***
Несколько дней без Вэй Ина показались Лань Чжаню вечностью. После всего случившегося ему спалось спокойно, только когда в любой момент можно было обхватить руками и ногами лежащего рядом любимого человека, уткнуться носом в растрепанные волосы, вдохнуть родной запах. Тогда смутные дурные сны отступали. В них Вэй Ин пропадал, падал в пропасть или терялся в тумане, и Лань Чжань безуспешно звал и искал его, пока не просыпался, дергаясь на постели. В такие моменты самым лучшим лекарством от плохих мыслей были теплые сонные объятия, напоминавшие, что в реальности Вэй Ин здесь, рядом. Он не ушел и не пропал, они остались вместе, и больше никто не будет мешать строить им свое счастье. Хуже были сны, в которых пропадал еще и А-Юань. После них сердце еще долго колотилось от тревоги, а хаос мыслей с трудом удавалось утихомирить. Ведь А-Юань пропал несколько дней назад по-настоящему, и Лань Чжань впервые в жизни ощутил себя настолько беспомощным. Все детские истерики, болячки и трудности в воспитании, с которыми сталкивался Лань Чжань регулярно как родитель-одиночка, в ту же секунду показались сущей ерундой. Орущий в луже ребенок, протекшие памперсы и рвота фонтаном, капризы и бессонные ночи, замечания воспитателей в детском саду, попытки объяснить сложные вещи из жизни взрослых простым языком и много чего еще — все стало таким ничтожным. Серьезно? Лань Чжань считал, что самое ужасное в детском воспитании — это прилюдная истерика, с которой он никак не мог справиться? Самое ужасное было осознать, что твой ребенок пропал, и ты не знаешь, что с ним и где его искать. Лань Чжань прекрасно понимал, что им буквально повезло, что А-Юань отправился в то место, о котором они говорили перед приходом в квартиру брата. Что он смог добраться до кафе и встретить хотя бы дурачка А-Юя, а не пошел на пруд один. Что он не отправился куда-то еще, не заблудился, не попал под колеса авто или в лапы психопата. Все ужасы, которые Лань Чжань мог представить, о которых читал в новостях про детей, попавших в беду, могли произойти в самом деле. Он мог потерять А-Юаня навсегда, и этот страх враз перечеркнул все тревоги и переживания, которыми обычно был заполнен быт Лань Чжаня. Он с трудом заставил себя спустить А-Юаня со своих рук в тот день. И не был уверен, что когда-нибудь сможет забыть этот страх: путающий мысли, вгоняющий в отчаяние. Они с Вэй Ином действовали слаженно и быстро, перебрав все варианты мест, в которые мог пойти А-Юань, но Лань Чжань ощущал себя будто разделенным надвое. Одна его часть онемела от паники, пока вторая действовала на автопилоте, следуя за Вэй Ином. Лань Чжань хотел бы обвинить во всем дядю Цижэня, но не выходило. Это он отец, это он должен был присматривать за А-Юанем, подумать о его чувствах, понимать, что их крики будут слышны через дверь. Такую оплошность могли позволить себе все остальные участники конфликта: дядя, слушающий только себя, взвинченный Вэй Ин, который попал в водоворот старого скандала, брат, пытающийся всех примирить. Но Лань Чжань должен был в первую очередь думать о благополучии своего ребенка. Вэй Ин нуждался в его поддержке и защите, но он мог постоять за себя и сам, а А-Юань остался один на один с чужими криками, испуганный и не понимающий, что происходит. Лань Чжань набросился на А-Юя, поняв, что тот притащил ребенка на лодку, а на следующий день пришел, чтобы извиниться. Какое он имел право ругать других, когда сам был виноват и непредусмотрителен? А-Юань отправился за помощью к тому, кто, по его мнению, мог помочь сгладить конфликт между взрослыми — к большому ребенку, с которым можно было поговорить на одном языке. При виде Лань Чжаня А-Юй, мирно возившийся за столом с рисунком, поспешил оставить свое занятие и отойти. — Лань-гэгэ, вы пришли опять дать А-Юю подзатыльник? — он настороженно смотрел с другой стороны комнаты, тыча в Лань Чжаня кисточкой, испачканной в синей краске. Лань Чжань почувствовал себя вдвойне виноватым: А-Юань хотя бы понимал, за что его шлепали по попе, если что. А-Юй всю дорогу до кафе сокрушался только об утонувшем весле, боясь, что гэгэ за это его накажет. Он не мог взять в толк, почему Лань Чжань злился на него вчера, когда, казалось бы, он пытался помочь А-Юаню. — Я пришел извиниться. Прости, что ударил тебя. Это было неприемлемо. А-Юй вытаращил на него глаза, пожевал губу, но ближе не подошел. — А-Юань хотел тебя поблагодарить за помощь, — Лань Чжань обернулся в сторону коридора и подманил к себе сына. — Привет, А-Юй! — А-Юань улыбался во весь рот, держа в руках коробку с дорогими красками и набор бумаги для рисования. — Папа тебе краски купил, гляди! Давай рисовать! Забыв об осторожности, А-Юй подошел ближе, открыл коробку, взял листы. Сел прямо здесь же на ковер, бросив грязную кисточку. А-Юань шлепнулся рядом, взял на колени черного кролика. — А-Юй будет рисовать новыми красками! — дурачок подскочил с места и уже в следующую секунду обнимал Лань Чжаня так, будто ничего и не было. Лань Чжань, не привыкший к таким бурным проявлениям чувств и все еще сторонящийся А-Юя, от которого непонятно, чего ожидать, неловко похлопал его по спине. Если их неприятный конфликт был исчерпан, то он бы предпочел поговорить с господином Цзинем. Но А-Юй схватил его за руку и потянул на ковер. — Лань-гэгэ, садись с нами, посмотришь, как А-Юй и А-Юань рисуют. Мы нарисуем тебе все, что хочешь! — Да, папа, садись! Давай нарисуем кроликов! Или нет, лучше слона! — Слон не поместится на лист, А-Юань, — рассудил А-Юй. — Тогда нарисуем его на двух. Я буду рисовать голову, а ты туловище. Или на трех, папа будет рисовать