Love who loves you back

      Цзян Чэн едва не фыркает, когда ловит на себе взгляд этого надменного ботаника Лань Ванцзи. Декан не просто решил его отчитать, он решил сделать это при «любимом племянничке», который помогал дядюшке с документами. Ну и пусть слушает, похуй. Пусть завидует.       Ванцзи и правда завидует. Он завидует той свободе, которой дышит и живёт Ваньинь, завидует его жажде жизни, огню в глазах и блаженству счастья каждого дня, наслаждения каждой минутой жизни, и сейчас он мог бы с удовольствием провести эти минуты, не тратя время на общество Цижэня. Ванцзи не мог, его жизнь была пресная, а заполнение бумажек в кабинете дяди было стандартной рутиной, зато он мог посмеяться (мысленно, конечно), слушая ворчания дяди на двух братьев Цзян, которые снова что-то учудили.       Цзян Чэн нравился Ванцзи больше, чем его брат, потому что у Чэна были тормоза, план жизни, он не плыл по течению, как Вэй Усянь, а строил планы на будущее, как и все, но не забывал что помимо достижения целей можно ещё и жить, чувствуя эту жизнь. Ванцзи лишь строил планы и трудился ради будущего, а кайфа от жизни не получал, он хотел бы как Цзян Чэн идти в будущее, трудиться ради него и получать удовольствие от жизни, от общения с друзьями, от вечеринок в общаге, от поцелуев с любимым. Но у Ванцзи не было друзей, он жил не в общаге, а в отдельной квартире с братом, и влюбился он как раз в Цзян Чэна, который его существование упорно игнорировал.       Ванцзи смотрел на него ещё с первого курса, сначала заинтересованно, а затем и не заметил, когда интерес перерос во что-то большее. Ванцзи раздражали бесстыдные друзья Цзян Чэна, особенно бесил его шумный брат, который периодически доставал Ванцзи, нарушая личное пространство, но именно в такие моменты Цзян вмешивался, хлопал Усяня по голове и говорил что-то вроде «оставь его» или «да отцепись ты от него, ему не приятен твой дебилизм», «отстань от единственного адекватного человека в группе», «хватит уже его доставать или я тебе глаз на жопу натяну» и так далее. Это звучало почти как защита, если бы Ванцзи не знал, что Цзян Чэну плевать на отличника-старосту-одиночку, он думал лишь об Усяне. Но чувства Ванцзи росли и обострялись, и он ничего не мог с этим поделать.       Ванцзи привлекал шум мотора Цзыдяня, у него вставал, когда он видел, как Цзян сжимает ручки руля своими крепкими руками, как заводит (и его, и байк), как напрягаются его руки, сжимаются скулы, и как горит огонь в его глазах. А ведь он мог точно так же сжимать его бёдра этими руками, пальцами впиваться в его кожу до синяков. Когда он курит, у Ванцзи внутри всё переворачивается, потому что Цзян Чэн в эти моменты выглядит так ахуенно, так желанно, его так хочется… И вот, он выходит из кабинета, саркастически хмыкнув, мазнув напоследок по Ванцзи пренебрежительным взглядом. Ушёл, оставив после себя запах терпко-свежего одеколона, запах мокрого асфальта, сигарет и грозового неба в летнюю ночь. Когда Чэн проходит мимо, Ванцзи всегда вдыхает этот запах глубоко-глубоко и наслаждается, сохраняя и отпечатывая в памяти, а потом опять идёт на пару.       Пары закончились, Ваньинь сегодня без мотоцикла, что странно, друзья его тоже не пришли — отдыхают после очередной попойки, за которую дядя и отчитывал Чэна. Дождь лил как из ведра. Все разошлись, аудитория пустая, и пока Чэн относил журнал в деканат, Ванцзи успел сунуть Цзяну в рюкзак свой зонт, в конце концов, придурок сегодня пришёл в одной футболке, Ванцзи прогноз смотрел ещё утром. Такая педантичность привита ему с детства, и сейчас он мог радоваться как минимум тому, что парень, который ему нравится, будет ходить с его зонтиком. Со счастливой улыбкой он попиздовал домой, а Цзян Чэн малость прихуел от чьего-то щедрого подарка. В общаге Хуайсан и Усянь, попивающие супчик, выслушав Чэна, решили посмотреть зонт, надеясь увидеть какие-то примечания, до чего сам Чэн не додумался. И конечно же, как и на многих зонтах, на внутренней стороне была бирка — Лань Ванцзи. Заткнуть друзей было невозможно. Те давно ему твердили о неоднозначных взглядах Ванцзи, но раньше это всё воспринималось больше как шутка, сейчас же Чэн задумался, с чего вдруг это проявление заботы от Ванцзи? Впрочем, придавать много значения он не собирался, но зонт он так и не вернул, честно об этом забыв. Погода стояла солнечная, и глупо было тащить его с собой.       