руку, но тот вырвался.       — Не злись, А-Чэн, ахаха, ну пожалуйста, я не нарочно, просто… Только тебя за жопу мог укусить местный дурачок. А-Чэн? Ну, не обижайся, А-Чэн! — Вэй Ин потащился за ним из ванной, и они дотопали вместе до кухни.       — Дружишь со всякими придурками ты, а достается всегда мне! — А-Чэн продолжал полыхать, поливая ругательствами и Вэй Ина, и Мо Сюаньюя, и всех остальных.       — Ты сам виноват. Мо Сюаньюй сказал, что ты бранился на меня, вот он и решил заступиться.       — Пусть не попадается мне больше на глаза, иначе не только дурачком, но еще и беззубым, хромоногим и одноглазым останется!       Не так бесила А-Чэна болящая задница, как уязвленная гордость. Вэй Ин уже отсмеялся, все еще стирая слезы с кончиков ресниц. А-Юй, конечно, заслуживал нагоняя и за кражу телефона, и за укушенный зад Цзян Чэна, но Вэй Ин был не в том настроении, чтобы творить справедливое возмездие над дурачком.       — Ладно-ладно тебе, остынь, братишка. Ну, давай погляжу, что там, может, помазать чем надо? — от мысли о том, что от А-Юя А-Чэн мог бы заразиться сумасшествием, снова начал душить смех. — Тебе еще не начали нравиться кролики? С фикусом обниматься не хочешь?       — Че? — А-Чэн потерял суть разговора.       — Вдруг это заразно… Ахаха, ладно, не бей меня. Ай-ай, больно, ахаха!              К полуночи они улеглись. А-Чэн недовольно сопел в углу своего дивана, обиженный и злой на весь мир. Вэй Ин достал мобильник.       Не только Лань Чжань сделал фото на память.       Со снимка на Вэй Ина смотрели они вместе. На Лань Чжаня накинута расстегнутая рубаха, Вэй Ин в футболке, они прижимаются друг к другу, смотря в объектив. При взгляде на красивое, утонченное лицо Лань Чжаня Вэй Ина накрыло волной нежности. Хотелось снова оказаться рядом с ним, обнять его, поцеловать, никогда не отпускать из своих рук.       «Сделать фоном на рабочем столе?» — спрашивал мобильник.       Вэй Ин смахнул фото, уставился на экран телефона. Этот снимок они с А-Ли и А-Чэном сделали в прошлом году на летнем празднике. Сестра чувствовала себя достаточно хорошо, чтобы совершить поездку в центральный парк и провести пару часов в праздничной толпе. Они ели сладости, прокатились на колесе обозрения, А-Чэн выиграл в тире для А-Ли плюшевого кота, а вечером они вместе запустили в небо бумажные фонарики. Отличный был день. Из тех редких хороших дней, когда они почти могли забыть о своих неприятностях. А-Ли с цветком в волосах улыбалась, а А-Чэн, как обычно, выглядел серьезным, но Вэй Ин видел, как на самом деле расслаблено его лицо. Они устроили хороший праздник для А-Ли и для самих себя.       Он открыл контакт Лань Чжаня и поставил фотографию на его звонок, а потом спустился с постели. Пара шагов, и он скользнул под одеяло к Цзян Чэну.       Тот отбрыкнулся ногой:       — Сгинь, убогий!       Нет, этой фигней Вэй Ина не проймешь. Он притиснулся ближе, обнимая брата под мышками, и поцеловал его в растрепанный затылок.       — Ла-а-адно, я виноват! Надо было предупредить Не Хуайсана, что ты придешь, он бы встретил тебя.       — Пошел ты со своим Не Хуайсаном туда же, откуда твой бешеный дурачок принес справку! Заведение для вас всех! — А-Чэн пнул его пяткой, но Вэй Ин обнял его крепче.       — Просто даже А-Юю ты показался сочной тефтелькой, которую он решил попробовать на зуб, — Вэй Ин тихо хихикнул, возя носом у брата за ухом. — Не сердись, А-Чэн, он не виноват, что сумасшедший. Ты ему и так нос разбил, он мне всю рубашку кровью испачкал.       — Так ему и надо, — новость о сладкой мести, казалось, слегка притушила пожар обиды в душе А-Чэна, и он перестал пинаться. — Жаль, что не сломал.       — Будь милосерднее, братишка, твоя задница заживет через пару дней, а сломанный нос потом всю жизнь лечить можно.       — Зато точно отобьет желание кусать нормальных людей за ягодицы.       Они оба замолчали. А-Чэн перестал зло пыхтеть, Вэй Ин ощущал, что от усталости начинают слипаться глаза. После тяжелого рабочего дня у мойки и головокружительного вечернего марафона в постели его вырубало. Нужно было вернуться в свою кровать, но рядом с А-Чэном было теплее и приятнее.       — Вали к себе, чего разлегся? — А-Чэн слабо трепыхнулся, пытаясь скинуть чужую руку, но, судя по голосу, он тоже почти дремал.       — Не могу оставить моего любимого брата наедине с его бедой…       — Ты и есть моя беда.       — Люблю мою тефтельку, — Вэй Ин притиснулся плотнее, зарываясь носом в пахнущие шампунем волосы Цзян Чэна, и уснул.