ноги… Увы, старания Лань Чжаня, обделенного художественным талантом, не пришлись по душе ни А-Юю, ни А-Юаню, и его с качанием головой и цоканьем отправили заниматься взрослыми делами. Лань Чжань поцеловал А-Юаня в макушку, велел никуда не уходить и ушел к господину Цзиню. Они два дня ждали хоть какого-то ответа от дяди, боясь получить повестку в суд или внезапный визит, но во вторник Лань Чжаню позвонил брат. — Может, пообедаем вместе? Ясно было, что гэгэ пришел не просто поболтать. Они крайне редко встречались вот так на обед, а значит, был повод. Брат посадил Лань Чжаня в свою машину, и они доехали до любимого ресторана Лань Сичэня. — Помнишь, как в детстве я сказал тебе, что у дяди аллергия на изюм, и ты выковырял из свежеиспеченного к ужину кекса весь изюм, который обнаружил, чтобы дядя тоже мог поесть сладкого и не быть таким серьезным хотя бы один вечер, — Лань Сичэнь со смехом смотрел на него через стол. Губы Лань Чжаня дрогнули в короткой улыбке. — Надеюсь, ты говоришь это не потому, что дядя здесь. — Нет, клянусь, никаких сюрпризов, — брат выглядел довольным и спокойным, и Лань Чжань с трепетом ждал, какие же вести он принес. — Просто вспомнилось, как в детстве казалось, что так легко можно успокоить дядин гнев. Вытащить изюм из кекса и все дела. Жаль, что теперь это так не работает. — В детстве тоже не очень сработало, — Лань Чжань до сих пор помнил свою обиду из-за того, что получил линейкой по рукам за свои благие намерения. — И то верно, — Лань Сичэнь рассмеялся и, наконец, подошел к делу. — Я говорил с дядей. Он не будет подавать в суд и не будет больше лезть в вашу жизнь. Побег А-Юаня знатно его напугал. Услышать это от брата было лучше, чем просто догадываться. Лань Чжань боялся, что дядя, отдохнув, ринется в бой во всеоружии, но, кажется, А-Юань сделал практически невозможное. — И не только его, — снова вспоминать о страшном событии Лань Чжань не очень-то хотел, поэтому принялся за обед. — Да. Это точно, — гэгэ тоже взялся за палочки. — До извинений перед вами и Вэй Усянем дядя, конечно, еще не дорос, но хотя бы спрятал когти и клыки. Мне кажется, А-Юань смог не только напугать его побегом, но и немного впечатлить заслугами господина Вэя в его воспитании. В этом Лань Чжань сомневался, но лезть глубже не хотелось. Достаточно было и того, что их оставят в покое. — Он все так же хочет видеть А-Юаня у себя в гостях. Надеется, что ты не откажешь ему в этом праве. Хотелось спрятать А-Юаня под собственный плащ и назло старику сказать: «Нет, ты больше никогда его не увидишь!» Собственные мысли казались глупыми и детскими. Сейчас им, в самом деле, лучше было побыть на расстоянии друг от друга, но снова начинать конфликт Лань Чжань не хотел. Все-таки А-Юань был единственным внуком господина Лань Цижэня, и тот пекся о его благополучии, хоть и не лучшим способом. Никому не будет вреда, если иногда сын будет видеть деда. — Если он будет говорить А-Юаню гадости о Вэй Усяне… Но Лань Сичэнь прервал его. — Наш дядя хоть и тугодум в семейных делах, но, кажется, он усвоил урок. Что оставалось им? Только надеяться, что все будет хорошо. А-Юань в отличие от взрослых был настроен куда более оптимистично. Вечером, когда Вэй Ин остался дома с приболевшим братом, Лань Чжань укладывал сына спать, и тот решил, что сегодня тот самый момент для важных разговоров перед сном. — Пап, а мама Сянь от тебя теперь не уйдет никогда-никогда? — он с надеждой и, как показалось Лань Чжаню, капелькой страха смотрел на родителя. — Он не уйдет. — А ты меня никому не отдашь? — Ни за что. — А полежишь со мной? — вопрос застал Лань Чжаня врасплох, но А-Юань сделал щенячьи глаза, да и Лань Чжань ужасно не хотел идти в пустую спальню, так что лег рядом, обнимая сына поверх одеяла. Довольно улыбаясь, тот устроился удобнее под его рукой, но болтать не перестал. — Пап, а знаешь что? — он теребил ухо плюшевого кролика, с которым спал последние пару ночей. — Что? — Одна девочка в садике сказала, что у нее родился братик. И когда ее мама пришла, я увидел его в коляске. Он такой мелкий и сморщенный был. — Ты тоже таким был. — Неправда! Я сразу родился большим! — Большой редиской, — Лань Чжань улыбнулся и погладил сына по голове. — Да, я такой, — А-Юань прильнул к его ладони со смехом, довольный всем, чем только можно. — А вы с мамой Сянь тоже скоро родите мне братика? — Едва ли, — Лань Чжань усмехнулся, вспоминая их с Вэй Ином разговор о детях. — Жалко, — он притих, но потом оживился. — Нет, хорошо. Он бы стал отбирать мои игрушки, когда вырос… — Когда бы он вырос, тебе уже не нужны были игрушки, А-Юань. Спи. На какое-то время он притих под рукой Лань Чжаня, гладящего его по спине в надежде, что тот вот-вот уснет. — Пап… — А-Юань, тебе пора спать. — Знаю, но я тут подумал еще… — Что? — Давай дедушке найдем бабушку, чтобы он не скучал! Лань Чжань устало выдохнул в детскую макушку: энтузиазм ребенка был неисчерпаем. Мало того, что нашел Вэй Усяня своему отцу, еще решил и деда осчастливить. Может, пора предупредить гэгэ, что он тоже в зоне риска? Но к тому времени, когда Лань Чжань придумал, почему искать бабушку плохая идея, А-Юань уже спал. С Вэй Ином в квартиру вернулся привычный шум и кавардак, и Лань Чжань вынужден был признаться самому себе, что безумно соскучился по хаосу, который тот умудрялся устроить на пустом месте. Он развел на кухне бурную деятельность с поддержкой А-Юаня: решили приготовить что-то вкусное, чтобы отпраздновать хорошие события последних дней. Гостиная оказалась завалена рисунками и тетрадями, которые А-Юань натащил, чтобы показать маме Сянь, что делал в