Ванцзи и не ждал ни благодарности, ни возвращения зонта, но он получил кое-что получше — Цзян Чэн сегодня посмотрел на него несколько раз за пару. Он как грёбанный больной, кайфует лишь от нескольких его взглядов в свою сторону. Но даже такие мелкие перемены заставляли его испытывать радость и надежду, впрочем, перемены были и не только в этом.       Ванцзи всегда верил фактам и проверенной информации, и сегодня это доверие его подвело, синоптики подставили его. Дождь полил где-то к концу пятой пары, солнца как и не было, а зонт Цзян Чэн так и не вернул, так что пришлось идти в рубашке под ливнем. И всё же, даже продрогнув насквозь, он не сожалел, потому что у Чэна была его вещь, он вчера не продрог и не заболел, а ещё… Звук мотора заставил его замереть посреди дороги и оглянуться через плечо.       Цзян Чэн ехал под ливнем на своём Цзыдяне, в кожаной куртке и шлеме, ему наверняка тепло. Но подъезжая ближе к Ванцзи он вдруг замедлился, затем заехал чуть вперёд и остановился перед ним, перекрывая ему дорогу. Ванцзи подошёл поближе и прижмурился, из-за ливня было сложно всмотреться в лицо Чэна, который скинул шлем, позволяя каплям намочить его волосы. Он ничего не сказал, лишь недовольно осмотрел мокрого Ванцзи с ног до головы, от чего тот вспыхнул румянцем и неловко отвернулся. Рубашка прилипла к влажному телу, под которым была лишь такая же мокрая майка. Тело просвечивалось сквозь мокрую одежду.       — Если бы не отдал мне зонт, не намок бы, — недовольно проворчал Цзян. — Я забыл его.       — Ничего страшного, — тихо произнес Ванцзи, не ожидая, что его услышат. Чэн недовольно цокнул языком, снял с себя кожанку, привстал с байка и набросил её на плечи Ланя.       Ванцзи вздрогнул и посмотрел на Цзян Чэна совершенно не верящим в происходящее взглядом. С одной стороны этот бэмби-взгляд раздражал, а с другой — умилял. Умилял даже больше. Он кивнул на куртку, и Ванцзи послушно надел её полностью. Чэн довольно усмехнулся:       — На тебе она сидит гораздо лучше, чем на мне. Не мёрзни, — подмигнул Цзян, надел шлем и поехал дальше. Ванцзи смотрел ему в след, дыша приятным запахом, окутавшим его.       Куртка Цзян Чэна была удобной и хранила в себе тепло тела предыдущего хозяина. Она пропиталась запахом Цзян Чэна, и в этот грозовой день запах асфальта исходил вовсе не от неба и улицы, а от куртки. Запах грозы, терпко-свежего одеколона, мятных сигарет, мокрого асфальта и свободы. Любимый запах его гитариста. Лань Ванцзи покрепче закутался в куртку и пошёл домой, зная, что на большой двуспальной кровати сегодня уснёт с этой курткой, просматривая видео, на котором Цзян в актовом зале сидит в одиночестве и играет на гитаре. Его пальцы… Лишь бы дрочить на них.       Цзян Чэна не было в понедельник, зато весь универ трещал о кошмаре, который творился в общаге в эту субботу. Ещё бы, братья Цзян отмечали двадцатилетие, Усянь решил отмечать свой день рождения в один день с братом. Такой тусовки общага ещё не видела. Зато все трещали о подвигах Цзян Ваньиня, который заперся в одной комнате сразу в двумя девушками, и которые были очень шумными, давая понять, какой Цзян Ваньинь умелый любовник, а ещё рассказывали о страстном поцелуе Чэна с Хуайсаном и Усянем. Говорят, что это был проигрыш в споре, но другие судачили об обратном, к тому же, сами виновники торжества ушли в другую комнату и продолжили выпивать вдвоём, так что никто не исключает связи между ними. От этих мыслей Ванцзи стало не по себе.       