***
— Хватит ржать, — фыркнул Цзян Чэн, проклиная себя что рассказал друзьям о «пай-мальчике», и что пошёл с ними в бар вообще, — ничего смешного. — Он теперь и правда лакомый кусочек, — произнес Хуайсан, — если бы я не встречался с А-Яо… — Я всё ещё здесь, — напомнил Мэн Яо, и Хуайсан стыдливо опустил глаза. — Кстати об этом… Ваньинь, тебе придётся видеться с этим пай-мальчиком куда чаще. — Схуяли? — Ну, мы с А-Саном решили проведать его брата и рассказать о «нас», две недели меня не будет, и заменой будешь ты. Прежде, чем ты начнёшь возмущаться, я обещаю тебе пятёрку за магистерскую, можешь даже не писать. И презентация, и выступление с меня. Ваньинь, который был готов разразиться праведным гневом тут же замолчал. Бартер был хорош. Писать было лень, пятёрка гарантирована, хуле возмущаться? Да и семинары вместо Яо принимать несложно, он ведёт только у перваков, а они ещё тупые, не знают, что можно не учить, и дотошно пытаются сделать всё идеально. — И ящик пива сверху. — Идёт. Цзян Чэн проклял тот день, когда согласился. Потому что детка, которая сидит в последнем ряду, где нихуя не видно другим, больше не ведёт себя как пай-мальчик. Мелкий провокатор решил отомстить Ваньиню, и теперь сам провоцирует его. Языком ведёт за щекой и ухмыляется. Дрянь. Вот же ж дрянь мелкая. Цзян Чэн усмехается уголком рта, но сдерживается, делает вид, что слушает студентов, кивает, а как взгляд поднимается, то встречается с ухмыляющимся Ванцзи. Тот ведёт рукой по груди, сначала вверх, вдоль горла, поддевает кадык, театрально запрокидывает голову, обводит контур губ, словно издевается, а затем обхватывает два пальца губами и старательно обсасывает. — Господин Лань, вы не слишком увлечены парой. — Я слишком увлечён вами, — усмехается он, и это не тот ответ, который Ваньинь ожидал услышать, ведь он думал, что мальчишка успокоится, а этот гандон ведёт свою игру дальше. — Мне интереснее слушать ваш голос, смысл не важен. Студенты ещё не отошли от апгрейда Ванцзы, но такой хуйни не ожидал никто. — Думаю, послушать голос декана будет не менее интересно, мы отправимся туда сразу после пары. — С вами — куда угодно, хотя, я бы предпочёл вашу квартиру. Ухмыляется сука. Гробовая тишина. Даже первый курс знает о тяжелом характере этого шестикурсника, как и о многочисленных драках и спорах с деканом, его вообще не выгнали лишь из-за покровительства многих преподов и блестящего ума. И сейчас они думали, что он сорвётся. — Ни у кого салфетки не будет? Не идти же мне к дядюшке со слюнявыми пальцами… — голосок звучит так сладко и эфемерно. Ваньинь подходит к нему абсолютно спокойно, и только по глазам можно понять, какой пиздец внутри него происходит. Звонок всех отрезвляет, Цзян Чэн кивает в сторону двери, на ходу даёт задание на следующую пару и выходит в коридор, который всё ещё пуст — преподы любят задерживать на пару минут. Они не успевают пройти и половину пути, как Цзян Чэн хватает Ванцзи за плечо и силой толкает лицом о стену. Тот разбивает нос, кровь хлыщет по губам на белую футболку, парень сначала нихуя не понимает, а затем вдруг ухмыляется. Его первый раз ударили — хотя это даже не удар был. Ваньинь хватает его за шею и прижимает к стене. — Ты мне чуть лекцию не сорвал, тварь. На парах даже не вздумай творить подобную хуйню, понял?! — То есть вне пар я могу творить подобную хуйню? — шипит сквозь нехватку воздуха, а ухмыляться не перестает, и улыбка кровавая, белые зубы перепачканы алой струйкой, что так и капает на футболку. Цзян Чэн ахуевает от желания поцеловать прямиком в красные губы, почувствовать привкус железа и выебать его языком в болтливый рот — для начала. Но он брезгливо отталкивает от себя Ванцзи, и тот начинает хватать воздух, не прекращая и смотреть на Чэна как ебанутый. — Так что, не найдётся салфетки? Или мне сказать дяде, что ты приложил меня о стенку, а ещё я сосал свои пальцы, представляя твой член? Цзян Чэн изящно вынимает пальцами платочек из переднего кармана рубашки, даёт его юноше, их пальцы соприкасаются — сухие и влажные. Цзян Чэн наклоняется и шепчет юноше в ухо: — В следующий раз, как припечёт, дрочи им и кончай в него же.***