его отсутствие. Они ели слишком вредную и жирную еду на ночь, сидя с ногами на диване в гостиной, пока А-Юань, до сих пор не уложенный спать, скакал вокруг, перелезая с колен на колени. Безмерно счастливый оттого, что оба его любимых взрослых сегодня вместе и рядом. — Это тебе, — Лань Чжань протянул Вэй Ину небольшую коробку. — Ты меня балуешь, Лань Чжань, будто мало на день рождения мне надарили. — Это вынужденная необходимость. Вэй Ин развернул обертку и показал А-Юаню новый мобильник. — О, любимый, — он поцеловал Лань Чжаня в губы, — я буду скучать по своему старому телефону, ведь если бы не он и эта маленькая редиска, мы бы с тобой никогда не сошлись. — Можем повесить его в памятную рамку, — предложить такую чушь Лань Чжань мог, только целуясь с Вэй Усянем, сидя с ногами на диване, обсыпанном крошками после поедания самодельной пиццы. — Именно так и сделаем. Стоило А-Юаню уснуть под их бдительным контролем и зачитанной до дыр любимой сказкой, Лань Чжань подхватил Вэй Ина на руки под ягодицы, тот со смехом обхватил его поясницу ногами. Они чуть не завалились обратно на детскую кровать, но Лань Чжань успел удержать равновесие. Безобразие! Из-за Вэй Ина он совсем забросил тренировки. Пора возвращаться в зал и взять с собой причину его прогулов, чтобы не только телом, но и мыслями быть на занятиях. Он бережно опустил свою ношу на кровать в спальне, не переставая целовать лицо, шею, грудь, ласкать бока и спину, зарываться пальцами в волосы, обнюхивать, облизывать, прижиматься к горячим стройным бедрам. — Лань Чжань, слушай, — Вэй Ин слегка отстранился, и Лань Чжань смог увидеть его глаза: возбужденные, шальные, черные от желания. — Я на днях был у А-Юя. Ты помнишь те рисунки, где были мы с тобой? В пещере и все такое… Лань Чжань не помнил никаких рисунков А-Юя. Он усмехнулся, наклонился ниже, шепча на ухо. — Хочешь, чтобы я взял тебя, как дикарь? — он прикусил слегка горящую мочку уха, и Вэй Ин издал какой-то невнятный звук, который Лань Чжань истолковал как «Да». Он собирался любить это тело хоть до самого утра, сколько хватит сил. Зацеловать каждый миллиметр кожи, заставить Вэй Ина сдавленно стонать в подушку снова и снова. Чтобы точно убедиться: больше между ними нет никаких преград. Нет недомолвок, нет чужих интересов, нет недопонимания… — Хочу тебя каждый день… — быстро стучащее сердце гоняло по телу горящий огонь. — Лань Чжань, я буду с тобой каждый день, обещаю, — губы Вэй Ина шевелились, он говорил, но Лань Чжаню казалось, что он слышит не его слова, но мысли и чувства, пока их тела сливались в одно целое. — Буду любить тебя до конца жизни… — Лань Чжань старался всегда быть честным с собой и другими и никогда не бросал слов на ветер. — Буду любить тебя даже после смерти, — Вэй Ин не улыбался, в уголках его глаз стояли блестящие слезы. — Помнишь, однажды ты читал А-Юаню сказку про исполняющую желания богиню, живущую на горе за облаками, и спросил, чего бы я пожелал? — Ты придумал свое желание, любимый мой? — Вэй Ин поцеловал его в губы, и Лань Чжань коротко кивнул. — Я бы пожелал встречать тебя в каждой из своих жизней. Снова и снова до скончания мира. Встречать тебя, Вэй Ин, и влюбляться заново. Всегда. Было далеко за полночь, когда они устроились среди мятых простыней в объятиях друг друга. Лань Чжань чувствовал, как спокойно и размеренно стучит в груди чужое сердце. Он пытался удержать в руках эти мгновения, запомнить, запечатлеть в памяти навсегда, чтобы они остались там до глубокой старости, до самой смерти. Самые счастливые моменты его жизни, в которых он держит в руках вторую половинку своей души и не собирается отпускать никогда-никогда. Мысли и чувства медленно перетекали в дремотные грезы, и в памяти Лань Чжаня смутно всплыли образы мрачной пещеры, где они с Вэй Ином в странных одеждах, израненные и мокрые, сидят на полу. — Вэй Ин?.. — Ммм? — судя по сонному мычанию, Вэй Ин почти спал. — Ты что-то говорил о рисунках А-Юя. — Рисунках? — он устроил голову поудобнее на груди Лань Чжаня и зевнул. — Каких рисунках? — Про пещеру. — Не припомню. Он, кстати, нарисовал наше фото со дня рождения. Очень классно получилось. Пещеру не помню. Смутные образы скрывались в дымке полусна, ускользая, но Лань Чжань все же смог сформулировать мысль. — Мне кажется, мы уже встречались в прошлой жизни, душа моя. Вэй Ин улыбнулся, оставляя на груди Лань Чжаня, напротив сердца, крохотный поцелуй. — Тогда это была хорошая жизнь. И Лань Чжань был полностью согласен.Часть 19
1 августа 2021 г. в 20:00
Несколько дней спустя.
— Давай вали! Оставь меня здесь умирать на этом диване! Просто признайся, что ты ждешь не дождешься, когда я склею ласты, чтобы не мешать твоему семейному счастью! Я оставлю предсмертную записку, в которой расскажу, что ты виноват в моей смерти!
— Что у тебя там за шум? — даже Лань Чжаню на той стороне телефонной трубки был слышен этот балаган.
— Не обращай внимания, любимый, это Цзян Чэн умирает с температурой тридцать семь и одна.
— Да, не обращайте на меня внимания! Зачем? Как посмел я прервать ваши лобза… АПЧХИ! АПЧХИ! — со стороны дивана послышались стоны, кашель, чихание, шуршание платками и прочие крайне заразные звуки, так что Вэй Ин с телефоном в руке отошел на кухню, но только чтобы попрощаться.
— Скучаю по вам ужасно, но лучше не приходите в этот рассадник заразы. Не прощу себя, если А-Юань опять будет истекать соплями.
— Береги себя и передавай привет брату. Мы отпразднуем его день рождения, как только он поправится.
— Люблю тебя.
Они разъединились, и Вэй Ин вернулся в гостиную, где все еще сморкался, кашлял и причитал Цзян Чэн.