В общем, вся общага и весь универ обсуждали о том, какой бесстыдник Вэй Усянь, который танцевал полуголый на столе с Хуайсаном и Мянь-Мянь, и какой умелый Цзян Чэн, раз может удовлетворить двух девушек за раз и продолжить тусить с другими. Ванцзи от этих слухов был сам не свой. И когда во вторник Ваньинь всё же явился, уставший, довольный как котяра, с такими же засосами, как у Хуайсана и Усяня, Ванцзи просто распирало от злости. Смотрел на самодовольную ухмылку Чэна, которому явно льстили слухи, и бесился, от злобы сжимая кулаки. Ваньинь заметил на себе чужой взгляд и вопросительно приподнял бровь.       Чэн горячий, но не тупой, он понимал, что Ванцзи не равнодушен к нему, и сейчас это насмешливо-вопросительное движение было как плевок. Поэтому он показывает ему средний палец, встаёт и уходит посреди последней пары. Позади слышатся шорохи и перешёптывания, но Ванцзи не слушает, он просто идёт прямо и громко хлопает дверью. На улице ливень, у него ни зонта, ни куртки. Нахуй синоптиков.       — Ты не взял куртку, а я не взял зонт, полагаю, нам нужно провести бартер, — позади раздался голос, от которого у Ванцзи пронеслись мурашки вдоль позвоночника. — И помочь тебе ничем не смогу.       — Мог бы и подвезти, — хмыкнул Ванцзи, всё так же смотря на ливень сквозь стеклянные парадные двери. Цзян Чэн стоял так близко, что сделай он ещё шаг, и прижмётся пахом к его бёдрам вплотную.       — Я никого не сажаю на свой байк.       Тон у Чэна категоричный, но Ванцзи на это лишь хмыкает.       — Полагаю, после случившегося на вечеринке, ты мог бы сделать исключение для Усяня и Хуайсана.       Позади раздаётся насмешливый смешок, словно Ванцзи сказал что-то максимально глупое. Чэн опирается рукой о стеклянную дверь, в которой они встречаются взглядами, осторожно прижимается со спины к Ванцзи всем телом, мог был ладонью притянуть и прижать ближе, но он словно дразнит Ванцзи и не трогает его.       — У нас ничего не было, Усянь — мой брат, а Хуайсан — лучший друг и идиот моей жизни, так что никаких исключений.       — А засосы вы поставили друг другу по дружбе? — Цзян Чэн рассмеялся Ванцзи в плечо, и тот вздрогнул от этого.       Жаль, что он снова в дурацком свитере, был бы в рубашке — смог бы ощутить дыхание на своём теле.       — Мы закрылись втроём, чтобы бухнуть, но те двое начали сосаться, и пока мой братец натягивал своего парня, я спокойно допил и пошёл спать, так как две красотки, которых я трахнул до этого, хорошенько вымотали. Оттуда и мои засосы.       Лань не знал, злиться ему или радоваться, ведь ничего не было с теми придурками, а девушки — случайный перепихон, Чэн даже имён не помнит, а с другой стороны — неприятно. Впрочем, кто он, чтобы что-то предъявлять.       — Если бы ты не был таким занудой и хоть иногда приходил бы к нам на вечеринки, то знал бы, что не все слухи правдивы.       — Я не зануда!       — Да ну? Чем докажешь?       Чэн усмехнулся, и Ванцзи обдало жаром и запахом сигарет. Он повернулся и столкнулся с Чэном лицом к лицу, он так близко, что его бросает в жар, а в позвоночнике тянет, ему неловко и ахуенно одновременно.       — Скажи, как можно доказать, и я докажу!       Чэн склоняет голову в сторону, усмехается, а потом вдруг дает ему листик с каким-то адресом.       — Приходи в этот бар сегодня, если кишка не тонка, — Ванцзи берёт в руки листик, касается пальца Чэна, смотрит на него и шумно выдыхает, когда тот ему подмигивает.       — Я приду, если ты будешь ждать.       Цзян Чэн смеётся неожиданно мягко, этот Лань забавный, такой очаровательный в своей смелости, которая внезапно сменяется робостью, но он не отступает, и эта смелость поражает. Он и правда чертовски нравится этому зануде. «Ну что ж, посмотрим, на что ты способен…» — Чэн усмехается своим мыслям, разворачивается, и уходит в своём направлении, бросая через плечо:       — Буду ждать, зануда А-Чжань.       