Большая миссия маленького А-Юаня

      Три года спустя              В ресторане «Пристань Лотоса» сегодня было немноголюдно. На двери висела табличка «Закрыто», а в зале за единственным большим столом собралась шумная компания.       — Я! Я! Я! Я!!! — едва ли не вопил А-Юй.       — Нет! Я! Я! Я! Я-а-а!!! — не отставал А-Юань.       Сидя друг напротив друга, жмурясь и через раз смеясь, они громко спорили последние пять минут, кто из них любит Вэй Ина больше. Спор был жарким, но бессмысленным: каждый был уверен в своей правоте. А виновник возникшего шума с самодовольной улыбкой нежился в объятиях Лань Чжаня.       — Ну, хватит, эй! Чего так раскричались? Сейчас выйдет Цзян Чэн и надает вам подзатыльников за то, что вы нарушаете атмосферу величия в его святая святых.       — Но папа, скажи А-Юю, что я люблю тебя в тысячу тысяч раз больше, чем кто-либо еще! — А-Юань повернулся в его сторону, умоляюще глядя на своего второго родителя.       В этом году он пошел во второй класс, а казалось бы, только вчера Вэй Ин еще вел его в детский садик, утирал сопливый нос и укладывал на дневной сон в выходные. Теперь голова болела от другого: посиделки с уроками, родительские собрания и вызовы к директору.              — Ваш Лань Юань это что-то с чем-то! Вопиющее безобразие! — таращила глаза на них директриса, пока Лань Чжань и Вэй Ин чинно сидели в креслах напротив.       — Да ладно вам, все не так уж плохо! — попытался оправдаться Вэй Ин.       — Мгм, — поддержал его Лань Чжань.       — Он притащил на урок черепаху и подсунул ее в тумбочку пожилому учителю. Педагогу пришлось вызывать медсестру с успокоительным!       — А-Юань сказал, что черепаха убежала. Видимо, нашла хорошее укрытие. Мне очень жаль, что ваш педагог… м-м-м, такой впечатлительный.       — Мгм, — кивнул Лань Чжань.       Директриса бросила на него убийственный взгляд, и Вэй Ин пихнул Лань Чжаня в бок. Тот наконец выдавил из себя:       — Нам очень жаль.       — Я очень на это надеюсь, — судя по лицу госпожи Хань, она совсем не верила в искренность их извинений. — А знаете, что он сделал на прошлой неделе? — перед Вэй Ином и Лань Чжанем легла распечатанная на принтере фотография.       Они чуть вытянулись вперед, чтобы рассмотреть. Вэй Ин взял снимок в руки, повертел.       — Немного пропорции неверные и проблемы с перспективой, но он еще только учится. Я в его возрасте даже хуже рисовал.       — А, по-моему, все нормально, — Лань Чжань был доволен художественными успехами сына.       — Вы что… вы… — госпожа Хань на секунду прикрыла глаза, коснулась ладонью виска. — Он это нарисовал на двери туалетной комнаты. Черным маркером. Комикс.       — А-а-а, так вот что это за трещины посередине рисунка! — Вэй Ин присмотрелся и улыбнулся еще шире. — Гляди, Лань Чжань, как у А-Юаня наметан глаз. Он так гармонично вписал трещины в свой рисунок…       — Он сказал, что хотел сделать красивее, чтобы не было видно трещины, — уточнила госпожа Хань.       — Ну, и в чем проблема? — Вэй Ин пожал плечами. — Так стало гораздо лучше. А если у вас не отремонтирована туалетная дверь, так это вопрос к вам, а не к ребенку. Так хотя бы не видно, что есть изъян.       Ответ Вэй Ина, кажется, был не тем, что ожидала директор, но она проглотила свое недовольство.       — А еще А-Юань подрался.       — Когда? С кем? — встрепенулся Лань Чжань, бросая короткий взгляд на Вэй Ина, и тот постарался максимально слиться с интерьером кресла.       Увидев их реакцию, госпожа Хань раздраженно выдохнула через нос.       — С Цзинъи, своим одноклассником.       — И в чем же была причина? — Лань Чжань нахмурился, он не очень любил, когда А-Юань оказывался втянут в подобные ссоры.       — Сказал, что Цзинъи обозвал его. Господин Лань, мы учим детей разрешать конфликтные ситуации словами и не поощряем драки. А-Юань разбил мальчику губу. Вам просто повезло, что родители Цзинъи не стали раздувать из детской ссоры проблемы.       — Обозвал? — Вэй Ин наклонился вперед, перестав прятаться в кресле. — И как же? Уточните, будьте любезны. Может, стоило побеседовать с родителями этого любителя обижать других детей?       — Я не выспрашивала подробности… — начала было госпожа Хань, но Вэй Ин ее прервал, пока Лань Чжань буравил его внимательным взглядом.       Ну да, Вэй Ин знал о драке, просто не хотел расстраивать Лань Чжаня…       — Зато я выспросил. Думаете, я могу не знать, что мой ребенок делал в школе и почему? В вашем классе учатся двое не вполне здоровых детей, насколько я знаю.       Щеки госпожи Хань слегка побледнели, и она заспешила с ответом, словно на этот вопрос ей часто приходилось зачитывать одну и ту же речь:       — Уверяю вас, что эти дети максимально адаптированы и находятся на занятиях с сопровождающими. Они не представляют угрозы…       — Я не об этом, — прервал ее Вэй Ин. — Просто Цзинъи придрался не к А-Юаню, а к одному из этих детей, за него-то А-Юань и заступился. Мы учим нашего сына с пониманием относиться к людям, имеющим проблемы со здоровьем, и защищать слабых. Так что извините, но я не очень понимаю, что не так сделал А-Юань. Думаю, у этого Цзинъи больше не возникнет желания докучать тем детям.       Лицо госпожи Хань выражало сложные чувства. С одной стороны, ей не хотелось признавать свою неправоту, а с другой, кажется, Вэй Ин и Лань Чжань были первыми родителями, которых не смущали особенные дети в классе. А А-Юань был одним из тех немногих детей, кто способен был водить дружбу со всеми.       «Еще бы. После тесного общения с А-Юем и А-Ли, чьи диагнозы были максимально противоположны, у А-Юаня был большой опыт…»       Госпожа Хань вдруг улыбнулась. Вэй Ин тоже. Он знал, что директриса души не чает в их Лань Юане, только не признается. И потому большую часть шалостей мальца даже не упомянула. О них под строгим секретом знал только Вэй Ин, а папа Чжань был убережен от некоторых подробностей и спал спокойно, пока Вэй Ин отмывал разрисованные парты, покупал новые цветочные горшки в класс и приносил личные, хотя и не очень искренние, извинения пожилому педагогу за испорченную пластилином блузку — А-Юань хотел как лучше!       — Господин Лань, господин Вэй, — из ее взгляда и голоса пропали строгость, и Лань Чжань ощутимо расслабился, поняв, что буря миновала. — А-Юань очень умный и талантливый ребенок, он один из самых успевающих учеников в классе. Но он так много энергии тратит на то, чтобы делать свои детские добрые дела, что я иногда не знаю, хвалить его или ругать. Он пока еще наивная душа и не понимает, что некоторые его поступки могут быть восприняты окружением не так и вызывать осуждение. Боюсь, в дальнейшем ему трудно придется.       Вэй Ин хмыкнул.       — Поверьте, вся наша жизнь — сплошные трудности, но мы же справляемся. Главное — благие намерения. А-Юань пробивной малый, он всегда добивается того добра, которое решил причинить.       Когда они вышли из кабинета, Лань Чжань задумчиво посмотрел на Вэй Ина.       — Зачем А-Юань подкинул учительнице черепаху?       — Лань Чжань, — Вэй Ин взял его под локоть, уводя прочь, — уверен, на то была крайне веская причина, такая же далекая от баловства, как я от звания прилежного ученика.       — И почему я ничего не знаю о драке? — на этот раз Лань Чжань зажал его кисть локтем посильнее, и Вэй Ин, обернувшись по сторонам и убедившись, что их никто не видит, поспешил оставить на щеке Лань Чжаня несколько нежных поцелуев, ластясь к нему всем телом.       — Какая еще драка, любимый? Твой сын само очарование.       — И, кстати, разве не этот Цзинъи был у нас вчера в гостях?       — Этот-этот. Как видишь, все уже давно забыли о ссоре!       И хотя в некоторых вопросах воспитания А-Юаня они все еще имели разные взгляды, им удавалось каждый раз найти примирительный компромисс…              Вэй Ин вынырнул из воспоминаний, когда Лань Чжань щекотно поцеловал его в ухо, напоминая, что спорящие все еще ждут его ответа.       — Это я люблю вас в тысячу раз больше, так что кончайте спорить. А-Юань, будь умнее.       — Я тоже буду умнее, Сянь-гэгэ! — поспешил подать голос А-Юй, и тут же замолчал, начав запихивать в рот закуски, чтобы точно не иметь соблазна болтать.       А-Юань схватил в руки палочки и тоже принялся уминать еду. Вэй Ину показалось, что они молча решили соревноваться на скорость.       Он устроился удобнее в объятиях Лань Чжаня, выдыхая, осматривая собравшихся и чувствуя себя так хорошо, как никогда. В последнее время все они были слишком заняты, и то, что выдалась возможность встретиться наконец вот так, всем вместе и посидеть за одним столом — это лучшее, что можно было пожелать в суетливом беге жизни.       Цзинь Гуанъяо, сидя по левую руку от Мо Сюаньюя, все еще обсуждал рабочие вопросы с Цзинь Цзысюанем. Часть их посуды была отодвинута, они склонились над каким-то договором, и Вэй Ин толкнул Цзысюаня коленом под столом.       — Эй, ну хватит вам, потом поработаете.       — Погоди, Вэй-сюн, тут важный вопрос, — откликнулся тот, не поднимая головы, и Вэй Ин перевел взгляд на хихикнувшую сестру.       Та одарила его лучезарной улыбкой с бледного лица и погладила большим пальцем кисть Цзинь Цзысюаня: несмотря на то, что тот был занят деловым разговором, он все еще держал свою жену за руку.       Жену…       Теплые пальцы Лань Чжаня скользнули по его кисти, их кольца задели друг друга, и Вэй Ин крепче сжал руку партнера. У них не было возможности заключить официальный брак в Китае, но они обручились по старым традициям, с принесением клятв, церемонией и торжеством, хотя и не имели росписи в паспорте. Это был один из самых лучших дней в жизни Вэй Ина. Они дали клятвы перед Землей и Небом, перед своими друзьями и родными, друг перед другом — и плевать на законы, которые придумали какие-то дураки, не желающие видеть двух мужчин вместе счастливыми.       А вот фамилию Вэй Ин оставил свою.       — Вас, Ланей, и так слишком много. Не хочу потерять свою индивидуальность.       — Да ты один такой, тебя ни с кем не спутаешь, выскочка, — со смехом «приласкал» его Цзян Чэн.       Лань Чжань отнесся к его желанию без всяких обид, тем более, что по их обоюдному мнению его жаркое «Вэй Ин», которое он шептал партнеру на ухо, было куда сексуальней.       — Лань Ин… — попробовал на языке Вэй Ин. — Не-не, Лань Чжань, мне будет казаться, что ты не меня в постели любишь, а самого себя.       С тех пор прошло уже два года.       Но Вэй Ин не радовался так за себя, как радовался за сестру. История, которая началась как восстановление старого знакомства с Цзинь Цзысюанем, вдруг понеслась подобно американским горкам. Постоянно пребывая у них с братом на виду, А-Ли каким-то образом умудрилась начать встречаться с Цзинь Цзысюанем практически тайно.       Вэй Ин случайно наткнулся на него в их квартире, вернувшись слишком рано. В квартире не обнаружился Вэнь Нин, которому полагалось дежурить еще два часа, зато А-Ли в компании павлина из социальных сетей распивала чай и смеялась за кухонным столом.       — Гэгэ, познакомься, это Цзинь Цзысюань, мой старый друг. Вэй Усянь, мой брат, — она представила их друг другу, и Вэй Ин вежливо поклонился новому лицу в их доме, все еще пребывая в шоке от увиденного.       — Сестра, ты бы хоть предупредила, что у нас будут гости. А явился бы сейчас Цзян Чэн, и вылетел бы твой павлин в окно, кукарекая на всю округу, — пожурил он ее чуть позже, когда кузен господина Цзиня ушел.       — Сянь-гэгэ, — А-Ли была румяна и светилась от счастья, — ты только Чэн-гэгэ не говори ничего, пусть не переживает понапрасну. Мы с Цзинь Цзысюанем просто друзья.       — Ага, — он поцеловал сестру в щеку, бережно обнимая ее стройную талию, — для встречи с этим другом ты надела такое красивое платье, и Вэнь Нин явно помог тебе с прической. А на столе у нас стоит праздничный чайник. Для «просто друзей» так не наряжаются, сестренка.       Она покраснела, смутилась, и Вэй Ин рассмеялся. А вечером принялся с еще большим рвением изучать этого Цзинь Цзысюаня, и даже дотошно допросил А-Юя, не желая больше лезть с вопросами к его гэгэ, чтобы не показаться чокнутым сталкером.       Лань Чжань смотрел на его беспокойство с улыбкой.       А вот Цзян Чэн, прознавший про отношения сестры, когда те уже перешли от стадии просто друзья к романтическим, был куда менее сдержан.       — Лань Чжань, срочно нужно подкрепление. Тут Цзян Чэн сейчас отбросит коньки, ну или убьет Цзинь Цзысюаня!       Но влетело вовсе не Цзинь Цзысюаню. Поняв, что Вэй Ин в курсе, Цзян Чэн набросился на него с ревом:       — ТЫ ЗНАЛ?! Ах ты, змея подколодная!!! Ты почему мне ничего не сказал? Как ты это допустил, пустоголовый осел?! Наша сестра с каким-то… с этим… он… — от возмущения и злости Цзян Чэн весь раскраснелся, растерял слова, задыхаясь и тряся Вэй Ина за грудки.       — Да успокойся ты, А-Чэн, тебя сейчас инсульт хватит, гляди какой красный!       — Чэн-гэгэ, выпей водички! — А-Ли спешила со стаканом, тоже красная как рак, ведь Цзян Чэн застал их с Цзысюанем занятыми поцелуями на его же диване в гостиной.       Цзинь Цзысюань не знал, как реагировать на странный семейный конфликт, поэтому стоял в стороне. Увидев, что А-Ли побежала на кухню, он бросился за ней.       — Да ты бы видел, чем они тут занимались!!! На моем диване!!! Устроили полный разврат!!! С моей сестрой!!! — Цзян Чэн так ревел, продолжая трясти Вэй Ина, что тот едва понимал половину братских слов. — Вы что, все сговорились?!       — А-Ли совершеннолетняя, она имеет право целоваться с кем хочет, Цзян Чэн. Уймись ты наконец! — Вэй Ин с трудом оторвал руки брата от себя, но не выпустил, на всякий случай крепко держа за запястья.       Цзинь Цзысюань не был похож на человека, который привык бить морды или отбиваться от других, так что не хотелось бы потом оправдываться перед сестрой и Цзинь Гуанъяо, почему этот миловидный мальчик ходит с фингалом под глазом.       — Пойдем, сядешь, водички попьешь, — он потянул брата к дивану, но тот шарахнулся прочь и рухнул на кровать Вэй Ина, буквально хватаясь за голову.       Вэй Ин помахал Цзинь Цзысюаню рукой, одними губами веля: «Иди домой». А-Ли тоже затолкала его в бок, шепча на ухо, что: «А-Чэн очень впечатлительный, мы сами разберемся».       — Ты что, с ним?.. — сидя между братом и сестрой со стаканом воды, куда А-Ли щедро налила валерьянки, бедный Цзян Чэн с трудом подбирал слова. — Он что?.. И давно это?.. — словно опомнившись, он вдруг взвился, сжимая кулаки, пока Вэй Ин и А-Ли пытались удержать его за запястья. — ЕСЛИ ОН ТЕБЯ ОБИДИТ, Я ЭТОМУ ПАВЛИНУ КРЫЛЬЯ И ХВОСТ ОТОРВУ!!!       — Да успокойся ты, мать твою, Цзян Чэн. Чего ж ты так орешь? — Вэй Ин заставил его сесть обратно, похлопал по спине, поднес ко рту стакан, в котором, судя по запаху, валерьянки было больше, чем воды. — Никто никого не обижает. Радуйся, наша А-Ли встретила человека, с которым она счастлива. Не все же ей с нами, дураками, в девках сидеть. А если что, так я ему и сам ноги переломаю. Неужто думаешь, я за ним не приглядывал?       В глазах А-Ли виделся насмешливый укор. Она погладила Цзян Чэна по руке.       — Гэгэ, не волнуйтесь за меня. Я, может, и младше вас, но не дурочка уж совсем. Цзинь Цзысюань со мной еще в школе дружил, пока не уехал. А встретились мы случайно, в больнице. Разговорились, обменялись телефонами. Он очень интересный человек, и мы друг другу очень нравимся.       — За что мне все это?! — Цзян Чэн уткнулся лбом в руки, обхватывая голову.       А-Ли и Вэй Ин переглянулись над ним с усталыми улыбками. Вот потому и не говорили Цзян Чэну ничего… Цзинь Цзысюаня ждал серьезный братский разговор, к которому А-Ли и Вэй Ин готовили его вместе.       — Он будет обещать сломать тебе ноги или позвоночник, но ты не слушай его, Цзинь Цзысюань. Цзян Чэн мирный и очень любящий брат, — Вэй Ин похлопал собирающегося с духом молодого Цзиня, потом наклонился к его уху, пока А-Ли отвлеклась. — Бояться тебе надо меня. Если ты с А-Ли плохо поступишь, я тебя убью, воскрешу и убью снова, — он улыбнулся в ответ на косой взгляд Цзинь Цзысюаня и с особой силой хлопнул его между лопаток, чтоб не думал, что они тут шутки шутят, а для А-Ли улыбнулся ему снова как ни в чем не бывало.       Цзян Чэн с лицом убийцы расставил на кухне чашки и десерт, пригласил одним пальцем Цзинь Цзысюаня войти, а перед Вэй Ином и А-Ли захлопнул дверь.       — Надеюсь, он не прикончит его прямо сразу, — выразил сомнения Вэй Ин.       — Не волнуйся, я подготовила Цзинь Цзысюаня к этой беседе получше твоего, — она обняла брата, поцеловала в щеку, и они вместе сели у телевизора в гостиной, на самом деле прислушиваясь изо всех сил к разговору в кухне.       Вэй Ин был готов по первому грохоту ворваться внутрь, чтобы разнимать дерущихся, но пока все шло очень даже мирно. Когда сорок минут спустя Цзинь Цзысюань все еще не вышел, забеспокоилась даже А-Ли. Они с Вэй Ином переглянулись и все-таки решили проверить, как там дела. Быть может, А-Чэн прикончил Цзиня втихую и пьет чай над его трупом…       Челюсть Вэй Ина отпала, когда в щелку между дверью и косяком он увидел, что Цзян Чэн и Цзинь Цзысюань сидят бок о бок, склонившись над экраном телефона, и что-то горячо обсуждают.       — Вы в порядке? — от шока он чуть не ввалился внутрь, и, раз уж дверь распахнулась, решил уточнить, в чем дело.       Цзинь Цзысюань улыбнулся А-Ли, та тут же растаяла. А Цзян Чэн бросил на Вэй Ина суровый взгляд.       — Дверь с той стороны закрыли быстро. У нас тут важный разговор, не мешайте.       — Да, А-Ли, мы скоро, подожди меня в гостиной, — уверил ее Цзинь Цзысюань.       А-Ли хихикнула, взяла шокированного Вэй Ина под локоть и утащила прочь.       — Это что сейчас было? — таращась в рекламу на экране телевизора, Вэй Ин с трудом осознавал реальность происходящего.       — Кажется, у них нашлась общая тема для разговора.       В отместку за молчание Вэй Ина, Цзян Чэн не сказал ни слова о том, что обсуждал с Цзинь Цзысюанем. Вечером, лежа в постели с Лань Чжанем, Вэй Ин никак не мог ни уснуть, ни успокоиться, возбужденно пересказывая события дня.       — Это что такое, Лань Чжань?! Может, в моего брата вселился инопланетянин?! Что они могли такое обсуждать?! Еще и встретиться договорились потом! Постой, — он схватил Лань Чжаня за запястье. — Цзян Чэн же не решил увести парня моей сестры?       — Вэй Ин, — Лань Чжань обнял его крепче, поцеловал в щеку. — Все узнаешь в свое время. Не думаю, что у твоего брата есть дурные намерения.       С тех пор молодой господин Цзинь стал частью их становящегося все больше семейства. Они с А-Ли поженились чуть позже Лань Чжаня и Вэй Ина, когда самочувствие сестры позволило им сыграть торжество. Цзян Чэн и Вэй Ин практически рыдали и оба на плечах Лань Чжаня, стоящего истуканом и хлопающего красными глазами. Ему плечо было не положено, так что А-Юань обнял его за ногу со словами:       — Ну почему каждый раз, когда праздник, вы все плачете? Весело же! А у меня есть конфетти! — А-Юань накидал им на ноги цветной бумаги, надеясь их порадовать, и они все рассмеялись.       Вэй Ин не думал, что когда-нибудь сможет увидеть сестру в свадебном платье, что она окажется замужем, что будет так счастлива. Он был так рад, что просто не мог не реветь и до, и после, и во время. Цзян Яньли пережила столько мучений со своей болезнью, и ее здоровье оставалось слабым, несмотря на все их усилия. Врачи давали ей не так уж много времени, и от осознания этого болело сердце и хотелось кричать от несправедливости жизни. Они с братом делали все, чтобы дни сестры были максимально комфортными и счастливыми. Лань Чжань был тем, кто активно принимал участие в этом, вывозя их на выходные за город, устраивая походы в развлекательные места, которые не могли позволить себе на тот момент стесненные в средствах Вэй Ин и Цзян Чэн.       Но, конечно, никто из них не смог бы заменить А-Ли возлюбленного. Вэй Ин знал это, как никто лучше. Семья — это самое дорогое, что только есть у человека. Но однажды приходит момент, когда каждый птенчик хочет свить собственное гнездышко. Пусть А-Ли была больна, но она была женщиной и тоже хотела семейного счастья. То, что Цзинь Цзысюань нарисовался в ее жизни — симпатичный, амбициозный, немного скучный на взгляд Вэй Ина, но очень чуткий и любящий, — было подарком судьбы. Сестра была счастлива. Цзян Чэн на свадьбе напился не то с горя, не то от счастья — иногда Вэй Ину трудно было понять брата.       На всякий случай они с А-Ли утешали его вместе.       — Ну, что ты, гэгэ, я же не на другой конец страны уезжаю, а на соседнюю улицу.       — Не стони, Цзян Чэн, мы найдем и тебе подружку.       — Не хочу я подружку! Отвалите все! — Цзян Чэн продолжал не то стонать, не то рычать, уткнувшись лбом в сложенные на столе руки.       — Вэй Ин, — позади послышался голос Лань Сичэня. — Тебя ищет Лань Чжань.       — Скажи ему, что я не могу. Видишь, тут у Цзян Чэна, как обычно, кризис.       — Иди, — А-Ли положила руку ему на плечо, подталкивая.       — И ты иди, Цзинь Яньли, — улыбнулся ей Лань Сичэнь. — Я обещаю, что присмотрю за Цзян Чэном и с ним не случится ничего хуже похмелья.       Пришлось оставить брата на попечение Лань Сичэня. И, кажется, тому удалось добиться успехов, поскольку в следующий раз, когда Вэй Ин увидел их вместе, Цзян Чэн уже не страдал. С хмурым видом, чуть подпорченным красными от выпитого щеками, он что-то обсуждал с Лань Сичэнем. Вэй Ин прищурился, но издалека ему не было слышно, о чем идет разговор.       — Лань Чжань, — он подозвал к себе мужа, тот тут же оказался рядом, собственнически кладя Вэй Ину ладонь на талию. — Ты не знаешь, что такое Цзян Чэн может обсуждать с твоим братом?       — Не знаю. Идем, А-Юань хотел показать тебе что-то, и это не терпит отлагательств.              Немного грустно было осознавать, что жизнь их семейства, состоящего из Вэй Ина, Цзян Чэна и Цзян Яньли, в некотором роде закончилась. Теперь, когда у А-Ли был муж, им с братом не нужно было постоянно дежурить у ее постели. Цзинь Цзысюань все ловил на лету, он даже прошел курсы первой медпомощи, чтобы быть готовым к любым неприятностям, и Вэй Ин с некоторой долей братской ревности восхищался им. Цзян Чэн еще долго не мог успокоиться, названивая сестре по пять раз на дню и наведываясь в ее новый дом каждый божий день.       Он остался в квартире один, и, прежде чем случилась какая-нибудь неприятность, Вэй Ин поспешил вынести вопрос о переезде на семейный совет с Лань Чжанем.       — Нельзя этого дурака оставлять одного. Он точно попадет в какие-нибудь неприятности.       — Я думал, что обычно в них попадаешь ты, — Лань Чжань улыбнулся, и Вэй Ин усмехнулся в ответ: муж научился его подкалывать, это каждый раз приводило Вэй Ина в щенячий детский восторг.       — Да. Все так, любовь моя. Но Цзян Чэн еще никогда не оставался один. Если он сочтет себя брошенным и никому не нужным, черт знает, чего от него ждать.       Лань Чжань призадумался, и на следующий день Вэй Ин огорошил Цзян Чэна новостями.       — Брат, мы переезжаем.       Цзян Чэн уронил рулон обоев, которыми собирался обклеивать стены, затеяв в квартире ремонт и перестановку.       — Куда? Зачем? Когда? — бросив все и вытаращив глаза, он едва не споткнулся о стройматериалы.       — Мы с Лань Чжанем продаем его квартиру и эту халупу. Съедемся в доме подешевле, зато рядом.       — Что? Хочешь, чтобы мы жили по соседству? — лицо Цзян Чэна выражало сложную гамму чувств, и почему-то среди них не было радости, впрочем, это же Цзян Чэн…       — Но кто-то же должен помогать мне с А-Юанем, Цзян Чэн! Я выхожу на работу!       — А я что, резко стал безработным или заделался нянькой? — брат нахмурил брови и заговорил громче.       — Нет, но ты не можешь отказать мне, своему любимому брату, в помощи! К тому же А-Юань твой племянник, и ты ему нравишься. Да и мы выбрали дом поближе к А-Ли…       Цзян Чэн выругался себе под нос, бубня что-то о том, что он только избавился от них всех и собирался наконец пожить для себя. И вот уже ремонт затеял, и думал устраивать вечеринки до утра, и забыть о чужих проблемах. И никаких детей, трахающихся за стенкой братьев и вечных неприятностей, сопровождающих Вэй Ина…       — Я так и не понял, рад он был или нет, что мы съехались поближе. Но все-таки разумно было поселить Цзян Чэна напротив нас, а не за стеной. Ты был прав, Лань Чжань…       — Он бы каждую ночь стучал по нашей батарее…       — Однозначно.              — Вэй-сюн, — Не Хуайсан, сидящий рядом с Лань Сичэнем, обернулся в их сторону, и Вэй Ин понял, что снова витает в облаках. — Вэй-сюн, я совсем забыл сказать, я встретил на днях своего однокурсника. Помнишь, Сюй Бохая? Он сказал, что ищет дизайнера, просил твои контакты. Дать ему телефон?       — Я не помню никакого Сюй Бохая, но если он не та скотина, что тырила алкоголь с вечеринок в общаге, то можешь дать.       Не Хуайсан покивал ему и снова вернулся к разговору с Лань Сичэнем. Вэй Ин улыбнулся, глядя на друга. Все закончилось. Эта кошмарная история с Вэнь Жоханем, гнев Не Минцзюэ и… тайна Не Хуайсана. Только когда все это завершилось, после нескольких месяцев судебного разбирательства, тяжелых разговоров с Не Минцзюэ и слез Не Хуайсана, Вэй Ин почувствовал невероятное облегчение. Больше не нужно было носить в себе тяжелую тайну, чувство вины и страхи, что где-то там есть мстительный коршун господин Не, запись с компроматом и секрет, который может всплыть наружу. Они с Не Хуайсаном выступили свидетелями, и Вэй Ин крайне не любил вспоминать это время. Было тяжело. Снова поднимать неприятные воспоминания со дна, смотреть в глаза присяжным, рассказывая о сделанном, видеть бледное лицо Не Хуайсана, от стыда не знающего куда девать глаза, зло стиснутые кулаки такого же бледного Не Минцзюэ. Вэнь Жохань, надменный и мерзкий, смотрел на них свысока, выплевывая ругательства и оскорбляя их как только можно. И этот его помощник… как же его звали? Весь суд так и проходил с мерзкой улыбочкой и противно смеялся. Не Хуайсан тогда, пару недель спустя после вынесения приговора, принес ему газету и показал небольшую заметку на десятой странице. Этот мерзавец повесился в тюремной камере.       — Туда ему и дорога, — Вэй Ин помнил, что едва не плюнул на пол кофейни, прочитав новость, а теперь даже имени помощника Вэня никак не мог вспомнить.       Казалось бы, такие вещи должны отпечатываться в памяти на всю жизнь, но там, где было чужое имя, кружился снег, и когда-то четкие воспоминания о скандале в фирме Не теперь выглядели так, словно Вэй Ин смотрел на них через покрытое морозными узорами стекло.       — Как же его звали-то?.. — однажды они с Лань Чжанем заговорили об этом, и Вэй Ин терзал свою память добрых полчаса, пока супруг не поцеловал его в лоб, разглаживая морщины.       — Ни к чему вспоминать. Это все уже позади. Забудь, душа моя.       И он забыл. Сейчас в памяти не осталось даже лица, только клыкастая противная улыбка, и та поблекла со временем.       Но еще легче было оттого, что Не Хуайсан наконец освободился от груза своего секрета. Конечно, старший брат был в том еще шоке. Цзинь Гуанъяо и Лань Сичэнь, со слов Не Хуайсана, утихомиривали его гнев вдвоем. И насколько Вэй Ин знал, эти события породили странную дружбу между тремя мужчинами. Хотя, что странного? Все трое были деловыми людьми, пусть и в разных областях. Им было что обсудить, поделиться опытом, к тому же, с хихиканьем как-то заметил Вэй Ин, у всех были «младшие братья с гейскими проблемами». Хотя любвеобильный А-Юй затруднялся определиться со своей ориентацией и потому считался просто братом с проблемами.       — Цзян Чэн, только тебя в их братском кружке не хватает! — подкалывал брата Вэй Ин.       — Этот Не Минцзюэ тебя как собака преследовал три года, я к нему ни на шаг не подойду! Ублюдок!       — Ладно-ладно, остынь, моя любимая тефтелинка. Боюсь, если вы столкнетесь, то костей потом не соберешь от вас обоих.       Хотел Не Минцзюэ того или нет, но с ориентацией младшего брата ему пришлось смириться. В отличие от господина Лань Цижэня он ограничился тем, что, стукнув кулаком по столу и дергая глазом, выдавил:       — Делай что хочешь, только чтобы мне твои мужики на глаза не попадались.       С этим можно было жить, тем более, что Не Хуайсан с братом пересекался достаточно редко. А после того, как тот лишил его финансовой поддержки, их встречи стали еще реже. Увы, решения своего Не Минцзюэ не отозвал.       — Пора тебе вырасти, младший брат. Ты совершил серьезную глупость, имей совесть с достоинством принять наказание и последствия. Может, это научит тебя в следующий раз сначала думать головой, а потом членом. Если еще когда-нибудь я узнаю, что за твою глупость опять отдувается Вэй Усянь, а не ты сам, я с тебя три шкуры сдеру, ты меня понял?       — П-понял, гэгэ, прости-и-и! — Не Хуайсан испуганно блеял перед братом, не зная, куда деваться со стыда.       