— Только ты мог заболеть на свой день рождения, А-Чэн. Весь сюрприз нам испортил.
Цзян Чэн гневно сверкнул в его сторону красными больными глазами и отвернулся к спинке дивана, сопя в подушку и закутавшись в одеяло по уши. Весь его вид выражал гнев и страдания. Если бы не лихорадка, он бы воинственно показал Вэй Ину, кто тут кому ноги переломает, если что.
— Да хватит тебе ныть и дуться, тефтелина сопливая.
Вэй Ин с силой толкнул спинку дивана, и тот разложился. Цзян Чэн потерял свое укрытие, и Вэй Ин поспешил рухнуть на освободившееся пространство. На этот раз он был готов к противостоянию бактериям и запихал в себя все лекарства, которые дал ему Лань Чжань. Вообще-то Вэй Ин уже наполовину оделся и собирался доехать до «Белого пиона», но, как только он натянул штаны, Цзян Чэн завел свою унылую волынку про то, что он умрет в одиночестве и страданиях.
— Ну, конечно! — голос Цзян Чэна истекал ядом, и это звучало бы крайне зло, если бы он не гнусавил, а грозный вид не был подпорчен красными щеками и потертым носом. — Опять собрался бухать с Не Хуайсаном: ты на радостях, а он с горя!
— Вовсе нет, — Вэй Ин возмущенно пихнул брата в плечо, и тот закутался еще плотнее, так что из-под одеяла смотрели только сверкающие глаза. — Негейка уже завязал. Он, наоборот, сегодня первый день на работу выходит, хотел его поддержать.
— Да ты его всю неделю поддерживал так, что тебя Лань Чжань потом волок до дома на руках.
Да, нехорошо, конечно, вышло, но последние события были уже чересчур. Их можно было пережить только с нехилой дозой алкоголя внутри. И если у Вэй Ина были Лань Чжань, А-Чэн и А-Ли, которые поддерживали его, кто чем: добрым словом и пинком под зад, то Не Хуайсану на помощь в первую очередь поспешил Вэй Ин. Цзинь Гуанъяо, на котором и так было много забот, и А-Юй, ответственный за большую часть этих забот, сдали Не Хуайсана почти с рук на руки. Тот умудрился приплестись на следующее утро на работу пьяный в сопли. Вэй Ин был вызван на подмогу.
Вообще-то предполагалось, что он будет помогать словами поддержки и дружеским советом, а вовсе не упьется с Не-сюном вместе. Но во время обсуждений своей горькой доли и глупых ошибок молодости что-то пошло не так, точнее, полилось не то и не по чашкам для чая.
Не Хуайсан рыдал, пересказывая, как брат ворвался в кафе с бешеными глазами, схватил его за шкирку и буквально вытряс из него все о событиях трехлетней давности и Вэнь Жохане.
— Иногда я думаю, Не-сюн, что люди в «Белый пион» приходят не просто поесть, но еще и поглазеть на то, что тут происходит. У нас же всегда цирк. То А-Юй, то твой брат, то я… Все что-нибудь да отчудим.
— Смешно тебе, Вэй-сюн, а я думал, он… д-д-думал, он меня убье-о-от! — Не Хуайсан попытался найти утешение сначала у Вэй Ина на плече, потом в стакане.
Стакан справлялся лучше.
Ожидать, что Не Минцзюэ остынет и отзовет свое решение, по крайней мере в ближайшее время, было бессмысленно: он лишил Не Хуайсана его пассивного дохода в фирме и вроде бы на этом успокоился. Вэй Ин утешал друга как мог, понимая, что господин Не в чем-то, конечно, прав. Оставлять в фирме работников, которые по глупости чуть не развалили компанию, не станет ни один руководитель. По мнению Вэй Ина, они с Сан-сюном заслуживали второй шанс, но на этот раз свое мнение он решил оставить при себе. Сталкиваться со старшим братом Не ему больше не хотелось вовсе. Должен же был быть какой-то конец у этой истории или нет?!
В один из дней они пришли в гости к Не Хуайсану вместе с А-Юем. Цзинь Гуанъяо уехал по делам, а Вэй Ин предложил присмотреть за Мо Сюаньюем. Тот был безмерно счастлив, и они отправились навестить все еще пребывающего в депрессии Сан-сюна. Он уже не пил, потому что весь дорогой алкоголь в доме кончился, а до дешевого Не Хуайсан еще не скатился. В квартире стоял жуткий кавардак, везде валялись коробки из-под еды навынос, бутылки, салфетки, какой-то мусор, грязная и мятая одежда. Не Хуайсан, нечесаный и одетый в затасканную домашнюю одежду, открыл им дверь и загробным голосом сказал:
— Заходите…
Очевидно, Негейка надеялся умереть под грудами мусора на кровати, куда свалился, стоило им войти в квартиру.
А-Юй дернул Вэй Ина за локоть:
— Сан-сюн как-то не очень хорошо выглядит…
— Ага, он пил без продыху неделю. Мы здесь для того, чтобы он стал выглядеть лучше, — Вэй Ин подмигнул А-Юю, и тот улыбнулся.
— Не Хуайсан, ну, хватит умирать! — Вэй Ин потянул друга за локоть, усаживая на кровати. — Мы с А-Юем принесли немного хороших новостей.
Не Хуайсан привалился к Вэй Ину, обнял его поперек груди, укладывая голову на плечо, А-Юй поспешил привалиться к Негейке с другой стороны в качестве поддержки.
— Ты нашел машину времени?
— Нет.
— Ту штуку, которая стирает память?
— Нет.
— Купил выпить? — Не Хуайсан слегка оживился, глядя на Вэй Ина снизу вверх красными глазами.
— Да нет, Сан-сюн, — Вэй Ин зачесал пятерней его растрепанные волосы с лица. — Господин Лань Цижэнь решил не подавать иск в суд! Он не будет отбирать у Лань Чжаня А-Юаня!
— Ура!!! — А-Юй радостно завопил Не Хуайсану на ухо, и тот скривился.
— Поздравляю. Хоть у кого-то в жизни счастье.
— От таких поздравлений можно скончаться, Сан-сюн, — Вэй Ин закатил глаза, понимая, что Не Хуайсану с его проблемами сейчас не до чужого счастья.
— Извини, я радуюсь, просто глубоко внутри.