Цзян Чэн — пиздун. Он пиздит, что его бесят провокации Ванцзи, бесит то, что его приходится силой выгонять из кабинета, бесят эти криповые попытки соблазнения, и бесит рёв мотора, когда этот сталкер следит за ним на байке, предлагая подвезти. Это не так. Его это заводит. Пыльная библиотека — устраивает, магистратура — устраивает, филфак, на который он поступил лишь назло родителям — устраивает, и ему всё это нравится, но не в кайф. Желание в глазах Ванцзи — в кайф. Тот, как он водит языком по зубам — в кайф, то, как он наклоняется раком за соседним столом — в кайф, то как ухмыляется — в кайф, пухлые потрескавшиеся губы — в кайф. Ванцзи внёс в его жизнь какое-то безумие, и ему это в кайф. Ванцзи сидит на последнем ряду, и видно его только Цзян Чэну. Сейчас перемена, студенты готовятся к паре с Цзян Чэном, читают учебник и повторяют материал. Лань нихуя не читает, но чисто для вида открыл книгу. В аудитории запрещено есть, но для Ванцзи правила не писаны. Он изящно чистит банан и, не отводя от Цзян Чэна взгляд, заглатывает до половины. Ваньинь приподнимает бровь. — Это всё? — шепчет он губами. Ванцзи не ожидал ответа, но игру принимает. Заглатывает до конца, длина не малая, но малыш умелый. А затем вынимает скользкий фрукт тремя пальцами и обсасывает. Все садятся смирно, но эти двое даже звонка не слышали. Староста что-то пиздит, но Чэн не слушает, он встаёт из-за стола и подходит к Ванцзи, кивая попутно старосте, дабы та начинала доклад. — Вообще-то пара уже началась, следовало доесть раньше. Студенты косо поглядывают и скрещивают пальцы, дабы Ванцзи не попало, такие наивные… — А вам что, тоже хочется? Могу поделиться. — Ну делитесь, — ухмыляется Ваньинь и мысленно довольно хмыкает, когда Ванцзи краснеет. Цзян Чэн сам отламывает почти половину банана — тот скользкий от слюны юноши, ведь недавно бывал у него во рту. А затем помещает его в рот, нарочито медленно жуёт и проглатывает. Ванцзи отслеживает движение кадыка и облизывает губы. Чэн смеется. Ебанутый, но всё же не настолько. — Заканчивай есть, живее. Цзян Чэн слегка наклоняется и говорит так, чтобы было слышно лишь Ванцзи. — Проглоти целиком, тебе пригодится навык глубокой глотки. Облизывает пальцы и возвращается к столу. Когда пара закончилась, все вышли из аудитории, и лишь эти двое остались сидеть на местах. Ванцзи подошёл к нему медленно, потому что колени тряслись. Обошёл стол, Ваньинь помог мальчишке и сел полубоком, слегка отодвинувшись от края стола. Ванцзи не церемонился и сразу сел на колени к мужчине, обвивая руками шею. — Трахни меня наконец, а? — Я твой временный препод и работник университета, а тебе даже нет восемнадцати. — Да какая нахуй разница? К тебе молодой студентик сам на хуй просится, самому не стыдно такую возможность упускать? Я ничего не требую, не води меня на свидания, не говори о симпатии, просто трахай и уделяй немного внимания, никаких обязанностей. Смотри, у тебя есть стабильный секс, когда захочешь, и я согласен на всё, что захочешь. Пожалуйста… Господин Цзян, трахни меня. — Ещё раз. Ванцзи повело от стали в голосе Цзян Чэна. Командный тон с ноткой возбуждения — похоже Ванцзи нашел это. — Я хочу чтобы ты оттрахал меня и кончил прямо в рот, господин Цзян. Ваньинь водит пальцами по пухлым покусанным губам мальчишки и ухмыляется. — Да, твой грязный рот давно нужно хорошенько оттрахать. Ванцзи опускается на колени между широко разведённых ног Цзян Чэна, гладит ладонями колени и трётся о ширинку лицом. Быстро достает член, нескольких движений хватает, чтобы довести до твёрдости, Ванцзи заправляет светлую