В конце концов они с Не Минцзюэ восстановили худой мир, а Не Хуайсану пришлось учиться жить в новом формате. Было трудно, но Вэй Ину казалось, что, наконец освободившись от своей тайны по поводу ориентации, Не Хуайсан стал гораздо счастливее. Ну, беднее и без вечеринок, но зато больше не нужно было переживать, что брат обрушит на его голову свой гнев.       Все, что мог, тот уже высказал. Конфликт был исчерпан.       А в один из дней, спустя пару месяцев после суда, Вэй Ин получил смс от банка, в котором говорилось, что ему сделан перевод на полтора миллиона юаней. В этот момент он как раз выходил из спальни, споткнулся об порог и грохнулся на пол вместе с телефоном. Испуганный Лань Чжань выскочил следом, думая, что Вэй Ин убился насмерть. Но тот так и остался лежать на полу, таращась на экран чудом не разбившегося мобильника.       — Вэй Ин! Вэй Ин, ты в порядке? Ты не ударился головой?       — Лань-гэгэ, глянь, у меня, кажется, в глазах двоится…       Когда они сели на кухне за стол, и Лань Чжань приложил к отбитому локтю Вэй Ина лед, а к искусанным от волнения губам успокаивающий поцелуй, Вэй Ин немного пришел в себя.       — Лань Сичэнь сказал, что Не Минцзюэ крайне нелестно высказывался о поступке брата: что тот смолчал о своем романе с Вэнь Жоханем и выставил самого Не Минцзюэ в неприглядном свете. Его юристы были против, но Не Минцзюэ после окончания суда над Вэнем велел удовлетворить твой иск о денежной компенсации без разбирательств.       — Ты знал и ничего не сказал?       — Мы говорили пару дней назад, но поскольку на тот момент решение еще не было принято, я не хотел тебя просто так обнадеживать.       — Из-за тебя у меня синяк на локте, любовь моя!       Тем же вечером сам господин Не-старший соизволил явиться прямо к ним в дом с официальными извинениями. Лань Сичэнь вошел следом. Очевидно, он и привез Не Минцзюэ в их дом.       — Вэй Усянь, — Не Минцзюэ, если не улыбался, всегда выглядел так, как будто собирался раздавить собеседника (впрочем, когда улыбался, было еще страшнее), так что даже извинения произносил с таким лицом, что их опасно было не принять. — Я пришел, чтобы извиниться перед вами и господином Ланем за свои нелестные высказывания в ваш адрес и запись в личном деле, которая испортила вам начало карьеры. А также извиниться за своего младшего идиота, который струсил и не признался сразу во всем, из-за чего ваша семья пострадала. Надеюсь, что госпожа Цзян Яньли находится в добром здравии и денежная компенсация хоть сколько-то возместит ваши финансовые убытки.       — Принимается, — Вэй Ин думал, что у него под таким взглядом и выбора нет особо. — Только, пожалуйста, господин Не, не преследуйте меня больше…       — Больно нужно. Чтоб я еще когда-нибудь помогал вам, соплякам! В вашем деле больше нет красных записей. Удачи в карьере, господин Вэй Усянь.       Когда за Не Минцзюэ и Лань Сичэнем закрылась дверь, Вэй Ин выдохнул, разваливаясь на стуле.       — Я думал, он убьет меня, если я шевельнусь или отведу взгляд. Хорошо, что мы с ним больше не будем пересекаться!       — Что думаешь делать с деньгами? — спросил Лань Чжань.       — Погоди, Лань Чжань, я столько в жизни не видел. Сначала полюбуюсь, а потом уже подумаю!       У Вэй Ина разбегались мысли. Сделать можно было много чего! Например, закончить в конце концов учебу и получить диплом! Открыть свое дело, поехать на отдых, сделать ремонт в квартире…       Он долго перечислял разные варианты Лань Чжаню, в итоге решил посоветоваться с Цзян Чэном. Тот наверняка тоже упадет от увиденной суммы.       Но Цзян Чэн не упал. Сначала открыл рот, потом сверкнул глазами, потом сделался как обычно серьезным, взял Вэй Ина за руку и усадил рядом на диван.       — Я должен кое-что тебе сказать.       — Ты беременный? — иногда слова вылетали из Вэй Ина быстрее, чем он успевал отфильтровать свои шутеечки.       За что и получил тумака в плечо:       — Дебил, что ли?       — Просто ты с таким лицом собрался мне кое-что сказать, что мне уже страшно! Что случилось, А-Чэн? Не томи! У тебя долги? — Вэй Ин почуял, как от страха колотится сердце.       Что мог скрывать от него брат? Какие неприятности? Если ему нужны деньги, Вэй Ин все отдаст до последнего юаня!       — Слушай, — Цзян Чэн недовольно скрестил руки. — Я что, по-твоему, идиот какой? Нет у меня ни детей, ни долгов. Просто мы с Цзинь Цзысюанем кое-что готовим. Один проект…       — Проект? С Цзысюанем? — от каждого слова Вэй Ин офигевал все больше, хотя тут же призадумался, вспоминая, как часто видел этих двоих вместе, и обсуждали они вовсе не А-Ли.       — Он деловой тип, ты знаешь, а я примазался к его идее и довел ее до совершенства. Мы собирались взять ссуду в банке, но теперь, если ты мне поможешь, мы возьмем тебя в долю.       — В долю! Звучит так, будто вы убить кого-то собрались, — пришла очередь Вэй Ина пихать брата в плечо. — Что за дело, говори уже, тефтель, не томи.       — Откроем ресторан! — глаза Цзян Чэна блестели. — Цзинь Гуанъяо нас консультирует по проекту, у Цзинь Цзысюаня есть начальный капитал, а я знаю всю эту кухню изнутри. У нас пока только наработки, лишь вас с Лань Чжанем для проекта не хватает.       — Так-так-так, стой! И вот когда ты собирался мне про это сказать, а?       Вэй Ин думал было смертельно обидеться, что его выбросили за борт проекта, но он просто был не в состоянии дуться на брата, когда у того так горели глаза. Ресторан — то, о чем брат рассказывал когда-то, как о своей мечте, которую они успешно похоронили вместе с погибшими родителями. Вэй Ин и не предполагал, что они когда-нибудь доберутся не только до обсуждения, но и до проекта, которым Цзян Чэн уже какое-то время занимался. Хотелось посетовать на то, что брат обсуждал дела с Цзинь Цзысюанем, а не с Вэй Ином, но последние месяцы он был так загружен судом, что это неудивительно. Вэй Ину было не до брата.       