— Да-да, где-то очень глубоко. Ну что ж, мы с А-Юем намерены снова сделать тебя счастливым и достойным членом общества. Правда, А-Юй?
— Да! — А-Юй выпрямился, сверкая глазами и улыбкой. — Мы принесли все, что нужно, Сан-сюн! Ты будешь лучше всех! И снова станешь любовью всей моей жизни! — А-Юй снова навалился на него, влажно и громко чмокнул в щеку, скривился. — Только сейчас от тебя пахнет перегаром.
— Извините, — Не Хуайсан все так же уныло бубнил куда-то в плечо Вэй Ину, — я люблю вас где-то в глубине души.
— Вот и отлично! Тогда пошли! А-Юй, вперед!
— Ты что делаешь?..
Но у них с А-Юем был план. Горячая ванна, холодный душ, расческа и таблетка от похмелья. Пока Вэй Ин помогал Не Хуайсану вымыться, А-Юй собирал мусор в большой черный мешок. Дорогой моющий пылесос Вэй Ин решил ему не доверять, но уж со сбором бутылок и коробок он мог справиться. Пока они были закрыты в ванной, из гостиной то и дело слышался звон тары и шуршание мешка: А-Юй радостно и громко что-то напевал, носясь по квартире.
Когда вымытый и одетый в чистую одежду, но все еще унылый Не Хуайсан оказался замотанным в плед на диване, Вэй Ин достал пылесос, а А-Юю велел собрать грязную одежду и постель.
— Ну что вы делаете, Вэй-сюн? Я сам уберу… потом… когда-нибудь…
— Да тут выросли горы! Нет, я не доверю тебе убирать свою квартиру, Сан-сюн!
— А что, господин Цзинь тебе дал А-Юя в помощники?
— Я вообще-то за ним присматриваю…
— И эксплуатируешь?
— Он не против. Правда, А-Юй?
— А-Юй хотел помочь Сан-сюну и пришел помочь, — А-Юй бросил грязное белье, забрался на диван и обнял Не Хуайсана со всей силы.
Сдавил так, что Не Хуайсан даже улыбнулся — пожалуй, впервые за неделю, что Вэй Ин его видел. А когда с уборкой было покончено, в дверь позвонили.
— Кто это? — Не Хуайсан обернулся, но Вэй Ин вытянул ладонь вперед и помотал головой, давая понять, что откроет сам.
На пороге стоял Цзян Чэн с какими-то пакетами.
— Надо же, вы даже не бухие! — он шагнул внутрь, скептически осмотрел квартиру, вздернув бровь и явно принюхиваясь, но, благодаря стараниям Вэй Ина и А-Юя, пахло здесь только средством для мытья полов с ароматом ванили.
— А-Чэн, братишка, спасибо, что заглянул! Проси у меня что хочешь, я все сделаю, — Вэй Ин сложил ладони в благодарности, забирая у Цзян Чэна пакеты.
Он думал, что тот сразу уйдет, но Цзян Чэн прошагал в грязных ботинках прямо по чистому полу к дивану и отвесил Не Хуайсану звонкую затрещину.
— Ауч, больно же! — Не Хуайсан поспешил спрятать голову.
— Цзян Чэн! Эй-эй, полегче!
— А нечего сопли распускать! — Цзян Чэн наклонился, опираясь о спинку дивана и заглядывая в лицо настороженного Не Хуайсана сбоку. — Чего ты разнылся, будто тебе ногу отрезали! У тебя что, рак? Или твой брат умер? Или тебе тюрьма светит?
— Ты что такое говоришь, Цзян Чэн! — Вэй Ин попытался заткнуть брата.
— Подумаешь, лишили его акций, экая цаца! Добро пожаловать в мир обычных людей, Не Хуайсан. Мы так несколько лет живем, и ничего. А у тебя есть хорошая квартира, работаешь под крылом Цзинь Гуанъяо, и ты ничем не болен. Радуйся, что отделался так легко!
Цзян Чэн резко развернулся и ушел прочь, махнув Вэй Ину рукой на прощание.
— Ох, — А-Юй смотрел вслед закрывшейся двери. — Цзян-сюн такой крутой, я даже побоялся сказать ему, что люблю его больше всех. Вэй-сюн, скажешь ему потом от меня, только осторожно? — А-Юй прижал палец к губам, едва ли не шепча, он выглядел одновременно восторженным и слегка испуганным.
— Все и так знают, что ты очень любвеобильный, А-Юй, — Вэй Ин сел рядом с Не Хуайсаном, закинул руку тому на плечи. — Не слушай его, Сан-сюн. Цзян Чэн всегда придет, поорет и уйдет. Ты имеешь права немного пострадать, я бы тоже…
— Он прав, Вэй-сюн, — на глаза Не Хуайсана снова навернулись слезы, — это ведь из-за меня тебя выгнали, и ты не мог найти работу. А тебе так нужны были деньги. И ты еще сидишь меня утешаешь… Прости, Вэй-сюн! Все из-за меня!
Он буквально навалился на Вэй Ина, и тот был благодарен А-Юю за то, что на этот раз дурачок решил не присоединяться, а посидел в сторонке.
— Да ладно тебе, не реви, Не Хуайсан. Я ведь всегда знал…
— Почему ты мне не сказал?.. — Не Хуайсан выпрямился, пуская по щекам ручьи слез и некрасиво шмыгая носом.
— Ну, как бы я тебе сказал, а? — Вэй Ин похлопал его по плечу. — Вэнь Жохань и этот Сюэ Ян были такими ублюдками!
— Почему я такой невезучий? — Не Хуайсан вернулся обратно в его объятия, щедро поливая футболку Вэй Ина слезами.
А-Юй придвинулся ближе, погладил Сан-сюна по голове.
— Не плачь, Сан-сюн, меня однажды угостили пирожным, а я его уронил на землю, так и пришлось есть грязным. Мне тоже всегда не везет!
— Да уж, А-Юй, — посмеиваясь и укачивая в объятиях рыдающего Не Хуайсана, Вэй Ин ответил: — по сравнению с грязным пирожным наши проблемы почти смешные.
А-Юй хлопал большими и честными глазами:
— Но оно было очень вкусным, и А-Юй его очень хотел.
— Я даже… рыдать под его слова… не могу… — Не Хуайсан выпрямился, утирая рукавом лицо.