прядь за ухо — как мило и очаровательно, такой робкий и изящный, а так пошло отсасывает. Умело облизывает головку, от основания ведёт острым языком вверх. Заглатывает полностью, покорно расслабляет горло и Чэна ведет от ощущения мягкости. Парнишка словно беззубый, так старательно втягивает скулы, Чэн чувствует мягкость и влагу щеки каждой веной, он хватает юношу за волосы и сам задаёт темп. Однако дверь напротив открывается, и начинают входить студенты. А ведь они даже не слышали звонка. Народ садится за парты, староста начинает с приветствия, а Цзян Чэн лишь сжимает волосы Ванцзи, чтобы тот прекратил двигаться и просто держал член во рту. Но Ванцзи ведь предупреждал, что ебанутый. — Нгх… Начинайте рассказывать по вопросу в журнальном порядке. Цзян Чэн сам не узнаёт свой хриплый голос. Те что-то пиздят, а Ваньинь прикрывает лицо рукой и смотрит в хитрые глаза напротив. Ванцзи улыбается и водит головкой члена по контуру губ, по зубам, собирая смазку на эти улыбающиеся губы. А затем сжимает член и вопреки тому, что Цзян Чэн сжимает ему волосы, начинает неистово отсасывать в заданном ранее темпе. Устоять невозможно. Цзян Чэн выдыхает и думает: «А, похуй, хоть что-то хорошее с универа запомню», и довольно разваливается в кресле, смотря на Ванцзи поверхностно, точно господин на недостойного плебея. И Ванцзи это нравится. Цзян Чэн незаметно указывает гадёнышу снять штаны, тот пробует сосать и дрочить себе, но Чэн разувается, ногой отталкивает чужую руку и дрочит Лань Чжаню ступнями. Он даже не смотрит на Ванцзи, он крайне внимательно слушает студентов. Но он его чувствует, и он знает, что Ванцзи жаждет его взгляда, потому сжимает ему колени и бёдра, меняет темп и пробует шалить, но Цзян Чэн резко это пересекает, когда хватает юношу за патлы. И этого достаточно, чтобы почувствовать сперму на своих ногах. — Быстро же ты сдулся… — хмыкает Ваньинь и почти рычит, когда от обиды Ванцзи пускает в ход зубы — не больно, но не приятно. — Простите? — переспрашивает студент. Ваньинь проебался, но надо выкручиваться. — Я услышал лишь теорию, приведи примеры. Юноша теряется, Ваньинь машет рукой, и отвечает следующий. Ему вообще похуй на ответы, потому что там Ванцзи решил тоже довести его, и довел же. Сквозь брюки нащупал яйца, помассировал и прямо в глотку ткнул член, не прекращая надрачивать. У Цзян Чэна — не стальная выдержка, а потому он кончил прямо в глотку, попутно прижимая палец к губами, дабы тот не смел кашлять. И ведь не закашлял, послушно проглатывал, но спермы слишком много, катится с уголка рта, Чэн её большим пальцем стирает и якобы наклоняется к тумбочке в столе, чтобы слизать сначала с пальца, а затем с уголка губ Ванцзи, подарив мимолетный поцелуй и шепнув на ушко: — Ты испачкал мне ноги, убери, детка. — Как прикажите, господин Цзян. Ваньинь пытается сохранить лицо, но это пиздец как трудно, когда твои ступни вылизывают языком и посасывают пальцы. — Так, перейдём к следующему занятию? — Что? — Ваньинь выплывает из наслаждения. — Вопросы закончились. — Значит, свободны. И вообще-то так не делается, но Чэн сейчас не в себе и, когда студенты в ахуе и радости выбегают из аудитории, испускает довольный стон. — Я всё вылизал, господин Цзян, — Ванцзи довольно облизывается и целует костяшки. — Чего ещё пожелаете? — ухмыляется, глазами блестит, скулы румяные. Довольный котяра. Цзян Чэн отодвигается и полностью спускает штаны. — Тебя. Голого. Раком, распластанного на моём столе. И поживее, детка. Ванцзи довольно улыбается, словно в счастье своё не верит, хотя счастье сомнительное. Но ему ахуенно чувствовать голой грудью поверхность стола, ему нравится, как Чэн трётся между ягодиц членом и… — Ах! — ему нравится этот шлепок на своей белой ягодице. — А я ведь предупреждал тебя, детка, чтобы на нервах моих не играл. Что же, теперь будешь отрабатывать. — С радостью, А-Чэн.