Он вдруг рванулся вперед, обнимая Цзян Чэна, пока тот что-то рассказывал о смете, деньгах, приготовлениях.       — Конечно, я вложусь в твое дело, А-Чэн! Дизайн тебе сделаю такой, что ты помрешь. Занавесочки с миксерами, пластиковые пирожные на стенах, стулья в форме половников!       — Фу, я тебя и на шаг к своему ресторану не подпущу с такими проектами! — Цзян Чэн смеялся, обнимая Вэй Ина в ответ.       — Еще как подпустишь, тефтелина ресторанная. Нет, постой… Ты ж теперь элита, Цзян Чэн. Негоже тебе зваться тефтелькой, будешь м-м-м… шеф-трюфелем.       — Слышь, я тебе этот трюфель за шиворот напихаю, если ты будешь так меня звать! — Цзян Чэн мгновенно взвился, и Вэй Ин поспешил со смехом отскочить от брата, вытаскивая телефон.       — Я сейчас твой контакт переименую, ахаха! Ресторан «Трюфтельная»! Если вам не понравятся наши блюда, шеф-повар отлупит вас миксером!       — Вэй Усянь, ты у меня точно дошутишься!              Вэй Ин думал, что к учебе после нескольких лет будет трудно вернуться, но знания давались ему так же легко, как и раньше. Он получил заветный диплом и тут же открыл свое крохотное агентство с одним собой в качестве сотрудника. Пока Цзян Чэн и Цзинь Цзысюань готовили ресторан, Вэй Ин начал набирать стартовые проекты для себя. С нуля дело шло туго, но в мире бизнеса все решают связи. И когда старшие родственники прислали своих знакомых в качестве клиентов, Вэй Ин смог шаг за шагом двигаться вперед. Сначала он работал из дома, потом снял небольшой офис, чтобы не бегать с целой сумкой папок и ноутбуком по клиентам. Потом нанял помощницу. Потом курьера… Переехал в офис побольше…       Цзян Чэн открыл ресторан. Как только они начали получать первую прибыль, он оплатил собственную учебу, чтобы не быть «бесхозным валенком», как он выразился.       И вот теперь, когда все они собрались, чтобы отметить пропущенные дни рождения и годовщины, за столом не хватало только Цзян Чэна.       — Ну где он там, утопился в раковине? — Вэй Ин закатил глаза, не в силах больше ждать брата.       — Ты куда-то спешишь, душа моя?       В объятиях Лань Чжаня было тепло и уютно, они, как и А-Ли с Цзинь Цзысюанем, сидели на двойном диванчике, уютно устроившись на небольших подушках. Вэй Ин сладко потянулся и поцеловал Лань Чжаня в губы, не переживая о том, что остальные смотрят. Каким наслаждением была возможность быть рядом с любимым, свободно выражать свои чувства, не боясь, что кто-то косо посмотрит или осудит. Их единственный злой стервятник с козлиной бородкой спрятал когти пару лет назад, смирившись с неизбежным.       Они победили. Прошли через все трудности, преодолели все препятствия. Старый господин Лань был просто бессилен против них, отложив свои коварные дедовские планы. Разругавшись и с трудом найдя компромисс, Вэй Ин решил, что надо действовать наоборот.       — Я понял, Лань Чжань. Хватит убегать и прятаться, хватит бояться, хватит сжигать мосты. Поехали к этой старой редьке. Хочет общаться с внуком и принимать участие в его воспитании? Дадим ему кучу шансов.       — Ты чего, Вэй Ин? — Лань Чжань так опешил от его предложения, что выронил из палочек рис.       — Того. Сегодня утро субботы, собирайся, поедем навестить дядюшку с гостинцами.       При виде их семейства на пороге, с гостинцами в руках Вэй Ина, ошарашенным Лань Чжанем и радостно скачущим А-Юанем, господин Лань едва не словил инсульт. А довольная визитом молодого семейства госпожа Нин Кингжао посоветовала господину Ланю впустить всех и пригласить к столу.       Чаепитие было коротким, но бурным. Болтал в основном Вэй Усянь, рассказывая об А-Юане и его успехах в саду, о том, что они видели на улице, во что играли, чем занимались. Потом с трудом подключился Лань Чжань, буквально давя из себя слова. Господин Лань таращился на них как на пришельцев, едва отпив из чашки. Он задал лишь пару вопросов А-Юаню, так что вместо него пришлось вести беседу Нин Кингжао, которая в А-Юане души не чаяла, подливая ему чай и подавая сладости.       — Ну ладно, Лань Чжань, мы пойдем, а А-Юань сегодня побудет у дедушки. Правда, А-Юань?       — Простите, что? — господин Лань выглядел так, будто Вэй Усянь предложил станцевать на столе.       — А-Юань хотел погостить на выходных у вас. Кстати, он не против посетить центр развлечений с дедушкой и показать, как научился лазать по канату.       — Дядя Цижэнь, мы заглянем за А-Юанем завтра к вечеру.       — Мама, папа, пока! — А-Юань помахал вслед уходящим родителям и тут же забрался все еще сидящему в ступоре господину Ланю на колени.       Вэй Ин почти злорадно улыбался, понимая, что старик скорее всего собирался заняться в выходные делами или отдыхом, а они нарушили все его планы. Но ведь он хотел нянчить и воспитывать малыша, разве нет? А А-Юань был не против повозиться с дедушкой, если тот не будет отмораживаться, конечно.       — Думаешь, это хорошая идея? — Лань Чжань с сомнением посмотрел на ворота дома, когда они отъезжали.       — Посмотрим, как он запоет теперь.       Когда на следующий день они приехали за А-Юанем, господин Лань встретил их во всеоружии: одетый в легкую рубашку без пиджака, со следами фломастеров на руках и вызовом во взгляде.       — Ну, и как А-Юань? — Вэй Усянь вздернул бровь, улыбаясь.       — Мы прекрасно провели время. Привозите его почаще, — господин Лань вернул ответную улыбку акулы-убийцы.       Их семейные отношения нельзя было назвать нормальными, это точно. Но, по крайней мере, каждая сторона была удовлетворена: Лань Цижэнь больше не лез в их отношения, а Вэй Ин и Лань Чжань позволили ему проводить время с внуком, как он и хотел. Благодаря этому у них появилось время на себя, а Лань Сичэня не пришлось регулярно просить посидеть с А-Юанем.       — Сидящий с внуком дедуля — вот чего нам не хватало в выходные, — Вэй Ин, довольный как кот, улыбался, заползая на Лань Чжаня, которого затолкал в спальню на кровать.       — Умный план, душа моя, — Лань Чжань рванул его на себя, устав ждать, пока Вэй Ин устроится.       — А то! — и они больше не стали тратить драгоценное время зря.              Вэй Ин не знал, что еще мог бы пожелать. Еще четыре года назад в его жизни из хорошего были только бледные улыбки брата и сестры, выживающих вместе с ним на тонущем корабле жизни, а теперь у него было все, что может желать молодой человек для счастья.       — Я все-таки пойду узнаю, где он, а то так и закончим обедать без этой трюфтелины.       — Дядя Цзян ругался там с какой-то тетей, папа Сянь, — сообщил А-Юань, старательно прожевывая то, что напихал себе в рот.       Когда он слегка подрос, понял, что называть Сянь-гэгэ мамой не лучшая идея. Теперь он был папой Сянь, и это всех устраивало.       — Когда ты только успел все узнать, Редиска?       — Я ходил в туалет, а они так кричали, что я из туалета слышал.       — А кричали, как обычно кричит дядя Цзян или как-то по-особенному?       А-Юань задумчиво почесал в затылке кончиками палочек.       — Кричали как обычно и еще били посуду.       — А, бывает, — Вэй Ин вылез из-за стола и направился в сторону кухни.       Цзинь Цзысюань был не очень рад привычке Цзян Чэна в порыве злости колотить посуду, но Вэй Ин убедил его, что, если не дать брату выпустить пар, будет только хуже. Легче купить новые тарелки, чем терпеть закипающего Цзян Чэна, который сдерживает свои убийственные порывы. Если Вэй Ин и питал надежды на то, что характер брата улучшится, когда дела их семьи пойдут в гору, то они быстро скончались. Цзян Чэн был самим собой при любых обстоятельствах и находил, с чего ему побеситься.       Вот и сейчас из кухни были слышны крики, и не только Цзян Чэна. Вэй Ин приоткрыл дверь, но замер на пороге.       — А ты что приготовил, криворукий рукожоп! Кто тебя учил так резать рыбу? Это что, тонкие ломтики? — перед носом Цзян Чэна махала шматком рыбы растрепанная су-шеф, нанятая самим же Цзян Чэном за ее таланты в кулинарии.       Миролюбивым характером госпожа не отличалась, и Вэй Ин слышал, что каждый день на кухне стоял ор. Если раньше там кричал только Цзян Чэн, то теперь к нему присоединилась и его су-шеф. Коротко стриженая, с кучей серег в ушах и татуировками на плечах, высокая и плоскогрудая, она была похожа на пацанку и орала не хуже пацана.       — Дура! Это и не должны быть тонкие ломтики! Их толщина между тонкой и средней, и я делал их вот этим ножом! — Цзян Чэн, растрепанный и красный от криков, едва ли не тыкал в лицо своей оппонентке острием ножа.       — Края ломтиков должны быть аккуратными! А у тебя они лохматые! И знаешь, почему так, кобель ты упрямый? Знаешь? — она едва ли не бросалась на него, шматок рыбы улетел куда-то на пол, выскользнув из ее рук.       — И почему же? Ну, давай, коза драная, скажи, что не так на моей кухне!       Цзян Чэн шагнул к ней, буквально нависая, но, кажется, госпожу было ничем не смутить, в ее глазах Вэй Ин не видел ни капли страха. Они воинственно сверкали, как и у Цзян Чэна. Только молний не хватало.       — Да потому что ты ни хера не точишь нормально свои! Гребаные! Ножи! — она выхватила у него из рук нож, и Вэй Ин уже почти крикнул и почти бросился на помощь брату, который, очевидно, рисковал быть зарезанным.       Госпожа су-шеф с силой вонзила лезвие ножа в деревянную доску, лежащую на столе за спиной Цзян Чэна, другой рукой вцепилась в его воротник и резко дернула на себя. Цзян Чэн впился всей пятерней в ее растрепанные на затылке волосы, не давая отстраниться. Вэй Ин уронил челюсть.       «Е-мое, они сейчас сожрут друг друга! Разве ж это поцелуй?»       Пока вторая рука Цзян Чэна забиралась под чужой фартук, дерзкая госпожа закинула ногу ему на бедро, без стеснения притираясь телом к телу. Теперь тишину кухни нарушали только влажные звуки поцелуя и сдавленные вздохи.       Вэй Ин по-тихому притворил за собой дверь и тут же столкнулся с А-Ли.       — А где?..       Он прижал палец к своим губам, обнял за плечи сестру и повел ее обратно к столу.       — Лучше туда не ходить, сестренка, а то, боюсь, сердце Цзян Чэна не выдержит.       — Как это понимать? — А-Ли растерянно посмотрела на брата снизу вверх. — Чем он там занят? Все его ждут.       Вэй Ин улыбнулся и подмигнул А-Ли.       — Он нашел в своей кастрюле с супом еще одну агрессивную тефтелину, и они устроили фарш-знает-что.       На лице А-Ли появилось задумчивое выражение, пока она с трудом переводила на человеческий язык с кухонного, потом резко остановилась, пораженно глядя на Вэй Ина и на дверь кухни. Вэй Ин молча, но очень убедительно кивнул. А-Ли прикрыла рот ладонью, захихикала, обняла Вэй Ина поперек груди, он спрятал ее в своих объятиях.       — Они не спалят ресторан?       — Думаю, они к этому очень близки.       Когда он опустился на свое место обратно к Лань Чжаню, тот не мог не спросить, что именно их с А-Ли так рассмешило. Вэй Ин развернулся к нему всем корпусом, наклонился близко-близко, почти касаясь своим кончиком носа кончика носа Лань Чжаня. Чужое дыхание опаляло губы.       — Обсуждали кулинарные пристрастия нашего брата.       — Вот как, — губы Лань Чжаня тронула улыбка, глаза стали темнее из-за широких зрачков.       — Я люблю острое, он — горячее. Мы точно братья.       — А я люблю сладкое! — крикнул А-Юй.       — И я! — поддержал его А-Юань.       — А ты что любишь, папа Чжань? — губы Вэй Ина были так близко, в каком-то миллиметре.       — Все что угодно, если с тобой.       Их губы соединились в нежном поцелуе, говоря без слов:       «В каждой жизни…»       «До скончания мира…»