— А-Юй, ты испортил Сан-сюну драматичный момент, — Вэй Ин уже откровенно смеялся.
— Прости, Сан-сюн, я не хотел. Можешь поплакать у меня на плече тоже, — А-Юй показал на свое плечо, пододвигаясь ближе и готовый побыть жилеткой для рыданий. — Только у меня тут шерсть от кроликов, и еще я на футболку как-то пролил соус, и тут пятно, но она черная и не видно.
— Спасибо, А-Юй, я лучше вообще больше не буду рыдать, — Не Хуайсан старательно втягивал обратно сопли и вкатывал слезы, и в конце концов улыбнулся им обоим. — Кстати, чем-то вкусным пахнет.
— Ааа! — Вэй Ин протянул руку к одному из пакетов, которые принес Цзян Чэн. — Это потому что А-Чэн принес нам кое-что вкусное пожевать.
— Ого! А пирожные для А-Юя есть? — А-Юй почти сразу сунул нос во второй пакет.
— Есть-есть, пойдемте на кухню.
И наконец Не Хуайсан был готов выйти на работу. Хотя бы потому, что теперь пофилонить было нельзя: как ни крути, кафе осталось его единственным доходом. Брату на глаза он пока что не решился показаться, чтобы извиниться. Вэй Ин был уверен, что это лучшее на данный момент решение.
— Ну и зачем ты к нему едешь? — Цзян Чэн громко и отчаянно шмыгнул носом.
Вэй Ин подполз ближе вопреки инстинкту здоровьесохранения и обнял Цзян Чэна поверх одеяла, утыкаясь лбом в горячий лоб брата.
— Привезу вкуснях для моей вредной больной тефтелины. Обещаю, я буду быстрый, как…
— Как понос, ага. Отодвинься уже, пока не заболел так же быстро, — Цзян Чэн оттолкнул его от себя, ворча под нос, но уже куда более мирно.
— Что тебе принести, вредина? — Вэй Ин скорчил рожу, подпирая голову рукой.
— Гроб мне принеси, я умру, пока ты вернешься, — Цзян Чэн снова оседлал своего конька, но уже с улыбкой. — И пару лунных пирожков.
— Цк, ох, бедняжка, я похороню тебя с твоими пирожками в гробу, — Вэй Ин насмешливо поцокал языком, быстро чмокнул брата в лоб и скатился с дивана.
Из комнаты А-Ли снова звучал смех и разговоры.
— С кем там А-Ли болтает уже второй час, а? — снова забурчал Цзян Чэн, пока Вэй Ин обувался.
— Со службой доставки гробов, конечно, выбирает тебе лучший.
— Ха-ха, опять вы от меня что-то скрываете!
— Тебе померещилось, братишка. Все, я убежал.
Вообще-то не померещилось, но Вэй Ин обещал ничего не рассказывать брату, тем более что и рассказывать особенно было нечего. Лань Чжань, на неделе любезно согласившийся отвезти А-Ли к доктору, сказал, что они встретили в больнице какого-то старого знакомого А-Ли. С ним-то сестра теперь то переписывалась, то созванивалась, заставляя Вэй Ина с насмешливым прищуром наблюдать за собой.
— Это Цзинь Цзысюань, мы в школе вместе учились, помнишь? — сказала сестра.
— Не помню, — ответил Вэй Ин, но первым делом залез в соцсеть и прошерстил аккаунты всех Цзинь Цзысюаней в поисках того самого.
Мало ли, что за тип такой решил вдруг возобновить общение с его сестрой.
— Гляди, Лань Чжань, ну и павлин! — он показал найденную страничку в соцсети, когда они лежали вечером в постели.
Лишенный привычных любовных утех, Лань Чжань бросил пренебрежительный взгляд на аватарку Цзинь Цзысюаня. На это Вэй Ин потратил весь вечер вместо того, чтобы они могли расслабиться и насладиться друг другом.
— Самый обычный. Убери это из кровати, — Лань Чжань вытащил из его рук телефон и, наконец, убрал на тумбочку со своей стороны.
— Я просто волнуюсь о сестре! Мало ли что нужно этому павлину! — отвечая на ласки, Вэй Ин продолжал составлять суровый братский план по выяснению всех подробностей о сомнительном приятеле А-Ли.
— Они уже взрослые, — Лань Чжань старательно пытался перевести мысли Вэй Ина в постель.
— Главное Цзян Чэну пока не говорить, а то он сразу пойдет ломать ноги, не разобравшись в ситуации…
— Вэй Ин, — устав соревноваться с братским беспокойством, Лань Чжань закрыл ему рот ладонью. — Хватит болтать. Иначе сегодня я достану твой подарок.
Добравшись до «Белого пиона», Вэй Ин надеялся, что сможет застать Не Хуайсана еще до первых гостей. Подбодрить, заглянуть к А-Юю, поблагодарить еще раз господина Цзиня за то, что поддержал их обоих и помог утихомирить Не Минцзюэ. Но когда Вэй Ин вошел внутрь, у стойки уже стояли двое мужчин: один в белом, другой в черном пальто. Судя по бледному испуганному виду Не Хуайсана, что-то было не так.
— А! Вэй-сюн! А вот и он! — увидев входящего, Не Хуайсан поспешил замахать ему рукой, и двое мужчин обернулись.
— Господин Вэй Усянь? — мужчина в белом пальто приветливо улыбнулся ему, несколько сбивая с толку: чего ж так встревожило Негейку?
— Это я. Чем могу помочь? — Вэй Ин привалился к стойке и в следующую секунду понял, отчего Не Хуайсан побледнел.
В руках обоих мужчин появились значки полиции:
— Детективы Сяо Синчэнь и Сун Лань. Мы хотели бы поговорить с вами и господином Не Хуайсаном о господине Вэнь Жохане и Сюэ Яне.
Вэй Ин почувствовал, как внутренности сжимаются комком, и бросил встревоженный взгляд на Не Хуайсана. Тот кусал кончик своего любимого веера, тоже выглядя растерянным.
— Может, мы хоть присядем? — раз уж Негейка решил отмалчиваться, Вэй Ин кивнул на столик в дальнем углу зала.
До открытия еще было время, чтобы разобраться в том, чего от них хочет полиция. Они с Не Хуайсаном сели по одну сторону стола, детективы — по другую.
