Love who loves you back

      Цзян Чэн просыпается от того, что ему слишком хорошо. Слишком хорошо там. Ему жарко, его член упирается во что-то горячее, влажное и мягкое. Он открывает глаза и смотрит на друга своего племянника, который остался на ночь у них. Вэнь Юань отсасывает ему. Он бы ахуел, случись нечто подобное в первый раз. Но юноша уже пробирался к нему и воровал поцелуи, говорил двусмысленные фразы и «случайно» тёрся задницей о пах. То, что такое произойдёт было предсказуемо, потому что Цзян Чэн сомневался в своей выдержке и не сомневался в юношеской похоти. Тот сверкал глазками, стрелял фразами, а после матов и выталкивания из комнаты за шкирку, за украденный ночью поцелуй и попытку соблазнения, решил перейти к серьёзным действиям. И ведь не выставишь его за дверь, да что там, Чэн встать не сможет. Не посмеет прервать, тот слишком хорош. Он сонно моргает, и Юань поднимает на него озорные глаза, в темноте отливающие алым от его шёлковой футболки и пурпурно-алых штор. Гадёныш ухмыляется глазами, наконец добившись своего.       — Какого… хрена, Ю-юань?..       Тот не отвечает, лишь жадно стонет ему в член, создавая приятную вибрацию, удерживает бёдра, тянет руки выше, оглаживая разгорячённое тело и желая чувствовать его как можно дольше, желанного, но недоступного мужчину. Юноша плывёт от жара чужой кожи, от длинного и толстого члена во рту. Цзян Чэн накрывает его макушку, сжимает волосы и сменяет темп. Что же, желание мальчишки будет исполнено в лучшем виде. Ваньинь вдалбливается в чужое горло, тот впивается короткими ногтями в бёдра Чэна от неожиданности, протестующе мычит, прося сбавить темп, но к его хмыкам и взглядам Чэн глух: что наглец хотел — то и получает. Он упирается головкой в глотку, другой рукой направляет ладонь мальчишки к мошонке, и Юань, всё ещё заплаканный, красный и ахуевший от напора мужчины, схватывает налету. Ваньинь кончает, не позволяя отстраниться. Не то чтобы парень хотел отстраниться: он с блаженным лицом послушно глотает терпкую сперму, и в нём столько удовольствия, что Ваньинь с насмешливым хмыканьем отстраняет его и спускает на лицо. Стало только хуже, потому что этот негодник лишь прикрыл глаза от удовольствия и подставился под горячую струю, ему только хуем по лбу постучать не хватает, и всё равно словит кайф. Тот открывает глаза, ресницы слипаются от спермы, от губ тянутся белесые нити. Довольный юноша нахально ухмыляется ему, облизываясь словно кот и показательно глотая, а после на четвереньках крадётся к нему, чтобы с ухмылкой выдохнуть ему в лицо:       — Вы очень вкусный, господин Цзян…       Сука. Зря Чэн решил кончить на это дрочибельное лицо. Сам себе подосрал. Он с рыком хватает юношу за талию, переворачивает и подминает под себя. Едва уложив на спину он сразу хватает его под коленом, закидывая тонкую светлую ногу к себе на талию, сжимает бедро до покраснения, оставляя на ягодице отёки. Юань выдыхает от неожиданности, удивлённо смотря на мужчину. Тот выглядит даже пугающе: в глазах — блеск, а на лице — хищный оскал. Юань стонет от одного такого страстного вида, и Чэну это льстит. Идиот.       — Тебя не учили, что опасно будить зверя?       — Вы меня съедите?       — О да, дурень. Я тебя сожру.       Ваньинь скалится и наклоняется ниже, к находящемуся в томительном и пугающем ожидании парню.       — Всего сожру…       И вгрызается в него со всей животной страстью, а Юань задыхается, мысленно умоляя «сожрать его целиком…»