Ванцзи и правда приходит. После колебаний, бокала вина и вывернутого шкафа. Он выбирает дурашный свитер и джинсы, а затем дрожащими руками надевает обожаемую куртку. В бар он входит в куртке Цзян Чэна. Его он находит сразу, они сталкиваются глазами, и по лицу Чэна видно, что он доволен тем, что Лань пришёл, что он пришёл в его куртке радует ещё больше, Цзян самодовольно ухмыляется и откидывается на спинку дивана, ожидая Ванцзи. Его компания тоже видит Ланя, и стоит взглядом зацепиться за куртку Чэна, с вышитым большим лотосом на спине и маленьким у груди, как они тут же шумно свистят. Видимо, куртка и правда узнаваемая, раз его так просто пропускают, когда смотрят на неё. Он шествует мимо Цзян Чэна к барной стойке. Если тот ждал, что он придёт к нему, то он ошибся, Ванцзи пришёл в бар, и этого достаточно, теперь сам пусть подходит.       — Так вот, куда делась твоя куртка, — довольно хмыкает Усянь.       — Он всё-таки пришел, — улыбается Хуайсан. — Нихуя себе.       — Хорошенький, — кивает Вэнь Цин.— Не проеби. Должен же в нашей компании быть кто-то адекватный.       — Нахуй пошли, — хмыкает Цзян Чэн, и смотрит на неловко сидящего за стойкой Ванцзи. Они снова встречаются глазами, и Ванцзи из себя выводит насмешливый взгляд Чэна, оба ведь знают, что пай-мальчик не пьёт. И вот, Ванцзи берет пиво и…       — Осторожно, зануда.       Ванцзи понял, что сказал Чэн, потому показал ему средний палец. Цзян повторил его жест, а затем сложил пальцами другой руки круг и показал на жестами акт пенетрации. Ванцзи вспыхнул и неловко отвернулся. Чэну нравилось его дразнить просто до чёртиков.       — Ну, не обижай парнишку, — захныкал Хуайсан.       — Хэй, эту пидарасню завязывай.       — Вэнь Чао, ты вроде мимо шёл? Ну так пиздуй мимо, тебя твоя шлюха заждалась, — Чэн кивнул в сторону Линцзяо.       — Чё сказал?       — Проблемы со слухом?       Чэн поднялся, понимая что драки не избежать, и ударил первым. Вэнь среагировал хорошо, он почти вернул удар, как его свалил и вырубил один точный удар, да такой сильный, что Вэнь отрубился ещё до того, как упал. Чэн посмотрел в сторону ударившего и ахуел.       — Ванцзи? — только и успел произнести он.       Компашка Вэня поднялась из-за стола вместе с компанией Чэна, и уже начался пьяный замес, они не понимали с кем пиздились, но ахуевший Чэн только едва успевал отталкивать Ванцзи за свою спину, дабы не лез в драку, однако тот всё равно полез, когда увидел, что Чэн дерётся один против двух. И какого хрена полез? Вырубив Сюя он схватил его за руку, кивнул Ину и ушёл из бара. Уже на свежем воздухе стоя около байка он осмотрел ссадины лице Ланя.       — Какого хуя ты встрял? Ты же на ногах еле стоишь!       — Это от алкоголя, я волновался и украл у брата немного вина, для храбрости.       Цзян не знал, смеяться ему или плакать. Грязно выругавшись он завёл мотор байка и кивнул Ванцзи на место позади себя.       — Но ты же не возишь…       — Ты заслужил стать исключением.       — За то, что вступился в драке?       — За то, что такой придурок. Садись.       Ванцзи обхватил чужую талию руками, прижался к его спине крепко-крепко и наконец-то получил желаемое: он почувствовал свободу так, как чувствует Цзян Чэн, а ещё он вдыхал запах чужого одеколона, грозы, мокрого асфальта, глупо улыбался и пьяными руками лез под чужую футболку, лаская пальцами пресс парня, мурлыча тому в шею, легко её целуя.       — Ты меня доведешь, блять! Сиди спокойно!       — Как я могу сидеть спокойно, когда ты рядом, так близко, и тебя можно касаться…       — Закрой свой грязный рот, иначе я тебя в этот рот выебу.       — Сдержи это обещание, А-Чэн…       Вот тебе и тихоня, выпьет и смелеет на глазах. Хорошо хоть в штаны не полез, или не доехали бы.       