— Против господ Вэнь и Сюэ было возбуждено уголовное дело за мошенничество. Ваш брат, Не Хуайсан, господин Не Минцзюэ, подал в суд на Вэнь Жоханя и хочет видеть вас и господина Вэя в качестве свидетелей, — детектив Сун протянул им какие-то документы, но Вэй Ин был уверен, что сейчас не разберет ни строчки.
Стоило отделаться от одного суда, как сразу новый. Конечно, судили на этот раз не его, но лезть в эту грязь, снова копаться в этой истории… Он стиснул переплетенные пальцы.
— Нам нужно будет рассказывать все? — Вэй Ин переглянулся с другом.
— Господин Вэй, — детектив Сяо протянул руку и положил ладонь поверх его напряженных кистей, и Вэй Ина каким-то невообразимым образом слегка отпустило. — Я понимаю, что история, в которую вы с господином Не оказались втянуты, очень неприятная. Господин Вэнь навредил многим людям, из-за его действий пострадали не только вы, но вы можете помочь восстановить справедливость. В том числе свое доброе имя. Против Вэнь Жоханя и Сюэ Яна собрано много доказательств, их судьба решена. Но ваше участие поможет вам очистить ваше личное дело и получить денежную компенсацию, если вы подадите встречный иск против компании Не Минцзюэ и господина Вэня.
Деньги? Об этом Вэй Ин как-то не думал. Он не особенно сильно хотел снова бороться за справедливость. Хватило и истории с профессором в колледже, да и планы на ближайшую жизнь у него были другие. Но вот деньги в их ситуации с А-Ли никак не могли быть лишними. Не Минцзюэ, преследующий его отрицательными рекомендациями, и сам господин Вэнь, втянувший в мошенничество и шантаж, задолжали ему, и немало, за его отчаянные скитания последние три года.
— Мой брат хотел, чтобы я был на суде? — Не Хуайсан мял в руках бумаги, которые дали ему детективы.
Вэй Ин пихнул его в бок.
— Сан-сюн, не отказывайся свидетельствовать. Поможешь брату засадить этого засранца, глядишь, он тебя и простит.
— Ты думаешь? — Не Хуайсан обернулся к Вэй Ину с надеждой в глазах.
— Ну, по крайней мере, наша совесть будет чиста, — он хлопнул друга по плечу.
— Мы бы хотели сейчас записать кое-какие ваши показания, господа, — детектив Сун улыбнулся им и кивнул. — Это поможет нам, возможно, найти дополнительные доказательства.
— В полчаса не уложимся, — Вэй Ин закинул руку на подлокотник, разваливаясь на сиденье. — Не Хуайсан, может, заваришь нам чай?..
Они тактично умолчали о некоторых подробностях, дополняя друг друга, пока детективы не выспросили все, что хотели. Уходя, детектив Сяо Синчэнь оставил Вэй Ину свою визитку.
— Позвоните, если вдруг будут вопросы или вам нужна будет помощь.
— Хорошо, спасибо, — Вэй Ин покрутил в руках маленькую картонку с номером телефона на одной стороне и морозным узором на другой.
— Что за дизайн такой? — Не Хуайсан, все еще красный после разговора с полицейскими, бросил хмурый взгляд на визитку. — Разве у детективов не должны быть визитки с гербом организации и все такое?
— Чего ты придрался, Сан-сюн? — Вэй Ин обнял его за плечи. — Главное, чтобы этот говнюк Вэнь Жохань получил по заслугам! Кстати, пора бы тебе идти за стойку, а то твой зам уже косится нехорошо в нашу сторону.
— Точно. Я пойду, Вэй-сюн, а ты сходи к А-Юю. Он тебя жутко хотел видеть.
В комнате А-Юя на этот раз странным образом не было бардака. Единственным захламленным местом являлся стол, на котором в куче бумаг А-Юй старательно складывал кривые оригами. Он был так увлечен, высунув язык от усердия и сверяясь с книгой-инструкцией, что даже не сразу обернулся, когда Вэй Ин вошел.
К ногам Вэй Ина тут же подскочили кроли, и тот поднял на руки теплые комочки.
— Приветик, Старейшина Илин и Ханьгуан-Цзюнь!
— Вэй-сю-ю-юн!!! — А-Юй тут же подорвался с места, уронил стул и оригами, и оказался у двери, обнимая долгожданного гостя.
— А-Юй, ты меня как будто сто лет не видел. Как твои дела?
— Срочно! Вэй-сюн, ты мне срочно должен помочь! — он забрал кролей из рук Вэй Ина и посадил их на кровать, схватил Вэй Ина за руку и подтащил к столу. — Вот! А-Юй хочет сделать их все, но у А-Юя кривые руки. Вэй-сюн, помоги-и-и!!!
— Ладно-ладно, не шуми, — Вэй Ин со смехом подтащил еще один стул и уставился на плоды трудов А-Юя. — Да уж, рисование тебе дается лучше, чем оригами.
Кривые и косые журавлики, лягушки и зайцы валялись на столе здоровенной грудой, с укором глядя на своего создателя несчастными черными глазами-точками. Вэй Ин обернулся к оставленному в углу мольберту, на котором сейчас красовались нарисованные кроли.
— А-Юй хочет сделать вот такую лягушку и еще вот такую, — А-Юй тыкал пальцем в книгу.
— А-Юй, а где те холсты, на которых ты нарисовал нас с Лань Чжанем? — Вэй Ин оставил оригами, снова поднимаясь.
— Они за кроликами, Вэй-сюн.
Вэй Ин аккуратно убрал рисунок кролей. За ними действительно были другие листы. Все они: сам Вэй Ин, Лань Чжань с А-Юанем, Цзян Чэн и А-Ли, Лань Сичэнь и Цзинь Гуанъяо, Не Хуайсан и А-Юй сидели на полу в гостиной на дне рождения Вэй Ина. Счастливые и улыбающиеся, они были срисованы с фотографии, которая хранилась у Вэй Ина в телефоне.
Он снял рисунок, за ним были еще. Вэй Ин с А-Юанем запускают змея. Вэй Ин и Лань Чжань в кафе «Белый пион». Здесь были портреты Не Хуайсана и Цзинь Гуанъяо, еще кролики, кафе и люди, вид из окна, цветы с подоконника. Вэй Ин перебрал все холсты, пока за ними не оказалась деревянная опора мольберта.
— Нет, А-Юй, не эти. Те, где мы с Лань Чжанем были в таких ханьфу и с длинными волосами, а еще в пещере! — Вэй Ин обернулся к А-Юю.
Тот задумчиво покусал за хвост кривую лягушку-оригами.
— А-Юй что-то не помнит. Может, Вэй-сюну лучше спросить Цзинь-гэгэ?
— Да, так и сделаю. Ну, давай, попробуем сложить что-то похожее на лягушку, а не монстра.
Вэй Ин не думал долго возиться, он собирался А-Юя просто навестить. А в итоге так увлекся, что они провозились целых два часа. Из-за стола переместились на пол, потом на кровать. А-Юй сначала смотрел за Вэй Ином, сопя над ухом, потом ему наскучило, и он начал канючить, прося дать ему бумагу. Пришлось работать в четыре руки, потому что сам А-Юй сложить правильно не мог. Они собрали целый зоопарк, когда в дверь постучал Цзинь Гуанъяо.
При виде занятых мирным делом А-Юя и Вэй Ина он улыбнулся.
— Гэгэ! — А-Юй сначала рванулся вперед, чтобы обнять господина Цзиня, потом притащил ему всех более-менее удачных зверей, которых смог собрать в ладони. — Смотри, А-Юй сложил это с Вэй Ином!
Цзинь Гуанъяо взял бумажного лисенка с аккуратно прорисованной А-Юем мордочкой.
— Выглядит похоже. Скажи спасибо Цзинь Цзысюаню за книжку.
— Цзинь Цзысюаню? Я не ослышался?! — Вэй Ин аж подскочил на месте, уронив на пол остатки бумаги.
Улыбка господина Цзиня стала растерянной.
— Что такое?
— А… эээ… А этот павлин что здесь забыл?
— Ахахах! — А-Юй заржал во все горло. — Он в самом деле похож на павлина, Вэй-сюн.
— То есть, я хотел сказать, — Вэй Ин достал телефон, нашел аккаунт того типа, что общался с А-Ли, и показал его Цзинь Гуанъяо. — Это что, вот он?
— Вы знакомы? — господин Цзинь кивнул. — Цзысюань мой младший двоюродный брат по отцу.
— Ага, вроде как…
Угораздило же А-Ли завести дружбу с еще одним родичем Цзинь Гуанъяо. Вэй Ин покосился на А-Юя, мурлыкающего себе что-то под нос и баюкающего своих зверей из бумаги. Навряд ли, впрочем, тот был проблемнее дурачка А-Юя.
— Может, отобедаете с нами, господин Вэй? Уже два часа дня, вы наверняка проголодались.
— Так много! — Вэй Ин схватился за голову. — Я совсем забыл о времени. Меня ведь ждет Цзян Чэн, он меня убьет!
— Не волнуйтесь, передадим ему гостинцев, — господин Цзинь взял за руку Мо Сюаньюя. — Идемте.
Эх, чего уж теперь… Все равно Цзян Чэн его убьет, так что Вэй Ин отправился в хозяйскую столовую на втором этаже. А-Юй радостно скакал, дергая гэгэ за руку.
— Господин Цзинь, вы, кстати, не знаете, где рисунки А-Юя, на которых изображены мы с Лань Чжанем? Ну, помните, с длинными волосами и в ханьфу, там еще в пещере был рисунок.
— Хмм, — Цзинь Гуанъяо призадумался, они вошли в столовую, и А-Юй поспешил на свое место, тут же хватаясь за еду, не дожидаясь остальных. — Надо посмотреть в кладовой, я кое-что убрал, потому что их было слишком много. Заглянем после обеда?
За столом обсуждали все подряд. Вэй Ин расспрашивал о Цзинь Цзысюане.
— Он уехал с матерью пять лет назад, а теперь вернулся в родной город к отцу. Талантливый молодой человек, хочет открыть свое дело, вот и пришел поговорить со мной.
Господин Цзинь расспрашивал об А-Юане.
— Этот дядя Цижэнь все нервы нам с Лань Чжанем вытрепал, а потом он типа передумал. Нет, вы представляете! — Вэй Ин звякнул ложкой о блюдце, А-Юй повторил, за что получил от гэгэ предупредительный взгляд и тут же молча уткнулся в тарелку, продолжая обедать.
— Лань Сичэнь сказал, что господин Лань очень переживал по поводу побега А-Юаня, а еще он уверен, что вы все-таки смогли ему понравиться, просто их дядя никогда этого не признает.
— Надеюсь, наши встречи не будут особенно частыми, — Вэй Ин желал этого от всего сердца.
Чего бы там ни надумал себе дядя Цижэнь, но Вэй Ин не хотел бы каждый раз оправдываться перед ним за его неверно сделанные выводы и переживать, не приведет ли не так сказанное слово к иску в суд. Лань Чжань был того же мнения, совершенно не стремясь сближаться с дядей за исключением поездок в гости с А-Юанем, как и раньше.
После обеда они заглянули в кладовую, и Вэй Ин перебрал все холсты в поисках тех самых.
— Не понимаю, где же они. Я сейчас найду фотографии в телефоне, — он долго листал галерею, но А-Юй забил снимками ему всю карту памяти еще на день рождения.
Да и сам Вэй Ин снимал так много, что в этой куче никак не удавалось найти нужное.
Мобильник зазвонил, и на экране высветилась подпись: Одинокая Тефтелька.
— Мне конец.
Пришлось выслушивать братское шипение и брань, ведь в отсутствие Вэй Ина некому было отнести обед А-Ли в комнату, и ей пришлось выйти самой, рискуя заразиться. Вэй Ин распрощался с господином Цзинем, с трудом отцепил от себя виснущего А-Юя.
— А-Юй, скажи «до свидания». Пойдем, мне нужно в кабинете закончить с документами. Посидишь со мной?
— А ты дашь мне свою ручку-перо для оригами? — А-Юй заглянул брату в лицо, чуть склонив голову.
Цзинь Гуанъяо похлопал его по плечу, улыбаясь.
— Дам, если пообещаешь хорошо себя вести.
— А-Юй обещает! — он клятвенно приложил ладонь к груди, схватил гэгэ за руку и пошел следом за ним, помахав на прощанье Вэй Ину рукой.