Ваньинь изрядно ахуел. Пока довёз этого дебила до общаги, ахуел ещё больше. Затащив разморённое от езды, вина и драки тело он сбросил его на узкую кровать и достал аптечку.       — А ты становишься смелее, когда под градусом, да?       Лань кивнул и едва не захныкал, когда Цзян Чэн стирал ваткой кровь с его губы. Он коснулся чужих пальцев губами и слегка лизнул, пьяно посмотрев в глаза, провёл языком по шершавым от струн и байка пальцам и млел от собственных действий и коже Чэна.       — Ну и какого хуя ты делаешь?       — То, чего давно хочу.       Чэн убрал руку, взял его ладонь и стал аккуратно промачивать ваткой сбитые костяшки.       — Тебе бы поберечь свои руки, повредишь, и как будешь играть на скрипке? У тебя хорошо получается, не проеби талант.       — Ты… Слышал мою игру?       — Конечно, — хмыкнул Цзян Чэн, — не только ты сталкеришь меня, когда я играю на гитаре. Я тоже иногда слушаю твою игру.       Ванцзи мягко улыбнулся и опустил глаза.       — Ну и чего ты покраснел?       — Я бы играл для тебя каждый день.       — Каждый день, значит? — Ванцзи кивнул и сжал ладонь Цзян Чэна своей. Другую опустил на посиневшую после драки щеку, тот дёрнулся, но не ушёл от касания.       — Такой красивый…       — Кто бы говорил.       Ванцзи потёрся щекой о ладонь Чэна и прислонился лбом к его лбу.       — Не отталкивай меня, Цзян Чэн, ты мне так сильно нравишься, — прошептал Ванцзи и потёрся лбом о его висок. — Я так хочу быть рядом, слушать твою игру на гитаре, играть тебе на скрипке, ездить с тобой на байке… Чтобы ты трахнул меня на нём. Не отталкивай меня, А-Чэн, — тот попытался отстраниться от Ванцзи, но он лишь прижал его ближе. — Нет-нет, не уходи… Я не хуже тех девушек, Вэй Ина, и Не Хуайсана, я докажу, я… Научусь. Хочешь, я тебе отсосу? Только я пьян, и не знаю как… Но я попробую, я буду стараться, только не отталкивай меня… Ни сейчас, ни завтра, никогда, — Ванцзи вцепился в клетчатую рубашку Цзяна. — Хотя бы шанс мне дай, заебал, блять! Я же не могу за раз всё доказать, дай мне время…       Чэн перебил его, накрыл пальцами губы, отстранился и посмотрел как на идиота.       — Совсем дурак? — Чэн тяжело вздохнул и поцеловал сбитые костяшки. Ванцзи вздрогнул от чужих губ на своих руках и сдавленно захныкал. — Чш-ш, тихо, А-Чжань.       Цзян мягко погладил его ладонь, успокаивая, и посмотрел в глаза Ванцзи.       — Я тебя посадил на байк, чего не делал никогда ни для кого, привёз к себе в общагу и обрабатываю раны, как думаешь, я тебя отталкиваю? Ты такой умный, А-Чжань, а такой дурак. Я целую твои раны, полученные в первой совместной драке, ты сидишь в моей любимой куртке, которую кроме меня никто не смеет носить, и обрати внимание на то, как я на тебя смотрю. А ещё, я называю тебя «А-Чжань». Так что, я тебя отталкиваю? Или ты просто дурак?       — Дурак, — улыбнулся Ванцзи.       — Раздевайся и ложись, утром отвезу тебя домой.       — А ты ляжешь со мной? — шкодливо улыбнулся Ванцзи.       Чэн посмотрел на пьяного ботаника, лежащего на узкой кровати, провёл пальцами по чужому красивому лицу и вздохнул.       — Лягу.       — Но куртку я тебе не верну.       — Она теперь твоя, — улыбнулся Чэн, подставляя пальцы под мягкие губы Ланя.       — А ты? Ты мой?       — Посмотрим, ботаник. Может, ты сосёшь хреново?       — Пошел нахуй.       — И туда ты тоже сходить успеешь. У нас будет время.       О, времени у них будет дохуя. Но для начала Ванцзи нужно пережить завтрашний день, ведь он явится в универ с Чэном, взявшись за руки, в его фирменной куртке и с утренним засосом. Чэна точно отчислят, он уверен. Но это всё потом, а сегодня Ванцзи довольно обнимает Чэна и впервые засыпает абсолютно счастливым, да и Чэну нравится то, каким может быть этот ботаник, он чувствует себя первооткрывателем, владельцем редкого сокровища, а ещё… Он ему нравится.       — Твой я, твой, ботаник… — шепчет он в чужую макушку.